Руки и ноги затряслись, зубы принялись выстукивать дробь. То кричал и корчился в муках засевший в теле пронзительных колодезный холод подземелья, отказываясь уступать занятые позиции. В сражении с ним Иданир спешно сорвала с кровати одеяло и, закутавшись с головой, подошла ближе к огню, к той границе, где жар от него становился почти нестерпимым, и принялась поворачиваться то одним, то другим боком. Дрожь медленно отступала.
Вдруг резкая, саднящая боль пронзила левое запястье. Выпутав руку из одеяла, Иданир увидела на покрасневшей коже белый, размером с монетку кружок «Лайли». Она с нежностью погладила рисунок метки и тихо прошептала: «Спасибо», веря, что её слышат. Обожженная кожа болела, и кое-где появились волдыри, но разве это большая цена за возможность почувствовать, что ты не одна, за возможность вспомнить.
Иданир едва исполнилось двенадцать, когда она уронила первую кровь. В тот же день мать сама, без помощи слуг, отчистила и отскребла баню. Вымылась сама и вымыла дочь. А после, при свете свечи, да любопытно заглядывающей в окно луны, взяла иголку и нанесла на запястье дочери узор «лайли». Иданир снова почувствовала, как мать крепко держит её за руку и строго приказывает: «Не хнычь». И Иданир старается не плакать, размазывая по щекам самовольно льющиеся слёзы.
«Пусть это станет самой большой болью в твоей жизни», - закончив работу, произносит мама ритуальную фразу и целует зареванную дочь. – «Прости, что не могу подарить тебе настоящей «лайли», не могу защитить по-настоящему. Но на теле дочери ярла не может быть рэмирской метки».
«Мама, ты снова помогла своей маленькой, глупой Иданир», - произнесла девушка. – «Но что же мне теперь делать? Как спастись?»
Образ матери встал у Иданир перед глазами. Под её взглядом Иданир смахнула набежавшие на глаза слезы и, поборов жалость к себе, решительно произнесла: «Не время раскисать. Я должна помнить, что нет больше Иданир, есть только Нерея из рода Рей. Так оно будет, если хочу защитить тех, кого люблю».
Приняв для себя решение, Нерея легла в кровать и, устроившись поудобнее, постаралась заснуть. Но сон не шел к ней. Она чутко прислушивалась к зловещей тишине крепости, вздрагивая от каждого шороха. Ей всё казалось, что Леандр передумал, и в комнату вот-вот ворвутся солдаты, чтобы схватить её и оттащить обратно в темницу, где на её коже выжгут клеймо раба. Однако усталость взяла своё, и Нерея забылась тревожным сном.
Рано утром, ещё до рассвета, в дверь постучали. Щелкнул засов, и в комнату вошла молоденькая служанка. В одной руке она держала кувшин с теплой водой, а в другой глубокую миску, поверх которой лежала сложенная одежда.
- Давай помогу, - спохватилась Нерея. Шлёпая босыми ногами по полу, она подошла к служанке и забрала у неё стопку с одеждой.
- Но… - девушка растеряно захлопала глазами. Сообразив, что непозволительно долго таращиться на гостью, она неловко поклонилась и принялась сбивчиво объяснять, - Простите, почтенная,…вернее… тьера. Я… меня послали помочь Вам одеться.
- Спасибо. Вот только, это же мужское платье, - Нерея уже успела разложить вещи на кровати и с изумлением смотрела на предметы мужского туалета.
- В крепости, кроме жены коменданта, нет женщин. Но её наряд вам бы совсем не подошел. Пришлось одолжить дорожный костюм у её младшего сына. Одежда хоть и не новая, но чистая, - пояснила служанка, не поднимая головы. Однако её острые глазки уже успели хорошенько разглядеть «гостью», чьё появление вызвало много разговоров среди слуг крепости. Девушка ещё ни разу не встречала благородной дамы, только жену коменданта. Но та была высокой и статной. А тут, служанка ещё раз бросила взгляд на гостью, низкая, тощая – и посмотреть то не на что.
- Вам помочь одеться?
- Не надо, я сама справлюсь, - отказалась Нерея.
Как только за служанкой закрылась дверь, Нерея поставила на кровать миску, налила в неё из кувшина воды и хорошенько умылась. После чего намочила край полотенца и, скинув рубашку, прошлась грубой тканью по коже, смывая с себя грязь. Надев чистое бельё, Нерея почувствовала себя намного лучше. Но осталось ещё одно дело. Тяжело вздохнув и закусив губу, Нерея запустила пальцы в превратившиеся в один большой колтун волосы. От боли на глаза наворачивались слёзы. Но она всё же сумела разобрать их на три части и заплести косу.
В дверь снова тихо постучали. На этот раз служанка принесла поднос с едой. Когда Нерея увидела мисочку с утиным паштетом, жареного цыпленка и свежеиспеченный хлеб, когда почувствовала исходящий от них запах, у неё закружилась голова. В животе заломило, а рот наполнился слюной.
- Можешь идти, - распорядилась Нерея, забирая у служанки поднос с едой.
- Эм… Мне велено, как поедите, проводить Вас во двор, - пояснила служанка, сконфуженно переступая с ноги на ногу.
- Вот как, - нахмурилась Нерея. Между бровями у неё залегла глубокая складка. Теперь стал понятен дорожный костюм – её увозят из крепости. Куда, зачем? И что ждёт её в дороге? Служанка же восприняла сдвинутые брови за недовольство, и потому быстро протараторив: «Позовите меня, как закончите», выскочила за дверь.
Нерея, погруженная в свои горькие мысли, так и осталась стоять с подносом в руках. Из задумчивости её вывел запах свежеиспеченного хлеба. Жаркий и пряный, он окутывал и дразнил, заставляя забыть обо всём. Отбросив на время заботы, Нерея села на кровать и, устроив поднос на коленях, отломила кусочек хлеба, щедро намазала его паштетом и положила в рот. Почувствовав на языке сладковатый с клюквенной кислинкой вкус паштета, а следом за ним хрустящую пряную корочку хлеба, Нерея зажмурилась от удовольствия. «Ещё!»- вопила каждая клеточка её тела, и более не сдерживая себя, Нерея жадно накинулась на еду. Усердно работая челюстями, она не успокоилась до тех пора, пока тарелки не опустели, а каждая косточка цыпленка тщательнейшим образом не была обглодана и обсосана. Нерея поставила поднос в сторону и тяжело вздохнула. От переедания у неё слегка кружилась голова. Пусть. Кто знает, когда её покормят в следующий раз, и покормят ли вообще. Нерея ещё немного посидела, наслаждаясь ощущением покоя и сытости, потом встала, подошла к двери, занесла руку, чтобы постучать, да так и застыла. Ей сделалось страшно. Раньше она никого и ничего не боялась. Да и как можно бояться, когда есть дом с крепкими стенами, а за тобой стоят отец, дядя Ивар и братья – они не отдадут, справятся с любою бедой. Даже когда в извечные края один за другим ушли мама, отец и дядя Ивар, мир Нереи пошатнулся, дал трещину, но устоял, потому что были братья и дом. И вдруг она оказалась одна в чужой стране, и не на кого ей опереться, некому доверять. Будущее предстало перед ней бездонной чёрной пропастью, в которую она рухнет, стоит только выйти за дверь. Нерея не хотела выходить, она бы предпочла до конца своих дней остаться в комнате. Но разве ей позволят. Жизнь явится за ней и руками служанки или кого-нибудь из «разбойников» вытолкнет её наружу. А потому, скинув напавшее на неё оцепенение, Нерея сама ударила в дверь. Щелкнул засов.
- Идемте, почтенная, - произнесла ожидавшая за дверью служанка и пошла вперед. Нерея последовала за ней. Преодолев несколько лестниц и переходов, они спустились на нижний этаж крепости и вышли во двор, где Нерею уже ждали «разбойники». На них по-прежнему была простая, совершенно не подходящая для правителя и его свиты одежда. По приказу Мелхора привели коней.
- Едем, - произнес он, как только все сели верхом.
Солнце едва показало из-за горизонта желтый бок, когда шестеро путников покинули крепость и поехали по главной дороге в сторону гор, которые непреодолимой стеной отгородили Рэмир от остального мира.
Нерея плавно покачивалась в седле. Поначалу она переживала, что плохо держится в седле и не сможет угнаться за своими спутниками. Но те боялись растревожить рану Аарона и ехали медленно. Так что у неё было достаточно времени, чтобы приноровиться к ходу лошади.
К полудню от усталости Нерею начало клонить в сон. Можно было бы развлечь себя беседой, но «разбойники» с ней не разговаривали, будто бы её и вовсе не было. Тогда Нерея принялась рассматривать окружавшую её природу. Но и та не смогла её порадовать. По обеим сторонам от дороги плотной зеленой стеной росла высокая, выше человеческого роста, трава. За этой зеленой стеной кипела жизнь: стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, сновали между стеблей жуки. Со свистом пролетали над головой быстрокрылые ласточки. А высоко-высоко в небе кружила хищная птица.
Вдруг Нереи подумалось, что если нырнуть в траву, пришпорить коня, отпустить поводья, и пусть несёт куда пожелает, может, и удастся сбежать. Но почти сразу же отмела эту шальную мысль. Всё равно догонят, ни к чему лишни раз злить своих похитителей. Но тут возглавлявший отряд Мелхор сам свернул с дороги. Следом за ним за зеленой ширмой травы скрылись Леандр и ехавший рядом с ним воин.
От удивления Нерея замешкалась и сразу же получила толчок в спину. Оглянувшись, она увидела мужчину со светлой кожей и волосами цвета вороного крыла. Но самым поразительным и пугающим в его внешности были глаза – такие темные, что и зрачка не различишь. От чего казалось, что сам Веленур смотрит на тебя из своего подземного царства.
Нерея поторопилась пришпорить коня. Стрёкот сверчков стал невыносимым. Вокруг неё колыхалось и волновалось зелёное море луговой травы. Теперь она могла видеть лишь спину едущего впереди всадника. Обернувшись, Нерея увидела ссутулившегося в седле Аарона. Мужчина со страшными глазами замыкал движение. Стебли примятой травы снова поднимались за их спинами. Вскоре даже самый опытный следопыт не сумеет отыскать дорогу, которой прошел их маленький отряд. Чем дольше Нерея следила за Мелхором, тем больше приходила в недоумение. Почему правитель Рэмира не может открыто ехать по своей земле, почему скрывается? Зачем ворвался к ней в дом? Что или кого в нём искал? Нерея долго рассуждала над этими вопросами, строя самые невероятные предположения, пока не задремала. Ей показалось, что она лишь на короткий миг закрыла глаза, а когда снова открыла, вокруг всё переменилось.
Солнце клонилось к закату. Шумящий и стрекочущий луг остался позади, а впереди показалась кромка леса. Углубившись в чащу, отряд нашел подходящую поляну и начал устраиваться на ночлег. Мужчины занялись своими делами, совершенно позабыв про пленницу. Но подобное проявление пренебрежения не могло обмануть Нерею. Она хорошо понимала, что стоит только сделать шаг в сторону, как её тут же окликнут. Поэтому сев под деревом и прислонившись спиной к стволу, Нерея стала наблюдать за своими «разбойниками». Мелхор, Леандр и воин со страшными глазами ушли. На поляне остались лишь двое. Аарон, закутавшись в плащ и накинув на голову колпак, так что остался виден лишь подбородок, лежал на земле и тяжело дышал - у мальчишки был жар. Тем временем второй расседлал коней и, стреножив их, отпустил пастись. Он был высокий и стройный. Кожа смуглая, глаза карие, как у любого рэмирца. Только цвет волос темно-каштановый, слегка отдающий в рыжину.
- Бинго, не боишься, что их волки задерут? – спросил вернувшийся с охапкой хвороста в руках Леандр.
- Хотел бы я посмотреть на того волка, который посмеет напасть на наших коней, - улыбнулся Бинго, и на щеках у него появились ямочки, от чего его лицо приняло по-мальчишески озорной вид. Нерея смотрела на него и не могла взять в толк, как у жестокого, злого разбойника может быть такая добрая улыбка?
Вернулся Мелхор. Передав взявшемуся готовить ужин Бинго котелок с водой, он сел у костра. Со своего места Нерея могла разглядеть только его профиль. Тонкие, плотно сжатые губы, нос с горбинкой и слегка вывернутыми крыльями ноздрей и густые, черные брови. Тени от пламени костра легли на лицо Мелхора, придав ему сходство с хищной птицей.
Из опустившихся на лес сумерек вынырнул черноглазый воин и бросил к ногам Нереи еловые ветки. От неожиданности девушка вздрогнула, но поняв, что воин принес лапник, чтобы она не спала на земле, произнесла «Спасибо». Темноглазый едва заметно кивнул, принимая её благодарность, и занял свое место у костра.
А в котелке уже весело плюхала похлёбка. Нерея, у которой с утра во рту не было и маковой росинки, почувствовала, что страшно проголодалась, но просить побоялась. Она бросила взгляд на Леандра. Как жених, он должен был бы взять на себя заботу о своей невесте. Но за весь день он не перемолвился с ней ни словом и даже старался не смотреть на неё. Становилось понятно, что Леандр жалеет, что поддался эмоциям в вечер суда, и тяготиться своим обещанием. Возможно, по возвращении домой, он захочет отказаться от своих слов. Нерея грустно вздохнула.
«Васко», - Мелхор посмотрел на черноглазого. Одного слова оказалось достаточно, чтобы тот поднялся со своего места, взял плошку и налил в неё похлебку. Отрезав кусок копченого мяса, он подошёл к Нереи и молча протянул ей.
- Спасибо, - поблагодарила она, принимая еду.
Васко кивнул и хотел вернуться к костру, но Нерея тихо окликнула его:
- Послушайте, он болен, я могу ему помочь, - девушка указала взглядом на Аарона.
Васко посмотрел на неё темными, как омут, глазами и отрицательно покачал головой:
- Он сам справится.
«Васко» - повторила про себя Нерея. Она не знала, настоящее ли это имя или прозвище, но оно удивительно подходило ему. Молчаливый и отстранённый он и правда походил на ворона, особенно когда чуть склонял голову набок.
Нерея обвела взглядом сидевших вокруг костра мужчин. Несколько дней назад они были для неё разбойниками: жестокими, страшными и беспощадными – такими рисовало их её воображение. Сейчас же она видела перед собой живых людей. Они болели и смеялись, у них были имена и даже ямочки на щеках, но Нерея продолжала их бояться. Она понимала, что от них зависит её жизнь, а потому старалась подмечать каждую мелочь в их поведении, ловила каждое их слово.
Вдруг Нерея заметила, как Мелхор отставил в сторону миску с похлёбкой и потянулся левой рукой к лежавшему рядом мечу. Остальные последовали его примру, и даже Аарон притих. Нерея и сама почувствовала, как что-то неуловимо переменилось. Как дремучая, чернильная тьма подкралась к самой кромки огня, словно сжимая в тиски. В воздухе повисла угроза. Возможно, у Нереи разыгралось воображение, но ей почудилось, что она увидела между деревьями тень. Та мелькнула и скрылась в кустах.
- Да чтоб мой левый глаз до следующего полнолуния солнца не видел, если я его не достану! – воскликнул Бинго и, обнажив меч, кинулся в ту сторону, где была тень.
- Бенинго! – попытался удержать его Мелхор. Но поздно, тот уже скрылся во тьме ночи. Повисла гнетущая тишина, лишь лошади нервно всхрапывали и переступали ногами.
- Ты что-то видишь? – шепотом спросил у брата Леандр. Мелхор не ответил, вслушиваясь и вглядываясь в ночь. За спинами хрустнула ветка. Воины резко обернулись. Затряслись кусты, и из них выкатился Бенинго. Он ошалело посмотрел по сторонам и задорно расхохотался.
- Всё таки ушёл!
- Кто это был? - помог подняться другу Леандр.
- Не разглядел. Но огромный, как гора! Он как меня увидел, сразу бежать. Я за ним. А он как развернётся, как ударит меня! Был бы я послабей - развалился.
Вдруг резкая, саднящая боль пронзила левое запястье. Выпутав руку из одеяла, Иданир увидела на покрасневшей коже белый, размером с монетку кружок «Лайли». Она с нежностью погладила рисунок метки и тихо прошептала: «Спасибо», веря, что её слышат. Обожженная кожа болела, и кое-где появились волдыри, но разве это большая цена за возможность почувствовать, что ты не одна, за возможность вспомнить.
Иданир едва исполнилось двенадцать, когда она уронила первую кровь. В тот же день мать сама, без помощи слуг, отчистила и отскребла баню. Вымылась сама и вымыла дочь. А после, при свете свечи, да любопытно заглядывающей в окно луны, взяла иголку и нанесла на запястье дочери узор «лайли». Иданир снова почувствовала, как мать крепко держит её за руку и строго приказывает: «Не хнычь». И Иданир старается не плакать, размазывая по щекам самовольно льющиеся слёзы.
«Пусть это станет самой большой болью в твоей жизни», - закончив работу, произносит мама ритуальную фразу и целует зареванную дочь. – «Прости, что не могу подарить тебе настоящей «лайли», не могу защитить по-настоящему. Но на теле дочери ярла не может быть рэмирской метки».
«Мама, ты снова помогла своей маленькой, глупой Иданир», - произнесла девушка. – «Но что же мне теперь делать? Как спастись?»
Образ матери встал у Иданир перед глазами. Под её взглядом Иданир смахнула набежавшие на глаза слезы и, поборов жалость к себе, решительно произнесла: «Не время раскисать. Я должна помнить, что нет больше Иданир, есть только Нерея из рода Рей. Так оно будет, если хочу защитить тех, кого люблю».
Приняв для себя решение, Нерея легла в кровать и, устроившись поудобнее, постаралась заснуть. Но сон не шел к ней. Она чутко прислушивалась к зловещей тишине крепости, вздрагивая от каждого шороха. Ей всё казалось, что Леандр передумал, и в комнату вот-вот ворвутся солдаты, чтобы схватить её и оттащить обратно в темницу, где на её коже выжгут клеймо раба. Однако усталость взяла своё, и Нерея забылась тревожным сном.
Рано утром, ещё до рассвета, в дверь постучали. Щелкнул засов, и в комнату вошла молоденькая служанка. В одной руке она держала кувшин с теплой водой, а в другой глубокую миску, поверх которой лежала сложенная одежда.
- Давай помогу, - спохватилась Нерея. Шлёпая босыми ногами по полу, она подошла к служанке и забрала у неё стопку с одеждой.
- Но… - девушка растеряно захлопала глазами. Сообразив, что непозволительно долго таращиться на гостью, она неловко поклонилась и принялась сбивчиво объяснять, - Простите, почтенная,…вернее… тьера. Я… меня послали помочь Вам одеться.
- Спасибо. Вот только, это же мужское платье, - Нерея уже успела разложить вещи на кровати и с изумлением смотрела на предметы мужского туалета.
- В крепости, кроме жены коменданта, нет женщин. Но её наряд вам бы совсем не подошел. Пришлось одолжить дорожный костюм у её младшего сына. Одежда хоть и не новая, но чистая, - пояснила служанка, не поднимая головы. Однако её острые глазки уже успели хорошенько разглядеть «гостью», чьё появление вызвало много разговоров среди слуг крепости. Девушка ещё ни разу не встречала благородной дамы, только жену коменданта. Но та была высокой и статной. А тут, служанка ещё раз бросила взгляд на гостью, низкая, тощая – и посмотреть то не на что.
- Вам помочь одеться?
- Не надо, я сама справлюсь, - отказалась Нерея.
Как только за служанкой закрылась дверь, Нерея поставила на кровать миску, налила в неё из кувшина воды и хорошенько умылась. После чего намочила край полотенца и, скинув рубашку, прошлась грубой тканью по коже, смывая с себя грязь. Надев чистое бельё, Нерея почувствовала себя намного лучше. Но осталось ещё одно дело. Тяжело вздохнув и закусив губу, Нерея запустила пальцы в превратившиеся в один большой колтун волосы. От боли на глаза наворачивались слёзы. Но она всё же сумела разобрать их на три части и заплести косу.
В дверь снова тихо постучали. На этот раз служанка принесла поднос с едой. Когда Нерея увидела мисочку с утиным паштетом, жареного цыпленка и свежеиспеченный хлеб, когда почувствовала исходящий от них запах, у неё закружилась голова. В животе заломило, а рот наполнился слюной.
- Можешь идти, - распорядилась Нерея, забирая у служанки поднос с едой.
- Эм… Мне велено, как поедите, проводить Вас во двор, - пояснила служанка, сконфуженно переступая с ноги на ногу.
- Вот как, - нахмурилась Нерея. Между бровями у неё залегла глубокая складка. Теперь стал понятен дорожный костюм – её увозят из крепости. Куда, зачем? И что ждёт её в дороге? Служанка же восприняла сдвинутые брови за недовольство, и потому быстро протараторив: «Позовите меня, как закончите», выскочила за дверь.
Нерея, погруженная в свои горькие мысли, так и осталась стоять с подносом в руках. Из задумчивости её вывел запах свежеиспеченного хлеба. Жаркий и пряный, он окутывал и дразнил, заставляя забыть обо всём. Отбросив на время заботы, Нерея села на кровать и, устроив поднос на коленях, отломила кусочек хлеба, щедро намазала его паштетом и положила в рот. Почувствовав на языке сладковатый с клюквенной кислинкой вкус паштета, а следом за ним хрустящую пряную корочку хлеба, Нерея зажмурилась от удовольствия. «Ещё!»- вопила каждая клеточка её тела, и более не сдерживая себя, Нерея жадно накинулась на еду. Усердно работая челюстями, она не успокоилась до тех пора, пока тарелки не опустели, а каждая косточка цыпленка тщательнейшим образом не была обглодана и обсосана. Нерея поставила поднос в сторону и тяжело вздохнула. От переедания у неё слегка кружилась голова. Пусть. Кто знает, когда её покормят в следующий раз, и покормят ли вообще. Нерея ещё немного посидела, наслаждаясь ощущением покоя и сытости, потом встала, подошла к двери, занесла руку, чтобы постучать, да так и застыла. Ей сделалось страшно. Раньше она никого и ничего не боялась. Да и как можно бояться, когда есть дом с крепкими стенами, а за тобой стоят отец, дядя Ивар и братья – они не отдадут, справятся с любою бедой. Даже когда в извечные края один за другим ушли мама, отец и дядя Ивар, мир Нереи пошатнулся, дал трещину, но устоял, потому что были братья и дом. И вдруг она оказалась одна в чужой стране, и не на кого ей опереться, некому доверять. Будущее предстало перед ней бездонной чёрной пропастью, в которую она рухнет, стоит только выйти за дверь. Нерея не хотела выходить, она бы предпочла до конца своих дней остаться в комнате. Но разве ей позволят. Жизнь явится за ней и руками служанки или кого-нибудь из «разбойников» вытолкнет её наружу. А потому, скинув напавшее на неё оцепенение, Нерея сама ударила в дверь. Щелкнул засов.
- Идемте, почтенная, - произнесла ожидавшая за дверью служанка и пошла вперед. Нерея последовала за ней. Преодолев несколько лестниц и переходов, они спустились на нижний этаж крепости и вышли во двор, где Нерею уже ждали «разбойники». На них по-прежнему была простая, совершенно не подходящая для правителя и его свиты одежда. По приказу Мелхора привели коней.
- Едем, - произнес он, как только все сели верхом.
Солнце едва показало из-за горизонта желтый бок, когда шестеро путников покинули крепость и поехали по главной дороге в сторону гор, которые непреодолимой стеной отгородили Рэмир от остального мира.
***
Нерея плавно покачивалась в седле. Поначалу она переживала, что плохо держится в седле и не сможет угнаться за своими спутниками. Но те боялись растревожить рану Аарона и ехали медленно. Так что у неё было достаточно времени, чтобы приноровиться к ходу лошади.
К полудню от усталости Нерею начало клонить в сон. Можно было бы развлечь себя беседой, но «разбойники» с ней не разговаривали, будто бы её и вовсе не было. Тогда Нерея принялась рассматривать окружавшую её природу. Но и та не смогла её порадовать. По обеим сторонам от дороги плотной зеленой стеной росла высокая, выше человеческого роста, трава. За этой зеленой стеной кипела жизнь: стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, сновали между стеблей жуки. Со свистом пролетали над головой быстрокрылые ласточки. А высоко-высоко в небе кружила хищная птица.
Вдруг Нереи подумалось, что если нырнуть в траву, пришпорить коня, отпустить поводья, и пусть несёт куда пожелает, может, и удастся сбежать. Но почти сразу же отмела эту шальную мысль. Всё равно догонят, ни к чему лишни раз злить своих похитителей. Но тут возглавлявший отряд Мелхор сам свернул с дороги. Следом за ним за зеленой ширмой травы скрылись Леандр и ехавший рядом с ним воин.
От удивления Нерея замешкалась и сразу же получила толчок в спину. Оглянувшись, она увидела мужчину со светлой кожей и волосами цвета вороного крыла. Но самым поразительным и пугающим в его внешности были глаза – такие темные, что и зрачка не различишь. От чего казалось, что сам Веленур смотрит на тебя из своего подземного царства.
Нерея поторопилась пришпорить коня. Стрёкот сверчков стал невыносимым. Вокруг неё колыхалось и волновалось зелёное море луговой травы. Теперь она могла видеть лишь спину едущего впереди всадника. Обернувшись, Нерея увидела ссутулившегося в седле Аарона. Мужчина со страшными глазами замыкал движение. Стебли примятой травы снова поднимались за их спинами. Вскоре даже самый опытный следопыт не сумеет отыскать дорогу, которой прошел их маленький отряд. Чем дольше Нерея следила за Мелхором, тем больше приходила в недоумение. Почему правитель Рэмира не может открыто ехать по своей земле, почему скрывается? Зачем ворвался к ней в дом? Что или кого в нём искал? Нерея долго рассуждала над этими вопросами, строя самые невероятные предположения, пока не задремала. Ей показалось, что она лишь на короткий миг закрыла глаза, а когда снова открыла, вокруг всё переменилось.
Солнце клонилось к закату. Шумящий и стрекочущий луг остался позади, а впереди показалась кромка леса. Углубившись в чащу, отряд нашел подходящую поляну и начал устраиваться на ночлег. Мужчины занялись своими делами, совершенно позабыв про пленницу. Но подобное проявление пренебрежения не могло обмануть Нерею. Она хорошо понимала, что стоит только сделать шаг в сторону, как её тут же окликнут. Поэтому сев под деревом и прислонившись спиной к стволу, Нерея стала наблюдать за своими «разбойниками». Мелхор, Леандр и воин со страшными глазами ушли. На поляне остались лишь двое. Аарон, закутавшись в плащ и накинув на голову колпак, так что остался виден лишь подбородок, лежал на земле и тяжело дышал - у мальчишки был жар. Тем временем второй расседлал коней и, стреножив их, отпустил пастись. Он был высокий и стройный. Кожа смуглая, глаза карие, как у любого рэмирца. Только цвет волос темно-каштановый, слегка отдающий в рыжину.
- Бинго, не боишься, что их волки задерут? – спросил вернувшийся с охапкой хвороста в руках Леандр.
- Хотел бы я посмотреть на того волка, который посмеет напасть на наших коней, - улыбнулся Бинго, и на щеках у него появились ямочки, от чего его лицо приняло по-мальчишески озорной вид. Нерея смотрела на него и не могла взять в толк, как у жестокого, злого разбойника может быть такая добрая улыбка?
Вернулся Мелхор. Передав взявшемуся готовить ужин Бинго котелок с водой, он сел у костра. Со своего места Нерея могла разглядеть только его профиль. Тонкие, плотно сжатые губы, нос с горбинкой и слегка вывернутыми крыльями ноздрей и густые, черные брови. Тени от пламени костра легли на лицо Мелхора, придав ему сходство с хищной птицей.
Из опустившихся на лес сумерек вынырнул черноглазый воин и бросил к ногам Нереи еловые ветки. От неожиданности девушка вздрогнула, но поняв, что воин принес лапник, чтобы она не спала на земле, произнесла «Спасибо». Темноглазый едва заметно кивнул, принимая её благодарность, и занял свое место у костра.
А в котелке уже весело плюхала похлёбка. Нерея, у которой с утра во рту не было и маковой росинки, почувствовала, что страшно проголодалась, но просить побоялась. Она бросила взгляд на Леандра. Как жених, он должен был бы взять на себя заботу о своей невесте. Но за весь день он не перемолвился с ней ни словом и даже старался не смотреть на неё. Становилось понятно, что Леандр жалеет, что поддался эмоциям в вечер суда, и тяготиться своим обещанием. Возможно, по возвращении домой, он захочет отказаться от своих слов. Нерея грустно вздохнула.
«Васко», - Мелхор посмотрел на черноглазого. Одного слова оказалось достаточно, чтобы тот поднялся со своего места, взял плошку и налил в неё похлебку. Отрезав кусок копченого мяса, он подошёл к Нереи и молча протянул ей.
- Спасибо, - поблагодарила она, принимая еду.
Васко кивнул и хотел вернуться к костру, но Нерея тихо окликнула его:
- Послушайте, он болен, я могу ему помочь, - девушка указала взглядом на Аарона.
Васко посмотрел на неё темными, как омут, глазами и отрицательно покачал головой:
- Он сам справится.
«Васко» - повторила про себя Нерея. Она не знала, настоящее ли это имя или прозвище, но оно удивительно подходило ему. Молчаливый и отстранённый он и правда походил на ворона, особенно когда чуть склонял голову набок.
Нерея обвела взглядом сидевших вокруг костра мужчин. Несколько дней назад они были для неё разбойниками: жестокими, страшными и беспощадными – такими рисовало их её воображение. Сейчас же она видела перед собой живых людей. Они болели и смеялись, у них были имена и даже ямочки на щеках, но Нерея продолжала их бояться. Она понимала, что от них зависит её жизнь, а потому старалась подмечать каждую мелочь в их поведении, ловила каждое их слово.
Вдруг Нерея заметила, как Мелхор отставил в сторону миску с похлёбкой и потянулся левой рукой к лежавшему рядом мечу. Остальные последовали его примру, и даже Аарон притих. Нерея и сама почувствовала, как что-то неуловимо переменилось. Как дремучая, чернильная тьма подкралась к самой кромки огня, словно сжимая в тиски. В воздухе повисла угроза. Возможно, у Нереи разыгралось воображение, но ей почудилось, что она увидела между деревьями тень. Та мелькнула и скрылась в кустах.
- Да чтоб мой левый глаз до следующего полнолуния солнца не видел, если я его не достану! – воскликнул Бинго и, обнажив меч, кинулся в ту сторону, где была тень.
- Бенинго! – попытался удержать его Мелхор. Но поздно, тот уже скрылся во тьме ночи. Повисла гнетущая тишина, лишь лошади нервно всхрапывали и переступали ногами.
- Ты что-то видишь? – шепотом спросил у брата Леандр. Мелхор не ответил, вслушиваясь и вглядываясь в ночь. За спинами хрустнула ветка. Воины резко обернулись. Затряслись кусты, и из них выкатился Бенинго. Он ошалело посмотрел по сторонам и задорно расхохотался.
- Всё таки ушёл!
- Кто это был? - помог подняться другу Леандр.
- Не разглядел. Но огромный, как гора! Он как меня увидел, сразу бежать. Я за ним. А он как развернётся, как ударит меня! Был бы я послабей - развалился.
