— А если они… — робко начала я, но не стала договаривать «они погибли».
Корбан деловито отмахнулся.
— Мы это легко выясним. Ты где их всех оставила? В капсуле?
Я кивнула.
— Вот ее и проверим. Если все чисто, просмотрим подвалы. Если они вырвались с фермы, живы и здоровы, — там будет пусто.
— А подвалы не могут вскрыть чужие?
— Нет. Там сверху кусты в два метра. Чтобы отыскать их, надо перерыть все пространство на ферме. И, если точно не знать где, не найдешь. А знают это только я и Георг, те, кто строили дом и ферму.
Я медленно кивнула и, очарованная этой мыслью, коротко вздохнула:
— Это было бы здорово, вернуться туда!
— Угу. Только нас поедет трое. Ты, я и Кир. Это царя так одного звали… Сейчас наш «царь» сюда пожалует. Я его на разведку отправил, побоялся с тобой оставить. А не то, без моей рекомендации, еще прибьешь случайно! — Корбан рассмеялся.
— Шутишь, да? Я от боли дышу через раз, кого я прибить могу? — криво улыбнулась я.
— Да не-е… я наслышан о твоих подвигах. Молодец. Так и надо. А поломанные ребра заживут быстро, мы их плотно перемотаем, и станет легче, — невозмутимо отозвался Корбан, не отрываясь от ножа.
Я молчала, не зная, что на это ответить. Да и говорить особо не хотелось. Так что продолжал беседу в основном Корбан:
— В общем, мы и не стали бы ждать, и отправились бы туда сразу, едва я нашел на чем. Но…— Он с раздражением постучал пальцем по серому пластиковому ошейнику у себя на шее. — Эта дрянь взорвется и снесет мне голову, едва мы покинем периметр допуска. Так что, сначала надо избавиться от него, то есть найти того, кто сможет снять ошейник без последствий, и только потом ехать к нашим.
Я в шоке посмотрела на ошейник. Какой ужас, что за псих до такого додумался?! Неужели Марко?
Корбан не закончил говорить, как к нам подошел высокий худощавый мужчина с гладко выбритой головой и с таким же ошейником как у Корбана.
Улыбнувшись, он сказал:
— Принцесса проснулась? Рад видеть тебя в сознании. — Я коротко кивнула, молча его рассматривая.
— Я видел тебя на допросе у принца. Ты держалась молодцом, но так откровенно пыталась что-то скрыть, что это сразу бросалось в глаза, — Кир снисходительно улыбнулся.
Я тяжело вздохнула и кивнула ему, соглашаясь.
Кир, наблюдая за мной, весело отозвался:
— Только зря старалась. У него единственного из здешних шишек есть спутники и постоянное слежение. Так что, если у вас кто-то уплыл или улетел, то он точно знал, когда, как, и во сколько…
Мы с Корбаном в ужасе переглянулись.
— Что ты мне раньше не сказал? — раздраженно произнес Корбан, с досадой рассматривая Кира. Тот невозмутимо пожал плечами:
— Ну… ты не спрашивал. Да и я, пока мы ее не освободили, понятия не имел, что ты с ней как-то связан. А что, кто-то важный уплыл?
Мы мрачно кивнули.
— Да вы как год тренировались! Синхронно реагируете… — с интересом на нас поглядывая, усмехнулся лысый Кир, переводя пытливый взор с Корбана на меня, и обратно. — Не волнуйтесь. Принц ничего не предпринимал, я бы знал! Я ведь у него военными вертолетами занимался. Никаких операций не было, ручаюсь. Значит, ваши отбыли спокойно. Главное, чтобы далеко. Лучшие вертолеты принца летают без груза на одной заправке где-то тысячу миль (1600 км). Если расстояние больше, то это уже сложно. Надо думать о дополнительном топливе и прочем, а это хлопотно, а если очень далеко, то и вовсе невозможно, — усмехнулся Кир.
Георг говорил о пяти тысячах километров. Значит, к началу июля людям с фермы уже ничего от местных упырей не грозило.
Переглянувшись, мы с Корбаном с облегчением выдохнули.
