Подключили адвокатов, психиатров. Теперь насильно замуж выдают. Дальше по сценарию – деление имущества и психбольница.
Она почти не верила в хороших людей и свою победу. Вот побег – это начало начал. Жила бы спокойно без этих проклятых денег.
– У тебя в наших краях завод «Двинмаш» и контрольный пакет акций, а моя мать – акционер. Меня и Егора эти пляски вокруг твоего пакета акций тоже касаются. Поэтому настройся на новую команду адвокатов. После праздников займешься делами отца. Не надо никуда убегать. Наша семья не хочет иметь никаких деловых отношений с твоей мачехой.
Они помолчали. Пуля искоса взглянула на Варвару.
«Верить им или снова бежать? Последние два года – это нескончаемый кошмар без намеков на добрый исход. Она привыкла не перечить, страх за жизнь отца превратился в абстрактный страх. Каждый самостоятельный шаг давался ей с трудом. А то, что она сбежала, это почти геройский поступок.
Просто чудесно, что в ее жизни появилась Варвара. Всё стало меняться. Она сбросила груз воспоминаний, с разбега влюбилась в Егора, нашла в себе смелость поругаться с Репой и подраться с ненавистным женихом. Шесть счастливых дней».
– Мы сегодня заезжали в клуб и посмотрели записи за тридцать первое декабря, – в ее мысли вторгся голос Константина. – Там в полный рост фигурирует Паулина Ганье. Именно ты принесла корзину с яблоками в клуб и передала ее бармену. Пуля?
«А-а, вот почему Егор не присел рядом с ней. Как быстро она переходит из одной роли в другую. То девица трусливая, то жертва бессловесная, то подозреваемая».
– Я ее узнала. Эту корзину вечером тридцатого привез Илья, племянник моей мачехи.
– Жених?
– Бывший жених. Утром он ушел, а после десяти мачеха велела мне отнести корзину в клуб и передать бармену. Я исполнила ее приказание. А вечером ваш брат сбил меня с ног этой корзиной. Я узнала ее по пледу, в который та была завернута.
И она автоматически потерла кисть руки, на которой желтел небольшой синяк.
– Я боднул тебя корзиной? – спросил Егор.
– Хлестнул пледом, – не поднимая глаз, ответила она.
– Значит Илюша – хозяин яблок, – сделал вывод Константин. – Зря жениха отпустили. У меня к нему появились вопросы.
Пуля подумала, что с племянником и его теткой распрощаться будет непросто. Мачеха, судя по ее напору, легко не отступится.
– Кстати, нашу маму тоже зовут Паулиной, – снова голос Константина, – но отец называл ее Линой.
Пуля задумчиво взглянула на Ашидовых.
– А моего отца звали Егором. Немного странное, правда, такое совпадение имён?
В этот момент в коридоре раздались почти девчачий визг, дверь в номер медленно распахнулась. За порогом на корточках сидела смеющаяся Альбина, крепко держа за руку вырывающегося Тима, и щекотала его. Чуть позади них переминался Даня, бордовый от смущения.
– Наши воспитанные мальчики подслушивали под дверью? – сообразила Варвара.
– Подумаешь! – запальчиво ответил Тим. – Подкрадывается… чтоб тоже подслушивать!
И он ткнул пальцем в обувь герцогини Альбы. Туфли на каблуке исчезли, вместо них появились спортивные тапочки на резиновом ходу.
– Смена имиджа, – одобрила Варвара. – У вас что-то случилось Альбина Ниловна?
Ниловна оживленно покивала. Она отпустила Тима, развернулась к Константину, молитвенно сложила руки на груди и ласково попросила:
– Ты мне очень нужен. С кладовкой надо что-то решать. Я ее полдня охраняю. Сейчас Виталика упросила постеречь.
– Кладовка, – вспомнил Константин. – Рашид, новый замок надо врезать.
Когда спустя два часа напевающая под нос Варвара вернулась в номер, она обнаружила в комнате непривычную тишину и темноту. Чуть поколебавшись, включила верхний свет: ее соседка, поджав ноги, сидела на кровати и грустно смотрела в окно на дальнюю беседку. В беседке тоже было темно, никто не ждал там Пулю.
– Хандришь? – укоризненно прищурилась Варвара. – А он замок врезает, дел по самую макушку.
