Почти ошалев от жары, царящей на улице, Отто выплеснул на себя ведро холодной воды. Поток принес облегчение разгорячённой голове. Штурман наскоро вытерся полотенцем, бросил его тут же на пол (прислуга подберёт, на то она тут и нужна), нашёл в сундуке более-менее новую одежду и облачился в неё, оставив грязную лежать на кровати. Поймал лебезящего слугу и потребовал постирать одежду.
Пока суть да дело, время приблизилось к восьми. Вечер не принёс прохлады, на улице было всё так же жарко и душно. Отто чувствовал приближающийся шторм и радовался, что корабль в бухте, а он - на берегу. Утомлённые жарой посетители начали собираться в залах трактира. Трактирщик, – крепкий мужик лет пятидесяти, с выступающим пузом, широкой мордой и лысиной на голове, пооткрывал все окна и двери на первом этаже, чтоб впустить хоть немного ветерка в помещение.
Штурман сел за свободный стол недалеко от двери, чтоб видеть входящих. Хотелось эля, холодного, освежающего, пенного, прямо из бочки, что должна стоять в подвале у каждого уважающего себя трактирщика. Но, судя по наплыву посетителей, такое удовольствие ему не светит - выхлебали уже всё. Пришлось обойтись водой из колодца - официантка принесла кувшин, денег не взяла, смеялась, такого добра, говорит, ведрами черпают, вычерпать не могут. Вода хороша - зубы ломит, в глазах искры, в мыслях сразу чистота. Не эль, конечно, но что уж там.
Энилле пришла достаточно быстро. Птичкой лёгкой впорхнула в помещение и свежий ветерок с собой принесла. Затем, похоже, и цепей с ремнями на себя понавешала, чтоб совсем не улететь. Села напротив, юная, наивная, глаза - небо чистое. Отто себя рядом с ней стариком почувствовал - ему-то уже за тридцать, его море да война потрепали, шрамами наградили не только на теле, но и на сердце. Думал - не влюбится больше, холодом да расчетливостью себя окружил, ан нет, пара слов, улыбка да взмах ресниц - и лёд тронулся. Трещит без умолку - про корабль спрашивает, про команду, про приключения и дальние земли. Про себя рассказывает мало, за тайной прячется. А штурману того и надо - тайну разгадать, он за тайнами да сокровищами в пираты-то и пошёл.
Заказали вина и лёгких закусок. Отто настоял, что оплатит сам, негоже алмарскому аристократу, пусть и опальному, на деньги фройляйн гулять. Зацепила его девица. Голову вскружила, лишила разума. Не видел штурман ни хищного блеска в глазах, ни самодовольной улыбки на милом лице, ни стрел-взглядов в сторону своего капитана…
Договорились встретиться завтра здесь же и в то же время. Девушка на память подарила ремешок с шеи, сама завязала у штурмана на запястье. Попросила не провожать, хоть мужчина и рвался, сказала что-то о злых родственниках. Ушла одна.
Шторм разразился в полночь. Где-то там, за волноломом, огромные валы разбивались о мол в бессильной попытке проникнуть в бухту. Они снова и снова с грохотом накатывались на сооружения, возведённые разумом против безумной стихии, грозили разнести в клочья и мол, и волнолом, и форты на скалах.
В небе сходили с ума чёрные тучи, они громыхали, сталкивались, порождая яркие молнии, проливали на жаждущую землю потоки воды. Она бежала с гор, окружающих бухту, ходила бурунами, вливалась в реки, окружающие город, увеличивая их поток. Бурные ручьи бежали по каменным и деревянным мостовым, смывая дневную жару, грязь и пыль. Реки взбунтовались и грозили вырваться из берегов, из набережных укреплений, залить весь город.
Ветер срывал знамёна на Арене и флаги на башнях Замка. Ревел и завывал в печных трубах. Хлопал ставнями и дверьми, не давая закрыть их, врывался в оконные проёмы, плескал дождём в лица. Отто лежал в темноте, смотрел в потолок и слушал стук ливня по карнизу. Долго не мог уснуть. В голове был такой же сумбур, что и на улице.