— Вот не думал, что в наше время кто-то может быть на одной волне, как вы, — рассмеялся Кир, наблюдая за нами. — Вы в прошлом, случайно, не любовники?
— Нет, — коротко махнув головой, ответила я. Корбан задумчиво перевернул нож, который все это время точил, и внимательно рассматривая его, вообще никак не отреагировал, словно не услышал.
Дальше они болтали только о том, что Киру удалось сегодня узнать о лаборатории, которая когда-то была на соседней улице, а теперь исчезла неизвестно куда.
Как я поняла, Корбан полностью доверял этому Киру, а я все еще настороженно замирала, ловя на себе его взгляд.
Дальше все шло однообразно и спокойно, что не могло ни радовать. Через три недели я уже могла смеяться, громко говорить и вдыхать полной грудью, до этого это все было невообразимо больно.
В прошлом, как пояснил Кир, здесь была подземная городская канализация, но уже лет пятьдесят в этом месте всегда сухо и относительно чисто. Но при этом осталась труба с чистой водой. Именно наличие воды стало решающим фактором при выборе места для жизни.
Пользуясь силой, Корбан и Кир выгнали отсюда местных отбросов. Местная канализация место оживленное, те просто перебрались в коридоры выше и ниже нашего логова, и вечерами здесь бывало довольно шумно и светло, а из-за чадящих факелов постоянно воняло гарью.
Корбан или Кир по очереди ходили наверх в город за едой. Им пришлось воровать не только кровь, но одежду и прочее, чтобы выжить. Воровали они и человеческую еду, но редко. С этим было совсем туго, благо Корбан нашел где-то дерево с поспевшими яблоками, и теперь, если день был неудачный, то в ящике для еды всегда лежала горка яблок на обед.
Им удалось достать мне какой-то порошок, он немного пенился и неплохо отстирывал пятна. Так что под защитой одного из мужчин я иногда могла спокойно пройти по подвалам мимо глазеющих отбросов до самой трубы с водой, и при свете факела постирать нашу одежду.
Они заботились обо мне, я как физически смогла, стала заботиться о них.
Постирав в очередной раз кипу штанов и курток, я развесила их на ржавые крючья, торчащие из стены, в темном узком месте, которой нашел Кир. Здесь всегда был жуткий сквозняк, и одежда сохла меньше чем за час. Но этот час надо было где-то переждать, и желательно там, где не так холодно. Обычно мы выходили в коридор и сидели там у стенки.
Так и на этот раз, когда мы вышли, я повернулась к Киру и спросила:
— Так как вы попали к принцу? Это он отправил вас на операцию? — Я глазами показала на серый пластик, обхвативший его шею.
Тогда в поместье странное пластиковое облачение охранников сразу бросилось мне в глаза. Точнее ошейник, тонкий, плотно прилегающий, буквально входящий внутрь тела. Уже здесь, я узнала, что ошейник на самом деле цепляли за первый позвонок, так называемый Атлант. Отсюда странный голос и ограничение передвижения расстоянием периметра, за который выезжать нельзя.
Кир скривился и медленно покачал головой:
— Я думал, что вы с Марко и правда друзья… Нет. Принц тут не при чем. Я у многих шишек из элиты был в охранниках, Марко, в принципе, не самый худший из них. Я не знаю, знакома ли ты с его генералом? Его зовут Кай. В прошлом его кличка была «Кайзер», но потом все стали звать его кратко Каем, да так и осталось. Это он собрал нас и принудительно отправил на операцию. Пока ошейник работал, мы даже говорить не могли, послушные приказу как, долбанные мать их, киборги. — Кир сплюнул и поморщился.
Я молча ждала, когда же он продолжит.
— Так вот… Каю этого показалось мало. Этот ублюдок решил вставить нам в мозги «калькулятор», ну так мы называли ту ерунду, что полностью превращала человека в машину. Вживи чип, и управляй кнопками. Но, как ни странно, нам помог принц. Он лично прибыл на базу в отсутствие генерала и приказал нам сесть в его автобус. Тихо и спокойно увез всех, кто там был на тот момент. Как он потом уладил это дело, не знаю, но нас от генерала он спас.
