– Обвязывайтесь все верёвкой. Лезем по очереди. Я – первый, а кто последний?
– Я, – решила Лера и подняла конец верёвки.
Она обвязала себя и Дениса.
– Что там наверху? – заинтересовался мальчишка, проверяя узел на прочность. – Вяжи крепче, не халтурь.
– Что вообразишь, то и будет, – разозлилась Женька, затягивая свой узел. – Хочешь, Шрек с большой дубиной встретит? Жесть, вода уже под ногами.
– Дубину и Шрека не хочу. Не, если тебя отоварит, то я двумя руками за…
– С высоты многое можно увидеть. Земля и океан сверху – это очень красиво. – Лера выступала миротворцем.
– Пора мальчику становиться взрослым, – бухтела приверженка суровой правды. – Пусть будет готов к любому варианту.
– Может, вылезем, а там наш дачный поселок? – примирительно заметил Артём и первым ступил на лестницу.
– Было бы прикольно, – заулыбалась Женька, следуя за ним. – Даешь, поселок! И тетю с дядей, и огород с кабачками.
– Этим вечером ты кабачки ненавидела.
– Вечером, – вздохнула девчонка. – Давно это было. С тех пор столько произошло. А давайте выберемся наверх и устроим там пикник! Сосиски поджарим, картошку испечём. Должно же наше приключение нести хоть какую-то радость.
– И правда, ничего веселого.
Они уже стояли на середине лестницы.
– Интересно, загадывать предметы можно бесконечно, или есть предел, как его… лимит? – неестественно громко выкрикнул Денис. – Вы этого не боитесь? – Чтобы случайно не взглянуть вниз, он следил за Женькиными кроссовками. Главное, не отводить взгляда от синих подошв, крепко цепляться за трубу и что-то говорить, говорить.
Женька подняла руку, занесла ногу и застыла: ей очень хотелось лягнуть Дениса той самой синей подошвой.
– Следи за словами, шкет, – рявкнула она.
– И за мыслями, – добавила Лера. – Чтобы выбраться из неприятностей, надо быть мужественным.
– Ничего не бояться, – согласился Артём.
– Вдруг есть ограничение на количество желаний? – не слышал никого Денис. Он только что нечаянно взглянул вниз, и коленки задрожали. – Например, еще три …и всё.
Мальчишка закрыл глаза. Сердце глухо билось в груди. Казалось, этот звук отдается в ушах. К горлу подкатил твердый ком, не давая нормально дышать.
– Вылезем, прибью паразита, – проворчала Женька и почувствовала, что трос натянулся. – Эй, Диня, не тормози. Ты чего там?
– Если открою глаза, упаду, – вяло сообщил мальчишка, – на Леру.
– Не открывай, – посоветовала та. – Я помогу тебе снизу, а Женька сверху. Квасу хочешь?
Денис прижался лбом к железной трубе и не ответил. Его руки стали ватными и слабыми, а перед глазами медленно расплывались жёлто-зелёные круги. Женька вернулась на пару ступенек назад, следом за ней спустился Артём. Она висела на одной руке, а другой разжимала пальцы Дениса.
– Ставим руку вот сюда. Давай, крепче хватайся! Лера, что там с ногой?
– Переставила.
– Эту руку тянем вверх. Динь, всего метра полтора осталось и отдохнем. Артём, ты там крепко держишься? Страхуй. Я поняла, шокотерапия – не наш метод. Пальцы разожми! Хватка у тебя мертвая. Вмятины на железе останутся.
Эти полтора, а, по правде, все три метра превратились в долгое и трудное восхождение, с подбадриваниями, уговорами и угрозами. На последнем метре Денис открыл глаза и самостоятельно забрался на сравнительно пологую площадку.
– Тут хода полминуты и окажешься наверху, – ласково уговаривала Женька. – Можешь встать на четвереньки.
– Ползти на животе.
– Хорошо, – Женька возвела глаза к небу. – Полюбим каждый камушек как родной. Зря, ты, Лерка, альбом с собой не захватила. Зарисовала бы. На долгую память.
– Мы все умрём?
– Не нагнетай! – сорвалась Женька. – Вот не вырастет из тебя, Диня, настоящего мужика!
– Что наверху? – Лера, похоже, не утратила любознательности.