С утра на первом занятии Нарья отметила, что Отто сам не свой. Обычно дисциплинированный и строгий, он постоянно отвлекался, думал о чем-то, крутил ремешок на запястье. Нарье-то это было на руку - Отто решил сначала развить нарьины знания ригельвандского и посадил её за алфавит, заставляя заодно писать каждую букву, и то, что учитель отвлекался, позволяло бездельничать. Однако, часа через два Нарье это надоело, и она сама стала напоминать о себе, в надежде, что странное отвлечённое состояние штурмана пройдёт. Не прошло.
А тут ещё небо после ночного буйства стихии оказалось чистым, и солнце заманчиво светило сквозь листья деревьев, растущих под окнами трактира, в комнате которого Отто решил проводить занятия с ученицей. Утро предвещало хорошую погоду на весь день и Нарье безумно хотелось купаться, благо, в черте города на берегу был оборудован небольшой песчаный пляж.
В конце концов, на исходе четвертого часа Нарья взмолилась отпустить её, клятвенно пообещав, что позанимается сама. Отто махнул рукой, нагрузил подростка заданием и отпустил восвояси.
Радостная, Нарья выскочила из комнаты штурмана и побежала на пляж. Лето! Солнце! Море! Свобода! Что ещё нужно для счастья девчонке, на которую последнее время сваливались одни неприятности? Она бросила книги и таблицу для письма на песок, мигом разделась до сорочки, и с разбегу влетела в голубые волны залива.
Ночной шторм хоть и нагнал пены и водорослей к берегу, а вода ещё не прогрелась, но купаться впервые за долгое время было одно удовольствие. Дно было видно даже на большой глубине, вокруг плавали мелкие яркие тропические рыбёшки и прозрачные медузы.
Где-то в небе кричали чайки, они белыми молниями бросались к волнам в попытках поймать нерасторопную рыбку, шелестели о песок волны, легкий ветерок шумел в листве пальм и палисандров, у кромки воды летали яркие бабочки.
Нарья поплавала некоторое время и выбралась на берег на некотором расстоянии от брошенных вещей. Песок уже потеплел, но ещё не обжигал голые ноги, был мягким и нежным, хотелось упасть на него и лежать, наслаждаться голубым небом, теплым солнцем и приятным ветерком.
Девушка глянула на вещи, чтоб убедиться, что они не пропали, и ускорила шаг - там кто-то стоял и листал книгу. Яркий свет не давал в полной мере разглядеть нарушителя спокойствия, но как только Нарье это удалось, шаг сменился на лёгкий бег.
- Анна! - с радостным воплем, вздымая босыми ногами тучи песка, девушка подскочила к старой знакомой и повисла у неё на шее. - Единый боже, Анна! Вы живы!
Анна Фелиппе (а это была именно она), обняла мокрую Нарью, не боясь промокнуть самой.
- Девочка моя, могу только порадоваться тому же в отношении тебя. Как ты выросла! Совсем уже девушкой стала. Куда делся та мелкая белобрысая пацанка, которую привели к нам в юнги?
- Я так счастлива! Но как Вы тут оказались? - Нарья высвободилась из объятий и плюхнулась на песок, жестом приглашая присоединиться и Анну.
- Знаешь, мне повезло, можно сказать. Меня выкупил доктор Бартоломью Гривс, местный доктор, учёный. Ему нужен был ассистент, а я прекрасно подходила в силу моей специализации. Свободные врачи, знаешь ли, не очень любят доктора Гривса из-за специфичности его экспериментов. Мне они тоже не по нраву, но я ничего не могу сделать.
Анна пожала плечами.
- Но ведь ты свободно ходишь по городу, неужели ты не можешь сбежать?
- Во-первых, не могу. - Анна расстегнула пуговицы у горла и немного отодвинула ткань платья, открывая рабскую татуировку. - Если я выйду за границы города - эта штука будет ужасно гореть. Ну и во-вторых, не хочу. Методы Гривса неприемлемы для здравомыслящего человека, а его идеи отдают ересью, но всё же, если удастся их доказать, они принесут много пользы для всех разумных. Я смотрю, ты начала учиться? Это похвально. Когда-нибудь я смогу рассказать тебе теории Гривса и ты сумеешь меня понять. А ты здесь откуда?
