Если в толпе его движения были скованы, то на свободном пространстве коридора его длинные ноги стали весомым преимуществом. Там, где Рюрику требовался один шаг, мне приходилось делать два. Расстояние межу нами стремительно увеличивалось. К тому моменту, как я оказалась в фойе пансионата, Рюрик уже скрылся за уличной дверью. Выскочив за ним следом, я осмотрелась. Долговязая фигура была уже на стоянке. Вот сейчас прыгнет в автомобиль, и поминай как звали. Правда был ещё шанс запомнить номер.
Дыхание сбилось, в правом боку нестерпимо кололо. «Потерпи», - приказала я себе и предприняла ещё один рывок. Рюрик был уже около своего автомобиля, когда его сбил с ног неизвестно откуда взявшийся Роман Аркадьевич. Хотя почему не известно? Известно.
Оказавшийся на земле Рюрик ошалело таращился на моего начальника.
– Я не виноват! – воскликнул белобрысый, – пить или не пить каждый решает сам! Я предупреждал о последствиях!
– Последствиях чего? – Роман Аркадьевич перевёл взгляд с задержанного на меня. Я пожала плечами. – Чего не пить?
– Так настойки! – пояснил Рюрик.
– Какой настойки?
– А, так вы не из-за неё, – белобрысый заметно приободрился и даже набрался смелости, чтобы подняться на ноги и отряхнуть штаны, – так бы сразу и сказали, что вы не по этому делу. Чем могу помочь? Только давайте не на улице. Холодно.
Рюрик зябко поёжился.
– Зато есть стимул всё быстрее вспомнить и рассказать, – привёл довод Роман Аркадьевич. – Тебя как зовут?
– Так Рюрик.
– По паспорту.
– А с чего я должен докладываться? – заявил окончательно пришедший в себя и потому обнаглевший Рюрик.
– Есть повод, – я показала ему «корочку», но так, чтобы он не успел разглядеть в каком отделе работаю.
– Аааа, – он обхватил плечи руками, чтобы согреться, – так я по паспорту Рюрик. Иванов Рюрик Витальевич.
– Понятно. Так вот, Рюрик Витальевич, нам необходимо знать, с кем ты устроил встречу с Беляковым? – спросил Роман Аркадьевич.
– С Беляковым? А, понятно. Так пристал ко мне один пацан. Сказал, что ему одна вещь нужна. Редкая. Но какая именно мне ни слова, как бы я не старался выведать. В общем пристал, сведи с поставщиком, да сведи. Только с серьёзным. А у меня из серьёзных только Беляков и был. Остальные все так. Ну я и дал номер.
– Просто так дал? – не поверила я.
– Приплатил малец, конечно. За сведения. Но справедливо же?
– И ты не имени, ни откуда он не знаешь? Вот так просто помог человеку с улицы? – продолжала я допрашивать.
– Не совсем с улицы. Мне его рекомендовали.
– Кто?
– Антикварный магазин, я им иногда старьё на реализацию сбываю.
– А у антикварного магазина есть название? – уточнила я.
– Медея. Забавно, правда? – хмыкнул Рюрик.
– Так как того паренька звали? – повторила я вопрос.
– Он не сказал.
– А ты не спрашивал?
– А с чего мне спрашивать? Вон мы с вами, уже полчаса беседуем, я продрог как цуцик, может воспаления лёгких схвачу, а вы мне так и не представились, – усмехнулся белобрысый.
– Понятно, – кивнул Роман Аркадьевич, – а что за история с настойкой?
– Да, – махнул рукой Рюрик, отмахиваясь от проблемы, точно от назойливой мухи. – Мне тут рецепт принесли – пользительный и общеукрепляющий – попросили по нему настойку сварить. Ну я отдал одной «ведьме», – он изобразил в воздухе кавычки. – Она сварила, те выпили, и у них по коже корка расти начала.
– Какая корка? – нахмурился начальник.
– Коричневая, как кора у деревьев. А они ко мне разбираться пришли. А я – что? Я – ничего.
– Что за ведьма? Как её найти?
– Я так сразу не скажу. Мне её координаты найти надо, – попытался уйти от ответа Рюрик.
Я наставила на него телефон и сделала фото.
– Эй, ты чего?! – возмутился он.
