Закрыв за собой дверь, с облегчением привалилась к ней спиной, наблюдая за привычной суетой матросов.
Сегодня пасмурно. Тяжелые, снежные тучи низко нависают над беспокойной водной стихией, грозя белоснежным хаосом, готовым начаться в любую минуту, а я стою, и с восторгом смотрю на суровый пейзаж, вызывающий священный трепет.
На меня глазели, наблюдали, как за кем-то непонятным, странным, а я этого даже не замечала. Морозный ветер румянил щеки, бодрил и выметал навязчивый мусор из головы.
Постепенно напряжение отпустило, и я успокоилась. . Отлепившись от двери, неспешно побрела по палубе, стараясь не замечать неизменное внимание матросов. Правда один конкретный карий взгляд не представлялось возможным игнорировать, как и его настойчивого обладателя.
Он стоял в стороне, не сводя с меня загадочных глаз и, дождавшись, когда замечу, двинулся в мою сторону.
Сердце на миг замерло, и я, невольно, приостановилась, испытывая смешанные чувства. Хотелось броситься ему навстречу и, попав в жаркие объятия, утонуть в желанном поцелуе, зарывшись пальцами в мягкие волосы. Но еще больше хотелось скрыться от этой чувственной пытки горящим взглядом, который неосмотрительный Артем Сергеевич даже не пытался скрыть.
Мы встретились на середине палубы и так же, не произнеся ни слова, не торопясь, дошли до носовой части корабля.
Жутко волнуясь, я смотрела вдаль за горизонт, неосознанно кусая губы. Не таясь, он наблюдал исключительно мой профиль, а спустя непродолжительное время, наконец, нарушил напряженное молчание, проговорив сдавленно:
- Анна,.. вы..пленительная загадка, которую я силюсь разгадать, едва увидел вас.
Он не смог бы меня шокировать более, даже если бы прямо здесь и сейчас начал целовать. Не знаю, какой реакции он ожидал, но я с недоумением взглянула на него и удивленно спросила:
- Зачем вам меня разгадывать? Я и так, как открытая книга, с истерзанными страницами, - закончила шепотом и резко отвернулась.
- Я вижу вашу боль и тоску, а еще безотчетный животный страх.. сегодня ночью.. Я убью его, даже если это будет последнее, что я совершу в жизни,- отчеканил холодно, не рисуясь, а констатируя факт, вырвав у меня невольный, судорожный вздох,- Я не успокоюсь, пока из ваших прекрасных глаз не уйдет эта обреченность.
Наверно, он думал, что оказывает мне честь своим заступничеством, а у меня перед замершим взглядом была только одна душераздирающая картина: комья мерзлой земли, с глухим стуком падающие на последнее, деревянное пристанище моего дорогого Павла. Только вместо погибшего друга я отчетливо видела лицо Артема, в данный момент произносящего хриплым шепотом:
- Мне невыносима мысль, что он смел вас касаться.., целовать.
- Замолчите! – Прошипела, не выдержав. Слишком свежие и пугающие были воспоминания о тесном контакте с Ольховским, - Ни слова больше об этом убийце. Все! – Бросила мимолетный взгляд на удивленного князя, - Хватит, оставьте себе свою жалость. Отныне, я наслаждаюсь свободой,- улыбка вышла скорее отчаянная, чем фальшивая, но мне было откровенно плевать. Даже понимая, какой исход меня рано или поздно ожидает, я продолжала трепыхаться, не желая сдаваться на милость издевательской судьбе.
***
Старая добрая Англия..А вернее, старый, хмурый, неприветливый и абсолютно недобрый пригород Лондона, с какими-то нерадостными, в основном деревянными, однотипными домиками, сиротливо жмущимися друг к другу и множеством складов по берегам - таким он предстал передо мной ближе к вечеру спустя несколько дней.
Да-а-а, не таким я представляла себе древний город, и все же упорно торчала на палубе, не вняв настойчивости Артема Сергеевича, с интересом разглядывая разнообразие кораблей на полноводной Темзе и неказистые строения на берегу.