Нарья рассказала, как она попала в команду Фел’риса. Анна не могла сдержать печальной улыбки, видя, с каким чувством и блеском в глазах Нарья говорила о капитане, с какой экспрессией защищала прожженного пирата и разбойника.
Подруги ещё долго разговаривали, обсуждали прошедшие четыре года и планы на жизнь. Нарья уже успела высохнуть и одеться, а солнце - пройти свой путь от полудня до заката.
Когда край солнца коснулся горизонта, Анна поднялась и отряхнула подол платья. Простого и скромного покроя, коричневых тонов, с длинными рукавами и без вычурной отделки, оно напоминало футляр, в котором скрывалась гениальность учёного-хирурга.
- Приятно было встретить тебя здесь, дитя. Я думаю, мы ещё неоднократно увидимся, раз твой капитан решил обосноваться на базе. - Женщина наклонилась и с материнской нежностью поцеловала Нарью в лоб, - береги себя!
Анна удалилась, осторожно приподнимая длинную, в пол, юбку. Нарья продолжала сидеть на песке, непроизвольно загребая его пальцами и наблюдая за удаляющейся фигурой, прямой, как палка. Девушка хотела побежать следом, остановить, утащить Анну на корабль и избавить подругу от унизительного рисунка, но не могла. В первую очередь потому, что эта жизнь - собственный выбор Анны, и что-то менять - значит, всё испортить.
Но, не смотря на обстоятельства, неожиданная встреча со старой знакомой настолько сильно обрадовала Нарью, что даже задание, данное штурманом, не показалось обременительным. До самого вечера девушка порхала и напевала весёлую песенку, удивляя окружающих.
Утро следующего дня было похоже на предыдущее - Нарья снова занималась с Отто, который всё также летал в облаках. Он думал о вчерашнем свидании, которое прошло, по его мнению, просто замечательно. Он познакомил Энилле с Кастиль, которой не хватало людей в отряде, и девушки вроде даже договорились. Единый боже! Энилле будет на корабле - это же счастье, - думал он, окрылённый мечтами.
Слышать её голос, видеть тонкую, точёную фигурку на палубе, ловить взгляд льдисто-голубых глаз, всегда быть рядом с возлюбленной - о другом он и мечтать не смел.
Однако, успехами Нарьи штурман был недоволен. Девушке пришлось опять писать на табличке буквы и закорючки. Она делала это старательно, покусывая от усердия кончик пера, но все равно допускала ошибки. Норды, осты, зюйды и весты, меридианы и долготы, углы и градусы перемешались в голове вместе с формулами вычисления и созвездиями в странную мешанину слов и знаков.
- Завтра занятия не будет. - Отто повернулся от окна, в которое глядел последние сорок минут. - С самого утра надо быть на корабле. Вечером выходим. Тебе бы тоже не мешало прибыть - может, успею показать расчёты курса, если времени хватит. Заканчивай и можешь быть свободна.
Нарья недоумённо уставилась на преподавателя и попыталась было возмутиться:
- Но ты обещал рассказать…
Раздраженно взмахнув рукой сетрафиец прервал девушку и процедил:
- Я сказал “можешь быть свободна”. Если что-то не нравится - могу выдать задание “на дом”. У меня ещё куча дел, мне некогда рассиживать тут с малолеткой вроде тебя.
Он собрал учебники и выпроводил ученицу из комнаты.
Часа через два Нарья жаловалась Лотегре и Кастиль. Девушки сидели в небольшом кафе и ловили последние часы до всеобщего аврала - уже прошла команда собирать отряды на корабле, но до “часа икс” были ещё вечер и ночь. Это мало известное в городе кафе выбрала Кастиль - она была без ума от кофе и горячего шоколада, отыскивала заведения, где эти напитки готовили самыми разнообразными способами и, найдя очередное, тащила туда подружек, разделявших её увлечение. Платила в такие моменты обычно тоже она. Нарье нравился мягкий горьковатый аромат напитка, обязательно с молоком и сахаром (или мёдом), а Лотегра признавала только черный горький кофе, приготовленный в турке по-хмааларски - на горячем песке.
