Впрочем, думать о Юте нельзя. Пусть эрт и знает, откуда я пришла, но кое-какие сведения мне скрыть все же удалось. Вряд ли надолго, конечно. Императора обмануть не получится, он узнает меня, как только увидит, но наша встреча пока что откладывается. Во всяком случае, ни Хранитель, ни эрт ни словом не обмолвились о том, что меня собираются выдать Империи. Расслабляться я не спешила, понимала, что получила всего лишь отсрочку, но спасибо и на том.
– Выздоравливай, крошка Ирис. В Снаргарде много чудес, и я хотел бы показать их тебе.
Я искривила губы в подобии улыбки. Вот как? Показать чудеса Снаргарда? Мне? Южной ведьме? Пленнице? И как к этому отнесется невеста эрта, интересно мне знать?
Невеста. Слово било в висках набатом, каждый слог отзывался болью. Не-вес-та. Не-вес-та. Другая. Не ты.
– Что ты собираешься делать со мной? – хрипло спросила пересохшими потрескавшимися губами.
– Ты – моя гостья, – уклонился он от прямого ответа. – Уверен, тебе понравится мой край. Снаргард – самый чудесный город из всех существующих в мире.
В его голосе прозвучали нотки гордости, и я его прекрасно понимала. Всего лишь несколько месяцев назад сама так говорила, только название произносила иное. То, что застряло в сердце шипом, и одно лишь упоминание которого вновь и вновь вскрывает незажившую рану, заставляет кровоточить. Баррейн. Южная столица. Самый прекрасный город из всех существующих… существовавших.
– Значит, гостья? – уточнила я, поспешно сморгнув слезы. – И могу в любой момент покинуть твой гостеприимный дворец?
Отпираться и юлить он не стал, бросил коротко:
– Нет. Не сможешь.
– Тогда какая же я гостья? – горько спросила я. – Называй вещи своими именами, эрт. Пленница. Я – твоя пленница.
– Да пойми же, не могу я тебя отпустить! К тому же идти тебе попросту некуда!
– А это уже не твоя забота! – отчеканила я.
В голосе зазвенел металл – откуда только силы взялись? Сирил склонился надо мной, хотел что-то сказать, и тут за его спиной раздалось тихое покашливание. Хранитель вошел в лабораторию незаметно, бесшумно – ходил он как кошка, подкрадется – не увидишь.
– Мой эрт, Ирис пора принять целебный настой, а потом поспать.
ТИБЕРИЙ
От удушающего аромата розового масла разболелась голова. Ломило виски, лоб стягивал невидимый тугой обруч. Новая наложница щедро намазалась ароматической смесью, и теперь от ее извивавшегося в танце тела волнами расходился запах, вызывавший у великого завоевателя, владыки мира, Императора запада, востока и юга Тиберия воспоминания, неприятные до тошноты. В буквальном, физическом смысле. Розами пахло в придворном парке Баррейна. Собиралась гроза, небо затянуло тяжелыми набухшими тучами, в сгустившемся неподвижном воздухе разливался цветочный аромат. Тогда ему еще нравились розы. Пышные, бордовые, словно кровь, вино или страсть. Та страсть, что пьянила сильнее вина.
Астра. Прекрасная рыжеволосая южанка с золотисто-карими глазами и кожей белее мрамора. Проклятая ведьма, к ногам которой он готов был бросить весь мир. Дрянь, посмевшая ему отказать, выбравшая не его. Посмеявшаяся над ним. Что же, она дорого заплатила за свою ошибку. И она, и ее избранник, и весь проклятый южный край, захлебнувшийся в крови. Вот только триумф Тиберия пока еще был неполным. Девчонку еще не нашли.
Наложница сбросила с себя последнее покрывало, оставшись обнаженной, изогнулась призывно. Опустилась на колени, склонила голову. Каштановые волосы волнами упали на плечи, скрыли лицо. Прошептала с придыханием:
– Мой господин…
Тиберий поморщился. Эту женщину он не хотел. Не сегодня.