– Ничего, телефон диктуй, – потребовала я. Белобрысый продиктовал. – Вот и ладно. Сейчас запрос через мессенджер отправлю, скинешь в чат телефон ведьмы. А вздумаешь сбежать, я твою фотку по всей стране разошлю, как особо опасного преступника. Сам прибежишь.
– Да понял я, понял, – Рюрик шмыгнул покрасневшим носом и, пританцовывая, чтоб в конец не замёрзнуть, спросил, – может уже пойдём, а? Холодно же!
– Иди, – разрешил Роман Аркадьевич, и Рюрик тут же убежал в пансионат греться.
– Возвращаемся? – посмотрела я на Романа Аркадьевича, тот утвердительно кивнул.
– Больше тут делать нечего.
На жёлто-оранжевом фоне на небольшом расстоянии друг от друга плавали оранжево-красные пятна. Изредка попадались пятна побольше – розово-фиолетовые.
– Эмммм, и что я должна здесь разглядеть? – я покрутила колёсико микроскопа. Пятна стали больше. – Ничего непонятно.
– Оставь, это я так, для общего развития, – махнул рукой Влад.
– Тогда бы вообще не показывал, – проворчала я.
– Надо ж было тебя чем-то развлечь, пока все не собрались, – развёл руками Влад. Бану громко фыркнула и тут же получила выговор, – а ты убери ноги с моего стола.
Она недовольно засопела, но ноги убрала.
– Простите, задержался, – Роман Аркадьевич пожал руку Владу, мне с Бану достался короткий кивок, – так что ты хотел рассказать?
– Я закончил исследование по нашему недовампиру. Хотел отдать результаты Чуду, но решил сперва рассказать тебе. В общем, – Влад потёр переносицу указательным пальцем, – как бы объяснить, чтобы оно понятнее было? Вашего Непоседова заразили. Кто-то выделил из слюны вампира вещество, способствующее превращению. И не просто выделил, а заставил его работать отдельно от магии, преобразовав в некое подобие вируса. Когда это вещество попадает в клетки человека, оно начинает их изменять. Так мы получаем человека с возможностями вампира, но лишенного тех слабостей, которые накладывает магия, например – светобоязнь. Он становится сильнее, выносливее, улучшается способность к восстановлению. Единственный недостаток – человек начинает питаться только кровью.
– Но магия не только ограничивает, – заметил Роман Аркадьевич, – она помогает держать под контролем звериную сущность.
– Ты прав. Чем больше условный «вирус» прогрессирует в теле человека, тем меньше тот становится способен контролировать свою агрессию и голод. Думаю, в случае с оборотнем было тоже самое. Кто-то ввёл в него «вирус» на основе слюны оборотня, и через какое-то время человек потерял над собой контроль. Думаю, в обоих случаях мы имеем дело с чистой наукой. Никакой магии.
– Понятно, – Роман Аркадьевич надолго замолчал, раздумывая, – Влад, у меня к тебе большая просьба: никогда, никому и ни при каких условиях не рассказывай о том, что только что рассказал нам.
– Даже Чуду? – уточнил врачеватель.
– Даже ему.
– Хорошо. Мне дать нерушимую клятву?
– Не надо. Я тебе верю, но это всех касается.
Бану утвердительно кивнула. Взгляд Романа Аркадьевича остановился на мне.
– Я никому не скажу, – встрепенулась я и поспешно добавила, – клянусь!
– А я бы ей всё равно память стёрла, – вставила Бану. Вот ведь змея. Но Роман Аркадьевич её не слушал и снова обратился к Владу:
– Как нам найти создателя «вируса»?
– Сложный вопрос. Между двумя случаями мутации прошло довольно много времени. Нельзя точно утверждать, что в тогда и сейчас «вирус» был сделан одним и тем же человеком. Но если предположить, что это так. Нужно понять, что общего у Непоседова и того парня из кинотеатра. Родители, детский сад, школа, институт. Может быть, общие друзья. Что угодно. Посмотрите медицинские книжки. Всё-таки мы имеем дело с научным экспериментом, а его не проводят на случайных людях. Нужно иметь возможность отслеживать, что будет происходить с подопытным и постоянно поддерживать с ним связь. Ищите, больше мне нечего сказать.