- Он внезапно стал таким грубым… Нет, я понимаю, пираты - не кисейные барышни, но ещё вчера он вел себя нормально. Ну, то есть, как обычно.
- Ну не знаю, - протянула Кастиль, - по-моему, этот сухарь всегда какой-то не такой. Не сетрафиец, конечно, и не гартаруд, те вообще на голову стукнутые, всё по логике и без эмоций, но и Отто особо пониманием не блещет.
- Вот именно! Он всегда спокоен и рассудителен. А сейчас он всё время где-то в другом месте, грубит, злится и улыбается, как дурак, когда думает, что его никто не видит!
- Но-но! Твоя за язык следи! Офицера обсуждать, а не подружка.
- Но я же правду говорю! Он после встречи с этой Энилле сам не свой стал. Сначала согласился меня обучать, а сейчас грубит. Учить не учит. Только заставляет ригельвандский зубрить и прописи писать.
- А ты что хотела? - Фыркнула Кастиль, сделала очередной глоток и блаженно прикрыла глаза. Сегодня она распробовала бичерин - смесь эспрессо с тремя видами шоколада и взбитыми сливками. - Чтобы он тебе сразу стал объяснять, как пройти через рифы, не поцарапав краску? Да ты же не поймёшь ничего. Спасибо сказала бы лучше - тебя языку учат. Будешь, как образованная леди, на трёх языках балякать. Я вот алмарский через пень-колоду знаю, а на сетрафийском даже со словарём разговаривать не могу. А наша боцман, кроме родного, только ригельвандский знает и то, твоя сама видеть, как ейная говорить. Ой!
Последний вскрик вырвался у ватажницы от того, что Лотегра, возмущённая передразниванием, выдала подруге весьма сильного подзатыльника.
- Короче, не занимайся ерундой, учись-старайся, пиши прописи и однажды станешь навигатором не хуже нашего Отто.
- Да ладно! Когда это будет? К старости? Ой! - теперь настал черёд вскрикнуть Нарье. Рука у Лотегры была тяжёлой, а удар - поставленным. - Нет, ну вам что, не интересно, что это за Энилле такая? Взялась непонятно откуда, построила глазки штурману и вуаля - абордажница.
- Ага, а ты что, не так появилась? Взялась непонятно откуда, построила глазки капитану и вуаля - абордажница, - передразнила Кастиль Нарью и по-дружески взлохматила девчонке причёску, - Энилле хоть сражаться умеет, а за тебя я боюсь - первое хоть сколько-нибудь серьезное сражение и тебя разделают под орех.
- Я умею сражаться!
- Ага! - в голос заржали офицеры.
- Нет, но… Ведь… Меня Грок учил!
- Ах, ну если сам Грок! - Кастиль явно подтрунивала. - Тогда конечно. А если серьёзно - тебе ещё учиться и учиться. Ты хорошо контролируешь пространство в свалке, но техники тебе недостаёт. А у Энилле техника отлична. Контроль есть. И владеет она не только саблей, а ещё мечом, тесаком и ножами. И стреляет неплохо.
- И всё-таки?
- Да влюбиться твой Отто, и вся делов. Успокойся. - Лотегра допила свой кофе и собралась уходить. - Егойная не их тех, кто долго по девчонка сохнуть. Ладно. Моя пойти - дел много. Ваша тоже долго не задерживайся.
- Я тоже пойду. Не волнуйся, присмотрю я за этой Энилле. Если она задумала недоброе - ей несдобровать. - Кастиль засмеялась собственному каламбуру и тоже поднялась. - Ты сегодня опять у меня ночуешь?
Кастиль всю неделю предлагала переехать с корабля на берег, но денег у Нарьи не было, поэтому она оставалась на корабле. Это было не очень удобно - по вечерам приходилось искать способы вернуться на борт, поэтому последние пару ночей Нарья спала у Кастиль в комнате.
- Нет, я сразу на корабль. Надо занять свой гамак, пока его ещё кто-нибудь не занял.
Девушки посмеялись и разошлись по своим делам.