Дальше окрестностей, ближе к центру Лондона, мы не пошли. Не смотря на разгар зимы, здесь было не протолкнуться, но Перт Семенович виртуозно управлялся с «Нептуном», проявляя поистине высочайшее мастерство, с неимоверным трудом и ювелирной точностью лавируя между большими и маленькими судами. Не дожидаясь, пока причалим, с нами поравнялась большая лодка, и на борт поднялась группа вооруженных мужчин в форме.
Вот тут-то Артем Сергеевич опять проявил свою упертую, диктаторскую натуру, без разговоров запихнув меня в каюту и приставив поручиков караулить. А сам, забрав мои документы, пошел разбираться с посетителями.
Я беспокойно мерила шагами капитанскую каюту, нервно поглядывая в окно, надеясь хоть что-то разглядеть в сгущающихся сумерках, когда ко мне заглянул Петр Семенович. Положив на стол мои бумаги, он проницательно заглянул в глаза.
- Сударыня, меня ни в малейшей степени не интересует, где отец достал вам документы на имя виконта Репнина-Волконского, Ивана Михайловича. Если не ошибаюсь, это кто-то из ваших родственников,- я лишь кивнула, удивленная его осведомленностью.
Хотя, чему удивляться, за столько лет дружеских отношений и делового сотрудничества, наверняка, капитан успел многое узнать об отце. Уж, конечно, гораздо больше меня.
А меж тем Петр Семенович продолжал:
- Я позабочусь, чтобы ни одна живая душа на корабле не обмолвилась о вас, как о барышне.
- Я буду вам безмерно благодарна. Это даст мне преимущество перед графом и позволит выиграть драгоценное время.
- Сегодня вы проведете здесь последнюю ночь, а завтра, вместе с вашей охраной, я буду сопровождать вас к герцогу. Послание о вашем прибытии с просьбой принять вас я уже отправил. Так что отдыхайте спокойно. Если что-то понадобится - не стесняйтесь, я всегда к вашим услугам,- и, подойдя почти вплотную, без стеснения завладел моей рукой, заглядывая в мои настороженные глаза,- Помните, вы не одна на чужбине.
Невольно взгляд заволокло пеленой слез, но я нетерпеливо смахнула их и благодарно улыбнулась.
- Благодарю. Вы так великодушны.
- Ну что вы, это всего лишь забота о маленькой потерянной девочке, нуждающейся в поддержке. Отдыхайте и не тревожьтесь ни о чем.
«Эх, опять во мне видят беззащитного ребенка», подумала отстраненно, выглядывая в окно, едва за капитаном закрылась дверь. Мне даже возмущаться надоело по этому поводу, тем более, что мысли были забиты предстоящей встречей с герцогом. С самым настоящим, который, по словам отца, активно участвует в политической жизни страны, являясь членом парламента.
Еще я надеялась хоть глазом взглянуть на респектабельные районы Лондона, заселенные аристократией. Я и в свое время мало что знала о древнем городе, а сейчас, в восемнадцатом столетии, Лондон представлялся мне очаровательной, едва ли не сказочной тайной, которую мне не терпелось приоткрыть.
Волнение не дало уснуть до рассвета. Но ко всему прочему, я жутко боялась возобновления кошмара с Ольховским в привычной роли мучителя.
То, что терпение, явно, не моя добродетель я поняла уже к полудню, издергавшись от долгого ожидания герцогского ответа. После скорого завтрака, со всей тщательностью приведя себя в порядок и оставшись довольной перевоплощением в виконта (я даже парик напялила под треугольную шляпу, чтобы скрыть свой цвет волос и отдать дань здешней строгой моде), уже с утра торчала на палубе, с волнением оглядывая окрестную пристань, все те же неизменные склады и угрюмые домики на берегу. Увы, из окна каюты, с видом на противоположный берег Темзы, поглазеть на пристань не представлялось возможным. Как назло, Артем Сергеевич, вполголоса ругаясь рядом, упрямо спроваживал меня обратно в каюту. Я же лишь отмахивалась от него, встретив понимание у Петра Семеновича, который спустился на палубу и принялся увлеченно рассказывать мне о Лондоне.
И в первую очередь поведал о том, что мне стоит быть внимательней около набережных, некоторые из которых во время ежедневных приливов постоянно уходят под воду. Так же он советовал мне не покидать северного берега, где находится особняк герцога, потому как южный считался скорее окраинами, сродни неблагополучным и непрестижным районам, сборищем бедноты и преступности.
Слушая его эмоциональный рассказ, я с живейшим интересом разглядывала обитателей города. Солнце еще и не думало подниматься над горизонтом, а местные трудяги были уже на ногах. В порту, где Петр Семенович сумел-таки причалить, было не протолкнуться от разношерстного люда. Матросы и грузчики, купцы и капитаны судов, воры и бродяги - от разнообразия одежды рябило в глазах. Постоянно что-то грузилось и разгружалось, поднималось и спускалось по сходням. Пустые и груженые повозки норовили подобраться как можно ближе к судам, то и дело создавая заторы, и тогда до нас долетали злобные окрики извозчиков. В толчее разгорались конфликты, привлекая отовсюду блюстителей порядка в форменной одежде зелено-коричневых цветов. И тогда недовольные вынуждены были мирно расходиться в разные стороны.
Пожалуй, самым необычным, что сходу бросалось в глаза, было полное отсутствие исконно английской заносчивой сдержанности. Поведение людей скорее походило на наигранную, утрированную игру актерской труппы, вдруг явившейся потешить благодарную публику. Даже не смотря на томительное ожидание, было невероятно интересно наблюдать за всеобщей суетой на причале и прилегающей улице.
Жаль, что над всем этим суетливым гомоном стоял очень скверный, непередаваемый запах, вынуждающий то и дело морщиться и прижимать к чувствительному носу надушенный платок.
- Сударыня,- чуть ли не рычит на ухо Артем Сергеевич,- Какой прок в вашем переодевании, если вы торчите на палубе уже полдня? – Да, ему было нелегко сдерживаться после бесплодных уговоров, настаивая, чтобы я дожидалась вестей от герцога в каюте.
Петр Семенович мне охотно подыгрывал, покоряя беззлобными шутками и открытой улыбкой.
- Да бросьте, гвардии капитан, пусть увидит не только праздную жизнь чопорных аристократов,- в который раз возражает раздраженному Артему, стоя по другую сторону от меня,- Не дергайтесь, никто не признает в нашей Анне Михайловне барышню,- окидывает меня смеющимся взглядом,- Очаровательным юношей – да, но не прелестной девицей, определенно.
В ответ я засмущалась, возвращая ему кокетливую улыбку.
- Благодарю вас, сударь, я старалась. Кстати, не подскажите, какие нынче клубы в моде у респектабельных лондонцев? – а сама еле сдерживаюсь, чтобы оставаться серьезной и не засмеяться, видя, как вытянулось лицо князя.
- Ну, если вы настаиваете, я, так уж и быть, свожу вас в чайный дом,- видя мое напускное возмущение, смешливо добавил, - Нет, дорогая моя, я не вхож в «Уайтс», с этим вам нужно обратиться к герцогу или его сыну. Как гость одного из них, вы бы смогли увидеть этот выдающийся Клуб изнутри.
- О, было бы замечательно. Всегда мечтала оказаться в святая святых лондонской аристократии,- тут уж я не кривила душой. В какой-нибудь закрытый мужской клуб хотелось попасть и очень.
Капитан взглянул на меня несколько удивленно и, явно, наигранно, а затем вдруг весело подмигнул.
- Вы это серьезно? – послышалось угрюмо с другой стороны, и я переключила внимание на мрачного князя, бесшабашно заявив:
- А почему бы и нет? Это же так увлекательно и очень волнительно ощущать себя покорительницей чисто мужского заведения, куда нет доступа прекрасной половине человечества. И ведь меня никто не посмеет выгнать, благодаря моему маскараду.
- Зато я посмею вас выпороть за недостойное поведение,- рыкнул до ужаса недовольный Артем Сергеевич.
- Ну, рискните,- слишком поспешно выпалила я, оборачиваясь, с насмешкой прищурив глаза и складывая руки на груди.
От горящего взгляда, которым он беззастенчиво окатил меня с головы до ног, немилосердно бросило в жар, вмиг согнав всю насмешливость.
После этого я поостереглась его дразнить.
Посыльный от герцога явился после полудня. Полноватый мужчина, с достоинством шагнувший из кареты с родовым гербом на дверях, сразу привлек к себе внимание, богатой ливреей, выдающей принадлежность к служению родовитому аристократу. С невозмутимым видом миновав галдящую толпу, обвел безразличным взглядом пристань и, безошибочно направился к нашему кораблю. В молчании наблюдали мы за мужчиной, перекинувшимся парой фраз с помощником Петра Семёновича и с невозмутимым видом поднявшимся по сходням.
Я стояла, затаив дыхание и напряженно дожидалась, когда его проводят к нам.
Но вот, мужчины раскланялись, и я в том числе, были произнесены соответствующие слова приветствия и передано официальное приглашение от герцога. Недолго думая, мы покинули корабль, прихватив мой нехитрый багаж, миновали разношерстную толпу и оказались в уютном полумраке кареты. Капитан, князь, посыльный его светлости и, собственно я, с комфортом разместились на бархатных сидениях. Поручики пристроились снаружи. И мы покатили по многолюдным улочками Лондона.
Поначалу я пыталась вести себя с хладнокровной невозмутимостью, впечатлившись поведением герцогского посланника. Но, чем дальше мы въезжали в Лондон, тем больше я испытывала нетерпения и здорового любопытства и все чаще выглядывала в окно кареты, придерживая плотную шторку. Петр Семенович рядом частенько склонялся ко мне, негромко рассказывая о той или иной улице или заведении, которые мы проезжали. В итоге, чувствуя поддержку капитана и плюнув на чопорного дядечку напротив, невозмутимо изучающего тёмную стенку над моей головой, а также неодобрительные взгляды опять чем-то недовольного Артема Сергеевича рядом с ним, я принялась во все глаза рассматривать открывающийся передо мной древний город, первым делом поразивший меня левосторонним движением, едва мы тронулись с места. Но настоящим откровением и даже потрясением для меня стала нищета и убогость оставшихся позади кварталов. Не смотря на зиму и небольшой мороз, попадалось много людей, одетых в какие-то жалкие лохмотья, не способные согреть. А увидев стайку полуголых детей, едва не босиком бегающих в слякотной грязи, у меня кровь отлила от лица и я с ужасом проводила их шокированным взглядом. Князь, пристально следивший за мной, первым заметил перемены в настроении и, протянувшись вперёд, резко задернул бархатную шторку. Я подняла на него слишком серьезный взгляд, он ответил пристальным и проницательным, который я не смогла выдержать и потупилась, крепко сцепив пальцы.
Довольно продолжительное время сидела не шевелясь, выпрямившись неестественно прямо, опасаясь снова смотреть в окно. Перт Семенович не пытался выяснить причины, в корне изменившие мое поведение, и я это оценила. Но, видимо, я довольно любопытна, поэтому, хоть и с опаской, все же опять начала поглядывать за окно. А, когда стали попадаться более благополучные районы с красивыми особняками в викторианском стиле, часовни, соборы и даже дворцы, тут уж я забыла, что хотела казаться респектабельным молодым человеком и с восторгом прилипла к мутному стеклу.
А меж тем мы приближались к огромному особняку герцога Фицджеральда. И люди здесь держались совершенно иначе. Про дорогие, изысканные наряды и говорить нечего. В России мода была несколько другая. Вроде те же фасоны, но выполненные по иному, расшиты и отделаны в другой манере, нарочито преувеличивая и подчеркивая те или иные детали туалета, как у дам, так и у кавалеров.
Сегодня пасмурно. Тяжелые, снежные тучи низко нависают над беспокойной водной стихией, грозя белоснежным хаосом, готовым начаться в любую минуту, а я стою, и с восторгом смотрю на суровый пейзаж, вызывающий священный трепет.
На меня глазели, наблюдали, как за кем-то непонятным, странным, а я этого даже не замечала. Морозный ветер румянил щеки, бодрил и выметал навязчивый мусор из головы.
Постепенно напряжение отпустило, и я успокоилась. . Отлепившись от двери, неспешно побрела по палубе, стараясь не замечать неизменное внимание матросов. Правда один конкретный карий взгляд не представлялось возможным игнорировать, как и его настойчивого обладателя.
Он стоял в стороне, не сводя с меня загадочных глаз и, дождавшись, когда замечу, двинулся в мою сторону.
Сердце на миг замерло, и я, невольно, приостановилась, испытывая смешанные чувства. Хотелось броситься ему навстречу и, попав в жаркие объятия, утонуть в желанном поцелуе, зарывшись пальцами в мягкие волосы. Но еще больше хотелось скрыться от этой чувственной пытки горящим взглядом, который неосмотрительный Артем Сергеевич даже не пытался скрыть.
Мы встретились на середине палубы и так же, не произнеся ни слова, не торопясь, дошли до носовой части корабля.
Жутко волнуясь, я смотрела вдаль за горизонт, неосознанно кусая губы. Не таясь, он наблюдал исключительно мой профиль, а спустя непродолжительное время, наконец, нарушил напряженное молчание, проговорив сдавленно:
- Анна,.. вы..пленительная загадка, которую я силюсь разгадать, едва увидел вас.
Он не смог бы меня шокировать более, даже если бы прямо здесь и сейчас начал целовать. Не знаю, какой реакции он ожидал, но я с недоумением взглянула на него и удивленно спросила:
- Зачем вам меня разгадывать? Я и так, как открытая книга, с истерзанными страницами, - закончила шепотом и резко отвернулась.
- Я вижу вашу боль и тоску, а еще безотчетный животный страх.. сегодня ночью.. Я убью его, даже если это будет последнее, что я совершу в жизни,- отчеканил холодно, не рисуясь, а констатируя факт, вырвав у меня невольный, судорожный вздох,- Я не успокоюсь, пока из ваших прекрасных глаз не уйдет эта обреченность.
Наверно, он думал, что оказывает мне честь своим заступничеством, а у меня перед замершим взглядом была только одна душераздирающая картина: комья мерзлой земли, с глухим стуком падающие на последнее, деревянное пристанище моего дорогого Павла. Только вместо погибшего друга я отчетливо видела лицо Артема, в данный момент произносящего хриплым шепотом:
- Мне невыносима мысль, что он смел вас касаться.., целовать.
- Замолчите! – Прошипела, не выдержав. Слишком свежие и пугающие были воспоминания о тесном контакте с Ольховским, - Ни слова больше об этом убийце. Все! – Бросила мимолетный взгляд на удивленного князя, - Хватит, оставьте себе свою жалость. Отныне, я наслаждаюсь свободой,- улыбка вышла скорее отчаянная, чем фальшивая, но мне было откровенно плевать. Даже понимая, какой исход меня рано или поздно ожидает, я продолжала трепыхаться, не желая сдаваться на милость издевательской судьбе.
***
Старая добрая Англия..А вернее, старый, хмурый, неприветливый и абсолютно недобрый пригород Лондона, с какими-то нерадостными, в основном деревянными, однотипными домиками, сиротливо жмущимися друг к другу и множеством складов по берегам - таким он предстал передо мной ближе к вечеру спустя несколько дней.
Да-а-а, не таким я представляла себе древний город, и все же упорно торчала на палубе, не вняв настойчивости Артема Сергеевича, с интересом разглядывая разнообразие кораблей на полноводной Темзе и неказистые строения на берегу.
Дальше окрестностей, ближе к центру Лондона, мы не пошли. Не смотря на разгар зимы, здесь было не протолкнуться, но Перт Семенович виртуозно управлялся с «Нептуном», проявляя поистине высочайшее мастерство, с неимоверным трудом и ювелирной точностью лавируя между большими и маленькими судами. Не дожидаясь, пока причалим, с нами поравнялась большая лодка, и на борт поднялась группа вооруженных мужчин в форме.
Вот тут-то Артем Сергеевич опять проявил свою упертую, диктаторскую натуру, без разговоров запихнув меня в каюту и приставив поручиков караулить. А сам, забрав мои документы, пошел разбираться с посетителями.
Я беспокойно мерила шагами капитанскую каюту, нервно поглядывая в окно, надеясь хоть что-то разглядеть в сгущающихся сумерках, когда ко мне заглянул Петр Семенович. Положив на стол мои бумаги, он проницательно заглянул в глаза.
- Сударыня, меня ни в малейшей степени не интересует, где отец достал вам документы на имя виконта Репнина-Волконского, Ивана Михайловича. Если не ошибаюсь, это кто-то из ваших родственников,- я лишь кивнула, удивленная его осведомленностью.
Хотя, чему удивляться, за столько лет дружеских отношений и делового сотрудничества, наверняка, капитан успел многое узнать об отце. Уж, конечно, гораздо больше меня.
А меж тем Петр Семенович продолжал:
- Я позабочусь, чтобы ни одна живая душа на корабле не обмолвилась о вас, как о барышне.
- Я буду вам безмерно благодарна. Это даст мне преимущество перед графом и позволит выиграть драгоценное время.
- Сегодня вы проведете здесь последнюю ночь, а завтра, вместе с вашей охраной, я буду сопровождать вас к герцогу. Послание о вашем прибытии с просьбой принять вас я уже отправил. Так что отдыхайте спокойно. Если что-то понадобится - не стесняйтесь, я всегда к вашим услугам,- и, подойдя почти вплотную, без стеснения завладел моей рукой, заглядывая в мои настороженные глаза,- Помните, вы не одна на чужбине.
Невольно взгляд заволокло пеленой слез, но я нетерпеливо смахнула их и благодарно улыбнулась.
- Благодарю. Вы так великодушны.
- Ну что вы, это всего лишь забота о маленькой потерянной девочке, нуждающейся в поддержке. Отдыхайте и не тревожьтесь ни о чем.
«Эх, опять во мне видят беззащитного ребенка», подумала отстраненно, выглядывая в окно, едва за капитаном закрылась дверь. Мне даже возмущаться надоело по этому поводу, тем более, что мысли были забиты предстоящей встречей с герцогом. С самым настоящим, который, по словам отца, активно участвует в политической жизни страны, являясь членом парламента.
Еще я надеялась хоть глазом взглянуть на респектабельные районы Лондона, заселенные аристократией. Я и в свое время мало что знала о древнем городе, а сейчас, в восемнадцатом столетии, Лондон представлялся мне очаровательной, едва ли не сказочной тайной, которую мне не терпелось приоткрыть.
Волнение не дало уснуть до рассвета. Но ко всему прочему, я жутко боялась возобновления кошмара с Ольховским в привычной роли мучителя.
Глава 9
То, что терпение, явно, не моя добродетель я поняла уже к полудню, издергавшись от долгого ожидания герцогского ответа. После скорого завтрака, со всей тщательностью приведя себя в порядок и оставшись довольной перевоплощением в виконта (я даже парик напялила под треугольную шляпу, чтобы скрыть свой цвет волос и отдать дань здешней строгой моде), уже с утра торчала на палубе, с волнением оглядывая окрестную пристань, все те же неизменные склады и угрюмые домики на берегу. Увы, из окна каюты, с видом на противоположный берег Темзы, поглазеть на пристань не представлялось возможным. Как назло, Артем Сергеевич, вполголоса ругаясь рядом, упрямо спроваживал меня обратно в каюту. Я же лишь отмахивалась от него, встретив понимание у Петра Семеновича, который спустился на палубу и принялся увлеченно рассказывать мне о Лондоне.
