Настас сильно растянул губы, отводя заднюю челюсть назад так, что его улыбка напомнила мне восковую. Потер пальцами правое веко, словно этот разговор его уже утомил и его от скуки стало клонить в сон.
Когда он все же решил ответить, его голос звучал всё также жизнерадостно и заискивающе, но он всё же не предоставил мне полную информацию о том, чем мне предстояло заниматься:
- Гликерия, к сожалению, пока ты точно не определилась со мной ли ты, я не могу тебе сообщить о своем проекте. Видишь ли, он очень важен для всей академии и не только. Я должен тебе доверять. Вдруг ты решишь остаться здесь, а я выдам тебе тайну тёмных земель на блюдечке с розовой каёмочкой? Поставлю ли я под угрозу свой авторитет так опрометчиво?
- Хорошо, я вас поняла, - мне стало любопытно, что же там за проект, но добровольно с широко распахнутыми глазами лезть в грязевую яму мне тоже не хотелось, и тогда я ответила то, что считала самым уместным в такой ситуации: - Мне нужно подумать.
Мужчина в черном кашлянул в кулак, - Боюсь времени у нас меньше, чем мозгов в куриной черепушке. Но я все понимаю. Поэтому завтра я приду за ответом вместе с рассветом туда, где солнце отражается в прохладной бьющейся о камни воде.
- Хорошо. Встретимся рано утром у реки возле трех больших камней, что условно делят ее русло на две части?
- Все верно, догадливое дитя. А сейчас мне пора. Надеюсь, ты согласишься, до скорой встречи - слегка наклонив голову, он удалился туда, откуда пришел.
Только я хотела у него спросить с какого он именного факультета, как его темный плащ скрылся за углом, а мне на шею прыгнула счастливая Виорика.
- Представляешь, - ее голубые глаза сверкали точно звёздочки на ночном небе после недели затяжных дождей. - У меня не было ни одной ошибки. Над практическим заданием пришлось немного попыхтеть, но оно оказалось не таким уж и сложным, скрестила парочку распространенных растений и получился новый уникальный вид с магическими свойствами.
И где тебе справедливость? Никаких бешеных сусликов, хомячков, агрессивных зубастых крокодилов с кариесом, как у моего собрата по несчастью Александра и каверзных вопросов, лучше бы мне ботаника попалась. Я обожала свою подругу и сейчас ей безумно завидовала.
- Я так рада за тебя, - грустно улыбнувшись, приобняла ее в ответ.
- Прости, чувствую себя неловко. Тебе сейчас плохо, а я душу тебя своим успехом, - переменившись в лице тоскливо простонала, отпрянув от меня.
- Да, но уже ничего не исправишь. Скоро я отправлюсь в Полуночную академию, кстати, пока тебя не было ко мне подошел профессор, преподающий в тёмных землях, и предложил стать его ученицей.
Зависшая до этого в воздухе подруга, плюхнулась на подоконник, ее непринуждённое, счастливое выражение лица сменила озадаченность, - Стой. Ты сейчас серьёзно?
- Да.
- И тебе не показалось это странным, я не скажу, чтобы я в тебя не верила. Но почему он подошел с таким предложением именно к тебе? Про такой отбор я ничего не слышала. Может, конечно, были и другие процессоры. Но я на твоём месте лучше посоветовалась с нашими, например, с той же Софией. Она женщина с опытом. Плохого не пожелает.
- Ага, особенно после того, как она меня сегодня лихо выпроводила, едва только черным бантиком меня не перевязала и не пнула за порог. Она-то меня и ждет больше всех, - истерично рассмеялась, воображая удивленное лицо старушенции. - Это мой шанс. Я там никогда не знаю. А от препода будет хоть какое-никакое влияние и защита. Не думаю, что он хочет от меня чего-то сверхъестественного, так, колбочки ему разные буду подносить, ингредиенты для зелий собирать, порядок на рабочем месте наводить, но не умерших же воскрешать меня заставят?