Роман Аркадьевич хотел обратиться к Бану, но та поняла его и без слов.
– Прям сейчас и начну, – вскочила она со стула и направилась ко входу, но тут кто-то тихо поскрёбся в дверь.
– Это ещё кто? – Бану потянула за ручку, на пороге стоял самый печальный волк на счете. Брюхо волка было плотно перебинтовано, однако, край бинта немного распустился и слегка волочился по полу, отчего вид животного становился ещё жалостливее.
– Братишка! – воскликнула Бану и, обхватив шею волка руками, зарылась лицом в мех.
– Привет, – Роман Аркадьевич опустился перед Климом в волчьей шкуре на корточки и погладил его между ушей, – как у тебя дела?
Волк тягостно вздохнул и протяжно заскулил.
– Можешь даже не переводить и так понятно, что на меня жалуется, – хмыкнул Влад.
Роман Аркадьевич улыбнулся:
– А что и правда нельзя оборот провести?
– На нём, конечно, всё как на собаке заживает, – при этих словах волк громко чихнул, выражая своё негодование, – но я хотел бы ещё денёк понаблюдать.
Волк снова вздохнул и посмотрел на Романа Аркадьевича долгим грустным–прегрустным взглядом.
– Что, сегодня совсем нельзя? – уточнил начальник.
– Да делайте, что хотите. Он меня за это время уже извёл, – отмахнулся Влад, – только не тут. Лучше в палате, чтоб в случае чего нам его тушу легче тащить было.
– Ладно, давай в палате, – согласился Роман Аркадьевич и взял волка на руки.
– И поближе к кровати, – продолжал командовать Влад, – чтоб этой махине невысоко падать.
– Понял, – Роман Аркадьевич поставил волка на пол, вынул спрятанный под пиджаком нож и установил его рядом с кроватью остриём вверх. После всех приготовлений снова поднял волка.
– Простынёй хоть накрой. Это волку нижнее бельё без надобности, а здесь всё-таки дамы, – посоветовал Влад.
Волк на руках Романа Аркадьевича завозил, намекая, что простынка действительно не помешает. Бану схватила одеяло и укрыла им волка, так что только один нос виден остался.
– Всё? Больше замечаний не будет? – уточнил Роман Аркадьевич.
– Не будет, – откликнулся вставший по другую сторону больничной койки Влад, готовясь в случае чего тут же прийти на помощь.
– Тогда «Поехали»! – и он сделал шаг, переступая через нож и оказываясь у края кровати. Превращение произошло мгновенно. Вот только что под одеялом был волк, а в следующее мгновение из-под одеяла торчат длинные ноги Клима. Влад было дёрнулся, чтобы помочь Роману Аркадьевичу. Но тот, несмотря на то, что его ноша резко прибавила в весе, сумел удержать Клима и относительно плавно положить на матрас.
– Ну ты и отъелся, – счёл своим долгом заметить начальник, но Клим его не слушал, он яростно протестовал.
– Эй, ты чего делаешь? – кричал он Владу, вцепляясь в край одеяла.
– Не шуми, – цыкнул на него лекарь, – Швы посмотрю и уйду. Не разошлись и вроде все на месте. Повезло тебе.
– Повезло, – передразнил Клим, подтягивая, как красна девица, одеяло до самой шеи. А после с восторгом посмотрел на свои руки. – Ручки! Ножки! Пальчики!
Он пошевелил пальцами на ногах.
– Как я по вам скучал! Даже не передать, что я пережил! Лежу я в волчьей шкуре на холодном асфальте. Ночь. Кровь из разодранного бока фонтаном хлещет. Всё, думаю, смерть моя пришла. И вдруг раз – мысль. Если меня вот таким вот чудищем домой притащат, мама же меня не узнает. И так помирать расхотелось. А я в этой шкуре проклятой целую неделю проходил. Так тоскливо было, прям кусок в горло не лез.
– Угу, а кусок мяса три раза в день, что я тебе приносил, наверное, домовой утаскивал? – хмыкнул Влад.
– Ты вроде идти куда-то собирался? – намекнул богатырь.
– Да куда я со своей вотчины? А будешь возмущаться, поставлю укол.
– Не хочу укол, – Клим с обидой и как-то по-детски посмотрел на нас.
– И не надо, – Бану погладила его по короткостриженой макушке. – А может ты чего другого хочешь? Я в магазин сбегаю.
– У него режим, – заметил неумолимый Влад.
– У меня режим, – вздохнул Клим.
– Но яблоки-то ему можно? – решила не сдаваться Бану.
– Яблоки можно.
– Братишка, я сейчас сбегаю!
Но не успела она и несколько шагов сделать, как в палату вошёл Родька.
– Вот ты где! – счастливо улыбнулся он, – а я ищу-ищу. Держи.
Он протянул белый конверт с золотыми вензелями.
– И что это? – Бану сложила руки на груди, подчеркивая, что брать ничего не собирается.
– Приглашение на шабаш. Я в должность вступаю. Такой важный для меня день, приходи. Вы тоже приходите, – бросил он нам, – кто сможет.
– Не пойду, – отрезала Бану.
– Кхм, Верховный, я тоже не смогу, – заметил Влад, – у меня птичка со дня на день вылупится. За ней присмотр нужен.
– Я на тебя и не рассчитывал, – высокомерно заявил Родька и снова обратил всё своё внимание на Бану, – почему не пойдёшь?
– Не хочу, – заявила змейка.
– Не хочешь или не можешь? – допытывался Родька, – он тебе не разрешает?
Верховный ткнул пальцем в сторону Романа Аркадьевича, а после и вовсе потребовал:
– Отпусти её! Я пока по-хорошему прошу.
Роман Аркадьевич молча смотрел на Родиона, зато Бану безмолвствовать не собиралась:
– Совсем спятил?
– Банушечка, ты не понимаешь. Ты же сможешь делать всё, что хочешь. Можешь вообще на работу не ходить. Я же для тебя всё. Я же буду лучшим хозяином чем он.
– У меня нет хозяина! – выкрикнула Бану, почему-то глядя на меня. И было в её взгляде что-то такое, что заставило моё сердце сжаться от жалости. Кажется, Бану поняла, что я её жалею, отчего разозлилась ещё больше, потому что я была последним человеком, чьей жалости она бы хотела. – Мне он не нужен! Понял, придурок. Я за яблоками.
– Но, Бану! – Родион бросился за ней следом, но до этого успел пригрозить Роману Аркадьевичу, – Отпусти по-хорошему или... Я тебя предупредил!
Они ушли, и в комнате осталось тягостное молчание.
– Ты, конечно, Влад, прости, но Верховный у вас… – далее шло заковыристое ругательство. – Надо бы ему в репу дать. О! А репу мне можно?
– Можно, но после выписки, – усмехнулся Влад. Они продолжили подтрунивать друг над другом, а я смотрела на Романа Аркадьевича. Тот в задумчивости разглядывал свой нож.
Внешне антикварный магазин «Медея» ничем не отличался от других магазинчиков, расположившихся на первых этажах жилых домов. Стандартная вывеска, в ветринах – кресла и столы. Если не знать, то можно подумать, что перед тобой обычный мебельный магазин. Причём не очень известный. Сидя в припаркованной на другой стороне улице машине, мы целый час наблюдали за его дверьми, но в них не вошёл ни один покупатель, в отличие от дверей находившегося рядом обувного.
– Мы кого-то ждём? – я повела плечами, разминая затёкшую шею.
– Что? – переспросил Роман Аркадьевич, продолжая неотрывно глядеть на двери антикварного. – Кого ждём?
– Я подумала, раз мы так внимательно наблюдаем за магазином, значит ждём, что в него кто-то зайдёт или выйдет.
– Нет, я слушаю.
Наверное, я должна была догадаться, что именно слушает начальник, но я не догадалась, поэтому спросила:
– Что слушаете?
– Изнанку, – пояснил он, но понятнее не стало.
– Это как?
– Я чувствую, если кто-то приходит или уходит с Изнанки, потому что нарушается граница.
– И как?
– Ничего. В нём даже нет крупных магических предметов, способных на границу влиять. Если судить по моим ощущениям, перед нами самый обычный антикварный магазин.
– Так может стоит зайти и побеседовать? – предложила я.
– И что мы спросим? Не организовывали ли они кражу золотого яйца птицы Сирин? – Роман Аркадьевич так посмотрел на меня, что я сразу поняла, какую глупость сказала. – Хорошо, давайте спросим.
И он открыл дверь и вышел.
– Идёмте, Саша.
– Нет… я не то, чтобы… Роман Аркадьевич!
Но он меня уже не слушал, а, широко шагая, направился на противоположную сторону к магазину. И мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
Дыхание сбилось, в правом боку нестерпимо кололо. «Потерпи», - приказала я себе и предприняла ещё один рывок. Рюрик был уже около своего автомобиля, когда его сбил с ног неизвестно откуда взявшийся Роман Аркадьевич. Хотя почему не известно? Известно.
Оказавшийся на земле Рюрик ошалело таращился на моего начальника.
– Я не виноват! – воскликнул белобрысый, – пить или не пить каждый решает сам! Я предупреждал о последствиях!
– Последствиях чего? – Роман Аркадьевич перевёл взгляд с задержанного на меня. Я пожала плечами. – Чего не пить?
– Так настойки! – пояснил Рюрик.
– Какой настойки?
– А, так вы не из-за неё, – белобрысый заметно приободрился и даже набрался смелости, чтобы подняться на ноги и отряхнуть штаны, – так бы сразу и сказали, что вы не по этому делу. Чем могу помочь? Только давайте не на улице. Холодно.
Рюрик зябко поёжился.
– Зато есть стимул всё быстрее вспомнить и рассказать, – привёл довод Роман Аркадьевич. – Тебя как зовут?
– Так Рюрик.
– По паспорту.
– А с чего я должен докладываться? – заявил окончательно пришедший в себя и потому обнаглевший Рюрик.
– Есть повод, – я показала ему «корочку», но так, чтобы он не успел разглядеть в каком отделе работаю.
– Аааа, – он обхватил плечи руками, чтобы согреться, – так я по паспорту Рюрик. Иванов Рюрик Витальевич.
– Понятно. Так вот, Рюрик Витальевич, нам необходимо знать, с кем ты устроил встречу с Беляковым? – спросил Роман Аркадьевич.
– С Беляковым? А, понятно. Так пристал ко мне один пацан. Сказал, что ему одна вещь нужна. Редкая. Но какая именно мне ни слова, как бы я не старался выведать. В общем пристал, сведи с поставщиком, да сведи. Только с серьёзным. А у меня из серьёзных только Беляков и был. Остальные все так. Ну я и дал номер.
– Просто так дал? – не поверила я.
– Приплатил малец, конечно. За сведения. Но справедливо же?
– И ты не имени, ни откуда он не знаешь? Вот так просто помог человеку с улицы? – продолжала я допрашивать.
– Не совсем с улицы. Мне его рекомендовали.
– Кто?
– Антикварный магазин, я им иногда старьё на реализацию сбываю.
– А у антикварного магазина есть название? – уточнила я.
– Медея. Забавно, правда? – хмыкнул Рюрик.
– Так как того паренька звали? – повторила я вопрос.
– Он не сказал.
– А ты не спрашивал?
– А с чего мне спрашивать? Вон мы с вами, уже полчаса беседуем, я продрог как цуцик, может воспаления лёгких схвачу, а вы мне так и не представились, – усмехнулся белобрысый.
– Понятно, – кивнул Роман Аркадьевич, – а что за история с настойкой?
– Да, – махнул рукой Рюрик, отмахиваясь от проблемы, точно от назойливой мухи. – Мне тут рецепт принесли – пользительный и общеукрепляющий – попросили по нему настойку сварить. Ну я отдал одной «ведьме», – он изобразил в воздухе кавычки. – Она сварила, те выпили, и у них по коже корка расти начала.
– Какая корка? – нахмурился начальник.
– Коричневая, как кора у деревьев. А они ко мне разбираться пришли. А я – что? Я – ничего.
– Что за ведьма? Как её найти?
– Я так сразу не скажу. Мне её координаты найти надо, – попытался уйти от ответа Рюрик.
Я наставила на него телефон и сделала фото.
– Эй, ты чего?! – возмутился он.
– Ничего, телефон диктуй, – потребовала я. Белобрысый продиктовал. – Вот и ладно. Сейчас запрос через мессенджер отправлю, скинешь в чат телефон ведьмы. А вздумаешь сбежать, я твою фотку по всей стране разошлю, как особо опасного преступника. Сам прибежишь.
