Так и не услышав ответа, я устало предположил:
— Опять какой-то срочный заказ, из-за которого ты не можешь уйти в отпуск?
Она устало помотала головой:
— Алекс, ты же помнишь — меня отпустили ещё неделю назад. А все эти дни я просто была на подхвате у остальных ребят.
— Да. Ты была не очень рада этому назначению, но утверждала, будто это нужная, хоть и не самая приятная обязанность.
— Утверждала.
— И это не повод бросаться на новый заказ самой! Без тебя найдётся, кому его сделать. Даже если это картина известного на весь мир художника наскальных рисунков, — сарказм вырвался наружу, — ничего, будут ещё лучше, надо лишь уметь ждать и не отказываться от возможности повидать мир.
— Не в этом дело.
— А в чём? Что ещё могло тебя вынудить так резко поменять свои планы?
Моё недовольство можно было понять. Я продолжал сидеть на шее Николая, создал новую для его семьи статью расходов и чувствовал себя весьма неловко, хотя траты на меня были для них каплей в море, которую я с лихвой восполнил, вспомнив своё ремесло. На вырученные деньги мы с Алисой и собирались в поездку... И вдруг все мои старания пошли насмарку!
— Я перехотела, — заявила Алиса, даже не подумав скрыть обиду, сквозившую в каждом звуке.
— Неправда.
— Правда.
— Нет! — отрезал я.
— Проверишь на детекторе лжи?!
Скандал набирал обороты. С любой другой девушкой я бы непременно ему обрадовался, как идеальному решению для избавления от надоевших отношений… Но не с Алисой. С ней я был готов остепениться и прожить бок о бок весь отведённый мне срок. Даже заказал Артуру достать документы и внести меня во все базы. Благо, вопрос был как раз по его специальности. Ну, почти…
— Ладно, успокойся, — я примирительно обнял свою собеседницу за плечи. — Что случилось?
— Не могу объяснить.
Сердце жалобно стукнуло, но я не обратил на него внимания:
— Ладно тебе! Мы уже давно знакомы, полноценно встречаемся больше трёх месяцев. Расскажи, что тебя тревожит, я постараюсь понять.
Глубоко вдохнув холодный вечерний воздух, в котором явственно чувствовалось приближение зимы, моя девушка рубанула наотмашь:
— Я поняла, почему мне знакомо твоё лицо.
Насторожившись, я как можно беззаботнее уточнил:
— И где же мы встречались?
Алиса промолчала.
— Ну расскажи, пожалуйста, мне очень интересно! — умоляющим голосом попросил я.
Однако моя просьба была вновь проигнорирована… Пришлось идти в обход.
— Нет, мы совершенно точно не встречались, — демонстративно вглядевшись в серое небо, задумчиво протянул я. — Если бы я тебя где-нибудь когда-нибудь увидел, хотя бы единожды, даже мельком — вовек не забыл бы этот светлый образ.
Уловка сработала, девушка слегка оттаяла… Но, увы, не до конца.
— Знаешь... — печально начала она. Совсем не так, как бы мне хотелось. — Давным-давно жил на свете один художник, не очень известный. Он любил подписывать свои картины первой буквой греческого алфавита, за что его прозвали Альфой.
На мгновение меня бросило в дрожь, на лбу выступила испарина… Однако Алиса, по моему примеру увлёкшись разглядыванием облаков, ничего не заметила.
— Это псевдоним? — лишь бы не молчать, спросил я, украдкой сглотнув ком в горле.
— Разумеется, — неохотно кивнула девушка. — Нет, он никогда не скрывал своего настоящего имени, но людям так было понятнее… Если хочешь, я назову тебе его фамилию. Правда, сомневаюсь, что она тебе что-нибудь скажет…
Продолжать Алиса не стала, явно предлагая мне сразу выбрать один из предложенных вариантов. Однако торопиться с ответом я не собирался. Уж больно опасную тему она затронула.
Зато стала ясна причина её отстранённости. Это не было обидой. Точнее, было не только ей. Главную роль тут играл элемент невозможности.
Сделав вид, что размышляю, я принялся судорожно перебирать в голове всевозможные варианты отступления. Вот только в неё упорно не приходило ничего дельного.