– Час назад врезал, – бесцветно уронила Пуля. – Я мимо проходила.
И вытерла слезу, прозрачной дождинкой капнувшей на щеку.
– Меня бросили.
– Привыкла, что все ее бросают и предают, – Варвара обняла подругу и покачала, как маленькую.
Та бурно разрыдалась.
«Да, привыкла. Подло бросают и неожиданно предают. Наверное, с богатыми наследницами всегда так поступали. Поэтому и хотела быть обычной, хоть относились бы по-человечески. Жалели, а не рассматривали с любопытством, замешанном на зависти и ненависти».
– Я не брошу и не продамся, – она погладила Пулю по спине. – Мы с восьмой и десятой комнатами два номера отрепетировали. Хоть сейчас на сцену. Ты мальчишек не видела? Не заходили?
Пуля вытерла слезы и помотала головой.
Варвара постучала пальцами по столешнице, задумавшись над феноменом исчезновения близнецов.
– Странно. Не иначе Чук и Гек думу глубокую думают. Что же они подслушали?
– Мы про корзину с яблоками говорили.
– И это их вдохновило. Пошли со мной, не кисни одна в комнате. Горе надо переживать на людях. И счастье тоже.
Пуля кивнула. Быстренько умылась в ванной, посмотрела на себя в зеркало, сделала усилие и улыбнулась, изгоняя из глаз боль и страх. Постояла так, вдохнула-выдохнула и вышла к Варваре.
– Выдвигаемся, – приказала та. – Будем сорванцов отлавливать и пытать.
– Вдруг спят?
Варвара скептически фыркнула.
«Да, глупо предполагать, что эти двое спят в девять вечера».
– Тогда споем им колыбельную.
И загрохотала в дверь Константина. Громко и сильно. Казалось, еще полминуты, и дверь сама пластом падет.
Близнецы рассудили так же и открыли.
– Говорил, что она, – заявил догадливый Тимофей стоящему позади Даньке.
– Кто будет к маскараду готовиться? Уклоняетесь? – Варвара не форсировала события, наступала, как бы между прочим.
– Заигрались, – лихо парировал Тим. – Сидим, в телефон втыкаем.
Варвара подтянула ближе Даньку и нежно приподняла обоих вралей над порогом.
– Угу. Два друга Оушена окончательно в себя поверили и …что решили с корзиной и яблоками?
Близнецы даже в висячем положении умудрились переглянуться.
– Ловушку надо ставить, – первым сдался пыхтящий Данька, – на погромщика. Ходит, как у себя дома.
– Какую ловушку, детки? – ласково пытала Пуля, входя в роль доброй матери.
– Отпустите, тогда расскажем, – сдался Тим.
– Отпускаю, – предупредила Варвара и по-простому разжала ладони.
Битые жизнью близнецы ловко приземлились на четвереньки, поиграли в «держи пять» и через пару секунд уже бежали в комнату под номером шестнадцать.
– Рассмотрели несколько вариантов. Из тех, что понравились: под дверями поставить алюминиевый таз, а сверху разложить ножи, ложки, вилки. Если кто-то полезет, мы сразу услышим и схватим.
– Ясно. Будете целую ночь спать под кладовкой. Вас ногой отодвинут и войдут. А ложки и таз разбудят пару десятков гостей, но это чепуха.
– У вас есть алюминиевый таз? – удивилась Пуля. – Такая редкость.
Мальчишки синхронно помотали головами.
– Тогда другой вариант. Положить на яблоки кошелек-обманку! Он наполнен банковской краской. Только откроешь, выстрелит краской, – весь фэйс и руки синие.
– Откуда у вас такое? – дивилась Варвара.
– От бабушки Лины. Она в банке давным-давно работала.
Варвара представила Альбину, весь фэйс и руки которой в синей краске. Ничего так, с цветом волос неплохо сочеталось бы. Молодцы, мальчишки, блестящая задумка. Следом за Альбиной объявился скептически настроенный Константин, лицо которого тоже был синим. Не-ет, эту заразу ничем потом не возьмешь. Да и любой сотрудник может из чистого любопытства открыть из ниоткуда возникший кошелек. Плохая мысль.
– Если бы Репин в кошелек заглянул, – вздохнула Пуля. – Сидел бы потом Виталик в номере синий и не высовывался до самого Рождества.