- Ладно, но, если ли уж ты надумаешь, обещай, что будешь осторожна и каждую неделю мне весточку с майскими жучками слать? Если будет возможность, можно на стыке двух земель встречаться по пятницам у статуи крылатого божка Набу.
- Хорошо, - когда я чмокнула Виорику в щеку ко мне пришло дежавю, словно мы уже не первый раз вот так с ней прощались, а увидеться довелось спустя долгих 3 месяца в подземелье Аида.
- Мам, пап, я дома. - В своей привычной манере поприветствовала родителей и прямо с порога выдала. - Угадайте-ка кто же не сдал экзамен? Всё правильно, это я, ваша неудачница - младшая дочь.
Мать схватилась за сердце, сестра, цокнув языком, закатила глаза и неспеша направилась в свою комнату, словно ничего важного не произошло. Ну а отец ласково улыбнулся. Он первым нарушил молчание мягким тоном голоса:
- Ну и леший с этим экзаменом. Клин что ли на нем сошёлся? Не расстраивайся доченька, ты у нас умничка каких поискать, - крепко обняв, папа похлопал меня по спине. От него такого родного и теплого пахло можжевельником и ячменем. Он недавно побрился, но его щека слегка колола мою шею, но даже так мне не хотелось расцеплять свои пальцы. Еще немного и я бы расплакалась. Сдержалась только, чтобы не быть размазней в глазах дорогих мне фей.
У матери, наконец, прорезался голос, и он срывался: - Гликерия, как это понимать?
Сейчас ей только не хватало ее привычного кухонного атрибута - скалки. Ну или чем она меня в детстве воспитывала? Ах, точно. Как я могла забыть про больно впивающуюся даже при легком размахе в кожу карликовую дикую лиану.
Мама была на грани: отчитывающая поза, руки в боки, зелёные глаза, метающие в меня молнии. Она даже забыла снять испачканный мукой, уже не коричневый, а почти такой же пятнистый, как в соседнем дворе корова, фартук.
- А вот так и понимать! - косясь на приготовленный с любовью праздничный ужин, пробурчала.
Я не боялась ее упреков и криков, наоборот, мне было весело. Не знаю зачем матушка повязала на волосы красную ленту с белым горошком под цвет пышного платья, для чего готовила лимонный пирог, не иначе как планировала отметить мой переход на второй курс на факультет «Травологии, цветоведения и приручения магических животных», о котором я столько лет мечтала. А я такая негодяйка не оправдала ее надежд. У меня было радикальное решение, как с этим всем подтупить: меня за дверь, точнее спать в сарай, пирог скормить свиньям.
Почему-то матери моё предложение не понравилось.
- Смотри, Альфред, она мне в лицо смеется. Какой ужас, что ж теперь соседи скажут, когда узнают. А бабушка? У нее же слабое сердце! Ты о ней думала, когда сегодня думала перед ответом? Если ты, конечно, это делала, - мать всплеснула руками и собранные в высокий хвост каштановые волосы, как хлыст, ударили ее по плечу.
- Нет, я не о ком не думала кроме себя, - невнятно промямлила себе под нос. -Пожалуй, сегодня я останусь голодной.
- Ну доченька, Изольда так старалась. Весь день хлопотала, чтобы порадовать тебя твоими любимыми блюдами, вы обе погорячились. Но не стоит ругаться из-за таких мелочей, - уже когда я поднималась по лестнице, его слова меня убедили, и я передумала, тем более в животе уже неприятно посасывало.
Старшей дочерью занялась мама: - Адель, живо, порхая как бабочка на празднике весны, вылетела из своей комнаты и как полагается молча и с улыбкой села за стол. Пока я каждому кроме вашего отца не запихнула в глотку этот чертов пирог. Все пальцы обожгла. А они мне тут кровь пить вздумали.
Отец улыбнулся. Его синие глаза излучали любовь к той свирепой женщине, которая своими громкими речами молила о помощи. Она так устала, ей просто нужно было немного отдохнуть от каждодневной рутины. Дети выросли. Но вот проблемы никуда не делись, росли маленькие феечки и приумножались хлопоты. Материнское сердце всегда кровило, даже когда казалось, что оно холоднее и твёрже льда, как сейчас.
Адель припираться не стала. Все в этом доме и даже соседи знали, когда мама начинала повышать голос и жаловаться, ее ослушаться было себе же дороже, потом ее словесное недержание было ничем не остановить, пока оно само не пройдёт.
Сестра сделала вид, что очень проголодалась, в общем, делала всё, чтобы ее рот был постоянно занят и ей не пришлось с нами разговаривать. Никогда не понимала за что она так меня невзлюбила. Не скажу, что, когда была совсем малышкой, родители пренебрегали ее потребностью во внимании, наоборот, всегда ставили ее в пример. Не навязывали уход за мной даже когда очень уставали и без задних ног падали на постель. Видимо, это ее особенность. Она даже с лучшими подругами такая же отчужденная. Всегда в ее блондинистой, как и у отца головешке великие мысли, которые никто не разделяет. Не в условиях нашего мира реализовывать такие грандиозные планы. Может, потому что не нашла единомышленников и поддержки закрылась как славный, прекрасный бутон перед сном. Но ни на одно, ни на другое утро она не раскрыла свои дивные лепестки, потому что не было тех, кто оценил бы их по достоинству. Заглянул глубже телесной оболочки и увидел чудную природу сложного соцветия. Может поэтому синие глаза часто были печальны, а всё что было вокруг них ограждал высокий и колючий репейник.
- Мам, спасибо за вкусный ужин, прости что так себя вела, просто я очень расстроилась. Может то что произошло мой шанс раскрыться в другом месте, распахнуть незнакомую мне раньше пугающую дверь. Кто знает, какие за ней меня ждут приключения, - немного оптимизма помогло разрядить напряжённую обстановку за столом.
- А вот это правильно, Гли. Уверен, из тебя получится отличная чернокнижница. И неважно кто что скажет. Ты навсегда останешься нашей славной дочерью, даже, если будешь ради забавы летать на метле, проклинать прохожих и командовать отрядом зомби. Я буду говорить: – «Это идет моя милая малышка, лучше ее не злите, сегодня она в прекрасном настроении и готова закрыть пасть любому зеваке.»
От слов отца по моей щеке скатилась маленькая слезинка. Как же я хотела услышать именно это.
- Спасибо, пап. Отряд зомби не обещаю, но маленьких чёрных котиков, вроде пантер приучить постараюсь. Буду прогуливаться с ними вечерами по округе, гонять языкатого соседа Владимира.
Адель рассмеялась. А затем удивила меня таким простым: Я буду скучать, младшая сестренка. Покажи им всем из какого ты теста.
Я не знала что сказать, несколько мгновений хлопала ресницами: - Можно я тебя обниму?
- Ну конечно.
- И я буду скучать, - вдыхая карамельный аромат ее волос, счастливая ответила.
- Ну если мое мнение кого-то интересует, то и я буду с гордостью говорить что моя девочка учится в Полуночной академии, и мне все равно на тех, кто будет воротить носы и отплёвываться, на них первых нашлёшь парочку язв, как научишься, разумеется. - И вот я уже представила себя в чёрной мантии с остроконечной шляпой, хотя нет, без нее, с белой милой крыской на плече с длинным розовым хвостиком и красными глазками, раздающая направо и налево болезни и неприятные сюрпризы во время неудачной для обидевших меня встречи, как конфеты на Хеллоуин. - Буду каждый день думать о тебе и скучать. Надеюсь, ты будешь нас часто навещать. Знаю, там строго с семейными мероприятия. Но слышала, что вкусно кормят и в общежитии всё как полагается, по правилам, никаких светлых самовольностей. Везде дисциплина и порядок.
Пришлось проснуться вместе с первыми петухами, чтобы успеть на оговоренную встречу. Родителям знать подробности моего столь раннего подъема было ни к чему. Не то чтобы я боялась, что они меня отговорят. Просто не хотела их в очередной раз тревожить. А поучительных рассказов о том, что ничего в этом мире не делается просто так без личной выгоды я ещё в детстве наслушалась.
Пока весь дом спал, я бесшумной пташкой приготовила себе овсяную кашу с лесными ягодами и орехами, запила всё коровьем молоком и, сменив свою мягкую белую пижамку, состоящую из маечки и шортиков с розовыми тюльпанами на легкое струящееся платьице небесного цвета с большим бантом спереди, вылетела из дома. Про то что я забыла причесать волосы вспомнила на полпути. Как любую уважающую себя маленькую женщину, маменька ещё давно вопреки недовольству отца, обучила меня элементарным самым основным чарам красоты. В моей крошечной сумочке-хамелеоне, подстраивающейся под любой мой наряд особое место занимал заколдованный гребень. Он был удобен тем, что здорово экономил время и мог за считанные минуты соорудить почти любую популярную прическу, мои руки были нужны разве что для того, чтобы поднести его к волосам. После незатейливого: "Гребень выручай - незабываемый образ мне создай", такая простая, но незаменимая в женском арсенале вещица принималась за работу. Я не любила излишки, поэтому почти всегда мои волосы либо были просто расчёсаны, заплетены в косу или хвост, в редких случаях подкручены концы.
Место встречи я отыскала быстро, у нас часто проходили там практические занятия по водной магии и, когда на улице как сегодня стояла невозможная жара, было приятно искупнуться в прохладной речке Арбас. Воды в ней было не так много, но она постоянно циркулировала, обновлялась, смешивалась с большим горным потоком реки Бахта, поэтому сильно и не прогревалась. К тому же, меня уже ждали. Напоминающий оттенком волос белого волка мужчина, о котором в здешних местах ходили легенды, восседал на одном из трех камней, его босые лодыжки и ступни ласкали бьющиеся о гранит потоки, щекотали косяки крошечных мальков. Ладони Настаса были отставлены назад, а голова слегка запрокинута, чтобы было удобнее купаться в нежных солнечных лучах. Почти не щурясь, профессор неизвестного мне факультета, заметив меня, улыбнулся, поприветствовав:
- Доброе утро, Гликерия. Прекрасный денек, не так ли? Слышишь?
- Утречко доброе, не спорю, что слышу? - стараясь вслушаться в перебиваемую журчанием речушки тишину, спросила.
- Эх ты... Еще феей зовёшься, - подстебнув меня, мужчина рассмеялся, и без особого усилия вскочив на ноги, устремил свой взор в сторону лилово-розовых воздушных облаков, из-за которых выплывало солнце. Его лучики еще не слепили глаз, а дружелюбно отдавали почтение удалившейся на покой ночи и бережно приветствовали только-только просыпавшуюся округу. - Всё оживает, я, конечно, больше люблю ночь. Но такие мелочи даже меня не оставляются равнодушным. Наша природа чудесна, Гликерия. Смотри как сквозь небо проступает морская голубизна, играющий с твоими прядками волос ветерок принес нам аромат цветущих неподалёку роз и маков. Если последний слишком долго вдыхать - он отзовётся головной болью.
И правда, меня каждый день окружала такая красота, а я всегда слишком спешила, чтобы хоть немного ей насладиться.
- Теперь и я слышу украдкой говорящую с нами природу, - восторженно произнесла, любуясь алым от маков полем залитым желто-оранжевым, поднимающимся к облакам светом.
- Ну что ты надумала, Гликерия? – Настас, наконец, спросил то, что его больше всего волновало, переведя на меня заинтересованный взгляд.
- Я согласна, - после такого душевного разговора в этой сказочной атмосфере удивительного раннего утра, я не колебалась.
- Знал, что ты согласишься. Тогда не будем тянуть с этим. Можешь идти собираться. Встретимся здесь же когда стемнеет, - Настас свел вместе кончики пальцев, стал постукивать ими друг о друга, голубые озера глаз заблестели.
Я застыла с полураскрытым ртом. - То есть как? Уже? Но зачем так скоро? До нового учебного года еще целая неделя. - Забросала его вопросами, ощущая горечь расставания с этими дорогими сердцу местами.
