- Я ухожу, - сообщил он.
- Постой, Берн, не горячись, - попытался вразумить его Витарр. – Ты же рэмирец. Уйдешь сейчас, обратно в отряд уже не возьмут. И было бы из-за кого – из-за девчонки. Сам подумай, кто она тебе - ни сестра, ни жена. Я понимаю, ты чувствуешь себя обязанным перед ярлом Иваром. Но она не он, и жизнь из-за неё рушить не стоит.
- Что ты предлагаешь? – хмуро спросил Берн.
- Надо известить роальда, всё-таки не простолюдинка пропала. А пока ждём ответа, обыщем округу, может, нападем на след.
- Когда ответ от правителя прибудет?
- Дней через пять-шесть.
- Вот тогда и вернусь, - кивнул Берн.
Перед уходом он еще заглянул в кухню. Собравшаяся в ней прислуга резко замолчала, как только он вошел. В гробовой тишине, под пристальными взглядами людей Берн положил в дорожную сумку головку сыра и краюху хлеба и собирался уже уходить, как почувствовал что-то неправильное. Резко сдвинув в сторону стул вместе с сидящей на нём служанкой, Берн уставился на тщательно отмытый пол. Но от резкого сладковатого запаха крови так просто не избвиться.
- Ты чего? – воскликнула перепуганная служанка.
- Ничего, - Берн мотнул головой и ушёл.
Покинув пределы двора, он зашагал прямо в лес. Он шёл до тех пор, пока деревья не сомкнулись за ним плотной стеной, надежно укрывая его от чужих глаз. Убедившись, что за ним никто не следит, Берн разделся. Убрал одежду в перекинутую через плечо сумку. Надёжно приладил за спиной меч, а после перекувырнулся через голову.
Перевернувшись, мир перед глазами Берна изменился. Вернее, изменились глаза, глядевшие на мир. В нём исчезли краски, растворившись в черно-белых полутонах, зато появились запахи – много запахов. Теперь Берн отчетливо видел золотисто-зелёные всполохи – запах Иданир. А рядом с ними другой, более сильный, тянувшийся сквозь лес тугой красной нитью.
«Если это её кровь»… «Если они поранили её»… «Я найду их»… «Найду»… «И убью!» - пообещал себе Берн.
Он шел долго, следуя за одной лишь ему видимой путеводной нитью, но неожиданно его путь пересекла небольшая лесная речка. Беренгер глубоко вдохнул, принюхиваясь, но безрезультатно – запах пропал. Перебравшись на другой берег, он сперва отправился вверх по реке. Речушка была неглубокая, но быстрая. Холодная вода, плескаясь и играя, весело неслась по устланному мелкими камешками дну. Берн прошёл больше трёхсот шагов, но так и не напал на след. Рассудив, что разбойники вряд ли пошли дальше, ведь им нужно было беречь силы лошадей, Берн вернулся туда, где переходил речку, и двинулся вниз по течению. Долго идти не пришлось, и уже через сотню шагов в траве мелькнул знакомый запах. Слабый, едва уловимый – собака бы не унюхала, но то собака. Берн повел носом, и красная нить вновь запетляла между деревьями, указывая путь.
Берн побежал. Он так увлекся погоней, что заметил охотника только тогда, когда тот уже вложил стрелу и натянул тетиву. Берн повернулся в его сторону, и открыто посмотрел в глаза. Охотник был совсем ещё мальчишка. Он трясся как осиновый лист, так что стрела дробно постукивала о древко лука, однако, не побежал, поймав на себе взгляд зверя.
Берн не боялся стрел – стрелой его не убьешь, но рана может воспалиться и доставить неудобства. А потому, предупредительно рыкнув, Берн свернул в сторону. Больше на его пути людей не попадалось. Начало темнеть, но Берн даже не думал останавливаться. Ночь снова расстелила над его головой звездное покрывало. Но для Берна это была уже не та ночь, что накануне. Тревога за Иданир гнала его вперёд, поэтому всё что он видел, слышал, чувствовал свелось к тонкой красной нити, соединившей его с сестрой.