– У храброго альпиниста спроси. Это его дорога страха.
– Ой-ой, не радуйся так, – осадил храбрый альпинист. – А то, боюсь, диван позову.
Все, кроме Дениса, заглянули вниз, ожидая торжественного взлёта полузатопленного дивана. Вода уже залила сиденье и добралась до зеркала. Лере показалось, что диван слегка вздрогнул.
– Давайте будем ползти вместе с Денисом на четвереньках и вспоминать наши детские страхи, – предложила Лера.
– А давайте, – согласилась Женька. – Будем хоть знать, что нас вверху ожидает. Тёма, начинай.
Артём наморщил лоб, вспоминая ужасы детсадовского возраста.
– Страшных снов боялся. Осьминоги с длинными щупальцами снились, чудища трёхголовые, рука под подушкой. А ты кого боялась?
Женька слегка замешкалась, но потом ответила:
– Сказочных героев на новогодних утренниках: Бабу Ягу, Кощея, Змея Горыныча, Водяных всяких. Одного жуткого клоуна из фильма тоже боялась.
– Как победила?
– Выросла, наверное. Мама тогда сказку сочинила, где я вся такая взрослая, храбрая и сильная. На одном таком утреннике я подбежала к Бабе Яге, вырвала метлу из рук и спрятала под кроватью в спальне. Меня потом воспитатели ругали и нянечка, но страх поборола.
– Тёмной комнаты боялся, – признался Денис, штурмуя склон на карачках. – Пока бабушка не догадалась подарить ночник. У него был такой волнистый бирюзовый абажур со спиралью. Когда ночник включали, абажур вращался. По стенам бежали рыбки, ракушки и звёзды морские.
– Я тоже такой хочу, – позавидовала Лера. – Про меня вы знаете: немного боялась высоты, зато сильно – глубины и пиратов. Почти излечилась.
Артём взбирался молча. Он вспомнил свой детский ночник. Ничего особенного, две стеклянные свечи на стене: одна повыше, другая пониже. В свечи вкручены лампочки, точь в точь, языки пламени. Засыпая, он глядел на красные огоньки, и ему было совсем не страшно. Очень захотелось вернуться в детство, потрогать игрушки в большой картонной коробке, покататься в дверном проёме на деревянных качелях и увидеть смеющуюся маму.
– Боялся, когда кто-то болел, боялся смерти, – сказал он.
– Ненавидела сидеть в одиночестве.
– Ждать наказания.
– Войны.
Женька подумала, что последний страх – это даже для неё слишком. Мама говорила, что у Леры повышенная тревожность, а она, Женька, – толстокожая. Ой, мамочка, папочка, где вы?! Нет, лучше об этом не думать.
– У меня развивается повышенная тревожность, – объявила она. – В общем, я бы предпочла пиратов. С ними хоть справиться можно.
Между тем, они уже почти вылезли наверх. Эта часть скалы была не совсем голой. Каменные расщелины поросли бурой травой и фантастического вида безлистным кустарником. Лера подумала, что растения здесь непривычно приглаженные, и какого-то необычно-коричневого цвета.
Денис отважился подняться с четверенек и медленно шел, хватаясь за гибкие ветви неземных кустов. Все четверо невольно вытягивали шею, высматривая, что же ожидает их наверху. Ну, не война же, в самом деле?
– Башня высокая и пустыня красная.
– Приехали, – буркнула Женька. – Приползли, то есть.
Они вчетвером столпились на краю обрыва, а перед ними простиралась голая равнина без травы, кустов и деревьев. Один только песок и камень ярко-красного цвета. Метров через двести каменистое плато незаметно переходило в пологий склон, а еще чуть дальше стояла тёмно-оранжевая круглая башня высотой, этак, с трехэтажный дом. За строением начинались зубчатые красные скалы, которые сразу не понравились Денису.
Налетел тропический ветер и поднял в небо завесу красной пыли. Лера отвернулась к океану, медленно развязала на поясе верёвку и, когда ветер стих, принялась рассматривать сооружение. У башни имелся заколоченный досками низкий вход и маленькие окна-бойницы. На уровне четвертого этажа строение расширялась в диаметре, а бойницы исчезали. Снаружи, от самого низа до плоской крыши, в кирпичную стену были вбиты мощные железные скобы, по которым, при желании, можно было подняться на самый верх «смотровой площадки».
