Как только я решила, что конфликт исчерпан, и хотела поскорее от них отделаться, Петр Семенович снова подлил масла в огонь:
- Анна Михайловна, будьте так любезны, составьте мне компанию за обедом.
Я похолодела, боясь посмотреть на Дементьева, но, собрав в кулак всю выдержку, все же спокойно произнесла, виском чувствуя княжеский взгляд, - Почту за честь,- отказаться было бы глупо и недальновидно.
- Жду вас через час,- поклонившись мне, он ушел к штурвалу, а я медленно повернулась к Дементьеву.
Недовольство князя, которое он не пытался скрыть, я прочла в его темно-карих глазах. Но бесился он молча, застыв каменным изваянием с презрительной усмешкой на красивых губах. Также, не проронив ни слова, пропустив меня вперед, он сопроводил меня в каюту. У самой двери я обернулась и уже собралась заговорить, надеясь успокоить насчет ужина, но он лишил меня такой возможности.
Поцелуй был сокрушающий и имел эффект разорвавшейся бомбы. У меня аж искры из глаз посыпались. Он словно голодный набросился на мои губы, врываясь языком в рот. И что самое ужасное, я и не подумала возмутиться и начать сопротивляться. Сама обхватила его за шею, притягивая еще ближе. Толкнув дверь, он буквально внес меня в каюту, не переставая целовать, и, пинком захлопнув ее, прижал к своему возбужденному телу. Сдернул шапку с моих волос, рванул нетерпеливо застежку на плаще, отбросил его в сторону. Руки заскользили по теплому сюртуку вдоль спины, принуждая прогнуться в талии, подставляя шею ненасытным губам, спустились ниже, сжав ягодицы и приподнимая над полом так, чтобы я отчетливо почувствовала силу его желания. И я чувствовала, прижималась теснее, потому что хотела его до безумия.
Когда он внезапно прервал поцелуй, я протестующе застонала, потянулась следом. Но он заставил меня расцепить пальцы, зарывшиеся в его волосы, развернул к себе спиной, по-хозяйски обхватив грудь, и хрипло шепнул на ушко:
- Только обед, ничего более.
Несколько секунд я переваривала услышанное, все еще пребывая во власти дикой похоти, не понимая о чем он, а потом раздраженно отбросила его наглые руки и, сердито протопав к окну, уставилась вдаль, сложив руки на груди.
Он ушел по-английски, тихо притворив за собой дверь, оставив меня в растрепанных чувствах.
«Чертов соблазнитель! Играет со мной, как вздумается», кипела я от негодования. «А сама-то, хороша. Дура похотливая, кошка мартовская!» В тот момент я не знала, кого больше ненавижу, его или себя.
Я уже успела переодеться и привести себя в порядок, когда в условленное время раздался стук в дверь. На пороге стоял матрос, который любезно предложил следовать за ним и, в итоге, я оказалась в каюте, которую занимал капитан Велесов. Удивленно завертела головой, переводя взгляд с одного живописного полотна на другое, которые в изобилии украшали темные настенные панели. Лишь на одной картине было изображено штормовое водное пространство с гордым красавцем, раздувшем огромные паруса. Остальные же являли собой легкую, беззаботную пастораль с солнечными заливными лугами и полями, полными цветов. Не смотря на легкомысленную живопись, самое выигрышное и почетное место на стене все же занимала огромная карта нынешнего мира.
Мебели было не много, но вся добротная и явно дорогая: стеллаж с книгами, комод, сундук, да большой стол посередине, заставленный разнообразными, источавшими аппетитные запахи, блюдами. Теплоту и уют создавали многочисленные лампы, пряча за стеклом живой огонь.
Удивленно разглядывая гостеприимную каюту, я не сразу заметила справа Петра Семеновича, спокойно наблюдавшего за мной. А когда обернулась к нему, позабыла обо всем.
Ему явно за сорок, но выглядел он просто великолепно, сказывалась военная выправка. А в этом синем, отделанном витыми шнурами под золото, парадном мундире с какими-то наградами, он был бесподобен. Идеальный образ завершали темные волосы до плеч, слегка перехваченные лентой, и несколько выбившихся прядок вдоль скул. Я аж засмотрелась.
