Одновременно с красивой фразой я протянул девушке руку — и та с радостью её приняла.
— Я проведу вас в обход улиц, вы не против? — проследовав во двор, спросила она. — Боюсь большого скопления народу.
— Как пожелаете, — великодушно разрешил я.
И мы направились в самый тёмный угол двора.
Разумеется, в голове начали зарождаться нехорошие мысли, одна другой хлеще. Я банально не понимал, чего можно ожидать от современного общества, и милая внешность спутницы лишь усугубляла мои подозрения.
В тот момент я больше всего на свете опасался оказаться преданным. Не хотелось бы закончить ночь в неуютном изоляторе. Конечно, я знал, что ни Артур, ни Николай не оставят древнего родственника без поддержки и непременно меня вытащат, сколь бы затруднительно это ни было, но мне не хотелось доставлять им лишние хлопоты…
Пришлось замедлиться.
— Простите, а там точно есть проход?
— Конечно, я всегда так хожу, когда на работе задерживают, — ускорилась девушка, заставив меня приготовиться к худшему…
Однако все предосторожности были напрасны. Вдалеке показалась ещё одна подворотня.
— Работа? Вы работаете? — изумился я, когда до меня дошёл смысл её слов.
— Да, а что вас удивляет?
— Вы так юны...
И спутница неожиданно звонко рассмеялась, спугнув бездомного кота с козырька ближайшего подъезда:
— Я выгляжу моложе своего возраста лет на пять.
— Простите мою невежливость, я никак не хотел вас обидеть… — запутался я. — Скорее наоборот, сделать комплимент...
— …и у вас получилось! Спасибо.
Я скептически хмыкнул.
— Нет, правда! Очень приятно. Просто мне столь часто об этом напоминают, что я уже давно пропускаю мимо ушей контекст и нередко забываю про благодарность… Это не вам следует извиняться, а мне.
Её откровенность вкупе с умением признавать и исправлять собственные ошибки произвела на меня столь неизгладимое впечатление, что я совсем растаял, полностью доверившись собеседнице…
За разговором мы дошли до очередного типового многоподъездного дома и встали у одной из множества одинаковых дверей, под козырьком которой светило самое яркое электрическое солнце на всю округу.
Повернувшись ко мне, девушка предоставила долгожданную возможность себя разглядеть, без всякого стеснения отвечая тем же.
Мягкий румянец покрывал её щёки, добрые глаза зазывно блестели, чётко очерченные губы манили себя попробовать... Я невольно залюбовался, но не позволил себе ничего лишнего. Только склонился к тонкой руке, по-прежнему покоящейся у меня на локте, и коснулся губами тыльной стороны ладони.
Краснеть дальше, казалось, моей спутнице было уже некуда, но я недостаточно хорошо её знал…
О, как она была прекрасна!.. Эта её блаженная улыбка, которую девушка даже не пыталась скрыть, рассеянный блуждающий взгляд… Я буквально тонул в нём! И мне это безумно нравилось…
— Всего доброго, — с трудом поборов оцепенение, выдавил я. — Был рад помочь.
Главное — не навязываться. Это извечная основа любых отношений, особенно правильных. Надо показать свои чувства и дождаться реакции. Во все времена я старался придерживаться данной догмы, не собирался отступать от неё и теперь, как бы ни было против всё моё естество.
Недаром существует воспитание.
— Стойте, куда вы? — когда я уже ступил на асфальт, схватила меня за запястье девушка.
И снова классика не подвела.
— Наверное, ещё прогуляюсь, — пожал плечами я, по-прежнему не выходя из роли благородного рыцаря. — Вы спасены и скоро будете в безопасности, но вокруг полно других несчастных. Вдруг среди них тоже найдутся нуждающиеся в моей помощи?..
— Вы так бесстрашны... — с непонятной смесью восторга и разочарования протянула моя собеседница. — В наше время это большая редкость. Сейчас принято не замечать проблем и бед других, даже знакомых, людей, а сосредотачиваться на личных, демонстративно отворачиваясь от чужих.
— Это не по мне, я никогда не приму эту тенденцию.
Улыбнувшись, девушка собралась с силами и принялась снова пристально меня рассматривать, практически водя пальцами по лицу… Но стоило ей коснуться моей щеки, как я мигом скривился от боли, пронзившей скулу насквозь.
— Вы ранены!
— Ерунда, — я махнул рукой. — Пострадать за вас было даже приятно.
— Это ничего не меняет! — решительно заявила девушка. — Рану надо отработать. Другие повреждения есть?
— Синяки, пустяк.
— Всё? — дотошно уточнила она.
Я бы мог и дальше противостоять её напору, но не стал лгать.
— Рука, — раскрыл ладонь, сочившуюся кровью, — и пара действительно мелких царапин.
— Ничего себе! И вы молчали?! С ума сошли! — она рассмотрела рану и твёрдо потянула меня в дом, ухватив за запястье. — И не вздумайте спорить! В таком виде я никуда вас не отпущу.
Тепло усмехнувшись, я покорно проследовал в двери.
Разве можно сопротивляться желанию спасённой помочь спасителю?
— Чаю? — радушно поинтересовалась хозяйка. — Простите, но напитков крепче не держу. Даже кофе нет.
— Спасибо, чай меня вполне устроит.
Кивнув, Алиса пошла наливать воду в чайник.
— Впервые сожалею, что отказалась от алкоголя, — доверительно поведала она. — За ваше двойное мужество — там, в подворотне, и здесь, пока я обрабатывала ваши раны — следовало бы выпить.
Сидя за кухонным столом, я наблюдал за суетливыми движениями своей новой знакомой и наслаждался уютным покоем чужого дома… Мои царапины были обильно смазаны зелёнкой и заклеены, рука практически профессионально перебинтована и в целом для полного счастья мне действительно не хватало только вина. Адреналин, наконец, схлынул и требовалась новая встряска. Один бог знает, чего мне стоило держать себя в руках и спокойно улыбаться.
— Ничего страшного. Сам я предпочитаю только вино определённых марок, поэтому вы вряд ли бы смогли мне угодить.
— Вино? Правда? — Алиса почему-то смутилась. — Никогда бы не подумала.
— Почему? Я не произвожу должного впечатления?
Девушка не отвечала, продолжая стоять ко мне спиной. Вода давно нагрелась, а чашки по-прежнему оставались пустыми.
И я с запозданием подумал, что ей пришлось пережить ночью не меньше, а скорее даже больше моего. Значит, и откат должен бы наступить раньше и быть неизмеримо мощнее. А она упрямо держалась, не показывая и виду. Сильна, однако...
Но уточнить всё же стоило:
— Алиса? С вами всё в порядке?
Хозяйка встрепенулась:
— Да! Да.
— Вы уверены?
— А есть причины сомневаться?
Она говорила вполне адекватно, однако факты и мой опыт...
— Вы уже пять минут стоите не шевелясь, хотя чайник давно вскипел.
— Ой, да, точно! Спасибо за напоминание.
Ловким движением девушка заварила чай, но ко мне так и не повернулась.
— Если вам нехорошо после недавних событий, если вы желаете вдоволь поплакать — не стоит сдерживаться. Говорят, слёзы — лучшее лекарство. Я готов покинуть вас в любую минуту… Или могу остаться и помочь вам успокоиться после.
— Нет-нет, как ни странно, со мной действительно пока всё хорошо. Останьтесь.
— Как пожелает леди.
— А вы хотели уйти? — наконец обернулась она. — Вам плохо?
Её глаза не были красными, как следовало бы ожидать, а вот румянец со щёк ещё сойти не успел...
— Рядом с вами мне гораздо лучше, чем в одиночестве, — искренне улыбнулся я.
Однако вместо смущения в ответ получил раздражённо поджатые губы.
— Я не заслуживаю вашей лести! — гневно выпалила Алиса.
Она явно злилась. Но не на меня, а на себя...
— Напротив, — мягко возразил я, — вы заслуживаете гораздо большего, но это всё, что я могу дать вам сейчас.
Девушка упрямо покачала головой:
— Это снова пустая, ни на чём не основанная лесть.
— Вы неправы. Я вижу в вас множество достоинств, заслуживающих восхваления. Например, сопереживание, сила воли...
Договорить мне не дали.
— Прошу вас, прекратите!
— Почему?
Алиса отвернулась, едва сдерживая слёзы:
— Потому что я никак не могу вспомнить, где и когда мы встречались, Алексей!
— И не надо. Мы видимся впервые.
— Но мне знакомо ваше лицо! Я не придумываю, и это не эффект благодарности за спасение!
В её голосе сквозило отчаяние. Похоже, на фоне событий последней ночи, у неё слегка помутился рассудок. Оставалась лишь надежда, что это временное затмение.
Помня, что с больными людьми надо разговаривать деликатно и ни в коем случае не возражать, я попытался угомонить собеседницу, выбрав нейтральный тон:
— Я давно не был в городе. Да и в обществе в целом тоже.
Увы, моя попытка всё исправить едва не сделала хуже. Истерика прекратилась так же внезапно, как и началась. Резко вскинув голову, девушка обернулась и уставилась на меня жёстким немигающим взглядом. Её лицо выражало крайнюю степень напряжения, в руке была зажата чашка с дымящимся ароматным напитком, а глаза горели странным огнём…
— Значит, мои изначальные подозрения были верны? Вы недавно вернулись из мест, не столь отдалённых? В этом крылся секрет вашей лёгкой победы, хладнокровного избиения трёх человек и ловкого сокрытия улик?
Удивившись на первых порах её вниманию к деталям в сложной ситуации, я не сразу осознал смысл сказанного, но когда понял — всё неожиданно встало на свои места. Стало ясно её напряжение, её страх вначале и, самое главное, истинная причина её недавней вспышки.
Несколько расстроившись, я всё же нашёл в себе силы рассмеяться:
— Господи, конечно, нет! Просто я долгое время пробыл заграницей и вёл там замкнутый образ жизни. Вернулся этим утром.
До конца Алиса мне так и не поверила, но присмирела и, наконец, закончила готовить долгожданный чай.
Присев напротив, она взяла с блюда кусочек светлого шоколада и положила его в рот. Я последовал её примеру, но выбрал тёмный.
Мы немного помолчали. Всё это время я внимательно следил за собеседницей, пытаясь уловить отголоски недавнего помешательства, а она вовсю рассматривала меня.
Ничего не заметив и благоразумно решив, что опасаться новой истерики нечего, я взял слово, возвратившись сразу к обеим оставленным темам:
— Скажите, Алиса, а вам ничего не показалось странным в моём облике?
— Кроме смутно знакомых черт?
Я кивнул.
— Нет.
Её ответ меня удивил.
— А разве заключённых больше не стригут наголо? Разве их тела не покрыты надписями так, что кожи практически не видно?
Красавица напротив густо покраснела:
— Да, конечно… Вы правы. Но в той ситуации мне было не до рассуждений... К тому же в темноте этих несоответствий и видно не было, — девушка понуро опустила голову. — А дома я уже не приглядывалась. Простите.
Потянувшись через стол, я осторожно коснулся её руки:
— Не вздумайте на себя злиться. Я никоим образом не хотел добиться такого эффекта, мне всего лишь показалось, что мои слова вас ничуть не убедили.
Алиса робко улыбнулась:
— А для вас это так важно, Алексей?
— Очень, — искренне признался я. В том числе и самому себе.
— Тогда, возможно, вы поможете мне разрешить и вторую смущающую меня проблему?
— Всегда к вашим услугам!
— Где я могла вас видеть?
А мне уже подумалось, что данный вопрос мы закрыли…
— Не имею ни малейшего понятия, — я развёл руками в растерянности. — Правда.
— Мне почему-то кажется, что на работе...
Я помотал головой, но Алиса уже рассуждала вслух, забыв о моём присутствии:
— Быть может, фотографию?.. Вы, случаем, не какой-нибудь известный художник?
Вмиг обретя невиданную прыть, моё сердце попыталось покинуть тело, но я сумел с ним совладать.
— Простите, а где вы работаете? — нейтральным тоном вежливо осведомился я.
Хотя внутри всё буквально кипело, рвало и метало, выворачивая душу наизнанку…
— Я художник-реставратор, работаю в соответствующем учреждении, сейчас занимаюсь одной картиной в Третьяковской галерее.
Дыхание перехватило.
— Значит, вы интересуетесь предметом своей деятельности?
— Конечно, как же иначе! Могу даже отличить подлинник кисти самых известных и нескольких любимых художников!
Нельзя сказать, что я не желал уйти от темы своего рода занятий подальше… Но в первую очередь я стремился уйти от ответа на прямой вопрос. Потому что физически не сумел бы соврать…
И своей цели добился.
— Это прекрасно! — восторженно заявил я. — Знаете, я тоже люблю искусство, и той же области! Правда, последнее время я больше занимаюсь историческими изысканиями, но когда-то рисовал, и вроде неплохо. Для себя, друзей или родственников.
— Значит, теоретически я могла видеть ваше фото или заинтересоваться вашим произведением?
Само по себе это действительно было возможно. Что меня отнюдь не радовало.
— Не знаю. Наверное… Смотря насколько глубоко вы внедряетесь в малоизвестные дебри.
— Откровенно говоря, современниками я интересуюсь мало. Как и многие другие, я тоже неплохо рисую, о чём легко узнать благодаря интернету. Зато один мой коллега активно ищет молодые таланты и пытается некоторых из них продвинуть. Вот он частенько показывает нам фото перспективных художников и репродукции их картин. Меня вдохновляет его деятельность, этакая борьба за чистоту художественной нации. Все эти картины за миллионы долларов, в которых два мазка на весь холст, мне противны!
Не зная, чем поддержать стремительно ускользающую тему разговора, ставшую мне категорически непонятной, я многозначительно промолчал.
— Ой, простите! — неожиданно смутилась Алиса. — Я не подумала... Вы как раз из абстракционистов, да?
На моё счастье, с данным термином я уже успел познакомиться.
— Нет, конечно, нет! — я непроизвольно всплеснул руками, от облегчения на мгновение потеряв над собой контроль. — Тут я полностью разделяю ваше мнение. А с чего вы взяли?
— Ну... Вы смотрели перед собой таким растерянным взглядом… Вот я и решила, будто вы расстроились из-за моего отношения к вашему стилю. Очень рада, если это действительно оказалось не так.
— Я расстроился вместе с вами, потому что считаю эту тенденцию деградирующей, — благополучно вернувшись в привычную колею, возразил я.
— О, как приятно встретить понимающего человека, который не боится открыто выразить своё мнение, даже если оно не совпадает с экспертными! — несказанно обрадовалась моя собеседница. — Большинство людей следуют моде и повторяют за другими их напыщенные речи... Раздражает.
— Отлично вас понимаю.
— Правда? Нас будто бы свела судьба!
Я улыбнулся:
— Случай тоже нередко вмешивается вовремя.
Усмехнувшись, Алиса отразила мою улыбку. А за окном уже потихоньку занимался рассвет.
Спустя четыре месяца мы продолжали тесно общаться с молодой художницей, что было для меня совершенно несвойственно.
В тот вечер я, как обычно, ждал её у служебного входа, зябко кутаясь в плащ. И хотя ноябрьский ветер был гораздо теплее, чем во времена моего детства и ранней юности, он все равно оставался весьма прохладным.
Однако, к моему великому сожалению, Алиса никак не торопилась выходить из своей душной мастерской, и я успел изрядно окоченеть.
Наконец, в воротах приоткрылась калитка, выпуская на улицу небольшую юркую фигурку в зимнем пальто.
— Ну, слава богу! Я уже совсем замёрз. Ты готова?
— Нет.
Её неожиданно резкий ответ выбил меня из колеи.
— Как это «нет»?! — до глубины души возмутился я.
Последний месяц мы только и делали, что обсуждали нашу глобальную вылазку заграницу по выставкам различных художников! И до этого дня Алиса буквально не находила себе места в ожидании столь занимательной поездки… Что же заставило её передумать?..
— Я проведу вас в обход улиц, вы не против? — проследовав во двор, спросила она. — Боюсь большого скопления народу.
— Как пожелаете, — великодушно разрешил я.
И мы направились в самый тёмный угол двора.
Разумеется, в голове начали зарождаться нехорошие мысли, одна другой хлеще. Я банально не понимал, чего можно ожидать от современного общества, и милая внешность спутницы лишь усугубляла мои подозрения.
В тот момент я больше всего на свете опасался оказаться преданным. Не хотелось бы закончить ночь в неуютном изоляторе. Конечно, я знал, что ни Артур, ни Николай не оставят древнего родственника без поддержки и непременно меня вытащат, сколь бы затруднительно это ни было, но мне не хотелось доставлять им лишние хлопоты…
Пришлось замедлиться.
— Простите, а там точно есть проход?
— Конечно, я всегда так хожу, когда на работе задерживают, — ускорилась девушка, заставив меня приготовиться к худшему…
Однако все предосторожности были напрасны. Вдалеке показалась ещё одна подворотня.
— Работа? Вы работаете? — изумился я, когда до меня дошёл смысл её слов.
— Да, а что вас удивляет?
— Вы так юны...
И спутница неожиданно звонко рассмеялась, спугнув бездомного кота с козырька ближайшего подъезда:
— Я выгляжу моложе своего возраста лет на пять.
— Простите мою невежливость, я никак не хотел вас обидеть… — запутался я. — Скорее наоборот, сделать комплимент...
— …и у вас получилось! Спасибо.
Я скептически хмыкнул.
— Нет, правда! Очень приятно. Просто мне столь часто об этом напоминают, что я уже давно пропускаю мимо ушей контекст и нередко забываю про благодарность… Это не вам следует извиняться, а мне.
Её откровенность вкупе с умением признавать и исправлять собственные ошибки произвела на меня столь неизгладимое впечатление, что я совсем растаял, полностью доверившись собеседнице…
За разговором мы дошли до очередного типового многоподъездного дома и встали у одной из множества одинаковых дверей, под козырьком которой светило самое яркое электрическое солнце на всю округу.
Повернувшись ко мне, девушка предоставила долгожданную возможность себя разглядеть, без всякого стеснения отвечая тем же.
Мягкий румянец покрывал её щёки, добрые глаза зазывно блестели, чётко очерченные губы манили себя попробовать... Я невольно залюбовался, но не позволил себе ничего лишнего. Только склонился к тонкой руке, по-прежнему покоящейся у меня на локте, и коснулся губами тыльной стороны ладони.
Краснеть дальше, казалось, моей спутнице было уже некуда, но я недостаточно хорошо её знал…
О, как она была прекрасна!.. Эта её блаженная улыбка, которую девушка даже не пыталась скрыть, рассеянный блуждающий взгляд… Я буквально тонул в нём! И мне это безумно нравилось…
— Всего доброго, — с трудом поборов оцепенение, выдавил я. — Был рад помочь.
Главное — не навязываться. Это извечная основа любых отношений, особенно правильных. Надо показать свои чувства и дождаться реакции. Во все времена я старался придерживаться данной догмы, не собирался отступать от неё и теперь, как бы ни было против всё моё естество.
Недаром существует воспитание.
— Стойте, куда вы? — когда я уже ступил на асфальт, схватила меня за запястье девушка.
И снова классика не подвела.
— Наверное, ещё прогуляюсь, — пожал плечами я, по-прежнему не выходя из роли благородного рыцаря. — Вы спасены и скоро будете в безопасности, но вокруг полно других несчастных. Вдруг среди них тоже найдутся нуждающиеся в моей помощи?..
— Вы так бесстрашны... — с непонятной смесью восторга и разочарования протянула моя собеседница. — В наше время это большая редкость. Сейчас принято не замечать проблем и бед других, даже знакомых, людей, а сосредотачиваться на личных, демонстративно отворачиваясь от чужих.
— Это не по мне, я никогда не приму эту тенденцию.
Улыбнувшись, девушка собралась с силами и принялась снова пристально меня рассматривать, практически водя пальцами по лицу… Но стоило ей коснуться моей щеки, как я мигом скривился от боли, пронзившей скулу насквозь.
— Вы ранены!
— Ерунда, — я махнул рукой. — Пострадать за вас было даже приятно.
— Это ничего не меняет! — решительно заявила девушка. — Рану надо отработать. Другие повреждения есть?
— Синяки, пустяк.
— Всё? — дотошно уточнила она.
Я бы мог и дальше противостоять её напору, но не стал лгать.
— Рука, — раскрыл ладонь, сочившуюся кровью, — и пара действительно мелких царапин.
— Ничего себе! И вы молчали?! С ума сошли! — она рассмотрела рану и твёрдо потянула меня в дом, ухватив за запястье. — И не вздумайте спорить! В таком виде я никуда вас не отпущу.
Тепло усмехнувшись, я покорно проследовал в двери.
Разве можно сопротивляться желанию спасённой помочь спасителю?
Глава 5
— Чаю? — радушно поинтересовалась хозяйка. — Простите, но напитков крепче не держу. Даже кофе нет.
— Спасибо, чай меня вполне устроит.
Кивнув, Алиса пошла наливать воду в чайник.
— Впервые сожалею, что отказалась от алкоголя, — доверительно поведала она. — За ваше двойное мужество — там, в подворотне, и здесь, пока я обрабатывала ваши раны — следовало бы выпить.
Сидя за кухонным столом, я наблюдал за суетливыми движениями своей новой знакомой и наслаждался уютным покоем чужого дома… Мои царапины были обильно смазаны зелёнкой и заклеены, рука практически профессионально перебинтована и в целом для полного счастья мне действительно не хватало только вина. Адреналин, наконец, схлынул и требовалась новая встряска. Один бог знает, чего мне стоило держать себя в руках и спокойно улыбаться.
— Ничего страшного. Сам я предпочитаю только вино определённых марок, поэтому вы вряд ли бы смогли мне угодить.
— Вино? Правда? — Алиса почему-то смутилась. — Никогда бы не подумала.
— Почему? Я не произвожу должного впечатления?
Девушка не отвечала, продолжая стоять ко мне спиной. Вода давно нагрелась, а чашки по-прежнему оставались пустыми.
И я с запозданием подумал, что ей пришлось пережить ночью не меньше, а скорее даже больше моего. Значит, и откат должен бы наступить раньше и быть неизмеримо мощнее. А она упрямо держалась, не показывая и виду. Сильна, однако...
Но уточнить всё же стоило:
— Алиса? С вами всё в порядке?
Хозяйка встрепенулась:
— Да! Да.
— Вы уверены?
— А есть причины сомневаться?
Она говорила вполне адекватно, однако факты и мой опыт...
— Вы уже пять минут стоите не шевелясь, хотя чайник давно вскипел.
— Ой, да, точно! Спасибо за напоминание.
Ловким движением девушка заварила чай, но ко мне так и не повернулась.
— Если вам нехорошо после недавних событий, если вы желаете вдоволь поплакать — не стоит сдерживаться. Говорят, слёзы — лучшее лекарство. Я готов покинуть вас в любую минуту… Или могу остаться и помочь вам успокоиться после.
— Нет-нет, как ни странно, со мной действительно пока всё хорошо. Останьтесь.
— Как пожелает леди.
— А вы хотели уйти? — наконец обернулась она. — Вам плохо?
Её глаза не были красными, как следовало бы ожидать, а вот румянец со щёк ещё сойти не успел...
— Рядом с вами мне гораздо лучше, чем в одиночестве, — искренне улыбнулся я.
Однако вместо смущения в ответ получил раздражённо поджатые губы.
— Я не заслуживаю вашей лести! — гневно выпалила Алиса.
Она явно злилась. Но не на меня, а на себя...
— Напротив, — мягко возразил я, — вы заслуживаете гораздо большего, но это всё, что я могу дать вам сейчас.
Девушка упрямо покачала головой:
— Это снова пустая, ни на чём не основанная лесть.
— Вы неправы. Я вижу в вас множество достоинств, заслуживающих восхваления. Например, сопереживание, сила воли...
Договорить мне не дали.
— Прошу вас, прекратите!
— Почему?
Алиса отвернулась, едва сдерживая слёзы:
— Потому что я никак не могу вспомнить, где и когда мы встречались, Алексей!
— И не надо. Мы видимся впервые.
— Но мне знакомо ваше лицо! Я не придумываю, и это не эффект благодарности за спасение!
В её голосе сквозило отчаяние. Похоже, на фоне событий последней ночи, у неё слегка помутился рассудок. Оставалась лишь надежда, что это временное затмение.
Помня, что с больными людьми надо разговаривать деликатно и ни в коем случае не возражать, я попытался угомонить собеседницу, выбрав нейтральный тон:
— Я давно не был в городе. Да и в обществе в целом тоже.
Увы, моя попытка всё исправить едва не сделала хуже. Истерика прекратилась так же внезапно, как и началась. Резко вскинув голову, девушка обернулась и уставилась на меня жёстким немигающим взглядом. Её лицо выражало крайнюю степень напряжения, в руке была зажата чашка с дымящимся ароматным напитком, а глаза горели странным огнём…
— Значит, мои изначальные подозрения были верны? Вы недавно вернулись из мест, не столь отдалённых? В этом крылся секрет вашей лёгкой победы, хладнокровного избиения трёх человек и ловкого сокрытия улик?
Удивившись на первых порах её вниманию к деталям в сложной ситуации, я не сразу осознал смысл сказанного, но когда понял — всё неожиданно встало на свои места. Стало ясно её напряжение, её страх вначале и, самое главное, истинная причина её недавней вспышки.
Несколько расстроившись, я всё же нашёл в себе силы рассмеяться:
— Господи, конечно, нет! Просто я долгое время пробыл заграницей и вёл там замкнутый образ жизни. Вернулся этим утром.
До конца Алиса мне так и не поверила, но присмирела и, наконец, закончила готовить долгожданный чай.
Присев напротив, она взяла с блюда кусочек светлого шоколада и положила его в рот. Я последовал её примеру, но выбрал тёмный.
Мы немного помолчали. Всё это время я внимательно следил за собеседницей, пытаясь уловить отголоски недавнего помешательства, а она вовсю рассматривала меня.
Ничего не заметив и благоразумно решив, что опасаться новой истерики нечего, я взял слово, возвратившись сразу к обеим оставленным темам:
— Скажите, Алиса, а вам ничего не показалось странным в моём облике?
— Кроме смутно знакомых черт?
Я кивнул.
— Нет.
Её ответ меня удивил.
— А разве заключённых больше не стригут наголо? Разве их тела не покрыты надписями так, что кожи практически не видно?
Красавица напротив густо покраснела:
— Да, конечно… Вы правы. Но в той ситуации мне было не до рассуждений... К тому же в темноте этих несоответствий и видно не было, — девушка понуро опустила голову. — А дома я уже не приглядывалась. Простите.
Потянувшись через стол, я осторожно коснулся её руки:
— Не вздумайте на себя злиться. Я никоим образом не хотел добиться такого эффекта, мне всего лишь показалось, что мои слова вас ничуть не убедили.
Алиса робко улыбнулась:
— А для вас это так важно, Алексей?
— Очень, — искренне признался я. В том числе и самому себе.
— Тогда, возможно, вы поможете мне разрешить и вторую смущающую меня проблему?
— Всегда к вашим услугам!
— Где я могла вас видеть?
А мне уже подумалось, что данный вопрос мы закрыли…
— Не имею ни малейшего понятия, — я развёл руками в растерянности. — Правда.
— Мне почему-то кажется, что на работе...
Я помотал головой, но Алиса уже рассуждала вслух, забыв о моём присутствии:
— Быть может, фотографию?.. Вы, случаем, не какой-нибудь известный художник?
Вмиг обретя невиданную прыть, моё сердце попыталось покинуть тело, но я сумел с ним совладать.
— Простите, а где вы работаете? — нейтральным тоном вежливо осведомился я.
Хотя внутри всё буквально кипело, рвало и метало, выворачивая душу наизнанку…
— Я художник-реставратор, работаю в соответствующем учреждении, сейчас занимаюсь одной картиной в Третьяковской галерее.
Дыхание перехватило.
— Значит, вы интересуетесь предметом своей деятельности?
— Конечно, как же иначе! Могу даже отличить подлинник кисти самых известных и нескольких любимых художников!
Нельзя сказать, что я не желал уйти от темы своего рода занятий подальше… Но в первую очередь я стремился уйти от ответа на прямой вопрос. Потому что физически не сумел бы соврать…
И своей цели добился.
— Это прекрасно! — восторженно заявил я. — Знаете, я тоже люблю искусство, и той же области! Правда, последнее время я больше занимаюсь историческими изысканиями, но когда-то рисовал, и вроде неплохо. Для себя, друзей или родственников.
— Значит, теоретически я могла видеть ваше фото или заинтересоваться вашим произведением?
Само по себе это действительно было возможно. Что меня отнюдь не радовало.
— Не знаю. Наверное… Смотря насколько глубоко вы внедряетесь в малоизвестные дебри.
— Откровенно говоря, современниками я интересуюсь мало. Как и многие другие, я тоже неплохо рисую, о чём легко узнать благодаря интернету. Зато один мой коллега активно ищет молодые таланты и пытается некоторых из них продвинуть. Вот он частенько показывает нам фото перспективных художников и репродукции их картин. Меня вдохновляет его деятельность, этакая борьба за чистоту художественной нации. Все эти картины за миллионы долларов, в которых два мазка на весь холст, мне противны!
Не зная, чем поддержать стремительно ускользающую тему разговора, ставшую мне категорически непонятной, я многозначительно промолчал.
— Ой, простите! — неожиданно смутилась Алиса. — Я не подумала... Вы как раз из абстракционистов, да?
На моё счастье, с данным термином я уже успел познакомиться.
— Нет, конечно, нет! — я непроизвольно всплеснул руками, от облегчения на мгновение потеряв над собой контроль. — Тут я полностью разделяю ваше мнение. А с чего вы взяли?
— Ну... Вы смотрели перед собой таким растерянным взглядом… Вот я и решила, будто вы расстроились из-за моего отношения к вашему стилю. Очень рада, если это действительно оказалось не так.
— Я расстроился вместе с вами, потому что считаю эту тенденцию деградирующей, — благополучно вернувшись в привычную колею, возразил я.
— О, как приятно встретить понимающего человека, который не боится открыто выразить своё мнение, даже если оно не совпадает с экспертными! — несказанно обрадовалась моя собеседница. — Большинство людей следуют моде и повторяют за другими их напыщенные речи... Раздражает.
— Отлично вас понимаю.
— Правда? Нас будто бы свела судьба!
Я улыбнулся:
— Случай тоже нередко вмешивается вовремя.
Усмехнувшись, Алиса отразила мою улыбку. А за окном уже потихоньку занимался рассвет.
Глава 6
Спустя четыре месяца мы продолжали тесно общаться с молодой художницей, что было для меня совершенно несвойственно.
В тот вечер я, как обычно, ждал её у служебного входа, зябко кутаясь в плащ. И хотя ноябрьский ветер был гораздо теплее, чем во времена моего детства и ранней юности, он все равно оставался весьма прохладным.
Однако, к моему великому сожалению, Алиса никак не торопилась выходить из своей душной мастерской, и я успел изрядно окоченеть.
Наконец, в воротах приоткрылась калитка, выпуская на улицу небольшую юркую фигурку в зимнем пальто.
— Ну, слава богу! Я уже совсем замёрз. Ты готова?
— Нет.
Её неожиданно резкий ответ выбил меня из колеи.
— Как это «нет»?! — до глубины души возмутился я.
Последний месяц мы только и делали, что обсуждали нашу глобальную вылазку заграницу по выставкам различных художников! И до этого дня Алиса буквально не находила себе места в ожидании столь занимательной поездки… Что же заставило её передумать?..