– Кто заказывал водонапорную башню? – спросил Артём.
– Я заказывал пикник, – сварливо заявил Денис, отходя подальше от края обрыва, – и, предупреждаю сразу, на эту верхотуру, по вашим дурацким скобкам не полезу.
– Внутри может быть обычная лестница, – успокоила Лера.
– Лестница с перилами – это другое дело.
– Труба железная там внутри, – фыркнула Женька. – По трубе полезешь? Мне вот что интересно, ты по канату в школе тоже лезть отказывался?
– Канат – это чепуха! – Денис развязал свою веревку и уронил ее на землю. – Почти не страшно. Особенно, когда внизу четыре мата валяются. Не отвлекайте меня. Значит так: боюсь, здесь сейчас появятся три чизбургера и фанта. А вы чего боитесь?
– Чая боюсь. Круассанов с вишней. Тебе то же самое? – обратилась Женька к сестре.
Сидевшая на корточках Лера молча кивнула. Она подобралась к самому краю обрыва и поворошила рукой неподвижную траву.
– Артём?
– Чай, варенье, бутерброды.
– Давай, Диня, колдуй уже. У тебя только это хорошо и получается.
Денис развернулся к синеволосому мультику с желанием рассказать, что у неё хорошо получается командовать. Достала наездами!
– Нет ничего живого, – печально вздохнула Лера, – ни жучка, ни муравья, – она всмотрелась в воздух, – ни бабочки. Облака оранжевые, солнце багровое. Куда мы попали?
Женька нахмурилась и присела рядом с сестрой, чтобы общими усилиями найти хоть что-то живое и зеленое в этом мёртвом царстве.
– У кого-то из мальчишек страх на красный цвет. Точно у Дини.
– Прошу к столу, – торжественно объявил крайний.
Все развернулись на призыв и дружно ахнули.
Позади них стоял низкий квадратный стол, обставленный с четырех сторон мягкими креслами. На покрытой кружевной скатертью столешнице, в окружении пузатых чашек, возвышался сияющий медью самовар. Кроме заказанных чизбургеров и круассанов, щедрый стол предлагал блинчики со сметаной, три вида варенья, аккуратно нарезанные ломтики хлеба, сыра, ветчины и колбасы. Последнее было разложено на блюде в виде спирали и украшено в центре яркой веточкой петрушки.
– Зелёная! – обрадовалась Лера.
– Пир на весь мир. – Артём торопливо усаживался в кресло.
– Надо есть, пока неземная красота не испарилась, – протягивая руку к колбасе, частила Женька. – Уже сто раз учёные! Стоит только отвернуться, – и гудбай Америка.
Она помахала Америке на прощание, и остальные трое немедленно согласились с ней. Согласие выразилось мычанием и кивками, потому что рты были заняты.
– Скатерть-самобранка, – просветил всех Денис пятнадцать минут спустя. – Как в сказке. Еще я заказал стол и кресла из ресторана «Фортуна». Я однажды там был с родителями…слушайте, здесь даже небо с красным оттенком.
– Пыль в воздухе. Где-то высоко, – пробовала объяснить Лера.
– Теперь можно поговорить и о высоком, – приняла подачу Женька. Последнее слово она произнесла на длинном выдохе, после чего уснула.
Лера сидела в кресле с закрытыми глазами, и не было сил их открыть.
– О балете или симфонической музыке? – сонно поинтересовалась она. Перед глазами лёгкими перышками порхали скрипка и смычок, ковыляла басовая труба, а на заднем плане мелькали белые балетные пачки и…
…и Лера с трудом разлепила глаза. Было очень и очень тихо, исчез мерный звук океанского прибоя, а ещё она лежала в тени. С полминуты приходила в себя, а потом принялась трясти за плечо спящую сестру.
– Женя, просыпайся! Просыпайтесь все!
Артём, точно сомнамбула, принял сидячее положение, потряс головой, приоткрыл один глаз и сонно удивился:
– Где наши кресла? Лежим на камнях. О-о! – простонал он, задирая голову.
– Жестко! – восхитилась Женька, растирая затекшую руку. – У неё что, ноги есть?
– Н-не знаю, – испуганно ответила Лера, глядя совсем в противоположную сторону.
Пугаться было чего. За время их короткого сна стол и кресла исчезли, на небе нарисовался ядовито-оранжевый закат, а водонапорная башня придвинулась вплотную и находилась буквально в двадцати шагах от спящих детей. Край серой тени, падающий от башни, разбудил осторожную Леру.
– Выбора нет, – зевнула Женька. – Надо заходить.
– Океан тоже пропал, – будто не слышала её Лера. – Скала, обрыв и красная пустыня.
– Люди, признавайтесь, чей это ужастик? Кого или чего ждать-то?
Они переглянулись. Артём пожал плечами, Лера помотала головой, а Денис скривился и выдал невразумительную фразу, где упомянул в связке брата Лёху и некую водонапорную башню.
– Что попало! – возмутилась Женька. – Нам только Лёхиного бреда не хватает!
Она решительно пошла вперёд, за ней потянулись Артём и сестра. Замыкал цепочку озирающийся Денис.
– Заколочено, – ругалась предводительница, пытаясь отодрать выбеленные солнцем треснутые доски. – Можно с разбега попробовать.
– Подожди, дай-ка я, – попытался удержать девчонку Артём, но не успел.
Разбежавшаяся Женька до странности легко протаранила плечом старые доски и вместе с трухлявыми обломками рухнула на пол внутри башни.
– Ура-аа! – воодушевленно орала она, разгребая щепки руками.
– А-а! – взорвалась тревожным эхом башня.
– Ударилась? – переполошившаяся Лера оттолкнула Артёма и упала на колени рядом с сестрой. – Потеряла что-то? – Она не могла объяснить себе Женькины раскопки.
– Мозги, по всей видимости, – ворчал Денис.
Артём молча поднял за шиворот трепыхающуюся девчонку.
– Отвали, – буркнула та, приходя в себя после падения. Она попятилась, вырываясь из спасительных рук.
Внутри круглого строения было сухо и – до прихода гостей – чисто. Пустующий центр башни пронизывали вертикальные трубы, которые где-то на высоте пятнадцати метров входили в огромный цилиндрический бак-резервуар. К нависающему баку вела широкая деревянная лестница. В особо опасных местах имелись тонкие перила, в прочность которых никто не поверил, но выбора у путешественников не было. Торопливая Женька буквально побежала вверх по лестнице.
– Времени мало, – объясняла она на ходу. – Сумерки опускаются. В башне уже полумрак. Скоро станет темно, а мы ничего не знаем о месте, где оказались.
– Понятно, что надо торопиться, но у нас есть фонарик и желания, а ты под ноги лучше гляди, – ворчал Артём. – Лестница ненадежная, старая. Если упасть с такой высоты…
Он не договорил, потому что под его ногою сухо треснула доска. Мальчишка резво перескочил на соседнюю ступеньку и шумно выдохнул:
– Вот, говорил же тебе!
– Меньше говори, – одернула его Женька, отдуваясь на самой верхней ступеньке. – Башня, как в компьютерной игре, движется к обрыву, и только быстрота спасёт нам жизнь. Диня, придется по скобам подниматься. Ты готов?
– Зацени! Она меня спрашивает! – Денис дернул Леру за ветровку. – Конечно, боюсь. Сколько их, скоб этих воображаемых?
– Воображаемых? Самые натуральные. – Оценивая крепость, она подёргала за нижнюю скобу и полезла вверх. – Штук восемь или больше.
– Пусть будет меньше.
– Как-то странно не слышать, – фыркнула Женька, – что мы все сейчас умрём. Диня, исполни любимую фразу.
– Пожалуйста, слушай. Теперь мы все умрём. Бр-рр, мне эта башня не нравится. В таких обычно привидения водятся. Как мой бородатый дед, что из стен вылезает.
– Эх, Диня-Диня, – вздохнула Женька, вися на одной руке и глядя вниз.
– Что Диня? – бормотал тот, примериваясь к первой скобе. – Ржавые и грязные.
Лера тоже оглянулась и увидела, как в метре от Дениса, из стены выходит лохматый сгорбленный старик. Она открыла рот и взглянула на сестру. Женька сурово покачала головой, прикрикнув на мальчишку:
– Я, – решила Лера и подняла конец верёвки.
Она обвязала себя и Дениса.
– Что там наверху? – заинтересовался мальчишка, проверяя узел на прочность. – Вяжи крепче, не халтурь.
– Что вообразишь, то и будет, – разозлилась Женька, затягивая свой узел. – Хочешь, Шрек с большой дубиной встретит? Жесть, вода уже под ногами.
– Дубину и Шрека не хочу. Не, если тебя отоварит, то я двумя руками за…
– С высоты многое можно увидеть. Земля и океан сверху – это очень красиво. – Лера выступала миротворцем.
– Пора мальчику становиться взрослым, – бухтела приверженка суровой правды. – Пусть будет готов к любому варианту.
– Может, вылезем, а там наш дачный поселок? – примирительно заметил Артём и первым ступил на лестницу.
– Было бы прикольно, – заулыбалась Женька, следуя за ним. – Даешь, поселок! И тетю с дядей, и огород с кабачками.
– Этим вечером ты кабачки ненавидела.
– Вечером, – вздохнула девчонка. – Давно это было. С тех пор столько произошло. А давайте выберемся наверх и устроим там пикник! Сосиски поджарим, картошку испечём. Должно же наше приключение нести хоть какую-то радость.
– И правда, ничего веселого.
Они уже стояли на середине лестницы.
– Интересно, загадывать предметы можно бесконечно, или есть предел, как его… лимит? – неестественно громко выкрикнул Денис. – Вы этого не боитесь? – Чтобы случайно не взглянуть вниз, он следил за Женькиными кроссовками. Главное, не отводить взгляда от синих подошв, крепко цепляться за трубу и что-то говорить, говорить.
Женька подняла руку, занесла ногу и застыла: ей очень хотелось лягнуть Дениса той самой синей подошвой.
– Следи за словами, шкет, – рявкнула она.
– И за мыслями, – добавила Лера. – Чтобы выбраться из неприятностей, надо быть мужественным.
– Ничего не бояться, – согласился Артём.
– Вдруг есть ограничение на количество желаний? – не слышал никого Денис. Он только что нечаянно взглянул вниз, и коленки задрожали. – Например, еще три …и всё.
Мальчишка закрыл глаза. Сердце глухо билось в груди. Казалось, этот звук отдается в ушах. К горлу подкатил твердый ком, не давая нормально дышать.
– Вылезем, прибью паразита, – проворчала Женька и почувствовала, что трос натянулся. – Эй, Диня, не тормози. Ты чего там?
– Если открою глаза, упаду, – вяло сообщил мальчишка, – на Леру.
– Не открывай, – посоветовала та. – Я помогу тебе снизу, а Женька сверху. Квасу хочешь?
Денис прижался лбом к железной трубе и не ответил. Его руки стали ватными и слабыми, а перед глазами медленно расплывались жёлто-зелёные круги. Женька вернулась на пару ступенек назад, следом за ней спустился Артём. Она висела на одной руке, а другой разжимала пальцы Дениса.
– Ставим руку вот сюда. Давай, крепче хватайся! Лера, что там с ногой?
– Переставила.
– Эту руку тянем вверх. Динь, всего метра полтора осталось и отдохнем. Артём, ты там крепко держишься? Страхуй. Я поняла, шокотерапия – не наш метод. Пальцы разожми! Хватка у тебя мертвая. Вмятины на железе останутся.
Эти полтора, а, по правде, все три метра превратились в долгое и трудное восхождение, с подбадриваниями, уговорами и угрозами. На последнем метре Денис открыл глаза и самостоятельно забрался на сравнительно пологую площадку.
– Тут хода полминуты и окажешься наверху, – ласково уговаривала Женька. – Можешь встать на четвереньки.
– Ползти на животе.
– Хорошо, – Женька возвела глаза к небу. – Полюбим каждый камушек как родной. Зря, ты, Лерка, альбом с собой не захватила. Зарисовала бы. На долгую память.
– Мы все умрём?
– Не нагнетай! – сорвалась Женька. – Вот не вырастет из тебя, Диня, настоящего мужика!
– Что наверху? – Лера, похоже, не утратила любознательности.
– У храброго альпиниста спроси. Это его дорога страха.