Она поползла к нему, приблизилась, прижалась губами к его ноге. Запах розового масла стал нестерпимым.
– Убирайся!
– Господин не хочет меня?
– Нет! Пошла вон!
– Я сумею доставить удовольствие…
Он прервал ее пинком, и невольница замолчала, подавила болезненный стон. Все во дворце знали: если Император впадает в гнев, следует съежится, закрыть рот, пригнуться к земле и молиться всем богам в надежде остаться в живых.
– Я просил рыжую! Почему прислали тебя?
Она дотронулась до каштанового локона.
– Не такую! – вскипел Тиберий. – Светло-рыжую! Пошла вон, пока цела. И скажи, что мне нужен Ариф.
Не вставая с колен и не поднимая головы, она поползла задом к двери. Тиберий протянул руку к столику, взял кубок с ледяной водой и осушил его одним глотком. Головная боль не желала униматься.
Ариф, невысокий, светловолосый, обманчиво юный и столь же обманчиво хрупкий, появился сразу же, как будто дожидался за дверью. Возможно, так оно и было – иногда после постельных утех Император не погружался в сон, а чувствовал необычайный прилив бодрости. Правда, наложниц в таких случаях из его покоев выносили без чувств, а некоторые невольницы и не выживали, но кого волновали судьбы рабынь?
– Мой Император.
Ариф опустился на колени, согнулся, прикоснувшись лбом к мраморным плитам пола.
– Встань, друг мой, – голос Тиберия звучал обманчиво мягко. – Встань, подойди ко мне. Раздели со мной трапезу.
Император ударил в небольшой гонг, и тут же появился прислужник, распростерся ниц.
– Пусть нам принесут ужин, – распорядился Тиберий.
Ариф уже подошел к его креслу, устроился на подушке у ног своего господина. Он прекрасно понимал, что приглашение разделить трапезу вовсе не означает возможность сидеть за одним столом с владыкой. К своим фаворитам Тиберий относился как к домашним любимцам, ему бы и в голову не пришло усаживать их за свой стол.
– Расскажи мне пока, что удалось узнать.
– Мой Император, следы девчонки затерялись.
Тиберий нахмурился.
– Это я уже слышал. Неужели ничего нового?
– Ищейки не знают отдыха, мой Император. Денно и нощно рыщут они в поисках. Если бы ее вещи не пропали в огне… Но нет смысла сожалеть о том, чего не исправить. Для магов не осталось никаких подсказок, поэтому ищут ее без применения магической силы. Недавно появились сведения, что она не собирается просить помощи у горцев, как мы полагали ранее. В Предгорье она не появлялась.
– А твои люди не могли ее упустить?
– Нет, мой Император. Перевал надежно охраняется – птица незамеченной не пролетит.
Тиберий задумался, потер лоб.
– Странно. Она давно должна выйти к перевалу. Разве что с ней что-то случилось.
– Либо же она искусно запутала следы, – произнес Ариф и пригнулся, съежился на подушке. – И на самом деле шла вовсе не в горы.
– Но куда еще она могла направляться? Мы разослали письма всем нашим союзникам, надежно укрыться она может рассчитывать только в горах. Там ей могут дать пристанище.
– Либо же она не собирается просить помощи, мой Император. Надеется просто затеряться и выждать. И тогда лучше всего ей направиться…
– На север, – выдохнул Тиберий, поднимаясь. – Именно! Пойти туда, где ее не ждут. Кажется, скоро мы поймаем тебя, маленькая ведьма!
***
Спустя несколько дней я вернулась в ту комнату, где жила до болезни. Бренна, охая и причитая о том, как исхудала – «прозрачная, аж косточки видать!» – ее подопечная, отвела меня в купальни. Разделялись они, по словам горничной, на три части: для мужчин, для женщин и личные купальни эрта. Помимо мраморных бассейнов, совершить омовение в которых мог любой из обитателей дворца, имелись еще и умывальни в личных покоях, так что я поначалу сопротивлялась, уверяя служанку, что неплохо вымоюсь и в небольшой ванне. Но Бренна и слушать возражений не желала.