И в первую очередь поведал о том, что мне стоит быть внимательней около набережных, некоторые из которых во время ежедневных приливов постоянно уходят под воду. Так же он советовал мне не покидать северного берега, где находится особняк герцога, потому как южный считался скорее окраинами, сродни неблагополучным и непрестижным районам, сборищем бедноты и преступности.
Слушая его эмоциональный рассказ, я с живейшим интересом разглядывала обитателей города. Солнце еще и не думало подниматься над горизонтом, а местные трудяги были уже на ногах. В порту, где Петр Семенович сумел-таки причалить, было не протолкнуться от разношерстного люда. Матросы и грузчики, купцы и капитаны судов, воры и бродяги - от разнообразия одежды рябило в глазах. Постоянно что-то грузилось и разгружалось, поднималось и спускалось по сходням. Пустые и груженые повозки норовили подобраться как можно ближе к судам, то и дело создавая заторы, и тогда до нас долетали злобные окрики извозчиков. В толчее разгорались конфликты, привлекая отовсюду блюстителей порядка в форменной одежде зелено-коричневых цветов. И тогда недовольные вынуждены были мирно расходиться в разные стороны.
Пожалуй, самым необычным, что сходу бросалось в глаза, было полное отсутствие исконно английской заносчивой сдержанности. Поведение людей скорее походило на наигранную, утрированную игру актерской труппы, вдруг явившейся потешить благодарную публику. Даже не смотря на томительное ожидание, было невероятно интересно наблюдать за всеобщей суетой на причале и прилегающей улице.
Жаль, что над всем этим суетливым гомоном стоял очень скверный, непередаваемый запах, вынуждающий то и дело морщиться и прижимать к чувствительному носу надушенный платок.
- Сударыня,- чуть ли не рычит на ухо Артем Сергеевич,- Какой прок в вашем переодевании, если вы торчите на палубе уже полдня? – Да, ему было нелегко сдерживаться после бесплодных уговоров, настаивая, чтобы я дожидалась вестей от герцога в каюте.
Петр Семенович мне охотно подыгрывал, покоряя беззлобными шутками и открытой улыбкой.
- Да бросьте, гвардии капитан, пусть увидит не только праздную жизнь чопорных аристократов,- в который раз возражает раздраженному Артему, стоя по другую сторону от меня,- Не дергайтесь, никто не признает в нашей Анне Михайловне барышню,- окидывает меня смеющимся взглядом,- Очаровательным юношей – да, но не прелестной девицей, определенно.
В ответ я засмущалась, возвращая ему кокетливую улыбку.
- Благодарю вас, сударь, я старалась. Кстати, не подскажите, какие нынче клубы в моде у респектабельных лондонцев? – а сама еле сдерживаюсь, чтобы оставаться серьезной и не засмеяться, видя, как вытянулось лицо князя.
- Ну, если вы настаиваете, я, так уж и быть, свожу вас в чайный дом,- видя мое напускное возмущение, смешливо добавил, - Нет, дорогая моя, я не вхож в «Уайтс», с этим вам нужно обратиться к герцогу или его сыну. Как гость одного из них, вы бы смогли увидеть этот выдающийся Клуб изнутри.
- О, было бы замечательно. Всегда мечтала оказаться в святая святых лондонской аристократии,- тут уж я не кривила душой. В какой-нибудь закрытый мужской клуб хотелось попасть и очень.
Капитан взглянул на меня несколько удивленно и, явно, наигранно, а затем вдруг весело подмигнул.
- Вы это серьезно? – послышалось угрюмо с другой стороны, и я переключила внимание на мрачного князя, бесшабашно заявив:
- А почему бы и нет? Это же так увлекательно и очень волнительно ощущать себя покорительницей чисто мужского заведения, куда нет доступа прекрасной половине человечества. И ведь меня никто не посмеет выгнать, благодаря моему маскараду.
- Зато я посмею вас выпороть за недостойное поведение,- рыкнул до ужаса недовольный Артем Сергеевич.
- Ну, рискните,- слишком поспешно выпалила я, оборачиваясь, с насмешкой прищурив глаза и складывая руки на груди.
От горящего взгляда, которым он беззастенчиво окатил меня с головы до ног, немилосердно бросило в жар, вмиг согнав всю насмешливость.
После этого я поостереглась его дразнить.
***
Посыльный от герцога явился после полудня. Полноватый мужчина, с достоинством шагнувший из кареты с родовым гербом на дверях, сразу привлек к себе внимание, богатой ливреей, выдающей принадлежность к служению родовитому аристократу. С невозмутимым видом миновав галдящую толпу, обвел безразличным взглядом пристань и, безошибочно направился к нашему кораблю. В молчании наблюдали мы за мужчиной, перекинувшимся парой фраз с помощником Петра Семёновича и с невозмутимым видом поднявшимся по сходням.
Я стояла, затаив дыхание и напряженно дожидалась, когда его проводят к нам.
Но вот, мужчины раскланялись, и я в том числе, были произнесены соответствующие слова приветствия и передано официальное приглашение от герцога. Недолго думая, мы покинули корабль, прихватив мой нехитрый багаж, миновали разношерстную толпу и оказались в уютном полумраке кареты. Капитан, князь, посыльный его светлости и, собственно я, с комфортом разместились на бархатных сидениях. Поручики пристроились снаружи. И мы покатили по многолюдным улочками Лондона.
Поначалу я пыталась вести себя с хладнокровной невозмутимостью, впечатлившись поведением герцогского посланника. Но, чем дальше мы въезжали в Лондон, тем больше я испытывала нетерпения и здорового любопытства и все чаще выглядывала в окно кареты, придерживая плотную шторку. Петр Семенович рядом частенько склонялся ко мне, негромко рассказывая о той или иной улице или заведении, которые мы проезжали. В итоге, чувствуя поддержку капитана и плюнув на чопорного дядечку напротив, невозмутимо изучающего тёмную стенку над моей головой, а также неодобрительные взгляды опять чем-то недовольного Артема Сергеевича рядом с ним, я принялась во все глаза рассматривать открывающийся передо мной древний город, первым делом поразивший меня левосторонним движением, едва мы тронулись с места. Но настоящим откровением и даже потрясением для меня стала нищета и убогость оставшихся позади кварталов. Не смотря на зиму и небольшой мороз, попадалось много людей, одетых в какие-то жалкие лохмотья, не способные согреть. А увидев стайку полуголых детей, едва не босиком бегающих в слякотной грязи, у меня кровь отлила от лица и я с ужасом проводила их шокированным взглядом. Князь, пристально следивший за мной, первым заметил перемены в настроении и, протянувшись вперёд, резко задернул бархатную шторку. Я подняла на него слишком серьезный взгляд, он ответил пристальным и проницательным, который я не смогла выдержать и потупилась, крепко сцепив пальцы.
Довольно продолжительное время сидела не шевелясь, выпрямившись неестественно прямо, опасаясь снова смотреть в окно. Перт Семенович не пытался выяснить причины, в корне изменившие мое поведение, и я это оценила. Но, видимо, я довольно любопытна, поэтому, хоть и с опаской, все же опять начала поглядывать за окно. А, когда стали попадаться более благополучные районы с красивыми особняками в викторианском стиле, часовни, соборы и даже дворцы, тут уж я забыла, что хотела казаться респектабельным молодым человеком и с восторгом прилипла к мутному стеклу.
А меж тем мы приближались к огромному особняку герцога Фицджеральда. И люди здесь держались совершенно иначе. Про дорогие, изысканные наряды и говорить нечего. В России мода была несколько другая. Вроде те же фасоны, но выполненные по иному, расшиты и отделаны в другой манере, нарочито преувеличивая и подчеркивая те или иные детали туалета, как у дам, так и у кавалеров.