Когда рассвет вновь окрасил небо багряными красками, Берн вышел на опушку леса. Впереди перед ним расстилалась широкая равнина с чернеющей громадой крепости. Беренгер хмуро смотрел на окружающий её ров, на высокую насыпь, крепкие каменные стены и устремленную ввысь башню. Твердыня находилась на границе с Рэмиром, и след вёл его именно туда.
Но теперь Беренгер не спешил. Отыскав укромную поляну, он вновь перекувырнулся через голову, возвращая себе человеческий облик, оделся, немного перекусил и лёг спать на покрытую мхом землю. Длинные разлапистые листья папоротника сомкнулись над его головой плотным зелёным шатром. Две бессонные ночи дали о себе знать, и Беренгер уснул сразу же, проспав до обеда, пока яркие лучи полуденного солнца не упали ему на лицо.
Прежде всего Беренгер отыскал для себя длинную крепкую палку, которая сошла бы за трость как у перехожих людей. Затем скинул куртку – слишком уж она добротная для простого путника, обернул ею меч и спрятал их под стволом рухнувшего дерева. Затянув потуже завязки на рукавах рубашки, он двинулся в сторону крепости. Но сразу из леса выходить не стал, а прошел немного по кромке леса – дозорный на башне наверняка приметит, откуда появился странник, а Берн не хотел, чтобы подумали, будто он идет той же дорогой, что и напавшие на Иданир люди.
На счастье Беренгера, в тот же момент, когда он входил в распахнутые ворота крепости, к ним подъехала телега гончара, до верху груженая глиняными мисками и кувшинами, поэтому стражники и сборщик податей не обратили на него особого внимания. По узкой улочке Беренгер прошел прямо к опоясывающей замок внутренней стене крепости, но попасть за неё оказалось совершенно невозможным. Стражники даже не стали с ним разговаривать, лишь глянули так, что сразу стало понятно, если Беренгер не отойдет, ему не поздоровится. Так ничего и не добившись, он ещё долго бродил по городу, прислушиваясь к людским разговорам – вдруг кто-нибудь видел или что-то знает о «разбойниках» и их пленнице, и всю дорогу его преследовал запах немытого тела и чеснока.
Устав и проголодавшись, Берн зашёл в таверну, сел в самый дальний конец длинного, во весь зал, стола и стал ждать. Спустя некоторое время на пороге таверны появился старик. Немного осмотревшись, он устроился чуть поодаль от Беренгера и принялся незаметно, как ему казалось, разглядывать его. Сделав вид, что не замечает проявляемого стариком к нему интереса, Берн взял кружку с пивом и поднял руку так, чтобы стало видно запястье. Глаза старика алчно блеснули, и, более не скрывая своего интереса, он подсел к Берну и с заговорщицким видом произнес:
- Ты никак из далека путь держишь?
Берн утвердительно кивнул.
- Я тоже раньше по свету хаживал, - доверительным тоном сообщил старик, надеясь расположить к себе собеседника. – В таких местах бывал, кому рассказать – не поверят. А старость пришла, осел в «Терминусе». С тех пор и живу на то, что добрые люди подадут. Вот если бы кто-нибудь дал мне, - старик задумчиво пожевал губами, - три медяка.
- С чего бы кому-то проявлять подобную щедрость? – усмехнулся Беренгер.
- А с того, - старик отломил от хлеба кусок и без спросу полез им в принесенную для Берна чечевичную похлёбку, вылавливая из неё тощий кусок мяса, - что хороший совет дороже золота цениться.
- Какой же совет можешь ты мне дать, если совсем меня не знаешь? – заметил Беренгер, стараясь не морщиться от исходившего от старика чесночного запаха.
- Зато я знаю город. Не просто же так ты в замок хотел попасть? – старик многозначительно посмотрел на левую руку Берна. – Вот только время ты выбрал неудачное.
- Почему?
Но старик продолжил уплетать похлебку, сделав вид, что не расслышал вопроса. Поняв, что большего от него не добьётся, Берн достал из кошелька три медные монеты и положил их на стол. Позабыв про еду, старик потянулся к деньгам, но Беренгер его определи, накрыв монеты ладонью.
- Я хочу знать, что за совет получаю.