– Ой-ой, не радуйся так, – осадил храбрый альпинист. – А то, боюсь, диван позову.
Все, кроме Дениса, заглянули вниз, ожидая торжественного взлёта полузатопленного дивана. Вода уже залила сиденье и добралась до зеркала. Лере показалось, что диван слегка вздрогнул.
– Давайте будем ползти вместе с Денисом на четвереньках и вспоминать наши детские страхи, – предложила Лера.
– А давайте, – согласилась Женька. – Будем хоть знать, что нас вверху ожидает. Тёма, начинай.
Артём наморщил лоб, вспоминая ужасы детсадовского возраста.
– Страшных снов боялся. Осьминоги с длинными щупальцами снились, чудища трёхголовые, рука под подушкой. А ты кого боялась?
Женька слегка замешкалась, но потом ответила:
– Сказочных героев на новогодних утренниках: Бабу Ягу, Кощея, Змея Горыныча, Водяных всяких. Одного жуткого клоуна из фильма тоже боялась.
– Как победила?
– Выросла, наверное. Мама тогда сказку сочинила, где я вся такая взрослая, храбрая и сильная. На одном таком утреннике я подбежала к Бабе Яге, вырвала метлу из рук и спрятала под кроватью в спальне. Меня потом воспитатели ругали и нянечка, но страх поборола.
– Тёмной комнаты боялся, – признался Денис, штурмуя склон на карачках. – Пока бабушка не догадалась подарить ночник. У него был такой волнистый бирюзовый абажур со спиралью. Когда ночник включали, абажур вращался. По стенам бежали рыбки, ракушки и звёзды морские.
– Я тоже такой хочу, – позавидовала Лера. – Про меня вы знаете: немного боялась высоты, зато сильно – глубины и пиратов. Почти излечилась.
Артём взбирался молча. Он вспомнил свой детский ночник. Ничего особенного, две стеклянные свечи на стене: одна повыше, другая пониже. В свечи вкручены лампочки, точь в точь, языки пламени. Засыпая, он глядел на красные огоньки, и ему было совсем не страшно. Очень захотелось вернуться в детство, потрогать игрушки в большой картонной коробке, покататься в дверном проёме на деревянных качелях и увидеть смеющуюся маму.
– Боялся, когда кто-то болел, боялся смерти, – сказал он.
– Ненавидела сидеть в одиночестве.
– Ждать наказания.
– Войны.
Женька подумала, что последний страх – это даже для неё слишком. Мама говорила, что у Леры повышенная тревожность, а она, Женька, – толстокожая. Ой, мамочка, папочка, где вы?! Нет, лучше об этом не думать.
– У меня развивается повышенная тревожность, – объявила она. – В общем, я бы предпочла пиратов. С ними хоть справиться можно.
Между тем, они уже почти вылезли наверх. Эта часть скалы была не совсем голой. Каменные расщелины поросли бурой травой и фантастического вида безлистным кустарником. Лера подумала, что растения здесь непривычно приглаженные, и какого-то необычно-коричневого цвета.
Денис отважился подняться с четверенек и медленно шел, хватаясь за гибкие ветви неземных кустов. Все четверо невольно вытягивали шею, высматривая, что же ожидает их наверху. Ну, не война же, в самом деле?
ГЛАВА 12, в которой у водонапорной башни появляются ноги
– Башня высокая и пустыня красная.
– Приехали, – буркнула Женька. – Приползли, то есть.
Они вчетвером столпились на краю обрыва, а перед ними простиралась голая равнина без травы, кустов и деревьев. Один только песок и камень ярко-красного цвета. Метров через двести каменистое плато незаметно переходило в пологий склон, а еще чуть дальше стояла тёмно-оранжевая круглая башня высотой, этак, с трехэтажный дом. За строением начинались зубчатые красные скалы, которые сразу не понравились Денису.
Налетел тропический ветер и поднял в небо завесу красной пыли. Лера отвернулась к океану, медленно развязала на поясе верёвку и, когда ветер стих, принялась рассматривать сооружение. У башни имелся заколоченный досками низкий вход и маленькие окна-бойницы. На уровне четвертого этажа строение расширялась в диаметре, а бойницы исчезали. Снаружи, от самого низа до плоской крыши, в кирпичную стену были вбиты мощные железные скобы, по которым, при желании, можно было подняться на самый верх «смотровой площадки».
– Кто заказывал водонапорную башню? – спросил Артём.
– Я заказывал пикник, – сварливо заявил Денис, отходя подальше от края обрыва, – и, предупреждаю сразу, на эту верхотуру, по вашим дурацким скобкам не полезу.
– Внутри может быть обычная лестница, – успокоила Лера.
– Лестница с перилами – это другое дело.
– Труба железная там внутри, – фыркнула Женька. – По трубе полезешь? Мне вот что интересно, ты по канату в школе тоже лезть отказывался?
– Канат – это чепуха! – Денис развязал свою веревку и уронил ее на землю. – Почти не страшно. Особенно, когда внизу четыре мата валяются. Не отвлекайте меня. Значит так: боюсь, здесь сейчас появятся три чизбургера и фанта. А вы чего боитесь?
– Чая боюсь. Круассанов с вишней. Тебе то же самое? – обратилась Женька к сестре.
Сидевшая на корточках Лера молча кивнула. Она подобралась к самому краю обрыва и поворошила рукой неподвижную траву.
– Артём?
– Чай, варенье, бутерброды.
– Давай, Диня, колдуй уже. У тебя только это хорошо и получается.
Денис развернулся к синеволосому мультику с желанием рассказать, что у неё хорошо получается командовать. Достала наездами!
– Нет ничего живого, – печально вздохнула Лера, – ни жучка, ни муравья, – она всмотрелась в воздух, – ни бабочки. Облака оранжевые, солнце багровое. Куда мы попали?
Женька нахмурилась и присела рядом с сестрой, чтобы общими усилиями найти хоть что-то живое и зеленое в этом мёртвом царстве.
– У кого-то из мальчишек страх на красный цвет. Точно у Дини.
– Прошу к столу, – торжественно объявил крайний.
Все развернулись на призыв и дружно ахнули.
Позади них стоял низкий квадратный стол, обставленный с четырех сторон мягкими креслами. На покрытой кружевной скатертью столешнице, в окружении пузатых чашек, возвышался сияющий медью самовар. Кроме заказанных чизбургеров и круассанов, щедрый стол предлагал блинчики со сметаной, три вида варенья, аккуратно нарезанные ломтики хлеба, сыра, ветчины и колбасы. Последнее было разложено на блюде в виде спирали и украшено в центре яркой веточкой петрушки.
– Зелёная! – обрадовалась Лера.
– Пир на весь мир. – Артём торопливо усаживался в кресло.
– Надо есть, пока неземная красота не испарилась, – протягивая руку к колбасе, частила Женька. – Уже сто раз учёные! Стоит только отвернуться, – и гудбай Америка.
Она помахала Америке на прощание, и остальные трое немедленно согласились с ней. Согласие выразилось мычанием и кивками, потому что рты были заняты.
– Скатерть-самобранка, – просветил всех Денис пятнадцать минут спустя. – Как в сказке. Еще я заказал стол и кресла из ресторана «Фортуна». Я однажды там был с родителями…слушайте, здесь даже небо с красным оттенком.
– Пыль в воздухе. Где-то высоко, – пробовала объяснить Лера.
– Теперь можно поговорить и о высоком, – приняла подачу Женька. Последнее слово она произнесла на длинном выдохе, после чего уснула.
Лера сидела в кресле с закрытыми глазами, и не было сил их открыть.
– О балете или симфонической музыке? – сонно поинтересовалась она. Перед глазами лёгкими перышками порхали скрипка и смычок, ковыляла басовая труба, а на заднем плане мелькали белые балетные пачки и…
…и Лера с трудом разлепила глаза. Было очень и очень тихо, исчез мерный звук океанского прибоя, а ещё она лежала в тени. С полминуты приходила в себя, а потом принялась трясти за плечо спящую сестру.
– Женя, просыпайся! Просыпайтесь все!
Артём, точно сомнамбула, принял сидячее положение, потряс головой, приоткрыл один глаз и сонно удивился:
– Где наши кресла? Лежим на камнях. О-о! – простонал он, задирая голову.
– Жестко! – восхитилась Женька, растирая затекшую руку. – У неё что, ноги есть?
