Одежда и украшения девицы явно выдавали в ней Демоницу - члена банды женщин, практикующих чернокнижные искусства. По всему видно - денег не густо, глазки бегают, лапы к чужим кошелькам тянутся по старой привычке, а туда же - нос задрала, пальчиком с когтём накрашенным в людей тычет, со всех сторон разглядывает.
Когда она решила “потыкать” в Нарью, той это, само собой не понравилось. А кошка старалась, спеца из себя корчила, то за ухо дернет, то за задницу ущипнёт. Потом полезла зубы смотреть, как будто жеребца скакового выбирала. Нарья и не удержалась - так за палец тяпнула, что кошка отскочила и завизжала, как скаженная. В общем, развлечений было, хоть отбавляй.
Нарья каждый вечер молила Единого послать ей избавление от этого позора.
Та встреча, что послал Единый на истовые мольбы своей юной почитательницы, лишь доказывала, что и у богов есть юмор.
Очередной наполненный скукой, жарой и посетителями рынка день не предвещал ничего хорошего. Нарья ещё до полудня устала от назойливых взглядов, изнывала от духоты и хотела пить, посему просто лежала на топчане пластом и глядела в потолок.
До неё не сразу дошло, что на неё кто-то смотрит. Девушка повернула голову и обомлела: у клетки стоял стройный и гибкий рысин с рыжими волосами, завитыми по последней моде, ярко-желтыми раскосыми глазами, как у кота, одетый дорого и тщательно, как шваркарасский щеголь, держащий руку на изысканно-вычурном эфесе сабли. Рысин был не чистокровкой(2), видно, мамочка в своё время котов очень любила - на лице шерсти почти нет, бреется чисто, осанка человеческая, лицо с полузвериное, от настоящего кота только уши с кисточками да хвост из стороны в сторону подёргивается. Он смотрел на Нарью с сочувствием и жалостью, так, как не смотрел до этого ещё никто из покупателей. От этого взгляда Нарья впервые в своей жизни почувствовала, как краска заливает её лицо до кончиков ушей.
Девочка не выдержала взгляда анимала, потупилась, её сердце на мгновение остановилось, а потом забилось так быстро, что она испугалась. От его взгляда ей хотелось провалиться, съежиться, пропасть, и в то же время хотелось, чтобы он не отворачивался, чтобы не уходил, чтобы купил её. Первый раз за всё время пребывания рабыней ей действительно захотелось, чтоб её купили.
Рысин постоял немного, покачал головой, что-то сказал торговцу, из рук в руки перекочевал кошель с деньгами, дверь клетки распахнулась и рысин вошел. Нарья поспешно вскочила с топчана.
Рысин со спокойствием и даже с любопытством оглядел девушку и произнёс:
- Ну что ж. Теперь ты моя, мрр, собственность. – Звук его голоса бросил Нарью сначала в жар, затем, когда смысл слов дошел до разума – в холод. – Меня зовут Фел’рис. Я отдал за тебя крупную сумму, мрр. Надеюсь, не напр-расно.
Торговец снял с девушки ошейник, рук развязывать не стал – просто протянул веревку покупателю и поблагодарил за покупку.
1 - В этом мире в году 11 месяцев, в месяце 26 дней, в неделе - 5 дней.
2 - Анималы в мире бывают трёх видов: старшие – с преобладающими животными чертами. Малые – с уравновешенными чертами. И ублюдочные\человекообразные – имеющих превосходящие человеческие черты. Фел'рис - смесь ублюдочного анимала и человека.
Фел’рис оказался пиратом, капитаном собственного корабля – «Ветра удачи». Он жил в квартале пиратов в небольшом доме и ему требовалась служанка, которая за этим домом будет следить, пока он будет в рейде, - всё это он рассказывал своим тягучим голосом, добавляя почти в каждое предложение мурлыкающие звуки. На Нарью он не смотрел, шел впереди неё на несколько шагов, ведя девушку как скотину на верёвке. Одним из требований пирата к ней было то, что её не должно было быть видно, когда он дома. Когда он приводил друзей, Нарья должна была подавать им на стол и не давать крушить мебель.