— Я знаю только одного генерала, беловолосого с мутными глазами… — сказала я. — Урод еще тот!
Кир кивнул:
— О! Точно! Это та самая мразь, Кай, который…
— Но он же подчинялся принцу? — удивленно отозвалась я.
— Вот потому я сказал, что ты вроде была другом, а на самом деле ничего о нем не знаешь. Никогда он принцу не подчинялся. Он служил архонту, а у принца просто на довольствии стоял и делал вид, что ему служит.
— А что, Марко не знал этого?
— Судя по тому, что я видел, Марко знал это и где мог, мешал ему. Но Кай еще та тварь. Поверь, я знаю, служил у него десять лет. Если принц ослабнет, Кай первым сожрет его.
— И что делал Марко, чтобы этого избежать?
Кир оскалился:
— Ты же понимаешь, он со мной планами не делился. Это все слухи, доходившие до меня. На момент нашего побега принц тайно собирал войска. На него работает несколько лабораторий, о которых не понятия ни имеет архонт. Больше я ни о чем не знаю, ведь о таком не распространяются. Но, думаю, скоро в городе все переменится.
Я вздохнула, зашла внутрь и потрогала рукав ближайшей куртки. Почти сухой, ждать осталось совсем немного.
Вернувшись, вновь спросила у Кира:
— Но станет ли намного лучше? Ведь, когда он спас вас от генерала и спрятал у себя, но ошейники не снял. Корбан сказал, что все это время вы искали способ отключить внешнюю активацию.
— Да… Я не знаю, что будет, и как это обернется. Но знаю, что этому миру точно кранты! И все это знают. Это агония и драка в падающем лифте.
Я грустно кивнула Киру. Меня это не радовало. Я хотела жить. Вот честно! Хотела, чтобы падение этого гигантского лифта меня не затронуло. Никого не затронуло. Чтобы он остановился на последнем этаже, открылась дверь… и все вышли живыми и здоровыми.
Дальше я молча собрала подсохшие вещи, размышляя, что получалось из рассказа Кира.
Ферму атаковал — генерал, Корбана похитил и отправил на операцию — генерал, Георга пытал и издевался над ним — генерал. Он же не хотел спасать принца, когда мы попали в ловушку. При этом послушно исполнял приказы архонта. И был врагом Марко. Принц, конечно, не белый пушистый зайчик, но, оказывается, не все, в чем я его винила, было на его совести.
Да, и если Марко на самом деле знал, куда делись люди Георга, но ничего не сделал… Это о много о нем говорило!
Кир шел впереди, защищая меня от голодных от отбросов, я шагала за ним с одеждой на плече. Корбан должен был вернуться только вечером. Он подарил мне тот нож, который сделал уже здесь в подвале. А Кир учил давать отпор. Не в смысле убивать и калечить, нет. Учил, как отбить нападение, тем самым выиграть время и убежать, не рассчитывая на победу.
До этого молча идущий Кир, отрывая меня от размышлений, повернулся и вдруг сказал:
— А ты знала, что Корбан в тот день, узнав, что с тобой приключилось, на свой страх и риск, разбил ножом головку с электронной начинкой? Я сделал это вслед за ним, но именно он рисковал, ведь никто не знал, как среагирует взрывное устройство на удар металлом по головке! Она могла быть запрограммирована на взрыв, могла просто дать реакцию и ему бы голову снесло… Потому я спросил вас о любовниках.
— Нет, — я улыбнулась. — Он просто терпеть не может, когда обижают женщин. Он ведь по-настоящему сильный, потому к женщинам, и вообще, к слабым, относится очень по-доброму и снисходительно. Тем более, меня давно знает. А любит он ту, что уплыла. Он пятнадцать лет звал ее замуж. — Я улыбнулась.
— Что там за красотка такая? — Удивился Кир. — Наверно глаз не оторвать?
Я вспомнила постоянно измотанную, частенько не выспавшуюся Марину в грубой балахонистой одежде и кое-как собранном в хвост волосе, и улыбнулась.
— Да… Я лучше женщины не встречала. — Кроме тетушки принца, конечно, но это неважно.
— Что ж она его не дождалась? — удивился Кир.
— Он понимает почему. Была бы ее воля, она бы его разыскала.
— Надо же, а я думал, что такое только в книгах бывает.
— Жизнь куда богаче на вымыслы, чем самая пространная фантазия писателей.
— Ну да… — согласился Кир.
Мы добрели до своего места, спугнув двух новеньких отбросов, которые, не понимая, отчего такое хорошее место пустует, за это время разместились у нас.
Сейчас мы были как дикари, не подчиняющиеся никаким законам, живущие по правилу «прав тот, кто сильнее».
Кир заменил факел на стене. Здесь всегда темно и хоть упыри неплохо видели в темноте, но эта темень действовала на нервы всем: и мне, и им.
Я складывала высохшую одежду, стараясь аккуратно ее разгладить, чтобы промышляя на столичных улицах, не бросалось в глаза, что Кир и Корбан живут в канализации, как отбросы.
Где-то в коридоре раздался шум, сначала никто из нас не придал этому значения, отбросы часто дрались, защищая свое место под солнцем, точнее под кирпичными перекрытиями канализации. Мы ничего не подозревали, мирно готовясь провести еще один спокойный вечер.
Эта беспечность обошлась всем слишком дорого!
В подвалы ворвался отряд городской охраны с приказом зачистить всю территорию. Шагающие в синей форме бойцы городской охраны каким-то светящимся устройством рубили отбросов на части.
Мы слишком поздно увидели вошедших охранников, и ничего не успели сделать.
Кира, кинувшегося в атаку, как и остальных отбросов, одним движением разрезали пополам.
Отступая, я закричала от ужаса…
Офицер, шедший за бойцами, приказал остановиться.
— Ты кто?
Ноги покосились, я упала на колени, не в состоянии оторвать глаз от того, кто только что мыслил, говорил, строил планы… Закрыла лицо ладонями, молясь о том, чтобы Корбан им не попался!!
— Ты глухая? Кто ты? Откуда они тебя украли? Видимо только что, раз вся чистая и все еще человек… Так откуда ты?
Я опустила руки от лица и глухо отозвалась, заставляя себя ему отвечать:
— Меня украли из поместья принца. Я служанка его тетушки. Если вы меня вернете, она заплатит золотом. Или хотя бы сообщите принцу… — Может, он и злится на меня, и я навсегда осталась без покровительства принца, но ради тетушки выкупит меня у городской охраны.
Пока я говорила, это светлый урод с серыми глазами, который казался всего на пару лет старше меня, громко хмыкнул:
— Я знаю, что ты врешь мне. Каждая, которую я находил, уверяла меня, что она из гарема принца или даже архонта! — Говорил офицер с пренебрежительными интонациями чересчур опытного вояки. — Так что я сам разберусь, куда тебя надо отправить! И там ты будешь находиться, сколько мне необходимо, так что убегать и не пытайся: все равно не сможешь даже пошевелиться!
И кивнув бойцам приказал:
— Связать ее!
Лжец. Сколько человеческих женщин он мог найти у отбросов? Если бы не недюжинная сила Корбана и Кира, меня бы съели в первый день.
Городские стражи не только связали, но даже вставили кляп, оторвав рукав куртки, сложенной для Корбана. И бросили лежать здесь же, видимо, дожидаясь окончания операции по зачистке от отбросов.
Лежала я недолго, раздался топот множеств ног. Меня подхватили и вынесли из подвала на улицу, под яркие лучи солнца. Спасая отвыкшие от яркого света глаза, отчего-то вспомнила наш давний спор с Марко.
Я говорила:
— Жизнь не шутка. Это сложное испытание и не каждый выдерживает его.
— Нет, — возражал Марко, и его темно-карие глаза страстно горели. — Жизнь это приключение. Она волнует и пугает. Иногда она немного скучна, но она никогда не должна быть серьезной.
Где же ты, вечный оптимист? Тебя никогда нет рядом, когда мне нужна твоя помощь. И Георга нет. Никого нет. Я как листок носимый ветром из огня да в полымя.
Меня закинули в машину. Минут через пятнадцать мы подъехали к дому с огромной оградой. В одной из дыр, симметрично расположенных вдоль забора, появилось лицо охранника:
Корбан деловито отмахнулся.
— Мы это легко выясним. Ты где их всех оставила? В капсуле?
Я кивнула.
— Вот ее и проверим. Если все чисто, просмотрим подвалы. Если они вырвались с фермы, живы и здоровы, — там будет пусто.
— А подвалы не могут вскрыть чужие?
— Нет. Там сверху кусты в два метра. Чтобы отыскать их, надо перерыть все пространство на ферме. И, если точно не знать где, не найдешь. А знают это только я и Георг, те, кто строили дом и ферму.
Я медленно кивнула и, очарованная этой мыслью, коротко вздохнула:
— Это было бы здорово, вернуться туда!
— Угу. Только нас поедет трое. Ты, я и Кир. Это царя так одного звали… Сейчас наш «царь» сюда пожалует. Я его на разведку отправил, побоялся с тобой оставить. А не то, без моей рекомендации, еще прибьешь случайно! — Корбан рассмеялся.
— Шутишь, да? Я от боли дышу через раз, кого я прибить могу? — криво улыбнулась я.
— Да не-е… я наслышан о твоих подвигах. Молодец. Так и надо. А поломанные ребра заживут быстро, мы их плотно перемотаем, и станет легче, — невозмутимо отозвался Корбан, не отрываясь от ножа.
Я молчала, не зная, что на это ответить. Да и говорить особо не хотелось. Так что продолжал беседу в основном Корбан:
— В общем, мы и не стали бы ждать, и отправились бы туда сразу, едва я нашел на чем. Но…— Он с раздражением постучал пальцем по серому пластиковому ошейнику у себя на шее. — Эта дрянь взорвется и снесет мне голову, едва мы покинем периметр допуска. Так что, сначала надо избавиться от него, то есть найти того, кто сможет снять ошейник без последствий, и только потом ехать к нашим.
Я в шоке посмотрела на ошейник. Какой ужас, что за псих до такого додумался?! Неужели Марко?
Корбан не закончил говорить, как к нам подошел высокий худощавый мужчина с гладко выбритой головой и с таким же ошейником как у Корбана.
Улыбнувшись, он сказал:
— Принцесса проснулась? Рад видеть тебя в сознании. — Я коротко кивнула, молча его рассматривая.
— Я видел тебя на допросе у принца. Ты держалась молодцом, но так откровенно пыталась что-то скрыть, что это сразу бросалось в глаза, — Кир снисходительно улыбнулся.
Я тяжело вздохнула и кивнула ему, соглашаясь.
Кир, наблюдая за мной, весело отозвался:
— Только зря старалась. У него единственного из здешних шишек есть спутники и постоянное слежение. Так что, если у вас кто-то уплыл или улетел, то он точно знал, когда, как, и во сколько…
Мы с Корбаном в ужасе переглянулись.
— Что ты мне раньше не сказал? — раздраженно произнес Корбан, с досадой рассматривая Кира. Тот невозмутимо пожал плечами:
— Ну… ты не спрашивал. Да и я, пока мы ее не освободили, понятия не имел, что ты с ней как-то связан. А что, кто-то важный уплыл?
Мы мрачно кивнули.
— Да вы как год тренировались! Синхронно реагируете… — с интересом на нас поглядывая, усмехнулся лысый Кир, переводя пытливый взор с Корбана на меня, и обратно. — Не волнуйтесь. Принц ничего не предпринимал, я бы знал! Я ведь у него военными вертолетами занимался. Никаких операций не было, ручаюсь. Значит, ваши отбыли спокойно. Главное, чтобы далеко. Лучшие вертолеты принца летают без груза на одной заправке где-то тысячу миль (1600 км). Если расстояние больше, то это уже сложно. Надо думать о дополнительном топливе и прочем, а это хлопотно, а если очень далеко, то и вовсе невозможно, — усмехнулся Кир.
Георг говорил о пяти тысячах километров. Значит, к началу июля людям с фермы уже ничего от местных упырей не грозило.
Переглянувшись, мы с Корбаном с облегчением выдохнули.
— Вот не думал, что в наше время кто-то может быть на одной волне, как вы, — рассмеялся Кир, наблюдая за нами. — Вы в прошлом, случайно, не любовники?
— Нет, — коротко махнув головой, ответила я. Корбан задумчиво перевернул нож, который все это время точил, и внимательно рассматривая его, вообще никак не отреагировал, словно не услышал.
Дальше они болтали только о том, что Киру удалось сегодня узнать о лаборатории, которая когда-то была на соседней улице, а теперь исчезла неизвестно куда.
Как я поняла, Корбан полностью доверял этому Киру, а я все еще настороженно замирала, ловя на себе его взгляд.
Дальше все шло однообразно и спокойно, что не могло ни радовать. Через три недели я уже могла смеяться, громко говорить и вдыхать полной грудью, до этого это все было невообразимо больно.
В прошлом, как пояснил Кир, здесь была подземная городская канализация, но уже лет пятьдесят в этом месте всегда сухо и относительно чисто. Но при этом осталась труба с чистой водой. Именно наличие воды стало решающим фактором при выборе места для жизни.
Пользуясь силой, Корбан и Кир выгнали отсюда местных отбросов. Местная канализация место оживленное, те просто перебрались в коридоры выше и ниже нашего логова, и вечерами здесь бывало довольно шумно и светло, а из-за чадящих факелов постоянно воняло гарью.
Корбан или Кир по очереди ходили наверх в город за едой. Им пришлось воровать не только кровь, но одежду и прочее, чтобы выжить. Воровали они и человеческую еду, но редко. С этим было совсем туго, благо Корбан нашел где-то дерево с поспевшими яблоками, и теперь, если день был неудачный, то в ящике для еды всегда лежала горка яблок на обед.
Им удалось достать мне какой-то порошок, он немного пенился и неплохо отстирывал пятна. Так что под защитой одного из мужчин я иногда могла спокойно пройти по подвалам мимо глазеющих отбросов до самой трубы с водой, и при свете факела постирать нашу одежду.
Они заботились обо мне, я как физически смогла, стала заботиться о них.
Постирав в очередной раз кипу штанов и курток, я развесила их на ржавые крючья, торчащие из стены, в темном узком месте, которой нашел Кир. Здесь всегда был жуткий сквозняк, и одежда сохла меньше чем за час. Но этот час надо было где-то переждать, и желательно там, где не так холодно. Обычно мы выходили в коридор и сидели там у стенки.
Так и на этот раз, когда мы вышли, я повернулась к Киру и спросила:
— Так как вы попали к принцу? Это он отправил вас на операцию? — Я глазами показала на серый пластик, обхвативший его шею.
Тогда в поместье странное пластиковое облачение охранников сразу бросилось мне в глаза. Точнее ошейник, тонкий, плотно прилегающий, буквально входящий внутрь тела. Уже здесь, я узнала, что ошейник на самом деле цепляли за первый позвонок, так называемый Атлант. Отсюда странный голос и ограничение передвижения расстоянием периметра, за который выезжать нельзя.
Кир скривился и медленно покачал головой:
— Я думал, что вы с Марко и правда друзья… Нет. Принц тут не при чем. Я у многих шишек из элиты был в охранниках, Марко, в принципе, не самый худший из них. Я не знаю, знакома ли ты с его генералом? Его зовут Кай. В прошлом его кличка была «Кайзер», но потом все стали звать его кратко Каем, да так и осталось. Это он собрал нас и принудительно отправил на операцию. Пока ошейник работал, мы даже говорить не могли, послушные приказу как, долбанные мать их, киборги. — Кир сплюнул и поморщился.
Я молча ждала, когда же он продолжит.
— Так вот… Каю этого показалось мало. Этот ублюдок решил вставить нам в мозги «калькулятор», ну так мы называли ту ерунду, что полностью превращала человека в машину. Вживи чип, и управляй кнопками. Но, как ни странно, нам помог принц. Он лично прибыл на базу в отсутствие генерала и приказал нам сесть в его автобус. Тихо и спокойно увез всех, кто там был на тот момент. Как он потом уладил это дело, не знаю, но нас от генерала он спас.
— Я знаю только одного генерала, беловолосого с мутными глазами… — сказала я. — Урод еще тот!
Кир кивнул:
— О! Точно! Это та самая мразь, Кай, который…
— Но он же подчинялся принцу? — удивленно отозвалась я.
— Вот потому я сказал, что ты вроде была другом, а на самом деле ничего о нем не знаешь. Никогда он принцу не подчинялся. Он служил архонту, а у принца просто на довольствии стоял и делал вид, что ему служит.
— А что, Марко не знал этого?
— Судя по тому, что я видел, Марко знал это и где мог, мешал ему. Но Кай еще та тварь. Поверь, я знаю, служил у него десять лет. Если принц ослабнет, Кай первым сожрет его.
— И что делал Марко, чтобы этого избежать?
Кир оскалился:
— Ты же понимаешь, он со мной планами не делился. Это все слухи, доходившие до меня. На момент нашего побега принц тайно собирал войска. На него работает несколько лабораторий, о которых не понятия ни имеет архонт. Больше я ни о чем не знаю, ведь о таком не распространяются. Но, думаю, скоро в городе все переменится.
Я вздохнула, зашла внутрь и потрогала рукав ближайшей куртки. Почти сухой, ждать осталось совсем немного.
Вернувшись, вновь спросила у Кира:
— Но станет ли намного лучше? Ведь, когда он спас вас от генерала и спрятал у себя, но ошейники не снял. Корбан сказал, что все это время вы искали способ отключить внешнюю активацию.
— Да… Я не знаю, что будет, и как это обернется. Но знаю, что этому миру точно кранты! И все это знают. Это агония и драка в падающем лифте.
Я грустно кивнула Киру. Меня это не радовало. Я хотела жить. Вот честно! Хотела, чтобы падение этого гигантского лифта меня не затронуло. Никого не затронуло. Чтобы он остановился на последнем этаже, открылась дверь… и все вышли живыми и здоровыми.
Дальше я молча собрала подсохшие вещи, размышляя, что получалось из рассказа Кира.
Ферму атаковал — генерал, Корбана похитил и отправил на операцию — генерал, Георга пытал и издевался над ним — генерал. Он же не хотел спасать принца, когда мы попали в ловушку. При этом послушно исполнял приказы архонта. И был врагом Марко. Принц, конечно, не белый пушистый зайчик, но, оказывается, не все, в чем я его винила, было на его совести.
Да, и если Марко на самом деле знал, куда делись люди Георга, но ничего не сделал… Это о много о нем говорило!
Кир шел впереди, защищая меня от голодных от отбросов, я шагала за ним с одеждой на плече. Корбан должен был вернуться только вечером. Он подарил мне тот нож, который сделал уже здесь в подвале. А Кир учил давать отпор. Не в смысле убивать и калечить, нет. Учил, как отбить нападение, тем самым выиграть время и убежать, не рассчитывая на победу.
До этого молча идущий Кир, отрывая меня от размышлений, повернулся и вдруг сказал:
— А ты знала, что Корбан в тот день, узнав, что с тобой приключилось, на свой страх и риск, разбил ножом головку с электронной начинкой? Я сделал это вслед за ним, но именно он рисковал, ведь никто не знал, как среагирует взрывное устройство на удар металлом по головке! Она могла быть запрограммирована на взрыв, могла просто дать реакцию и ему бы голову снесло… Потому я спросил вас о любовниках.
— Нет, — я улыбнулась. — Он просто терпеть не может, когда обижают женщин. Он ведь по-настоящему сильный, потому к женщинам, и вообще, к слабым, относится очень по-доброму и снисходительно. Тем более, меня давно знает. А любит он ту, что уплыла. Он пятнадцать лет звал ее замуж. — Я улыбнулась.
— Что там за красотка такая? — Удивился Кир. — Наверно глаз не оторвать?
Я вспомнила постоянно измотанную, частенько не выспавшуюся Марину в грубой балахонистой одежде и кое-как собранном в хвост волосе, и улыбнулась.
— Да… Я лучше женщины не встречала. — Кроме тетушки принца, конечно, но это неважно.
— Что ж она его не дождалась? — удивился Кир.
— Он понимает почему. Была бы ее воля, она бы его разыскала.
— Надо же, а я думал, что такое только в книгах бывает.
— Жизнь куда богаче на вымыслы, чем самая пространная фантазия писателей.
— Ну да… — согласился Кир.
Мы добрели до своего места, спугнув двух новеньких отбросов, которые, не понимая, отчего такое хорошее место пустует, за это время разместились у нас.
Сейчас мы были как дикари, не подчиняющиеся никаким законам, живущие по правилу «прав тот, кто сильнее».
Кир заменил факел на стене. Здесь всегда темно и хоть упыри неплохо видели в темноте, но эта темень действовала на нервы всем: и мне, и им.
Я складывала высохшую одежду, стараясь аккуратно ее разгладить, чтобы промышляя на столичных улицах, не бросалось в глаза, что Кир и Корбан живут в канализации, как отбросы.
Где-то в коридоре раздался шум, сначала никто из нас не придал этому значения, отбросы часто дрались, защищая свое место под солнцем, точнее под кирпичными перекрытиями канализации. Мы ничего не подозревали, мирно готовясь провести еще один спокойный вечер.
Эта беспечность обошлась всем слишком дорого!
В подвалы ворвался отряд городской охраны с приказом зачистить всю территорию. Шагающие в синей форме бойцы городской охраны каким-то светящимся устройством рубили отбросов на части.
Мы слишком поздно увидели вошедших охранников, и ничего не успели сделать.
Кира, кинувшегося в атаку, как и остальных отбросов, одним движением разрезали пополам.
Отступая, я закричала от ужаса…
Офицер, шедший за бойцами, приказал остановиться.
— Ты кто?
Ноги покосились, я упала на колени, не в состоянии оторвать глаз от того, кто только что мыслил, говорил, строил планы… Закрыла лицо ладонями, молясь о том, чтобы Корбан им не попался!!
— Ты глухая? Кто ты? Откуда они тебя украли? Видимо только что, раз вся чистая и все еще человек… Так откуда ты?
Я опустила руки от лица и глухо отозвалась, заставляя себя ему отвечать:
— Меня украли из поместья принца. Я служанка его тетушки. Если вы меня вернете, она заплатит золотом. Или хотя бы сообщите принцу… — Может, он и злится на меня, и я навсегда осталась без покровительства принца, но ради тетушки выкупит меня у городской охраны.
Пока я говорила, это светлый урод с серыми глазами, который казался всего на пару лет старше меня, громко хмыкнул:
— Я знаю, что ты врешь мне. Каждая, которую я находил, уверяла меня, что она из гарема принца или даже архонта! — Говорил офицер с пренебрежительными интонациями чересчур опытного вояки. — Так что я сам разберусь, куда тебя надо отправить! И там ты будешь находиться, сколько мне необходимо, так что убегать и не пытайся: все равно не сможешь даже пошевелиться!
И кивнув бойцам приказал:
— Связать ее!
Лжец. Сколько человеческих женщин он мог найти у отбросов? Если бы не недюжинная сила Корбана и Кира, меня бы съели в первый день.
Городские стражи не только связали, но даже вставили кляп, оторвав рукав куртки, сложенной для Корбана. И бросили лежать здесь же, видимо, дожидаясь окончания операции по зачистке от отбросов.
Лежала я недолго, раздался топот множеств ног. Меня подхватили и вынесли из подвала на улицу, под яркие лучи солнца. Спасая отвыкшие от яркого света глаза, отчего-то вспомнила наш давний спор с Марко.
Я говорила:
— Жизнь не шутка. Это сложное испытание и не каждый выдерживает его.
— Нет, — возражал Марко, и его темно-карие глаза страстно горели. — Жизнь это приключение. Она волнует и пугает. Иногда она немного скучна, но она никогда не должна быть серьезной.
Где же ты, вечный оптимист? Тебя никогда нет рядом, когда мне нужна твоя помощь. И Георга нет. Никого нет. Я как листок носимый ветром из огня да в полымя.
Меня закинули в машину. Минут через пятнадцать мы подъехали к дому с огромной оградой. В одной из дыр, симметрично расположенных вдоль забора, появилось лицо охранника:
