Была мать, да сплыла, без происков природы детей оставляют на пороге чужих домов, а то и похуже. У этой даже был законный повод. Избавилась бедолага от мужа-пропойцы, чмокнула дитятку и отправилась строить новую жизнь. Такая история вряд ли вдохновит маленькую убийцу на смену лагеря.
— А вдруг вдохновит? Вовсе не правда, а правильно подобранные слова являются оружием.
Иорана хмыкнула и собиралась было что-то ответить, как в библиотеку ввалился запыхавшийся подмастерье.
— Правительница Иорана, — спотыкаясь на каждом звуке, пискнул парень с огромными от шока глазами. — Тама мужик какой-то… Чёрный! Вас просит и Хранительницу. Здоровенный, — сипло выдавил он, и я натурально испугалась, что глаза-таки выпрыгнут на паркет, — шо бык! Кожа ровно уголь!
— Чего? — ошалело переспросила Иорана. — Ты браги что ли вкусил, недоросль?
— Да что вы! Силой клянусь! Имя евойное Кагым, он так назвался.
Пульс дробью застучал в висках, я, не помня себя, сама подобрала норовящие выпасть из орбит глаза, и поднимаясь, готовая сорваться на бег, выпалила:
— Где он?
— Внизу, у конюшен ожидает. Мы уж приглашать не стали, кто его знает.
Я не дослушала, опрометью метнувшись к лестнице. Пролёт, пролёт, коридор, выход в колодец замка. Ни одна мысль не протолкнулась в сознание, ни одной догадки, ни одного вопроса. Всё, что я знала и должна была знать это то, что спустя неделю мне прислали ответ. И лишь оказавшись снаружи и увидев телохранителя Тэрдома Ваэльнаса, я вдруг подумала: «Но почему именно так?». Кагым стоял у конюшен один, не считая снующих работников, озадаченных редким цветом кожи визитёра и его нетипичной для Нануэка одеждой. Совсем один.
Я неистово обшарила взглядом двор, выискивая намёк на присутствие Мороэна, и ничего не обнаружила. «Почему-именно-так?».
— Его здесь нет, — понятливо пояснил Кагым, подступаясь ближе. — Здравствуйте, Борна. Где нам удобнее поговорить? — Его голос звучал, как прежде, сухо. Ни капли удивления моим чудесным спасением из огненной пасти папоротника, впрочем, негодования от моего местоположения я тоже не услышала. Чётко, сухо, по делу. Хотя глаза… выражение его глаз стало другим, не таким холодным.
— Вы можете воспользоваться малой столовой, — предложила Иорана, подошедшая со спины и кивнувшая старому знакомому, надёжно припрятав замешательство под учтивой маской хозяйки. Она будто бы и не обеспокоилась неожиданным визитом. — Полагаю, моё присутствие не обязательно?
— Всё верно, — с выправкой кивнул Кагым. — Прошу простить мою неучтивость.
Иорана только отмахнулась, параллельно давая знак любопытствующим разойтись.
— А ведь почти разминулись, — коварный шёпот подруги вызвал волну мурашек. — Оно тебя гложило?
— Нет, не оно, — похоже, упрямый поворот головы и пристальный взгляд не убедили подругу, та понимающе сощурила веки, как если бы поймала меня на лукавстве. — Нет, — твёрдо повторила я и жестом пригласила Кагыма пройтись. — Нам на второй этаж.
В замке Жубара Кагым бывал впервые, в прошлое посещение его и Лу разместили в гостевом доме неподалёку, и сейчас я заметила заинтересованно блуждающий взгляд и слабое трепыхание крыльев носа – он принюхивался, пока мы двигались вдоль коридора к лестнице. Действительно, в Цанте витали совсем иные интерьерные ароматы, наполненные горьковатым цветочным флёром, деревом, специально подобранными травами. Вазочки с маслами украшали каждый этаж резиденции. Нануэк пах иначе: солнцем или дождём, животными, хлебом, выделанной кожей и иногда, как сейчас, глаженным бельём. Сегодня прислуга меняла постели, и я без труда улавливала в воздухе смесь стиральных средств и тёплой ткани.
— Замок в Закуре другой? — мимоходом спросила я просто чтобы занять несколько минут до того, как мы останемся наедине под покровом защитных куполов.
— Не доводилось случая посетить его, — вполне охотно отозвался на разговор обычно скупой на слова телохранитель. — Но по габаритам они примерно сопоставимы. Хотя всё именно так, как я представлял: камень и сырость.
— Вижу, по Нануэку ты не скучал, — поддела с незлой усмешкой, я была ужасно рада видеть этого угрюмого мужчину, и улыбка, пусть и нервная, не сползала с моих губ.
Кагым, о чудо, сдержанно улыбнулся на мою шутку, чем заставил замолчать уже меня. Настолько радикальные перемены провоцировали на неприятные мысли, и они тараканами закопошились в разуме, до предела доводя градус тревожности. Едва мы минули порог столовой, и я вернула кинжал в ножны, тут же открыла рот, чтобы опрокинуть на мужчину теснившиеся в голове вопросы, и замерла. На секунду прикрыла глаза и выровняла дыхание, мне нужно взять себя в руки. Вот в эти подрагивающие от волнения руки.
— Он в порядке? — начала с самого важного и самого страшного вопроса, ответ на который ожидать было невыносимо мучительно.
А Кагым, как будто издеваясь, тянул время. Он отодвинул передо мной стул и, продолжая держать рот на замке, указал на него, я нервно плюхнулась на мебель и выжидательно уставилась на посланника. Он приготовил стул для себя, развернул его так, чтобы смотреть глаза в глаза, и, наконец, сел.
— Мы предотвратили два покушения, оба раза это была спровоцированная нечисть в окрестностях резиденции.
Я рвано выдохнула и закусила губу.
— Так он в порядке?
— Тэрдом Мороэн-тэ в порядке.
— Слава силе…
— Нашим соседям повезло меньше, Тэрдом Арбатеры в схожей ситуации погиб.
Голос, как часто бывало на нервах, осип. Я слегка прочистила горло и подобралась, пока не понимая, почему Кагым резко расширил тему обсуждения. Право слово, какое мне сейчас дело до Арбатеры.
— Кто это? — нахмурилась я. — Он был союзником?
— Да, на словах, но Мороэн-тэ практически подписал с ним договор о взаимопомощи.
— Я не знала. Ни о чём. Ни о союзнике, ни о покушениях. Я догадывалась, что может произойти повторение сценария, но не видела о том никаких новостей.
— Что касается Арбатеры, то было решено не распространяться и обставить всё нечастным случаем, их Тэрдом был в возрасте, всякое бывает. Написали, что скончался в кругу семьи со счастливой улыбкой, — Кагым криво усмехнулся, и я красочно вообразила ту самую «счастливую улыбку», какая могла остаться на лице погибшего после встречи с неразумной тварью. Меня передёрнуло. — А Мороэн-тэ просто не хотел привлекать очередное внимание к своей персоне. После вашего…хм, исчезновения, к нам и без того много вопросов.
— Понимаю, — виновато промямлила я. Меньше всего на свете мне хотелось доставлять ему проблемы, и вопреки всему, это именно то, что я делала с завидным постоянством. — Ты сказал, что на него напала нечисть. Я не помню, чтобы на территории, окружающей резиденцию, водилась нечисть.
— Верно, её там последние лет семнадцать не наблюдалось. Кто-то отправил нам подарок. Не только нам, — поправил он, имея в виду союзника. Или нескольких.
— Кто-то ещё пострадал?
— В трёх дружественных террах тоже объявилась разная нечисть, но её успешно ликвидировали.
— Понятно. Знакомые ходы, узнаю работу Совета. Не думаю, что это совпадение.
— Мы тоже так не думаем. Собственно, поэтому я здесь.
— Да? — я помялась, полагая, что причина, приведшая сюда телохранителя Роэна, отнюдь не политическая. Сердце ёкнуло, а внутренний язвительный голос успел сболтнуть гадость относительно моей наивности.
Кагым, заметивший поникшее лицо, смягчился.
— Борна. Мороэн-тэ пока что не знает, что вы живы.
— А, хм, — я сбилась в своих выводах и заново прокрутила в голове события последней недели. Не складывалось. — Он же передал вопрос через Капога.
— Это был я, — немного виновато ответил Кагым, и не дождавшись внятной реакции, уточнил: — Я попросил Капога.
— Прости?
— Я сейчас всё объясню, — Кагым с готовностью пододвинул стул ближе и склонился ко мне, намереваясь сообщить деликатные сведения, я ожидаемо напряглась. И не зря. — Духи терры получили запрет на передачу информации о вас Мороэну-тэ. Капог узнал, что вы живы и не находил себе места. Так вышло, что он смог рассказать только мне.
— Почему тебе? — окончательно растерялась я, каждая новая вводная отбрасывала размышления леший знает куда.
— Я не знаю точно… вероятно, дело в Шарусси.
— Ничего не понимаю.
— Это то, что я говорю себе последние полгода после того, как волки защитили нас в лесу.
Я осеклась, мгновенно возвращаясь в давно минувшие события. Как-то разом вспомнился разговор между телохранителями на палубе корабля и реплика Кагыма, что он ничего не понимает в происходящем. Интонация в его голосе была запоминающейся: «Нихрена я, Лу, не знаю» — сказал он тогда после эмоционального выпада про то, что я обязательно куда-то вляпаюсь.
— Ты помнишь про волков, — уже без сомнений, на чистом удивлении констатировала я. Магия хаоса в своём неповторимом репертуаре, постичь идею которого просто невозможно из-за отведённой позиции пешки. Почему не Роэн, почему не Лу, в конце концов, почему он? Природе обязательно нужно всё вывернуть наизнанку, насмехаясь и противореча. Забавляясь.
— Я помню, — мрачно кивнул Кагым, однозначно не испытывая по этому поводу гордости. — И понимаю, что мир куда как сложнее, чем я привык о нём думать.
Я подавила усмешку, припомнив, как в том самом злосчастном лесу с волками, он отчитывал меня за действия, несогласованные с Роэном, а нынче и сам дерзнул за его спиной провернуть нехилое представление. Что и говорить, легко судить с другой стороны баррикад.
Первый шок схлынул, и я внимательно осмотрела мужчину, в этот приезд проигнорировавшего правило мимикрировать под общество Нануэка. Облегающая кофта с высоким, плотным воротником-стойкой не только выставляла на всеобщее обозрение труды ежедневных тренировок, но и, не стесняясь, кричала, что пошили её на конкретном континенте стекла и метала. Странное решение. Странное совпадение по времени. Странное всё.
— Полагаю, Шарусси действительно отметила тебя. Так зачем ты здесь? За спиной Мороэна, — поддела не без едкого удовольствия.
Губа телохранителя дёрнулась, он понял отсылку.
— Я приехал, чтобы попросить вас о помощи. В своём послании Тэрдому вы сказали ему защитить терру без вашего участия, но проблема в том, что из-за событий в парке он не может взять нового Хранителя.
— Какого рода помощь от меня требуется?
— Я думал, возможно, вы сможете переговорить лично. Только вы вдвоём сможете решить возникшую проблему.
От избытка чувств я закусила щеку, соображая, как бы тактично ответить отказом. И вымышляя сотню вариантов, как согласиться. Увы, стоило признать очевидное:
— Боюсь, именно сейчас это идёт вразрез с моими планами.
Взгляд телохранителя я, наверное, не забуду спустя годы. В нём было всё от обвинения, не подлежащего оспариванию, до глубокого потрясения. Мне стало не по себе, и совесть бы точно обглодала кости, если бы не простая и прочная уверенность в выстроенном маршруте. Я не могла поехать к нему. Не сейчас. Хотя, что душой кривить, страшно хотелось всё бросить, перекроить договорённости, послать к угрыцу обязательства и отправиться в Цанте. Только что тогда делать с Унией? Как быть с поисками матери Смиляны? Да и отодвигать в очередной раз встречу с Эгшей было бы неосмотрительно.
Остекленевшие глаза Кагыма, два чёрных зеркала, вперились в меня осколками. Я судорожно облизнула губы. Ненадолго собранная Хранительница уступила место человеческому проявлению, из груди вырвалось жалкое и жаркое:
— Я хочу поехать. Просто не могу.
Несколько секунд он молчал, рассматривая меня, прежде, чем выступить с очередным обвинением.
— Вам не кажется это жестоким?
Я хмыкнула и отвела взгляд. Расскажи о жестокости Шарусси, Кагым, не мне.
— Если духи не могут передать Мороэну моё послание, то это можешь сделать ты. В конце концов, для чего-то же Шарусси выбрала тебя. Возвращайся в Ваэльнас, — когда я заговорила в голосе ничего не осталось от чувств, так мог бы звучать приказ, отданный под покровом отчуждённости, и вряд ли мужчина догадывался, какими отвратительно-вязкими сделались обычные, жизненно необходимые вдохи. От недосказанности мутило, непрорезавшиеся вопросы драли горло.
Кагым помолчал, обдумывая услышанное, на меня он теперь не смотрел, перебирал пальцами. Светлее основного цвета кожи ладони выглядели так, как будто вытерлись из-за тяжкого труда, что, конечно, правдой не являлось. Всего лишь особенности пигментации. Я часто видела такое у коренных жителей Затерянной земли, их цвет кожи уходил в ржавчину, а ладони оставались почти молочными.
— Думаете, именно для этого? — телохранителя тоже изводила неизвестность. О, как я понимала его. И как ему сочувствовала.
Я устало сжала переносицу и посмотрела на паркет.
— Нет. Не знаю.
После убийства Ягобыра комнату перестали использовать по прямому назначению, и на все трапезы прислужники накрывали стол в синей столовой. В малой же постепенно начали проводить рабочие встречи, не предусматривающие большого числа приглашённых. И, наверное, все без исключения нет-нет да посматривали на место, где лежало тело. Пол отмыли, брызги со стен вытерли и вроде бы внешне ничего не напоминало об убийстве, но люди помнили, где именно растеклась лужа крови и как именно лежал упавший замертво Ягобыр. Туда и наступать-то опасались, будто бы он до сих пор фантомом преграждал путь к стулу Правительницы.
Тишина захлестнула с новой силой, и, пусть и с сожалением, но стоило признать, что диалог себя исчерпал. Горчащее неудовлетворение тянуло под ложечкой, а яркое солнце в насмешку палило с самой высокой точки небосвода. Из окна отчётливо просматривался далёкий палящий шар на идеально чистом лазурном небе, в которое, как в палитру, хотелось макнуть кистью, чтобы набрать цвет для картины. Ни облачка. Безмятежность, подпорченная непроходящим ощущением неизбежности. Напоминание дёрнуло по плечам разрядом, и свет поблёк, сияющий голубой лишился глубины, вымазался буро-серым.
Под вытягивающееся лицо Кагыма, быстро сообразившего, что произойдёт дальше, я медленно поднялась и подала ему руку.
— Я попрошу приготовить для тебя комнату. Отдохни, ты проделал огромный путь.
— Я надеюсь переубедить вас позднее.
— Как пожелаешь, — отшутилась я и сжала в кулак оставленную без пожатия конечность. Трясти ею перед носом телохранителя, намекая на серьёзность прощания, не сильно хотелось, как и посвящать его в свою занимательную программу. Хотя объяснения и не потребовались. Ровно через полтора часа Кагым встретил меня на выезде из города. Пешим.
Пожалуй, именно такого развития событий предположить я бы не смогла, поэтому брови закономерно поползли на лоб. Телохранитель подошёл ближе и поймал мерина под уздцы, не спрашивая разрешения, свёл нас на обочину.
— Кагым, — вкрадчиво поинтересовалась я, — ты что делаешь?
С объяснениями он не торопился, явно следуя определённому сценарию, а я, как плохая актриса, не выучившая прописанную роль, пялилась по сторонам в ожидании подсказки от суфлёра. Две торговки из ближайшей эрии, тащивших за собой на продажу бочки в тележках, примостились в отдалении и зашушукались, ожидая зрелища. Я, вздохнув, спешилась — плодить глупые слухи не хотелось.
— Мы вроде всё обсудили.
— Правительница рассказала мне вкратце о положении дел. Я хочу поехать с вами.
Н-да, дипломатические отношения с Ваэльнасом подруга портить не собиралась и не преминула воспользоваться случаем, чтобы отправить ценные сведения с нарочным. Не учла парочка только одно.
— А вдруг вдохновит? Вовсе не правда, а правильно подобранные слова являются оружием.
Иорана хмыкнула и собиралась было что-то ответить, как в библиотеку ввалился запыхавшийся подмастерье.
— Правительница Иорана, — спотыкаясь на каждом звуке, пискнул парень с огромными от шока глазами. — Тама мужик какой-то… Чёрный! Вас просит и Хранительницу. Здоровенный, — сипло выдавил он, и я натурально испугалась, что глаза-таки выпрыгнут на паркет, — шо бык! Кожа ровно уголь!
— Чего? — ошалело переспросила Иорана. — Ты браги что ли вкусил, недоросль?
— Да что вы! Силой клянусь! Имя евойное Кагым, он так назвался.
Пульс дробью застучал в висках, я, не помня себя, сама подобрала норовящие выпасть из орбит глаза, и поднимаясь, готовая сорваться на бег, выпалила:
— Где он?
— Внизу, у конюшен ожидает. Мы уж приглашать не стали, кто его знает.
Я не дослушала, опрометью метнувшись к лестнице. Пролёт, пролёт, коридор, выход в колодец замка. Ни одна мысль не протолкнулась в сознание, ни одной догадки, ни одного вопроса. Всё, что я знала и должна была знать это то, что спустя неделю мне прислали ответ. И лишь оказавшись снаружи и увидев телохранителя Тэрдома Ваэльнаса, я вдруг подумала: «Но почему именно так?». Кагым стоял у конюшен один, не считая снующих работников, озадаченных редким цветом кожи визитёра и его нетипичной для Нануэка одеждой. Совсем один.
Я неистово обшарила взглядом двор, выискивая намёк на присутствие Мороэна, и ничего не обнаружила. «Почему-именно-так?».
— Его здесь нет, — понятливо пояснил Кагым, подступаясь ближе. — Здравствуйте, Борна. Где нам удобнее поговорить? — Его голос звучал, как прежде, сухо. Ни капли удивления моим чудесным спасением из огненной пасти папоротника, впрочем, негодования от моего местоположения я тоже не услышала. Чётко, сухо, по делу. Хотя глаза… выражение его глаз стало другим, не таким холодным.
— Вы можете воспользоваться малой столовой, — предложила Иорана, подошедшая со спины и кивнувшая старому знакомому, надёжно припрятав замешательство под учтивой маской хозяйки. Она будто бы и не обеспокоилась неожиданным визитом. — Полагаю, моё присутствие не обязательно?
— Всё верно, — с выправкой кивнул Кагым. — Прошу простить мою неучтивость.
Иорана только отмахнулась, параллельно давая знак любопытствующим разойтись.
— А ведь почти разминулись, — коварный шёпот подруги вызвал волну мурашек. — Оно тебя гложило?
— Нет, не оно, — похоже, упрямый поворот головы и пристальный взгляд не убедили подругу, та понимающе сощурила веки, как если бы поймала меня на лукавстве. — Нет, — твёрдо повторила я и жестом пригласила Кагыма пройтись. — Нам на второй этаж.
В замке Жубара Кагым бывал впервые, в прошлое посещение его и Лу разместили в гостевом доме неподалёку, и сейчас я заметила заинтересованно блуждающий взгляд и слабое трепыхание крыльев носа – он принюхивался, пока мы двигались вдоль коридора к лестнице. Действительно, в Цанте витали совсем иные интерьерные ароматы, наполненные горьковатым цветочным флёром, деревом, специально подобранными травами. Вазочки с маслами украшали каждый этаж резиденции. Нануэк пах иначе: солнцем или дождём, животными, хлебом, выделанной кожей и иногда, как сейчас, глаженным бельём. Сегодня прислуга меняла постели, и я без труда улавливала в воздухе смесь стиральных средств и тёплой ткани.
— Замок в Закуре другой? — мимоходом спросила я просто чтобы занять несколько минут до того, как мы останемся наедине под покровом защитных куполов.
— Не доводилось случая посетить его, — вполне охотно отозвался на разговор обычно скупой на слова телохранитель. — Но по габаритам они примерно сопоставимы. Хотя всё именно так, как я представлял: камень и сырость.
— Вижу, по Нануэку ты не скучал, — поддела с незлой усмешкой, я была ужасно рада видеть этого угрюмого мужчину, и улыбка, пусть и нервная, не сползала с моих губ.
Кагым, о чудо, сдержанно улыбнулся на мою шутку, чем заставил замолчать уже меня. Настолько радикальные перемены провоцировали на неприятные мысли, и они тараканами закопошились в разуме, до предела доводя градус тревожности. Едва мы минули порог столовой, и я вернула кинжал в ножны, тут же открыла рот, чтобы опрокинуть на мужчину теснившиеся в голове вопросы, и замерла. На секунду прикрыла глаза и выровняла дыхание, мне нужно взять себя в руки. Вот в эти подрагивающие от волнения руки.
— Он в порядке? — начала с самого важного и самого страшного вопроса, ответ на который ожидать было невыносимо мучительно.
А Кагым, как будто издеваясь, тянул время. Он отодвинул передо мной стул и, продолжая держать рот на замке, указал на него, я нервно плюхнулась на мебель и выжидательно уставилась на посланника. Он приготовил стул для себя, развернул его так, чтобы смотреть глаза в глаза, и, наконец, сел.
— Мы предотвратили два покушения, оба раза это была спровоцированная нечисть в окрестностях резиденции.
Я рвано выдохнула и закусила губу.
— Так он в порядке?
— Тэрдом Мороэн-тэ в порядке.
— Слава силе…
— Нашим соседям повезло меньше, Тэрдом Арбатеры в схожей ситуации погиб.
Голос, как часто бывало на нервах, осип. Я слегка прочистила горло и подобралась, пока не понимая, почему Кагым резко расширил тему обсуждения. Право слово, какое мне сейчас дело до Арбатеры.
— Кто это? — нахмурилась я. — Он был союзником?
— Да, на словах, но Мороэн-тэ практически подписал с ним договор о взаимопомощи.
— Я не знала. Ни о чём. Ни о союзнике, ни о покушениях. Я догадывалась, что может произойти повторение сценария, но не видела о том никаких новостей.
— Что касается Арбатеры, то было решено не распространяться и обставить всё нечастным случаем, их Тэрдом был в возрасте, всякое бывает. Написали, что скончался в кругу семьи со счастливой улыбкой, — Кагым криво усмехнулся, и я красочно вообразила ту самую «счастливую улыбку», какая могла остаться на лице погибшего после встречи с неразумной тварью. Меня передёрнуло. — А Мороэн-тэ просто не хотел привлекать очередное внимание к своей персоне. После вашего…хм, исчезновения, к нам и без того много вопросов.
— Понимаю, — виновато промямлила я. Меньше всего на свете мне хотелось доставлять ему проблемы, и вопреки всему, это именно то, что я делала с завидным постоянством. — Ты сказал, что на него напала нечисть. Я не помню, чтобы на территории, окружающей резиденцию, водилась нечисть.
— Верно, её там последние лет семнадцать не наблюдалось. Кто-то отправил нам подарок. Не только нам, — поправил он, имея в виду союзника. Или нескольких.
— Кто-то ещё пострадал?
— В трёх дружественных террах тоже объявилась разная нечисть, но её успешно ликвидировали.
— Понятно. Знакомые ходы, узнаю работу Совета. Не думаю, что это совпадение.
— Мы тоже так не думаем. Собственно, поэтому я здесь.
— Да? — я помялась, полагая, что причина, приведшая сюда телохранителя Роэна, отнюдь не политическая. Сердце ёкнуло, а внутренний язвительный голос успел сболтнуть гадость относительно моей наивности.
Кагым, заметивший поникшее лицо, смягчился.
— Борна. Мороэн-тэ пока что не знает, что вы живы.
— А, хм, — я сбилась в своих выводах и заново прокрутила в голове события последней недели. Не складывалось. — Он же передал вопрос через Капога.
— Это был я, — немного виновато ответил Кагым, и не дождавшись внятной реакции, уточнил: — Я попросил Капога.
— Прости?
— Я сейчас всё объясню, — Кагым с готовностью пододвинул стул ближе и склонился ко мне, намереваясь сообщить деликатные сведения, я ожидаемо напряглась. И не зря. — Духи терры получили запрет на передачу информации о вас Мороэну-тэ. Капог узнал, что вы живы и не находил себе места. Так вышло, что он смог рассказать только мне.
— Почему тебе? — окончательно растерялась я, каждая новая вводная отбрасывала размышления леший знает куда.
— Я не знаю точно… вероятно, дело в Шарусси.
— Ничего не понимаю.
— Это то, что я говорю себе последние полгода после того, как волки защитили нас в лесу.
Я осеклась, мгновенно возвращаясь в давно минувшие события. Как-то разом вспомнился разговор между телохранителями на палубе корабля и реплика Кагыма, что он ничего не понимает в происходящем. Интонация в его голосе была запоминающейся: «Нихрена я, Лу, не знаю» — сказал он тогда после эмоционального выпада про то, что я обязательно куда-то вляпаюсь.
— Ты помнишь про волков, — уже без сомнений, на чистом удивлении констатировала я. Магия хаоса в своём неповторимом репертуаре, постичь идею которого просто невозможно из-за отведённой позиции пешки. Почему не Роэн, почему не Лу, в конце концов, почему он? Природе обязательно нужно всё вывернуть наизнанку, насмехаясь и противореча. Забавляясь.
— Я помню, — мрачно кивнул Кагым, однозначно не испытывая по этому поводу гордости. — И понимаю, что мир куда как сложнее, чем я привык о нём думать.
Я подавила усмешку, припомнив, как в том самом злосчастном лесу с волками, он отчитывал меня за действия, несогласованные с Роэном, а нынче и сам дерзнул за его спиной провернуть нехилое представление. Что и говорить, легко судить с другой стороны баррикад.
Первый шок схлынул, и я внимательно осмотрела мужчину, в этот приезд проигнорировавшего правило мимикрировать под общество Нануэка. Облегающая кофта с высоким, плотным воротником-стойкой не только выставляла на всеобщее обозрение труды ежедневных тренировок, но и, не стесняясь, кричала, что пошили её на конкретном континенте стекла и метала. Странное решение. Странное совпадение по времени. Странное всё.
— Полагаю, Шарусси действительно отметила тебя. Так зачем ты здесь? За спиной Мороэна, — поддела не без едкого удовольствия.
Губа телохранителя дёрнулась, он понял отсылку.
— Я приехал, чтобы попросить вас о помощи. В своём послании Тэрдому вы сказали ему защитить терру без вашего участия, но проблема в том, что из-за событий в парке он не может взять нового Хранителя.
— Какого рода помощь от меня требуется?
— Я думал, возможно, вы сможете переговорить лично. Только вы вдвоём сможете решить возникшую проблему.
От избытка чувств я закусила щеку, соображая, как бы тактично ответить отказом. И вымышляя сотню вариантов, как согласиться. Увы, стоило признать очевидное:
— Боюсь, именно сейчас это идёт вразрез с моими планами.
Взгляд телохранителя я, наверное, не забуду спустя годы. В нём было всё от обвинения, не подлежащего оспариванию, до глубокого потрясения. Мне стало не по себе, и совесть бы точно обглодала кости, если бы не простая и прочная уверенность в выстроенном маршруте. Я не могла поехать к нему. Не сейчас. Хотя, что душой кривить, страшно хотелось всё бросить, перекроить договорённости, послать к угрыцу обязательства и отправиться в Цанте. Только что тогда делать с Унией? Как быть с поисками матери Смиляны? Да и отодвигать в очередной раз встречу с Эгшей было бы неосмотрительно.
Остекленевшие глаза Кагыма, два чёрных зеркала, вперились в меня осколками. Я судорожно облизнула губы. Ненадолго собранная Хранительница уступила место человеческому проявлению, из груди вырвалось жалкое и жаркое:
— Я хочу поехать. Просто не могу.
Несколько секунд он молчал, рассматривая меня, прежде, чем выступить с очередным обвинением.
— Вам не кажется это жестоким?
Я хмыкнула и отвела взгляд. Расскажи о жестокости Шарусси, Кагым, не мне.
— Если духи не могут передать Мороэну моё послание, то это можешь сделать ты. В конце концов, для чего-то же Шарусси выбрала тебя. Возвращайся в Ваэльнас, — когда я заговорила в голосе ничего не осталось от чувств, так мог бы звучать приказ, отданный под покровом отчуждённости, и вряд ли мужчина догадывался, какими отвратительно-вязкими сделались обычные, жизненно необходимые вдохи. От недосказанности мутило, непрорезавшиеся вопросы драли горло.
Кагым помолчал, обдумывая услышанное, на меня он теперь не смотрел, перебирал пальцами. Светлее основного цвета кожи ладони выглядели так, как будто вытерлись из-за тяжкого труда, что, конечно, правдой не являлось. Всего лишь особенности пигментации. Я часто видела такое у коренных жителей Затерянной земли, их цвет кожи уходил в ржавчину, а ладони оставались почти молочными.
— Думаете, именно для этого? — телохранителя тоже изводила неизвестность. О, как я понимала его. И как ему сочувствовала.
Я устало сжала переносицу и посмотрела на паркет.
— Нет. Не знаю.
После убийства Ягобыра комнату перестали использовать по прямому назначению, и на все трапезы прислужники накрывали стол в синей столовой. В малой же постепенно начали проводить рабочие встречи, не предусматривающие большого числа приглашённых. И, наверное, все без исключения нет-нет да посматривали на место, где лежало тело. Пол отмыли, брызги со стен вытерли и вроде бы внешне ничего не напоминало об убийстве, но люди помнили, где именно растеклась лужа крови и как именно лежал упавший замертво Ягобыр. Туда и наступать-то опасались, будто бы он до сих пор фантомом преграждал путь к стулу Правительницы.
Тишина захлестнула с новой силой, и, пусть и с сожалением, но стоило признать, что диалог себя исчерпал. Горчащее неудовлетворение тянуло под ложечкой, а яркое солнце в насмешку палило с самой высокой точки небосвода. Из окна отчётливо просматривался далёкий палящий шар на идеально чистом лазурном небе, в которое, как в палитру, хотелось макнуть кистью, чтобы набрать цвет для картины. Ни облачка. Безмятежность, подпорченная непроходящим ощущением неизбежности. Напоминание дёрнуло по плечам разрядом, и свет поблёк, сияющий голубой лишился глубины, вымазался буро-серым.
Под вытягивающееся лицо Кагыма, быстро сообразившего, что произойдёт дальше, я медленно поднялась и подала ему руку.
— Я попрошу приготовить для тебя комнату. Отдохни, ты проделал огромный путь.
— Я надеюсь переубедить вас позднее.
— Как пожелаешь, — отшутилась я и сжала в кулак оставленную без пожатия конечность. Трясти ею перед носом телохранителя, намекая на серьёзность прощания, не сильно хотелось, как и посвящать его в свою занимательную программу. Хотя объяснения и не потребовались. Ровно через полтора часа Кагым встретил меня на выезде из города. Пешим.
Пожалуй, именно такого развития событий предположить я бы не смогла, поэтому брови закономерно поползли на лоб. Телохранитель подошёл ближе и поймал мерина под уздцы, не спрашивая разрешения, свёл нас на обочину.
— Кагым, — вкрадчиво поинтересовалась я, — ты что делаешь?
С объяснениями он не торопился, явно следуя определённому сценарию, а я, как плохая актриса, не выучившая прописанную роль, пялилась по сторонам в ожидании подсказки от суфлёра. Две торговки из ближайшей эрии, тащивших за собой на продажу бочки в тележках, примостились в отдалении и зашушукались, ожидая зрелища. Я, вздохнув, спешилась — плодить глупые слухи не хотелось.
— Мы вроде всё обсудили.
— Правительница рассказала мне вкратце о положении дел. Я хочу поехать с вами.
Н-да, дипломатические отношения с Ваэльнасом подруга портить не собиралась и не преминула воспользоваться случаем, чтобы отправить ценные сведения с нарочным. Не учла парочка только одно.
