-Иван Дмитрич, дорогой, мы ведь с Вами уже всё просчитали: риски минимальны. А топтаться на одном месте из страха потонуть - явно не в нашем стиле. – Подключился Абаев к животрепещущему обсуждению.
-А Ванюша у нас, аки Козьма Прутков, лучше перебдит. – Хохотнула соседка Громова справа - необъятная Маргарита Эммануиловна Шаповал. Несмотря на худосочность «Ванюши», индюшиный главбух была столь широкой души (или кости, кому как больше нравится), что тому всё время приходилось жаться в сторону невозмутимого Геловани. Выглядело всё это весьма и весьма комично.
-Согласно показателям Доу-Джонса*, - начал было Громов, но его бессовестным образом перебили.
- Ванюша, ты, часом, ничего не попутал? Вспомни, где трудишься, а потом уж представляй себя на месте прожжённого волка с Уолл Стрит.
Финансист сердито запыхтел, но крыть Эммануиловну, по всей видимости, было нечем.
Прерывая сеанс доморощенного психоанализа, в кабинет, плавно виляя округлыми бедрами, вплыла Солнцева с тяжелым, заставленным кружками подносом в руках.
Направилась Ведьма прямиком к Абаеву, – а к кому же еще – водрузив перед тем громадную чашку кофе. Дождавшись благодарного кивка, повернулась в сторону Заураби. Тот, было, собрался отрицательно покачать головой, но его мнение интересовало Катерину в последнюю очередь.
Прощебетав веселое «На здоровье!», секретарь поставила перед опешившим мужчиной ароматный кофе с рисунком в виде солнца на пузырящейся молочной поверхности, и отправилась снабжать животворящим напитком остальных.
Переводя взор попеременно с Катерины на расплывающийся огненный шар, боковым зрением заметил масляный взгляд Давида, которым тот провожал аппетитную Ведьму. Отчего-то этот момент категорически не понравился Артуру. Конечно, дело было в мужской солидарности – здесь же присутствовал и Абаев, чьей женщиной представлялась ему Катя.
Отринув лишние эмоции, начбез принял во внимание мотив, который вполне мог толкнуть любителя автомобилей премиум класса подгадить собственному руководителю. Ищите женщину, или ничто человеческое нам не чуждо.
Тем временем, Ведьма закончила свой крестовый поход и примостилась на стульчике наискосок от Биг-Босса. Предварительно достала из ящика стола небольшой квадратный планшет и принялась негромко вбивать туда что-то тонкими пальчиками.
- От глупого риска до беды близко, как любил повторять мой покойный отец. – Продолжил разглагольствования Иван Дмитриевич, выставив вперед указательный палец на манер щита. Заураби испугался, как бы его на этом самом щите и не унесли с поля пока еще словесного боя.
- От осинки не родятся апельсинки. – Глубокомысленно изрекла Маргарита Эммануиловна, воткнув острый, как наточенный клинок, ярко-красный ноготь в принесенный с собой апельсин. Заураби ощутимо передернуло. Не хотел бы он когда-либо оказаться на месте заморского фрукта.
Повелительница дебетов и кредитов, оторвавшись от поглощения сочной мякоти, потыкала толстым, как и всё в ней, пальцем в чудом сохранившийся ситизен* с затертыми от частого обращения цифрами. Получив искомую комбинацию, повернула калькулятор в сторону своих коллег.
- Если бы мы открыли новую производственную линию, то при условии наращивания производственных мощностей вышли бы вот на такой показатель прибыли до налогообложения уже в осеннем квартале. А уж учитывая налоговые льготы, обещанные нам Пал Петровичем, да не потреплет его благородные седины доблестная антикоррупционка, все были бы в шоколаде.
Громов, поджав тонкие губы, остался при своем мнении, остальные же заметно впечатлились, исключая Абаева, который лишь одобрительно кивнул собственному счетоводу, наверняка не в первый раз видя подобные цифры.