Нанимать кого-то со стороны он считал рискованным делом - ничто не мешало наёмному работнику ограбить дом и сбежать. Было что-то очень забавное в боязни пирата быть ограбленным. Забавное, но в то же время закономерное.
На вполне закономерный вопрос что могло помешать сбежать ей, пока его не будет дома, он улыбнулся и ответил:
- Ну ты же сама понимаешь, мрр. Денег нет, знакомых нет, приютить тебя некому, спрятать - тоже. А шанс попасть в лапы кого-то более жестокого, чем я, крайне велик.
Нарье пришлось согласится с данным умозаключением и на некоторое время оставить планы побега.
Дом Фел’риса находился в Пиратском Квартале - специальной части города, где селились в основном пираты, нынешние либо отошедшие от дел. Дом был деревянный, двухэтажный, небольшой, но весьма вычурный, с резными ставнями, изящной верандой, небольшой придомной территорией, огороженной весьма крепким забором. Позади дома росло толстое раскидистое дерево, почти в три обхвата, одной веткой почти касающееся окна на втором этаже.
Это было единственное дерево, остальная территория хорошо просматривалась из окон и была украшена лишь небольшими клумбами и подражанием дракийским садам камней. Настоящий дракиец на такое бы только посмеялся, но Фел’рису было на это чихать с высокой колокольни.
Он показал Нарье дом, дал ключи от подвала и кладовых, выделил комнату, обеспечил всем, чем необходимо и ушел, даже не спросив, как её зовут. Ушел, чтоб через пару часов завалиться с толпой своих людей, чтобы отпраздновать удачный рейд и хорошее приобретение.
Так продолжалось несколько недель - пьянки, гости, гулянки, после которых оставалась гора посуды и разбитых бутылок, несколько часов тишины, в которые нужно было успеть прибраться, купить продуктов, получить шлепок по заднице от Капитана - называть его “хозяином” у Нарьи язык не поворачивался, а рысин не требовал. Хлопот было выше крыши - гости, которых капитан таскал домой, вели себя далеко не по-джентельменски, норовя то под юбку девушке залезть, то погладить по ещё не до конца сформировавшейся груди.
С такими Нарья справлялась просто - получив от Фел’риса разрешение бить по морде, она, когда её донимали особо напористо, не стеснялась. Одного тумака бывало достаточно, чтобы обиженный “ухажёр” отваливался к своим продолжать банкет.
Вскоре Фел’рис привёл в дом ещё одного жителя. Им оказался крупный мощный бизонид без хвоста, правой руки и одного рога, с походкой и одеждой, выдававшими в нём моряка. Его звали Грок “Безрогий”. Как пояснил Фел’рис, он был абордажником в команде “Ветра удачи”, но в последнем абордаже ему отрубили кисть, и он больше не мог разбойничать. Обычно в пиратских командах за потерю руки или ноги выплачиваются “отступные”, но Фел’рис в благодарность предложил тому охранять Нарью и дом, пока сам капитан будет в море. Он должен был быть рядом практически всегда - когда та спит, ходит по магазинам или занимается садом. Несмотря на всю безвыходность ситуации для дочки кузнеца, рысин не доверял Нарье, чтоб оставлять её одну на такое долгое время, что, в общем-то неудивительно - несмотря на то, что она привыкла к пирату и даже чувствовала к нему некую привязанность, стремление к свободе заглушить не удавалось и то и дело она начинала лелеять мысли о побеге или выкупе. Особенно сильной тоска по дому и свободе становилась тогда, когда наступала ночь. Закончив все свои дела по дому, Нарья пряталась в своей комнате, ложилась на кровать, куталась в тощее одеяло и начинала строить планы. Которые, впрочем, всегда заканчивались одинаково - слезами и забытьем, сном такое не назовёшь.