Следующий день прошел в хлопотах по подготовке к отплытию, на учение не хватило времени ни у штурмана, ни у ученицы.
Пока суть да дело, время приблизилось к восьми. Вечер не принёс прохлады, на улице было всё так же жарко и душно. Отто чувствовал приближающийся шторм и радовался, что корабль в бухте, а он - на берегу. Утомлённые жарой посетители начали собираться в залах трактира. Трактирщик, – крепкий мужик лет пятидесяти, с выступающим пузом, широкой мордой и лысиной на голове, пооткрывал все окна и двери на первом этаже, чтоб впустить хоть немного ветерка в помещение.
Штурман сел за свободный стол недалеко от двери, чтоб видеть входящих. Хотелось эля, холодного, освежающего, пенного, прямо из бочки, что должна стоять в подвале у каждого уважающего себя трактирщика. Но, судя по наплыву посетителей, такое удовольствие ему не светит - выхлебали уже всё. Пришлось обойтись водой из колодца - официантка принесла кувшин, денег не взяла, смеялась, такого добра, говорит, ведрами черпают, вычерпать не могут. Вода хороша - зубы ломит, в глазах искры, в мыслях сразу чистота. Не эль, конечно, но что уж там.
Энилле пришла достаточно быстро. Птичкой лёгкой впорхнула в помещение и свежий ветерок с собой принесла. Затем, похоже, и цепей с ремнями на себя понавешала, чтоб совсем не улететь. Села напротив, юная, наивная, глаза - небо чистое. Отто себя рядом с ней стариком почувствовал - ему-то уже за тридцать, его море да война потрепали, шрамами наградили не только на теле, но и на сердце. Думал - не влюбится больше, холодом да расчетливостью себя окружил, ан нет, пара слов, улыбка да взмах ресниц - и лёд тронулся. Трещит без умолку - про корабль спрашивает, про команду, про приключения и дальние земли. Про себя рассказывает мало, за тайной прячется. А штурману того и надо - тайну разгадать, он за тайнами да сокровищами в пираты-то и пошёл.
Заказали вина и лёгких закусок. Отто настоял, что оплатит сам, негоже алмарскому аристократу, пусть и опальному, на деньги фройляйн гулять. Зацепила его девица. Голову вскружила, лишила разума. Не видел штурман ни хищного блеска в глазах, ни самодовольной улыбки на милом лице, ни стрел-взглядов в сторону своего капитана…
Договорились встретиться завтра здесь же и в то же время. Девушка на память подарила ремешок с шеи, сама завязала у штурмана на запястье. Попросила не провожать, хоть мужчина и рвался, сказала что-то о злых родственниках. Ушла одна.
Шторм разразился в полночь. Где-то там, за волноломом, огромные валы разбивались о мол в бессильной попытке проникнуть в бухту. Они снова и снова с грохотом накатывались на сооружения, возведённые разумом против безумной стихии, грозили разнести в клочья и мол, и волнолом, и форты на скалах.
В небе сходили с ума чёрные тучи, они громыхали, сталкивались, порождая яркие молнии, проливали на жаждущую землю потоки воды. Она бежала с гор, окружающих бухту, ходила бурунами, вливалась в реки, окружающие город, увеличивая их поток. Бурные ручьи бежали по каменным и деревянным мостовым, смывая дневную жару, грязь и пыль. Реки взбунтовались и грозили вырваться из берегов, из набережных укреплений, залить весь город.
Ветер срывал знамёна на Арене и флаги на башнях Замка. Ревел и завывал в печных трубах. Хлопал ставнями и дверьми, не давая закрыть их, врывался в оконные проёмы, плескал дождём в лица. Отто лежал в темноте, смотрел в потолок и слушал стук ливня по карнизу. Долго не мог уснуть. В голове был такой же сумбур, что и на улице.