Артур внимательнее всмотрелся в женщину неопределенного возраста, пытаясь отгадать, что могло сподвигнуть ее на предательство. Да, Абаев узнал об утечке денег со счетов именно от нее, но что, если это и был ее хитроумный план – обезопасить себя подобным образом? Или же она и вправду невиновна в краже, будучи причастной лишь к сливу информации? Пока найти ответы на свои вопросы не представлялось Заураби возможным. Но еще не вечер, господа, еще не вечер!
*Речь идет о промышленном индексе Доу-Джонса, который был создан для отслеживания развития промышленной составляющей американских фондовых рынков.
Следующий представитель управленческого костяка показался Артуру наиболее адекватной, начисто лишенной эксцентричности личностью. Краснов Ярослав Дмитриевич, по представлению Биг-Босса, был юристом, «каких по пальцам пересчитать можно», и кого с большим трудом удалось выманить из-за бугра. Спокойный, разумный, обстоятельный – пожалуй, всё, что можно было сказать о нем на первый взгляд.
В бурное обсуждение, чьим инициатором выступил Громов, не вступал, с коллегами не пререкался. Читал себе что-то на планшете, изредка морщась, как от ноющей зубной боли, отчего на загорелом лбе прорисовывалась глубокая вертикальная морщина.
Единственным, что не вписывалось в идеальный образ городского денди, была тонкая полоска более светлой кожи на безымянном пальце правой кисти. Вероятно, гуру юриспруденции в семейной жизни оказался полным профаном.
Мотивы были не ясны. Заураби сомневался, что Абаев поскупился бы в плане зарплаты для Краснова, учитывая столь восторженные отзывы. Хотя кто его знает. Нет предела человеческой жадности. В тихом омуте, не вызывающем подозрений, порой обитают лохнесские чудовища. Не зря же от него жена ушла, в конце концов?
-Что там у нас по загрузкам, Михал Степаныч? – Обратился Алим к начальнику отдела производства.
-Тамирыч, дорогой, вначале позволь от лица всего коллектива поздравить тебя с профессиональным праздником! – Вылупленные в изумлении глаза «коллектива» сказали Заураби о многом.
-Это с каким таким праздником ты меня поздравлять удумал, старый лис? –Усмехнулся Абаев, отложив шариковую ручку в сторону.
-Дык, международный день альпинизма сегодня отмечают, стыдно, стыдно не знать, мой мальчик. – Михаил Степанович с говорящей фамилией Бромберг достал из кармана брюк походный календарь, бьющий по глазам ярко-желтыми глянцевыми подсолнухами. Понедельник, восьмое августа, был густо обведен красной пастой. Собственно, красной пасты тут было в избытке. Артур предположил, что отслеживание всяческих праздников являлось для Бромберга своеобразным хобби.
- Кому как не покорителю осетинских вершин и скалолазу со стажем принять от нас этот скромный подарок. – Кругло-румяное лицо дарителя заалело от торжества момента, и в руки вставшему навстречу Асу перекочевала небольшая статуэтка, исполненная в виде ледоруба.
Пока мужчины обменивались рукопожатиями и похлопываниями по спине, Заураби провел краткое умозаключение.
Михаил Степанович Бромберг виделся Артуру настоящим толковым производственником, чудом сохранившимся в первозданном виде еще со времен советов. Он бы не удивился, если бы на рабочем столе любителя клетчатых рубашек гордо возвышалась мини-копия знаменитого памятника рабочему и колхознице. А если нет, нужно предложить Биг-Боссу срочно исправить сие недоразумение. Тем более, что алаверды никто не отменял.
Такой человек скорее умрет, чем предаст, – в этом начбез был уверен.
Вынырнув из варева собственных мыслей, Заураби услышал стандартную мелодию трезвонившего мобильного.
Доставая из «широких штанин» телефон, Бромберг нечаянно вытащил и связку ключей. Та, звонко цокнув, упала на пол. Скосив глаза, Артур не сдержал ухмылки – на металлическом кружке висел объемный брелок в виде откормленной на убой индюшки. Нет, производственника можно смело вычеркивать из списка подозреваемых.
Взглянув на экран, Михаил Степанович коротко извинился и спешно покинул помещение. На полдороги не выдержал и принял вызов, выдохнув в динамик приглушенное «Да, Агнешка?».
На вопросительный взгляд Артура Абаев пояснил:
-Жена Михал Степаныча больна.
А вот это в корне меняло дело. Человек, загнанный в тиски обстоятельствами, способен на всё.
**
Но самого настоящего серого кардинала – самовыдвиженца «теневого правительства», Артур разглядел…в своей соседке.
Мышь. Незаметная, неприметная, замкнутая. Тонкий хвост неопределенного тусклого цвета, неподходящие ей по форме очки на пол-лица и неожиданно яркие, умные, красивые серые глаза. Слишком много «не».
Но свою должность она получила явно не за них. Экономист-аналитик Виктория Сергеевна Романова занимала в компании нишу интровертивного генератора идей, что хоть и не вполне соответствовало типичному представлению об успешном управленце, зато на деле приносило свои плоды.
Мышь-кардинал все совещание просидела, уткнувшись в пухлый ежедневник в кожаном переплете. Заураби был уверен, что увидит там четко структурированные записи, выполненные аккуратным ровным почерком, но и тут его ждал облом. Страницы оказались испещрены разноуровневыми фразами, обрывками мыслей, идеями, которые уже не единожды были зачеркнуты, а потом восстановлены, путем обведения в кружок и выставления жирного восклицательного знака по соседству.
Дама оказалась творческой наклонности. Прибавьте к этому аналитический склад ума – выйдет идеальный, нетривиально мыслящий преступник, которого на деле очень трудно вычислить, а тем более, поймать.
Потому что просчитать действия людей такого типа трудно, что уж говорить о действиях на опережение. Желательно, конечно, чтобы крысой оказалась не перепрофилированная «полевка».
-Так, с загрузками разобрались. Михал Степаныч, тогда действуем, как договаривались. – Вторгся в сознание голос Абаева. –Виктория Сергеевна, Вы, кажется, жаловались на нехватку сотрудников?
Романова ограничилась кивком.
-Катенька, подыщи нам спеца по внешнеэкономическим связям в кратчайшие сроки.
Ведьма растянула губы в улыбке, говорящей всем и каждому «чтоб вы без меня делали», выпятила вперед грудь (повернувшийся в ее сторону Артур спокойно обошелся бы без этого незабываемого зрелища), и царски кивнула, тряхнув ряжей гривой.
-Алим Тамирович, Виктория Сергеевна, я найду вам лучшего из лучших.
Абаев даже предположить не мог, насколько пророческими окажутся слова Катерины.
Заураби же в очередной раз подумал про себя: «Выпендрежница!», снова переключаясь на удовлетворенную вниманием начальства Романову.
Виктория. Победа. Хм. Ну, если только разума над сарсапариллой.*
Кажется, она давно уже признала себя побежденной на поприще женской привлекательности, однако, в глубине души (Артур был готов спорить на что угодно) ощущала огромное превосходство над всеми собравшимися.
Быть может, это самое внутреннее превосходство и столкнуло ее с пути истинного? Во всяком случае, подобной вероятности нельзя было исключать.
** Речь идет о цитате О"Генри из сборника "Благородный жулик". Сарсапарилла – североамериканское лечебное растение.
-Как тут моя куколка поживает? – Коротко постучав, Катя просунула голову в палату маленькой принцессы.
-Катюша пришла! Катюша пришла! – Девочка слабо подпрыгнула на твердом матрасе и растянула губы в щербатой улыбке с парой отсутствующих молочных зубов.
-Как же я могла не прийти, хорошая моя? – Солнцева раскладывала на угловом столике принесенные фрукты. На секунду повернулась к ребенку спиной, чтобы незаметно достать из пластикового пакета небольшой букет полевых цветов, перетянутый широкой розовой лентой. – Смотри, Куколка, какой букет для тебя передали. Сказали вручить самой красивой девочке на этой планете. – Аврора захлопала в ладоши, продолжая улыбаться. Протянула болезненно худые ручки с хорошо просматриваемыми синющими венками навстречу цветам.
-А еще…, - Катерина интригующе замолчала. – Я, как и обещала, принесла тебе…, - Хитро посмотрела на девочку, ожидая, когда та закончит за нее.
-Волосы Рапунцель? – И столько надежды и ожидания было в ее глазах, что у Кати слезы закипели в уголках глаз. Чтобы не расплакаться, просто кивнула.
Аврора счастливо заверещала и кинулась на шею Солнцевой. Катерина гладила девочку по холодной головке, практически полностью лишенной волос, и мысленно просила себя сдержаться.
А потом она, как самый настоящий волшебник, покопавшись в недрах сумки, вытащила оттуда красивейший парик из натуральных длинных волос цвета спелой пшеницы.
Ави даже рот открыла от подобного подарка. Пока девочка неподвижно сидела на кровати, боясь прикоснуться к мечте, лежащей на нежно-розовом постельном белье, Солнцева продолжала выступать в роли волшебной Феи. Вскоре к парику присоединилась плойка и миллион разнообразных резиночек самых разных цветов, форм и размеров.
-Ну что, Принцесса, ты готова превратиться в Рапунцель?
Аврора резко вынырнула из охватившего ее оцепенения и принялась наверстывать упущенное – благоговейно проводить пальчиками с розовым лаком на маленьких ноготочках (еще не стерлось с их прошлого «девичника») по многочисленным подаркам.
А Катя и сама радовалась как ребенок – открыто и искренне. Довольна была, что угодила с подарком. Еще в самом начале их знакомства, два месяца назад, у них состоялся подобный разговор:
-Поиграем в загадки? – Катя чувствовала себя неуверенно, не зная, как себя вести и что говорить.
-Давай. – Девочка не то, что оживилась, но немного приободрилась.
Солнцева судорожно напрягла мозг, пытаясь найти в недрах памяти приемлемые детские загадки. Катя была единственным ребенком в семье, да и у знакомых дети были более старшего возраста.
-Хм… Ну, например: длинное хвостище, рыжее волосище, сама хитрищЕ. – И уставилась на Аврору в ожидании ответа. Почему сознание подбросило такую странную интерпретацию лисы, Катерина не знала.
Ави не думала ни секунды.
-Ты, если хвост нацепишь.
Секунду Солнцева лишь недоуменно моргала, а потом заливисто захохотала, запрокинув голову. Ей достался удивительный ребенок с нетривиальным типом мышления.
-А эту сможешь? Красна девица сидит в темнице, а коса на улице.
Принцесса усмехнулась, будто бы ожидала чего посложнее.
-Рапунцель. – И смотрит на Катю так, словно та очевидные вещи вздумала спрашивать.
И не поспоришь ведь!
Катерина машинально завивала золотистого цвета пряди в крупные локоны, вспоминая детали их первой встречи.
Все проблемы на Катину рыжую голову сваливались исключительно из-за наличия неуёмной энергии и зудящего желания спасать всех забитых и угнетенных. Причем многие таковыми являлись лишь на взгляд самой Кати.
По молодости и глупости вступила в ряды «зеленых», устраивала забастовки, приковывая себя наручниками, объявляла голодовки и бросалась грудью на амбразуру. Отцу приходилось регулярно доставать нерадивую дочь из обезьянников, напрягая собственные связи, давать на лапу нужным людям и оплачивать ВИП-палаты в больницах после очередных голодных обмороков. Закончилось все гастритом и разбитым девичьим сердцем.
С долговязым красавцем Иннокентием семнадцатилетняя Катя познакомилась на какой-то очередной забастовке. Парень выгодно выделялся высоким ростом и копной вьющихся темно-каштановых волос. К тому же, Кеша придерживался тех же взглядов, что и она, а сей факт не мог не радовать бунтарское подростковое сердце. С ним она познала вкус молодости и бесшабашности, с ним же лишилась девственности.
-А Ванюша у нас, аки Козьма Прутков, лучше перебдит. – Хохотнула соседка Громова справа - необъятная Маргарита Эммануиловна Шаповал. Несмотря на худосочность «Ванюши», индюшиный главбух была столь широкой души (или кости, кому как больше нравится), что тому всё время приходилось жаться в сторону невозмутимого Геловани. Выглядело всё это весьма и весьма комично.
-Согласно показателям Доу-Джонса*, - начал было Громов, но его бессовестным образом перебили.
- Ванюша, ты, часом, ничего не попутал? Вспомни, где трудишься, а потом уж представляй себя на месте прожжённого волка с Уолл Стрит.
Финансист сердито запыхтел, но крыть Эммануиловну, по всей видимости, было нечем.
Прерывая сеанс доморощенного психоанализа, в кабинет, плавно виляя округлыми бедрами, вплыла Солнцева с тяжелым, заставленным кружками подносом в руках.
Направилась Ведьма прямиком к Абаеву, – а к кому же еще – водрузив перед тем громадную чашку кофе. Дождавшись благодарного кивка, повернулась в сторону Заураби. Тот, было, собрался отрицательно покачать головой, но его мнение интересовало Катерину в последнюю очередь.
Прощебетав веселое «На здоровье!», секретарь поставила перед опешившим мужчиной ароматный кофе с рисунком в виде солнца на пузырящейся молочной поверхности, и отправилась снабжать животворящим напитком остальных.
Переводя взор попеременно с Катерины на расплывающийся огненный шар, боковым зрением заметил масляный взгляд Давида, которым тот провожал аппетитную Ведьму. Отчего-то этот момент категорически не понравился Артуру. Конечно, дело было в мужской солидарности – здесь же присутствовал и Абаев, чьей женщиной представлялась ему Катя.
Отринув лишние эмоции, начбез принял во внимание мотив, который вполне мог толкнуть любителя автомобилей премиум класса подгадить собственному руководителю. Ищите женщину, или ничто человеческое нам не чуждо.
Тем временем, Ведьма закончила свой крестовый поход и примостилась на стульчике наискосок от Биг-Босса. Предварительно достала из ящика стола небольшой квадратный планшет и принялась негромко вбивать туда что-то тонкими пальчиками.
- От глупого риска до беды близко, как любил повторять мой покойный отец. – Продолжил разглагольствования Иван Дмитриевич, выставив вперед указательный палец на манер щита. Заураби испугался, как бы его на этом самом щите и не унесли с поля пока еще словесного боя.
- От осинки не родятся апельсинки. – Глубокомысленно изрекла Маргарита Эммануиловна, воткнув острый, как наточенный клинок, ярко-красный ноготь в принесенный с собой апельсин. Заураби ощутимо передернуло. Не хотел бы он когда-либо оказаться на месте заморского фрукта.
Повелительница дебетов и кредитов, оторвавшись от поглощения сочной мякоти, потыкала толстым, как и всё в ней, пальцем в чудом сохранившийся ситизен* с затертыми от частого обращения цифрами. Получив искомую комбинацию, повернула калькулятор в сторону своих коллег.
- Если бы мы открыли новую производственную линию, то при условии наращивания производственных мощностей вышли бы вот на такой показатель прибыли до налогообложения уже в осеннем квартале. А уж учитывая налоговые льготы, обещанные нам Пал Петровичем, да не потреплет его благородные седины доблестная антикоррупционка, все были бы в шоколаде.
Громов, поджав тонкие губы, остался при своем мнении, остальные же заметно впечатлились, исключая Абаева, который лишь одобрительно кивнул собственному счетоводу, наверняка не в первый раз видя подобные цифры.
Артур внимательнее всмотрелся в женщину неопределенного возраста, пытаясь отгадать, что могло сподвигнуть ее на предательство. Да, Абаев узнал об утечке денег со счетов именно от нее, но что, если это и был ее хитроумный план – обезопасить себя подобным образом? Или же она и вправду невиновна в краже, будучи причастной лишь к сливу информации? Пока найти ответы на свои вопросы не представлялось Заураби возможным. Но еще не вечер, господа, еще не вечер!
*Речь идет о промышленном индексе Доу-Джонса, который был создан для отслеживания развития промышленной составляющей американских фондовых рынков.
Следующий представитель управленческого костяка показался Артуру наиболее адекватной, начисто лишенной эксцентричности личностью. Краснов Ярослав Дмитриевич, по представлению Биг-Босса, был юристом, «каких по пальцам пересчитать можно», и кого с большим трудом удалось выманить из-за бугра. Спокойный, разумный, обстоятельный – пожалуй, всё, что можно было сказать о нем на первый взгляд.
В бурное обсуждение, чьим инициатором выступил Громов, не вступал, с коллегами не пререкался. Читал себе что-то на планшете, изредка морщась, как от ноющей зубной боли, отчего на загорелом лбе прорисовывалась глубокая вертикальная морщина.
Единственным, что не вписывалось в идеальный образ городского денди, была тонкая полоска более светлой кожи на безымянном пальце правой кисти. Вероятно, гуру юриспруденции в семейной жизни оказался полным профаном.
Мотивы были не ясны. Заураби сомневался, что Абаев поскупился бы в плане зарплаты для Краснова, учитывая столь восторженные отзывы. Хотя кто его знает. Нет предела человеческой жадности. В тихом омуте, не вызывающем подозрений, порой обитают лохнесские чудовища. Не зря же от него жена ушла, в конце концов?
-Что там у нас по загрузкам, Михал Степаныч? – Обратился Алим к начальнику отдела производства.
-Тамирыч, дорогой, вначале позволь от лица всего коллектива поздравить тебя с профессиональным праздником! – Вылупленные в изумлении глаза «коллектива» сказали Заураби о многом.
-Это с каким таким праздником ты меня поздравлять удумал, старый лис? –Усмехнулся Абаев, отложив шариковую ручку в сторону.
-Дык, международный день альпинизма сегодня отмечают, стыдно, стыдно не знать, мой мальчик. – Михаил Степанович с говорящей фамилией Бромберг достал из кармана брюк походный календарь, бьющий по глазам ярко-желтыми глянцевыми подсолнухами. Понедельник, восьмое августа, был густо обведен красной пастой. Собственно, красной пасты тут было в избытке. Артур предположил, что отслеживание всяческих праздников являлось для Бромберга своеобразным хобби.
- Кому как не покорителю осетинских вершин и скалолазу со стажем принять от нас этот скромный подарок. – Кругло-румяное лицо дарителя заалело от торжества момента, и в руки вставшему навстречу Асу перекочевала небольшая статуэтка, исполненная в виде ледоруба.
Пока мужчины обменивались рукопожатиями и похлопываниями по спине, Заураби провел краткое умозаключение.
Михаил Степанович Бромберг виделся Артуру настоящим толковым производственником, чудом сохранившимся в первозданном виде еще со времен советов. Он бы не удивился, если бы на рабочем столе любителя клетчатых рубашек гордо возвышалась мини-копия знаменитого памятника рабочему и колхознице. А если нет, нужно предложить Биг-Боссу срочно исправить сие недоразумение. Тем более, что алаверды никто не отменял.
Такой человек скорее умрет, чем предаст, – в этом начбез был уверен.
Вынырнув из варева собственных мыслей, Заураби услышал стандартную мелодию трезвонившего мобильного.
Доставая из «широких штанин» телефон, Бромберг нечаянно вытащил и связку ключей. Та, звонко цокнув, упала на пол. Скосив глаза, Артур не сдержал ухмылки – на металлическом кружке висел объемный брелок в виде откормленной на убой индюшки. Нет, производственника можно смело вычеркивать из списка подозреваемых.
Взглянув на экран, Михаил Степанович коротко извинился и спешно покинул помещение. На полдороги не выдержал и принял вызов, выдохнув в динамик приглушенное «Да, Агнешка?».
На вопросительный взгляд Артура Абаев пояснил:
-Жена Михал Степаныча больна.
А вот это в корне меняло дело. Человек, загнанный в тиски обстоятельствами, способен на всё.
**
Но самого настоящего серого кардинала – самовыдвиженца «теневого правительства», Артур разглядел…в своей соседке.
Мышь. Незаметная, неприметная, замкнутая. Тонкий хвост неопределенного тусклого цвета, неподходящие ей по форме очки на пол-лица и неожиданно яркие, умные, красивые серые глаза. Слишком много «не».
Но свою должность она получила явно не за них. Экономист-аналитик Виктория Сергеевна Романова занимала в компании нишу интровертивного генератора идей, что хоть и не вполне соответствовало типичному представлению об успешном управленце, зато на деле приносило свои плоды.
Мышь-кардинал все совещание просидела, уткнувшись в пухлый ежедневник в кожаном переплете. Заураби был уверен, что увидит там четко структурированные записи, выполненные аккуратным ровным почерком, но и тут его ждал облом. Страницы оказались испещрены разноуровневыми фразами, обрывками мыслей, идеями, которые уже не единожды были зачеркнуты, а потом восстановлены, путем обведения в кружок и выставления жирного восклицательного знака по соседству.
Дама оказалась творческой наклонности. Прибавьте к этому аналитический склад ума – выйдет идеальный, нетривиально мыслящий преступник, которого на деле очень трудно вычислить, а тем более, поймать.
Потому что просчитать действия людей такого типа трудно, что уж говорить о действиях на опережение. Желательно, конечно, чтобы крысой оказалась не перепрофилированная «полевка».
-Так, с загрузками разобрались. Михал Степаныч, тогда действуем, как договаривались. – Вторгся в сознание голос Абаева. –Виктория Сергеевна, Вы, кажется, жаловались на нехватку сотрудников?
Романова ограничилась кивком.
-Катенька, подыщи нам спеца по внешнеэкономическим связям в кратчайшие сроки.
Ведьма растянула губы в улыбке, говорящей всем и каждому «чтоб вы без меня делали», выпятила вперед грудь (повернувшийся в ее сторону Артур спокойно обошелся бы без этого незабываемого зрелища), и царски кивнула, тряхнув ряжей гривой.
-Алим Тамирович, Виктория Сергеевна, я найду вам лучшего из лучших.
Абаев даже предположить не мог, насколько пророческими окажутся слова Катерины.
Заураби же в очередной раз подумал про себя: «Выпендрежница!», снова переключаясь на удовлетворенную вниманием начальства Романову.
Виктория. Победа. Хм. Ну, если только разума над сарсапариллой.*
Кажется, она давно уже признала себя побежденной на поприще женской привлекательности, однако, в глубине души (Артур был готов спорить на что угодно) ощущала огромное превосходство над всеми собравшимися.
Быть может, это самое внутреннее превосходство и столкнуло ее с пути истинного? Во всяком случае, подобной вероятности нельзя было исключать.
** Речь идет о цитате О"Генри из сборника "Благородный жулик". Сарсапарилла – североамериканское лечебное растение.
Глава 3
-Как тут моя куколка поживает? – Коротко постучав, Катя просунула голову в палату маленькой принцессы.
-Катюша пришла! Катюша пришла! – Девочка слабо подпрыгнула на твердом матрасе и растянула губы в щербатой улыбке с парой отсутствующих молочных зубов.
-Как же я могла не прийти, хорошая моя? – Солнцева раскладывала на угловом столике принесенные фрукты. На секунду повернулась к ребенку спиной, чтобы незаметно достать из пластикового пакета небольшой букет полевых цветов, перетянутый широкой розовой лентой. – Смотри, Куколка, какой букет для тебя передали. Сказали вручить самой красивой девочке на этой планете. – Аврора захлопала в ладоши, продолжая улыбаться. Протянула болезненно худые ручки с хорошо просматриваемыми синющими венками навстречу цветам.
-А еще…, - Катерина интригующе замолчала. – Я, как и обещала, принесла тебе…, - Хитро посмотрела на девочку, ожидая, когда та закончит за нее.
-Волосы Рапунцель? – И столько надежды и ожидания было в ее глазах, что у Кати слезы закипели в уголках глаз. Чтобы не расплакаться, просто кивнула.
Аврора счастливо заверещала и кинулась на шею Солнцевой. Катерина гладила девочку по холодной головке, практически полностью лишенной волос, и мысленно просила себя сдержаться.
А потом она, как самый настоящий волшебник, покопавшись в недрах сумки, вытащила оттуда красивейший парик из натуральных длинных волос цвета спелой пшеницы.
Ави даже рот открыла от подобного подарка. Пока девочка неподвижно сидела на кровати, боясь прикоснуться к мечте, лежащей на нежно-розовом постельном белье, Солнцева продолжала выступать в роли волшебной Феи. Вскоре к парику присоединилась плойка и миллион разнообразных резиночек самых разных цветов, форм и размеров.
-Ну что, Принцесса, ты готова превратиться в Рапунцель?
Аврора резко вынырнула из охватившего ее оцепенения и принялась наверстывать упущенное – благоговейно проводить пальчиками с розовым лаком на маленьких ноготочках (еще не стерлось с их прошлого «девичника») по многочисленным подаркам.
А Катя и сама радовалась как ребенок – открыто и искренне. Довольна была, что угодила с подарком. Еще в самом начале их знакомства, два месяца назад, у них состоялся подобный разговор:
-Поиграем в загадки? – Катя чувствовала себя неуверенно, не зная, как себя вести и что говорить.
-Давай. – Девочка не то, что оживилась, но немного приободрилась.
Солнцева судорожно напрягла мозг, пытаясь найти в недрах памяти приемлемые детские загадки. Катя была единственным ребенком в семье, да и у знакомых дети были более старшего возраста.
-Хм… Ну, например: длинное хвостище, рыжее волосище, сама хитрищЕ. – И уставилась на Аврору в ожидании ответа. Почему сознание подбросило такую странную интерпретацию лисы, Катерина не знала.
Ави не думала ни секунды.
-Ты, если хвост нацепишь.
Секунду Солнцева лишь недоуменно моргала, а потом заливисто захохотала, запрокинув голову. Ей достался удивительный ребенок с нетривиальным типом мышления.
-А эту сможешь? Красна девица сидит в темнице, а коса на улице.
Принцесса усмехнулась, будто бы ожидала чего посложнее.
-Рапунцель. – И смотрит на Катю так, словно та очевидные вещи вздумала спрашивать.
И не поспоришь ведь!
Катерина машинально завивала золотистого цвета пряди в крупные локоны, вспоминая детали их первой встречи.
Все проблемы на Катину рыжую голову сваливались исключительно из-за наличия неуёмной энергии и зудящего желания спасать всех забитых и угнетенных. Причем многие таковыми являлись лишь на взгляд самой Кати.
По молодости и глупости вступила в ряды «зеленых», устраивала забастовки, приковывая себя наручниками, объявляла голодовки и бросалась грудью на амбразуру. Отцу приходилось регулярно доставать нерадивую дочь из обезьянников, напрягая собственные связи, давать на лапу нужным людям и оплачивать ВИП-палаты в больницах после очередных голодных обмороков. Закончилось все гастритом и разбитым девичьим сердцем.
С долговязым красавцем Иннокентием семнадцатилетняя Катя познакомилась на какой-то очередной забастовке. Парень выгодно выделялся высоким ростом и копной вьющихся темно-каштановых волос. К тому же, Кеша придерживался тех же взглядов, что и она, а сей факт не мог не радовать бунтарское подростковое сердце. С ним она познала вкус молодости и бесшабашности, с ним же лишилась девственности.