Когда он все же решил ответить, его голос звучал всё также жизнерадостно и заискивающе, но он всё же не предоставил мне полную информацию о том, чем мне предстояло заниматься:
- Гликерия, к сожалению, пока ты точно не определилась со мной ли ты, я не могу тебе сообщить о своем проекте. Видишь ли, он очень важен для всей академии и не только. Я должен тебе доверять. Вдруг ты решишь остаться здесь, а я выдам тебе тайну тёмных земель на блюдечке с розовой каёмочкой? Поставлю ли я под угрозу свой авторитет так опрометчиво?
- Хорошо, я вас поняла, - мне стало любопытно, что же там за проект, но добровольно с широко распахнутыми глазами лезть в грязевую яму мне тоже не хотелось, и тогда я ответила то, что считала самым уместным в такой ситуации: - Мне нужно подумать.
Мужчина в черном кашлянул в кулак, - Боюсь времени у нас меньше, чем мозгов в куриной черепушке. Но я все понимаю. Поэтому завтра я приду за ответом вместе с рассветом туда, где солнце отражается в прохладной бьющейся о камни воде.
- Хорошо. Встретимся рано утром у реки возле трех больших камней, что условно делят ее русло на две части?
- Все верно, догадливое дитя. А сейчас мне пора. Надеюсь, ты согласишься, до скорой встречи - слегка наклонив голову, он удалился туда, откуда пришел.
Только я хотела у него спросить с какого он именного факультета, как его темный плащ скрылся за углом, а мне на шею прыгнула счастливая Виорика.
- Представляешь, - ее голубые глаза сверкали точно звёздочки на ночном небе после недели затяжных дождей. - У меня не было ни одной ошибки. Над практическим заданием пришлось немного попыхтеть, но оно оказалось не таким уж и сложным, скрестила парочку распространенных растений и получился новый уникальный вид с магическими свойствами.
И где тебе справедливость? Никаких бешеных сусликов, хомячков, агрессивных зубастых крокодилов с кариесом, как у моего собрата по несчастью Александра и каверзных вопросов, лучше бы мне ботаника попалась. Я обожала свою подругу и сейчас ей безумно завидовала.
- Я так рада за тебя, - грустно улыбнувшись, приобняла ее в ответ.
- Прости, чувствую себя неловко. Тебе сейчас плохо, а я душу тебя своим успехом, - переменившись в лице тоскливо простонала, отпрянув от меня.
- Да, но уже ничего не исправишь. Скоро я отправлюсь в Полуночную академию, кстати, пока тебя не было ко мне подошел профессор, преподающий в тёмных землях, и предложил стать его ученицей.
Зависшая до этого в воздухе подруга, плюхнулась на подоконник, ее непринуждённое, счастливое выражение лица сменила озадаченность, - Стой. Ты сейчас серьёзно?
- Да.
- И тебе не показалось это странным, я не скажу, чтобы я в тебя не верила. Но почему он подошел с таким предложением именно к тебе? Про такой отбор я ничего не слышала. Может, конечно, были и другие процессоры. Но я на твоём месте лучше посоветовалась с нашими, например, с той же Софией. Она женщина с опытом. Плохого не пожелает.
- Ага, особенно после того, как она меня сегодня лихо выпроводила, едва только черным бантиком меня не перевязала и не пнула за порог. Она-то меня и ждет больше всех, - истерично рассмеялась, воображая удивленное лицо старушенции. - Это мой шанс. Я там никогда не знаю. А от препода будет хоть какое-никакое влияние и защита. Не думаю, что он хочет от меня чего-то сверхъестественного, так, колбочки ему разные буду подносить, ингредиенты для зелий собирать, порядок на рабочем месте наводить, но не умерших же воскрешать меня заставят?
- Ладно, но, если ли уж ты надумаешь, обещай, что будешь осторожна и каждую неделю мне весточку с майскими жучками слать? Если будет возможность, можно на стыке двух земель встречаться по пятницам у статуи крылатого божка Набу.
- Хорошо, - когда я чмокнула Виорику в щеку ко мне пришло дежавю, словно мы уже не первый раз вот так с ней прощались, а увидеться довелось спустя долгих 3 месяца в подземелье Аида.
ГЛАВА 5
- Мам, пап, я дома. - В своей привычной манере поприветствовала родителей и прямо с порога выдала. - Угадайте-ка кто же не сдал экзамен? Всё правильно, это я, ваша неудачница - младшая дочь.
Мать схватилась за сердце, сестра, цокнув языком, закатила глаза и неспеша направилась в свою комнату, словно ничего важного не произошло. Ну а отец ласково улыбнулся. Он первым нарушил молчание мягким тоном голоса:
- Ну и леший с этим экзаменом. Клин что ли на нем сошёлся? Не расстраивайся доченька, ты у нас умничка каких поискать, - крепко обняв, папа похлопал меня по спине. От него такого родного и теплого пахло можжевельником и ячменем. Он недавно побрился, но его щека слегка колола мою шею, но даже так мне не хотелось расцеплять свои пальцы. Еще немного и я бы расплакалась. Сдержалась только, чтобы не быть размазней в глазах дорогих мне фей.
У матери, наконец, прорезался голос, и он срывался: - Гликерия, как это понимать?
Сейчас ей только не хватало ее привычного кухонного атрибута - скалки. Ну или чем она меня в детстве воспитывала? Ах, точно. Как я могла забыть про больно впивающуюся даже при легком размахе в кожу карликовую дикую лиану.
Мама была на грани: отчитывающая поза, руки в боки, зелёные глаза, метающие в меня молнии. Она даже забыла снять испачканный мукой, уже не коричневый, а почти такой же пятнистый, как в соседнем дворе корова, фартук.
- А вот так и понимать! - косясь на приготовленный с любовью праздничный ужин, пробурчала.
Я не боялась ее упреков и криков, наоборот, мне было весело. Не знаю зачем матушка повязала на волосы красную ленту с белым горошком под цвет пышного платья, для чего готовила лимонный пирог, не иначе как планировала отметить мой переход на второй курс на факультет «Травологии, цветоведения и приручения магических животных», о котором я столько лет мечтала. А я такая негодяйка не оправдала ее надежд. У меня было радикальное решение, как с этим всем подтупить: меня за дверь, точнее спать в сарай, пирог скормить свиньям.
Почему-то матери моё предложение не понравилось.
- Смотри, Альфред, она мне в лицо смеется. Какой ужас, что ж теперь соседи скажут, когда узнают. А бабушка? У нее же слабое сердце! Ты о ней думала, когда сегодня думала перед ответом? Если ты, конечно, это делала, - мать всплеснула руками и собранные в высокий хвост каштановые волосы, как хлыст, ударили ее по плечу.
- Нет, я не о ком не думала кроме себя, - невнятно промямлила себе под нос. -Пожалуй, сегодня я останусь голодной.
- Ну доченька, Изольда так старалась. Весь день хлопотала, чтобы порадовать тебя твоими любимыми блюдами, вы обе погорячились. Но не стоит ругаться из-за таких мелочей, - уже когда я поднималась по лестнице, его слова меня убедили, и я передумала, тем более в животе уже неприятно посасывало.
Старшей дочерью занялась мама: - Адель, живо, порхая как бабочка на празднике весны, вылетела из своей комнаты и как полагается молча и с улыбкой села за стол. Пока я каждому кроме вашего отца не запихнула в глотку этот чертов пирог. Все пальцы обожгла. А они мне тут кровь пить вздумали.
Отец улыбнулся. Его синие глаза излучали любовь к той свирепой женщине, которая своими громкими речами молила о помощи. Она так устала, ей просто нужно было немного отдохнуть от каждодневной рутины. Дети выросли. Но вот проблемы никуда не делись, росли маленькие феечки и приумножались хлопоты. Материнское сердце всегда кровило, даже когда казалось, что оно холоднее и твёрже льда, как сейчас.
Адель припираться не стала. Все в этом доме и даже соседи знали, когда мама начинала повышать голос и жаловаться, ее ослушаться было себе же дороже, потом ее словесное недержание было ничем не остановить, пока оно само не пройдёт.
Сестра сделала вид, что очень проголодалась, в общем, делала всё, чтобы ее рот был постоянно занят и ей не пришлось с нами разговаривать. Никогда не понимала за что она так меня невзлюбила. Не скажу, что, когда была совсем малышкой, родители пренебрегали ее потребностью во внимании, наоборот, всегда ставили ее в пример. Не навязывали уход за мной даже когда очень уставали и без задних ног падали на постель. Видимо, это ее особенность. Она даже с лучшими подругами такая же отчужденная. Всегда в ее блондинистой, как и у отца головешке великие мысли, которые никто не разделяет. Не в условиях нашего мира реализовывать такие грандиозные планы. Может, потому что не нашла единомышленников и поддержки закрылась как славный, прекрасный бутон перед сном. Но ни на одно, ни на другое утро она не раскрыла свои дивные лепестки, потому что не было тех, кто оценил бы их по достоинству. Заглянул глубже телесной оболочки и увидел чудную природу сложного соцветия. Может поэтому синие глаза часто были печальны, а всё что было вокруг них ограждал высокий и колючий репейник.
- Мам, спасибо за вкусный ужин, прости что так себя вела, просто я очень расстроилась. Может то что произошло мой шанс раскрыться в другом месте, распахнуть незнакомую мне раньше пугающую дверь. Кто знает, какие за ней меня ждут приключения, - немного оптимизма помогло разрядить напряжённую обстановку за столом.
- А вот это правильно, Гли. Уверен, из тебя получится отличная чернокнижница. И неважно кто что скажет. Ты навсегда останешься нашей славной дочерью, даже, если будешь ради забавы летать на метле, проклинать прохожих и командовать отрядом зомби. Я буду говорить: – «Это идет моя милая малышка, лучше ее не злите, сегодня она в прекрасном настроении и готова закрыть пасть любому зеваке.»
От слов отца по моей щеке скатилась маленькая слезинка. Как же я хотела услышать именно это.
- Спасибо, пап. Отряд зомби не обещаю, но маленьких чёрных котиков, вроде пантер приучить постараюсь. Буду прогуливаться с ними вечерами по округе, гонять языкатого соседа Владимира.
Адель рассмеялась. А затем удивила меня таким простым: Я буду скучать, младшая сестренка. Покажи им всем из какого ты теста.
Я не знала что сказать, несколько мгновений хлопала ресницами: - Можно я тебя обниму?
- Ну конечно.
- И я буду скучать, - вдыхая карамельный аромат ее волос, счастливая ответила.
- Ну если мое мнение кого-то интересует, то и я буду с гордостью говорить что моя девочка учится в Полуночной академии, и мне все равно на тех, кто будет воротить носы и отплёвываться, на них первых нашлёшь парочку язв, как научишься, разумеется. - И вот я уже представила себя в чёрной мантии с остроконечной шляпой, хотя нет, без нее, с белой милой крыской на плече с длинным розовым хвостиком и красными глазками, раздающая направо и налево болезни и неприятные сюрпризы во время неудачной для обидевших меня встречи, как конфеты на Хеллоуин. - Буду каждый день думать о тебе и скучать. Надеюсь, ты будешь нас часто навещать. Знаю, там строго с семейными мероприятия. Но слышала, что вкусно кормят и в общежитии всё как полагается, по правилам, никаких светлых самовольностей. Везде дисциплина и порядок.
ГЛАВА 6
Пришлось проснуться вместе с первыми петухами, чтобы успеть на оговоренную встречу. Родителям знать подробности моего столь раннего подъема было ни к чему. Не то чтобы я боялась, что они меня отговорят. Просто не хотела их в очередной раз тревожить. А поучительных рассказов о том, что ничего в этом мире не делается просто так без личной выгоды я ещё в детстве наслушалась.