– Н-не знаю, – испуганно ответила Лера, глядя совсем в противоположную сторону.
Пугаться было чего. За время их короткого сна стол и кресла исчезли, на небе нарисовался ядовито-оранжевый закат, а водонапорная башня придвинулась вплотную и находилась буквально в двадцати шагах от спящих детей. Край серой тени, падающий от башни, разбудил осторожную Леру.
– Выбора нет, – зевнула Женька. – Надо заходить.
– Океан тоже пропал, – будто не слышала её Лера. – Скала, обрыв и красная пустыня.
– Люди, признавайтесь, чей это ужастик? Кого или чего ждать-то?
Они переглянулись. Артём пожал плечами, Лера помотала головой, а Денис скривился и выдал невразумительную фразу, где упомянул в связке брата Лёху и некую водонапорную башню.
– Что попало! – возмутилась Женька. – Нам только Лёхиного бреда не хватает!
Она решительно пошла вперёд, за ней потянулись Артём и сестра. Замыкал цепочку озирающийся Денис.
– Заколочено, – ругалась предводительница, пытаясь отодрать выбеленные солнцем треснутые доски. – Можно с разбега попробовать.
– Подожди, дай-ка я, – попытался удержать девчонку Артём, но не успел.
Разбежавшаяся Женька до странности легко протаранила плечом старые доски и вместе с трухлявыми обломками рухнула на пол внутри башни.
– Ура-аа! – воодушевленно орала она, разгребая щепки руками.
– А-а! – взорвалась тревожным эхом башня.
– Ударилась? – переполошившаяся Лера оттолкнула Артёма и упала на колени рядом с сестрой. – Потеряла что-то? – Она не могла объяснить себе Женькины раскопки.
– Мозги, по всей видимости, – ворчал Денис.
Артём молча поднял за шиворот трепыхающуюся девчонку.
– Отвали, – буркнула та, приходя в себя после падения. Она попятилась, вырываясь из спасительных рук.
Внутри круглого строения было сухо и – до прихода гостей – чисто. Пустующий центр башни пронизывали вертикальные трубы, которые где-то на высоте пятнадцати метров входили в огромный цилиндрический бак-резервуар. К нависающему баку вела широкая деревянная лестница. В особо опасных местах имелись тонкие перила, в прочность которых никто не поверил, но выбора у путешественников не было. Торопливая Женька буквально побежала вверх по лестнице.
– Времени мало, – объясняла она на ходу. – Сумерки опускаются. В башне уже полумрак. Скоро станет темно, а мы ничего не знаем о месте, где оказались.
– Понятно, что надо торопиться, но у нас есть фонарик и желания, а ты под ноги лучше гляди, – ворчал Артём. – Лестница ненадежная, старая. Если упасть с такой высоты…
Он не договорил, потому что под его ногою сухо треснула доска. Мальчишка резво перескочил на соседнюю ступеньку и шумно выдохнул:
– Вот, говорил же тебе!
– Меньше говори, – одернула его Женька, отдуваясь на самой верхней ступеньке. – Башня, как в компьютерной игре, движется к обрыву, и только быстрота спасёт нам жизнь. Диня, придется по скобам подниматься. Ты готов?
– Зацени! Она меня спрашивает! – Денис дернул Леру за ветровку. – Конечно, боюсь. Сколько их, скоб этих воображаемых?
– Воображаемых? Самые натуральные. – Оценивая крепость, она подёргала за нижнюю скобу и полезла вверх. – Штук восемь или больше.
– Пусть будет меньше.
– Как-то странно не слышать, – фыркнула Женька, – что мы все сейчас умрём. Диня, исполни любимую фразу.
– Пожалуйста, слушай. Теперь мы все умрём. Бр-рр, мне эта башня не нравится. В таких обычно привидения водятся. Как мой бородатый дед, что из стен вылезает.
– Эх, Диня-Диня, – вздохнула Женька, вися на одной руке и глядя вниз.
– Что Диня? – бормотал тот, примериваясь к первой скобе. – Ржавые и грязные.
Лера тоже оглянулась и увидела, как в метре от Дениса, из стены выходит лохматый сгорбленный старик. Она открыла рот и взглянула на сестру. Женька сурово покачала головой, прикрикнув на мальчишку:
