Телефон снова требовательно зазвонил. Тарасик пантомимой изобразил, как он будет изничтожать оглушительно-ревущий аппарат. Лена развела руками и подняла злосчастную трубку.
– Да. Да, я, – она слушала и хмурилась. – Странно. У меня нет… спасибо.
Братья наперегонки мчались вниз, успевая по ходу дела толкнуть соперника на стену. Когда Лена спокойно вышла из лифта, разгоряченные близнецы одновременно скатились с лестницы и завертелись возле Виолетты.
– Угомонитесь! – потребовала красавица. – Детским поведением вы напоминаете моих четырехлетних племянников.
– Сегодня детишки не купались в одеколоне, – Лена похвалила суматошную парочку. – Запах, конечно, остался, но хоть с ног не сбивает.
– Богдан, где наш французский пузырь? Время совершить ритуальное омовение.
– Дома забыли, – опечалился брат.
– Дышать стало легче, – обрадовалась Леночка. – Привет, Гера! Так приятно видеть тебя.
Грустный очкарик скромно опирался на стеночку.
– Не понял, этот здесь с какого края? – удивился Тарас. – Свадьба – не то место, где происходят научные открытия. Тебе бы в какую-нибудь астрономическую обсерваторию.
– На Гавайях, в Кекских обсерваториях, установлены самые мощные телескопы в мире, – мечтательно всхлипнул Гера и отлепился от косяка. – Попасть бы туда на денёк.
– Я не могу оставить Германа одного, – вышла на тропу войны Виолетта. – Он увлёкся подзорной трубой и теперь норовит выскочить на крышу. Или берём его с собой, или я никуда не еду.
– Дружище, забудь про зарубежные обсерватории, – Богдан подтолкнул физика к выходу, – поехали лучше на свадьбу.
– Ленка, вопрос по существу: куда ты дела вчерашнего двухметрового орангутанга? Зоопарк осиротел. Это он сейчас звонил?
– Не он, – Лена потёрла пальцем висок. – Звонила бывшая хозяйка. Представляете, к ней приходили два моих родственника. Очень меня искали. Ей было некогда и, чтобы отвязаться, она рассказала им про «Солнечную долину». Странно конечно. У меня нет родственников в вашем городе.
– Тогда, кто эти люди?
Лена развела руками.
– Мы пешком идём или едем на транспорте? – поинтересовалась итальянка.
– Обижаете, красавицы, мы едем на автобусе, – возгордился Тарасик.
– Какой еще автобус?
– Чтобы облегчить жизнь гостям и жениху, наше начальство выделило автобус, на котором мы и поедем в деревню.
– Куда? – Лена непроизвольно попятилась. – Извините, такое развлечение не для меня. Знаю, что такое деревенская свадьба! Вернёмся оттуда спустя неделю и полуживые.
– Завтра в девять часов утра я должна быть на работе, – Виолетта хмуро оглядела заигравшихся братцев.
Богдан забежал вперед и преданно зачастил:
– Вернёшься, обязательно вернёшься! В два часа ночи всех желающих отвезут в город. Мы с Тараской должны увидеть родителей.
– Одной Леночке некуда торопиться, – изрёк младшенький. – Надо оставить её на свадьбе, и город будет спать спокойно.
– Зато деревня забурлит.
Лена показала братьям кулак и подхватила под руку Германа, который обречённо плёлся следом. Он с грустью поглядывал на вечернее небо.
– В деревне тоже есть звёзды, – не понял Тарас его печали.
– Она в горах?
– Предгорье. На добрую сотню метров выше, чем мы стоим сейчас.
– Значит воздух чище, – повеселел Гера, – астрономические объекты ярче.
Компания в полном составе загрузилась в подъехавший автобус. Пассажиров было много, но девушкам освободили два кресла. По ходу движения подобрали ещё несколько человек, пока, наконец, не покинули город.
Когда стали подъезжать, выяснилось, что торжество в самом разгаре: уже за околицей слышались отзвуки музыки, дома и дворы сияли праздничной иллюминацией. Толпы разряженных селян бороздили тёмные переулки, отовсюду раздавались выкрики, хохот и женский визг – неизменные атрибуты весёлой свадьбы.
Автобус притормозил у распахнутых ворот, посигналил. Из дома, как из рукавички, вывалилась толпа разгулявшегося народа. Навстречу новым гостям выскочили счастливые молодожены. Жених – взъерошенный, узкие брюки-дудочки, клетчатый пиджак привольно расстёгнут, галстук набекрень. На его руке висела и пританцовывала невеста: белоснежное платье, фата и тапочки! Приветствия вкупе с поздравлениями заняли какое-то время. Сослуживцев молодого супруга отвели в дом, усадили за стол и принялись усердно потчевать. Слово «штрафная» выбилось в стойкие лидеры и не уступало по рейтингу знаменитому «Горько!».
После первой рюмки и антракта с закуской началась церемония знакомства с соседями по застолью.
– Уважаемая, как вас величать? – обратился к итальянке по-военному подтянутый мужчина лет сорока пяти. – Вы случайно не актриса?
– Виолетта. У кино со мной не сложилось. Работаю врачом в санатории.
– Вы очень красивый врач. Рыженькая, как тебя зовут?
– Лена.
– Девушки, имею честь представиться! Михаил Юхимович, майор, можно просто Юхимович, непосредственный начальник ваших кавалеров, и прихожусь отцом жениху.
Девицы хором поздравили счастливого свёкра.
– Девушки кушайте. Такие худенькие! – внезапно проникся Юхимович, и все послушно схватились за вилки.
Герман высидел за столом около часа, а после незаметно сбежал на чердак. Там, в благословенной тишине, наедине со звёздами, он провёл оставшееся время. Лена и Виолетта продолжали чествовать молодых. Они много ели, с осторожностью пили, в основном, слушали чужие байки, хохотали и танцевали. Свободных парней оказалось много, а красивых и незамужних девушек – мало, потому среди холостяков развернулось шуточная борьба за право потанцевать с симпатичными девчонками. Где-то на салфетке даже фигурировал список.
В полночь украли невесту, что сильно раззадорило подогретый народ. Жених, друзья жениха, плюс рота подвыпивших мужиков ударились в активный поиск. В результате, дикие вопли и лошадиное ржанье гостей слушали жители семи окрестных деревень. В час ночи следопыты нашли румяную новобрачную и торжественно усадили за стол рядом с расхристанным женихом. За время весёлого марш-броска по селу, молодой умудрился потерять пиджак и галстук. Следует заметить, что и брюки новобрачного выглядели изрядно потрёпанными: пуговицы в районе гульфика начисто исчезли, торчали сиротливые ниточки, а зад у подозрительных штанов стопроцентно побывал на сеновале. Впрочем, такие мелочи никого не смущали. Жених, не растерявшись, вытащил наружу помятую рубаху, подхватил хохочущую невесту и ринулся отплясывать цыганочку.
Лена страшно устала от буйного веселья: у неё слипались глаза и болели оттоптанные славной полицией ноги. Подошла Виолетта, устало присела рядом.
– Не пора ли нам ехать домой? – озираясь, спросила она.
– Ноги говорят, что пора, – отозвалась соседка. – Ты почему злая?
– Бешусь, – согласилась красавица. – Прицепился один. Смертельно надоел!
Прижатая к горлу ладонь демонстрировала, что типа хотят, как минимум, придушить.
– Покажи, кто?
– Конь в пальто. «Я такой! Я крутой! У меня пистолет в носке!» Серьёзно. Остальной бред в том же духе.
– Коня зовут Петрухой, – рассмеялась Лена.
Виолетта сдвинула тонкие брови, но, не сдержалась и хмыкнула:
– Поищу Богдана. Пусть отправляет нас домой.
Лена механически отпила из рюмки минеральной воды, замаскированной под водку, и поглядела на кроссовки. Сапоги на каблуке уже два часа, как покоились в сумке. Каблуки – это утомительно и неудобно.
– Девонька, почему сидишь за столом в одиночестве? Пьёшь сама?! Нехорошо. Пошли танцевать! – около стола приплясывал Юхимович.
– Не пойду. Я отдыхаю.
– Тогда разреши составить тебе компанию. Хочешь, я расскажу про моё бракосочетание?
Лена покосилась на угнездившегося рядом собеседника и обречённо кивнула.