– Вам нужно хорошенько попариться, госпожа, отмокнуть в горячей воде, прогреться на горячих плитах. Пойдемте со мной, я сделаю все, что положено.
Устав спорить, я отправилась за ней и действительно получила удовольствие от купания в бурлящей воде. Дворцовые купальни Снаргарда вполне могли бы соперничать с термами Баррейна, будь последние не разрушены вместе с остальным дворцом Верховной Ведьмы.
По счастью, в огромных гулких мраморных помещениях не было ни души, так что никто не помешал мне наслаждаться, а ведь я опасалась любопытных взглядов и ехидных реплик. Бренна пояснила, что в середине дня в купальнях безлюдно, а вот вечером нередко обитательницы дворца собираются здесь, чтобы не только привести себя в порядок, но и посплетничать всласть. Я же решила, что буду выбираться сюда только в обеденное время, да и то желательно пореже. После знакомства с невестой Сирила общение с надменными северянками меня не привлекало.
Хранитель навещал меня каждый день, приносил зелья, подолгу разговаривал. Он оказался на удивление интересным собеседником: многое знал и готов был знаниями делиться. Пусть он и провел долгие годы в Снаргарде, но частенько получал письма от знакомых из других стран. Даже при дворе Императора, как мне удалось понять из случайной (а случайной ли?) обмолвки у него имелся тайный осведомитель.
– Император разыскивает тебя, Ирис. Он не только разослал письма всем союзникам, но и направил ищеек по твоему следу.
Все это я прекрасно знала. Более того, приложила все усилия, чтобы направить ищеек на неверный путь. Пусть думают, что я направляюсь в горы. Идти туда на самом деле было бы безумием: меня перехватили бы еще на подходе к перевалу. Долина Саарханд пала, перестав быть безопасным местом, а сами горцы никогда не спускались в Предгорье. Они дали бы мне кров и защиту, приди я к ним, вот только путь уже закрыт.
– Ищейки возвращаются во дворец, Ирис. Как ты думаешь, что бы это значило?
Я похолодела. Да что здесь думать – Император понял, что шел по ложному пути, долго водить его за нос не получилось. Судя по сочувствующему взгляду Хранителя, ему в голову пришли те же мысли.
– Скоро они будут здесь. Ищейки. Если он сообразил, что я ушла на север, то не сегодня-завтра направит своих магов в Снаргард.
– Не так-то легко попасть в северную столицу, Ирис. Не волнуйся, быстро сюда не добраться даже ищейкам Императора. Снаргард открывает свои врата лишь по желанию эрта.
И снова я вспомнила крылатую тварь в небе над городом и грозных каменных привратников. На душе стало немного спокойнее: если Сирил не пожелает выдать меня, то есть шанс выжить. Вот только за эти дни он ни разу не навестил меня. Не желает больше видеть? Ну и пусть милуется со своей невестой! Лишь бы не решил отдать меня в лапы Тиберия, а до всего остального мне дела нет.
– Его нет во дворце, – спокойно заметил Хранитель, и я в который раз удивилась его способности угадывать мысли. – На южной границе неспокойно. Странные дела творятся в Равенсдейле, впрочем, о том ты и сама знаешь. Эрт и тан-эрт направились туда, чтобы разобраться в происходящем.
Да, ни нападение разбойников в лесу почти у самой городской черты, ни дерзость стражников в ратуше Равенсдейла никак нельзя было назвать событиями обыкновенными или же часто встречающимися.
– Ты не думаешь, что за этим может стоять он? – напрямик спросила я. – Император? На юге ему помогла внезапность, подлое вероломное нападение, которого никто не ждал. Но если взять Снаргард с наскока ему не по зубам, то он может начать расшатывать страну изнутри. Подкупать знать и чиновников, заразить гнилью северян, устраивать мелкие подлости.
Хранитель пожал плечами.
– Все возможно, Ирис. Пусть этим займется эрт. От нас с тобой все равно ничего не зависит.