— Припоминаю... — когда тянуть стало уже неприлично, наконец обронил я. — А что?
— У него немного картин, и сегодня в мастерской активно обсуждали продажу на вчерашнем аукционе одной из них. Это первая продажа за почти двести лет, представляешь? Раньше потомки брата его отца нередко жили на вырученные с торгов средства, благо Альфа не оставил никакого завещания, однако последнее время необходимость в этом отпала... Неважно, что побудило их так поступить, речь не об этом, а о нём в целом.
— Да, я понял, — поспешил перехватить инициативу. — Но, если не ошибаюсь, он не настолько велик, чтобы это незначительное событие освещать со всех сторон.
— Ты просто, видимо, незнаком с одной легендой, основанной на фактах.
— Легендой? — удивлённо переспросил я.
Эта информация оказалась для меня новостью.
— Да.
Я отрицательно помотал головой:
— Впервые слышу. Расскажи.
Переступив с ноги на ногу, Алиса покосилась на неприкрытую калитку и задала предварительный вопрос:
— Какая самая известная его картина?
— Автопортрет, — выдал не раздумывая.
— Именно, — она кивнула. — А знаешь, почему?
Я покачал головой. Мне было известно лишь то, что цена на эту картину растёт изо дня в день, и едва ли не еженедельно поступают предложения продать её, но ни Артур, ни Николай, ни их предшественники не говорили мне, в чём причина такой популярности.
— Потому что это была его последняя картина! После её написания он пропал, и, говорят, прямо из мастерской. Ходили слухи, что он просто нашёл способ спрятаться внутри холста, вселив туда свою душу, а хранители и не думают опровергать эту информацию. Сейчас она, наравне со многими другими картинами, часть из которых никогда нигде не выставлялась и даже не показывалась специалистам, находится во владении дальних родственников этого Альфы.
Я задумался. Кто и когда мог такое рассказать? Неужели ещё в самом начале?!
— И ты считаешь это выдумкой? — вернувшись в настоящее, спросил Алису.
— Считала. До сегодняшнего дня.
— А что изменилось, и как это относится ко мне?
— Ты похож на Альфу с картины как две капли воды! Даже усы и борода той же формы! Обычно в автопортретах авторы преувеличивают некоторые детали, скрывают недостатки… Но это одна из самых натуралистичных картин, которые я когда-либо видела! Сомневаюсь, будто Альфа что-то глобально менял в своём изображении. На первый взгляд это обычный постановочный автопортрет — мужчина сидит в кресле, расслабленно откинувшись, в традиционном одеянии аристократа своего времени, без всяких атрибутов художника…
— Если это постановка, то о схожести не может быть и речи, — мужественно возразил я, на всякий случай отвернувшись. Опасался, что не сумею скрыть волнение. — Кстати, я её тоже как-то видел, но со стороны трудно судить, насколько мы похожи... Скажи лучше, чего ты ждёшь от меня? Почему теперь не хочешь ехать? Я не понимаю.
Повернувшись, я наткнулся на серьёзный взгляд серых глаз, в которых сквозила уверенность.
— Я очень хочу, чтобы ты показал мне все его картины. Это будет лучше любой поездки.
Сказать откровенно, я был немерено удивлён её заявлением:
— Я?!
— Да. Ты наверняка один из хранителей картин Альфы. Иначе я не могу объяснить себе ваше сходство.
Её слова помогли мне сформировать окончательно план дальнейших действий. Немного авантюрный, но на кону стояли наши отношения и моё спокойствие… Ради них я был готов рискнуть всем. Ради нашего счастья…
— Нет, я не хранитель. Прости.
Я всего лишь сказал чистую правду, но так убедительно, что Алиса сразу мне поверила. Даже её плечи поникли.
— Жаль... — неподдельно расстроилась она.
— Мне тоже, — уже предвкушая её реакцию на сюрприз, откликнулся я. — Но это не помешает мне провести тебя в хранилище, — добавил, едва сдерживая рвущееся наружу признание.
— Это шутка?! — сверкнув злым взглядом, взметнулась чудесная светлая головка. — Ты меня обманываешь?..
— Нет, — любуясь своей девушкой, милой даже в гневе, уверенно возразил я. — Я постараюсь устроить тебе небольшую экскурсию.
Резко крутанувшись на месте, Алиса повернулась ко мне спиной и скрестила руки на груди:
— Ничего не понимаю!
Зато всё понимал я. Она верила, но не могла отступить так просто. Гордость не позволяла... Благо, я знал, как усмирить это упрямую даму.
Медленно обойдя замершую фигуру, я осторожно прикоснулся губами к любимому лбу.
— Я действительно не хранитель, — повторил со вздохом. — Но на правах их дальнего родственника вхож в дом, где хранятся картины столь полюбившегося тебе художника.
Её глаза лихорадочно заблестели:
— Ты правда видел их вживую? — с надеждой поинтересовалась Алиса.
Я кивнул, не уточняя, как часто.
— И обещаешь показать их мне?!
— Да, — твёрдости моего заявления позавидовал бы алмаз, покоящийся у меня в кармане.
У Алисы заметно участилось дыхание.
— Но только после поездки, — с хитрой улыбкой добавил я.
Моя уловка ничуть не уменьшила радость девушки, которая уже начала подпрыгивать на месте от избытка чувств:
— Ты не врёшь? Ты действительно знаком с хранителями? Ты настоящий родственник Альфы?!
Я усмехнулся:
— Потом! Я всё расскажу потом. По возвращении. Тебе надо лишь немного подождать.
Сомнения были решительно отброшены.
— Хорошо, — прозвучало отрывисто. — Я согласна. Едем!
И, как обычно в минуты волнения, Алиса схватила меня за руку и привычно потянула прочь.
Сопротивляться я даже не думал.
Одно согласие получено. Дело оставалось за малым…
Вернулся из поездки я уже с невестой, проводил её домой и стремглав кинулся к Николаю. Влетев в кабинет, где они с Артуром что-то обсуждали, я остановился посреди помещения, тяжело дыша и пытаясь унять бешено стучащее сердце…
Первым обратил внимание на моё состояние старший из хозяев:
— Что случилось? — испуганно вскочил он, в то время как его сын продолжал стоять, не сдвинувшись ни на миллиметр. Лишь побелели от напряжения костяшки пальцев его правой руки, которой он держался за спинку кресла.
— Кем я вам являюсь?
Мои собеседники обменялись недоумёнными взглядами.
— Пра... — неуверенно начал Артур.
— Пра... — вторил ему Николай.
— Пра...
— Пра...
— Нет, по документам! — нетерпеливо прервал я это заикание.
— А... — с облегчением протянул Николай. — Ты мой двоюродный брат, соответственно, дядя Арти, сын сестры моего отца, на самом деле умершей бездетной. А почему тебя это вдруг заинтересовало?
Я чуточку расслабился:
— Значит, на правах дальнего родственника я имею право распоряжаться картинами?
— Конечно! Ты в любом случае имеешь на них право.
— Это отлично...
Не успел я задуматься, как Николай приблизился и обеспокоенно заглянул мне в глаза:
— Ты решил окончательно лишить нас и наших потомков своего общества? Навсегда? Ты хочешь передать эти картины в музей или на хранение кому-то другому? Этой девушке? Мы потеряли твоё доверие?
Я улыбнулся:
— Нет, нет! Не волнуйся! Я просто прикидываю, где достать деньги.
— Не понимаю. Твои появления не являются для нас обузой и вряд ли когда-нибудь станут таковыми. Просто скажи, что нужно. Мы всё сделаем, сколько бы это ни стоило.
Я махнул рукой:
— Ничего серьёзного... Для начала я хотел бы пригласить сюда Алису.
Если Николай и удивился, то никак этого не показал. Зато Артур приоткрыл рот в изумлении.
— Конечно, твоя воля... Нам стоит удалиться? Когда ты хочешь её позвать?
— Я уже сообщил ей адрес, она может появиться в любую минуту.
Мои собеседники переглянулись.
— Ну, тогда мы сейчас уйдём… До вечера хватит?..
