Все цвело, покачивалось на ветру и благоухало. Пчела вертелась возле нежно-розового полураскрытого бутона шиповника, божья коровка медленно ползла по подоконнику, а Женька разглядывала природный натюрморт из окна и считала его нарисованным. Сейчас страница фантастической книги перевернется, ненатурально-яркие краски исчезнут, искусственная жизнь замрет и…
Она до дрожи в ногах боялась пропустить момент, когда «дядечка из десятой» будет покидать квартиру. Время по отношению к ней вело себя ненормально: оно то уносилось скачками, оставляя страшные провалы, то испуганно замирало на месте. Казалось бы, только-только стрелка дотянула до девяти. Однако когда Женька вышла из ванной, часы показывали десять, хотя «копуша» всего лишь быстренько приняла душ и почистила зубы. Глядя на эти выкрутасы, она собиралась в темпе солдата второго года службы. Джинсы, футболка, разношенные кроссовки, за спиной – маленький рюкзак. Не стала рисковать: отправилась дожидаться дядечку на лестнице. Когда уселась на ступеньку, мобильник показал одиннадцать. В ее жизни происходило черт знает что! На всякий случай Женька читала стихотворение, не сводя глаз с десятой квартиры. Главное, не отвлекаться.
Когда дверь распахнулась, она уже спускалась по лестнице, что позволило ей независимо обернуться и радостно поздороваться с соседом.
До остановки дошли в бодром темпе, и время вело себя достойно. Потом она свернула за угол, пробежала пятьдесят метров трусцой, выглядывая зебру. Но чудо-время тоже ускорило бег, и до зебры Женька не дотянула. Когда «Ланос» прижался к обочине, а его дверь распахнулась, она уже заложила крутой вираж разворота и мчалась к дому. Старалась изо всех сил, но парень из автомобиля бежал быстрее. Возле подъезда он ее почти настиг, но упал при входе. Женьку, будто кто подтолкнул: не чуя ног, она летела по ступенькам вверх.
У Никиты были огромные глаза, когда бесцеремонная Шорохова затолкала его в квартиру вместе с пакетами и, оттеснив от двери, нагло загремела замками. В комнату она не вошла, а вбежала и целенаправленно метнулась к кладовке.
– Маньяк преследует, – объяснила туманно. – Боюсь. Свет включи.
Никита включил, и они втроем заглянули в кладовку. Три широкие полки, где столпились пустые стеклянные банки, громоздились пыльные коробки и топорщились стальными углами старые дерматиновые чемоданы. Ниже стояла раскладушка, поперек лежала деревянная гладильная доска, подушка в углу, а еще пара боксерских перчаток, что красной гроздью висели на облупившейся стене. Кожа перчаток слегка запылились, но выглядели они вполне достойно.
Женька выдохнула и шагнула в кладовку, следом забежал Малевич и взвизгнул у ее ног. Шумно дыша, она присела на пол, автоматически потрепала щенка за холку, и в этот момент входная дверь соседа содрогнулась от ударов.
Никита нахмурился, выключил свет и аккуратно прикрыл дверь кладовки, причем она, будучи такой же полосатой, как обои на стене, природно слилась с общим фоном. Дальше он заслонил ее винтажной вешалкой, на крючках которой покачивался бордовый чехол с мольбертом и висел заляпанный краской халат художника.
Когда разговор «двух простых парней» закончился на ноте «…чо я алкоголик один пить?», Женька попробовала приоткрыть дверь одним пальцем. Малевич ей усердно помогал, расширяя проем любопытным носом.
Наконец, с подачи хозяина дверь кладовки широко распахнулась, и Женька решила встать, однако ноги предательски подгибались. Ой, как стыдно!
– Твои? – спросила она у Никиты, кивнув на красную амуницию боксера.
Он покачал головой.
– Нет. Наследство бабули.
– Отбоксировала старушка.
– Выходи уже… гх-м, ладно, выползай.
Женька пересекла границу кладовка-комната на четвереньках: ноги не держали, и руки разделили с ними основную функцию. Малевич тянулся следом за новорожденной четвероногой, нюхал подошвы кроссовок и выглядел озадаченным.
За порогом Женька взяла себя в руки и уже на двоих кое-как доплелась до дивана. Только присела, как в дверь снова загрохотали. Подскочила выпрямленной пружиной, но сосед уронил трехбуквенное:
– Дух.
И пошел впускать гостя, а Женька рухнула на пол и закрыла лицо ладонями. Нахлынуло все и сразу. Кошмар последних трех дней и дважды пережитый испуг.
– Жень, что случилось? – волновался Веник, разглядывая ее серое лицо.
Самое интересное, что вместе с Духом в квартиру соседа вошла и Лера. Ее сестрица как-то фантастически быстро добралась от «Абриса» до подъезда. Женька хотела выдвинуть претензию, но голос не повиновался ей. Она провела рукой по горлу, и Лера сорвался с порога комнаты в кухню.
– Если Женька не может говорить, значит, сильно испугалась, – объяснила она Никите. – Немеет от страха.
Параллельно дергала за кран и лила воду мимо чашки.
– На столе, – подсказал хозяин, указывая на торчащую из пакета пластиковую бутыль с минералкой.
После спасительной процедуры «отпаивания» Женька заговорила:
– Может, я одета слишком вызывающе? – хрипло вопрошала она, примеряя роль жертвы.
– Угу, широченные джинсы, безразмерная футболка и бутсы – это очень вызывающе, – скептически ответил Веник. – Хотя, да, розовая челка – явная провокация для тех, кому за семьдесят.
Жертва пощупала розовую прядь и, опустив вниз голову, осмотрела белую футболку с Микки Маусом на груди.
– Мы-ы собира-ались до-олго ходить по торго-овому центру, поэ-этому удобная одежда, – она произносила каждое слово медленно, неестественно растягивая гласные. Откашлялась, после чего заговорила чуть быстрее. – Слушайте, а вдруг этот в очках – сталкер?
Дух озадаченно почесывал затылок, а Никита хмурился.
– Накрыло его глубоким чувством не по детски, и будет он день и ночь караулить меня возле дома, пытаться «поговорить, разобраться и дать ему второй шанс»?
– Ты переписывалась с кем-то на сайте знакомств? – поинтересовался Никита. – У вас было свидание?
Женька глупо поморгала, постучала себя по голове, словно вытряхивая ненужные знания, наморщила лоб и призналась:
– Я на сайтах знакомств даже не зарегистрирована и на свидания не ходила. Тогда зачем ему я?
– Не ему, а им, – поправила Лера. – Второй был за рулем автомобиля, который тебя преследовало.
Второго она толком не рассмотрела, видела мельком кого-то крупного и в зеленой куртке через приспущенное стекло. Позже стало не до водителя. Пришлось мчаться за сестрой и швырять палку под ноги первого преследователя. Уж очень резво он бежал.
– Парень – не сталкер, – дошло до Женьки.
– Нет, – отмел версию Никита. – Я видел его глаза и чувства здесь не при чем. Этот «маньяк» для чего-то искал тебя, артистично искал.
– А ты артистично отвечал, – буркнула Шорохова. – Целый радиоспектакль выслушала, пока пряталась.
– Где пряталась? – не понял Дух, оглядывая зал. – В шкафу? Жень, в туалете?
– В кладовке, – кивнул на вешалку Никита. – Зря я отпустил твоего маньяка. Теперь будем мучиться догадками и ждать второго пришествия.
Надо было видеть глаза Женьки. Она схватилась за воду и опустошила бокал до дна.
– Мне никуда нельзя ходить теперь? – жалобно спросила она. – Сидеть в квартире и не высовываться?
– Поднимайся с пола и пошли, – подтолкнула ее Лера. – Нашла место.
И, понизив тон, почти шепотом поинтересовалась:
– Что там за портал в кладовке?
– Перчатки боксерские. Красные. Руками не трогала, сидела возле двери. Фух, вроде пронесло. Слушай, а если вооружиться против маньяка? Перцовый баллончик, эти, как их, нунчаки или…
– Суперовые! – раздался восхищенный голос за их спинами.
Пока девицы препирались и подбирали оружие, Дух как-то незаметно добрался до кладовки и распахнул дверь. Первое, что он увидел, были боксерские перчатки, которые ему немедленно захотел потрогать, «чтобы убедиться в их кожаной натуральности».
– Нет! – кричала Женька, вскакивая с дивана. – Уходи!
Лера стояла ближе. Она успела в два прыжка настичь соседа и схватить его за ладонь. Однако рисковый естествоиспытатель умудрился сделать шаг, хотя на левой руке камнем зависла девица, и коснуться пальцем кожаного красного бока.
– Бомба! – восхитился он, и свет в кладовке погас.
На Леру обрушился ледяной душ, заставив ее завизжать от неожиданности. Секундой позже она лихорадочно регулировала воду, повышая ее температуру до комфортно-теплой, и параллельно улыбалась перепуганной девице под соседним душем.
– Слишком холодная, – объясняла она, виновато помахивая рукой.
«Мало того, что она каким-то чудом перенеслась в «Харди», так еще и голая! Надо посчитать до десяти и успокоиться. Один, два… она принимает душ после тренировки. Всегда так делает. Три, четыре… какое сегодня число? Пять, шесть, семь… а когда она ходила в клуб последний раз? Восемь, девять, десять... четыре дня назад, во вторник. Одиннадцать, двенад... надо выходить, скоро начнется драка!»
Лера лихорадочно сушила мокрые волосы феном, не отводя взгляда от мобильника. Время весело неслось вскачь, откидывая минуты точно секунды. Махнув рукой на влажные пряди, она побежала в раздевалку, стянула с себя спортивные штаны и влезла в джинсовые капри. Одновременно застегивала молнию на джинсах и засовывала ноги в легкие спортивные тапочки. И то и другое выходило плохо: на тапочке подогнулся задник, а молния штанов зацепила край футболки, отчего дело застопорилось на середине. Из коридора уже доносился шум, накатывая не в пример быстрее, чем в прошлый раз.
Прыгая на одной ноге, Лера успела выпрямить задник, подхватить спортивную сумку и отскочить в сторону, когда в раздевалку ворвались дерущиеся люди. Она плотнее прижалась к стене, и мимо нее проскакали боксирующие. Двое мужчин в черных бейсболках и очках, чьи лица невозможно было разглядеть, женщина-тренер, Аркадий. Аркаша? Лера отступала к двери, но успела выслушать звуки ударов, женский визг, мужские ругательства и треск ломающейся скамьи. Из-под ног дерущихся вылетели ее спортивки и замерли на полу пыльным комом. Она автоматически подхватила их, запихнула в сумку и попятилась к двери, потому что стоять рядом с драчунами стало определенно опасно. Аркаша вывалился из общей кучи-малы, ошарашенно присел на скамейку, и около него тотчас объявилась взлохмаченная Эля. Она тоже была здесь? Однако супруга Аркадия очень ловко оберегает благоверного от ударов. Профессионально отбивается.
Дальше Лера смотреть не стала. Отягощенная новыми знаниями, выбежала из раздевалки. Спускаясь по лестнице, вспомнила про расстёгнутую молнию на джинсах. Сейчас бы опозорилась! Фу-ух, хоть не мокрая и не голая – и на том спасибо, дорогие перчатки!
– Пусти, зараза! – обратилась она к замку на штанах, копируя поведение сестры, после чего рванула застрявшую ткань.
Молния и футболка разошлись навсегда, причем в первой остался на память белый кусок белой. Футболка не перенесла внезапного расставания.
Возвращаясь домой, Лера бездумно помахивала сумкой и повторяла про себя и вслух два имени: Аркаша и Эля, Эля и Аркаша. Завтра утром муж и жена заселятся в соседнюю квартиру. В обед Эля прибежит знакомиться, будет болтлива и доброжелательна, а вечером ее супруг разобьет горшок с пальмой на лестничной площадке. Должно быть, на удачу. Так судостроители бьют шампанское о борт построенного корабля. Чтобы «ходил». И куда направляется корабль их супружеского счастья? Судя по высказываниям Эли, к скорому разводу. Но глядя на то, как она пантерой защищала Аркадия, к долгой совместной жизни. Слова совершенно не вязались с поступками. К соседям стоило присмотреться внимательнее. Благо и время появилось, и возможностей, хоть отбавляй.
Лера свернула к дому и махнула рукой Духу, покачивающемуся на лавке китайским болванчиком. Выглядел естествоиспытатель неважно: волосы влажные, косичка растрепана, руки сложены на груди, в глазах – полное отчаяние.
Она присела рядом и залюбовалась двумя рыжими кошками, пригревшимися в молодой траве на клумбе. Ослепительно яркие краски: бери мольберт, палитру, кисть и рисуй.
– Привет, – буркнул Веник. – С тренировки?
– Виделись уже, – усмехнулась Лера. – Нечего было вещи чужие без спроса трогать. Перчатки боксерские, видите ли, ему понравились.
– Так ты… – задохнулся Дух и рванул вырез футболки. – Думал, с ума сошел. Лера, твоя сестрица грозилась сдать меня в психушку.
– Громко кричал?
– Под душем, представляешь. Как заору! Женька прибежала, чуть двери не высадила. А я голый!
Лера фыркнула. Однако, перчатки – те еще шутники. Скучно им годами висеть в кладовке, изощряются, сражают русских пересоленным американским юмором. Потом хоть смейся, хоть плачь.
– А ты?
Она погладила по плечу разволновавшегося Духа дремучего. Тот едва не плакал от нервного потрясения, приправленного навалившимся счастьем.
– Что это было, а? Мы теперь навечно в прошлом застряли, как в кино? Точно не сошли с ума? Или ты мне снишься?
Она до дрожи в ногах боялась пропустить момент, когда «дядечка из десятой» будет покидать квартиру. Время по отношению к ней вело себя ненормально: оно то уносилось скачками, оставляя страшные провалы, то испуганно замирало на месте. Казалось бы, только-только стрелка дотянула до девяти. Однако когда Женька вышла из ванной, часы показывали десять, хотя «копуша» всего лишь быстренько приняла душ и почистила зубы. Глядя на эти выкрутасы, она собиралась в темпе солдата второго года службы. Джинсы, футболка, разношенные кроссовки, за спиной – маленький рюкзак. Не стала рисковать: отправилась дожидаться дядечку на лестнице. Когда уселась на ступеньку, мобильник показал одиннадцать. В ее жизни происходило черт знает что! На всякий случай Женька читала стихотворение, не сводя глаз с десятой квартиры. Главное, не отвлекаться.
Когда дверь распахнулась, она уже спускалась по лестнице, что позволило ей независимо обернуться и радостно поздороваться с соседом.
До остановки дошли в бодром темпе, и время вело себя достойно. Потом она свернула за угол, пробежала пятьдесят метров трусцой, выглядывая зебру. Но чудо-время тоже ускорило бег, и до зебры Женька не дотянула. Когда «Ланос» прижался к обочине, а его дверь распахнулась, она уже заложила крутой вираж разворота и мчалась к дому. Старалась изо всех сил, но парень из автомобиля бежал быстрее. Возле подъезда он ее почти настиг, но упал при входе. Женьку, будто кто подтолкнул: не чуя ног, она летела по ступенькам вверх.
У Никиты были огромные глаза, когда бесцеремонная Шорохова затолкала его в квартиру вместе с пакетами и, оттеснив от двери, нагло загремела замками. В комнату она не вошла, а вбежала и целенаправленно метнулась к кладовке.
– Маньяк преследует, – объяснила туманно. – Боюсь. Свет включи.
Никита включил, и они втроем заглянули в кладовку. Три широкие полки, где столпились пустые стеклянные банки, громоздились пыльные коробки и топорщились стальными углами старые дерматиновые чемоданы. Ниже стояла раскладушка, поперек лежала деревянная гладильная доска, подушка в углу, а еще пара боксерских перчаток, что красной гроздью висели на облупившейся стене. Кожа перчаток слегка запылились, но выглядели они вполне достойно.
Женька выдохнула и шагнула в кладовку, следом забежал Малевич и взвизгнул у ее ног. Шумно дыша, она присела на пол, автоматически потрепала щенка за холку, и в этот момент входная дверь соседа содрогнулась от ударов.
Никита нахмурился, выключил свет и аккуратно прикрыл дверь кладовки, причем она, будучи такой же полосатой, как обои на стене, природно слилась с общим фоном. Дальше он заслонил ее винтажной вешалкой, на крючках которой покачивался бордовый чехол с мольбертом и висел заляпанный краской халат художника.
Когда разговор «двух простых парней» закончился на ноте «…чо я алкоголик один пить?», Женька попробовала приоткрыть дверь одним пальцем. Малевич ей усердно помогал, расширяя проем любопытным носом.
Наконец, с подачи хозяина дверь кладовки широко распахнулась, и Женька решила встать, однако ноги предательски подгибались. Ой, как стыдно!
– Твои? – спросила она у Никиты, кивнув на красную амуницию боксера.
Он покачал головой.
– Нет. Наследство бабули.
– Отбоксировала старушка.
– Выходи уже… гх-м, ладно, выползай.
Женька пересекла границу кладовка-комната на четвереньках: ноги не держали, и руки разделили с ними основную функцию. Малевич тянулся следом за новорожденной четвероногой, нюхал подошвы кроссовок и выглядел озадаченным.
За порогом Женька взяла себя в руки и уже на двоих кое-как доплелась до дивана. Только присела, как в дверь снова загрохотали. Подскочила выпрямленной пружиной, но сосед уронил трехбуквенное:
– Дух.
И пошел впускать гостя, а Женька рухнула на пол и закрыла лицо ладонями. Нахлынуло все и сразу. Кошмар последних трех дней и дважды пережитый испуг.
– Жень, что случилось? – волновался Веник, разглядывая ее серое лицо.
Самое интересное, что вместе с Духом в квартиру соседа вошла и Лера. Ее сестрица как-то фантастически быстро добралась от «Абриса» до подъезда. Женька хотела выдвинуть претензию, но голос не повиновался ей. Она провела рукой по горлу, и Лера сорвался с порога комнаты в кухню.
– Если Женька не может говорить, значит, сильно испугалась, – объяснила она Никите. – Немеет от страха.
Параллельно дергала за кран и лила воду мимо чашки.
– На столе, – подсказал хозяин, указывая на торчащую из пакета пластиковую бутыль с минералкой.
После спасительной процедуры «отпаивания» Женька заговорила:
– Может, я одета слишком вызывающе? – хрипло вопрошала она, примеряя роль жертвы.
– Угу, широченные джинсы, безразмерная футболка и бутсы – это очень вызывающе, – скептически ответил Веник. – Хотя, да, розовая челка – явная провокация для тех, кому за семьдесят.
Жертва пощупала розовую прядь и, опустив вниз голову, осмотрела белую футболку с Микки Маусом на груди.
– Мы-ы собира-ались до-олго ходить по торго-овому центру, поэ-этому удобная одежда, – она произносила каждое слово медленно, неестественно растягивая гласные. Откашлялась, после чего заговорила чуть быстрее. – Слушайте, а вдруг этот в очках – сталкер?
Дух озадаченно почесывал затылок, а Никита хмурился.
– Накрыло его глубоким чувством не по детски, и будет он день и ночь караулить меня возле дома, пытаться «поговорить, разобраться и дать ему второй шанс»?
– Ты переписывалась с кем-то на сайте знакомств? – поинтересовался Никита. – У вас было свидание?
Женька глупо поморгала, постучала себя по голове, словно вытряхивая ненужные знания, наморщила лоб и призналась:
– Я на сайтах знакомств даже не зарегистрирована и на свидания не ходила. Тогда зачем ему я?
– Не ему, а им, – поправила Лера. – Второй был за рулем автомобиля, который тебя преследовало.
Второго она толком не рассмотрела, видела мельком кого-то крупного и в зеленой куртке через приспущенное стекло. Позже стало не до водителя. Пришлось мчаться за сестрой и швырять палку под ноги первого преследователя. Уж очень резво он бежал.
– Парень – не сталкер, – дошло до Женьки.
– Нет, – отмел версию Никита. – Я видел его глаза и чувства здесь не при чем. Этот «маньяк» для чего-то искал тебя, артистично искал.
– А ты артистично отвечал, – буркнула Шорохова. – Целый радиоспектакль выслушала, пока пряталась.
– Где пряталась? – не понял Дух, оглядывая зал. – В шкафу? Жень, в туалете?
– В кладовке, – кивнул на вешалку Никита. – Зря я отпустил твоего маньяка. Теперь будем мучиться догадками и ждать второго пришествия.
Надо было видеть глаза Женьки. Она схватилась за воду и опустошила бокал до дна.
– Мне никуда нельзя ходить теперь? – жалобно спросила она. – Сидеть в квартире и не высовываться?
– Поднимайся с пола и пошли, – подтолкнула ее Лера. – Нашла место.
И, понизив тон, почти шепотом поинтересовалась:
– Что там за портал в кладовке?
– Перчатки боксерские. Красные. Руками не трогала, сидела возле двери. Фух, вроде пронесло. Слушай, а если вооружиться против маньяка? Перцовый баллончик, эти, как их, нунчаки или…
– Суперовые! – раздался восхищенный голос за их спинами.
Пока девицы препирались и подбирали оружие, Дух как-то незаметно добрался до кладовки и распахнул дверь. Первое, что он увидел, были боксерские перчатки, которые ему немедленно захотел потрогать, «чтобы убедиться в их кожаной натуральности».
– Нет! – кричала Женька, вскакивая с дивана. – Уходи!
Лера стояла ближе. Она успела в два прыжка настичь соседа и схватить его за ладонь. Однако рисковый естествоиспытатель умудрился сделать шаг, хотя на левой руке камнем зависла девица, и коснуться пальцем кожаного красного бока.
– Бомба! – восхитился он, и свет в кладовке погас.
ГЛАВА 5
На Леру обрушился ледяной душ, заставив ее завизжать от неожиданности. Секундой позже она лихорадочно регулировала воду, повышая ее температуру до комфортно-теплой, и параллельно улыбалась перепуганной девице под соседним душем.
– Слишком холодная, – объясняла она, виновато помахивая рукой.
«Мало того, что она каким-то чудом перенеслась в «Харди», так еще и голая! Надо посчитать до десяти и успокоиться. Один, два… она принимает душ после тренировки. Всегда так делает. Три, четыре… какое сегодня число? Пять, шесть, семь… а когда она ходила в клуб последний раз? Восемь, девять, десять... четыре дня назад, во вторник. Одиннадцать, двенад... надо выходить, скоро начнется драка!»
Лера лихорадочно сушила мокрые волосы феном, не отводя взгляда от мобильника. Время весело неслось вскачь, откидывая минуты точно секунды. Махнув рукой на влажные пряди, она побежала в раздевалку, стянула с себя спортивные штаны и влезла в джинсовые капри. Одновременно застегивала молнию на джинсах и засовывала ноги в легкие спортивные тапочки. И то и другое выходило плохо: на тапочке подогнулся задник, а молния штанов зацепила край футболки, отчего дело застопорилось на середине. Из коридора уже доносился шум, накатывая не в пример быстрее, чем в прошлый раз.
