За время пребывания в этой школе мы уже тысячу раз отбывали здесь наказание, счищая кровь и внутренности с каменных стен. Что ни говори, насчет наказаний и всего, что наносило боль ученикам, здесь были весьма изобретательны! Хоть я физически и не страдала, но мне хватало вида, как под плетками во дворе мучились мои друзья.
Лео, зная, что хозяин прекрасно его слышит, негромко проворчал:
— Чего вы постоянно достаете местных придурков, учились бы спокойно себе, и все.
— Что, эльфенок, испугался? — радостно начал старую песню Дик.
Шагая по темному коридору, я дернула будущего дракона за руку и едва слышно прошептала:
— Не вовремя! Сам не понимаешь?
Дик фыркнул.
— Понимаю… А чего он начинает поучать? Предатель! Эльф — Трусливые уши!
Ругаясь, при этом мои друзья незаметно переглядывались, подавая друг другу какие-то знаки. Да и их беседа совсем не смахивала на типичную ссору! Чтобы Лео кого-то пытался остановить? Да никогда! Он такой же заводила, как Дик, если не хуже, только болтает меньше.
Мы миновали уже второй коридор и приблизились к месту наказания. Еще поворот, и вот она, «милая любимая»… НЕНАВИЖУ!
От запаха пыточной скрутило живот… Так пахли страх и боль, кровь и испражнения.
Поймав очередной взгляд эльфа, я в буквальном смысле споткнулась.
Лео жестами обозначал позиции, кто откуда будет набрасываться на Игнира… Дик деловито кивал, соглашаясь с тактикой Лео.
Они что, на Игнира напасть задумали? Вот олухи-то! Ему только повод дай для смертоубийства!!
Я подавила судорожный вздох, склонила голову в сторону мальчишек и едва слышно прошептала:
— Не вздумайте!!
— Тсс… это наши игры, девочка! — властным шепотом прервал меня Дик.
Ваши игры, говоришь?! Стиснув зубы, я в гневе махнула рукой, парализовав Дика и Лео прямо перед поворотом.
— Как благоразумно. Иногда вы меня удивляете своей зрелостью, Айонель, — не оборачиваясь и не меня темп, насмешливо отозвался хозяин.
— Трепещу от радости, в виду этого факта, хозяин, — раздраженно прорычала я. — Давайте договоримся: я исполняю, что вы давно хотите, а вы отпускаете их целыми и без наказания!
— В том ли вы положении, чтобы ставить мне условия? — криво усмехнувшись, надменно отозвался он.
— Я до этого никогда не соглашалась на ментальный допрос. Но, если вы их отпустите, я сдержу обещание, и позволю вам использовать чары допроса.
Игнир презрительно усмехнулся, демонстрируя, как он мне «верит».
— Я дочь эльфийки и говорю правду! — вспыхнула я, стиснув руки в кулаки.
Без моего позволения его чары допроса не работали, однако, я согласна на все. Несмотря на внешнее спокойствие Игнира, он этот случай с мясом просто так не оставит, и обычным отмыванием внутренностей или плетями мы не расплатимся. Просто Игнир любит помучить учеников ожиданием наказания.
— Ладно, смотри, не пожалей, «дочь эльфийки», чья клятва больше напоминает косвенную ложь, — ядовито заметил хозяин проклятого заведения.
Я понимала, что творю, отдавая себя ему в руки, что Игнир может узнать у меня и воспользоваться этим, но… В этот момент я не могла позволить ему терзать моих друзей, ни на дыбе, ни под кнутами, нигде! Не могла. Это выше моих сил.
Я остановилась и тихо произнесла:
— Согласна. Но их вы отпустите! И дадите обещание.
Игнир насмешливо хмыкнул, распахнул дубовую дверь — учтиво и от этого еще более омерзительно, пригласил в «пыточную». Я стиснула зубы, шагнула вперед, но своего ужаса не показала.
Упрямо остановилась посредине этой огромной каменной залы, без окон и второго выхода. На стенах висели инструменты, о предназначении большинства которых я могла только с содроганием догадываться. В камине потрескивали дрова, но ни тепла, ни связанного с огнем уюта здесь не было.
Высокий черноволосый хозяин пыточной встряхнул свой серый плащ, кинул его на длинную лавку, стоявшую у стены и, присев на корточки, поворошил кочергой затухшие поленья.
Я не сводила с него напряженного взгляда, удивляясь тому, что кто-то снимает плащ в столь холодном месте. Мое дыхание давно превратилось в пар.
В академии вообще с теплом было туго. Выдолбленные в горе многочисленные ходы, обширные и разветвленные, больше походили на каменный муравейник, чем на самый плохонький и убогий замок. Не знаю, что здесь добывали в древности, но некоторым штольням очень много лет, и они очень длинные. Там, где тоннели расширялись до размера бального зала, они превращались в классы для занятий, а окончания ходов, так называемые тупички, использовались как спальни.
Пока я грустно смотрела на бесполезный огонь, Игнир поднялся от камина и подошел ко мне:
— Итак… Айонель, сейчас ты расскажешь мне свой секрет, заодно пояснишь, отчего так искусна в магии!
Не отрывая от него напряженного взгляда, я привычно повторила:
— Я уже говорила. Меня родители этим наделили! Надели на меня защиту и вложили в нее силы.
— И заклинания… — насмешливо искривив край рта, уточнил Игнир.
— И заклинания, — упрямо повторила я, не сводя с него невозмутимого взгляда. Хотя мне было по-настоящему страшно.
Ожидая гневного рыка и приказа подвесить меня к столбу для пыток ментальной магией, на которую я только что согласилась, судорожно сглотнула. Но пусть лучше я, чем Лео с Диком!
— Тогда сейчас проверим… — напряженно произнес Игнир. Он так торопился, что ничего делать со мной не стал, лишь впился взглядом в мои глаза…
Мне стало больно. Кажется, я закричала.
Перед взором стали проноситься давние события.
Пытка воспоминаниями. С чего все началось. 6 лет назад
Айонель
…Все началось с того, что папочка разрешил мне посетить Тирнакскую ярмарку. Мой интерес к ней был сугубо практическим: я хотела разобраться в куклах, а лучшие мастера кукольники только там.
Всякие там эльфиечки в шелковых нарядах, рыцари в золоте на бархатных конях и прочие обыкновенности стояли у меня в каждой комнате, а я искала куклу выдающуюся, ни на что не похожую. Такую, как купили моей кузине: мага, оборванца-бродягу, в пыльном плаще с рваной котомкой на плече.
Увидев ту игрушку, помнится, папочка поднял брови и с удивлением взглянул на дядю Лорма, который и приобрел игрушечного мага Лоренке. Тот в ответ только беспомощно пожал плечами: «Она захотела, а что я мог поделать?»
Лорена, тогда гостившая с родителями у нас, мне прошептала:
— Торговец пообещал настоящие приключения, если папа купит эту игрушку. ДА!
— И ты поверила в столь явный обман? — прищурилась я, прижимая странную куклу к себе.
— Я эльфийка! И всегда знаю, когда мне лгут! — гордо произнесла сестричка и задрала свой маленький нос.
Я громко рассмеялась:
— Лорена, ты маленькая эльфийка, на два года младше меня, а он взрослый дядя. Еще есть артефакты и прочие магические приспособления против маленьких эльфиек и, вообще… не спорь, я больше знаю! — И я топнула ногой.
На самом деле я старше ее на целый год, с лишним. Мне исполнилось почти двенадцать, Лорене десять.
Какой-то настойчивый голос то и дело просил меня показать родителей. Я не знала почему, но перебирая в уме лица родных, интуитивно прятала папу.
Я показала: вот мамочка, высокая черноволосая эльфийка, дядя Лорм, мамин брат, очень на нее похожий. Мой старший братик Андриель, когда он с ушками и похож на эльфа. Еще есть Ольгерда и Фиалочка, Гейб, Лорена и бабушка Марта. И все они очень любят меня.*
* Герои первых книг цикла: «Волшебство» и «Чудеса»
В это время чужой голос настойчиво требовал рассказать, по какой причине родители надели на меня такую сильную защиту.