Грок был нелюдим и молчалив. Он угрюмо следовал по пятам за Нарьей, сопровождая её даже когда она ходила в маленький деревянный сарайчик на заднем дворе с дыркой в двери в виде сердечка. Нарья за это дулась на него, как мышь на крупу, хоть и понимала всю обоснованность его присутствия рядом с ней.
Необходимость в охране была хотя бы потому, что Нарье было позволено многое. За неимением слуг у капитана, на её плечи ложилась уборка, готовка, закупка провианта. Девушке нужна была свобода действий, а нанимать кучу незнакомых людей, да ещё и платить им, капитан не стремился. Однажды он сам признался, по пьяному делу, естественно, что сам не знает, что подтолкнуло его в тот день купить себе рабыню. Жил же он как-то без прислуги до этого. Хотя, надо сказать, авторитет среди команды после этого решения у Фел’риса несколько возрос.
Пока капитан был в море, забот у Нарьи почти не было - пыль протереть в комнатах, камин топить, чтоб дом не отсырел, почту забирать да за садом камней приглядывать - сорняки полоть да камни, опрокинутые ветром, на место ставить. А вот когда капитан был на суше, работы прибавлялось: убирать за ним и его дружками приходилось часто и много - разбитая посуда, объедки, бутылки и осколки бутылок по прошествии пьянки плотным ковром устилали пол в гостиной, иногда перемежаясь подвязками и прочими деталями туалетов девиц легкого поведения. Нарье приходилось очень аккуратно пробираться между лежащими вповалку телами, зачастую живописно окруженными красными разводами вина. Один раз с перепуга Нарья спутала вино с кровью и подняла панику.
Она вбежала в комнату, где спал крепким сном её охранник:
- Грок! Вставай! Беда! - она стала тормошить охранника, одновременно пытаясь выровнять дыхание, которое, видимо с перепугу, прерывалось и никак не хотело приходить в норму. - Там! Рик! Ну этот, который Ржавый Крюк! Он…
- Драть тебя через четыре реи да кракену в пасть… - Такой цветастой ругани от немногословного в общем-то бизонида Нарья не ожидала, - чего там?
- Рик, он, ну… вроде как… - напоровшись на насмешливо-угрюмый взгляд своего “охранника”, девушка стушевалась и тихо закончила, - Помер, вроде.
Грок со вздохом поднялся с койки. Весь его вид говорил о том, где и при каких обстоятельствах он видел Нарью, Рика и всех прочих, кто не даёт ему нормально выспаться после вчерашней пьянки. Дойдя до зала, где до сих пор вповалку спали те, кого вчера ноги отказались нести хотя бы к гостевым кроватям, не говоря уже о том, чтоб разойтись по домам, Грок принюхался и брезгливо поморщился.
- Дура. Спит он.
- Н-но как же… Я споткнулась об него, а он не проснулся… И кровь…
Грок окунул пальцы в лужу и облизнул их.
- Вино. И ром. Высохло почти. - Бизонид весьма ощутимо пнул пьяного в стельку товарища, тот неразборчиво пробормотал какое-то проклятие. - Видишь?
Нарья, смущённая и злая на себя, осталась стоять посреди зала. Грок удалился к себе в комнату. Впрочем, не досыпать, а приводить себя в порядок. Хорош же он будет, если рабыня сбежит, пока он дрыхнет.
Постепенно Нарья свыклась с постоянным присутствием Грока, ей даже становилось неуютно, когда он отходил по собственным надобностям.
Бизонид, похоже, тоже начал привыкать к тому, что ему приходится караулить мелкую девчонку. Они стали чаще общаться - по вечерам, когда все дела были сделаны, они сидели на веранде и Грок рассказывал о жизни в море. Рассказы и эмоции бизонида, его любовь к морю и романтике морского разбоя, переплелись с рассказами моряков, которые она слушала дома, наложились на странные чувства Нарьи к её “хозяину” и исподволь толкали девчонку на тот путь, которым она пойдёт по жизни - путь пирата.
В свободное время, которого, пока Капитан был в море, у них было предостаточно, бизонид учил девчонку разбойничьим премудростям - фехтованию с саблей, да не дуэльному, чопорному и правильному, а подлому, с грязными приёмами, не на жизнь, а на смерть. Стрельбе из пистоля на ходу, на бегу, в прыжке, в висе вниз головой. Завязыванию морских узлов (всех разновидностей). Нельзя сказать, что у Нарьи получалось все с первого раза. Зачастую даже с сотого раза не получалось. Но терпение, ежедневные тренировки до седьмого пота, так, чтоб от усталости вырубало - и примерно через полгода Грок одобрительно качал головой, когда Нарья проходила полосу препятствий, которую они соорудили на заднем дворе из подручных материалов.
Естественно, тренировки привлекли внимание соседей капитана. Дома хоть и огорожены забором, да звукам такая преграда - не преграда. Звон сабель да маты Грока разносились по всей округе. Сперва любопытство проявили соседние детишки - они забирались на забор и комментировали каждый промах. Впрочем, вскоре они точно также падали с полосы препятствий - однажды Грок не выдержал бесцельного галдежа и разрешил ребятне заниматься вместе с ними.
За ребятнёй пришли взрослые, удивлённые происходящим - Фел’рис, когда не пил, был не самым радушным хозяином. Справа от капитана жила семья шваркарасского абордажника Жана Мараниса: его жена, Чинтаринис, - красивая туземка, принявшая веру Единого, и штук пять детей мал мала меньше. Сам Жак с пиратским промыслом не закончил и, так же, как Фел’рис, большую часть года проводил в море.
Чинтаринис была благодарна Нарье и Гроку за то, что они разрешили детям играть на импровизированной тренировочной площадке, и помогала в ответ - то позовёт сходить вместе на рынок, то напечёт пирогов и угостит парочкой, то амулет от сглаза подарит.
Слева стояла старая покосившаяся халупа, в которой жил отошедший от дел пират по кличке “Тощий перец”. Как его имя - никто уже и не помнил, даже он сам. Старому пирату было нечего делать и он зачастил в гости - вспоминать о прошлых приключениях.
Он рассказывал об Адмирале, который уже долгое время бессменно управляет пиратами Ахайоса. О проклятой-красавице некроманте и капитане Оксане Череп, у которой одна сторона тела лишена кожи и мышц, а вся команда корабля состоит из нежити. О Бездне - великой пиратской базе, вход в которую открывается лишь избранным и только самые из самых осмеливаются от этого приглашения отказаться. О страшных островах Кольца Сохотека, наполненных кровожадными туземцами с их кровавыми богами и жестокими ритуалами вуду. О Пожирателе кораблей - существе, огромном, как остров, что выныривает из морских глубин и может проглотить целую флотилию, даже не заметив.
Конечно, старый пират зачастую приукрашивал, особенно когда говорил о своих подвигах. Но всё равно слушать его байки было очень интересно.
Время летело незаметно. Девочка быстро превратилась в девушку - высокую, ловкую, сильную, способную постоять за себя даже в более опасных районах города. И это не прошло мимо капитана незамеченным. Вернувшись однажды с длительного рейда, Фел’рис заметил, как Нарья изменилась. Под широкой рубашкой угадывались приятные мужскому взгляду округлости, а голос из высокого почти детского стал более мягким и женственным.
Рысин не стушевался, а подошел и, приподняв её лицо за подбородок, поцеловал:
- Я почти перестал жалеть о своём необдуманном приобретении, мрр.
С этого момента отношение капитана к Нарье изменилось. Он начал уделять ей больше внимания, что её весьма смущало. Стал нагружать работой и чаще придираться к её выполнению. Делать недвусмысленные намёки и грубить. Это выводило девушку из себя, она больше замыкалась, а светлый образ спасителя, холимый и лелеемый все годы, стал покрываться ржавчиной. Пират - он и есть пират.
- Да что со мной не так? - жаловалась она как-то вечером Гроку. - Он задрал цепляться к мелочам.
Когда она решила “потыкать” в Нарью, той это, само собой не понравилось. А кошка старалась, спеца из себя корчила, то за ухо дернет, то за задницу ущипнёт. Потом полезла зубы смотреть, как будто жеребца скакового выбирала. Нарья и не удержалась - так за палец тяпнула, что кошка отскочила и завизжала, как скаженная. В общем, развлечений было, хоть отбавляй.
Нарья каждый вечер молила Единого послать ей избавление от этого позора.
Та встреча, что послал Единый на истовые мольбы своей юной почитательницы, лишь доказывала, что и у богов есть юмор.
Очередной наполненный скукой, жарой и посетителями рынка день не предвещал ничего хорошего. Нарья ещё до полудня устала от назойливых взглядов, изнывала от духоты и хотела пить, посему просто лежала на топчане пластом и глядела в потолок.
До неё не сразу дошло, что на неё кто-то смотрит. Девушка повернула голову и обомлела: у клетки стоял стройный и гибкий рысин с рыжими волосами, завитыми по последней моде, ярко-желтыми раскосыми глазами, как у кота, одетый дорого и тщательно, как шваркарасский щеголь, держащий руку на изысканно-вычурном эфесе сабли. Рысин был не чистокровкой(2), видно, мамочка в своё время котов очень любила - на лице шерсти почти нет, бреется чисто, осанка человеческая, лицо с полузвериное, от настоящего кота только уши с кисточками да хвост из стороны в сторону подёргивается. Он смотрел на Нарью с сочувствием и жалостью, так, как не смотрел до этого ещё никто из покупателей. От этого взгляда Нарья впервые в своей жизни почувствовала, как краска заливает её лицо до кончиков ушей.
Девочка не выдержала взгляда анимала, потупилась, её сердце на мгновение остановилось, а потом забилось так быстро, что она испугалась. От его взгляда ей хотелось провалиться, съежиться, пропасть, и в то же время хотелось, чтобы он не отворачивался, чтобы не уходил, чтобы купил её. Первый раз за всё время пребывания рабыней ей действительно захотелось, чтоб её купили.
Рысин постоял немного, покачал головой, что-то сказал торговцу, из рук в руки перекочевал кошель с деньгами, дверь клетки распахнулась и рысин вошел. Нарья поспешно вскочила с топчана.
Рысин со спокойствием и даже с любопытством оглядел девушку и произнёс:
- Ну что ж. Теперь ты моя, мрр, собственность. – Звук его голоса бросил Нарью сначала в жар, затем, когда смысл слов дошел до разума – в холод. – Меня зовут Фел’рис. Я отдал за тебя крупную сумму, мрр. Надеюсь, не напр-расно.
Торговец снял с девушки ошейник, рук развязывать не стал – просто протянул веревку покупателю и поблагодарил за покупку.
1 - В этом мире в году 11 месяцев, в месяце 26 дней, в неделе - 5 дней.
2 - Анималы в мире бывают трёх видов: старшие – с преобладающими животными чертами. Малые – с уравновешенными чертами. И ублюдочные\человекообразные – имеющих превосходящие человеческие черты. Фел'рис - смесь ублюдочного анимала и человека.
Прода от 18.05.2018, 09:58
Часть 2, глава 1.
Фел’рис оказался пиратом, капитаном собственного корабля – «Ветра удачи». Он жил в квартале пиратов в небольшом доме и ему требовалась служанка, которая за этим домом будет следить, пока он будет в рейде, - всё это он рассказывал своим тягучим голосом, добавляя почти в каждое предложение мурлыкающие звуки. На Нарью он не смотрел, шел впереди неё на несколько шагов, ведя девушку как скотину на верёвке. Одним из требований пирата к ней было то, что её не должно было быть видно, когда он дома. Когда он приводил друзей, Нарья должна была подавать им на стол и не давать крушить мебель.
