ГЛАВА 1
Задница приближалась.
Обтянутая блекло-фиолетовыми спортивными штанами, она поелозила тряпкой возле порога его квартиры, а после попятилась в сторону лестницы. Туда, где стоял он.
Никита с детства ненавидел, когда его тетя мыла пол. Занимаясь этим, она становилась злой и громогласной. Цинковое ведро гремело, тряпка с чувством шмякалась в воду, брызги летели в стороны, а на детей орали: «Тут не стойте! Там не садитесь! Пошли вон! Как же вы все мне надоели!»
Спрашивается, почему у этой фиолетовой нет швабры? С какой целью она моет пол руками? А-а, нет, вполне современная швабра стоит возле стеночки, но есть такие представительницы, которые по старинке, согнувшись в три погибели, будут с остервенением драить весь подъезд.
Между тем фиолетовая попа доползла до лестницы и распрямилась, превратившись в высокую сероглазую девушку, чьи светлые волосы были собраны в две косы по-французски. Дальше он не стал рассматривать. Эта француженка совсем не походила на упомянутую тетю, с которой он давно не жил, к тому же в его квартире истерическим лаем заливался пятимесячный щенок.
– Ой! – смутилась девица, пряча тряпку за спину. – Здрасьте… пожалуйста! Вы наш сосед?
– Добрый вечер, – уронил Никита, осторожно протискиваясь между ведром и француженкой. Удавалось плохо. – Позволите?
Его раздражала эта девица, были неинтересны ее вопросы, а из проклятых штанов хотелось соорудить фиолетовый флаг, схватить ружье и полезть на баррикаду. Чтобы драться.
Она молча отступила, а он шагнул к двери.
В этот момент проснулся его телефон, задрожав испуганным зверьком в кармане. Никита стал делать сразу четыре дела: доставать ключи, отвечать на звонок, поправлять сползающий с плеча мольберт в чехле и думать, откуда на его площадке взялась девица-поломойка. На этаже три квартиры: в одной живет он, во второй – Вениамин Духов или просто Дух, всем видом показывающий, что он крутой программист, а третья еще неделю назад пустовала.
– Да, вернулся, – ответил Никита в телефон, прислушиваясь к наступившей тишине. – Думаю, с ним все в порядке.
Медленно и осторожно приоткрыл дверь. В щели появился черный нос, а следом туда протиснулась собачья мордочка с блестящими пуговками глаз. По мере расширения проема в подъезд настойчиво пробирался щенок черно-коричневого окраса. Будущий защитник-ротвейлер приподнял лапу, желая выскочить на мокрый резиновый коврик.
– Малевич, место! – скомандовал Никита. – Сидеть!
Прикрывая выход, неловко задел мольбертом за косяк, отчего тот свалился с плеча и с глухим стуком приземлился на мокрый пол.
Когда он склонился над упавшим мольбертом, на противоположной стороне с грохотом распахнулась входная дверь, после чего из полутемной прихожей внезапно вылетела мужская кроссовка и ударила Никиту по козырьку бордовой бейсболки. От неожиданности он выронил телефон, а бесхозная кепка приземлилась возле фиолетовых штанов.
– Глаза разуй и на меня погляди, Дух дремучий! – проорал женский голос, после чего затопали ноги.
Никита так и сел на мольберт, глядя как из квартиры соседа по очереди выскакивают Дух и… та девица, что мыла пол.
Он растерянно поморгал. Нет, фиолетовые штаны по-прежнему стояли возле лестницы, а на площадку выскочила точная копия поломойки. Почти точная: такая же глазастая и худая, но в клоунских штанах! Правая половина необычных спортивок была бежевой, а левая – цвета пыльной розы. И эта вторая девица упаковала грудь в бежевую толстовку, обычность которой сглаживало впечатление от чересчур оригинальных штанов.
– Супер, – пробормотал Никита, скользя взглядом снизу вверх.
Правду сказать, французские косы девицы под номером два слегка растрепались, а левый глаз прикрывала длинная розовая прядь. Обе девицы были похожи и не похожи одновременно.
Сосед, которого сейчас обозвали Духом дремучим, испуганно убегал от сердитой розоволосой, причем прыгал-ковылял по свежевымытому полу в одной кроссовке. Судя по нахмуренному лбу и губам, сжатым в тонкую полоску, клоунесса злилась. Выхвати она тряпку у фиолетовых штанов и начни мыть пол, Никита бы не удивился. Типичная представительница того злобного горластого племени.
От удара в упавшем телефоне Никиты включилась громкая связь, и взволнованный женский голос вопрошал на весь подъезд:
– Никита? Никитушка! Сынок!
Художественную композицию «про сбитого летчика» завершило белое перо, взявшееся неизвестно откуда и спланировавшее на его длинную челку, выстриженную и зачесанную в английском стиле андеркат.
– Жесть! – фыркнула розоволосая. – Я ангела сбила. Сынок, ответь маме.
Никита потирал лоб и тянулся к телефону. В зависимости от ситуации он всегда выбирал в одежде либо всеми одобряемую классику, либо элегантную небрежность кэжуала. Сейчас ситуация была комичной, он – нелеп и никакая повседневность или стильность в одежде положение вещей не исправит. Никому не нравится быть смешным в момент знакомства.
Прихромал Дух, поднял отлетевший кроссовок и телефон, после чего вручил гаджет озадаченному соседу.
– Смотри, что наделала, – обратились фиолетовые штаны к розовым волосам.
– Я в этого целилась, – клоунесса подтолкнула плечом босого страдальца, что неловко прыгал на одной ноге, пытаясь обуть кроссовок.
Дух не удержал равновесия и с кряхтением присел на мольберт рядом с Никитой.
– Откуда же я знала, что попаду, – не признавала вину девица, прижимая к груди ноутбук.
– Женька, отдай ноут по-хорошему, – вздохнул Веник, обращаясь к розоволосой.
Никита повел пальцами по экрану, поднес телефон к уху и буркнул:
– Перезвоню. Нормально все.
Он отключил гаджет и повертел головой в поисках улетевшей кепки.
– Простите нас, пожалуйста! – каялись фиолетовые штаны, поднимая бордовую бейсболку. – Здесь Аркаша споткнулся и разбил горшок с пальмой, пришлось убирать землю и мыть площадку.
Она показывала на мокрый пол.
– Все окей, – сказал Никита, натягивая бейсболку задом наперед.
Непослушная челка нашла выход и встала дыбом, демонстрируя всеобщую солидарность с уничтожителем горшков.
«Долой домашние пальмы! Долой всех фиолетовых и розовых!»
– Кто такой Аркаша? – спросил хозяин мятежной челки.
Девица в фиолетовых штанах с готовностью вытянула руку к третьей двери, той самой, где раньше никто не жил.
Никита даже не успел привычно удивиться, как запертая дверь с грохотом распахнулась и на площадку вылетела миниатюрная дамочка со слезинками-жемчужинами на темных ресницах и нежных щеках. Ее африканские кудри парили спиралями в воздухе, высокая грудь взволнованно вздымалась, целомудренно прикрытая отворотами кожаной косухи, а воздушный подол шелкового платья играл воланами над круглыми белыми коленками.
– Держись, Аркаша, я сейчас! – на бегу выкрикнула дамочка.
– Что случилась? – спросили клоунские штаны, которые и намеревались обогнуть белые коленки.
Именно на таком уровне следил за событиями сидящий на мольберте Никита.
– Аркаша обжегся паром! Он чайник выключал.
– Ох, ты ж, – с непонятным сарказмом отозвалась Женька. – Хочешь, я его вылечу? Быстро. Сейчас только схожу за…
Последние слова донеслись из глубин квартиры.
– Вылечи, Женечка! – Коленки задержались возле фиолетовых штанов, но ненадолго. – Спасибо тебе, Лера, что убрала осколки и землю. Его ни на минуту нельзя оставить одного! Талантище, гений, но в быту – маленький ребенок. Пальму не донес, тарелку из маминого сервиза разбил, чайник не смог нормально выключить, поэтому… развожусь!
Последнее слово адресовалось новенькому парню, который удосужился оторвать взор от мелькающих коленок и перевести взгляд на бюст прекрасной дамы. «Новенький» озадаченно поправил бейсболку, не в силах понять, для чего ему знания про будущий развод незнакомой семейной пары.
– Никита, – представился на всякий случай.
– Эльвира, – улыбнулась соседка, скромно опуская ресницы и демонстрируя симпатичные ямочки на щеках. – Можно, просто Эля.
Лера-фиолетовые штаны громыхнула ведром, подхватила швабру и понесла рабочий инвентарь в квартиру. .
*** Начало немного сумбурное (мне сказали, что суета-сует), но так должно быть )) ***
На пороге она столкнулась с сестрой, в руках которой плясал бело-оранжевый баллончик с лечебной пеной. Баллончик был мгновенно захвачен разводящейся Эльвирой, а на площадке, между тем, появился еще один фигурант. Потряхивая покрасневшей рукой, на пороге воздвигся виновник сегодняшнего спектакля, умница и гений в одном флаконе. Аркаша, подобно красавице-жене, был черноволос и кудряв, сутулился, носил очки и выглядел по-детски рассеянным.
– Элечка, рука болит, – напомнил он, отыскав в столпотворении жену.
Супруга схватилась за сердце, закатила глаза и поспешила с лекарством в квартиру.
– Сильно болит, – успел пожаловаться Аркаша всем соседям, прежде чем Эля затолкала «дитя науки» назад в прихожую и захлопнула дверь.
Оставшись вчетвером, они еще некоторое время слушали жалобы гения и увещевания Эли. Потом семейная пара удалилась вглубь квартиры, где, вероятно, и был проведен сеанс исцеления обожженной руки.
Спустя пару минут Женьке показалось, что она чересчур мало знает о подозрительном соседе. Девица небрежно постучала кроссовкой по брезентовому чехлу.
– Мольберт?
И отмахнулась от вялых поползновений Духа дремучего забрать ноутбук.
– Мольберт, – подтвердил Никита.
– Хм-м, еще один художник. Что ты здесь делаешь, художник?
– Живу.
Щенку внезапно не понравился повышенный тон, взятый бесцеремонной Женькой. Он тихонько заскулил, отбежал вглубь коридора и сотворил там квадратную лужицу.
– Собачку напугали, – огорчилась Лера. – Извините нас.
Ей было совестно.
«Вот вернулся парень домой. И что он увидел? На этаж въехали шумные и недружелюбные люди: пальму разбили, землю раскидали, по лбу ударили, маленькую собачку и ту обидели.
Никита поглядел на щенка и заулыбался.
– Поздно. Малевич уже нарисовал квадрат.
«Художник» стоял возле фигурной лужицы, мотал хвостиком и виновато повизгивал. Никита заносил мольберт в коридоре, где его и догнала претензия вредной Женьки:
– Год назад в этой квартире бабуля жила. Куда она делась?
По всей видимости, заезжая девица подозревала мужской род в обмане, нечестных деяниях и прочей подлой гнуси. Дух дремучий закатил глаза и послал Никите вдогонку:
– Эй, куда бабулю дел? Жила тут до тебя.
Лера подхватила веник с совком и этим нехитрым скарбом умудрилась затолкать бесцеремонную сестрицу в коридор, аккуратно прикрыв за собой двери.
– Женя, ты не кричи, – расслышал Никита спокойные увещевания, – неудобно перед человеком.
Дух, напротив, остался на площадке.
– Видел? – шагнул он в квартиру соседа и протянул руку, чтобы нормально поздороваться. – Та, что мыла пол в подъезде, это Лера. А стропила с тить… – обвел грудь, – ее сестра Женька. Из Москвы сюда в отпуск приехали на недельку или две. – Он задумался. – Не знаю на сколько. Хозяйка привезла. Сказала, мол, близняшки – ее родственницы. Когда хотят, тогда и приезжают. Бро, ну за что мне это? Нет, Лера – нормальная девчонка, спокойная и говорит мало, даже на скрипке играет. Но вторая! Веришь, ее сестрица ждет-не дождется моей смерти. Только выйду на кухню, чтобы чайник поставить, а она меня сразу Духом дремучим обзывает и в ад посылает.
Никита едва успел пожать протянутую руку и пробормотать «все там будем», как из квартиры напротив выскочила Женька с трофейным ноутбуком, и запрыгала вниз по ступенькам. За ее спиной раскачивался набитый рюкзак.
– Сто-ой! – заорал Дух дремучий и рванул следом, но запутался в волочащихся шнурках.
Ему только и оставалось, что перегнуться через перила, и надрываться вслед затихающим шагам:
– Женька, отдай ноутбук! Достала, а-а!
Он очень увлекся, бичуя врага словесно, и полетел бы следом за похитительницей ноутбуков, если бы Никита не придержал его за болтающиеся ноги.
Дух кое-как разогнулся, похлопал длинными ресницами, играющие тенями на белой коже и взволнованно поправил тоненькую рыжеватую косичку, которая была естественным продолжением его замысловатой стрижки. Никита бы не удивился, если бы и эту косу заплели по-французски. Голубоглазый и рыжий Дух дремучий был утонченно красив. Наверное, Женька элементарно влюбилась в соседа по квартире.
– Представляешь, забрала, – продолжал сокрушаться Дух. – Я только нашел решение. Мой код будет логичным и понятным, – встряхнулся, горестно скривился. – Сказала, что отдаст ноут в «Харди», несла пургу про здоровый образ жизни и всякое такое.
– What is «Hardy»? – поинтересовался Никита, автоматом переходя на английский.
– А-а, спортивный клуб. Слушай, она совсем свихнулась на спорте. Кодеров не уважает, гнобит. Хорошо тебе, ты – художник.
Никита в пятый раз за вечер удивился, даже поправил картину на стене. Висит раздражающе косо. Привычно окинул взглядом прихожую: вешалка, зеркало, тумба для обуви… криво стоит. Что за чудеса? Он прошел в кухню, а следом за ним поплелся Дух. По дороге наступил на развязанные шнурки, споткнулся и врезался лбом в холодильник. Не придумав ничего умнее, распахнул дверцу и достал с полки початую бутылку водки. Приложил ко лбу.
– Зачем тебе водка? – пробубнил он, оборачиваясь к хозяину.
– Выпить хочешь?
– С ума сошел! У меня завал с работой. Форс-мажор.
Дух поставил бутылку на подоконник и провел пальцами по белому пластику. По ходу дела зацепил пачку корреспонденции, что скопилась в углу, и сыграл собачий вальс, с упоением отстукивая каждую ноту. Еще через минуту он уже выстраивал на подоконнике художественную композицию: бутылка водки, две стеклянные стопки, одну из которых живописно уронил на бок и давнишняя банка с селедкой. Никита всякий раз забывал выкинуть ее из холодильника.
– Хлеб нарежь на газетку, вот сюда, и будет тебе натюрморт в стиле э-э… позднего Ренессанса.
– Угу. Петров-Водкин расплачется. При чем здесь Ренессанс?
– А где же бабуля? – тосковал сосед, выходя из кухни.
– Бабуля переехала жить в апартаменты родной сестры.
– А ты?
– Что я? Предположим, я купил эту квартиру на зарплату художника.
Дух не слушал, утопая в неожиданно возникших проблемах.
– И спортивный костюм в стирке. Как я пойду? Не хочу идти!
Никите показалось, что Дух вот-вот заплачет, такое горе выражали его несчастные глаза и согнутые плечи. Да, будет не лишним кодеру спину распрямить и бицепсы самую чуточку подкачать, хотя и так сойдет. Не права Женька. Что ж, футболка и кроссовки уже на хозяине.
– У второй сестрицы спортивные штаны забери, фиолетовые, и в «Харди».
Пусть француженка Лера лишится именных штанов. Веник обязательно забудет их в клубе и больше никто и никогда не увидит их выцветшей красоты. Он тоже.
Будущий спортсмен вздыхал, согласно кивал и плелся за общественными штанами.
– Аркадий и Эля квартиру купили? – поинтересовался Никита.
– Говорят, что сняли. До сегодняшнего дня жили у чьих-то родителей. Но с момента переезда Эля приучает Аркашу к самостоятельности. Пока все плохо. Гений и хозяйство – вещи несовместимые.
Никита прикрыл дверь за гостем и обернулся к Малевичу:
– Что здесь творилось в мое отсутствие? На стены кидался и мебель двигал?
Малевич виновато заскулил и запрыгал вокруг хозяина. Потом встал на задние лапы и умильно заглянул Никите в глаза.
– Я тоже по тебе скучал, – улыбнулся тот и погладил щенка по голове.