***
В тот же день мне во второй раз довелось столкнуться с невестой Сирила. Теперь я знала ее имя – Агни. Его мне назвала Бренна, услышав описание незваной гостьи. Горничная же сообщила, что эрт уже полгода близок с госпожой Агни и весь дворец ожидает, что скоро объявят о свадьбе.
Встречи с северянкой я не искала и не думала, что ей взбредет в голову вновь навестить пленницу, но Агни подстерегла меня в купальнях. Пришла в неурочное для себя время специально, чтобы поговорить без свидетелей.
Я лежала в мелком бассейне с горячей бурлящей водой, откинув голову на бортик и прикрыв глаза. Так получалось хоть ненадолго позабыть о пережитых ужасах и снова представить себя в еще не разрушенном и не охваченном пожарами Баррейне. Бренна ждала за дверью: мне хотелось побыть в одиночестве.
– Вот ты где, южная ведьма, – выдернул меня из мечтаний злой голос.
Я распахнула глаза, резко села, прикрылась руками. Агни, не смущаясь своей наготы, потрогала ногой воду в соседнем бассейне. Мне стало неуютно, захотелось уйти, но мысль о том, чтобы покинуть пусть и ненадежной укрытие и предстать перед северянкой без одежды, смущала. Если бы она отвернулась!
Но нет, Агни вынула из воды точеную ногу, подошла к мраморной чаще, в которой я съежилась, притянув колени к груди, и медленно опустилась в воду. Мне пришлось подвинуться, чтобы наши тела не коснулись друг друга, прижаться к краю. Невеста эрта раскинулась вольготно, подняла руку, растопырила длинные тонкие пальцы, полюбовалась миндалевидными ногтями.
– Приводишь себя в порядок, ведьма? – в ее голосе звучали снисходительные нотки. – Правильно. Если тебя откормить, глядишь, кто при дворе Императора и польстится.
Мне стоило немалых трудов проглотить вертевшуюся на языке колкость. Долгие месяцы скитаний, а затем и жизнь в обители приучили сдерживаться, поэтому на голову Агни не обрушился водопад язвительных фраз, но молчание задело ее, кажется, сильнее, чем любой возможный ответ.
– Зачем ты только понадобилась Императору? – недоумевала она, поднимая над водой теперь уже правую ногу и покачивая изящной ступней. – И почему тебя не отправили к нему сразу, а оставили в Снаргарде? Ах да, ты же болела. Хилая изнеженная южная ведьма, которую подкосил двухдневный путь.
Что она знала о долгом пути, эта самовлюбленная северянка? Что она знала о пыльных дорогах, вдоль которых вместо богатых не столь давно деревень тянутся пепелища, а в воздухе висит неистребимый запах гари? Что она знала о слезах, что сами собой наворачиваются на глаза при виде срубленных садов и уничтоженных виноградников? Что она знала о стертых до кровавых мозолей непривычными грубыми башмаками ногах? Что она знала о голоде, когда от отчаяния жуешь даже придорожную траву? Что могла она знать о ночных кошмарах, от которых пробуждаешься с криками и долго не можешь успокоиться, о том, как боишься каждого шороха и прячешься от каждой тени?
– Но теперь-то ты здорова, как я погляжу, – насмешливо продолжала Агни. – Значит, скоро тебя здесь не будет.
От выслушивания дальнейших гадостей меня спасла Бренна, появившаяся в купальне с холстиной в руках. Поклонившись невесте эрта, горничная обратилась ко мне:
– Пора, госпожа, время принимать зелье.
Все положенные на сегодня отвары и настойки я уже выпила, о чем служанка прекрасно знала. Нетрудно догадаться, что она стремилась избавить меня от общества Агни, и я с благодарностью приняла ее помощь. Северянка что-то негромко пробормотала мне вслед, но я не удостоила ее и взглядом. Завернулась в холстину и покинула купальню в надежде, что больше несносная дама не захочет подстерегать меня здесь.
СИРИЛ
Градоправитель Равенсдейла обливался потом и трясся крупной дрожью. Дрожали губы, подрагивали оба подбородка, словно студень тряслись щеки, содрогалось рыхлое тело. Толстые пальцы, унизанные кольцами с крупными камнями, никак не могли сцепиться накрепко.
– Выздоравливай, крошка Ирис. В Снаргарде много чудес, и я хотел бы показать их тебе.
Я искривила губы в подобии улыбки. Вот как? Показать чудеса Снаргарда? Мне? Южной ведьме? Пленнице? И как к этому отнесется невеста эрта, интересно мне знать?
Невеста. Слово било в висках набатом, каждый слог отзывался болью. Не-вес-та. Не-вес-та. Другая. Не ты.
– Что ты собираешься делать со мной? – хрипло спросила пересохшими потрескавшимися губами.
– Ты – моя гостья, – уклонился он от прямого ответа. – Уверен, тебе понравится мой край. Снаргард – самый чудесный город из всех существующих в мире.
В его голосе прозвучали нотки гордости, и я его прекрасно понимала. Всего лишь несколько месяцев назад сама так говорила, только название произносила иное. То, что застряло в сердце шипом, и одно лишь упоминание которого вновь и вновь вскрывает незажившую рану, заставляет кровоточить. Баррейн. Южная столица. Самый прекрасный город из всех существующих… существовавших.
– Значит, гостья? – уточнила я, поспешно сморгнув слезы. – И могу в любой момент покинуть твой гостеприимный дворец?
Отпираться и юлить он не стал, бросил коротко:
– Нет. Не сможешь.
– Тогда какая же я гостья? – горько спросила я. – Называй вещи своими именами, эрт. Пленница. Я – твоя пленница.
– Да пойми же, не могу я тебя отпустить! К тому же идти тебе попросту некуда!
– А это уже не твоя забота! – отчеканила я.
В голосе зазвенел металл – откуда только силы взялись? Сирил склонился надо мной, хотел что-то сказать, и тут за его спиной раздалось тихое покашливание. Хранитель вошел в лабораторию незаметно, бесшумно – ходил он как кошка, подкрадется – не увидишь.
– Мой эрт, Ирис пора принять целебный настой, а потом поспать.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ТИБЕРИЙ
От удушающего аромата розового масла разболелась голова. Ломило виски, лоб стягивал невидимый тугой обруч. Новая наложница щедро намазалась ароматической смесью, и теперь от ее извивавшегося в танце тела волнами расходился запах, вызывавший у великого завоевателя, владыки мира, Императора запада, востока и юга Тиберия воспоминания, неприятные до тошноты. В буквальном, физическом смысле. Розами пахло в придворном парке Баррейна. Собиралась гроза, небо затянуло тяжелыми набухшими тучами, в сгустившемся неподвижном воздухе разливался цветочный аромат. Тогда ему еще нравились розы. Пышные, бордовые, словно кровь, вино или страсть. Та страсть, что пьянила сильнее вина.
Астра. Прекрасная рыжеволосая южанка с золотисто-карими глазами и кожей белее мрамора. Проклятая ведьма, к ногам которой он готов был бросить весь мир. Дрянь, посмевшая ему отказать, выбравшая не его. Посмеявшаяся над ним. Что же, она дорого заплатила за свою ошибку. И она, и ее избранник, и весь проклятый южный край, захлебнувшийся в крови. Вот только триумф Тиберия пока еще был неполным. Девчонку еще не нашли.
Наложница сбросила с себя последнее покрывало, оставшись обнаженной, изогнулась призывно. Опустилась на колени, склонила голову. Каштановые волосы волнами упали на плечи, скрыли лицо. Прошептала с придыханием:
– Мой господин…
Тиберий поморщился. Эту женщину он не хотел. Не сегодня.
Она поползла к нему, приблизилась, прижалась губами к его ноге. Запах розового масла стал нестерпимым.
– Убирайся!
– Господин не хочет меня?
– Нет! Пошла вон!
