– Забыл одеть? – укорил младшенький.
В результате тщательных поисков, в заднем кармане брюк отыскался крупный медальон на серебряной цепочке.
– Смотри на него! – приказал доморощенный психотерапевт и стал покачивать бляху перед носом сонной девицы. – Тебе хорошо, – доверительно сообщил он. – Руки становятся тяжелыми, глаза закрываются, ноги подкашиваются. Ты мысленно взмываешь вверх.
Лена зевнула, покачнулась, но бдительный Тарасик успел вовремя подставить плечо.
– Бро, она спит.
– Не мешай. Ты отпустила свои обиды и забыла обо всём. Солнце жёлтое, небо синее…
– Я всегда знала, что солнце синее, – вредная пациентка перебила практикующего самородка. – Меня волнует другое: твой голый торс и пустая кобура на заднице довели до приступа старичка, что живёт двумя пролетами ниже. Видишь, остекленел, сердечный. В следующий раз не раздевайся до трусов в зимнем подъезде. Тарас, звони в скорую, предынфарктное состояние.
– Слабый, говоришь, – душевно протянул Богдан, облачаясь в рубаху и свитер.
Он развернулся, ласково взглянул на любопытного больного и рявкнул:
– Хромай отсюда, дед, а то в полицию отведу! Там у нас все выздоравливают. – Богдан застегнул куртку. – Вы еще здесь, гражданин? Тогда стоять! Вы не желаете пройти свидетелем по одному грязному и запутанному делу?
Старичок резво запрыгал по лестнице.
– В его-то годы сигать через три ступеньки? Молоток! Беги домой, беги.
– Я знаю, – вмешался умный Тарасик. – Дед натёрся одной из тех волшебных мазей, которые рекламируют в телевизоре. Молоденьким сайгаком скачет, про ревматизм забыл.
Топот закончился грохотом парадной двери.
– Ле-ен, он из подъезда выпрыгнул! Запамятовал дед, где живёт? Ба-алин, теперь надо ловить и везти в психушку.
Кипучая энергия близнецов ошеломила страдалицу. Кривая чужого счастья неуклонно рвалась вверх, зато настроение Лены упало до критического уровня. Она воздела руки к небу и ушла вглубь квартиры.
– Ты куда? А мы?
Братья потоптались у порога и без приглашения шагнули в прихожую.
– Обувь снимать? – ради приличия поинтересовался Тарас у пустоты.
– Согласно этикету, надо бы снять, но страшно, – ответил старшенький. – Местами сохранились приличные лужи, и в самой глубокой из них наша Лена хранит свою дорожную сумку.
Та как раз вернулась с кипой одежды и посмотрела в сторону глубокой лужи.
– Эй, девушка, сапоги снимать? – завел старую песню Тарасик.
– Сапоги? Не надо. Внутри моей сумки – вода!
Она в отчаянии прижала сухие вещи к груди.
– Даже, если я их выжму, где их сушить? Надо искать новое место жительства или уезжать.
– Опять уезжать? – синхронно возмутились близнецы.
Лена вылила воду из сумки, побросала туда отжатые вещи, а затем прошлась по квартире в тщетной надежде отыскать уплывшие полусапожки. Казалось нелепым даже задумываться о том, что кто-то прихватил мокрую пару.
– Нашли другого хозяина, – пошутил Тарасик.
Хозяйка и жиличка тепло попрощались, даже всплакнули на дорожку. Лелея в душе странную радость, бывшая квартирантка в сопровождении близнецов покинула апартаменты.
– Куда движемся? – кисло поинтересовался Богдан. – На вокзал?
– Туда, где есть почта, телефон и телеграф.
– Ленка, кем тебе приходится господин Ульянов? Неужели ты – та самая правнучка Ильича? Твоему картавому родственнику тоже нравились вокзалы, почты и телеграфы.
– Мне нужно позвонить папе, а я потеряла телефон. Он меня сюда направил, пусть сам и решает.
– У тебя имеется папа? – приятно удивился Богдан, доставая мобильник. – Звони, разоряй.
– Да, а у вас нет отца?
– Конечно, есть! И мама, и папа, и бабушки, и дедушки, и тётки, и кузены – несть числа родни! – гордо нудил потомок огромного клана.
Минут десять Лена говорила по телефону. Близнецы вольготно расположились на скамейке в парке и от безделья стали подкидывать монетку.
– Орел – она остаётся, решка, – уезжает.
Когда Леночка вернулась к братьям, орёл выпал сорок раз, а решка – тринадцать.
– Монетка советует остаться, – обрадовал Тарасик. – Что решил умный и справедливый папа? Кстати, как здоровье будущего тестя?
– Спасибо, чувствует себя прекрасно. Правда, смеялся обидно, слушая мою историю. Как бы это не повредило его драгоценному здоровью. И который из вас собирается стать моим мужем?
– Скоро узнаешь наш вердикт, – важничал Тарасик. – Не гони лошадей, Ленка! Или уезжаешь?
– Размечтались. Я остаюсь, чтобы дождаться предложения руки и сердца. Сидеть, я сказала! Кому-то из вас придётся жениться! Чего расселись, вставайте. Мне ещё в банк идти. Папа выслал денежную помощь в размере… смотри, как заинтересовались.
– Тесть богат! – ликовал Тарасик. – Дорогая, давай сразу обсудим квартирный вопрос. Когда мы поженимся, я хочу жить в…
– …в санатории. Я поселюсь в санатории. Больше никаких съёмных квартир.
Пока Лена получала деньги в банковском окошке, близнецы, голова к голове, шёпотом совещались и единогласно выбрали «Солнечную долину».
– Хоть приличный, а то название… – сомневалась курортница, горький опыт которой уже просился на страницы блога.
– Лучший. Но, самое главное, там работает Виолетта.
Лена довольно фыркнула: будущий брак загублен на корню. Рядом с прекрасной итальянкой не видать ей замужества, как собственных ушей.
– Зря я вам доверилась. Мы пойдём или поедем?
– Конечно, поедем! Сейчас поймаем машинку и порулим! – радовался Тарасик, впадая в глубокое детство.
Останавливать «машинки» ребятки умели. На протяжении пяти минут тандем демонстрировал заинтересованной девице рвение и профессионализм. Благодаря их творческому подходу, спустя четверть часа Лена стояла перед стеклянными дверями санатория, а ещё через столько же она водворилась в одноместный, комфортабельный номер.
Все силы были брошены на борьбу с мокрыми вещами: она их постирала и развесила в ванной комнате. Ударно потрудившись, Лена присела на кровать, чтобы поразмышлять над зигзагами, которые вытворяла судьба, и благополучно уснула. Телефонный звонок вырвал девицу из сонной нирваны.
– Слушаю, – пробубнила она в трубку городского телефона.– Подъём, соня! Местный Биг-Бен отстучал полдень. Самое время пить воду и обедать.
Лена так и не смогла определить, Тарасик резвится или Богдан?
– Неужели вы стоите под моей дверью?
– Мы наказаны за самодеятельность и стоим на посту, гражданочка.
– Балбесам работать полезно. Ваш пост находится очень далеко?
– Военная тайна. Купи что-нибудь сладкое, тогда расколюсь.
– Куплю, только не сбегайте оттуда.
– Богдан, я её точно люблю! Девчонка поразила меня в самое сердце. У неё очень добрые глаза и щедрый папа. Кстати, кем папа работает?
– Папа у меня генерал.
– У-у, брат, я точно решусь. Была – не была: сделаю ей предложение. Возможно.
– Девчонкам всегда больше нравился Тараска, – влез в разговор Богдан.
Поболтав с братьями ни о чём, Лена удовлетворённо положила трубку. Новая жизнь радовала, а тоска осталась там, в затопленных апартаментах, на старом диване.
Мысленно планируя день, для проформы заглянула в ванную. Часть вещей просохла, и она развесила следующую партию. Итак, во-первых, она попьёт воду на месте, благо вода из источников проведена прямо в санаторий; во-вторых, она пообедает; и, в-третьих, пройдётся по магазинам и купит себе вещи-вещи-вещи. Намечающийся шопинг поднял настроение до максимума, и Леночка живо откликнулась на звонок Виолетты, которая работала здесь штатным врачом.
– Привет! Что делаешь?
– Иду на водопой, потом обедать.
– По дороге загляни ко мне в двести девятый.
Спустя час Лена лежала на кушетке, в кабинете подруги, и с неохотой вещала о событиях, предшествующие великому переселению.
– Заходили близнецы, – кивнула хозяйка кушетки. – Перебивая друг друга, расписывали подробности страшной ночи, но я им не поверила.
– Их часто заносит, – согласилась Лена. – Сексуальной оргии в истории не было?
– Не-ет, мечтами они не делились, зато в красках описали ту реку, что брала начало в твоей квартире. В ликвидации аварии принимали участие работники ЖКХ, внутренние войска МВД и даже фигурировали представители МЧС. Была замечена пара депутатов. Тарасик предположил, что народные избранники возвращались ночью с ответственного задания и заглянули «на шумок» электората. Всю ночь работала передвижная станция по переливанию крови.
– Близнецы словили хайп . В моём отупевшем сознании маячит парочка матерящихся сантехников, сварщик-тролль и орда истеричных соседей.
– Я бы такое не пережила. Всё хотела спросить, кто тот громила со шрамом, с которым я подралась на танцах?
– Случайный знакомый, – отмахнулась Лена. – Я разбила его чашку.
– Да? И что теперь?
– Теперь? А теперь я танцую.
– Страшный человек, – Виолетта мечтательно повела плечами. – Он купил новую чашку?
– Хочешь разбить? – покосилась Лена.
– Хочу танцевать.
– Городок маленький. Ты с ним обязательно столкнёшься. Бандита зовут Влад.
– Никакой он не бандит, и у него красивое имя, – добавила тише, – ты ему нравишься.
– Я его раздражаю. Виолетта-аа?
Лена приподнялась с кушетки и помахала рукой перед застывшим лицом подруги.
– Эй! Влюбилась в вышибалу? Ты видела его улыбку? Это ухмылка сытого крокодила. Он же тебя съест, когда проголодается.
– Влад мной не интересовался?
– Сказал, что ты красивая девушка, – сдалась Лена. – Лучше расскажи…
– Я ему понравилась. Спасибо, Дева Мария!
– Всего лишь похвалил твою внешность. Белобрысый приехал сюда отдыхать. Его хобби – горнолыжный спорт, а скучающие девицы висят на нем…них гроздьями. Он развлекается в меру сил. Хочешь стать его новенькой игрушкой?
– А как же ты?
– Ты меня не слышишь.
После обеда Лена с удовольствием бродила по небольшим магазинчикам, засматривалась на вывески, стояла перед витринами. Спустя два часа ноги принесли её на деревянный рынок, где продавались вещи, созданные руками народных умельцев.
Она с претензией рассматривала мундштук из вишнёвого дерева, когда над её макушкой прозвучал знакомый голос.
– Нравится?
Она подпрыгнула, развернулась и уткнулась лицом в широкую грудь. Привычно задрала голову.
– Откуда взялся? Привет.
– Сколько за мундштук?
– Сто пятьдесят рублей. Нет, сто сорок! – непонятно чего испугался продавец в огромном тулупе.
– Нахмурься, и он его бесплатно отдаст, – съехидничала Лена.
Влад заплатил, и они неспешно двинулись вдоль прилавков.
– Хвастайся. Что уже накупила?
– По мелочам, – отмахнулась Лена. – Резная шкатулка, вот, чётки, ваза и фруктовая плетёнка из лозы.
– Женщины любят покупать безделушки.
– Сейчас куплю одеяло из козьей шерсти. Тоже замечательная безделушка. Мне нравится то, что лежит справа. Скажите, это одеяло двуспальное? Продавец, вы бы поосторожнее с моим одеялом!
– Двуспальное сувенирище, – одобрил вышибала.
– Не нравится, не бери. А я куплю себе подарок.
Когда товар упаковали, Лена растерялась.
– Габаритный, не правда ли? Может, не ты его, а оно тебя понесёт? – сыронизировал Влад.
– Вызову такси.
– Я могу заменить такси. Мне совсем не тяжело, и времени завались.
Лена с облегчением подтолкнула одеяло ногой.
– Неси, раз вызвался. Когда донесешь, ещё раз поблагодарю. Словами поблагодарю. Или расцеловать надо?
Влад шёл за Леной, вертел головой и хмурился.
– Рыжая, куда мы идём. Ты живёшь в противоположной стороне.
– Вчера жила, сегодня утром переехала. Теперь я живу в «Солнечной долине».
– Колбасит вас, сударыня, – хмыкнул Влад. – Как на войне: каждый день меняешь дислокацию.
– Чтобы враги не нашли.
Словно пёрышко Влад нёс огромное одеяло. Лена прикинула, кем же этот бугай может работать. Только не помощником бурильщика! Выслушать по второму кругу сказ о непростых буднях нефтяника она не в состоянии. Хотя, если на вышибалу надеть оранжевую жилетку, а на плечо положить кувалду, то вполне себе железнодорожник. О чём он спрашивает?
– Почему мобильника нет?
– Потеряла, – Лена с трудом отвязалась от мыслей о кувалде. – В номере стоит городской телефон. Старенький и невзрачный, подарить не могу.
Влад красноречиво взглянул искоса.
– Что опять не так? Пять-один-три шестёрки.
– Три шестёрки – это прекрасно.
Замаячил железный кованый забор и распахнутые ворота. Они подошли к центральному входу. Расчищенная дорожка вела к стеклянным дверям санатория. Где-то в отдалении, за мохнатой порослью заснеженных ёлок слышался заливистый смех отдыхающих.
– Поднимешься? – автоматически предложила Лена.
– Боюсь трех шестерок. Но, если настаиваешь, возьму библию и войду.
Она совершенно не настаивала.
– У тебя есть планы на вечер? – перешёл в наступление Влад.
– Я приглашена на свадьбу.
Лена неожиданно поднялась на лестницу, развернулась и, глядя ему в глаза, вперёд спиной стала подниматься к стеклянной двери. Они медленно одолевали ступеньку за ступенькой, шаг за шагом, лицом к лицу.
– Какая может быть свадьба в чужом городе? Снова куда-нибудь влипнешь.
Она застыла на месте. Влад едва не сшиб её одеялом, вовремя затормозил.
– Клянусь ни за кого не платить! Донесешь до лифта?
Влад едва заметно пожал плечами, внёс тюк в лифт, отчего тот безрадостно крякнул, и удалился вразвалочку.
Ехать было приятно. Механизм натружено рычал, кнопочки зажигались, запакованное одеяло переливалось новенькой гладью полиэтилена. Дальше праздник кончился. Пыхтя от натуги, Лена заволокла подарок в комнату и без сил рухнула на кровать.
Она стояла перед зеркалом и увлечённо красила тушью второй глаз, когда в дверь нетерпеливо забарабанили. Лена впустила близнецов в номер и сразу пожалела об этом.
– Ещё не готова?! О, эти женщины! – театрально взвыл Тарасик. – В твоём распоряжении был целый день. Сколько можно собираться?
– Я час назад вернулась.
– Не оправдывайся! Ты за час накрасила всего один глаз? – близнец буйствовал. – Убивать время – это преступление! Тяжкое преступление-е… – нотация перешла в довольный стон. Тарасик прилёг на новое одеяло.
– Как вам?
– Одеяло – чудо.
– Да, не одеяло! Как вам моё платье?
Богдан выдал танцевальное па и выстучал мотив на подоконнике, а Тарасик завернулся в чудное одеяло с головой.
– Что-о?
Из-под одеяла на Лену уставился один Тараскин глаз, а его хозяин просипел:
– Ядрёный цвет этого балахона терзает мой измученный вкус. Брат, ты жив?
– Дёргаюсь в конвульсиях. Дождусь обязательного стакана воды и сдохну.
– Я уже никуда не иду, – психанула Леночка. – Все к чёрту! Смою макияж, скину балахон и…
– Богдан, мы увидим Ленку голую и умытую! – ликовал Тарасик. – Брат, смогу ли я пережить потрясение?
Девица побагровела и рванула платье за ворот. Весельчаки ринулись к ней.
– Я шутил, – покаялся Тарасик.
– Он шутил. Лен, ты такая хорошенькая, что цвет платья – это фигня. Тараска – дурак.
– Сам дурак, – воспротивился брат.
– Нет, ты – дурак!
Богдан ласково наподдал родственнику, тот не остался в долгу. Ответный удар повалил старшего на пол. Весёлую потасовку прервал истеричный звонок телефона. Лена переступила через пыхтящих близнецов и подхватила трубку.
– Спускаешься? Да, выходим. Стоны и грохот? Это мы считаем дураков в моей комнате. Они, конечно. Валяются на коврике два клоуна и отвешивают тумаки друг другу.
– Ты – клоун!
– Сам – клоун!
– Мальчики! – Лена требовательно постучала телефонной трубкой по столу. – Цирк временно закрывается, освобождаем арену, в холле вас ждет очаровательный приз.
В результате тщательных поисков, в заднем кармане брюк отыскался крупный медальон на серебряной цепочке.
– Смотри на него! – приказал доморощенный психотерапевт и стал покачивать бляху перед носом сонной девицы. – Тебе хорошо, – доверительно сообщил он. – Руки становятся тяжелыми, глаза закрываются, ноги подкашиваются. Ты мысленно взмываешь вверх.
Лена зевнула, покачнулась, но бдительный Тарасик успел вовремя подставить плечо.
– Бро, она спит.
– Не мешай. Ты отпустила свои обиды и забыла обо всём. Солнце жёлтое, небо синее…
– Я всегда знала, что солнце синее, – вредная пациентка перебила практикующего самородка. – Меня волнует другое: твой голый торс и пустая кобура на заднице довели до приступа старичка, что живёт двумя пролетами ниже. Видишь, остекленел, сердечный. В следующий раз не раздевайся до трусов в зимнем подъезде. Тарас, звони в скорую, предынфарктное состояние.
– Слабый, говоришь, – душевно протянул Богдан, облачаясь в рубаху и свитер.
Он развернулся, ласково взглянул на любопытного больного и рявкнул:
– Хромай отсюда, дед, а то в полицию отведу! Там у нас все выздоравливают. – Богдан застегнул куртку. – Вы еще здесь, гражданин? Тогда стоять! Вы не желаете пройти свидетелем по одному грязному и запутанному делу?
Старичок резво запрыгал по лестнице.
– В его-то годы сигать через три ступеньки? Молоток! Беги домой, беги.
– Я знаю, – вмешался умный Тарасик. – Дед натёрся одной из тех волшебных мазей, которые рекламируют в телевизоре. Молоденьким сайгаком скачет, про ревматизм забыл.
Топот закончился грохотом парадной двери.
– Ле-ен, он из подъезда выпрыгнул! Запамятовал дед, где живёт? Ба-алин, теперь надо ловить и везти в психушку.
Кипучая энергия близнецов ошеломила страдалицу. Кривая чужого счастья неуклонно рвалась вверх, зато настроение Лены упало до критического уровня. Она воздела руки к небу и ушла вглубь квартиры.
– Ты куда? А мы?
Братья потоптались у порога и без приглашения шагнули в прихожую.
– Обувь снимать? – ради приличия поинтересовался Тарас у пустоты.
– Согласно этикету, надо бы снять, но страшно, – ответил старшенький. – Местами сохранились приличные лужи, и в самой глубокой из них наша Лена хранит свою дорожную сумку.
Та как раз вернулась с кипой одежды и посмотрела в сторону глубокой лужи.
– Эй, девушка, сапоги снимать? – завел старую песню Тарасик.
– Сапоги? Не надо. Внутри моей сумки – вода!
Она в отчаянии прижала сухие вещи к груди.
– Даже, если я их выжму, где их сушить? Надо искать новое место жительства или уезжать.
– Опять уезжать? – синхронно возмутились близнецы.
Лена вылила воду из сумки, побросала туда отжатые вещи, а затем прошлась по квартире в тщетной надежде отыскать уплывшие полусапожки. Казалось нелепым даже задумываться о том, что кто-то прихватил мокрую пару.
– Нашли другого хозяина, – пошутил Тарасик.
Хозяйка и жиличка тепло попрощались, даже всплакнули на дорожку. Лелея в душе странную радость, бывшая квартирантка в сопровождении близнецов покинула апартаменты.
– Куда движемся? – кисло поинтересовался Богдан. – На вокзал?
– Туда, где есть почта, телефон и телеграф.
– Ленка, кем тебе приходится господин Ульянов? Неужели ты – та самая правнучка Ильича? Твоему картавому родственнику тоже нравились вокзалы, почты и телеграфы.
– Мне нужно позвонить папе, а я потеряла телефон. Он меня сюда направил, пусть сам и решает.
– У тебя имеется папа? – приятно удивился Богдан, доставая мобильник. – Звони, разоряй.
– Да, а у вас нет отца?
– Конечно, есть! И мама, и папа, и бабушки, и дедушки, и тётки, и кузены – несть числа родни! – гордо нудил потомок огромного клана.
Минут десять Лена говорила по телефону. Близнецы вольготно расположились на скамейке в парке и от безделья стали подкидывать монетку.
– Орел – она остаётся, решка, – уезжает.
Когда Леночка вернулась к братьям, орёл выпал сорок раз, а решка – тринадцать.
– Монетка советует остаться, – обрадовал Тарасик. – Что решил умный и справедливый папа? Кстати, как здоровье будущего тестя?
– Спасибо, чувствует себя прекрасно. Правда, смеялся обидно, слушая мою историю. Как бы это не повредило его драгоценному здоровью. И который из вас собирается стать моим мужем?
– Скоро узнаешь наш вердикт, – важничал Тарасик. – Не гони лошадей, Ленка! Или уезжаешь?
– Размечтались. Я остаюсь, чтобы дождаться предложения руки и сердца. Сидеть, я сказала! Кому-то из вас придётся жениться! Чего расселись, вставайте. Мне ещё в банк идти. Папа выслал денежную помощь в размере… смотри, как заинтересовались.
– Тесть богат! – ликовал Тарасик. – Дорогая, давай сразу обсудим квартирный вопрос. Когда мы поженимся, я хочу жить в…
– …в санатории. Я поселюсь в санатории. Больше никаких съёмных квартир.
Пока Лена получала деньги в банковском окошке, близнецы, голова к голове, шёпотом совещались и единогласно выбрали «Солнечную долину».
– Хоть приличный, а то название… – сомневалась курортница, горький опыт которой уже просился на страницы блога.
– Лучший. Но, самое главное, там работает Виолетта.
Лена довольно фыркнула: будущий брак загублен на корню. Рядом с прекрасной итальянкой не видать ей замужества, как собственных ушей.
– Зря я вам доверилась. Мы пойдём или поедем?
– Конечно, поедем! Сейчас поймаем машинку и порулим! – радовался Тарасик, впадая в глубокое детство.
Останавливать «машинки» ребятки умели. На протяжении пяти минут тандем демонстрировал заинтересованной девице рвение и профессионализм. Благодаря их творческому подходу, спустя четверть часа Лена стояла перед стеклянными дверями санатория, а ещё через столько же она водворилась в одноместный, комфортабельный номер.
Все силы были брошены на борьбу с мокрыми вещами: она их постирала и развесила в ванной комнате. Ударно потрудившись, Лена присела на кровать, чтобы поразмышлять над зигзагами, которые вытворяла судьба, и благополучно уснула. Телефонный звонок вырвал девицу из сонной нирваны.
– Слушаю, – пробубнила она в трубку городского телефона.– Подъём, соня! Местный Биг-Бен отстучал полдень. Самое время пить воду и обедать.
Лена так и не смогла определить, Тарасик резвится или Богдан?
– Неужели вы стоите под моей дверью?
– Мы наказаны за самодеятельность и стоим на посту, гражданочка.
– Балбесам работать полезно. Ваш пост находится очень далеко?
– Военная тайна. Купи что-нибудь сладкое, тогда расколюсь.
– Куплю, только не сбегайте оттуда.
– Богдан, я её точно люблю! Девчонка поразила меня в самое сердце. У неё очень добрые глаза и щедрый папа. Кстати, кем папа работает?
– Папа у меня генерал.
– У-у, брат, я точно решусь. Была – не была: сделаю ей предложение. Возможно.
– Девчонкам всегда больше нравился Тараска, – влез в разговор Богдан.
Поболтав с братьями ни о чём, Лена удовлетворённо положила трубку. Новая жизнь радовала, а тоска осталась там, в затопленных апартаментах, на старом диване.
Мысленно планируя день, для проформы заглянула в ванную. Часть вещей просохла, и она развесила следующую партию. Итак, во-первых, она попьёт воду на месте, благо вода из источников проведена прямо в санаторий; во-вторых, она пообедает; и, в-третьих, пройдётся по магазинам и купит себе вещи-вещи-вещи. Намечающийся шопинг поднял настроение до максимума, и Леночка живо откликнулась на звонок Виолетты, которая работала здесь штатным врачом.
– Привет! Что делаешь?
– Иду на водопой, потом обедать.
– По дороге загляни ко мне в двести девятый.
Спустя час Лена лежала на кушетке, в кабинете подруги, и с неохотой вещала о событиях, предшествующие великому переселению.
– Заходили близнецы, – кивнула хозяйка кушетки. – Перебивая друг друга, расписывали подробности страшной ночи, но я им не поверила.
– Их часто заносит, – согласилась Лена. – Сексуальной оргии в истории не было?
– Не-ет, мечтами они не делились, зато в красках описали ту реку, что брала начало в твоей квартире. В ликвидации аварии принимали участие работники ЖКХ, внутренние войска МВД и даже фигурировали представители МЧС. Была замечена пара депутатов. Тарасик предположил, что народные избранники возвращались ночью с ответственного задания и заглянули «на шумок» электората. Всю ночь работала передвижная станция по переливанию крови.
– Близнецы словили хайп . В моём отупевшем сознании маячит парочка матерящихся сантехников, сварщик-тролль и орда истеричных соседей.
– Я бы такое не пережила. Всё хотела спросить, кто тот громила со шрамом, с которым я подралась на танцах?
– Случайный знакомый, – отмахнулась Лена. – Я разбила его чашку.
– Да? И что теперь?
– Теперь? А теперь я танцую.
– Страшный человек, – Виолетта мечтательно повела плечами. – Он купил новую чашку?
– Хочешь разбить? – покосилась Лена.
– Хочу танцевать.
– Городок маленький. Ты с ним обязательно столкнёшься. Бандита зовут Влад.
– Никакой он не бандит, и у него красивое имя, – добавила тише, – ты ему нравишься.
– Я его раздражаю. Виолетта-аа?
Лена приподнялась с кушетки и помахала рукой перед застывшим лицом подруги.
– Эй! Влюбилась в вышибалу? Ты видела его улыбку? Это ухмылка сытого крокодила. Он же тебя съест, когда проголодается.
– Влад мной не интересовался?
– Сказал, что ты красивая девушка, – сдалась Лена. – Лучше расскажи…
– Я ему понравилась. Спасибо, Дева Мария!
– Всего лишь похвалил твою внешность. Белобрысый приехал сюда отдыхать. Его хобби – горнолыжный спорт, а скучающие девицы висят на нем…них гроздьями. Он развлекается в меру сил. Хочешь стать его новенькой игрушкой?
– А как же ты?
– Ты меня не слышишь.
После обеда Лена с удовольствием бродила по небольшим магазинчикам, засматривалась на вывески, стояла перед витринами. Спустя два часа ноги принесли её на деревянный рынок, где продавались вещи, созданные руками народных умельцев.
Она с претензией рассматривала мундштук из вишнёвого дерева, когда над её макушкой прозвучал знакомый голос.
– Нравится?
Она подпрыгнула, развернулась и уткнулась лицом в широкую грудь. Привычно задрала голову.
– Откуда взялся? Привет.
– Сколько за мундштук?
– Сто пятьдесят рублей. Нет, сто сорок! – непонятно чего испугался продавец в огромном тулупе.
– Нахмурься, и он его бесплатно отдаст, – съехидничала Лена.
Влад заплатил, и они неспешно двинулись вдоль прилавков.
– Хвастайся. Что уже накупила?
– По мелочам, – отмахнулась Лена. – Резная шкатулка, вот, чётки, ваза и фруктовая плетёнка из лозы.
– Женщины любят покупать безделушки.
– Сейчас куплю одеяло из козьей шерсти. Тоже замечательная безделушка. Мне нравится то, что лежит справа. Скажите, это одеяло двуспальное? Продавец, вы бы поосторожнее с моим одеялом!
– Двуспальное сувенирище, – одобрил вышибала.
– Не нравится, не бери. А я куплю себе подарок.
Когда товар упаковали, Лена растерялась.
– Габаритный, не правда ли? Может, не ты его, а оно тебя понесёт? – сыронизировал Влад.
– Вызову такси.
– Я могу заменить такси. Мне совсем не тяжело, и времени завались.
Лена с облегчением подтолкнула одеяло ногой.
– Неси, раз вызвался. Когда донесешь, ещё раз поблагодарю. Словами поблагодарю. Или расцеловать надо?
Влад шёл за Леной, вертел головой и хмурился.
– Рыжая, куда мы идём. Ты живёшь в противоположной стороне.
– Вчера жила, сегодня утром переехала. Теперь я живу в «Солнечной долине».
– Колбасит вас, сударыня, – хмыкнул Влад. – Как на войне: каждый день меняешь дислокацию.
– Чтобы враги не нашли.
Словно пёрышко Влад нёс огромное одеяло. Лена прикинула, кем же этот бугай может работать. Только не помощником бурильщика! Выслушать по второму кругу сказ о непростых буднях нефтяника она не в состоянии. Хотя, если на вышибалу надеть оранжевую жилетку, а на плечо положить кувалду, то вполне себе железнодорожник. О чём он спрашивает?
– Почему мобильника нет?
– Потеряла, – Лена с трудом отвязалась от мыслей о кувалде. – В номере стоит городской телефон. Старенький и невзрачный, подарить не могу.
Влад красноречиво взглянул искоса.
– Что опять не так? Пять-один-три шестёрки.
– Три шестёрки – это прекрасно.
Замаячил железный кованый забор и распахнутые ворота. Они подошли к центральному входу. Расчищенная дорожка вела к стеклянным дверям санатория. Где-то в отдалении, за мохнатой порослью заснеженных ёлок слышался заливистый смех отдыхающих.
– Поднимешься? – автоматически предложила Лена.
– Боюсь трех шестерок. Но, если настаиваешь, возьму библию и войду.
Она совершенно не настаивала.
– У тебя есть планы на вечер? – перешёл в наступление Влад.
– Я приглашена на свадьбу.
Лена неожиданно поднялась на лестницу, развернулась и, глядя ему в глаза, вперёд спиной стала подниматься к стеклянной двери. Они медленно одолевали ступеньку за ступенькой, шаг за шагом, лицом к лицу.
– Какая может быть свадьба в чужом городе? Снова куда-нибудь влипнешь.
Она застыла на месте. Влад едва не сшиб её одеялом, вовремя затормозил.
– Клянусь ни за кого не платить! Донесешь до лифта?
Влад едва заметно пожал плечами, внёс тюк в лифт, отчего тот безрадостно крякнул, и удалился вразвалочку.
Ехать было приятно. Механизм натружено рычал, кнопочки зажигались, запакованное одеяло переливалось новенькой гладью полиэтилена. Дальше праздник кончился. Пыхтя от натуги, Лена заволокла подарок в комнату и без сил рухнула на кровать.
ГЛАВА 7
Она стояла перед зеркалом и увлечённо красила тушью второй глаз, когда в дверь нетерпеливо забарабанили. Лена впустила близнецов в номер и сразу пожалела об этом.
– Ещё не готова?! О, эти женщины! – театрально взвыл Тарасик. – В твоём распоряжении был целый день. Сколько можно собираться?
– Я час назад вернулась.
– Не оправдывайся! Ты за час накрасила всего один глаз? – близнец буйствовал. – Убивать время – это преступление! Тяжкое преступление-е… – нотация перешла в довольный стон. Тарасик прилёг на новое одеяло.
– Как вам?
– Одеяло – чудо.
– Да, не одеяло! Как вам моё платье?
Богдан выдал танцевальное па и выстучал мотив на подоконнике, а Тарасик завернулся в чудное одеяло с головой.
– Что-о?
Из-под одеяла на Лену уставился один Тараскин глаз, а его хозяин просипел:
– Ядрёный цвет этого балахона терзает мой измученный вкус. Брат, ты жив?
– Дёргаюсь в конвульсиях. Дождусь обязательного стакана воды и сдохну.
– Я уже никуда не иду, – психанула Леночка. – Все к чёрту! Смою макияж, скину балахон и…
– Богдан, мы увидим Ленку голую и умытую! – ликовал Тарасик. – Брат, смогу ли я пережить потрясение?
Девица побагровела и рванула платье за ворот. Весельчаки ринулись к ней.
– Я шутил, – покаялся Тарасик.
– Он шутил. Лен, ты такая хорошенькая, что цвет платья – это фигня. Тараска – дурак.
– Сам дурак, – воспротивился брат.
– Нет, ты – дурак!
Богдан ласково наподдал родственнику, тот не остался в долгу. Ответный удар повалил старшего на пол. Весёлую потасовку прервал истеричный звонок телефона. Лена переступила через пыхтящих близнецов и подхватила трубку.
– Спускаешься? Да, выходим. Стоны и грохот? Это мы считаем дураков в моей комнате. Они, конечно. Валяются на коврике два клоуна и отвешивают тумаки друг другу.
– Ты – клоун!
– Сам – клоун!
– Мальчики! – Лена требовательно постучала телефонной трубкой по столу. – Цирк временно закрывается, освобождаем арену, в холле вас ждет очаровательный приз.