Прода от 19.11.2018, 11:04
С утра на первом занятии Нарья отметила, что Отто сам не свой. Обычно дисциплинированный и строгий, он постоянно отвлекался, думал о чем-то, крутил ремешок на запястье. Нарье-то это было на руку - Отто решил сначала развить нарьины знания ригельвандского и посадил её за алфавит, заставляя заодно писать каждую букву, и то, что учитель отвлекался, позволяло бездельничать. Однако, часа через два Нарье это надоело, и она сама стала напоминать о себе, в надежде, что странное отвлечённое состояние штурмана пройдёт. Не прошло.
А тут ещё небо после ночного буйства стихии оказалось чистым, и солнце заманчиво светило сквозь листья деревьев, растущих под окнами трактира, в комнате которого Отто решил проводить занятия с ученицей. Утро предвещало хорошую погоду на весь день и Нарье безумно хотелось купаться, благо, в черте города на берегу был оборудован небольшой песчаный пляж.
В конце концов, на исходе четвертого часа Нарья взмолилась отпустить её, клятвенно пообещав, что позанимается сама. Отто махнул рукой, нагрузил подростка заданием и отпустил восвояси.
Радостная, Нарья выскочила из комнаты штурмана и побежала на пляж. Лето! Солнце! Море! Свобода! Что ещё нужно для счастья девчонке, на которую последнее время сваливались одни неприятности? Она бросила книги и таблицу для письма на песок, мигом разделась до сорочки, и с разбегу влетела в голубые волны залива.
Ночной шторм хоть и нагнал пены и водорослей к берегу, а вода ещё не прогрелась, но купаться впервые за долгое время было одно удовольствие. Дно было видно даже на большой глубине, вокруг плавали мелкие яркие тропические рыбёшки и прозрачные медузы.
Где-то в небе кричали чайки, они белыми молниями бросались к волнам в попытках поймать нерасторопную рыбку, шелестели о песок волны, легкий ветерок шумел в листве пальм и палисандров, у кромки воды летали яркие бабочки.
Нарья поплавала некоторое время и выбралась на берег на некотором расстоянии от брошенных вещей. Песок уже потеплел, но ещё не обжигал голые ноги, был мягким и нежным, хотелось упасть на него и лежать, наслаждаться голубым небом, теплым солнцем и приятным ветерком.
Девушка глянула на вещи, чтоб убедиться, что они не пропали, и ускорила шаг - там кто-то стоял и листал книгу. Яркий свет не давал в полной мере разглядеть нарушителя спокойствия, но как только Нарье это удалось, шаг сменился на лёгкий бег.
- Анна! - с радостным воплем, вздымая босыми ногами тучи песка, девушка подскочила к старой знакомой и повисла у неё на шее. - Единый боже, Анна! Вы живы!
Анна Фелиппе (а это была именно она), обняла мокрую Нарью, не боясь промокнуть самой.
- Девочка моя, могу только порадоваться тому же в отношении тебя. Как ты выросла! Совсем уже девушкой стала. Куда делся та мелкая белобрысая пацанка, которую привели к нам в юнги?
- Я так счастлива! Но как Вы тут оказались? - Нарья высвободилась из объятий и плюхнулась на песок, жестом приглашая присоединиться и Анну.
- Знаешь, мне повезло, можно сказать. Меня выкупил доктор Бартоломью Гривс, местный доктор, учёный. Ему нужен был ассистент, а я прекрасно подходила в силу моей специализации. Свободные врачи, знаешь ли, не очень любят доктора Гривса из-за специфичности его экспериментов. Мне они тоже не по нраву, но я ничего не могу сделать.
Анна пожала плечами.
- Но ведь ты свободно ходишь по городу, неужели ты не можешь сбежать?
- Во-первых, не могу. - Анна расстегнула пуговицы у горла и немного отодвинула ткань платья, открывая рабскую татуировку. - Если я выйду за границы города - эта штука будет ужасно гореть. Ну и во-вторых, не хочу. Методы Гривса неприемлемы для здравомыслящего человека, а его идеи отдают ересью, но всё же, если удастся их доказать, они принесут много пользы для всех разумных. Я смотрю, ты начала учиться? Это похвально. Когда-нибудь я смогу рассказать тебе теории Гривса и ты сумеешь меня понять. А ты здесь откуда?