– Если бы ты знала, как я ценю свою обожаемую супругу Надежду Павловну! Помню мелкие подробности, словно всё происходило вчера. Приехали мы в ЗАГС. Я – в тёмно-синем костюме, туфли крокодиловы, галстук узорчатый; она – лебедь в белом, фата в пол, туфельки на серебряном каблучке, – майор невидяще уставился на гостей, воскрешая в памяти образ молоденькой супруги. – Знаешь мою фамилию? Нет? Эх-ха, у меня гордая фамилия – Нехитайголову!
Вояка приосанился, расправил плечи и прогремел:
– Нехитайголову!
– Юхимович, вас …вас зовут! – тянул нестройный хор пьяных голосов.
– Спасибо, соколики! – растрогался начальник. – Слушай дальше. Гостей в зале – не протолкнуться. Нас поставили в центр красного ковра, и началась торжественная часть. Дамочка ягодного возраста с выражением прочитала: «…сочетаются законным браком Михаил Юхимович Нехитайголову и Надежда Павловна Вертишейкина!» Сказала и запнулась, вполголоса перечитала: «Нехитайголову и Вертишейкина». Зал оценил событие и вздрогнул от хохота. Государственная дама даже всплакнула от смеха. Хорошо, что мудрая теща, предвидя щекотливый момент, захватила нашатырь, а то бы мы целый час бракосочетались под гогот и плач гостей. Видишь, и ты смеешься.
– Ага, ору-у.
– С той поры и повелось: преследуют меня по жизни смешные фамилии и сочетания. Недавно познакомился с тройкой оперов. Хорошие ребята, но фамилии…
– Не тяните!
– Работают вместе. Добробатько, Бабкин и Полубабкин. Орлы!
Михаил Ефимович внезапно сорвался с места и умчался в затейливом танце.
Лена восхищённо проводила живчика. Она смеялась, глядя на выкаблучивающегося хозяина, а потом вспомнила Влада. В голове появилась некая туманная мысль, которая за минуту оформилось в чувство нежной признательности.
– Я по тебе скучаю, – вслух произнесла девица.
В то же мгновенье лихо выплясывающий майор наступил на туфельку партнерше по танцу. Всё бы закончилось банальным покаянием, если бы дама не держала в руке фужер с вином. Когда Юхимович прыгнул на конечность, дама охнула и конвульсивно взмахнула рукой. Содержимое фужера вылилось на парочку, что обнималась рядом на диванчике. Пострадавшие разлетелись в стороны и врезались в соседей. В итоге, пять нетрезвых гостей рухнуло на пол; один приземлился на стол, а самый везучий, традиционно, очутился лицом в оливье. На шум прибежал жених и за компанию прилёг рядом с поверженными. Звон посуды, глупый смех. Лена вынырнула из мыслей о Владе и скривилась:
– Опять свалка. На счёт три начнётся поиск утерянных вещей. Раз, два…
– Мимо тебя не пролетал портсигар? – обтираясь салфеткой, интересовался озабоченный Петруха.
– Любимый, твои очки лежат в оливках! – писклявый женский голос. – Нет, милый, не здесь. Солнце, ты уже обыскиваешь третий салат. Смотри, я нашла запонку в маринованных грибочках!
– Моя! – ликовал хозяин. – Дорогая, будьте так любезны, передайте грибочки.
– Михаил Юхимович, – позвал майора Богдан, – супруга зовёт вас в сарай. Бычок ведёт себя странно, и куры тревожно квохчут.
Майор, будучи примерным хозяином, обеспокоился и заспешил к занемогшему бычку. Лена задумалась над тем, что не успела она высказать вслух, что скучает за Владом, начались проблемы. У подружки вирус невезучести подхватила? Животные пострадали. Надо срочно всё исправить!
– Вышибала не в моём вкусе, никакой симпатии, клянусь!
Подождала десять минут. Майор не возвращался.
– Святая Елена, спаси бычка, кур, коз и всех диких кабанов на Земле! Я в упор не вижу Влада!
– Кто такой Влад? – спросил майор, вынырнув из толпы танцующих.
– Как поживает бычок? – Лена подхватилась со стула.
– Прекрасно поживает. Перепугался немножко, а так всё хорошо. Кум устал и прилёг отдохнуть в углу сарайчика, а пугливая скотинка встревожилось. Мы родственника домой отнесли, животное сразу успокоилась.
– Капец! Влад, ты прости меня… подождите, как насчет яйценоскости кур, не упала?
– Несутся днём и ночью! Станцуем?
– Михаил Юхимович, спасибо вам за всё, но мы уезжаем, – подошла к хозяину Виолетта. – Лена, попрощайся с хозяйкой и двигай к автобусу.
На дворе беспокойно топтались близнецы.
– Мы отыскали на чердаке спящего Геру, сволокли его вниз. Сейчас он дремлет в салоне.
За Виолеттой хвостом увязался крутой перец с пистолетом в левом носке.
– Куда собрался, друг? – неласково попенял сопернику Богдан. – Шёл бы ты праздновать.
– А он не может теперь жить самостоятельно, – раздраженно фыркнула красавица. – Ваш Петруха без меня, как без помойного ведра: куда я, туда и он.
– Летта, запиши мой мобильный, запиши, – нудно канючил тот
– Зачем он мне?
– Запиши.
– Мне не на чем писать.
– Однополчанина жалко, – скривился добрый Тарасик, – свихнуться может. Запиши хотя бы палочкой на снегу.
Виолетта, искрясь эмоциями, полезла в автобус. Влюблённый с ошалелым видом потянулся следом за ней.
– Надеюсь, его укачает в дороге, он уснёт и проспит мою остановку, – шёпотом мечтала муза однополчанина.
– Не жалеешь, что поехала на свадьбу? – спросил Богдан у Лены.
– Мне понравилось. Хозяева радушные, стол богатый, еда вкусная. Даже рыба необыкновенная. Я хозяйке говорила, что каждое блюдо – это сказка, а она «кушайте, кушайте».
– Надежда решила тебя откормить, потому что ты маленькая и худенькая.
– Если меня откормить, я стану маленькой и толстенькой. Влюблённый коллега заснул на плече у Германа.
– Всё-таки нашел свою половинку, – осклабился Тарасик.
– Когда будем забирать Геру, вашему парню понадобится новое плечо, – вслух размышляла предусмотрительная Виолетта. – Нельзя рисковать. Богдан, ты – его следующая опора. Предупреждаю, не вздумайте дать какую-либо информацию обо мне. Изворачивайтесь, лгите, фантазируйте. Представляю, сколько удовольствия вы получите!
– Ты нас прямо под танк бросаешь, – заныл Тарас.
– Вопрос не обсуждается.
– Да понял, понял! Не дурак.
– Ты дурак! – встрепенулся Богдан.
– Сам дурак!
В четыре часа утра Лену выгрузили возле ворот санатория. Когда загулявшая курортница проходила мимо вахтёрши, та встрепенулась и, зевая, сообщила, что вчера, около девяти вечера, ею интересовался родственник.
– Говорит, что брат. Очень настойчивый, еле выпроводила.
– Брат-сват, – буркнула Лена, мечтая о подушке и об одеяле. – Откуда ты взялся?
Наощупь нашла клавишу и зажгла свет. Зеркало отразило её в полный рост: позёвывающая, лохматая девица в балахонистом платье и массивных белых кроссовках. Красавица! Австрийские сапоги на каблуках ещё в начале вечера проследовали в сумку, которую она сейчас бережно прижимала к груди.
Лена опустилась на входной коврик и вывалила отверженную парочку на пол. Она повертела в руках один сапог, с сомнением оценивая прибитый каблук, потом сравнила его со вторым. Придраться было не к чему: работа сапожника – идеальна.
– Отвяжись уже от них! – простонала она в четыре утра.
Уже в полусне ярким мячиком выпрыгнула мысль, что Влад достоин каблуков.
«Погляди, зануда, в окно! Порадуйся солнечному дню и подтаявшим дорожкам. Птички вон поют, разодетые соседки по коридору мечутся, сбиваясь в стадо. Перекличку закончат, дружно замычат и пойдут. И не надо коситься на сапоги!»
Лена вышла из номера, продолжая начатый ночью сеанс мысленного аутотренинга. Главное, думать о хорошем.
«При такой погоде спускаться к бювету с горки – чистое наслаждение …не только второй каблук, но и единственную шею сломаешь. О-от, опять мимо позитива. Ладно, сходишь к источнику, белочек покормишь, на скамейке посидишь».
Спускаясь в лифте, она недовольно вздыхала и капризно топала ущербным сапогом. Двери раздвинулись, она выскочила в холл и упёрлась в грудь незабвенного Александра Лимонова. Трудяга-нефтяник даже подпрыгнул от восторга.
– Да. Да, я, – она слушала и хмурилась. – Странно. У меня нет… спасибо.
Братья наперегонки мчались вниз, успевая по ходу дела толкнуть соперника на стену. Когда Лена спокойно вышла из лифта, разгоряченные близнецы одновременно скатились с лестницы и завертелись возле Виолетты.
– Угомонитесь! – потребовала красавица. – Детским поведением вы напоминаете моих четырехлетних племянников.
– Сегодня детишки не купались в одеколоне, – Лена похвалила суматошную парочку. – Запах, конечно, остался, но хоть с ног не сбивает.
– Богдан, где наш французский пузырь? Время совершить ритуальное омовение.
– Дома забыли, – опечалился брат.
– Дышать стало легче, – обрадовалась Леночка. – Привет, Гера! Так приятно видеть тебя.
Грустный очкарик скромно опирался на стеночку.
– Не понял, этот здесь с какого края? – удивился Тарас. – Свадьба – не то место, где происходят научные открытия. Тебе бы в какую-нибудь астрономическую обсерваторию.
– На Гавайях, в Кекских обсерваториях, установлены самые мощные телескопы в мире, – мечтательно всхлипнул Гера и отлепился от косяка. – Попасть бы туда на денёк.
– Я не могу оставить Германа одного, – вышла на тропу войны Виолетта. – Он увлёкся подзорной трубой и теперь норовит выскочить на крышу. Или берём его с собой, или я никуда не еду.
– Дружище, забудь про зарубежные обсерватории, – Богдан подтолкнул физика к выходу, – поехали лучше на свадьбу.
– Ленка, вопрос по существу: куда ты дела вчерашнего двухметрового орангутанга? Зоопарк осиротел. Это он сейчас звонил?
– Не он, – Лена потёрла пальцем висок. – Звонила бывшая хозяйка. Представляете, к ней приходили два моих родственника. Очень меня искали. Ей было некогда и, чтобы отвязаться, она рассказала им про «Солнечную долину». Странно конечно. У меня нет родственников в вашем городе.
– Тогда, кто эти люди?
Лена развела руками.
– Мы пешком идём или едем на транспорте? – поинтересовалась итальянка.
– Обижаете, красавицы, мы едем на автобусе, – возгордился Тарасик.
– Какой еще автобус?
– Чтобы облегчить жизнь гостям и жениху, наше начальство выделило автобус, на котором мы и поедем в деревню.
– Куда? – Лена непроизвольно попятилась. – Извините, такое развлечение не для меня. Знаю, что такое деревенская свадьба! Вернёмся оттуда спустя неделю и полуживые.
– Завтра в девять часов утра я должна быть на работе, – Виолетта хмуро оглядела заигравшихся братцев.
Богдан забежал вперед и преданно зачастил:
– Вернёшься, обязательно вернёшься! В два часа ночи всех желающих отвезут в город. Мы с Тараской должны увидеть родителей.
– Одной Леночке некуда торопиться, – изрёк младшенький. – Надо оставить её на свадьбе, и город будет спать спокойно.
– Зато деревня забурлит.
Лена показала братьям кулак и подхватила под руку Германа, который обречённо плёлся следом. Он с грустью поглядывал на вечернее небо.
– В деревне тоже есть звёзды, – не понял Тарас его печали.
– Она в горах?
– Предгорье. На добрую сотню метров выше, чем мы стоим сейчас.
– Значит воздух чище, – повеселел Гера, – астрономические объекты ярче.
Компания в полном составе загрузилась в подъехавший автобус. Пассажиров было много, но девушкам освободили два кресла. По ходу движения подобрали ещё несколько человек, пока, наконец, не покинули город.
Когда стали подъезжать, выяснилось, что торжество в самом разгаре: уже за околицей слышались отзвуки музыки, дома и дворы сияли праздничной иллюминацией. Толпы разряженных селян бороздили тёмные переулки, отовсюду раздавались выкрики, хохот и женский визг – неизменные атрибуты весёлой свадьбы.