— Да погоди ты! — раздражённо оборвал я друга. — Я хочу, чтобы вы её встретили и провели в каморку к картинам.
— А... — понятливо протянул Николай. — А сам ты всё-таки собираешься нас покинуть?
— Нет! — уже не сдерживаясь, возмущённо воскликнул я.
Но Николай словно не услышал моего резкого ответа.
— И она, наверное, сможет выбрать любую картину на свой вкус, кроме портрета? — продолжил он. — Или и его тоже?
На этом моё терпение лопнуло. Удивительно, как беспощадно к людям время, как радикально оно способно изменить характер!..
Подлетев к столу, я со всей силой стукнул по нему кулаком:
— Хватит! — рявкнул в голос.
От неожиданности Артур вздрогнул, а мой собеседник так и замер с открытым ртом.
— Мне нужно, чтобы вы провели Алису туда и оставили одну. Сам я в этот момент буду стоять за портьерой и наблюдать. От её реакции зависит моё дальнейшее поведение.
— Ты действительно собираешься остаться? — осторожно уточнил Николай. — Навсегда?
Я кивнул:
— Планирую. Согласие на брак уже получено, но негоже начинать семью с тайн.
Здесь моим друзьям ничего не оставалось, кроме как обречённо кивнуть.
Время в ожидании тянулось томительно медленно. Я успел не один десяток раз осмотреть свою каморку, кажущейся не просто мрачной, а даже слегка загадочной в свете одинокой лампы, понуро свисающей с потолка. Собственно, изначально другого освещения в комнате и не подразумевалось. Ни одного, даже самого маленького, окна! Лишь четыре стены, дверь и пол из грубых деревянных досок. На стенах висело несколько картин, но большая часть моих трудов стояла в углу за мольбертом, полотнами к стене. Совсем рядом с портьерой, невесть зачем повешенной здесь много лет назад, стоял маленький колченогий диванчик. Его обивку давно поела моль, наполнитель частью слежался, частью разрушился от времени… Живым остался лишь остов, однако спать на нём оказалось по-прежнему можно. Хотя мне он, как всегда, был чуточку коротковат. Но я привык.
Наконец, спустя семьдесят три бесконечно длинных минуты, моих ушей достиг отголосок дверного звонка. И я рефлекторно затаил дыхание.
Настал момент истины!
— Вот, проходите сюда, пожалуйста.
Открылась дверь, пропуская в сумрак мастерской хрупкую женскую фигурку. Не переступая порога, Артур протянул руку и зажёг дополнительный свет, установленный значительно позже. Я едва успел зажмуриться, чтобы не ослепнуть.
— Осматривайтесь, Алиса, любуйтесь. Не буду вам мешать.
На этом юный хозяин дома попытался выполнить мою просьбу и покинуть гостью, но девушка оказалась настойчивой — схватив своего проводника за руку, она буквально вынудила его войти следом.
— Постойте! Вы не расскажете мне об Альфе?
— Да я ничего толком и не знаю... — слегка замялся Артур, практически не смутившись. — Хотите, я позову отца? Он наверняка знает больше.
— Нет-нет, не надо. Может быть, потом, если вы совсем не сможете ничего рассказать...
Обречённо вздохнув, Артур покосился в мою сторону:
— Хорошо.
В ответ Алиса довольно кивнула и прошла к мольберту:
— Это его?.. — ласково проведя рукой по лакированному дереву, спросила она.
Её экскурсовод радостно закивал:
— Да-да, здесь сохранена вся прижизненная обстановка.
— Совсем вся? — не поверила Алиса.
— Абсолютно! Например, под диваном до сих пор лежат холсты и краски, которыми он пользовался.
— И картины при нём так же висели?
— Нет, их разместили на стенах мастерской позже. При Альфе они стояли в углу, частью в рамах, частью просто лежали, свёрнутые в рулоны. Там и сейчас ещё остались некоторые его работы, мы их только одели прилично.
Артур улыбнулся своему удачному сравнению, заставив меня досадливо отметить отсутствие у молодого хакера стеснения в обществе юной леди… А вот пронаблюдать за реакцией Алисы мне было не дано, так как она стояла спиной к моему укрытию.
— Опять какой-то срочный заказ, из-за которого ты не можешь уйти в отпуск?
Она устало помотала головой:
— Алекс, ты же помнишь — меня отпустили ещё неделю назад. А все эти дни я просто была на подхвате у остальных ребят.
— Да. Ты была не очень рада этому назначению, но утверждала, будто это нужная, хоть и не самая приятная обязанность.
— Утверждала.
— И это не повод бросаться на новый заказ самой! Без тебя найдётся, кому его сделать. Даже если это картина известного на весь мир художника наскальных рисунков, — сарказм вырвался наружу, — ничего, будут ещё лучше, надо лишь уметь ждать и не отказываться от возможности повидать мир.
— Не в этом дело.
— А в чём? Что ещё могло тебя вынудить так резко поменять свои планы?
Моё недовольство можно было понять. Я продолжал сидеть на шее Николая, создал новую для его семьи статью расходов и чувствовал себя весьма неловко, хотя траты на меня были для них каплей в море, которую я с лихвой восполнил, вспомнив своё ремесло. На вырученные деньги мы с Алисой и собирались в поездку... И вдруг все мои старания пошли насмарку!
— Я перехотела, — заявила Алиса, даже не подумав скрыть обиду, сквозившую в каждом звуке.
— Неправда.
— Правда.
— Нет! — отрезал я.
— Проверишь на детекторе лжи?!
Скандал набирал обороты. С любой другой девушкой я бы непременно ему обрадовался, как идеальному решению для избавления от надоевших отношений… Но не с Алисой. С ней я был готов остепениться и прожить бок о бок весь отведённый мне срок. Даже заказал Артуру достать документы и внести меня во все базы. Благо, вопрос был как раз по его специальности. Ну, почти…
— Ладно, успокойся, — я примирительно обнял свою собеседницу за плечи. — Что случилось?
— Не могу объяснить.
Сердце жалобно стукнуло, но я не обратил на него внимания:
— Ладно тебе! Мы уже давно знакомы, полноценно встречаемся больше трёх месяцев. Расскажи, что тебя тревожит, я постараюсь понять.
Глубоко вдохнув холодный вечерний воздух, в котором явственно чувствовалось приближение зимы, моя девушка рубанула наотмашь:
— Я поняла, почему мне знакомо твоё лицо.
Насторожившись, я как можно беззаботнее уточнил:
— И где же мы встречались?
Алиса промолчала.
— Ну расскажи, пожалуйста, мне очень интересно! — умоляющим голосом попросил я.
Однако моя просьба была вновь проигнорирована… Пришлось идти в обход.
— Нет, мы совершенно точно не встречались, — демонстративно вглядевшись в серое небо, задумчиво протянул я. — Если бы я тебя где-нибудь когда-нибудь увидел, хотя бы единожды, даже мельком — вовек не забыл бы этот светлый образ.
Уловка сработала, девушка слегка оттаяла… Но, увы, не до конца.
— Знаешь... — печально начала она. Совсем не так, как бы мне хотелось. — Давным-давно жил на свете один художник, не очень известный. Он любил подписывать свои картины первой буквой греческого алфавита, за что его прозвали Альфой.
На мгновение меня бросило в дрожь, на лбу выступила испарина… Однако Алиса, по моему примеру увлёкшись разглядыванием облаков, ничего не заметила.
— Это псевдоним? — лишь бы не молчать, спросил я, украдкой сглотнув ком в горле.
— Разумеется, — неохотно кивнула девушка. — Нет, он никогда не скрывал своего настоящего имени, но людям так было понятнее… Если хочешь, я назову тебе его фамилию. Правда, сомневаюсь, что она тебе что-нибудь скажет…
Продолжать Алиса не стала, явно предлагая мне сразу выбрать один из предложенных вариантов. Однако торопиться с ответом я не собирался. Уж больно опасную тему она затронула.
Зато стала ясна причина её отстранённости. Это не было обидой. Точнее, было не только ей. Главную роль тут играл элемент невозможности.
Сделав вид, что размышляю, я принялся судорожно перебирать в голове всевозможные варианты отступления. Вот только в неё упорно не приходило ничего дельного.
— Припоминаю... — когда тянуть стало уже неприлично, наконец обронил я. — А что?
— У него немного картин, и сегодня в мастерской активно обсуждали продажу на вчерашнем аукционе одной из них. Это первая продажа за почти двести лет, представляешь? Раньше потомки брата его отца нередко жили на вырученные с торгов средства, благо Альфа не оставил никакого завещания, однако последнее время необходимость в этом отпала... Неважно, что побудило их так поступить, речь не об этом, а о нём в целом.
— Да, я понял, — поспешил перехватить инициативу. — Но, если не ошибаюсь, он не настолько велик, чтобы это незначительное событие освещать со всех сторон.
— Ты просто, видимо, незнаком с одной легендой, основанной на фактах.
— Легендой? — удивлённо переспросил я.
Эта информация оказалась для меня новостью.
— Да.
Я отрицательно помотал головой:
— Впервые слышу. Расскажи.
Переступив с ноги на ногу, Алиса покосилась на неприкрытую калитку и задала предварительный вопрос:
— Какая самая известная его картина?
— Автопортрет, — выдал не раздумывая.
— Именно, — она кивнула. — А знаешь, почему?
Я покачал головой. Мне было известно лишь то, что цена на эту картину растёт изо дня в день, и едва ли не еженедельно поступают предложения продать её, но ни Артур, ни Николай, ни их предшественники не говорили мне, в чём причина такой популярности.
— Потому что это была его последняя картина! После её написания он пропал, и, говорят, прямо из мастерской. Ходили слухи, что он просто нашёл способ спрятаться внутри холста, вселив туда свою душу, а хранители и не думают опровергать эту информацию. Сейчас она, наравне со многими другими картинами, часть из которых никогда нигде не выставлялась и даже не показывалась специалистам, находится во владении дальних родственников этого Альфы.
Я задумался. Кто и когда мог такое рассказать? Неужели ещё в самом начале?!
— И ты считаешь это выдумкой? — вернувшись в настоящее, спросил Алису.
— Считала. До сегодняшнего дня.
— А что изменилось, и как это относится ко мне?
— Ты похож на Альфу с картины как две капли воды! Даже усы и борода той же формы! Обычно в автопортретах авторы преувеличивают некоторые детали, скрывают недостатки… Но это одна из самых натуралистичных картин, которые я когда-либо видела! Сомневаюсь, будто Альфа что-то глобально менял в своём изображении. На первый взгляд это обычный постановочный автопортрет — мужчина сидит в кресле, расслабленно откинувшись, в традиционном одеянии аристократа своего времени, без всяких атрибутов художника…
— Если это постановка, то о схожести не может быть и речи, — мужественно возразил я, на всякий случай отвернувшись. Опасался, что не сумею скрыть волнение. — Кстати, я её тоже как-то видел, но со стороны трудно судить, насколько мы похожи... Скажи лучше, чего ты ждёшь от меня? Почему теперь не хочешь ехать? Я не понимаю.
Повернувшись, я наткнулся на серьёзный взгляд серых глаз, в которых сквозила уверенность.
— Я очень хочу, чтобы ты показал мне все его картины. Это будет лучше любой поездки.
Сказать откровенно, я был немерено удивлён её заявлением:
— Я?!
— Да. Ты наверняка один из хранителей картин Альфы. Иначе я не могу объяснить себе ваше сходство.
Её слова помогли мне сформировать окончательно план дальнейших действий. Немного авантюрный, но на кону стояли наши отношения и моё спокойствие… Ради них я был готов рискнуть всем. Ради нашего счастья…
— Нет, я не хранитель. Прости.
Я всего лишь сказал чистую правду, но так убедительно, что Алиса сразу мне поверила. Даже её плечи поникли.
— Жаль... — неподдельно расстроилась она.
— Мне тоже, — уже предвкушая её реакцию на сюрприз, откликнулся я. — Но это не помешает мне провести тебя в хранилище, — добавил, едва сдерживая рвущееся наружу признание.
— Это шутка?! — сверкнув злым взглядом, взметнулась чудесная светлая головка. — Ты меня обманываешь?..
— Нет, — любуясь своей девушкой, милой даже в гневе, уверенно возразил я. — Я постараюсь устроить тебе небольшую экскурсию.
Резко крутанувшись на месте, Алиса повернулась ко мне спиной и скрестила руки на груди:
— Ничего не понимаю!
Зато всё понимал я. Она верила, но не могла отступить так просто. Гордость не позволяла... Благо, я знал, как усмирить это упрямую даму.
Медленно обойдя замершую фигуру, я осторожно прикоснулся губами к любимому лбу.
— Я действительно не хранитель, — повторил со вздохом. — Но на правах их дальнего родственника вхож в дом, где хранятся картины столь полюбившегося тебе художника.
Её глаза лихорадочно заблестели:
— Ты правда видел их вживую? — с надеждой поинтересовалась Алиса.
Я кивнул, не уточняя, как часто.
— И обещаешь показать их мне?!
— Да, — твёрдости моего заявления позавидовал бы алмаз, покоящийся у меня в кармане.
У Алисы заметно участилось дыхание.
— Но только после поездки, — с хитрой улыбкой добавил я.
Моя уловка ничуть не уменьшила радость девушки, которая уже начала подпрыгивать на месте от избытка чувств:
— Ты не врёшь? Ты действительно знаком с хранителями? Ты настоящий родственник Альфы?!
Я усмехнулся:
— Потом! Я всё расскажу потом. По возвращении. Тебе надо лишь немного подождать.
Сомнения были решительно отброшены.
— Хорошо, — прозвучало отрывисто. — Я согласна. Едем!
И, как обычно в минуты волнения, Алиса схватила меня за руку и привычно потянула прочь.
Сопротивляться я даже не думал.
Одно согласие получено. Дело оставалось за малым…
Глава 7
Вернулся из поездки я уже с невестой, проводил её домой и стремглав кинулся к Николаю. Влетев в кабинет, где они с Артуром что-то обсуждали, я остановился посреди помещения, тяжело дыша и пытаясь унять бешено стучащее сердце…
Первым обратил внимание на моё состояние старший из хозяев:
— Что случилось? — испуганно вскочил он, в то время как его сын продолжал стоять, не сдвинувшись ни на миллиметр. Лишь побелели от напряжения костяшки пальцев его правой руки, которой он держался за спинку кресла.
— Кем я вам являюсь?
Мои собеседники обменялись недоумёнными взглядами.
— Пра... — неуверенно начал Артур.
— Пра... — вторил ему Николай.
— Пра...
— Пра...
— Нет, по документам! — нетерпеливо прервал я это заикание.
— А... — с облегчением протянул Николай. — Ты мой двоюродный брат, соответственно, дядя Арти, сын сестры моего отца, на самом деле умершей бездетной. А почему тебя это вдруг заинтересовало?
Я чуточку расслабился:
— Значит, на правах дальнего родственника я имею право распоряжаться картинами?
— Конечно! Ты в любом случае имеешь на них право.
— Это отлично...
Не успел я задуматься, как Николай приблизился и обеспокоенно заглянул мне в глаза:
— Ты решил окончательно лишить нас и наших потомков своего общества? Навсегда? Ты хочешь передать эти картины в музей или на хранение кому-то другому? Этой девушке? Мы потеряли твоё доверие?
Я улыбнулся:
— Нет, нет! Не волнуйся! Я просто прикидываю, где достать деньги.
— Не понимаю. Твои появления не являются для нас обузой и вряд ли когда-нибудь станут таковыми. Просто скажи, что нужно. Мы всё сделаем, сколько бы это ни стоило.
Я махнул рукой:
— Ничего серьёзного... Для начала я хотел бы пригласить сюда Алису.
Если Николай и удивился, то никак этого не показал. Зато Артур приоткрыл рот в изумлении.
— Конечно, твоя воля... Нам стоит удалиться? Когда ты хочешь её позвать?
— Я уже сообщил ей адрес, она может появиться в любую минуту.
Мои собеседники переглянулись.
— Ну, тогда мы сейчас уйдём… До вечера хватит?..
— Да погоди ты! — раздражённо оборвал я друга. — Я хочу, чтобы вы её встретили и провели в каморку к картинам.
— А... — понятливо протянул Николай. — А сам ты всё-таки собираешься нас покинуть?
— Нет! — уже не сдерживаясь, возмущённо воскликнул я.
Но Николай словно не услышал моего резкого ответа.
— И она, наверное, сможет выбрать любую картину на свой вкус, кроме портрета? — продолжил он. — Или и его тоже?
На этом моё терпение лопнуло. Удивительно, как беспощадно к людям время, как радикально оно способно изменить характер!..
Подлетев к столу, я со всей силой стукнул по нему кулаком:
— Хватит! — рявкнул в голос.
От неожиданности Артур вздрогнул, а мой собеседник так и замер с открытым ртом.
— Мне нужно, чтобы вы провели Алису туда и оставили одну. Сам я в этот момент буду стоять за портьерой и наблюдать. От её реакции зависит моё дальнейшее поведение.
— Ты действительно собираешься остаться? — осторожно уточнил Николай. — Навсегда?
Я кивнул:
— Планирую. Согласие на брак уже получено, но негоже начинать семью с тайн.
Здесь моим друзьям ничего не оставалось, кроме как обречённо кивнуть.
Глава 8
Время в ожидании тянулось томительно медленно. Я успел не один десяток раз осмотреть свою каморку, кажущейся не просто мрачной, а даже слегка загадочной в свете одинокой лампы, понуро свисающей с потолка. Собственно, изначально другого освещения в комнате и не подразумевалось. Ни одного, даже самого маленького, окна! Лишь четыре стены, дверь и пол из грубых деревянных досок. На стенах висело несколько картин, но большая часть моих трудов стояла в углу за мольбертом, полотнами к стене. Совсем рядом с портьерой, невесть зачем повешенной здесь много лет назад, стоял маленький колченогий диванчик. Его обивку давно поела моль, наполнитель частью слежался, частью разрушился от времени… Живым остался лишь остов, однако спать на нём оказалось по-прежнему можно. Хотя мне он, как всегда, был чуточку коротковат. Но я привык.
Наконец, спустя семьдесят три бесконечно длинных минуты, моих ушей достиг отголосок дверного звонка. И я рефлекторно затаил дыхание.
Настал момент истины!
— Вот, проходите сюда, пожалуйста.
Открылась дверь, пропуская в сумрак мастерской хрупкую женскую фигурку. Не переступая порога, Артур протянул руку и зажёг дополнительный свет, установленный значительно позже. Я едва успел зажмуриться, чтобы не ослепнуть.
— Осматривайтесь, Алиса, любуйтесь. Не буду вам мешать.
На этом юный хозяин дома попытался выполнить мою просьбу и покинуть гостью, но девушка оказалась настойчивой — схватив своего проводника за руку, она буквально вынудила его войти следом.
— Постойте! Вы не расскажете мне об Альфе?
— Да я ничего толком и не знаю... — слегка замялся Артур, практически не смутившись. — Хотите, я позову отца? Он наверняка знает больше.
— Нет-нет, не надо. Может быть, потом, если вы совсем не сможете ничего рассказать...
Обречённо вздохнув, Артур покосился в мою сторону:
— Хорошо.
В ответ Алиса довольно кивнула и прошла к мольберту:
— Это его?.. — ласково проведя рукой по лакированному дереву, спросила она.
Её экскурсовод радостно закивал:
— Да-да, здесь сохранена вся прижизненная обстановка.
— Совсем вся? — не поверила Алиса.
— Абсолютно! Например, под диваном до сих пор лежат холсты и краски, которыми он пользовался.
— И картины при нём так же висели?
— Нет, их разместили на стенах мастерской позже. При Альфе они стояли в углу, частью в рамах, частью просто лежали, свёрнутые в рулоны. Там и сейчас ещё остались некоторые его работы, мы их только одели прилично.
Артур улыбнулся своему удачному сравнению, заставив меня досадливо отметить отсутствие у молодого хакера стеснения в обществе юной леди… А вот пронаблюдать за реакцией Алисы мне было не дано, так как она стояла спиной к моему укрытию.