Прыгая на одной ноге, Лера успела выпрямить задник, подхватить спортивную сумку и отскочить в сторону, когда в раздевалку ворвались дерущиеся люди. Она плотнее прижалась к стене, и мимо нее проскакали боксирующие. Двое мужчин в черных бейсболках и очках, чьи лица невозможно было разглядеть, женщина-тренер, Аркадий. Аркаша? Лера отступала к двери, но успела выслушать звуки ударов, женский визг, мужские ругательства и треск ломающейся скамьи. Из-под ног дерущихся вылетели ее спортивки и замерли на полу пыльным комом. Она автоматически подхватила их, запихнула в сумку и попятилась к двери, потому что стоять рядом с драчунами стало определенно опасно. Аркаша вывалился из общей кучи-малы, ошарашенно присел на скамейку, и около него тотчас объявилась взлохмаченная Эля. Она тоже была здесь? Однако супруга Аркадия очень ловко оберегает благоверного от ударов. Профессионально отбивается.
Дальше Лера смотреть не стала. Отягощенная новыми знаниями, выбежала из раздевалки. Спускаясь по лестнице, вспомнила про расстёгнутую молнию на джинсах. Сейчас бы опозорилась! Фу-ух, хоть не мокрая и не голая – и на том спасибо, дорогие перчатки!
– Пусти, зараза! – обратилась она к замку на штанах, копируя поведение сестры, после чего рванула застрявшую ткань.
Молния и футболка разошлись навсегда, причем в первой остался на память белый кусок белой. Футболка не перенесла внезапного расставания.
Возвращаясь домой, Лера бездумно помахивала сумкой и повторяла про себя и вслух два имени: Аркаша и Эля, Эля и Аркаша. Завтра утром муж и жена заселятся в соседнюю квартиру. В обед Эля прибежит знакомиться, будет болтлива и доброжелательна, а вечером ее супруг разобьет горшок с пальмой на лестничной площадке. Должно быть, на удачу. Так судостроители бьют шампанское о борт построенного корабля. Чтобы «ходил». И куда направляется корабль их супружеского счастья? Судя по высказываниям Эли, к скорому разводу. Но глядя на то, как она пантерой защищала Аркадия, к долгой совместной жизни. Слова совершенно не вязались с поступками. К соседям стоило присмотреться внимательнее. Благо и время появилось, и возможностей, хоть отбавляй.
Лера свернула к дому и махнула рукой Духу, покачивающемуся на лавке китайским болванчиком. Выглядел естествоиспытатель неважно: волосы влажные, косичка растрепана, руки сложены на груди, в глазах – полное отчаяние.
Она присела рядом и залюбовалась двумя рыжими кошками, пригревшимися в молодой траве на клумбе. Ослепительно яркие краски: бери мольберт, палитру, кисть и рисуй.
– Привет, – буркнул Веник. – С тренировки?
– Виделись уже, – усмехнулась Лера. – Нечего было вещи чужие без спроса трогать. Перчатки боксерские, видите ли, ему понравились.
– Так ты… – задохнулся Дух и рванул вырез футболки. – Думал, с ума сошел. Лера, твоя сестрица грозилась сдать меня в психушку.
– Громко кричал?
– Под душем, представляешь. Как заору! Женька прибежала, чуть двери не высадила. А я голый!
Лера фыркнула. Однако, перчатки – те еще шутники. Скучно им годами висеть в кладовке, изощряются, сражают русских пересоленным американским юмором. Потом хоть смейся, хоть плачь.
– А ты?
Она погладила по плечу разволновавшегося Духа дремучего. Тот едва не плакал от нервного потрясения, приправленного навалившимся счастьем.
– Что это было, а? Мы теперь навечно в прошлом застряли, как в кино? Точно не сошли с ума? Или ты мне снишься?