– Я сумею доставить удовольствие…
Он прервал ее пинком, и невольница замолчала, подавила болезненный стон. Все во дворце знали: если Император впадает в гнев, следует съежится, закрыть рот, пригнуться к земле и молиться всем богам в надежде остаться в живых.
– Я просил рыжую! Почему прислали тебя?
Она дотронулась до каштанового локона.
– Не такую! – вскипел Тиберий. – Светло-рыжую! Пошла вон, пока цела. И скажи, что мне нужен Ариф.
Не вставая с колен и не поднимая головы, она поползла задом к двери. Тиберий протянул руку к столику, взял кубок с ледяной водой и осушил его одним глотком. Головная боль не желала униматься.
Ариф, невысокий, светловолосый, обманчиво юный и столь же обманчиво хрупкий, появился сразу же, как будто дожидался за дверью. Возможно, так оно и было – иногда после постельных утех Император не погружался в сон, а чувствовал необычайный прилив бодрости. Правда, наложниц в таких случаях из его покоев выносили без чувств, а некоторые невольницы и не выживали, но кого волновали судьбы рабынь?
– Мой Император.
Ариф опустился на колени, согнулся, прикоснувшись лбом к мраморным плитам пола.
– Встань, друг мой, – голос Тиберия звучал обманчиво мягко. – Встань, подойди ко мне. Раздели со мной трапезу.
Император ударил в небольшой гонг, и тут же появился прислужник, распростерся ниц.
– Пусть нам принесут ужин, – распорядился Тиберий.
Ариф уже подошел к его креслу, устроился на подушке у ног своего господина. Он прекрасно понимал, что приглашение разделить трапезу вовсе не означает возможность сидеть за одним столом с владыкой. К своим фаворитам Тиберий относился как к домашним любимцам, ему бы и в голову не пришло усаживать их за свой стол.
– Расскажи мне пока, что удалось узнать.
– Мой Император, следы девчонки затерялись.
Тиберий нахмурился.
– Это я уже слышал. Неужели ничего нового?
– Ищейки не знают отдыха, мой Император. Денно и нощно рыщут они в поисках. Если бы ее вещи не пропали в огне… Но нет смысла сожалеть о том, чего не исправить. Для магов не осталось никаких подсказок, поэтому ищут ее без применения магической силы. Недавно появились сведения, что она не собирается просить помощи у горцев, как мы полагали ранее. В Предгорье она не появлялась.
– А твои люди не могли ее упустить?
– Нет, мой Император. Перевал надежно охраняется – птица незамеченной не пролетит.
Тиберий задумался, потер лоб.
– Странно. Она давно должна выйти к перевалу. Разве что с ней что-то случилось.
– Либо же она искусно запутала следы, – произнес Ариф и пригнулся, съежился на подушке. – И на самом деле шла вовсе не в горы.
– Но куда еще она могла направляться? Мы разослали письма всем нашим союзникам, надежно укрыться она может рассчитывать только в горах. Там ей могут дать пристанище.
– Либо же она не собирается просить помощи, мой Император. Надеется просто затеряться и выждать. И тогда лучше всего ей направиться…
– На север, – выдохнул Тиберий, поднимаясь. – Именно! Пойти туда, где ее не ждут. Кажется, скоро мы поймаем тебя, маленькая ведьма!
***
Спустя несколько дней я вернулась в ту комнату, где жила до болезни. Бренна, охая и причитая о том, как исхудала – «прозрачная, аж косточки видать!» – ее подопечная, отвела меня в купальни. Разделялись они, по словам горничной, на три части: для мужчин, для женщин и личные купальни эрта. Помимо мраморных бассейнов, совершить омовение в которых мог любой из обитателей дворца, имелись еще и умывальни в личных покоях, так что я поначалу сопротивлялась, уверяя служанку, что неплохо вымоюсь и в небольшой ванне. Но Бренна и слушать возражений не желала.
– Вам нужно хорошенько попариться, госпожа, отмокнуть в горячей воде, прогреться на горячих плитах. Пойдемте со мной, я сделаю все, что положено.
Устав спорить, я отправилась за ней и действительно получила удовольствие от купания в бурлящей воде. Дворцовые купальни Снаргарда вполне могли бы соперничать с термами Баррейна, будь последние не разрушены вместе с остальным дворцом Верховной Ведьмы.
По счастью, в огромных гулких мраморных помещениях не было ни души, так что никто не помешал мне наслаждаться, а ведь я опасалась любопытных взглядов и ехидных реплик. Бренна пояснила, что в середине дня в купальнях безлюдно, а вот вечером нередко обитательницы дворца собираются здесь, чтобы не только привести себя в порядок, но и посплетничать всласть. Я же решила, что буду выбираться сюда только в обеденное время, да и то желательно пореже. После знакомства с невестой Сирила общение с надменными северянками меня не привлекало.
Хранитель навещал меня каждый день, приносил зелья, подолгу разговаривал. Он оказался на удивление интересным собеседником: многое знал и готов был знаниями делиться. Пусть он и провел долгие годы в Снаргарде, но частенько получал письма от знакомых из других стран. Даже при дворе Императора, как мне удалось понять из случайной (а случайной ли?) обмолвки у него имелся тайный осведомитель.
– Император разыскивает тебя, Ирис. Он не только разослал письма всем союзникам, но и направил ищеек по твоему следу.
Все это я прекрасно знала. Более того, приложила все усилия, чтобы направить ищеек на неверный путь. Пусть думают, что я направляюсь в горы. Идти туда на самом деле было бы безумием: меня перехватили бы еще на подходе к перевалу. Долина Саарханд пала, перестав быть безопасным местом, а сами горцы никогда не спускались в Предгорье. Они дали бы мне кров и защиту, приди я к ним, вот только путь уже закрыт.
– Ищейки возвращаются во дворец, Ирис. Как ты думаешь, что бы это значило?
Я похолодела. Да что здесь думать – Император понял, что шел по ложному пути, долго водить его за нос не получилось. Судя по сочувствующему взгляду Хранителя, ему в голову пришли те же мысли.
– Скоро они будут здесь. Ищейки. Если он сообразил, что я ушла на север, то не сегодня-завтра направит своих магов в Снаргард.
– Не так-то легко попасть в северную столицу, Ирис. Не волнуйся, быстро сюда не добраться даже ищейкам Императора. Снаргард открывает свои врата лишь по желанию эрта.
И снова я вспомнила крылатую тварь в небе над городом и грозных каменных привратников. На душе стало немного спокойнее: если Сирил не пожелает выдать меня, то есть шанс выжить. Вот только за эти дни он ни разу не навестил меня. Не желает больше видеть? Ну и пусть милуется со своей невестой! Лишь бы не решил отдать меня в лапы Тиберия, а до всего остального мне дела нет.
– Его нет во дворце, – спокойно заметил Хранитель, и я в который раз удивилась его способности угадывать мысли. – На южной границе неспокойно. Странные дела творятся в Равенсдейле, впрочем, о том ты и сама знаешь. Эрт и тан-эрт направились туда, чтобы разобраться в происходящем.
Да, ни нападение разбойников в лесу почти у самой городской черты, ни дерзость стражников в ратуше Равенсдейла никак нельзя было назвать событиями обыкновенными или же часто встречающимися.
– Ты не думаешь, что за этим может стоять он? – напрямик спросила я. – Император? На юге ему помогла внезапность, подлое вероломное нападение, которого никто не ждал. Но если взять Снаргард с наскока ему не по зубам, то он может начать расшатывать страну изнутри. Подкупать знать и чиновников, заразить гнилью северян, устраивать мелкие подлости.
Хранитель пожал плечами.
– Все возможно, Ирис. Пусть этим займется эрт. От нас с тобой все равно ничего не зависит.
***
В тот же день мне во второй раз довелось столкнуться с невестой Сирила. Теперь я знала ее имя – Агни. Его мне назвала Бренна, услышав описание незваной гостьи. Горничная же сообщила, что эрт уже полгода близок с госпожой Агни и весь дворец ожидает, что скоро объявят о свадьбе.
Встречи с северянкой я не искала и не думала, что ей взбредет в голову вновь навестить пленницу, но Агни подстерегла меня в купальнях. Пришла в неурочное для себя время специально, чтобы поговорить без свидетелей.
Я лежала в мелком бассейне с горячей бурлящей водой, откинув голову на бортик и прикрыв глаза. Так получалось хоть ненадолго позабыть о пережитых ужасах и снова представить себя в еще не разрушенном и не охваченном пожарами Баррейне. Бренна ждала за дверью: мне хотелось побыть в одиночестве.
– Вот ты где, южная ведьма, – выдернул меня из мечтаний злой голос.
Я распахнула глаза, резко села, прикрылась руками. Агни, не смущаясь своей наготы, потрогала ногой воду в соседнем бассейне. Мне стало неуютно, захотелось уйти, но мысль о том, чтобы покинуть пусть и ненадежной укрытие и предстать перед северянкой без одежды, смущала. Если бы она отвернулась!
Но нет, Агни вынула из воды точеную ногу, подошла к мраморной чаще, в которой я съежилась, притянув колени к груди, и медленно опустилась в воду. Мне пришлось подвинуться, чтобы наши тела не коснулись друг друга, прижаться к краю. Невеста эрта раскинулась вольготно, подняла руку, растопырила длинные тонкие пальцы, полюбовалась миндалевидными ногтями.
– Приводишь себя в порядок, ведьма? – в ее голосе звучали снисходительные нотки. – Правильно. Если тебя откормить, глядишь, кто при дворе Императора и польстится.
Мне стоило немалых трудов проглотить вертевшуюся на языке колкость. Долгие месяцы скитаний, а затем и жизнь в обители приучили сдерживаться, поэтому на голову Агни не обрушился водопад язвительных фраз, но молчание задело ее, кажется, сильнее, чем любой возможный ответ.
– Зачем ты только понадобилась Императору? – недоумевала она, поднимая над водой теперь уже правую ногу и покачивая изящной ступней. – И почему тебя не отправили к нему сразу, а оставили в Снаргарде? Ах да, ты же болела. Хилая изнеженная южная ведьма, которую подкосил двухдневный путь.
Что она знала о долгом пути, эта самовлюбленная северянка? Что она знала о пыльных дорогах, вдоль которых вместо богатых не столь давно деревень тянутся пепелища, а в воздухе висит неистребимый запах гари? Что она знала о слезах, что сами собой наворачиваются на глаза при виде срубленных садов и уничтоженных виноградников? Что она знала о стертых до кровавых мозолей непривычными грубыми башмаками ногах? Что она знала о голоде, когда от отчаяния жуешь даже придорожную траву? Что могла она знать о ночных кошмарах, от которых пробуждаешься с криками и долго не можешь успокоиться, о том, как боишься каждого шороха и прячешься от каждой тени?
– Но теперь-то ты здорова, как я погляжу, – насмешливо продолжала Агни. – Значит, скоро тебя здесь не будет.
От выслушивания дальнейших гадостей меня спасла Бренна, появившаяся в купальне с холстиной в руках. Поклонившись невесте эрта, горничная обратилась ко мне:
– Пора, госпожа, время принимать зелье.
Все положенные на сегодня отвары и настойки я уже выпила, о чем служанка прекрасно знала. Нетрудно догадаться, что она стремилась избавить меня от общества Агни, и я с благодарностью приняла ее помощь. Северянка что-то негромко пробормотала мне вслед, но я не удостоила ее и взглядом. Завернулась в холстину и покинула купальню в надежде, что больше несносная дама не захочет подстерегать меня здесь.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
СИРИЛ
Градоправитель Равенсдейла обливался потом и трясся крупной дрожью. Дрожали губы, подрагивали оба подбородка, словно студень тряслись щеки, содрогалось рыхлое тело. Толстые пальцы, унизанные кольцами с крупными камнями, никак не могли сцепиться накрепко.