- Как я уже сказал, ты выбрал неудачный момент, чтобы наниматься на службу. В замке сейчас гости, и видать очень важные, раз никого внутрь не пускают. Тебе лучше послезавтра прийти.
- Почему именно послезавтра?
- Потому что завтра гости уезжают. У меня на тамошней кухне знакомый имеется. Так вот он мне и сказала, что им велено к вечеру приготовить праздничный ужин, в честь отъезда гостей.
Берн кивнул и убрал ладонь, позволяя старику сграбастать монеты.
- И ещё один совет, бесплатный, ты как наниматься надумаешь, к помощнику не обращайся. Он вечно ко всем придирается почём зря, иди сразу к коменданту, тот сразу тебя оценит.
- Спасибо, - поблагодарил старика Беренегер и покинул таверну, а некоторое время спустя и пределы крепости. Больше ему в ней делать было нечего.
С раннего детства элдринген Исгерд дочь Рагнарда знала три непреложные истины. Что крылатый бог Гудвингер создал плоский, как тарелка, мир, поместив в самый его центр Арне. Что земли Арнийского государства велики и плодородны. Не было в них и недостатка в больших, крепких камнях, из которых роальды испокон веков строили великолепные замки, устремлявшиеся своими белоснежными башнями высоко в небо. И что однажды она, Исгерд, станет править Арне, как до этого правили её отец, дед и прадед. Последнее проводило маленькую Исгерд в восторг, заставляя сердце биться быстрее. Но детство давно миновало. Пролетела быстрокрылой ласточкой молодость, и вот уже Исгерд смотрит на то, как её сын, нынешний правитель Арне, роальд Сигвальд играет со своим сыном.
- Ты слишком его балуешь, - заметила Исгерд, - будущий правитель не должен быть неженкой.
- Когда ж ещё баловать, если не сейчас? – удивился Сигвальд, подбросив вверх крепкого полуторогодовалого малыша. – Подожди, вот сможет в руке деревянный меч удержать, так уж не до баловства будет. Лично прослежу, чтоб выучил всё, что должно знать роальду, а пока позволь Аннике понянчиться вволю.
Исгерд взглянула на сидевшую рядом невестку. Юная, заметно округлившаяся после родов Анника была её полной противоположностью. Если Исгерд всегда помнила, что она пусть и вдовствующая, но всё таки королева, то Анника довольствовалась ролью матери и жены. Тихая и скромная, она побаивалась свекрови, поэтому поймав на себе её неодобрительный взгляд, смущенно опустила глаза, стараясь скрыть то счастье, которое испытывала глядя на мужа и ребенка.
В дверь постучали. Появившийся на пороге слуга почтительно поклонился и, подойдя к Сигвальду, что-то тихо ему зашептал.
- Где он сейчас? – нахмурился роальд.
- Ждет в Вашем кабинете.
- Анника, возьми Ульва.
Передав ребенка жене, Сигвальд ушел вместе со слугой. Лишившись развлечения, малыш недовольно захныкал.
- Успокой его, - повелительно сказала Исгерд. Скользнув на прощание рукой по белым, точно снег, волосам внука, она покинула покои невестки.
Исгерд шла по длинной галерее. Мимо неё, кланяясь, пробегали слуги. Но она не замечала их. Исгерд казалось, что она осталась одна в огромном замке. Его красота и величие больше не трогали её, наоборот, она их страшилась. Как страшилась непроницаемой, гнетущей тишины огромных пустых залов. Тишина сжала Исгерд в сухой, плотный кулак, поглотила звук её шагов и заставила чувствовать жалкой, ничтожной и такой уставшей. «Шаги скольких королей безвозвратно затихли в стенах этого замка?» - подумала Исгерд и вдруг ощутила, как следом за ней на цыпочках крадётся чёрная непроглядная тьма. Элдринген захотелось ускорить шаг, побежать. Но такое поведение не подобало дочери Рагнара, и она, боясь обернуться, продолжала идти своей неспешной, величественной походкой, надеясь, что тьма её не догонит. Только повернув ключ в двери своей комнаты и отгородившись от всего света, Исгерд вновь почувствовала себя в безопасности. Чтобы успокоить глухо бухающее в груди сердце, она взяла со стола книгу, села у окна и принялась читать.
Некоторое время спустя колыхнулся край украшающего стену гобелена.
- Что там, Сага? – спросила Исгерд, не отрывая взгляда от книги.
Из дальнего конца комнаты, где в полумраке скрывался потайной ход, вышла девушка в черном траурном платье и черном чепце.
- Капитан стражников ярла Арнбранда прислал гонца, - доложила Сага. – Само послание прочитать не удалось, но я расспросила привёзшего его человека. На южной границе появились разбойники. Они напали на поместье ярла Ивара и похитили его дочь.
- Что сделал роальд, когда узнал об этом? – Исгерд перевернула страницу.
- Велел подать ему коня и, взяв с собой небольшой отряд, уехал.
- Ринген Анника знает о его отъезде?
- Насколько мне известно, роальд Сигвальд так спешил, что не успел с ней попрощаться.
Исгерд закрыла книгу и впервые взглянула на свою служанку:
- Долг матери велит мне рассказать ей и успокоить.
- Элдринен Исгерд, - почтительно поклонилась Сага и покинула комнату так же беззвучно, как и появилась.
Совсем в другом расположении духа Исгерд возвращалась в покои невестки. Для сомнения и усталость не осталось места, она вновь была полна сил и решимости. Призраки прошлого оставили Исгерд. Она уверенно ступала по белоснежному мраморному полу замка, и звонкое эхо разлеталось по его галереям и анфиладам.
- Что-то случилось? – встревожилась ринген Анника, когда свекровь вошла в её комнату, и крепче обняла сидевшего у неё на руках сына.
- Не волнуйся, ничего не случилось. Я лишь хотела сказать, что пока Сигвальд в отъезде, ты можешь во всем полагаться на меня.
- Сигвальд уехал? Куда? – ещё сильнее разволновалась ринген.
- В южные земли. Ты разве не знала?
- Нет, - покачала головой Анника, но спохватившись, что свекровь может посчитать её поведение недостойным, постаралась скрыть свою печаль от расставания с мужем и спешно добавила, - Вероятно государственные дела потребовали такого скорого отъезда.
- Разумеется, - поддержала невестку Исгерд. – Я слышала, что на границе объявились разбойники.
- Разбойники? – как бы Анника не старалась, ей не удалось скрыть своего недоумения. Она не понимала, почему роальд должен ловить разбойников, если эта обязанность лежит на войске ярлов.
- Они напали на поместье гревин Иданир, дочери ярла Ивара, - пояснила Исгерд и, желая посеять в душе Анники подозрение, добавила. – Кажется, Сигвальд гостил у них несколько недель в прошлом месяце во время инспекции земель. Должно быть его отъезд и участие в судьбе той девушки всего лишь благодарность за проявленное гостеприимство.
- Должно быть, - глухо повторила Анника, и Исгерд поняла, что семена упали на благодатную почву.
Оставленный без внимания Ульв захныкал.
- Агнесс, - крикнула Анника служанку, а когда та вошла, приказала, - Отведите Ульва в его комнату. Прошу простить меня, - вновь обратилась она к свекрови, - мне пора укладывать сына спать.
- Конечно, - мягко согласилась Исгерд. – Но помни, что пока Сигвальд в отъезде, ты можешь во всем на меня положиться.
- Благодарю Вас.
Элдринген Исгерд дочь Рагнара смотрела вслед невестке и испытывала удовольствие и нечто сродни счастью. Она была довольна разговором и с интересом думала о том, как он может повлиять на её будущее и будущее всего Арнийского государства.
Иданир снова заперли. В маленькой комнатке, куда её привели после суда, имелась лишь узкая кровать и камин, в чреве которого пылал жаркий огонь. Босыми ногами Иданир ощутила тепло, исходившее от нагретых каменных плит пола. Миллионы тонких иголочек закололи в ступнях, поднялись к щиколоткам, пробежались по икрам, всё выше и выше. По телу прошла мелкая дрожь, с каждым мгновением становясь всё сильнее и безудержнее.
- Постой, Берн, не горячись, - попытался вразумить его Витарр. – Ты же рэмирец. Уйдешь сейчас, обратно в отряд уже не возьмут. И было бы из-за кого – из-за девчонки. Сам подумай, кто она тебе - ни сестра, ни жена. Я понимаю, ты чувствуешь себя обязанным перед ярлом Иваром. Но она не он, и жизнь из-за неё рушить не стоит.
- Что ты предлагаешь? – хмуро спросил Берн.
- Надо известить роальда, всё-таки не простолюдинка пропала. А пока ждём ответа, обыщем округу, может, нападем на след.
- Когда ответ от правителя прибудет?
- Дней через пять-шесть.
- Вот тогда и вернусь, - кивнул Берн.
Перед уходом он еще заглянул в кухню. Собравшаяся в ней прислуга резко замолчала, как только он вошел. В гробовой тишине, под пристальными взглядами людей Берн положил в дорожную сумку головку сыра и краюху хлеба и собирался уже уходить, как почувствовал что-то неправильное. Резко сдвинув в сторону стул вместе с сидящей на нём служанкой, Берн уставился на тщательно отмытый пол. Но от резкого сладковатого запаха крови так просто не избвиться.
- Ты чего? – воскликнула перепуганная служанка.
- Ничего, - Берн мотнул головой и ушёл.
Покинув пределы двора, он зашагал прямо в лес. Он шёл до тех пор, пока деревья не сомкнулись за ним плотной стеной, надежно укрывая его от чужих глаз. Убедившись, что за ним никто не следит, Берн разделся. Убрал одежду в перекинутую через плечо сумку. Надёжно приладил за спиной меч, а после перекувырнулся через голову.
Перевернувшись, мир перед глазами Берна изменился. Вернее, изменились глаза, глядевшие на мир. В нём исчезли краски, растворившись в черно-белых полутонах, зато появились запахи – много запахов. Теперь Берн отчетливо видел золотисто-зелёные всполохи – запах Иданир. А рядом с ними другой, более сильный, тянувшийся сквозь лес тугой красной нитью.
«Если это её кровь»… «Если они поранили её»… «Я найду их»… «Найду»… «И убью!» - пообещал себе Берн.
Он шел долго, следуя за одной лишь ему видимой путеводной нитью, но неожиданно его путь пересекла небольшая лесная речка. Беренгер глубоко вдохнул, принюхиваясь, но безрезультатно – запах пропал. Перебравшись на другой берег, он сперва отправился вверх по реке. Речушка была неглубокая, но быстрая. Холодная вода, плескаясь и играя, весело неслась по устланному мелкими камешками дну. Берн прошёл больше трёхсот шагов, но так и не напал на след. Рассудив, что разбойники вряд ли пошли дальше, ведь им нужно было беречь силы лошадей, Берн вернулся туда, где переходил речку, и двинулся вниз по течению. Долго идти не пришлось, и уже через сотню шагов в траве мелькнул знакомый запах. Слабый, едва уловимый – собака бы не унюхала, но то собака. Берн повел носом, и красная нить вновь запетляла между деревьями, указывая путь.
Берн побежал. Он так увлекся погоней, что заметил охотника только тогда, когда тот уже вложил стрелу и натянул тетиву. Берн повернулся в его сторону, и открыто посмотрел в глаза. Охотник был совсем ещё мальчишка. Он трясся как осиновый лист, так что стрела дробно постукивала о древко лука, однако, не побежал, поймав на себе взгляд зверя.
Берн не боялся стрел – стрелой его не убьешь, но рана может воспалиться и доставить неудобства. А потому, предупредительно рыкнув, Берн свернул в сторону. Больше на его пути людей не попадалось. Начало темнеть, но Берн даже не думал останавливаться. Ночь снова расстелила над его головой звездное покрывало. Но для Берна это была уже не та ночь, что накануне. Тревога за Иданир гнала его вперёд, поэтому всё что он видел, слышал, чувствовал свелось к тонкой красной нити, соединившей его с сестрой.
Когда рассвет вновь окрасил небо багряными красками, Берн вышел на опушку леса. Впереди перед ним расстилалась широкая равнина с чернеющей громадой крепости. Беренгер хмуро смотрел на окружающий её ров, на высокую насыпь, крепкие каменные стены и устремленную ввысь башню. Твердыня находилась на границе с Рэмиром, и след вёл его именно туда.
Но теперь Беренгер не спешил. Отыскав укромную поляну, он вновь перекувырнулся через голову, возвращая себе человеческий облик, оделся, немного перекусил и лёг спать на покрытую мхом землю. Длинные разлапистые листья папоротника сомкнулись над его головой плотным зелёным шатром. Две бессонные ночи дали о себе знать, и Беренгер уснул сразу же, проспав до обеда, пока яркие лучи полуденного солнца не упали ему на лицо.
Прежде всего Беренгер отыскал для себя длинную крепкую палку, которая сошла бы за трость как у перехожих людей. Затем скинул куртку – слишком уж она добротная для простого путника, обернул ею меч и спрятал их под стволом рухнувшего дерева. Затянув потуже завязки на рукавах рубашки, он двинулся в сторону крепости. Но сразу из леса выходить не стал, а прошел немного по кромке леса – дозорный на башне наверняка приметит, откуда появился странник, а Берн не хотел, чтобы подумали, будто он идет той же дорогой, что и напавшие на Иданир люди.
На счастье Беренгера, в тот же момент, когда он входил в распахнутые ворота крепости, к ним подъехала телега гончара, до верху груженая глиняными мисками и кувшинами, поэтому стражники и сборщик податей не обратили на него особого внимания. По узкой улочке Беренгер прошел прямо к опоясывающей замок внутренней стене крепости, но попасть за неё оказалось совершенно невозможным. Стражники даже не стали с ним разговаривать, лишь глянули так, что сразу стало понятно, если Беренгер не отойдет, ему не поздоровится. Так ничего и не добившись, он ещё долго бродил по городу, прислушиваясь к людским разговорам – вдруг кто-нибудь видел или что-то знает о «разбойниках» и их пленнице, и всю дорогу его преследовал запах немытого тела и чеснока.
Устав и проголодавшись, Берн зашёл в таверну, сел в самый дальний конец длинного, во весь зал, стола и стал ждать. Спустя некоторое время на пороге таверны появился старик. Немного осмотревшись, он устроился чуть поодаль от Беренгера и принялся незаметно, как ему казалось, разглядывать его. Сделав вид, что не замечает проявляемого стариком к нему интереса, Берн взял кружку с пивом и поднял руку так, чтобы стало видно запястье. Глаза старика алчно блеснули, и, более не скрывая своего интереса, он подсел к Берну и с заговорщицким видом произнес:
- Ты никак из далека путь держишь?
Берн утвердительно кивнул.
- Я тоже раньше по свету хаживал, - доверительным тоном сообщил старик, надеясь расположить к себе собеседника. – В таких местах бывал, кому рассказать – не поверят. А старость пришла, осел в «Терминусе». С тех пор и живу на то, что добрые люди подадут. Вот если бы кто-нибудь дал мне, - старик задумчиво пожевал губами, - три медяка.
- С чего бы кому-то проявлять подобную щедрость? – усмехнулся Беренгер.
- А с того, - старик отломил от хлеба кусок и без спросу полез им в принесенную для Берна чечевичную похлёбку, вылавливая из неё тощий кусок мяса, - что хороший совет дороже золота цениться.
- Какой же совет можешь ты мне дать, если совсем меня не знаешь? – заметил Беренгер, стараясь не морщиться от исходившего от старика чесночного запаха.
- Зато я знаю город. Не просто же так ты в замок хотел попасть? – старик многозначительно посмотрел на левую руку Берна. – Вот только время ты выбрал неудачное.
- Почему?
Но старик продолжил уплетать похлебку, сделав вид, что не расслышал вопроса. Поняв, что большего от него не добьётся, Берн достал из кошелька три медные монеты и положил их на стол. Позабыв про еду, старик потянулся к деньгам, но Беренгер его определи, накрыв монеты ладонью.
- Я хочу знать, что за совет получаю.
- Как я уже сказал, ты выбрал неудачный момент, чтобы наниматься на службу. В замке сейчас гости, и видать очень важные, раз никого внутрь не пускают. Тебе лучше послезавтра прийти.
- Почему именно послезавтра?
- Потому что завтра гости уезжают. У меня на тамошней кухне знакомый имеется. Так вот он мне и сказала, что им велено к вечеру приготовить праздничный ужин, в честь отъезда гостей.
Берн кивнул и убрал ладонь, позволяя старику сграбастать монеты.
- И ещё один совет, бесплатный, ты как наниматься надумаешь, к помощнику не обращайся. Он вечно ко всем придирается почём зря, иди сразу к коменданту, тот сразу тебя оценит.
- Спасибо, - поблагодарил старика Беренегер и покинул таверну, а некоторое время спустя и пределы крепости. Больше ему в ней делать было нечего.
Глава 5
С раннего детства элдринген Исгерд дочь Рагнарда знала три непреложные истины. Что крылатый бог Гудвингер создал плоский, как тарелка, мир, поместив в самый его центр Арне. Что земли Арнийского государства велики и плодородны. Не было в них и недостатка в больших, крепких камнях, из которых роальды испокон веков строили великолепные замки, устремлявшиеся своими белоснежными башнями высоко в небо. И что однажды она, Исгерд, станет править Арне, как до этого правили её отец, дед и прадед. Последнее проводило маленькую Исгерд в восторг, заставляя сердце биться быстрее. Но детство давно миновало. Пролетела быстрокрылой ласточкой молодость, и вот уже Исгерд смотрит на то, как её сын, нынешний правитель Арне, роальд Сигвальд играет со своим сыном.
- Ты слишком его балуешь, - заметила Исгерд, - будущий правитель не должен быть неженкой.
- Когда ж ещё баловать, если не сейчас? – удивился Сигвальд, подбросив вверх крепкого полуторогодовалого малыша. – Подожди, вот сможет в руке деревянный меч удержать, так уж не до баловства будет. Лично прослежу, чтоб выучил всё, что должно знать роальду, а пока позволь Аннике понянчиться вволю.
Исгерд взглянула на сидевшую рядом невестку. Юная, заметно округлившаяся после родов Анника была её полной противоположностью. Если Исгерд всегда помнила, что она пусть и вдовствующая, но всё таки королева, то Анника довольствовалась ролью матери и жены. Тихая и скромная, она побаивалась свекрови, поэтому поймав на себе её неодобрительный взгляд, смущенно опустила глаза, стараясь скрыть то счастье, которое испытывала глядя на мужа и ребенка.
В дверь постучали. Появившийся на пороге слуга почтительно поклонился и, подойдя к Сигвальду, что-то тихо ему зашептал.
- Где он сейчас? – нахмурился роальд.
- Ждет в Вашем кабинете.
- Анника, возьми Ульва.
Передав ребенка жене, Сигвальд ушел вместе со слугой. Лишившись развлечения, малыш недовольно захныкал.
- Успокой его, - повелительно сказала Исгерд. Скользнув на прощание рукой по белым, точно снег, волосам внука, она покинула покои невестки.
Исгерд шла по длинной галерее. Мимо неё, кланяясь, пробегали слуги. Но она не замечала их. Исгерд казалось, что она осталась одна в огромном замке. Его красота и величие больше не трогали её, наоборот, она их страшилась. Как страшилась непроницаемой, гнетущей тишины огромных пустых залов. Тишина сжала Исгерд в сухой, плотный кулак, поглотила звук её шагов и заставила чувствовать жалкой, ничтожной и такой уставшей. «Шаги скольких королей безвозвратно затихли в стенах этого замка?» - подумала Исгерд и вдруг ощутила, как следом за ней на цыпочках крадётся чёрная непроглядная тьма. Элдринген захотелось ускорить шаг, побежать. Но такое поведение не подобало дочери Рагнара, и она, боясь обернуться, продолжала идти своей неспешной, величественной походкой, надеясь, что тьма её не догонит. Только повернув ключ в двери своей комнаты и отгородившись от всего света, Исгерд вновь почувствовала себя в безопасности. Чтобы успокоить глухо бухающее в груди сердце, она взяла со стола книгу, села у окна и принялась читать.
Некоторое время спустя колыхнулся край украшающего стену гобелена.
- Что там, Сага? – спросила Исгерд, не отрывая взгляда от книги.
Из дальнего конца комнаты, где в полумраке скрывался потайной ход, вышла девушка в черном траурном платье и черном чепце.
- Капитан стражников ярла Арнбранда прислал гонца, - доложила Сага. – Само послание прочитать не удалось, но я расспросила привёзшего его человека. На южной границе появились разбойники. Они напали на поместье ярла Ивара и похитили его дочь.
- Что сделал роальд, когда узнал об этом? – Исгерд перевернула страницу.
- Велел подать ему коня и, взяв с собой небольшой отряд, уехал.
- Ринген Анника знает о его отъезде?
- Насколько мне известно, роальд Сигвальд так спешил, что не успел с ней попрощаться.
Исгерд закрыла книгу и впервые взглянула на свою служанку:
- Долг матери велит мне рассказать ей и успокоить.
- Элдринен Исгерд, - почтительно поклонилась Сага и покинула комнату так же беззвучно, как и появилась.
Совсем в другом расположении духа Исгерд возвращалась в покои невестки. Для сомнения и усталость не осталось места, она вновь была полна сил и решимости. Призраки прошлого оставили Исгерд. Она уверенно ступала по белоснежному мраморному полу замка, и звонкое эхо разлеталось по его галереям и анфиладам.
- Что-то случилось? – встревожилась ринген Анника, когда свекровь вошла в её комнату, и крепче обняла сидевшего у неё на руках сына.
- Не волнуйся, ничего не случилось. Я лишь хотела сказать, что пока Сигвальд в отъезде, ты можешь во всем полагаться на меня.
- Сигвальд уехал? Куда? – ещё сильнее разволновалась ринген.
- В южные земли. Ты разве не знала?
- Нет, - покачала головой Анника, но спохватившись, что свекровь может посчитать её поведение недостойным, постаралась скрыть свою печаль от расставания с мужем и спешно добавила, - Вероятно государственные дела потребовали такого скорого отъезда.
- Разумеется, - поддержала невестку Исгерд. – Я слышала, что на границе объявились разбойники.
- Разбойники? – как бы Анника не старалась, ей не удалось скрыть своего недоумения. Она не понимала, почему роальд должен ловить разбойников, если эта обязанность лежит на войске ярлов.
- Они напали на поместье гревин Иданир, дочери ярла Ивара, - пояснила Исгерд и, желая посеять в душе Анники подозрение, добавила. – Кажется, Сигвальд гостил у них несколько недель в прошлом месяце во время инспекции земель. Должно быть его отъезд и участие в судьбе той девушки всего лишь благодарность за проявленное гостеприимство.
- Должно быть, - глухо повторила Анника, и Исгерд поняла, что семена упали на благодатную почву.
Оставленный без внимания Ульв захныкал.
- Агнесс, - крикнула Анника служанку, а когда та вошла, приказала, - Отведите Ульва в его комнату. Прошу простить меня, - вновь обратилась она к свекрови, - мне пора укладывать сына спать.
- Конечно, - мягко согласилась Исгерд. – Но помни, что пока Сигвальд в отъезде, ты можешь во всем на меня положиться.
- Благодарю Вас.
Элдринген Исгерд дочь Рагнара смотрела вслед невестке и испытывала удовольствие и нечто сродни счастью. Она была довольна разговором и с интересом думала о том, как он может повлиять на её будущее и будущее всего Арнийского государства.
Глава 6
Иданир снова заперли. В маленькой комнатке, куда её привели после суда, имелась лишь узкая кровать и камин, в чреве которого пылал жаркий огонь. Босыми ногами Иданир ощутила тепло, исходившее от нагретых каменных плит пола. Миллионы тонких иголочек закололи в ступнях, поднялись к щиколоткам, пробежались по икрам, всё выше и выше. По телу прошла мелкая дрожь, с каждым мгновением становясь всё сильнее и безудержнее.