Автобус притормозил у распахнутых ворот, посигналил. Из дома, как из рукавички, вывалилась толпа разгулявшегося народа. Навстречу новым гостям выскочили счастливые молодожены. Жених – взъерошенный, узкие брюки-дудочки, клетчатый пиджак привольно расстёгнут, галстук набекрень. На его руке висела и пританцовывала невеста: белоснежное платье, фата и тапочки! Приветствия вкупе с поздравлениями заняли какое-то время. Сослуживцев молодого супруга отвели в дом, усадили за стол и принялись усердно потчевать. Слово «штрафная» выбилось в стойкие лидеры и не уступало по рейтингу знаменитому «Горько!».
После первой рюмки и антракта с закуской началась церемония знакомства с соседями по застолью.
– Уважаемая, как вас величать? – обратился к итальянке по-военному подтянутый мужчина лет сорока пяти. – Вы случайно не актриса?
– Виолетта. У кино со мной не сложилось. Работаю врачом в санатории.
– Вы очень красивый врач. Рыженькая, как тебя зовут?
– Лена.
– Девушки, имею честь представиться! Михаил Юхимович, майор, можно просто Юхимович, непосредственный начальник ваших кавалеров, и прихожусь отцом жениху.
Девицы хором поздравили счастливого свёкра.
– Девушки кушайте. Такие худенькие! – внезапно проникся Юхимович, и все послушно схватились за вилки.
Герман высидел за столом около часа, а после незаметно сбежал на чердак. Там, в благословенной тишине, наедине со звёздами, он провёл оставшееся время. Лена и Виолетта продолжали чествовать молодых. Они много ели, с осторожностью пили, в основном, слушали чужие байки, хохотали и танцевали. Свободных парней оказалось много, а красивых и незамужних девушек – мало, потому среди холостяков развернулось шуточная борьба за право потанцевать с симпатичными девчонками. Где-то на салфетке даже фигурировал список.
В полночь украли невесту, что сильно раззадорило подогретый народ. Жених, друзья жениха, плюс рота подвыпивших мужиков ударились в активный поиск. В результате, дикие вопли и лошадиное ржанье гостей слушали жители семи окрестных деревень. В час ночи следопыты нашли румяную новобрачную и торжественно усадили за стол рядом с расхристанным женихом. За время весёлого марш-броска по селу, молодой умудрился потерять пиджак и галстук. Следует заметить, что и брюки новобрачного выглядели изрядно потрёпанными: пуговицы в районе гульфика начисто исчезли, торчали сиротливые ниточки, а зад у подозрительных штанов стопроцентно побывал на сеновале. Впрочем, такие мелочи никого не смущали. Жених, не растерявшись, вытащил наружу помятую рубаху, подхватил хохочущую невесту и ринулся отплясывать цыганочку.
Лена страшно устала от буйного веселья: у неё слипались глаза и болели оттоптанные славной полицией ноги. Подошла Виолетта, устало присела рядом.
– Не пора ли нам ехать домой? – озираясь, спросила она.
– Ноги говорят, что пора, – отозвалась соседка. – Ты почему злая?
– Бешусь, – согласилась красавица. – Прицепился один. Смертельно надоел!
Прижатая к горлу ладонь демонстрировала, что типа хотят, как минимум, придушить.
– Покажи, кто?
– Конь в пальто. «Я такой! Я крутой! У меня пистолет в носке!» Серьёзно. Остальной бред в том же духе.
– Коня зовут Петрухой, – рассмеялась Лена.
Виолетта сдвинула тонкие брови, но, не сдержалась и хмыкнула:
– Поищу Богдана. Пусть отправляет нас домой.
Лена механически отпила из рюмки минеральной воды, замаскированной под водку, и поглядела на кроссовки. Сапоги на каблуке уже два часа, как покоились в сумке. Каблуки – это утомительно и неудобно.
– Девонька, почему сидишь за столом в одиночестве? Пьёшь сама?! Нехорошо. Пошли танцевать! – около стола приплясывал Юхимович.
– Не пойду. Я отдыхаю.
– Тогда разреши составить тебе компанию. Хочешь, я расскажу про моё бракосочетание?
Лена покосилась на угнездившегося рядом собеседника и обречённо кивнула.
– Если бы ты знала, как я ценю свою обожаемую супругу Надежду Павловну! Помню мелкие подробности, словно всё происходило вчера. Приехали мы в ЗАГС. Я – в тёмно-синем костюме, туфли крокодиловы, галстук узорчатый; она – лебедь в белом, фата в пол, туфельки на серебряном каблучке, – майор невидяще уставился на гостей, воскрешая в памяти образ молоденькой супруги. – Знаешь мою фамилию? Нет? Эх-ха, у меня гордая фамилия – Нехитайголову!
Вояка приосанился, расправил плечи и прогремел:
– Нехитайголову!
– Юхимович, вас …вас зовут! – тянул нестройный хор пьяных голосов.
– Спасибо, соколики! – растрогался начальник. – Слушай дальше. Гостей в зале – не протолкнуться. Нас поставили в центр красного ковра, и началась торжественная часть. Дамочка ягодного возраста с выражением прочитала: «…сочетаются законным браком Михаил Юхимович Нехитайголову и Надежда Павловна Вертишейкина!» Сказала и запнулась, вполголоса перечитала: «Нехитайголову и Вертишейкина». Зал оценил событие и вздрогнул от хохота. Государственная дама даже всплакнула от смеха. Хорошо, что мудрая теща, предвидя щекотливый момент, захватила нашатырь, а то бы мы целый час бракосочетались под гогот и плач гостей. Видишь, и ты смеешься.
– Ага, ору-у.
– С той поры и повелось: преследуют меня по жизни смешные фамилии и сочетания. Недавно познакомился с тройкой оперов. Хорошие ребята, но фамилии…
– Не тяните!
– Работают вместе. Добробатько, Бабкин и Полубабкин. Орлы!
Михаил Ефимович внезапно сорвался с места и умчался в затейливом танце.
Лена восхищённо проводила живчика. Она смеялась, глядя на выкаблучивающегося хозяина, а потом вспомнила Влада. В голове появилась некая туманная мысль, которая за минуту оформилось в чувство нежной признательности.
– Я по тебе скучаю, – вслух произнесла девица.
В то же мгновенье лихо выплясывающий майор наступил на туфельку партнерше по танцу. Всё бы закончилось банальным покаянием, если бы дама не держала в руке фужер с вином. Когда Юхимович прыгнул на конечность, дама охнула и конвульсивно взмахнула рукой. Содержимое фужера вылилось на парочку, что обнималась рядом на диванчике. Пострадавшие разлетелись в стороны и врезались в соседей. В итоге, пять нетрезвых гостей рухнуло на пол; один приземлился на стол, а самый везучий, традиционно, очутился лицом в оливье. На шум прибежал жених и за компанию прилёг рядом с поверженными. Звон посуды, глупый смех. Лена вынырнула из мыслей о Владе и скривилась:
– Опять свалка. На счёт три начнётся поиск утерянных вещей. Раз, два…
– Мимо тебя не пролетал портсигар? – обтираясь салфеткой, интересовался озабоченный Петруха.
– Любимый, твои очки лежат в оливках! – писклявый женский голос. – Нет, милый, не здесь. Солнце, ты уже обыскиваешь третий салат. Смотри, я нашла запонку в маринованных грибочках!
– Моя! – ликовал хозяин. – Дорогая, будьте так любезны, передайте грибочки.
– Михаил Юхимович, – позвал майора Богдан, – супруга зовёт вас в сарай. Бычок ведёт себя странно, и куры тревожно квохчут.
Майор, будучи примерным хозяином, обеспокоился и заспешил к занемогшему бычку. Лена задумалась над тем, что не успела она высказать вслух, что скучает за Владом, начались проблемы. У подружки вирус невезучести подхватила? Животные пострадали. Надо срочно всё исправить!
– Вышибала не в моём вкусе, никакой симпатии, клянусь!
Подождала десять минут. Майор не возвращался.
– Святая Елена, спаси бычка, кур, коз и всех диких кабанов на Земле! Я в упор не вижу Влада!
– Кто такой Влад? – спросил майор, вынырнув из толпы танцующих.
– Как поживает бычок? – Лена подхватилась со стула.
– Прекрасно поживает. Перепугался немножко, а так всё хорошо. Кум устал и прилёг отдохнуть в углу сарайчика, а пугливая скотинка встревожилось. Мы родственника домой отнесли, животное сразу успокоилась.
– Капец! Влад, ты прости меня… подождите, как насчет яйценоскости кур, не упала?
– Несутся днём и ночью! Станцуем?
– Михаил Юхимович, спасибо вам за всё, но мы уезжаем, – подошла к хозяину Виолетта. – Лена, попрощайся с хозяйкой и двигай к автобусу.
На дворе беспокойно топтались близнецы.
– Мы отыскали на чердаке спящего Геру, сволокли его вниз. Сейчас он дремлет в салоне.
За Виолеттой хвостом увязался крутой перец с пистолетом в левом носке.
– Куда собрался, друг? – неласково попенял сопернику Богдан. – Шёл бы ты праздновать.
– А он не может теперь жить самостоятельно, – раздраженно фыркнула красавица. – Ваш Петруха без меня, как без помойного ведра: куда я, туда и он.
– Летта, запиши мой мобильный, запиши, – нудно канючил тот
– Зачем он мне?
– Запиши.
– Мне не на чем писать.
– Однополчанина жалко, – скривился добрый Тарасик, – свихнуться может. Запиши хотя бы палочкой на снегу.
Виолетта, искрясь эмоциями, полезла в автобус. Влюблённый с ошалелым видом потянулся следом за ней.
– Надеюсь, его укачает в дороге, он уснёт и проспит мою остановку, – шёпотом мечтала муза однополчанина.
– Не жалеешь, что поехала на свадьбу? – спросил Богдан у Лены.
– Мне понравилось. Хозяева радушные, стол богатый, еда вкусная. Даже рыба необыкновенная. Я хозяйке говорила, что каждое блюдо – это сказка, а она «кушайте, кушайте».
– Надежда решила тебя откормить, потому что ты маленькая и худенькая.
– Если меня откормить, я стану маленькой и толстенькой. Влюблённый коллега заснул на плече у Германа.
– Всё-таки нашел свою половинку, – осклабился Тарасик.
– Когда будем забирать Геру, вашему парню понадобится новое плечо, – вслух размышляла предусмотрительная Виолетта. – Нельзя рисковать. Богдан, ты – его следующая опора. Предупреждаю, не вздумайте дать какую-либо информацию обо мне. Изворачивайтесь, лгите, фантазируйте. Представляю, сколько удовольствия вы получите!
– Ты нас прямо под танк бросаешь, – заныл Тарас.
– Вопрос не обсуждается.
– Да понял, понял! Не дурак.
– Ты дурак! – встрепенулся Богдан.
– Сам дурак!
В четыре часа утра Лену выгрузили возле ворот санатория. Когда загулявшая курортница проходила мимо вахтёрши, та встрепенулась и, зевая, сообщила, что вчера, около девяти вечера, ею интересовался родственник.
– Говорит, что брат. Очень настойчивый, еле выпроводила.
– Брат-сват, – буркнула Лена, мечтая о подушке и об одеяле. – Откуда ты взялся?
Наощупь нашла клавишу и зажгла свет. Зеркало отразило её в полный рост: позёвывающая, лохматая девица в балахонистом платье и массивных белых кроссовках. Красавица! Австрийские сапоги на каблуках ещё в начале вечера проследовали в сумку, которую она сейчас бережно прижимала к груди.
Лена опустилась на входной коврик и вывалила отверженную парочку на пол. Она повертела в руках один сапог, с сомнением оценивая прибитый каблук, потом сравнила его со вторым. Придраться было не к чему: работа сапожника – идеальна.
– Отвяжись уже от них! – простонала она в четыре утра.
Уже в полусне ярким мячиком выпрыгнула мысль, что Влад достоин каблуков.
ГЛАВА 8
«Погляди, зануда, в окно! Порадуйся солнечному дню и подтаявшим дорожкам. Птички вон поют, разодетые соседки по коридору мечутся, сбиваясь в стадо. Перекличку закончат, дружно замычат и пойдут. И не надо коситься на сапоги!»
Лена вышла из номера, продолжая начатый ночью сеанс мысленного аутотренинга. Главное, думать о хорошем.
«При такой погоде спускаться к бювету с горки – чистое наслаждение …не только второй каблук, но и единственную шею сломаешь. О-от, опять мимо позитива. Ладно, сходишь к источнику, белочек покормишь, на скамейке посидишь».
Спускаясь в лифте, она недовольно вздыхала и капризно топала ущербным сапогом. Двери раздвинулись, она выскочила в холл и упёрлась в грудь незабвенного Александра Лимонова. Трудяга-нефтяник даже подпрыгнул от восторга.
