- Все произошло на железнодорожной станции. Поехал встречать жену, поставил Гелик у обочины дороги, прошёл буквально сто метров до платформы, встретил жену, возвращаемся - а Гелика нет. И ни звуков, ни криков, ни следов. Похоже, его вели давно, работали профессионалы.
- А Вашей супруге Вы доверяли управление этим автомобилем? У неё есть ключи от машины? - задал я вопрос, рассматривая простирающийся от веранды вид на лесной овраг, и не увидел, а скорее почувствовал на себе его тяжёлый взгляд.
- Нет, у супруги - своя машина. Да, кстати, вот оба комплекта ключей и документы на Гелендваген, - поспешно произнёс Глот, кладя на стол кожаную папку.
- Могу ли я задать несколько вопросов Вашей жене про тот день: возможно она припомнит какие-нибудь детали картины происшедшего – попытался я вернуть разговор к предыдущему вопросу о его жене.
- К чему это? - резко оборвал меня Глот. - Жена подошла к месту события уже после того, как машины там не было. К тому же её сейчас нет дома.
Я решил попробовать задать вопросы в другом направлении
- Это не могло быть чей-то злой шуткой или местью, или банальным желанием Вам насолить…Может быть у Вас есть разногласия по бизнесу или неразрешённые споры, иски, претензии?
Глот встал, подошёл с расположенному в глубине веранды журнальному столику, взял зажигалку, но закуривать не стал, а лишь начал теребить её пальцами в неизъяснимом нетерпении.
- Нет, не может быть и речи, мой бизнес и семья тут совершенно ни при чём, - в голосе Глота смутно проскакивали нотки раздражения.
- Ранее попыток угона не наблюдалось?
Мне показалось, что перед ответом на этот вопрос Глот позволил себе практически незаметное колебание, по крайней мере, ответил после небольшой паузы.
- Нет, таких случаев не припоминаю. И, уважаемый…., - он помедлил, как будто с усилием вспоминая как меня зовут, - уважаемый Сергей, все эти вопросы относятся к компетенции следствия, но никак не страховой компании.
- Как знать, как знать, господин Глот, в любом случае мы обязаны всё проверить.
Я задал ещё несколько вопросов по теме, проверил документы на машину, страховку, справки от следствия, выполнил все причитающиеся формальности. Всё это время Глот даже не пытался скрыть своего нетерпения и раздражения затянувшимся визитом и, наконец встал, недвусмысленно предлагая мне завершить визит.
Вот не люблю я, когда вне вот так указывают, когда, как и что делать. Безусловно здесь я был гостем и представителем компании, но разве не Глот настоял на моём приезде к нему на дачу. А теперь так неучтиво намекал мне на необходимость завершить беседу. Первым моим побуждением было не замечать его намёков и продолжить задавать вопросы до того момента, пока я не посчитаю, что вопросы исчерпаны, несмотря на то, что по сути всё необходимое мне я уже спросил. Впрочем, особого желания идти на этот вынужденный конфликт у меня не было. В конце концов опыт – это умение сдерживать мимолётные порывы. Однажды на Корсике я уже позволил эмоциям и предчувствию взять верх над логикой и разумом. Итогом стало моё завершение карьеры пилота авторалли. Так что в порыве оскорблённого самолюбия я всё же решил отпустить ситуацию и завершить разговор, и уже было направился в сторону дорожки, ведущей к воротам, когда Глот спросил меня: - А как быстро можно ждать Вашего решения?
- Видите ли, - начало я подчёркнуто учтиво, - решение здесь не моё, а компании, и компания должна выполнить несколько процедурных шагов, сделать несколько запросов, получить подтверждения. Всё это займёт…, - я задумался и обратил внимание на то, что Глот ожидает моего ответа с некоторым напряжением… - всё это может занять около недели. Кстати за это время возможно Вы получите новые сведения от органов следствия, может быть им удастся выйти на след угонщиков.
На ободряющую информацию о возможной поимке угонщиков Глот не обратил внимания.
- Значит, неделю? - скорее акцентировал, чем спросил он веско, спокойно и так уверенно, точно не сомневался в ответе.
- Да, если не будет осложнений. Всего доброго.
Честно говоря, я испытал облегчение, когда вышел за ворота этой дачи и направился по той же лесной дороге по направлению к железнодорожной станции. Но, не пройдя и ста шагов я услышал пока ещё далёкий, но протяжно-басовитый раскат грома. Впереди над кронами елей медленно всплывала огромная угрожающе серая туча. Лес вокруг нехотя просыпался от полуденной дрёмы, разбуженный порывами предгрозового ветра. И вот уже небо озарилось ослепительно яркими огненными зигзагами молний, сопровождаемыми оглушительными громовыми ударами. Наконец, пошёл дождь, решительный и непобедимый в своей водопадоподобной силе, не оставляя шанса сохранить хоть часть одежды сухой даже укрывшись под густой кроной деревьев. Я решил не рисковать, вернуться к усадьбе Глота и, извинившись, попросить разрешения переждать грозу на веранде. Но подойдя к чугунной ограде дачи, я заметил на веранде Глота, разговаривавшей с какой-то женщиной в вычурно ярком домашнем кимоно. Странно, - подумал я, - ведь Глот говорил, что жены нет дома. Это либо не жена, либо Глот не хотел, чтобы у меня был шанс задать ей вопросы. В любом случае, возвращаться на дачу я передумал.
Дождь между тем потерял свою изначальную агрессивность и вот уже сквозь спешащие на запад лиловые тучи стало пробиваться долгожданное июньское солнце. Я направился в сторону станции. Чем дальше я отходил от усадьбы Глота, тем радужнее становилось моё настроение, словно с этой усадьбой, грозой, мохнатым лесом уходила прочь смутно необъяснимая тревога. А почему, собственно, я должен тревожиться. Не было ничего не стандартного в этом расследовании: все документы на машину и страховой полис были в порядке, оба комплекта ключей - на месте, все формальности с проведением следственных мероприятий проведены. Нужно было лишь завершить оставшиеся процедурные вопросы по оформлению страхового случая и отчитаться перед руководством. Но что-то мне всё такие не давало покоя.
Когда я подошёл к станции, до электрички в Москву оставалось ещё немного времени. Около платформы расположился стихийный минирынок в основном представленный продукцией местных грибников. У обочины неподалёку расположились несколько припаркованных машин, возможно принадлежавших грибникам или частникам - таксистам, ожидающих очередного случайного клиента с прибывающей электрички. Возможно, как раз здесь и припарковал Глот свой Гелендваген в ожидании супруги. В этот момент мне пришла с непреклонной ясностью догадка, которая уже была не просто смутным беспокойством, но которая позволила мне взглянуть на картину происшедшего по-новому. От спонтанной стоянки машин до платформы было не более ста метров. Стоянка находилась практически в зоне непосредственной видимости для тех, кто находился на платформе. Даже если откинуть вопрос, который я задал себе ещё процессе беседы с Глотом почему на такой эксклюзивной машине вместо спутниковой сигнализации стояла обыкновенная «кричалка», то всё равно, угонщики должны были обладать изрядной долей наглости и чрезмерной самоуверенности, чтобы вот так практически на виду у хозяина отключить сигнализацию, развернуться и не побояться угодить в трафик машин, которые могли также подъезжать к стоянке со стороны лесной дороги. Если только не предположить, что…И, кстати, почему жена такого обеспеченного бизнесмена ездит в Москву на электричке? Всё это было странно и требовало дополнительного осмысления. От моей уверенности, что уже сегодня я смогу оформить это дело и отчитаться Загарову, не осталось и следа.
В офис я вернулся не сразу. Сначала я решил проверить экспериментальным путём свои умозаключения в отношении ситуации с угоном Гелендвагена временем отключения установленной на нём сигнализации. Мои сомнения были смутными на уровне домыслов, и, естественно не могли бы стать частью итогового отчёта. Мне требовалось получить экспериментально обоснованные факты. Для таких целей наша компания уже несколько лет сотрудничала с Исследовательским Центром компьютерного моделирования при МГУ. Естественно, Центр занимался глобальными научными исследованиями и гораздо более фундаментальными задачами. Но в рамках сотрудничества, Центр иногда помогал нам с моделированием и расчётом параметров дорожных ситуаций, что давало компании возможность вырабатывать рекомендации по безопасному управлению автомобилем и восстанавливать картину происшедших аварийных ситуаций. Вот туда я и направился с намерением попросить коллег смоделировать на компьютере ситуацию с угоном Гелендвагена с учётом реальных данных и обстоятельств, при которых произошёл угон. Несмотря на то, что когда я приезжал с такими запросами в Исследовательский Центр я чувствовал себя немного неловко от того, что мне приходится просить использовать ресурсы такого фундаментального учреждения, занимающегося исследованиями глобальных вопросов, и отвлекать научных сотрудников Центра для решения таких местечковых задач, с которыми я обычно к ним обращался, я любил бывать здесь. Я с каким-то благоговением входил в здание Московского Университета, где каждый уголок был наполнен историей и каким-то особенным ощущением сопричастности ко всему, что здесь происходило. Я получал огромное удовольствие от общения с сотрудниками Центра, людьми, абсолютно преданными своей профессии и упоительно поглощёнными всем тем, что происходило в стенах центра. Я любил прогуливаться в окрестностях Университета, выходить на смотровую площадку Ленинских гор, любоваться величественными видами Москвы. Поэтому и в этот раз я направился в Центр без колебаний, несмотря на то, что часть одежды на мне ещё не просохла и была в удручающем состоянии после того, как я угодил под этот ливень в лесу.
К моему очередному запросу сотрудники Центра отнеслись по традиции со снисходительным пониманием, и лишь попросили предоставить всю информацию, необходимую для моделирования ситуации. Мой ноутбук опять повёл себя странным образом при попытке его подключения к сети Центра: индикаторы опять отчаянно замигали, а сам ноутбук стал горячим как будто долго время находился под солнцем. Я уже начинал понемногу привыкать к его капризам и обращать всё меньше внимания на эти странности, тем более, что каких-то негативных последствий такого поведения ноутбука не следовало. Всю необходимую информацию экспертам центра я переписал. Заключение по итогам моделирования они обещали дать в течение двух дней. Я не спешил покидать стены этого знаменитого высотного здания, вспоминая о том, что когда даже задумывался о поступлении в МГУ. Правда после трезвого анализа своих реальных возможностей, дерзкие планы были спешно переименованы в глупые мечтания. Я напросился на чай, которым меня с готовностью угостили коллеги из Центра, и сел у окна с роскошным видом на Ленинские Горы, наслаждаясь этими мгновениями неспешного созерцания и возможностью взять паузу в судорожном ритме рабочего дня.
Из Центра я решил поехать в офис: надо было переварить, проанализировать и проверить полученную в ходе визита к Глоту информацию. Ещё в дороге мне позвонил Загаров и поинтересовался, как продвигается дело с Гелендвагеном, и можно ли заверить Генерального, что оно близко к завершению. Я ответил уклончиво, отметив что, мол, есть нюансы, не хотелось бы завершать всё в спешке, появились новые обстоятельства, нужно попробовать более точно смоделировать ситуацию. В общем по традиции не сказал ничего определённого, но постарался заручиться поддержкой для того, чтобы не спешить закрывать это дело.
Войдя в офис, я увидел необычную картину: Аня Брякина и Загаров мило беседовали, облокотившись на рабочий стол Брякиной. В руках - по пластиковому стаканчику кофе с символикой кофейни неподалёку (не Загаров же сходил и купил для них двоих это кофе). Судя по выражению их безмятежных лиц, беседа явно не касалась рабочих вопросов. Странным было то, что, во-первых, Загаров, будучи убеждённым семьянином, ранее во флирте с коллегами по работе замечен не был, а во-вторых, Брякина при одном упоминании (что уж там говорить про присутствие) Загарова как-то робела и переходила на подчёркнуто уважительный соответствующий необходимой субординации официальный тон. И вот эти два человека с кофе в руках непринуждённо беседуют прямо в офисе…Увидев меня Загаров допил кофе, выбросил стаканчик в мусорное ведро, сказал что-то напоследок приятно – ободряющее Брякиной, направился к выходу, по пути бросив мне короткое: -Зайди ко мне потом, расскажи, как всё прошло.
Я кивнул и проследовал к своему столу.
– Поверить не могу, Брякина, что я всё это видел, - с нескрываемой ехидной улыбкой заметил я. - Аки голубки, этакий летний вечер в кофейне, прямо идиллия какая-то….Надеюсь, он разрешил тебе не называть себя Артёмом Валерьевичем?
- Мартов, оставь свои липкие домыслы для своих подружек, - Аня не сердилась, а скорее подыгрывала мне. Тем не менее её лицо залилось малиновой краской, ресницы опустились, позволив мне на мгновение заметить в её глазах что-то робкое и мечтательно далёкое.
- Кстати, Томас в курсе вашего щебетания? - не унимался я.
- Можешь написать ему, заодно расскажи, как ты пытался напоить меня пивом в тот раз в баре. Он как истинный немец оценит.
Я вспомнил этот случай. Это было тогда, когда мы с Аней и Загаровым решили посидеть после работы в ближайшем баре. Разговор не клеился в основном по причине того, что Аня комплексовала и стеснялась обсуждать любые темы, кроме рабочих, в присутствии Загарова. С помощью пары бокалов пива, которыми я угостил Брякину, я хотел снять это напряжение. В общем то я не сторонник алкогольных застолий. Однако ничего не имею против одного двух бокалов вина или пива, которые лёгким хмельным облаком раздвигают горизонты возможных тем для обсуждения за столом. Такое лёгкое хмельное состояние помогает человеку ненадолго преодолеть цепь условностей и пустить сознание по новому неожиданному маршруту. Бокал хорошего сухого вина мгновенно превращает чиновника в философа, студента в психолога, политика в творческую личность, а циника – в романтика. Мизантроп проникается любовью к человечеству, а завзятый коррупционер всерьёз задумывается о смене профессии. Но уже следующий бокал вина меняет этот положительный вектор на прямо противоположный.
Но Аня тогда заподозрила меня в нечто более низменном. Я это понял сразу и оставил свои бессмысленные попытки оживить разговор с помощью пива. К объединяющей непринуждённости нам в тот вечер так и не удалось прийти.
- Так ты что рассказываешь Томасу обо всех мелочах своей жизни? Этакий почти семейный конфиданс. Кстати, как там у вас продвигается? – спросил я, переходя с небрежно шутливого тона на более серьёзный.
- Да никак, точнее, не хватает чего-то главного. По видеосвязи он уже перезнакомил меня со своими родителями, сёстрами, друзьями, показал свой дом, машину и даже город, где живёт. Но приглашения приехать, встретиться я так и не дождалась, ответила Аня, в её голосе едва ощутимо улавливались оттенки плохо скрываемой грусти.
- Может быть ты имеешь ввиду, что ты так и не дождалась другого предложения? - улыбнулся я. - Замуж тебе пора, Брякина, уже засиделась в девках, - я попробовал всё обратить в шутку.
- А Вашей супруге Вы доверяли управление этим автомобилем? У неё есть ключи от машины? - задал я вопрос, рассматривая простирающийся от веранды вид на лесной овраг, и не увидел, а скорее почувствовал на себе его тяжёлый взгляд.
- Нет, у супруги - своя машина. Да, кстати, вот оба комплекта ключей и документы на Гелендваген, - поспешно произнёс Глот, кладя на стол кожаную папку.
- Могу ли я задать несколько вопросов Вашей жене про тот день: возможно она припомнит какие-нибудь детали картины происшедшего – попытался я вернуть разговор к предыдущему вопросу о его жене.
- К чему это? - резко оборвал меня Глот. - Жена подошла к месту события уже после того, как машины там не было. К тому же её сейчас нет дома.
Я решил попробовать задать вопросы в другом направлении
- Это не могло быть чей-то злой шуткой или местью, или банальным желанием Вам насолить…Может быть у Вас есть разногласия по бизнесу или неразрешённые споры, иски, претензии?
Глот встал, подошёл с расположенному в глубине веранды журнальному столику, взял зажигалку, но закуривать не стал, а лишь начал теребить её пальцами в неизъяснимом нетерпении.
- Нет, не может быть и речи, мой бизнес и семья тут совершенно ни при чём, - в голосе Глота смутно проскакивали нотки раздражения.
- Ранее попыток угона не наблюдалось?
Мне показалось, что перед ответом на этот вопрос Глот позволил себе практически незаметное колебание, по крайней мере, ответил после небольшой паузы.
- Нет, таких случаев не припоминаю. И, уважаемый…., - он помедлил, как будто с усилием вспоминая как меня зовут, - уважаемый Сергей, все эти вопросы относятся к компетенции следствия, но никак не страховой компании.
- Как знать, как знать, господин Глот, в любом случае мы обязаны всё проверить.
Я задал ещё несколько вопросов по теме, проверил документы на машину, страховку, справки от следствия, выполнил все причитающиеся формальности. Всё это время Глот даже не пытался скрыть своего нетерпения и раздражения затянувшимся визитом и, наконец встал, недвусмысленно предлагая мне завершить визит.
Вот не люблю я, когда вне вот так указывают, когда, как и что делать. Безусловно здесь я был гостем и представителем компании, но разве не Глот настоял на моём приезде к нему на дачу. А теперь так неучтиво намекал мне на необходимость завершить беседу. Первым моим побуждением было не замечать его намёков и продолжить задавать вопросы до того момента, пока я не посчитаю, что вопросы исчерпаны, несмотря на то, что по сути всё необходимое мне я уже спросил. Впрочем, особого желания идти на этот вынужденный конфликт у меня не было. В конце концов опыт – это умение сдерживать мимолётные порывы. Однажды на Корсике я уже позволил эмоциям и предчувствию взять верх над логикой и разумом. Итогом стало моё завершение карьеры пилота авторалли. Так что в порыве оскорблённого самолюбия я всё же решил отпустить ситуацию и завершить разговор, и уже было направился в сторону дорожки, ведущей к воротам, когда Глот спросил меня: - А как быстро можно ждать Вашего решения?
- Видите ли, - начало я подчёркнуто учтиво, - решение здесь не моё, а компании, и компания должна выполнить несколько процедурных шагов, сделать несколько запросов, получить подтверждения. Всё это займёт…, - я задумался и обратил внимание на то, что Глот ожидает моего ответа с некоторым напряжением… - всё это может занять около недели. Кстати за это время возможно Вы получите новые сведения от органов следствия, может быть им удастся выйти на след угонщиков.
На ободряющую информацию о возможной поимке угонщиков Глот не обратил внимания.
- Значит, неделю? - скорее акцентировал, чем спросил он веско, спокойно и так уверенно, точно не сомневался в ответе.
- Да, если не будет осложнений. Всего доброго.
Честно говоря, я испытал облегчение, когда вышел за ворота этой дачи и направился по той же лесной дороге по направлению к железнодорожной станции. Но, не пройдя и ста шагов я услышал пока ещё далёкий, но протяжно-басовитый раскат грома. Впереди над кронами елей медленно всплывала огромная угрожающе серая туча. Лес вокруг нехотя просыпался от полуденной дрёмы, разбуженный порывами предгрозового ветра. И вот уже небо озарилось ослепительно яркими огненными зигзагами молний, сопровождаемыми оглушительными громовыми ударами. Наконец, пошёл дождь, решительный и непобедимый в своей водопадоподобной силе, не оставляя шанса сохранить хоть часть одежды сухой даже укрывшись под густой кроной деревьев. Я решил не рисковать, вернуться к усадьбе Глота и, извинившись, попросить разрешения переждать грозу на веранде. Но подойдя к чугунной ограде дачи, я заметил на веранде Глота, разговаривавшей с какой-то женщиной в вычурно ярком домашнем кимоно. Странно, - подумал я, - ведь Глот говорил, что жены нет дома. Это либо не жена, либо Глот не хотел, чтобы у меня был шанс задать ей вопросы. В любом случае, возвращаться на дачу я передумал.
Дождь между тем потерял свою изначальную агрессивность и вот уже сквозь спешащие на запад лиловые тучи стало пробиваться долгожданное июньское солнце. Я направился в сторону станции. Чем дальше я отходил от усадьбы Глота, тем радужнее становилось моё настроение, словно с этой усадьбой, грозой, мохнатым лесом уходила прочь смутно необъяснимая тревога. А почему, собственно, я должен тревожиться. Не было ничего не стандартного в этом расследовании: все документы на машину и страховой полис были в порядке, оба комплекта ключей - на месте, все формальности с проведением следственных мероприятий проведены. Нужно было лишь завершить оставшиеся процедурные вопросы по оформлению страхового случая и отчитаться перед руководством. Но что-то мне всё такие не давало покоя.
Когда я подошёл к станции, до электрички в Москву оставалось ещё немного времени. Около платформы расположился стихийный минирынок в основном представленный продукцией местных грибников. У обочины неподалёку расположились несколько припаркованных машин, возможно принадлежавших грибникам или частникам - таксистам, ожидающих очередного случайного клиента с прибывающей электрички. Возможно, как раз здесь и припарковал Глот свой Гелендваген в ожидании супруги. В этот момент мне пришла с непреклонной ясностью догадка, которая уже была не просто смутным беспокойством, но которая позволила мне взглянуть на картину происшедшего по-новому. От спонтанной стоянки машин до платформы было не более ста метров. Стоянка находилась практически в зоне непосредственной видимости для тех, кто находился на платформе. Даже если откинуть вопрос, который я задал себе ещё процессе беседы с Глотом почему на такой эксклюзивной машине вместо спутниковой сигнализации стояла обыкновенная «кричалка», то всё равно, угонщики должны были обладать изрядной долей наглости и чрезмерной самоуверенности, чтобы вот так практически на виду у хозяина отключить сигнализацию, развернуться и не побояться угодить в трафик машин, которые могли также подъезжать к стоянке со стороны лесной дороги. Если только не предположить, что…И, кстати, почему жена такого обеспеченного бизнесмена ездит в Москву на электричке? Всё это было странно и требовало дополнительного осмысления. От моей уверенности, что уже сегодня я смогу оформить это дело и отчитаться Загарову, не осталось и следа.
В офис я вернулся не сразу. Сначала я решил проверить экспериментальным путём свои умозаключения в отношении ситуации с угоном Гелендвагена временем отключения установленной на нём сигнализации. Мои сомнения были смутными на уровне домыслов, и, естественно не могли бы стать частью итогового отчёта. Мне требовалось получить экспериментально обоснованные факты. Для таких целей наша компания уже несколько лет сотрудничала с Исследовательским Центром компьютерного моделирования при МГУ. Естественно, Центр занимался глобальными научными исследованиями и гораздо более фундаментальными задачами. Но в рамках сотрудничества, Центр иногда помогал нам с моделированием и расчётом параметров дорожных ситуаций, что давало компании возможность вырабатывать рекомендации по безопасному управлению автомобилем и восстанавливать картину происшедших аварийных ситуаций. Вот туда я и направился с намерением попросить коллег смоделировать на компьютере ситуацию с угоном Гелендвагена с учётом реальных данных и обстоятельств, при которых произошёл угон. Несмотря на то, что когда я приезжал с такими запросами в Исследовательский Центр я чувствовал себя немного неловко от того, что мне приходится просить использовать ресурсы такого фундаментального учреждения, занимающегося исследованиями глобальных вопросов, и отвлекать научных сотрудников Центра для решения таких местечковых задач, с которыми я обычно к ним обращался, я любил бывать здесь. Я с каким-то благоговением входил в здание Московского Университета, где каждый уголок был наполнен историей и каким-то особенным ощущением сопричастности ко всему, что здесь происходило. Я получал огромное удовольствие от общения с сотрудниками Центра, людьми, абсолютно преданными своей профессии и упоительно поглощёнными всем тем, что происходило в стенах центра. Я любил прогуливаться в окрестностях Университета, выходить на смотровую площадку Ленинских гор, любоваться величественными видами Москвы. Поэтому и в этот раз я направился в Центр без колебаний, несмотря на то, что часть одежды на мне ещё не просохла и была в удручающем состоянии после того, как я угодил под этот ливень в лесу.
***
К моему очередному запросу сотрудники Центра отнеслись по традиции со снисходительным пониманием, и лишь попросили предоставить всю информацию, необходимую для моделирования ситуации. Мой ноутбук опять повёл себя странным образом при попытке его подключения к сети Центра: индикаторы опять отчаянно замигали, а сам ноутбук стал горячим как будто долго время находился под солнцем. Я уже начинал понемногу привыкать к его капризам и обращать всё меньше внимания на эти странности, тем более, что каких-то негативных последствий такого поведения ноутбука не следовало. Всю необходимую информацию экспертам центра я переписал. Заключение по итогам моделирования они обещали дать в течение двух дней. Я не спешил покидать стены этого знаменитого высотного здания, вспоминая о том, что когда даже задумывался о поступлении в МГУ. Правда после трезвого анализа своих реальных возможностей, дерзкие планы были спешно переименованы в глупые мечтания. Я напросился на чай, которым меня с готовностью угостили коллеги из Центра, и сел у окна с роскошным видом на Ленинские Горы, наслаждаясь этими мгновениями неспешного созерцания и возможностью взять паузу в судорожном ритме рабочего дня.
Глава 5. О cвадьбе, карьере и многом другом.
Из Центра я решил поехать в офис: надо было переварить, проанализировать и проверить полученную в ходе визита к Глоту информацию. Ещё в дороге мне позвонил Загаров и поинтересовался, как продвигается дело с Гелендвагеном, и можно ли заверить Генерального, что оно близко к завершению. Я ответил уклончиво, отметив что, мол, есть нюансы, не хотелось бы завершать всё в спешке, появились новые обстоятельства, нужно попробовать более точно смоделировать ситуацию. В общем по традиции не сказал ничего определённого, но постарался заручиться поддержкой для того, чтобы не спешить закрывать это дело.
Войдя в офис, я увидел необычную картину: Аня Брякина и Загаров мило беседовали, облокотившись на рабочий стол Брякиной. В руках - по пластиковому стаканчику кофе с символикой кофейни неподалёку (не Загаров же сходил и купил для них двоих это кофе). Судя по выражению их безмятежных лиц, беседа явно не касалась рабочих вопросов. Странным было то, что, во-первых, Загаров, будучи убеждённым семьянином, ранее во флирте с коллегами по работе замечен не был, а во-вторых, Брякина при одном упоминании (что уж там говорить про присутствие) Загарова как-то робела и переходила на подчёркнуто уважительный соответствующий необходимой субординации официальный тон. И вот эти два человека с кофе в руках непринуждённо беседуют прямо в офисе…Увидев меня Загаров допил кофе, выбросил стаканчик в мусорное ведро, сказал что-то напоследок приятно – ободряющее Брякиной, направился к выходу, по пути бросив мне короткое: -Зайди ко мне потом, расскажи, как всё прошло.
Я кивнул и проследовал к своему столу.
– Поверить не могу, Брякина, что я всё это видел, - с нескрываемой ехидной улыбкой заметил я. - Аки голубки, этакий летний вечер в кофейне, прямо идиллия какая-то….Надеюсь, он разрешил тебе не называть себя Артёмом Валерьевичем?
- Мартов, оставь свои липкие домыслы для своих подружек, - Аня не сердилась, а скорее подыгрывала мне. Тем не менее её лицо залилось малиновой краской, ресницы опустились, позволив мне на мгновение заметить в её глазах что-то робкое и мечтательно далёкое.
- Кстати, Томас в курсе вашего щебетания? - не унимался я.
- Можешь написать ему, заодно расскажи, как ты пытался напоить меня пивом в тот раз в баре. Он как истинный немец оценит.
Я вспомнил этот случай. Это было тогда, когда мы с Аней и Загаровым решили посидеть после работы в ближайшем баре. Разговор не клеился в основном по причине того, что Аня комплексовала и стеснялась обсуждать любые темы, кроме рабочих, в присутствии Загарова. С помощью пары бокалов пива, которыми я угостил Брякину, я хотел снять это напряжение. В общем то я не сторонник алкогольных застолий. Однако ничего не имею против одного двух бокалов вина или пива, которые лёгким хмельным облаком раздвигают горизонты возможных тем для обсуждения за столом. Такое лёгкое хмельное состояние помогает человеку ненадолго преодолеть цепь условностей и пустить сознание по новому неожиданному маршруту. Бокал хорошего сухого вина мгновенно превращает чиновника в философа, студента в психолога, политика в творческую личность, а циника – в романтика. Мизантроп проникается любовью к человечеству, а завзятый коррупционер всерьёз задумывается о смене профессии. Но уже следующий бокал вина меняет этот положительный вектор на прямо противоположный.
Но Аня тогда заподозрила меня в нечто более низменном. Я это понял сразу и оставил свои бессмысленные попытки оживить разговор с помощью пива. К объединяющей непринуждённости нам в тот вечер так и не удалось прийти.
- Так ты что рассказываешь Томасу обо всех мелочах своей жизни? Этакий почти семейный конфиданс. Кстати, как там у вас продвигается? – спросил я, переходя с небрежно шутливого тона на более серьёзный.
- Да никак, точнее, не хватает чего-то главного. По видеосвязи он уже перезнакомил меня со своими родителями, сёстрами, друзьями, показал свой дом, машину и даже город, где живёт. Но приглашения приехать, встретиться я так и не дождалась, ответила Аня, в её голосе едва ощутимо улавливались оттенки плохо скрываемой грусти.
- Может быть ты имеешь ввиду, что ты так и не дождалась другого предложения? - улыбнулся я. - Замуж тебе пора, Брякина, уже засиделась в девках, - я попробовал всё обратить в шутку.