Нарья рассказала, как она попала в команду Фел’риса. Анна не могла сдержать печальной улыбки, видя, с каким чувством и блеском в глазах Нарья говорила о капитане, с какой экспрессией защищала прожженного пирата и разбойника.
Подруги ещё долго разговаривали, обсуждали прошедшие четыре года и планы на жизнь. Нарья уже успела высохнуть и одеться, а солнце - пройти свой путь от полудня до заката.
Когда край солнца коснулся горизонта, Анна поднялась и отряхнула подол платья. Простого и скромного покроя, коричневых тонов, с длинными рукавами и без вычурной отделки, оно напоминало футляр, в котором скрывалась гениальность учёного-хирурга.
- Приятно было встретить тебя здесь, дитя. Я думаю, мы ещё неоднократно увидимся, раз твой капитан решил обосноваться на базе. - Женщина наклонилась и с материнской нежностью поцеловала Нарью в лоб, - береги себя!
Анна удалилась, осторожно приподнимая длинную, в пол, юбку. Нарья продолжала сидеть на песке, непроизвольно загребая его пальцами и наблюдая за удаляющейся фигурой, прямой, как палка. Девушка хотела побежать следом, остановить, утащить Анну на корабль и избавить подругу от унизительного рисунка, но не могла. В первую очередь потому, что эта жизнь - собственный выбор Анны, и что-то менять - значит, всё испортить.
Но, не смотря на обстоятельства, неожиданная встреча со старой знакомой настолько сильно обрадовала Нарью, что даже задание, данное штурманом, не показалось обременительным. До самого вечера девушка порхала и напевала весёлую песенку, удивляя окружающих.
Прода от 21.11.2018, 00:49
Утро следующего дня было похоже на предыдущее - Нарья снова занималась с Отто, который всё также летал в облаках. Он думал о вчерашнем свидании, которое прошло, по его мнению, просто замечательно. Он познакомил Энилле с Кастиль, которой не хватало людей в отряде, и девушки вроде даже договорились. Единый боже! Энилле будет на корабле - это же счастье, - думал он, окрылённый мечтами.
Слышать её голос, видеть тонкую, точёную фигурку на палубе, ловить взгляд льдисто-голубых глаз, всегда быть рядом с возлюбленной - о другом он и мечтать не смел.
Однако, успехами Нарьи штурман был недоволен. Девушке пришлось опять писать на табличке буквы и закорючки. Она делала это старательно, покусывая от усердия кончик пера, но все равно допускала ошибки. Норды, осты, зюйды и весты, меридианы и долготы, углы и градусы перемешались в голове вместе с формулами вычисления и созвездиями в странную мешанину слов и знаков.
- Завтра занятия не будет. - Отто повернулся от окна, в которое глядел последние сорок минут. - С самого утра надо быть на корабле. Вечером выходим. Тебе бы тоже не мешало прибыть - может, успею показать расчёты курса, если времени хватит. Заканчивай и можешь быть свободна.
Нарья недоумённо уставилась на преподавателя и попыталась было возмутиться:
- Но ты обещал рассказать…
Раздраженно взмахнув рукой сетрафиец прервал девушку и процедил:
- Я сказал “можешь быть свободна”. Если что-то не нравится - могу выдать задание “на дом”. У меня ещё куча дел, мне некогда рассиживать тут с малолеткой вроде тебя.
Он собрал учебники и выпроводил ученицу из комнаты.
Часа через два Нарья жаловалась Лотегре и Кастиль. Девушки сидели в небольшом кафе и ловили последние часы до всеобщего аврала - уже прошла команда собирать отряды на корабле, но до “часа икс” были ещё вечер и ночь. Это мало известное в городе кафе выбрала Кастиль - она была без ума от кофе и горячего шоколада, отыскивала заведения, где эти напитки готовили самыми разнообразными способами и, найдя очередное, тащила туда подружек, разделявших её увлечение. Платила в такие моменты обычно тоже она. Нарье нравился мягкий горьковатый аромат напитка, обязательно с молоком и сахаром (или мёдом), а Лотегра признавала только черный горький кофе, приготовленный в турке по-хмааларски - на горячем песке.