Нет, я знала причину, но чужому настойчивому голосу говорить не хотела. Он же меня не любит! Значит, ему ничего не скажу. Так приказал папа. Это он прирастил мне лик и ауру чистокровной эльфийки, сделал защитный кокон и всегда тщательно охранял. Всегда! Поэтому уговорить, вечно занятого папочку, посетить Тирнак, было почти немыслимо и безумно сложно. На это у меня ушло полмесяца. И вот, наконец, папа поддался и повез меня на ярмарку...
Словно издалека я наблюдала за маленькой девочкой в пышном розовом платье, с шелковым бантом на темных локонах, той самой, какой я была до тех страшных событий.
Ярмарка в Тирнаке похожа на пестрое безумие: какофония звуков, запахов и цветов. На входе, под заливавшими площадь яркими лучами солнца, стояли зазывальщики с большими медными трубами. Мимо проезжали расталкивающие покупателей телеги, груженные копченой рыбой, горшками с молоком, мешками с мукой. Где-то рядом готовили мясо на огне и по торговым рядам ползли вкуснейшие ароматы.
Посередине ярмарки стояли палатки, где продавались драгоценности, менялись деньги и магические артефакты. Где-то там, в глубине рядов, находились те самые волшебные куклы.
В общем, на ярмарке мне безумно понравилось. Словно я попала в сказку из любимой книги!
Но одно все омрачало: вечно настороженный папа не даст мне здесь даже нормально осмотреться! Он окружил ярмарку своими охранниками, выставив по отряду на каждый выход. А мне так хотелось свободно прогуляться по рядам, ни на кого не оглядываясь!
Высокие желтые плоды с зелеными хвостами, как у петухов, первыми привлекли мое внимание.
— Пап… ну можно я пойду к вон тем фруктам? Я таких не видела…
— Зато ела, здесь они просто не очищенные, — ворчал он и, тяжело вздыхая, шел за мной.
— Пап, я хочу туда… — Я указывала на ряд, где продавались связанные в пучки разноцветные свечи.
— Зачем?! Свечей купить? — изумлялся отец, но шел за мной и к свечам, и к горшочкам с топленым маслом, и к мешкам с лекарственными травами.
— Пап, а где здесь рабов продают? — вдруг спросила я.
Папа остановился и изумленно спросил:
— Зачем тебе рабы?
— Выкупить, конечно! — возмутилась я недогадливостью родителя.
— Здесь их нет и быть не может, за торговлю рабами положена смертная казнь. И где ты вообще подобного наслушалась? — подозрительно поинтересовался папочка.
— В романе прочитала, где еще, — проворчала я, расстроенная тем, что никого спасти не получится, так как император-дракон запретил торговать рабами. А мне так хотелось спасти несчастных. Вчера как раз прочитала историю о двух влюбленных, ставших рабами, и я легла спать с надеждой, что смогу кому-то помочь.
Но, увы… рабов здесь не было.
Мы гуляли здесь второй час, но до ряда с куклами так и не добрались, я то и дело уводила отца в сторону интересного и все еще радовалась увиденному, хотя уже гораздо тише, чем сначала.
Папа вел себя так, словно я тащу его за собой по торчащим раскаленным гвоздям, но, пока мы не добрались до кукол, послушно рассматривал со мной все эти заманчивые вещи.
Когда мы вышли к ряду с огромными куклами, измученный прогулкой родитель уже покупал мне любую игрушку, на которой останавливался мой взгляд, надеясь тем самым ускорить наше возвращение домой, к маме. И этим испортил мне предвкушение и радость от знакомства с новыми игрушечными друзьями.
Я обернулась посмотреть, как охранники отца несут моих кукол, все больше негодуя на папу.
Тут так интересно! Куклы местных мастеров пищат, ходят, летают, танцуют. У них было много красивой одежды и настоящие выездные коляски, отделанные золотом, с вышитыми подушками и одеялами. Папа, усмехаясь, купил одну такую лично для меня.
— Сама кататься будешь, — подмигнул он.
— Папа, ну я же большая! — с укоризной ответила я, решив, что из вредности подарю коляску нашему садовнику, у которого три маленькие дочки.
— Сказала малышка, выбирающая кукол… — съязвил папочка, с улыбкой обняв меня за плечи.
Я раздраженно на него посмотрела:
— Пап! Ну, па-а-ап! Ты что, себе игрушки покупаешь? Не надо хватать все подряд! Дай мне хоть рассмотреть их! Я сама выберу, что хочу! — требовала я.
— Дома рассмотришь. Если не понравятся, кому-нибудь подаришь, — недовольно отвечал он, ни в какую не соглашаясь остановиться и подождать, пока я все рассмотрю и испробую.
На всех кукол папа потратил около часа, ссылаясь на то, что уже темнеет, а мне хотелось… больше всего мне не хотелось отсюда уходить. Я шла по ряду и ныла:
— Па-а-ап! Ну, давай побудем здесь еще? Ну, пожалуйста!
Папа был непреклонен.
— Неужели тебе этих игрушек не хватит? — удивленно осматривал он, бредущих за нами вереницей, загруженных коробками стражников.
— Тогда надо было всех торговцев пригласить к нам и скупить у них все игрушки! — наконец топнув ногой, обернувшись к отцу, в гневе заявила я.
— А я предлагал! Ты сама захотела на столичную ярмарку посмотреть, — усмехнулся папа.
Ну, вот как с ним разговаривать?! А когда мы вышли к ряду, где продавались маленькие куклы, а папа стал настаивать на возвращении, я окончательно разозлилась.
— Вот и покупай сам свои игрушечки, папочка! — Я укрылась невидимостью, перекрыла щитом все отголоски магии, и ушла.
Наблюдая за собой со стороны, я сейчас испытывала только одно чувство. Мне хотелось взять и отлупить, даже не отшлепать, а именно отлупить ту глупую девчонку, которой я тогда была. Дать ей так, чтобы кубарем летела по пыльной дороге, позабыв о капризах!.. Все равно это наказание не сравнилось бы с тем, что мне пришлось испытать позже.
Итак, я ушла. Послышался шум, кто-то отдавал резкие команды. По приказу отца, бойцы рассыпались по рядам, разыскивая меня в сумерках, но я не собиралась так просто отступать в своем бунте против родителя.
— Вот и поищи, поищи меня, папочка… — довольно хмыкнула я, шагая к следующим рядам с игрушками. Я ушла на достаточное расстояние, чтобы отец не смог меня увидеть. Но по-настоящему далеко уйти не получилось. Едва я скинула невидимость и тут же высокий смуглый торговец в шапочке с красной кисточкой и шелковом желтом жилете, надетом на голое тело, заметив меня, почтительно пригласил в лавку:
— Моя госпожа, здесь есть игрушки, которых вы никогда не видели! Чудесные игрушки! Проходите! Выбирайте! — Подобострастно изгибался он передо мною, с поклонами провожая в огороженное помещение.
Там меня уже ждали. Полумрак и трое потных грязных похитителей с магическими кандалами, порковским порошком* и дубинками в руках. Торговец в красном смерил меня тяжелым взглядом и вдруг ударил…
Они били меня сильно, но я ничего не чувствовала, папина защита укрыла, однако от шока впала в ступор, чувствуя себя той самой живой куклой. Наконец бандиты удовлетворившись, осыпали меня порошком и натянули на голову мешок…
*От порковского порошка магические существа на время теряют магию и силы. На дракона не действует, но у Айонель магия сильно ограничена, чтобы соответствовать уровню эльфов. Подробно в «Чудесах»
От потрясения и порошка я потеряла сознание, а когда очнулась… оказалось, что лежу связанная в клетке на пиратском корабле. Рядом кто-то тихо стонет, откуда-то ветер несет смрад, над головой громко и жадно кричат жирные чайки, жутко печет солнце, а липкий пот заливает глаза. Губы потрескались, жутко хотелось пить…
Я приподняла голову, чтобы оглядеться, однако ничего кроме кованых прутьев клетки не увидела.
Один из охранников, заметив мое движение, подошел к клетке с порковским порошком в руках. Наблюдая, как он медленно развязывает мешочек с проклятым зельем, осознала, что воспользоваться полноценной магией дракона не могу, папина защита мешает.
Лео, зная, что хозяин прекрасно его слышит, негромко проворчал:
— Чего вы постоянно достаете местных придурков, учились бы спокойно себе, и все.
— Что, эльфенок, испугался? — радостно начал старую песню Дик.
Шагая по темному коридору, я дернула будущего дракона за руку и едва слышно прошептала:
— Не вовремя! Сам не понимаешь?
Дик фыркнул.
— Понимаю… А чего он начинает поучать? Предатель! Эльф — Трусливые уши!
Ругаясь, при этом мои друзья незаметно переглядывались, подавая друг другу какие-то знаки. Да и их беседа совсем не смахивала на типичную ссору! Чтобы Лео кого-то пытался остановить? Да никогда! Он такой же заводила, как Дик, если не хуже, только болтает меньше.
Мы миновали уже второй коридор и приблизились к месту наказания. Еще поворот, и вот она, «милая любимая»… НЕНАВИЖУ!
От запаха пыточной скрутило живот… Так пахли страх и боль, кровь и испражнения.
Поймав очередной взгляд эльфа, я в буквальном смысле споткнулась.
Лео жестами обозначал позиции, кто откуда будет набрасываться на Игнира… Дик деловито кивал, соглашаясь с тактикой Лео.
Они что, на Игнира напасть задумали? Вот олухи-то! Ему только повод дай для смертоубийства!!
Я подавила судорожный вздох, склонила голову в сторону мальчишек и едва слышно прошептала:
— Не вздумайте!!
— Тсс… это наши игры, девочка! — властным шепотом прервал меня Дик.
Ваши игры, говоришь?! Стиснув зубы, я в гневе махнула рукой, парализовав Дика и Лео прямо перед поворотом.
— Как благоразумно. Иногда вы меня удивляете своей зрелостью, Айонель, — не оборачиваясь и не меня темп, насмешливо отозвался хозяин.
— Трепещу от радости, в виду этого факта, хозяин, — раздраженно прорычала я. — Давайте договоримся: я исполняю, что вы давно хотите, а вы отпускаете их целыми и без наказания!
— В том ли вы положении, чтобы ставить мне условия? — криво усмехнувшись, надменно отозвался он.
— Я до этого никогда не соглашалась на ментальный допрос. Но, если вы их отпустите, я сдержу обещание, и позволю вам использовать чары допроса.
Игнир презрительно усмехнулся, демонстрируя, как он мне «верит».
— Я дочь эльфийки и говорю правду! — вспыхнула я, стиснув руки в кулаки.
Без моего позволения его чары допроса не работали, однако, я согласна на все. Несмотря на внешнее спокойствие Игнира, он этот случай с мясом просто так не оставит, и обычным отмыванием внутренностей или плетями мы не расплатимся. Просто Игнир любит помучить учеников ожиданием наказания.
— Ладно, смотри, не пожалей, «дочь эльфийки», чья клятва больше напоминает косвенную ложь, — ядовито заметил хозяин проклятого заведения.
Я понимала, что творю, отдавая себя ему в руки, что Игнир может узнать у меня и воспользоваться этим, но… В этот момент я не могла позволить ему терзать моих друзей, ни на дыбе, ни под кнутами, нигде! Не могла. Это выше моих сил.
Я остановилась и тихо произнесла:
— Согласна. Но их вы отпустите! И дадите обещание.
Игнир насмешливо хмыкнул, распахнул дубовую дверь — учтиво и от этого еще более омерзительно, пригласил в «пыточную». Я стиснула зубы, шагнула вперед, но своего ужаса не показала.
Упрямо остановилась посредине этой огромной каменной залы, без окон и второго выхода. На стенах висели инструменты, о предназначении большинства которых я могла только с содроганием догадываться. В камине потрескивали дрова, но ни тепла, ни связанного с огнем уюта здесь не было.
Высокий черноволосый хозяин пыточной встряхнул свой серый плащ, кинул его на длинную лавку, стоявшую у стены и, присев на корточки, поворошил кочергой затухшие поленья.
Я не сводила с него напряженного взгляда, удивляясь тому, что кто-то снимает плащ в столь холодном месте. Мое дыхание давно превратилось в пар.
В академии вообще с теплом было туго. Выдолбленные в горе многочисленные ходы, обширные и разветвленные, больше походили на каменный муравейник, чем на самый плохонький и убогий замок. Не знаю, что здесь добывали в древности, но некоторым штольням очень много лет, и они очень длинные. Там, где тоннели расширялись до размера бального зала, они превращались в классы для занятий, а окончания ходов, так называемые тупички, использовались как спальни.
Пока я грустно смотрела на бесполезный огонь, Игнир поднялся от камина и подошел ко мне:
— Итак… Айонель, сейчас ты расскажешь мне свой секрет, заодно пояснишь, отчего так искусна в магии!
Не отрывая от него напряженного взгляда, я привычно повторила:
— Я уже говорила. Меня родители этим наделили! Надели на меня защиту и вложили в нее силы.
— И заклинания… — насмешливо искривив край рта, уточнил Игнир.
— И заклинания, — упрямо повторила я, не сводя с него невозмутимого взгляда. Хотя мне было по-настоящему страшно.
Ожидая гневного рыка и приказа подвесить меня к столбу для пыток ментальной магией, на которую я только что согласилась, судорожно сглотнула. Но пусть лучше я, чем Лео с Диком!
— Тогда сейчас проверим… — напряженно произнес Игнир. Он так торопился, что ничего делать со мной не стал, лишь впился взглядом в мои глаза…
Мне стало больно. Кажется, я закричала.
Перед взором стали проноситься давние события.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Пытка воспоминаниями. С чего все началось. 6 лет назад
Айонель
…Все началось с того, что папочка разрешил мне посетить Тирнакскую ярмарку. Мой интерес к ней был сугубо практическим: я хотела разобраться в куклах, а лучшие мастера кукольники только там.
Всякие там эльфиечки в шелковых нарядах, рыцари в золоте на бархатных конях и прочие обыкновенности стояли у меня в каждой комнате, а я искала куклу выдающуюся, ни на что не похожую. Такую, как купили моей кузине: мага, оборванца-бродягу, в пыльном плаще с рваной котомкой на плече.
Увидев ту игрушку, помнится, папочка поднял брови и с удивлением взглянул на дядю Лорма, который и приобрел игрушечного мага Лоренке. Тот в ответ только беспомощно пожал плечами: «Она захотела, а что я мог поделать?»
Лорена, тогда гостившая с родителями у нас, мне прошептала:
— Торговец пообещал настоящие приключения, если папа купит эту игрушку. ДА!
— И ты поверила в столь явный обман? — прищурилась я, прижимая странную куклу к себе.
— Я эльфийка! И всегда знаю, когда мне лгут! — гордо произнесла сестричка и задрала свой маленький нос.
Я громко рассмеялась:
— Лорена, ты маленькая эльфийка, на два года младше меня, а он взрослый дядя. Еще есть артефакты и прочие магические приспособления против маленьких эльфиек и, вообще… не спорь, я больше знаю! — И я топнула ногой.
На самом деле я старше ее на целый год, с лишним. Мне исполнилось почти двенадцать, Лорене десять.
Какой-то настойчивый голос то и дело просил меня показать родителей. Я не знала почему, но перебирая в уме лица родных, интуитивно прятала папу.
Я показала: вот мамочка, высокая черноволосая эльфийка, дядя Лорм, мамин брат, очень на нее похожий. Мой старший братик Андриель, когда он с ушками и похож на эльфа. Еще есть Ольгерда и Фиалочка, Гейб, Лорена и бабушка Марта. И все они очень любят меня.*
* Герои первых книг цикла: «Волшебство» и «Чудеса»
В это время чужой голос настойчиво требовал рассказать, по какой причине родители надели на меня такую сильную защиту.
Нет, я знала причину, но чужому настойчивому голосу говорить не хотела. Он же меня не любит! Значит, ему ничего не скажу. Так приказал папа. Это он прирастил мне лик и ауру чистокровной эльфийки, сделал защитный кокон и всегда тщательно охранял. Всегда! Поэтому уговорить, вечно занятого папочку, посетить Тирнак, было почти немыслимо и безумно сложно. На это у меня ушло полмесяца. И вот, наконец, папа поддался и повез меня на ярмарку...
Словно издалека я наблюдала за маленькой девочкой в пышном розовом платье, с шелковым бантом на темных локонах, той самой, какой я была до тех страшных событий.
Ярмарка в Тирнаке похожа на пестрое безумие: какофония звуков, запахов и цветов. На входе, под заливавшими площадь яркими лучами солнца, стояли зазывальщики с большими медными трубами. Мимо проезжали расталкивающие покупателей телеги, груженные копченой рыбой, горшками с молоком, мешками с мукой. Где-то рядом готовили мясо на огне и по торговым рядам ползли вкуснейшие ароматы.
Посередине ярмарки стояли палатки, где продавались драгоценности, менялись деньги и магические артефакты. Где-то там, в глубине рядов, находились те самые волшебные куклы.
В общем, на ярмарке мне безумно понравилось. Словно я попала в сказку из любимой книги!
Но одно все омрачало: вечно настороженный папа не даст мне здесь даже нормально осмотреться! Он окружил ярмарку своими охранниками, выставив по отряду на каждый выход. А мне так хотелось свободно прогуляться по рядам, ни на кого не оглядываясь!
Высокие желтые плоды с зелеными хвостами, как у петухов, первыми привлекли мое внимание.
— Пап… ну можно я пойду к вон тем фруктам? Я таких не видела…
— Зато ела, здесь они просто не очищенные, — ворчал он и, тяжело вздыхая, шел за мной.
— Пап, я хочу туда… — Я указывала на ряд, где продавались связанные в пучки разноцветные свечи.
— Зачем?! Свечей купить? — изумлялся отец, но шел за мной и к свечам, и к горшочкам с топленым маслом, и к мешкам с лекарственными травами.
— Пап, а где здесь рабов продают? — вдруг спросила я.
Папа остановился и изумленно спросил:
— Зачем тебе рабы?
— Выкупить, конечно! — возмутилась я недогадливостью родителя.
— Здесь их нет и быть не может, за торговлю рабами положена смертная казнь. И где ты вообще подобного наслушалась? — подозрительно поинтересовался папочка.
— В романе прочитала, где еще, — проворчала я, расстроенная тем, что никого спасти не получится, так как император-дракон запретил торговать рабами. А мне так хотелось спасти несчастных. Вчера как раз прочитала историю о двух влюбленных, ставших рабами, и я легла спать с надеждой, что смогу кому-то помочь.
Но, увы… рабов здесь не было.
Мы гуляли здесь второй час, но до ряда с куклами так и не добрались, я то и дело уводила отца в сторону интересного и все еще радовалась увиденному, хотя уже гораздо тише, чем сначала.
Папа вел себя так, словно я тащу его за собой по торчащим раскаленным гвоздям, но, пока мы не добрались до кукол, послушно рассматривал со мной все эти заманчивые вещи.
Когда мы вышли к ряду с огромными куклами, измученный прогулкой родитель уже покупал мне любую игрушку, на которой останавливался мой взгляд, надеясь тем самым ускорить наше возвращение домой, к маме. И этим испортил мне предвкушение и радость от знакомства с новыми игрушечными друзьями.
Я обернулась посмотреть, как охранники отца несут моих кукол, все больше негодуя на папу.
Тут так интересно! Куклы местных мастеров пищат, ходят, летают, танцуют. У них было много красивой одежды и настоящие выездные коляски, отделанные золотом, с вышитыми подушками и одеялами. Папа, усмехаясь, купил одну такую лично для меня.
— Сама кататься будешь, — подмигнул он.
— Папа, ну я же большая! — с укоризной ответила я, решив, что из вредности подарю коляску нашему садовнику, у которого три маленькие дочки.
— Сказала малышка, выбирающая кукол… — съязвил папочка, с улыбкой обняв меня за плечи.
Я раздраженно на него посмотрела:
— Пап! Ну, па-а-ап! Ты что, себе игрушки покупаешь? Не надо хватать все подряд! Дай мне хоть рассмотреть их! Я сама выберу, что хочу! — требовала я.
— Дома рассмотришь. Если не понравятся, кому-нибудь подаришь, — недовольно отвечал он, ни в какую не соглашаясь остановиться и подождать, пока я все рассмотрю и испробую.
На всех кукол папа потратил около часа, ссылаясь на то, что уже темнеет, а мне хотелось… больше всего мне не хотелось отсюда уходить. Я шла по ряду и ныла:
— Па-а-ап! Ну, давай побудем здесь еще? Ну, пожалуйста!
Папа был непреклонен.
— Неужели тебе этих игрушек не хватит? — удивленно осматривал он, бредущих за нами вереницей, загруженных коробками стражников.
— Тогда надо было всех торговцев пригласить к нам и скупить у них все игрушки! — наконец топнув ногой, обернувшись к отцу, в гневе заявила я.
— А я предлагал! Ты сама захотела на столичную ярмарку посмотреть, — усмехнулся папа.
Ну, вот как с ним разговаривать?! А когда мы вышли к ряду, где продавались маленькие куклы, а папа стал настаивать на возвращении, я окончательно разозлилась.
— Вот и покупай сам свои игрушечки, папочка! — Я укрылась невидимостью, перекрыла щитом все отголоски магии, и ушла.
Наблюдая за собой со стороны, я сейчас испытывала только одно чувство. Мне хотелось взять и отлупить, даже не отшлепать, а именно отлупить ту глупую девчонку, которой я тогда была. Дать ей так, чтобы кубарем летела по пыльной дороге, позабыв о капризах!.. Все равно это наказание не сравнилось бы с тем, что мне пришлось испытать позже.
Итак, я ушла. Послышался шум, кто-то отдавал резкие команды. По приказу отца, бойцы рассыпались по рядам, разыскивая меня в сумерках, но я не собиралась так просто отступать в своем бунте против родителя.
— Вот и поищи, поищи меня, папочка… — довольно хмыкнула я, шагая к следующим рядам с игрушками. Я ушла на достаточное расстояние, чтобы отец не смог меня увидеть. Но по-настоящему далеко уйти не получилось. Едва я скинула невидимость и тут же высокий смуглый торговец в шапочке с красной кисточкой и шелковом желтом жилете, надетом на голое тело, заметив меня, почтительно пригласил в лавку:
— Моя госпожа, здесь есть игрушки, которых вы никогда не видели! Чудесные игрушки! Проходите! Выбирайте! — Подобострастно изгибался он передо мною, с поклонами провожая в огороженное помещение.
Там меня уже ждали. Полумрак и трое потных грязных похитителей с магическими кандалами, порковским порошком* и дубинками в руках. Торговец в красном смерил меня тяжелым взглядом и вдруг ударил…
Они били меня сильно, но я ничего не чувствовала, папина защита укрыла, однако от шока впала в ступор, чувствуя себя той самой живой куклой. Наконец бандиты удовлетворившись, осыпали меня порошком и натянули на голову мешок…
*От порковского порошка магические существа на время теряют магию и силы. На дракона не действует, но у Айонель магия сильно ограничена, чтобы соответствовать уровню эльфов. Подробно в «Чудесах»
От потрясения и порошка я потеряла сознание, а когда очнулась… оказалось, что лежу связанная в клетке на пиратском корабле. Рядом кто-то тихо стонет, откуда-то ветер несет смрад, над головой громко и жадно кричат жирные чайки, жутко печет солнце, а липкий пот заливает глаза. Губы потрескались, жутко хотелось пить…
Я приподняла голову, чтобы оглядеться, однако ничего кроме кованых прутьев клетки не увидела.
Один из охранников, заметив мое движение, подошел к клетке с порковским порошком в руках. Наблюдая, как он медленно развязывает мешочек с проклятым зельем, осознала, что воспользоваться полноценной магией дракона не могу, папина защита мешает.