Нанимать кого-то со стороны он считал рискованным делом - ничто не мешало наёмному работнику ограбить дом и сбежать. Было что-то очень забавное в боязни пирата быть ограбленным. Забавное, но в то же время закономерное.
На вполне закономерный вопрос что могло помешать сбежать ей, пока его не будет дома, он улыбнулся и ответил:
- Ну ты же сама понимаешь, мрр. Денег нет, знакомых нет, приютить тебя некому, спрятать - тоже. А шанс попасть в лапы кого-то более жестокого, чем я, крайне велик.
Нарье пришлось согласится с данным умозаключением и на некоторое время оставить планы побега.
Дом Фел’риса находился в Пиратском Квартале - специальной части города, где селились в основном пираты, нынешние либо отошедшие от дел. Дом был деревянный, двухэтажный, небольшой, но весьма вычурный, с резными ставнями, изящной верандой, небольшой придомной территорией, огороженной весьма крепким забором. Позади дома росло толстое раскидистое дерево, почти в три обхвата, одной веткой почти касающееся окна на втором этаже.
Это было единственное дерево, остальная территория хорошо просматривалась из окон и была украшена лишь небольшими клумбами и подражанием дракийским садам камней. Настоящий дракиец на такое бы только посмеялся, но Фел’рису было на это чихать с высокой колокольни.
Он показал Нарье дом, дал ключи от подвала и кладовых, выделил комнату, обеспечил всем, чем необходимо и ушел, даже не спросив, как её зовут. Ушел, чтоб через пару часов завалиться с толпой своих людей, чтобы отпраздновать удачный рейд и хорошее приобретение.
Так продолжалось несколько недель - пьянки, гости, гулянки, после которых оставалась гора посуды и разбитых бутылок, несколько часов тишины, в которые нужно было успеть прибраться, купить продуктов, получить шлепок по заднице от Капитана - называть его “хозяином” у Нарьи язык не поворачивался, а рысин не требовал. Хлопот было выше крыши - гости, которых капитан таскал домой, вели себя далеко не по-джентельменски, норовя то под юбку девушке залезть, то погладить по ещё не до конца сформировавшейся груди.
С такими Нарья справлялась просто - получив от Фел’риса разрешение бить по морде, она, когда её донимали особо напористо, не стеснялась. Одного тумака бывало достаточно, чтобы обиженный “ухажёр” отваливался к своим продолжать банкет.
Вскоре Фел’рис привёл в дом ещё одного жителя. Им оказался крупный мощный бизонид без хвоста, правой руки и одного рога, с походкой и одеждой, выдававшими в нём моряка. Его звали Грок “Безрогий”. Как пояснил Фел’рис, он был абордажником в команде “Ветра удачи”, но в последнем абордаже ему отрубили кисть, и он больше не мог разбойничать. Обычно в пиратских командах за потерю руки или ноги выплачиваются “отступные”, но Фел’рис в благодарность предложил тому охранять Нарью и дом, пока сам капитан будет в море. Он должен был быть рядом практически всегда - когда та спит, ходит по магазинам или занимается садом. Несмотря на всю безвыходность ситуации для дочки кузнеца, рысин не доверял Нарье, чтоб оставлять её одну на такое долгое время, что, в общем-то неудивительно - несмотря на то, что она привыкла к пирату и даже чувствовала к нему некую привязанность, стремление к свободе заглушить не удавалось и то и дело она начинала лелеять мысли о побеге или выкупе. Особенно сильной тоска по дому и свободе становилась тогда, когда наступала ночь. Закончив все свои дела по дому, Нарья пряталась в своей комнате, ложилась на кровать, куталась в тощее одеяло и начинала строить планы. Которые, впрочем, всегда заканчивались одинаково - слезами и забытьем, сном такое не назовёшь.
Грок был нелюдим и молчалив. Он угрюмо следовал по пятам за Нарьей, сопровождая её даже когда она ходила в маленький деревянный сарайчик на заднем дворе с дыркой в двери в виде сердечка. Нарья за это дулась на него, как мышь на крупу, хоть и понимала всю обоснованность его присутствия рядом с ней.