Пока весь дом спал, я бесшумной пташкой приготовила себе овсяную кашу с лесными ягодами и орехами, запила всё коровьем молоком и, сменив свою мягкую белую пижамку, состоящую из маечки и шортиков с розовыми тюльпанами на легкое струящееся платьице небесного цвета с большим бантом спереди, вылетела из дома. Про то что я забыла причесать волосы вспомнила на полпути. Как любую уважающую себя маленькую женщину, маменька ещё давно вопреки недовольству отца, обучила меня элементарным самым основным чарам красоты. В моей крошечной сумочке-хамелеоне, подстраивающейся под любой мой наряд особое место занимал заколдованный гребень. Он был удобен тем, что здорово экономил время и мог за считанные минуты соорудить почти любую популярную прическу, мои руки были нужны разве что для того, чтобы поднести его к волосам. После незатейливого: "Гребень выручай - незабываемый образ мне создай", такая простая, но незаменимая в женском арсенале вещица принималась за работу. Я не любила излишки, поэтому почти всегда мои волосы либо были просто расчёсаны, заплетены в косу или хвост, в редких случаях подкручены концы.
Место встречи я отыскала быстро, у нас часто проходили там практические занятия по водной магии и, когда на улице как сегодня стояла невозможная жара, было приятно искупнуться в прохладной речке Арбас. Воды в ней было не так много, но она постоянно циркулировала, обновлялась, смешивалась с большим горным потоком реки Бахта, поэтому сильно и не прогревалась. К тому же, меня уже ждали. Напоминающий оттенком волос белого волка мужчина, о котором в здешних местах ходили легенды, восседал на одном из трех камней, его босые лодыжки и ступни ласкали бьющиеся о гранит потоки, щекотали косяки крошечных мальков. Ладони Настаса были отставлены назад, а голова слегка запрокинута, чтобы было удобнее купаться в нежных солнечных лучах. Почти не щурясь, профессор неизвестного мне факультета, заметив меня, улыбнулся, поприветствовав:
- Доброе утро, Гликерия. Прекрасный денек, не так ли? Слышишь?
- Утречко доброе, не спорю, что слышу? - стараясь вслушаться в перебиваемую журчанием речушки тишину, спросила.
- Эх ты... Еще феей зовёшься, - подстебнув меня, мужчина рассмеялся, и без особого усилия вскочив на ноги, устремил свой взор в сторону лилово-розовых воздушных облаков, из-за которых выплывало солнце. Его лучики еще не слепили глаз, а дружелюбно отдавали почтение удалившейся на покой ночи и бережно приветствовали только-только просыпавшуюся округу. - Всё оживает, я, конечно, больше люблю ночь. Но такие мелочи даже меня не оставляются равнодушным. Наша природа чудесна, Гликерия. Смотри как сквозь небо проступает морская голубизна, играющий с твоими прядками волос ветерок принес нам аромат цветущих неподалёку роз и маков. Если последний слишком долго вдыхать - он отзовётся головной болью.
И правда, меня каждый день окружала такая красота, а я всегда слишком спешила, чтобы хоть немного ей насладиться.
- Теперь и я слышу украдкой говорящую с нами природу, - восторженно произнесла, любуясь алым от маков полем залитым желто-оранжевым, поднимающимся к облакам светом.
- Ну что ты надумала, Гликерия? – Настас, наконец, спросил то, что его больше всего волновало, переведя на меня заинтересованный взгляд.
- Я согласна, - после такого душевного разговора в этой сказочной атмосфере удивительного раннего утра, я не колебалась.
- Знал, что ты согласишься. Тогда не будем тянуть с этим. Можешь идти собираться. Встретимся здесь же когда стемнеет, - Настас свел вместе кончики пальцев, стал постукивать ими друг о друга, голубые озера глаз заблестели.
Я застыла с полураскрытым ртом. - То есть как? Уже? Но зачем так скоро? До нового учебного года еще целая неделя. - Забросала его вопросами, ощущая горечь расставания с этими дорогими сердцу местами.