– Да понял я, понял, – Рюрик шмыгнул покрасневшим носом и, пританцовывая, чтоб в конец не замёрзнуть, спросил, – может уже пойдём, а? Холодно же!
– Иди, – разрешил Роман Аркадьевич, и Рюрик тут же убежал в пансионат греться.
– Возвращаемся? – посмотрела я на Романа Аркадьевича, тот утвердительно кивнул.
– Больше тут делать нечего.
Глава 2
На жёлто-оранжевом фоне на небольшом расстоянии друг от друга плавали оранжево-красные пятна. Изредка попадались пятна побольше – розово-фиолетовые.
– Эмммм, и что я должна здесь разглядеть? – я покрутила колёсико микроскопа. Пятна стали больше. – Ничего непонятно.
– Оставь, это я так, для общего развития, – махнул рукой Влад.
– Тогда бы вообще не показывал, – проворчала я.
– Надо ж было тебя чем-то развлечь, пока все не собрались, – развёл руками Влад. Бану громко фыркнула и тут же получила выговор, – а ты убери ноги с моего стола.
Она недовольно засопела, но ноги убрала.
– Простите, задержался, – Роман Аркадьевич пожал руку Владу, мне с Бану достался короткий кивок, – так что ты хотел рассказать?
– Я закончил исследование по нашему недовампиру. Хотел отдать результаты Чуду, но решил сперва рассказать тебе. В общем, – Влад потёр переносицу указательным пальцем, – как бы объяснить, чтобы оно понятнее было? Вашего Непоседова заразили. Кто-то выделил из слюны вампира вещество, способствующее превращению. И не просто выделил, а заставил его работать отдельно от магии, преобразовав в некое подобие вируса. Когда это вещество попадает в клетки человека, оно начинает их изменять. Так мы получаем человека с возможностями вампира, но лишенного тех слабостей, которые накладывает магия, например – светобоязнь. Он становится сильнее, выносливее, улучшается способность к восстановлению. Единственный недостаток – человек начинает питаться только кровью.
– Но магия не только ограничивает, – заметил Роман Аркадьевич, – она помогает держать под контролем звериную сущность.
– Ты прав. Чем больше условный «вирус» прогрессирует в теле человека, тем меньше тот становится способен контролировать свою агрессию и голод. Думаю, в случае с оборотнем было тоже самое. Кто-то ввёл в него «вирус» на основе слюны оборотня, и через какое-то время человек потерял над собой контроль. Думаю, в обоих случаях мы имеем дело с чистой наукой. Никакой магии.
– Понятно, – Роман Аркадьевич надолго замолчал, раздумывая, – Влад, у меня к тебе большая просьба: никогда, никому и ни при каких условиях не рассказывай о том, что только что рассказал нам.
– Даже Чуду? – уточнил врачеватель.
– Даже ему.
– Хорошо. Мне дать нерушимую клятву?
– Не надо. Я тебе верю, но это всех касается.
Бану утвердительно кивнула. Взгляд Романа Аркадьевича остановился на мне.
– Я никому не скажу, – встрепенулась я и поспешно добавила, – клянусь!
– А я бы ей всё равно память стёрла, – вставила Бану. Вот ведь змея. Но Роман Аркадьевич её не слушал и снова обратился к Владу:
– Как нам найти создателя «вируса»?
– Сложный вопрос. Между двумя случаями мутации прошло довольно много времени. Нельзя точно утверждать, что в тогда и сейчас «вирус» был сделан одним и тем же человеком. Но если предположить, что это так. Нужно понять, что общего у Непоседова и того парня из кинотеатра. Родители, детский сад, школа, институт. Может быть, общие друзья. Что угодно. Посмотрите медицинские книжки. Всё-таки мы имеем дело с научным экспериментом, а его не проводят на случайных людях. Нужно иметь возможность отслеживать, что будет происходить с подопытным и постоянно поддерживать с ним связь. Ищите, больше мне нечего сказать.
Роман Аркадьевич хотел обратиться к Бану, но та поняла его и без слов.
– Прям сейчас и начну, – вскочила она со стула и направилась ко входу, но тут кто-то тихо поскрёбся в дверь.
– Это ещё кто? – Бану потянула за ручку, на пороге стоял самый печальный волк на счете. Брюхо волка было плотно перебинтовано, однако, край бинта немного распустился и слегка волочился по полу, отчего вид животного становился ещё жалостливее.
– Братишка! – воскликнула Бану и, обхватив шею волка руками, зарылась лицом в мех.
– Привет, – Роман Аркадьевич опустился перед Климом в волчьей шкуре на корточки и погладил его между ушей, – как у тебя дела?
Волк тягостно вздохнул и протяжно заскулил.
– Можешь даже не переводить и так понятно, что на меня жалуется, – хмыкнул Влад.
Роман Аркадьевич улыбнулся:
– А что и правда нельзя оборот провести?
– На нём, конечно, всё как на собаке заживает, – при этих словах волк громко чихнул, выражая своё негодование, – но я хотел бы ещё денёк понаблюдать.
Волк снова вздохнул и посмотрел на Романа Аркадьевича долгим грустным–прегрустным взглядом.
– Что, сегодня совсем нельзя? – уточнил начальник.
– Да делайте, что хотите. Он меня за это время уже извёл, – отмахнулся Влад, – только не тут. Лучше в палате, чтоб в случае чего нам его тушу легче тащить было.
– Ладно, давай в палате, – согласился Роман Аркадьевич и взял волка на руки.
– И поближе к кровати, – продолжал командовать Влад, – чтоб этой махине невысоко падать.
– Понял, – Роман Аркадьевич поставил волка на пол, вынул спрятанный под пиджаком нож и установил его рядом с кроватью остриём вверх. После всех приготовлений снова поднял волка.
– Простынёй хоть накрой. Это волку нижнее бельё без надобности, а здесь всё-таки дамы, – посоветовал Влад.
Волк на руках Романа Аркадьевича завозил, намекая, что простынка действительно не помешает. Бану схватила одеяло и укрыла им волка, так что только один нос виден остался.
– Всё? Больше замечаний не будет? – уточнил Роман Аркадьевич.
– Не будет, – откликнулся вставший по другую сторону больничной койки Влад, готовясь в случае чего тут же прийти на помощь.
– Тогда «Поехали»! – и он сделал шаг, переступая через нож и оказываясь у края кровати. Превращение произошло мгновенно. Вот только что под одеялом был волк, а в следующее мгновение из-под одеяла торчат длинные ноги Клима. Влад было дёрнулся, чтобы помочь Роману Аркадьевичу. Но тот, несмотря на то, что его ноша резко прибавила в весе, сумел удержать Клима и относительно плавно положить на матрас.
– Ну ты и отъелся, – счёл своим долгом заметить начальник, но Клим его не слушал, он яростно протестовал.
– Эй, ты чего делаешь? – кричал он Владу, вцепляясь в край одеяла.
– Не шуми, – цыкнул на него лекарь, – Швы посмотрю и уйду. Не разошлись и вроде все на месте. Повезло тебе.
– Повезло, – передразнил Клим, подтягивая, как красна девица, одеяло до самой шеи. А после с восторгом посмотрел на свои руки. – Ручки! Ножки! Пальчики!
Он пошевелил пальцами на ногах.
– Как я по вам скучал! Даже не передать, что я пережил! Лежу я в волчьей шкуре на холодном асфальте. Ночь. Кровь из разодранного бока фонтаном хлещет. Всё, думаю, смерть моя пришла. И вдруг раз – мысль. Если меня вот таким вот чудищем домой притащат, мама же меня не узнает. И так помирать расхотелось. А я в этой шкуре проклятой целую неделю проходил. Так тоскливо было, прям кусок в горло не лез.
– Угу, а кусок мяса три раза в день, что я тебе приносил, наверное, домовой утаскивал? – хмыкнул Влад.
– Ты вроде идти куда-то собирался? – намекнул богатырь.
– Да куда я со своей вотчины? А будешь возмущаться, поставлю укол.
– Не хочу укол, – Клим с обидой и как-то по-детски посмотрел на нас.
– И не надо, – Бану погладила его по короткостриженой макушке. – А может ты чего другого хочешь? Я в магазин сбегаю.
– У него режим, – заметил неумолимый Влад.
– У меня режим, – вздохнул Клим.
– Но яблоки-то ему можно? – решила не сдаваться Бану.
– Яблоки можно.
– Братишка, я сейчас сбегаю!
Но не успела она и несколько шагов сделать, как в палату вошёл Родька.
– Вот ты где! – счастливо улыбнулся он, – а я ищу-ищу. Держи.
Он протянул белый конверт с золотыми вензелями.
– И что это? – Бану сложила руки на груди, подчеркивая, что брать ничего не собирается.
– Приглашение на шабаш. Я в должность вступаю. Такой важный для меня день, приходи. Вы тоже приходите, – бросил он нам, – кто сможет.
– Не пойду, – отрезала Бану.
– Кхм, Верховный, я тоже не смогу, – заметил Влад, – у меня птичка со дня на день вылупится. За ней присмотр нужен.
– Я на тебя и не рассчитывал, – высокомерно заявил Родька и снова обратил всё своё внимание на Бану, – почему не пойдёшь?
– Не хочу, – заявила змейка.
– Не хочешь или не можешь? – допытывался Родька, – он тебе не разрешает?
Верховный ткнул пальцем в сторону Романа Аркадьевича, а после и вовсе потребовал:
– Отпусти её! Я пока по-хорошему прошу.
Роман Аркадьевич молча смотрел на Родиона, зато Бану безмолвствовать не собиралась:
– Совсем спятил?
– Банушечка, ты не понимаешь. Ты же сможешь делать всё, что хочешь. Можешь вообще на работу не ходить. Я же для тебя всё. Я же буду лучшим хозяином чем он.
– У меня нет хозяина! – выкрикнула Бану, почему-то глядя на меня. И было в её взгляде что-то такое, что заставило моё сердце сжаться от жалости. Кажется, Бану поняла, что я её жалею, отчего разозлилась ещё больше, потому что я была последним человеком, чьей жалости она бы хотела. – Мне он не нужен! Понял, придурок. Я за яблоками.
– Но, Бану! – Родион бросился за ней следом, но до этого успел пригрозить Роману Аркадьевичу, – Отпусти по-хорошему или... Я тебя предупредил!
Они ушли, и в комнате осталось тягостное молчание.
– Ты, конечно, Влад, прости, но Верховный у вас… – далее шло заковыристое ругательство. – Надо бы ему в репу дать. О! А репу мне можно?
– Можно, но после выписки, – усмехнулся Влад. Они продолжили подтрунивать друг над другом, а я смотрела на Романа Аркадьевича. Тот в задумчивости разглядывал свой нож.
***
Внешне антикварный магазин «Медея» ничем не отличался от других магазинчиков, расположившихся на первых этажах жилых домов. Стандартная вывеска, в ветринах – кресла и столы. Если не знать, то можно подумать, что перед тобой обычный мебельный магазин. Причём не очень известный. Сидя в припаркованной на другой стороне улице машине, мы целый час наблюдали за его дверьми, но в них не вошёл ни один покупатель, в отличие от дверей находившегося рядом обувного.
– Мы кого-то ждём? – я повела плечами, разминая затёкшую шею.
– Что? – переспросил Роман Аркадьевич, продолжая неотрывно глядеть на двери антикварного. – Кого ждём?
– Я подумала, раз мы так внимательно наблюдаем за магазином, значит ждём, что в него кто-то зайдёт или выйдет.
– Нет, я слушаю.
Наверное, я должна была догадаться, что именно слушает начальник, но я не догадалась, поэтому спросила:
– Что слушаете?
– Изнанку, – пояснил он, но понятнее не стало.
– Это как?
– Я чувствую, если кто-то приходит или уходит с Изнанки, потому что нарушается граница.
– И как?
– Ничего. В нём даже нет крупных магических предметов, способных на границу влиять. Если судить по моим ощущениям, перед нами самый обычный антикварный магазин.
– Так может стоит зайти и побеседовать? – предложила я.
– И что мы спросим? Не организовывали ли они кражу золотого яйца птицы Сирин? – Роман Аркадьевич так посмотрел на меня, что я сразу поняла, какую глупость сказала. – Хорошо, давайте спросим.
И он открыл дверь и вышел.
– Идёмте, Саша.
– Нет… я не то, чтобы… Роман Аркадьевич!
Но он меня уже не слушал, а, широко шагая, направился на противоположную сторону к магазину. И мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