Необходимость в охране была хотя бы потому, что Нарье было позволено многое. За неимением слуг у капитана, на её плечи ложилась уборка, готовка, закупка провианта. Девушке нужна была свобода действий, а нанимать кучу незнакомых людей, да ещё и платить им, капитан не стремился. Однажды он сам признался, по пьяному делу, естественно, что сам не знает, что подтолкнуло его в тот день купить себе рабыню. Жил же он как-то без прислуги до этого. Хотя, надо сказать, авторитет среди команды после этого решения у Фел’риса несколько возрос.
Пока капитан был в море, забот у Нарьи почти не было - пыль протереть в комнатах, камин топить, чтоб дом не отсырел, почту забирать да за садом камней приглядывать - сорняки полоть да камни, опрокинутые ветром, на место ставить. А вот когда капитан был на суше, работы прибавлялось: убирать за ним и его дружками приходилось часто и много - разбитая посуда, объедки, бутылки и осколки бутылок по прошествии пьянки плотным ковром устилали пол в гостиной, иногда перемежаясь подвязками и прочими деталями туалетов девиц легкого поведения. Нарье приходилось очень аккуратно пробираться между лежащими вповалку телами, зачастую живописно окруженными красными разводами вина. Один раз с перепуга Нарья спутала вино с кровью и подняла панику.
Она вбежала в комнату, где спал крепким сном её охранник:
- Грок! Вставай! Беда! - она стала тормошить охранника, одновременно пытаясь выровнять дыхание, которое, видимо с перепугу, прерывалось и никак не хотело приходить в норму. - Там! Рик! Ну этот, который Ржавый Крюк! Он…
- Драть тебя через четыре реи да кракену в пасть… - Такой цветастой ругани от немногословного в общем-то бизонида Нарья не ожидала, - чего там?
- Рик, он, ну… вроде как… - напоровшись на насмешливо-угрюмый взгляд своего “охранника”, девушка стушевалась и тихо закончила, - Помер, вроде.
Грок со вздохом поднялся с койки. Весь его вид говорил о том, где и при каких обстоятельствах он видел Нарью, Рика и всех прочих, кто не даёт ему нормально выспаться после вчерашней пьянки. Дойдя до зала, где до сих пор вповалку спали те, кого вчера ноги отказались нести хотя бы к гостевым кроватям, не говоря уже о том, чтоб разойтись по домам, Грок принюхался и брезгливо поморщился.
- Дура. Спит он.
- Н-но как же… Я споткнулась об него, а он не проснулся… И кровь…
Грок окунул пальцы в лужу и облизнул их.
- Вино. И ром. Высохло почти. - Бизонид весьма ощутимо пнул пьяного в стельку товарища, тот неразборчиво пробормотал какое-то проклятие. - Видишь?
Нарья, смущённая и злая на себя, осталась стоять посреди зала. Грок удалился к себе в комнату. Впрочем, не досыпать, а приводить себя в порядок. Хорош же он будет, если рабыня сбежит, пока он дрыхнет.
Постепенно Нарья свыклась с постоянным присутствием Грока, ей даже становилось неуютно, когда он отходил по собственным надобностям.
Бизонид, похоже, тоже начал привыкать к тому, что ему приходится караулить мелкую девчонку. Они стали чаще общаться - по вечерам, когда все дела были сделаны, они сидели на веранде и Грок рассказывал о жизни в море. Рассказы и эмоции бизонида, его любовь к морю и романтике морского разбоя, переплелись с рассказами моряков, которые она слушала дома, наложились на странные чувства Нарьи к её “хозяину” и исподволь толкали девчонку на тот путь, которым она пойдёт по жизни - путь пирата.