- Он внезапно стал таким грубым… Нет, я понимаю, пираты - не кисейные барышни, но ещё вчера он вел себя нормально. Ну, то есть, как обычно.
- Ну не знаю, - протянула Кастиль, - по-моему, этот сухарь всегда какой-то не такой. Не сетрафиец, конечно, и не гартаруд, те вообще на голову стукнутые, всё по логике и без эмоций, но и Отто особо пониманием не блещет.
- Вот именно! Он всегда спокоен и рассудителен. А сейчас он всё время где-то в другом месте, грубит, злится и улыбается, как дурак, когда думает, что его никто не видит!
- Но-но! Твоя за язык следи! Офицера обсуждать, а не подружка.
- Но я же правду говорю! Он после встречи с этой Энилле сам не свой стал. Сначала согласился меня обучать, а сейчас грубит. Учить не учит. Только заставляет ригельвандский зубрить и прописи писать.
- А ты что хотела? - Фыркнула Кастиль, сделала очередной глоток и блаженно прикрыла глаза. Сегодня она распробовала бичерин - смесь эспрессо с тремя видами шоколада и взбитыми сливками. - Чтобы он тебе сразу стал объяснять, как пройти через рифы, не поцарапав краску? Да ты же не поймёшь ничего. Спасибо сказала бы лучше - тебя языку учат. Будешь, как образованная леди, на трёх языках балякать. Я вот алмарский через пень-колоду знаю, а на сетрафийском даже со словарём разговаривать не могу. А наша боцман, кроме родного, только ригельвандский знает и то, твоя сама видеть, как ейная говорить. Ой!
Последний вскрик вырвался у ватажницы от того, что Лотегра, возмущённая передразниванием, выдала подруге весьма сильного подзатыльника.
- Короче, не занимайся ерундой, учись-старайся, пиши прописи и однажды станешь навигатором не хуже нашего Отто.
- Да ладно! Когда это будет? К старости? Ой! - теперь настал черёд вскрикнуть Нарье. Рука у Лотегры была тяжёлой, а удар - поставленным. - Нет, ну вам что, не интересно, что это за Энилле такая? Взялась непонятно откуда, построила глазки штурману и вуаля - абордажница.
- Ага, а ты что, не так появилась? Взялась непонятно откуда, построила глазки капитану и вуаля - абордажница, - передразнила Кастиль Нарью и по-дружески взлохматила девчонке причёску, - Энилле хоть сражаться умеет, а за тебя я боюсь - первое хоть сколько-нибудь серьезное сражение и тебя разделают под орех.
- Я умею сражаться!
- Ага! - в голос заржали офицеры.
- Нет, но… Ведь… Меня Грок учил!
- Ах, ну если сам Грок! - Кастиль явно подтрунивала. - Тогда конечно. А если серьёзно - тебе ещё учиться и учиться. Ты хорошо контролируешь пространство в свалке, но техники тебе недостаёт. А у Энилле техника отлична. Контроль есть. И владеет она не только саблей, а ещё мечом, тесаком и ножами. И стреляет неплохо.
- И всё-таки?
- Да влюбиться твой Отто, и вся делов. Успокойся. - Лотегра допила свой кофе и собралась уходить. - Егойная не их тех, кто долго по девчонка сохнуть. Ладно. Моя пойти - дел много. Ваша тоже долго не задерживайся.
- Я тоже пойду. Не волнуйся, присмотрю я за этой Энилле. Если она задумала недоброе - ей несдобровать. - Кастиль засмеялась собственному каламбуру и тоже поднялась. - Ты сегодня опять у меня ночуешь?
Кастиль всю неделю предлагала переехать с корабля на берег, но денег у Нарьи не было, поэтому она оставалась на корабле. Это было не очень удобно - по вечерам приходилось искать способы вернуться на борт, поэтому последние пару ночей Нарья спала у Кастиль в комнате.
- Нет, я сразу на корабль. Надо занять свой гамак, пока его ещё кто-нибудь не занял.
Девушки посмеялись и разошлись по своим делам.
Прода от 22.11.2018, 11:53
Следующий день прошел в хлопотах по подготовке к отплытию, на учение не хватило времени ни у штурмана, ни у ученицы.