Капитан в полной мере насладился произведенным эффектом, читая неприкрытое восхищение в моих глазах, а потом пригласил за стол и, дождавшись, когда сяду, галантно придвинул мой стул.
Не смотря на вкусные, разнообразные блюда, и услужливость самого хозяина, в этот раз непринужденного разговора не получилось.
Обед уже подходил к концу, когда улыбчивый Петр Семенович, без предисловия, перешел к сути.
- Дитя мое, что вы знаете о гвардии капитане?- поставив локти на стол и переплетя пальцы, взглянул на меня изподлобья.
- Не вполне понимаю, к чему вы это,- я была сбита с толку.
- Если я настаиваю, чтобы вы не отказывались от его помощи, это еще не значит, что я считаю его достойным доверия. Нет, за вас он голову готов сложить. Здесь я спокоен,- он сделал паузу, глотнув вина, к которому, к слову сказать, я так и не притронулась.
- Что же тогда вас не устраивает в нем? – поинтересовалась сдержанно.
- Вы же знаете, что он служит в личном полку Императрицы?
- Да, конечно. Именно с ее позволения он находится при мне, как и поручики.
- Вы должны понимать, что Преображенский полк на особом счету у Елизаветы Петровны и пользуется привилегиями. Это не пушечное мясо, их не бросают в гущу сражений.
- Но это же хорошо. Только я не понимаю, к чему вы ведете,- непонимающе нахмурилась.
- Как бы по деликатней выразится? – слегка замялся,- Эти люди одерживают иные победы, подчас ведя себя неподобающим образом, зная, что им все сойдет с рук. Пьянство, скандалы, марающие дворянскую честь..
- Петр Семенович, вы меня простите, но я считаю, что это не наше дело, лезть в чужую личную жизнь,- перебила натянуто, уставившись в свою тарелку.
- А если она напрямую касается вас? – сидя напротив, он продолжал сверлить меня настойчивым взглядом.
- О, кажется, я вас поняла. Вы намекаете, что капитан Дементьев имел много любовных связей,- все так же, не поднимая глаз. «Что-то меня стал напрягать этот разговор».
- Не просто много..
- И вы беспокоитесь о моей чести, - снова перебила нетерпеливо, желая узнать, что же на уме у собеседника и поскорее закрыть эту неудобную тему.
- Именно так, дитя мое.
- Тогда почему вы так настаиваете, чтобы гвардии капитан и далее меня сопровождал? – вот теперь я взглянула прямо ему в глаза.
- По многим причинам. Но главное, он сумеет вас защитить. Гвардии капитан один из немногих в Преображенском полку, кто отстаивал интересы нашей страны на поле боя.
- Откуда вы.,- заинтересовавшись, подалась вперед.
- Петербург полнится слухами,- улыбнулся одними губами, - Лет пятнадцать назад его поступок шокировал всю столицу, когда, являясь единственным сыном сиятельного князя, он купил военный патент и ушел воевать со Швецией, поставив под угрозу продолжение знатного рода, чем сильно подорвал здоровье отца.
- Ясно,- проговорила задумчиво, откинувшись на спинку стула, - Я почему-то не удивлена.
- Я прошу вас только об одном: ради бога, ни под каким предлогом не оставайтесь с ним наедине.
«Ах вот оно что». Я покивала для убедительности, лучше него понимая всю грозящую моему душевному спокойствию опасность. Предложение Дементьева поразвлечься все больше напрягало меня последствиями. Но, даже ясно понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, я постоянно ловила себя на воспоминаниях о его смелых и нежных руках, и внутри все вспыхивало пульсирующим огнем. Я небезосновательно боялась его присутствия рядом. Чувствовала, что не смогу перед ним устоять, соглашусь на все, что он мне предложит и, в итоге, погублю нас обоих.
Непростая задачка. Сама не заметила, как осушила бокал с вином. Рассеянно поблагодарила Петра Семеновича, снова наполнившего его до краев. Словно понимая мои терзания, он молчаливо потягивал янтарную жидкость, заинтересованно рассматривая меня. Правда не думаю, что он оценивал мой приталенный сюртук голубого цвета с серебряной вышивкой по вороту, бортам и отворотам и, чуть выглядывающий из-под него, богато украшенный шитьем нежно-лимонный жилет. И не кружевные манжеты с воротником, а также повязанный небрежно шейный платок заинтересовали одетого не менее изысканно капитана в сине-золотом.
Вот только я не реагировала на его проницательный взгляд, уставившись в пустоту, терзая себя воспоминаниями о страшном дне, когда стояла у свежей могилы Павла и ненавидела себя за его бессмысленную смерть. Как мазахистка, снова и снова заставляла себя переживать эту боль, разрывающую грудь. И вот, когда я начинала думать об Артеме, все сомнения улетучивались вмиг. Мне стало неимоверно легко его отпустить, наплевав на свои дурацкие желания. Страх за его жизнь не оставил сомнений в правильности принятого решения. Я должна его отпустить, не смотря на его недовольство. Его жизнь будет мне отрадой.
- Анна Михайловна, о чем вы так сильно задумались? – заинтересованный голос капитана вырвал из мрачных воспоминаний.
- Что простите? – переспросила рассеянно.
- Меня интересует, останетесь ли вы в Старом Свете или решитесь ехать дальше.
- Мне хочется надеяться, что получится затеряться в провинции,- усталый вздох,- Но я уже не тешу себя надеждой. Ольховский слишком не предсказуемый, и я ничего не исключаю. Если понадобится, сбегу хоть в Африку, хоть на Северный полюс.
- Я верю, что вам это по плечу, но только с надежным попутчиком. Вы можете нанять сколько угодно охраны и секретарей, но они не заменят вам присутствия кого-то более надежного, своего, кто поймет вас без переводчика, поддержит в трудную минуту.
- Вы так и пытаетесь уговорить меня не отсылать Артема Сергеевича.
- Я отчетливо вижу по вашим глазам, что вы намереваетесь поступить по-своему.
- У меня на то свои причины. Прошу вас, давайте больше не будем возвращаться к этому разговору.
- Как вам будет угодно.
И я поспешила сменить тему, направив разговор в безопасное русло. А потом с неподдельным интересом слушала рассказ гостеприимного хозяина о его плаваниях вместе с Михаилом Андреевичем за товарами. Как поначалу отцу было нелегко налаживать связи и заводить нужные знакомства, подчас посещая за ночь до четырех балов, а утро встречать в каком-нибудь чопорном клубе.
На почве общих интересов, и появилось взаимовыгодное сотрудничество отца с герцогом, которое длилось уже не один год. Война внесла свои коррективы в поставку грузов, но не в их дружеские отношения. Поэтому отец был уверен в том, что герцог обо мне позаботиться должным образом. Но в любом случае, я была не намерена злоупотреблять его гостеприимством.
..Совсем незаметно подкрался вечер, и как бы я не оттягивала встречу с Артемом Сергеевичем, а в том, что он непременно явится ко мне, у меня не было ни малейшего сомнения, она все же состоялась, но значительно позже и совсем не так, как я предполагала..
***
Взгляд, давящий, угнетающий, подчиняющий жестокой воле этого страшного человека. Он пронизывал меня насквозь, сковывая ледяным холодом все внутренности, не позволяя шевелиться. Взгляд, страхом разъедающий душу, заставляющий чувствовать себя беспомощным ничтожеством, прожигающий насквозь, причиняющий почти физическую боль. Этот взгляд невозможно было спутать ни с каким другим. Мне даже не нужно было заглядывать в этот пронзительный, пробирающий до костей ледяной ад, мой персональный ад, где умирали все мои чаяния и надежды, где болезненно гибла моя душа, разорванная на ошметки его жестокостью. Даже с закрытыми глазами я безошибочно чувствовала его, боялась и ненавидела.
«Как, каким непостижимым образом он настиг меня здесь на «Нептуне», еще не достигшем Англии?»
Я рванула в сторону, надеясь отсрочить расплату, но лишь беспомощно застонала, не в силах ни сдвинуться с места, ни пошевелить рукой. Даже зажмуриться не получалось, только слезы беспрепятственно катились по бледным щекам. А взгляд приближался, неумолимо и также молча, заставляя шевелиться волосы на голове. Ближе, еще ближе, заслоняя собой весь обзор, заставляя мое словно спятившее сердце рваться из груди.
В какой-то момент я закричала, срывая голос, пронзительно и страшно, как раненный зверь. А потом обрела способность двигаться, но нервно подскочив, сразу попала в ненавистные руки убийцы.
Я боролась с ним остервенело, со всем отчаянием, так, будто это последний миг моей жизни, запрещая себе думать, что он сделает со мной потом.
- Тише, тише! Успокойся,- пытается достучаться до меня, и я запоздало понимаю, что голос другой, возмущенный, даже с нотками злости, но не его.
Распахнув потрясенные глаза, натолкнулась на обеспокоенный, темный взгляд, теплый, а не ледяной. Было такое ощущение, что я схожу с ума, стремительно теряя связь с реальностью. Неужели это был сон, кошмарный до заикания, но все же сон?
Сморгнув несколько раз, украдкой ущипнула себя, потихоньку начиная соображать. Более осмысленно посмотрела на Артема Сергеевича, нависшего надо мной и крепко сжимающего мое словно заледеневшее тело. На его щеке - кровавые полосы, набухающие каплями крови.
«Боже, это я его так, когда думала, что он - Ольховский?» Протянула дрожащую руку к лицу, но он не дал коснуться себя, отстранился. Словно обжегшись, я отдернула руку, непроизвольно сжимая пальцы. Перехватил, прижался горячими губами, успокаивающе поглаживая. Дождавшись, когда я раскрою судорожно сжатые пальцы, пристроил мою ладонь себе на грудь, где часто и уверенно билось сердце.
- Простите,- прошептала, всхлипнув.
- Ш-ш-ш, - принудив уткнуться себе в плечо, успокаивающе погладил по волосам,- Что за страшный сон заставил тебя так пронзительно кричать? Я думал, тебя убивают,- проговорил натянуто, целуя растрепанные волосы.
- Я думала, он пришел за мной. Его глаза, такие настоящие, безумные, близко, как вы сейчас,- нервно вздрагивая, пытаюсь путанно объяснить.
Артем сразу понял о ком я говорю, и лишь сильнее прижал к себе, теплыми руками продолжая успокаивающе скользить по спине. Слез больше не было, как и липкого страха, парализующего мозг.
- Я не оставлю тебя. Буду защищать даже ценой собственной жизни,- проговорил он с пугающей решимостью.
В тот же миг, вырвавшись из уютных объятий, я накрыла его губы ладонью, глядя с мольбой и отрицательно мотая головой. В этот раз он не стал спорить, вновь притянул к себе, укрыл одеялом, возобновляя неспешные поглаживания по волосам и спине.
Не скоро, но я все же успокоилась, пригревшись в кольце его рук. Как-то незаметно начали слипаться глаза и, чувствуя себя защищенной, я уплыла в спокойные сновидения.
Проснулась я вполне бодрая и отдохнувшая. И еще, я была одна, что невольно кольнуло сожалением. Видимо, Артем Сергеевич не решился в открытую растоптать мою и без того подпорченную побегом репутацию. Правда на корабле были свои законы, и я как-то не замечала осуждения на обветренных лицах команды.
Поздним утром вчерашний кошмар воспринимался уже не так фатально, но неприятный осадок естественно остался. На душе стало тревожно и неуютно. «А ведь раньше не снился так правдоподобно. Почему же вчера это произошло? Нет, это уж явный перебор. Что же получается: даже во сне от него покоя нет. Проклятие какое-то! Боже, это выше моих сил!»
Чувствуя, что от мучительных мыслей начинаю задыхаться в замкнутом пространстве каюты, поспешила на свежий воздух, застегиваясь на ходу.
- Анна Михайловна, будьте так любезны, составьте мне компанию за обедом.
Я похолодела, боясь посмотреть на Дементьева, но, собрав в кулак всю выдержку, все же спокойно произнесла, виском чувствуя княжеский взгляд, - Почту за честь,- отказаться было бы глупо и недальновидно.
- Жду вас через час,- поклонившись мне, он ушел к штурвалу, а я медленно повернулась к Дементьеву.
Недовольство князя, которое он не пытался скрыть, я прочла в его темно-карих глазах. Но бесился он молча, застыв каменным изваянием с презрительной усмешкой на красивых губах. Также, не проронив ни слова, пропустив меня вперед, он сопроводил меня в каюту. У самой двери я обернулась и уже собралась заговорить, надеясь успокоить насчет ужина, но он лишил меня такой возможности.
Поцелуй был сокрушающий и имел эффект разорвавшейся бомбы. У меня аж искры из глаз посыпались. Он словно голодный набросился на мои губы, врываясь языком в рот. И что самое ужасное, я и не подумала возмутиться и начать сопротивляться. Сама обхватила его за шею, притягивая еще ближе. Толкнув дверь, он буквально внес меня в каюту, не переставая целовать, и, пинком захлопнув ее, прижал к своему возбужденному телу. Сдернул шапку с моих волос, рванул нетерпеливо застежку на плаще, отбросил его в сторону. Руки заскользили по теплому сюртуку вдоль спины, принуждая прогнуться в талии, подставляя шею ненасытным губам, спустились ниже, сжав ягодицы и приподнимая над полом так, чтобы я отчетливо почувствовала силу его желания. И я чувствовала, прижималась теснее, потому что хотела его до безумия.
Когда он внезапно прервал поцелуй, я протестующе застонала, потянулась следом. Но он заставил меня расцепить пальцы, зарывшиеся в его волосы, развернул к себе спиной, по-хозяйски обхватив грудь, и хрипло шепнул на ушко:
- Только обед, ничего более.
Несколько секунд я переваривала услышанное, все еще пребывая во власти дикой похоти, не понимая о чем он, а потом раздраженно отбросила его наглые руки и, сердито протопав к окну, уставилась вдаль, сложив руки на груди.
Он ушел по-английски, тихо притворив за собой дверь, оставив меня в растрепанных чувствах.
«Чертов соблазнитель! Играет со мной, как вздумается», кипела я от негодования. «А сама-то, хороша. Дура похотливая, кошка мартовская!» В тот момент я не знала, кого больше ненавижу, его или себя.
Глава 7
Я уже успела переодеться и привести себя в порядок, когда в условленное время раздался стук в дверь. На пороге стоял матрос, который любезно предложил следовать за ним и, в итоге, я оказалась в каюте, которую занимал капитан Велесов. Удивленно завертела головой, переводя взгляд с одного живописного полотна на другое, которые в изобилии украшали темные настенные панели. Лишь на одной картине было изображено штормовое водное пространство с гордым красавцем, раздувшем огромные паруса. Остальные же являли собой легкую, беззаботную пастораль с солнечными заливными лугами и полями, полными цветов. Не смотря на легкомысленную живопись, самое выигрышное и почетное место на стене все же занимала огромная карта нынешнего мира.
Мебели было не много, но вся добротная и явно дорогая: стеллаж с книгами, комод, сундук, да большой стол посередине, заставленный разнообразными, источавшими аппетитные запахи, блюдами. Теплоту и уют создавали многочисленные лампы, пряча за стеклом живой огонь.
Удивленно разглядывая гостеприимную каюту, я не сразу заметила справа Петра Семеновича, спокойно наблюдавшего за мной. А когда обернулась к нему, позабыла обо всем.
Ему явно за сорок, но выглядел он просто великолепно, сказывалась военная выправка. А в этом синем, отделанном витыми шнурами под золото, парадном мундире с какими-то наградами, он был бесподобен. Идеальный образ завершали темные волосы до плеч, слегка перехваченные лентой, и несколько выбившихся прядок вдоль скул. Я аж засмотрелась.
Капитан в полной мере насладился произведенным эффектом, читая неприкрытое восхищение в моих глазах, а потом пригласил за стол и, дождавшись, когда сяду, галантно придвинул мой стул.
Не смотря на вкусные, разнообразные блюда, и услужливость самого хозяина, в этот раз непринужденного разговора не получилось.
Обед уже подходил к концу, когда улыбчивый Петр Семенович, без предисловия, перешел к сути.
- Дитя мое, что вы знаете о гвардии капитане?- поставив локти на стол и переплетя пальцы, взглянул на меня изподлобья.
- Не вполне понимаю, к чему вы это,- я была сбита с толку.
- Если я настаиваю, чтобы вы не отказывались от его помощи, это еще не значит, что я считаю его достойным доверия. Нет, за вас он голову готов сложить. Здесь я спокоен,- он сделал паузу, глотнув вина, к которому, к слову сказать, я так и не притронулась.
- Что же тогда вас не устраивает в нем? – поинтересовалась сдержанно.
- Вы же знаете, что он служит в личном полку Императрицы?
- Да, конечно. Именно с ее позволения он находится при мне, как и поручики.
- Вы должны понимать, что Преображенский полк на особом счету у Елизаветы Петровны и пользуется привилегиями. Это не пушечное мясо, их не бросают в гущу сражений.
- Но это же хорошо. Только я не понимаю, к чему вы ведете,- непонимающе нахмурилась.
- Как бы по деликатней выразится? – слегка замялся,- Эти люди одерживают иные победы, подчас ведя себя неподобающим образом, зная, что им все сойдет с рук. Пьянство, скандалы, марающие дворянскую честь..
- Петр Семенович, вы меня простите, но я считаю, что это не наше дело, лезть в чужую личную жизнь,- перебила натянуто, уставившись в свою тарелку.
- А если она напрямую касается вас? – сидя напротив, он продолжал сверлить меня настойчивым взглядом.
- О, кажется, я вас поняла. Вы намекаете, что капитан Дементьев имел много любовных связей,- все так же, не поднимая глаз. «Что-то меня стал напрягать этот разговор».
- Не просто много..
- И вы беспокоитесь о моей чести, - снова перебила нетерпеливо, желая узнать, что же на уме у собеседника и поскорее закрыть эту неудобную тему.
- Именно так, дитя мое.
- Тогда почему вы так настаиваете, чтобы гвардии капитан и далее меня сопровождал? – вот теперь я взглянула прямо ему в глаза.
- По многим причинам. Но главное, он сумеет вас защитить. Гвардии капитан один из немногих в Преображенском полку, кто отстаивал интересы нашей страны на поле боя.
- Откуда вы.,- заинтересовавшись, подалась вперед.
- Петербург полнится слухами,- улыбнулся одними губами, - Лет пятнадцать назад его поступок шокировал всю столицу, когда, являясь единственным сыном сиятельного князя, он купил военный патент и ушел воевать со Швецией, поставив под угрозу продолжение знатного рода, чем сильно подорвал здоровье отца.
- Ясно,- проговорила задумчиво, откинувшись на спинку стула, - Я почему-то не удивлена.
- Я прошу вас только об одном: ради бога, ни под каким предлогом не оставайтесь с ним наедине.
«Ах вот оно что». Я покивала для убедительности, лучше него понимая всю грозящую моему душевному спокойствию опасность. Предложение Дементьева поразвлечься все больше напрягало меня последствиями. Но, даже ясно понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, я постоянно ловила себя на воспоминаниях о его смелых и нежных руках, и внутри все вспыхивало пульсирующим огнем. Я небезосновательно боялась его присутствия рядом. Чувствовала, что не смогу перед ним устоять, соглашусь на все, что он мне предложит и, в итоге, погублю нас обоих.
Непростая задачка. Сама не заметила, как осушила бокал с вином. Рассеянно поблагодарила Петра Семеновича, снова наполнившего его до краев. Словно понимая мои терзания, он молчаливо потягивал янтарную жидкость, заинтересованно рассматривая меня. Правда не думаю, что он оценивал мой приталенный сюртук голубого цвета с серебряной вышивкой по вороту, бортам и отворотам и, чуть выглядывающий из-под него, богато украшенный шитьем нежно-лимонный жилет. И не кружевные манжеты с воротником, а также повязанный небрежно шейный платок заинтересовали одетого не менее изысканно капитана в сине-золотом.
Вот только я не реагировала на его проницательный взгляд, уставившись в пустоту, терзая себя воспоминаниями о страшном дне, когда стояла у свежей могилы Павла и ненавидела себя за его бессмысленную смерть. Как мазахистка, снова и снова заставляла себя переживать эту боль, разрывающую грудь. И вот, когда я начинала думать об Артеме, все сомнения улетучивались вмиг. Мне стало неимоверно легко его отпустить, наплевав на свои дурацкие желания. Страх за его жизнь не оставил сомнений в правильности принятого решения. Я должна его отпустить, не смотря на его недовольство. Его жизнь будет мне отрадой.
- Анна Михайловна, о чем вы так сильно задумались? – заинтересованный голос капитана вырвал из мрачных воспоминаний.
- Что простите? – переспросила рассеянно.
- Меня интересует, останетесь ли вы в Старом Свете или решитесь ехать дальше.
- Мне хочется надеяться, что получится затеряться в провинции,- усталый вздох,- Но я уже не тешу себя надеждой. Ольховский слишком не предсказуемый, и я ничего не исключаю. Если понадобится, сбегу хоть в Африку, хоть на Северный полюс.
- Я верю, что вам это по плечу, но только с надежным попутчиком. Вы можете нанять сколько угодно охраны и секретарей, но они не заменят вам присутствия кого-то более надежного, своего, кто поймет вас без переводчика, поддержит в трудную минуту.
- Вы так и пытаетесь уговорить меня не отсылать Артема Сергеевича.
- Я отчетливо вижу по вашим глазам, что вы намереваетесь поступить по-своему.
- У меня на то свои причины. Прошу вас, давайте больше не будем возвращаться к этому разговору.
- Как вам будет угодно.
И я поспешила сменить тему, направив разговор в безопасное русло. А потом с неподдельным интересом слушала рассказ гостеприимного хозяина о его плаваниях вместе с Михаилом Андреевичем за товарами. Как поначалу отцу было нелегко налаживать связи и заводить нужные знакомства, подчас посещая за ночь до четырех балов, а утро встречать в каком-нибудь чопорном клубе.
На почве общих интересов, и появилось взаимовыгодное сотрудничество отца с герцогом, которое длилось уже не один год. Война внесла свои коррективы в поставку грузов, но не в их дружеские отношения. Поэтому отец был уверен в том, что герцог обо мне позаботиться должным образом. Но в любом случае, я была не намерена злоупотреблять его гостеприимством.
..Совсем незаметно подкрался вечер, и как бы я не оттягивала встречу с Артемом Сергеевичем, а в том, что он непременно явится ко мне, у меня не было ни малейшего сомнения, она все же состоялась, но значительно позже и совсем не так, как я предполагала..
***
Взгляд, давящий, угнетающий, подчиняющий жестокой воле этого страшного человека. Он пронизывал меня насквозь, сковывая ледяным холодом все внутренности, не позволяя шевелиться. Взгляд, страхом разъедающий душу, заставляющий чувствовать себя беспомощным ничтожеством, прожигающий насквозь, причиняющий почти физическую боль. Этот взгляд невозможно было спутать ни с каким другим. Мне даже не нужно было заглядывать в этот пронзительный, пробирающий до костей ледяной ад, мой персональный ад, где умирали все мои чаяния и надежды, где болезненно гибла моя душа, разорванная на ошметки его жестокостью. Даже с закрытыми глазами я безошибочно чувствовала его, боялась и ненавидела.
«Как, каким непостижимым образом он настиг меня здесь на «Нептуне», еще не достигшем Англии?»
Я рванула в сторону, надеясь отсрочить расплату, но лишь беспомощно застонала, не в силах ни сдвинуться с места, ни пошевелить рукой. Даже зажмуриться не получалось, только слезы беспрепятственно катились по бледным щекам. А взгляд приближался, неумолимо и также молча, заставляя шевелиться волосы на голове. Ближе, еще ближе, заслоняя собой весь обзор, заставляя мое словно спятившее сердце рваться из груди.
В какой-то момент я закричала, срывая голос, пронзительно и страшно, как раненный зверь. А потом обрела способность двигаться, но нервно подскочив, сразу попала в ненавистные руки убийцы.
Я боролась с ним остервенело, со всем отчаянием, так, будто это последний миг моей жизни, запрещая себе думать, что он сделает со мной потом.
- Тише, тише! Успокойся,- пытается достучаться до меня, и я запоздало понимаю, что голос другой, возмущенный, даже с нотками злости, но не его.
Распахнув потрясенные глаза, натолкнулась на обеспокоенный, темный взгляд, теплый, а не ледяной. Было такое ощущение, что я схожу с ума, стремительно теряя связь с реальностью. Неужели это был сон, кошмарный до заикания, но все же сон?
Сморгнув несколько раз, украдкой ущипнула себя, потихоньку начиная соображать. Более осмысленно посмотрела на Артема Сергеевича, нависшего надо мной и крепко сжимающего мое словно заледеневшее тело. На его щеке - кровавые полосы, набухающие каплями крови.
«Боже, это я его так, когда думала, что он - Ольховский?» Протянула дрожащую руку к лицу, но он не дал коснуться себя, отстранился. Словно обжегшись, я отдернула руку, непроизвольно сжимая пальцы. Перехватил, прижался горячими губами, успокаивающе поглаживая. Дождавшись, когда я раскрою судорожно сжатые пальцы, пристроил мою ладонь себе на грудь, где часто и уверенно билось сердце.
- Простите,- прошептала, всхлипнув.
- Ш-ш-ш, - принудив уткнуться себе в плечо, успокаивающе погладил по волосам,- Что за страшный сон заставил тебя так пронзительно кричать? Я думал, тебя убивают,- проговорил натянуто, целуя растрепанные волосы.
- Я думала, он пришел за мной. Его глаза, такие настоящие, безумные, близко, как вы сейчас,- нервно вздрагивая, пытаюсь путанно объяснить.
Артем сразу понял о ком я говорю, и лишь сильнее прижал к себе, теплыми руками продолжая успокаивающе скользить по спине. Слез больше не было, как и липкого страха, парализующего мозг.
- Я не оставлю тебя. Буду защищать даже ценой собственной жизни,- проговорил он с пугающей решимостью.
В тот же миг, вырвавшись из уютных объятий, я накрыла его губы ладонью, глядя с мольбой и отрицательно мотая головой. В этот раз он не стал спорить, вновь притянул к себе, укрыл одеялом, возобновляя неспешные поглаживания по волосам и спине.
Не скоро, но я все же успокоилась, пригревшись в кольце его рук. Как-то незаметно начали слипаться глаза и, чувствуя себя защищенной, я уплыла в спокойные сновидения.
Глава 8
Проснулась я вполне бодрая и отдохнувшая. И еще, я была одна, что невольно кольнуло сожалением. Видимо, Артем Сергеевич не решился в открытую растоптать мою и без того подпорченную побегом репутацию. Правда на корабле были свои законы, и я как-то не замечала осуждения на обветренных лицах команды.
Поздним утром вчерашний кошмар воспринимался уже не так фатально, но неприятный осадок естественно остался. На душе стало тревожно и неуютно. «А ведь раньше не снился так правдоподобно. Почему же вчера это произошло? Нет, это уж явный перебор. Что же получается: даже во сне от него покоя нет. Проклятие какое-то! Боже, это выше моих сил!»
Чувствуя, что от мучительных мыслей начинаю задыхаться в замкнутом пространстве каюты, поспешила на свежий воздух, застегиваясь на ходу.