В свободное время, которого, пока Капитан был в море, у них было предостаточно, бизонид учил девчонку разбойничьим премудростям - фехтованию с саблей, да не дуэльному, чопорному и правильному, а подлому, с грязными приёмами, не на жизнь, а на смерть. Стрельбе из пистоля на ходу, на бегу, в прыжке, в висе вниз головой. Завязыванию морских узлов (всех разновидностей). Нельзя сказать, что у Нарьи получалось все с первого раза. Зачастую даже с сотого раза не получалось. Но терпение, ежедневные тренировки до седьмого пота, так, чтоб от усталости вырубало - и примерно через полгода Грок одобрительно качал головой, когда Нарья проходила полосу препятствий, которую они соорудили на заднем дворе из подручных материалов.
Естественно, тренировки привлекли внимание соседей капитана. Дома хоть и огорожены забором, да звукам такая преграда - не преграда. Звон сабель да маты Грока разносились по всей округе. Сперва любопытство проявили соседние детишки - они забирались на забор и комментировали каждый промах. Впрочем, вскоре они точно также падали с полосы препятствий - однажды Грок не выдержал бесцельного галдежа и разрешил ребятне заниматься вместе с ними.
За ребятнёй пришли взрослые, удивлённые происходящим - Фел’рис, когда не пил, был не самым радушным хозяином. Справа от капитана жила семья шваркарасского абордажника Жана Мараниса: его жена, Чинтаринис, - красивая туземка, принявшая веру Единого, и штук пять детей мал мала меньше. Сам Жак с пиратским промыслом не закончил и, так же, как Фел’рис, большую часть года проводил в море.
Чинтаринис была благодарна Нарье и Гроку за то, что они разрешили детям играть на импровизированной тренировочной площадке, и помогала в ответ - то позовёт сходить вместе на рынок, то напечёт пирогов и угостит парочкой, то амулет от сглаза подарит.
Слева стояла старая покосившаяся халупа, в которой жил отошедший от дел пират по кличке “Тощий перец”. Как его имя - никто уже и не помнил, даже он сам. Старому пирату было нечего делать и он зачастил в гости - вспоминать о прошлых приключениях.
Он рассказывал об Адмирале, который уже долгое время бессменно управляет пиратами Ахайоса. О проклятой-красавице некроманте и капитане Оксане Череп, у которой одна сторона тела лишена кожи и мышц, а вся команда корабля состоит из нежити. О Бездне - великой пиратской базе, вход в которую открывается лишь избранным и только самые из самых осмеливаются от этого приглашения отказаться. О страшных островах Кольца Сохотека, наполненных кровожадными туземцами с их кровавыми богами и жестокими ритуалами вуду. О Пожирателе кораблей - существе, огромном, как остров, что выныривает из морских глубин и может проглотить целую флотилию, даже не заметив.
Конечно, старый пират зачастую приукрашивал, особенно когда говорил о своих подвигах. Но всё равно слушать его байки было очень интересно.
Прода от 21.05.2018, 17:06 Часть 2, глава 2.
Время летело незаметно. Девочка быстро превратилась в девушку - высокую, ловкую, сильную, способную постоять за себя даже в более опасных районах города. И это не прошло мимо капитана незамеченным. Вернувшись однажды с длительного рейда, Фел’рис заметил, как Нарья изменилась. Под широкой рубашкой угадывались приятные мужскому взгляду округлости, а голос из высокого почти детского стал более мягким и женственным.
Рысин не стушевался, а подошел и, приподняв её лицо за подбородок, поцеловал:
- Я почти перестал жалеть о своём необдуманном приобретении, мрр.
С этого момента отношение капитана к Нарье изменилось. Он начал уделять ей больше внимания, что её весьма смущало. Стал нагружать работой и чаще придираться к её выполнению. Делать недвусмысленные намёки и грубить. Это выводило девушку из себя, она больше замыкалась, а светлый образ спасителя, холимый и лелеемый все годы, стал покрываться ржавчиной. Пират - он и есть пират.
- Да что со мной не так? - жаловалась она как-то вечером Гроку. - Он задрал цепляться к мелочам.