– Не заглянет. Он – из семейства гадов осторожных. А вот твой Егор с его везением …потом будешь за закрытыми дверями на его посиневшую физиономию любоваться.
Пулю снова потянуло взглянуть на беседку за окном. Рядом с ней немедленно материализовался Тимофей.
– Наш дядя видеокамеры в тренажерке устанавливает. Чтобы никто больше не вредительствовал. Дел на базе – не переделать.
Пуля внимательно посмотрела на мальчишку и тихонечко вздохнула: похоже за их тайным романом следила вся база. Хозяева, персонал и гости – в курсе, наблюдают и комментируют.
«…как бы ее не успокаивали, она почувствовала холодок отчуждения, что возник между ними двумя. Белесой дымкой он выстелил полсотни метров расстояния. Сейчас оно представлялось ей глубоким оврагом, затянутым пеленой плотного тумана. Егору уже не пробраться, а она шагнет навстречу и заблудится, чтобы потом в одиночестве бродить и бродить, пока не погибнет от горя.
Ее любовь была неправильно-сильная и чересчур возвышенная. Волшебное и хрупкое чувство, как по тонкому льду ходили. И вот провалились, – грустно улыбнулась. Начала выражаться, как романтический враль Редюк. Заразно».
– Пуль, ты чего? – раздался голос Егора, и его теплые руки осторожно легли ей на плечи.
Она обернулась. Кроме них в комнате уже никого не было: ни мальчишек, ни Варвары. За своими переживаниями она ничего не услышала.
– Да будь ты трижды миллионерша, все равно люблю!
Это показалось Пуле смешным. Звучало «будь ты трижды бездомная и безродная, все равно…».
– Я – ходячая неприятность, – она потерлась мокрой щекой о его грудь и прерывисто вздохнула.
– Я тоже, – усмехнулся Егор и бережно прикоснулся к ее губам, – но мы же с тобой не одни. У меня семья за спиной, а у тебя есть я и грозная Варвара. Похлеще любого телохранителя врага отметелит. Слушай, мне кажется или мой брат за ней бегает?
– Бегает. Альбина ревнует.
– Небо на землю свалилось. Костик влюбился?
– Данька и Тим влюбились еще сильнее.
– Если втроем навалятся, возможно, одолеют твою большую подружку.
Еще вечером она строго напомнила себе: «Режим дня!», оттого проснулась утром без будильника. Молодец какая! Темнота за окном, в окна бьются снежные крупинки и тишина. Сонное царство. Как, при таком раскладе, вытащить себя из теплой постели?
– Да, как хочешь, – зевнула под одеялом. – Хоть на четвереньках выползай, хоть вдоль стеночки иди.
Маскарад никто не отменял. В суровой перспективе маячит утренняя разминка и репетиция номера. Она покосилась на пустую кровать соседки. Пуля так и не вернулась ночевать: ее роман с Егором развивался чрезвычайно стремительно. Похоже, подружка все-таки выйдет замуж в январе. Только у жениха будет другое имя, а мачеха-интриганка останется без наследства.
Без пяти семь Варвара, сладко потягиваясь, уже входила в спортивный зал. Сегодня свет в коридорчике горел, двери в комнаты были плотно заперты и пол выглядел пристойно, без обрывков полиэтилена, корзин и прочего мусора.
Она вдруг остановилась при мысли о корзине. Что-то в этой истории с яблоками есть неправильное, совершенно неучтенное и не дающее ей покоя.
Спустя пятнадцать минут, когда она зависла на лесенке, причем с задранной к потолку ногой, явился козерог Константин. Стукнув копытом о порожек, ринулся в атаку:
– Растяжка? Я лестницу на крепость не проверял.
И принялся энергично дергать перекладины под скептическим взглядом упражняющейся девицы. Добрался до самого верха и завис рядом.
– Не мешайте, – хмыкнула она и помахала ногой перед его носом. – Я репетирую будущее выступление. На дереве вишу… висю… зависаю.
– Странный номер. Варвара, вы эту лестницу на сцену потащите?
– Нормальный. Сценическая постановка сентиментальной истории о пастухе и пастушке. ЭрОтическая лирика.
– Что-о? Эротическая? – у Константина от возмущения нога сорвалась с перекладины. Варвара придержала, чтобы не свалился.
– Не шумите. Всего лишь А. С. Пушкин «Вишня», поэтическая классика.
«Румяной зарею покрылся восток,
В селе за рекою потух огонек.
Росой окропились цветы на полях,
Стада пробудились на мягких лугах».
Голос Варвары напоминал мягкий бархат: приятно обволакивал, нежно убаюкивал. Константин с разбега успокоился.
– Это ид-диллическое описание сельского пейзажа входит в хрестоматии для детей. Только представьте, в левом углу сцены размашисто напишем «восток», сверху ядрено-розовым «заря». Данилку выпустим с фонариком. Пусть ваш сынок по сцене побегает, изображая затухающий огонек. Цветочки на заднике пририсуем и стада коров на подмостки выпустим.
– Откуда стада коров? – уже ничего не понимал обалдевший папа бегающего сыночка-фонарика.
– Пригонят, милый, пригонят. Дальше объявится пастушка: полные щеки, – Варвара обвела волнообразно грудь, – робкие глаза, ножка обольстительная …туда же. Соблазнившись спелыми вишнями, прелестница лезет на дерево. – Варвара взобралась перекладиной выше. – И вдруг, ах, ветка ломается! Пастушка падает вниз с горстью ягод и задравшимся подолом.
Варвару снесло вниз. Она схватилась за подол футболки и, покачивая бедрами, рванула ткань вверх.
– Мимо проходил пастушок, парень не из робкого десятка.
«Сучок преломленный за платье задел;
Пастух удивленный всю прелесть узрел!
Среди двух прелестных белей снегу ног…»
Я там кое-что пропускаю, но можете в Интернете почитать в порядке самообразования.
«Пастушку несчастну с сучка тихо снял
И грудь свою страстну к красотке прижал!»
Бордовый Константин сполз с лестницы.
– Вы где собираетесь это показывать? Я понимаю, Пушкин, классика, но…
Варвара шагнула к нему и прижала грудью к лестнице:
– Там еще есть финальное четверостишие – верх двусмысленности! Поверьте, пастух и пастушка зашли сли-ишком далеко!
Она прикусила нижнюю губу и неодобрительно покачала головой. Как настоящая детская библиотекарша.
– Та, балин!
– Вообще-то, это легкая стилизация под пастораль восемнадцатого века, – и отпустила Константина. – Можно перекурить.
– Па-ап, нам репетировать Чука и Гека, – раздался голос Тима. – Почитай стихи без Варвары. Она нужна нам.
– Мне тоже без нее скоро …ну-у никак, – брякнул Константин, вылетая из зала.
– От вашего отца мы избавились, – объявила мальчишкам Варвара, – и сейчас вы узнаете страшную тайну, которую никому не откроете до самого маскарада.
Тим и Данька даже присели на матрац, боясь пропустить хоть слово. Не каждое утро начинается с ужасной тайны. Отец вон как побежал.
– Путала следы, притворялась, вживалась в образ. На маскараде я буду Пеппи Длинный Чулок – силачкой, фантазеркой и врушкой. Вы же станете Томми и Анникой – славными, добрыми и хорошо воспитанными детьми. Жеребьевка все решит. Согласны?
Синхронный кивок подтвердил серьезность намерений. Они были согласны прыгнуть в огонь, в воду и в жерло извергающегося вулкана, только бы участвовать в очередной авантюре. Через десять секунд Тим стал Анникой, а Данька – Томми.
– Твою юбку украсят кружева, – предупредила Варвара, – но ты сильный, выдержишь. Будет два номера. В одном я буду петь, а вы танцевать. Другой номер – цирковой, и сейчас мы проведем репетицию. Я видела, что вы умеете жонглировать.
– Мы ходили в цирковую студию, – ответил Данька. – Два года. И на танцы два.
– Сокровище, а не дети, – пробормотала Варвара. – С чего бы это мне так везет?
Пуля сидела в своем номере и прилежно корпела над сценарием. В комнату она вернулась чуть позже семи утра, но Варвары там уже не было. Убежала подружка в спортзал, туда же бодро простучало кроссовками семейство Ашидовых. Старший брат с детьми. Их магнитом тянет к Варваре. Как расставаться будут? Она тоже останется без подруги, настоящей верной подруги, а будущее видится расплывчатым и туманным.
Она почти не верила в хороших людей и свою победу. Вот побег – это начало начал. Жила бы спокойно без этих проклятых денег.
– У тебя в наших краях завод «Двинмаш» и контрольный пакет акций, а моя мать – акционер. Меня и Егора эти пляски вокруг твоего пакета акций тоже касаются. Поэтому настройся на новую команду адвокатов. После праздников займешься делами отца. Не надо никуда убегать. Наша семья не хочет иметь никаких деловых отношений с твоей мачехой.
Они помолчали. Пуля искоса взглянула на Варвару.
«Верить им или снова бежать? Последние два года – это нескончаемый кошмар без намеков на добрый исход. Она привыкла не перечить, страх за жизнь отца превратился в абстрактный страх. Каждый самостоятельный шаг давался ей с трудом. А то, что она сбежала, это почти геройский поступок.
Просто чудесно, что в ее жизни появилась Варвара. Всё стало меняться. Она сбросила груз воспоминаний, с разбега влюбилась в Егора, нашла в себе смелость поругаться с Репой и подраться с ненавистным женихом. Шесть счастливых дней».
– Мы сегодня заезжали в клуб и посмотрели записи за тридцать первое декабря, – в ее мысли вторгся голос Константина. – Там в полный рост фигурирует Паулина Ганье. Именно ты принесла корзину с яблоками в клуб и передала ее бармену. Пуля?
«А-а, вот почему Егор не присел рядом с ней. Как быстро она переходит из одной роли в другую. То девица трусливая, то жертва бессловесная, то подозреваемая».
– Я ее узнала. Эту корзину вечером тридцатого привез Илья, племянник моей мачехи.
– Жених?
– Бывший жених. Утром он ушел, а после десяти мачеха велела мне отнести корзину в клуб и передать бармену. Я исполнила ее приказание. А вечером ваш брат сбил меня с ног этой корзиной. Я узнала ее по пледу, в который та была завернута.
И она автоматически потерла кисть руки, на которой желтел небольшой синяк.
– Я боднул тебя корзиной? – спросил Егор.
– Хлестнул пледом, – не поднимая глаз, ответила она.
– Значит Илюша – хозяин яблок, – сделал вывод Константин. – Зря жениха отпустили. У меня к нему появились вопросы.
Пуля подумала, что с племянником и его теткой распрощаться будет непросто. Мачеха, судя по ее напору, легко не отступится.
– Кстати, нашу маму тоже зовут Паулиной, – снова голос Константина, – но отец называл ее Линой.
Пуля задумчиво взглянула на Ашидовых.
– А моего отца звали Егором. Немного странное, правда, такое совпадение имён?
В этот момент в коридоре раздались почти девчачий визг, дверь в номер медленно распахнулась. За порогом на корточках сидела смеющаяся Альбина, крепко держа за руку вырывающегося Тима, и щекотала его. Чуть позади них переминался Даня, бордовый от смущения.
– Наши воспитанные мальчики подслушивали под дверью? – сообразила Варвара.
– Подумаешь! – запальчиво ответил Тим. – Подкрадывается… чтоб тоже подслушивать!
И он ткнул пальцем в обувь герцогини Альбы. Туфли на каблуке исчезли, вместо них появились спортивные тапочки на резиновом ходу.
– Смена имиджа, – одобрила Варвара. – У вас что-то случилось Альбина Ниловна?
Ниловна оживленно покивала. Она отпустила Тима, развернулась к Константину, молитвенно сложила руки на груди и ласково попросила:
– Ты мне очень нужен. С кладовкой надо что-то решать. Я ее полдня охраняю. Сейчас Виталика упросила постеречь.
– Кладовка, – вспомнил Константин. – Рашид, новый замок надо врезать.
Когда спустя два часа напевающая под нос Варвара вернулась в номер, она обнаружила в комнате непривычную тишину и темноту. Чуть поколебавшись, включила верхний свет: ее соседка, поджав ноги, сидела на кровати и грустно смотрела в окно на дальнюю беседку. В беседке тоже было темно, никто не ждал там Пулю.
– Хандришь? – укоризненно прищурилась Варвара. – А он замок врезает, дел по самую макушку.
– Час назад врезал, – бесцветно уронила Пуля. – Я мимо проходила.
И вытерла слезу, прозрачной дождинкой капнувшей на щеку.
– Меня бросили.
– Привыкла, что все ее бросают и предают, – Варвара обняла подругу и покачала, как маленькую.
Та бурно разрыдалась.
«Да, привыкла. Подло бросают и неожиданно предают. Наверное, с богатыми наследницами всегда так поступали. Поэтому и хотела быть обычной, хоть относились бы по-человечески. Жалели, а не рассматривали с любопытством, замешанном на зависти и ненависти».
– Я не брошу и не продамся, – она погладила Пулю по спине. – Мы с восьмой и десятой комнатами два номера отрепетировали. Хоть сейчас на сцену. Ты мальчишек не видела? Не заходили?
Пуля вытерла слезы и помотала головой.
Варвара постучала пальцами по столешнице, задумавшись над феноменом исчезновения близнецов.
– Странно. Не иначе Чук и Гек думу глубокую думают. Что же они подслушали?
– Мы про корзину с яблоками говорили.
– И это их вдохновило. Пошли со мной, не кисни одна в комнате. Горе надо переживать на людях. И счастье тоже.
Пуля кивнула. Быстренько умылась в ванной, посмотрела на себя в зеркало, сделала усилие и улыбнулась, изгоняя из глаз боль и страх. Постояла так, вдохнула-выдохнула и вышла к Варваре.
– Выдвигаемся, – приказала та. – Будем сорванцов отлавливать и пытать.
– Вдруг спят?
Варвара скептически фыркнула.
«Да, глупо предполагать, что эти двое спят в девять вечера».
– Тогда споем им колыбельную.
И загрохотала в дверь Константина. Громко и сильно. Казалось, еще полминуты, и дверь сама пластом падет.
Близнецы рассудили так же и открыли.
– Говорил, что она, – заявил догадливый Тимофей стоящему позади Даньке.
– Кто будет к маскараду готовиться? Уклоняетесь? – Варвара не форсировала события, наступала, как бы между прочим.
– Заигрались, – лихо парировал Тим. – Сидим, в телефон втыкаем.
Варвара подтянула ближе Даньку и нежно приподняла обоих вралей над порогом.
– Угу. Два друга Оушена окончательно в себя поверили и …что решили с корзиной и яблоками?
Близнецы даже в висячем положении умудрились переглянуться.
– Ловушку надо ставить, – первым сдался пыхтящий Данька, – на погромщика. Ходит, как у себя дома.
– Какую ловушку, детки? – ласково пытала Пуля, входя в роль доброй матери.
– Отпустите, тогда расскажем, – сдался Тим.
– Отпускаю, – предупредила Варвара и по-простому разжала ладони.
Битые жизнью близнецы ловко приземлились на четвереньки, поиграли в «держи пять» и через пару секунд уже бежали в комнату под номером шестнадцать.
– Рассмотрели несколько вариантов. Из тех, что понравились: под дверями поставить алюминиевый таз, а сверху разложить ножи, ложки, вилки. Если кто-то полезет, мы сразу услышим и схватим.
– Ясно. Будете целую ночь спать под кладовкой. Вас ногой отодвинут и войдут. А ложки и таз разбудят пару десятков гостей, но это чепуха.
– У вас есть алюминиевый таз? – удивилась Пуля. – Такая редкость.
Мальчишки синхронно помотали головами.
– Тогда другой вариант. Положить на яблоки кошелек-обманку! Он наполнен банковской краской. Только откроешь, выстрелит краской, – весь фэйс и руки синие.
– Откуда у вас такое? – дивилась Варвара.
– От бабушки Лины. Она в банке давным-давно работала.
Варвара представила Альбину, весь фэйс и руки которой в синей краске. Ничего так, с цветом волос неплохо сочеталось бы. Молодцы, мальчишки, блестящая задумка. Следом за Альбиной объявился скептически настроенный Константин, лицо которого тоже был синим. Не-ет, эту заразу ничем потом не возьмешь. Да и любой сотрудник может из чистого любопытства открыть из ниоткуда возникший кошелек. Плохая мысль.
– Если бы Репин в кошелек заглянул, – вздохнула Пуля. – Сидел бы потом Виталик в номере синий и не высовывался до самого Рождества.
– Не заглянет. Он – из семейства гадов осторожных. А вот твой Егор с его везением …потом будешь за закрытыми дверями на его посиневшую физиономию любоваться.
Пулю снова потянуло взглянуть на беседку за окном. Рядом с ней немедленно материализовался Тимофей.
– Наш дядя видеокамеры в тренажерке устанавливает. Чтобы никто больше не вредительствовал. Дел на базе – не переделать.
Пуля внимательно посмотрела на мальчишку и тихонечко вздохнула: похоже за их тайным романом следила вся база. Хозяева, персонал и гости – в курсе, наблюдают и комментируют.
«…как бы ее не успокаивали, она почувствовала холодок отчуждения, что возник между ними двумя. Белесой дымкой он выстелил полсотни метров расстояния. Сейчас оно представлялось ей глубоким оврагом, затянутым пеленой плотного тумана. Егору уже не пробраться, а она шагнет навстречу и заблудится, чтобы потом в одиночестве бродить и бродить, пока не погибнет от горя.
Ее любовь была неправильно-сильная и чересчур возвышенная. Волшебное и хрупкое чувство, как по тонкому льду ходили. И вот провалились, – грустно улыбнулась. Начала выражаться, как романтический враль Редюк. Заразно».
– Пуль, ты чего? – раздался голос Егора, и его теплые руки осторожно легли ей на плечи.
Она обернулась. Кроме них в комнате уже никого не было: ни мальчишек, ни Варвары. За своими переживаниями она ничего не услышала.
– Да будь ты трижды миллионерша, все равно люблю!
Это показалось Пуле смешным. Звучало «будь ты трижды бездомная и безродная, все равно…».
– Я – ходячая неприятность, – она потерлась мокрой щекой о его грудь и прерывисто вздохнула.
– Я тоже, – усмехнулся Егор и бережно прикоснулся к ее губам, – но мы же с тобой не одни. У меня семья за спиной, а у тебя есть я и грозная Варвара. Похлеще любого телохранителя врага отметелит. Слушай, мне кажется или мой брат за ней бегает?
– Бегает. Альбина ревнует.
– Небо на землю свалилось. Костик влюбился?
– Данька и Тим влюбились еще сильнее.
– Если втроем навалятся, возможно, одолеют твою большую подружку.
Глава 14
Еще вечером она строго напомнила себе: «Режим дня!», оттого проснулась утром без будильника. Молодец какая! Темнота за окном, в окна бьются снежные крупинки и тишина. Сонное царство. Как, при таком раскладе, вытащить себя из теплой постели?
– Да, как хочешь, – зевнула под одеялом. – Хоть на четвереньках выползай, хоть вдоль стеночки иди.
Маскарад никто не отменял. В суровой перспективе маячит утренняя разминка и репетиция номера. Она покосилась на пустую кровать соседки. Пуля так и не вернулась ночевать: ее роман с Егором развивался чрезвычайно стремительно. Похоже, подружка все-таки выйдет замуж в январе. Только у жениха будет другое имя, а мачеха-интриганка останется без наследства.
Без пяти семь Варвара, сладко потягиваясь, уже входила в спортивный зал. Сегодня свет в коридорчике горел, двери в комнаты были плотно заперты и пол выглядел пристойно, без обрывков полиэтилена, корзин и прочего мусора.
Она вдруг остановилась при мысли о корзине. Что-то в этой истории с яблоками есть неправильное, совершенно неучтенное и не дающее ей покоя.
Спустя пятнадцать минут, когда она зависла на лесенке, причем с задранной к потолку ногой, явился козерог Константин. Стукнув копытом о порожек, ринулся в атаку:
– Растяжка? Я лестницу на крепость не проверял.
И принялся энергично дергать перекладины под скептическим взглядом упражняющейся девицы. Добрался до самого верха и завис рядом.
– Не мешайте, – хмыкнула она и помахала ногой перед его носом. – Я репетирую будущее выступление. На дереве вишу… висю… зависаю.
– Странный номер. Варвара, вы эту лестницу на сцену потащите?
– Нормальный. Сценическая постановка сентиментальной истории о пастухе и пастушке. ЭрОтическая лирика.
– Что-о? Эротическая? – у Константина от возмущения нога сорвалась с перекладины. Варвара придержала, чтобы не свалился.
– Не шумите. Всего лишь А. С. Пушкин «Вишня», поэтическая классика.
«Румяной зарею покрылся восток,
В селе за рекою потух огонек.
Росой окропились цветы на полях,
Стада пробудились на мягких лугах».
Голос Варвары напоминал мягкий бархат: приятно обволакивал, нежно убаюкивал. Константин с разбега успокоился.
– Это ид-диллическое описание сельского пейзажа входит в хрестоматии для детей. Только представьте, в левом углу сцены размашисто напишем «восток», сверху ядрено-розовым «заря». Данилку выпустим с фонариком. Пусть ваш сынок по сцене побегает, изображая затухающий огонек. Цветочки на заднике пририсуем и стада коров на подмостки выпустим.
– Откуда стада коров? – уже ничего не понимал обалдевший папа бегающего сыночка-фонарика.
– Пригонят, милый, пригонят. Дальше объявится пастушка: полные щеки, – Варвара обвела волнообразно грудь, – робкие глаза, ножка обольстительная …туда же. Соблазнившись спелыми вишнями, прелестница лезет на дерево. – Варвара взобралась перекладиной выше. – И вдруг, ах, ветка ломается! Пастушка падает вниз с горстью ягод и задравшимся подолом.
Варвару снесло вниз. Она схватилась за подол футболки и, покачивая бедрами, рванула ткань вверх.
– Мимо проходил пастушок, парень не из робкого десятка.
«Сучок преломленный за платье задел;
Пастух удивленный всю прелесть узрел!
Среди двух прелестных белей снегу ног…»
Я там кое-что пропускаю, но можете в Интернете почитать в порядке самообразования.
«Пастушку несчастну с сучка тихо снял
И грудь свою страстну к красотке прижал!»
Бордовый Константин сполз с лестницы.
– Вы где собираетесь это показывать? Я понимаю, Пушкин, классика, но…
Варвара шагнула к нему и прижала грудью к лестнице:
– Там еще есть финальное четверостишие – верх двусмысленности! Поверьте, пастух и пастушка зашли сли-ишком далеко!
Она прикусила нижнюю губу и неодобрительно покачала головой. Как настоящая детская библиотекарша.
– Та, балин!
– Вообще-то, это легкая стилизация под пастораль восемнадцатого века, – и отпустила Константина. – Можно перекурить.
– Па-ап, нам репетировать Чука и Гека, – раздался голос Тима. – Почитай стихи без Варвары. Она нужна нам.
– Мне тоже без нее скоро …ну-у никак, – брякнул Константин, вылетая из зала.
– От вашего отца мы избавились, – объявила мальчишкам Варвара, – и сейчас вы узнаете страшную тайну, которую никому не откроете до самого маскарада.
Тим и Данька даже присели на матрац, боясь пропустить хоть слово. Не каждое утро начинается с ужасной тайны. Отец вон как побежал.
– Путала следы, притворялась, вживалась в образ. На маскараде я буду Пеппи Длинный Чулок – силачкой, фантазеркой и врушкой. Вы же станете Томми и Анникой – славными, добрыми и хорошо воспитанными детьми. Жеребьевка все решит. Согласны?
Синхронный кивок подтвердил серьезность намерений. Они были согласны прыгнуть в огонь, в воду и в жерло извергающегося вулкана, только бы участвовать в очередной авантюре. Через десять секунд Тим стал Анникой, а Данька – Томми.
– Твою юбку украсят кружева, – предупредила Варвара, – но ты сильный, выдержишь. Будет два номера. В одном я буду петь, а вы танцевать. Другой номер – цирковой, и сейчас мы проведем репетицию. Я видела, что вы умеете жонглировать.
– Мы ходили в цирковую студию, – ответил Данька. – Два года. И на танцы два.
– Сокровище, а не дети, – пробормотала Варвара. – С чего бы это мне так везет?
Пуля сидела в своем номере и прилежно корпела над сценарием. В комнату она вернулась чуть позже семи утра, но Варвары там уже не было. Убежала подружка в спортзал, туда же бодро простучало кроссовками семейство Ашидовых. Старший брат с детьми. Их магнитом тянет к Варваре. Как расставаться будут? Она тоже останется без подруги, настоящей верной подруги, а будущее видится расплывчатым и туманным.
