Её слова звучали настолько искренне, что по его спине побежали мурашки.
- Мы что-нибудь придумаем, но не расстанемся. Несмотря на твоё бесплодие, я буду любить тебя.
- А я, Алмаз, буду беречь тебя, буду готов помочь в любой момент, но не как партнёр, а как лучший друг. Ты даже представить не можешь, с каким осуждением столкнёшься, если мы будем вместе. Мы слишком разные.
- Сердцем и душой... - она прикоснулась к лапе Сильвера. - Мы связаны.
Сильвер держал Лайму за лапу, не желая отпускать, и взглянул ей прямо в глаза.
- Я люблю тебя. И от этого очень опасно.
- Плавать на мнение всех несчастных, что не способны понять наших чувств! Ни за что, ни за что, ни за что мы не расстанемся!
- Я не хочу быть с тобой!
Лайма опустила глаза вниз.
- Почему ты это сказал? Мне больно это слышать...
- Потому что я пытаюсь сделать тебе больно. Такая межвидовая любовь - прямая дорога к множеству проблем. Я не хочу, чтобы ты стала отбросом общества, как я, Лайма.
- Я всегда хотела, чтобы жизнь была приключением... - девушка сидела и улыбалась со слезами на глазах. - Но не без тебя. - она достала из кармана телефон и взглянула на время. - А у меня твоя фотография на телефоне. И вообще ты в моей голове. Ты хотя бы осознаёшь, как сильно ты нужен мне?
- Есть парни лучше меня.
- Не нужен мне другой парень, понимаешь? У меня есть ты, а о других даже думать не хочется.
- Я разрушу твою жизнь. Ты самая лучшая девушка, поэтому я желаю тебе счастья.
- Я счастлива только с тобой. - Лайма вцепилась когтями в жёсткий стул. - Ты любишь меня не за внешность, а за то, что я - это я. - она не выдержала и заплакала. - Просто невозможно найти парня, который хочет больше, чем внешность и тело! Я давно отчаялась найти серьёзные отношения, потому что большинство парней заставляют меня чувствовать себя дешёвой и бесполезной! - прокричала она, заливаясь слезами. - Неужели ты не понимаешь? Ты мне дорог, но даже сейчас, признавшись в своих чувствах, ты решаешь оттолкнуть меня, потому что думаешь, что недостаточно хорош для меня! - Лайма подняла голову кверху. - Спаситель, что с твоим миром не так?!
Девушка не успевала стирать слёзы.
- Я сказала, что мне плевать на общественное мнение, но это бесконечно продолжает преследовать нас. - её голос дрожал. - Ты можешь оттолкнуть меня. А я разобьюсь. Но самое страшное... Упав, разбившись вдребезги и лёжа в собственной крови... Я буду любить тебя ещё сильнее.
Волчица поднялась со стула и не забыла взять свою сумочку. В дверях она повернулась к парню в последний раз.
- Если мы перестанем разговаривать, то напиши мне песню.
Раздался громкий хлопок, противный стон двери и скрип петель. Теперь всё. Лайма больше ему не напишет. Полукровка никогда не получит от неё сообщение, а ведь он так переживает. Он достиг пика саморазрушения.
- Прости, что заставил тебя плакать... - прошептал юноша, чувствуя подступающий к горлу ком.
Лайма ушла навсегда. Сильвер один. Ему не спастись.
Солнечные лучи никак не пробивались сквозь густые тучи. Напоминающий серую массу цемента и кирпичей город не радовался, не улыбался. Пролетает очередная неделя, и Лайму как-то не волнуют работа, предстоящие школьные экзамены, смерть матери, бывшие друзья... Серая волчица потерянно шла, не зная дороги. Несмотря на остаток здравого смысла, она повторяла себе под нос одно и то же имя, но зачем? Это лишнее. Лучше бы думала об учёбе и о своём будущем. Лайма вдруг поняла, как жалко выглядит со стороны, но всё равно ничего не могла с собой поделать.
- Мама, а мы всё-таки взрослеем... - тихо произнесла она, устало сползая по стене в какой-то подворотне и начиная истерически смеяться.
Всему есть предел. Где-то были сигареты? Должно стать легче. Порывшись в сумочке, Лайма достала одну пачку. Зажёгся маленький огонёк. Сидя на земле и облокотившись о стену, волчица затянула едкий, немного горьковатый дым. Она не ждала понимания, просто курение казалось ей спасением, заставляющим хотя бы на пару минут застрять в своих мыслях и прибывать где-то вдали от жестокого мира, который с каждым днём поглощал её всё больше и больше. В одиночестве она могла дать волю эмоциям и выплакаться. Лайма обещала бросить курить, но не сдержалась. Если бы не вечные ссоры родителей, после которых произошло самоубийство беременной матери, то этой привычки у неё бы не было. Существовало бы понимание и уважение к ней, тогда бы не было вечных слёз и мокрых следов на подушке. Лайма всегда знала, что мир не вращается вокруг неё, не все её желания исполнятся, но ведь она мечтала лишь об одном... Лайма правда беспокоилась, когда Сильвер попал в больницу. Девушка не понимала, почему судьба постоянно пытается забрать полукровку, она же его любит! Так искренне, так чисто. Но сегодня всё вернулось в тот серый мир, из которого они вытаскивали друг друга. И как Лайма жила без Сильвера раньше? А никак.
- Мы должны были сходить на наше первое свидание, на выпускной бал... - шептала она и плакала.
Зажмурившись, девушка отбросила пачку сигарет куда-то в сторону. Она ведь не сумасшедшая, да?
- Лайма?
Волчица вздрогнула и не хотела поднимать взгляд, чтобы никто не увидел её красные от слёз глаза.
- Лайма, что ты здесь делаешь? - бросая сумку рядом, взволнованно спросила Мэри.
Старшеклассница не слышала или просто не хотела слышать вопрос. Крольчиха подошла к ней и присела на колени, взъерошила запутанную густую шерсть, потрепала её по голове.
- Ну, что случилось?.. - Мэри ещё раз попробовала добиться ответа, расслышав в её нечленораздельном предложении нотки отчаяния среди, наверное, миллиона схожих эмоций.
Крольчиха обняла её за шею, надеясь успокоить, и Лайма прижала её к себе, уткнувшись носом в плечо.
- Мне плохо... - слова сорвались с губ волчицы, а её сознание прошептало, что это было сказано уж очень мягко.
У Лаймы в глазах - боль и переизбыток эмоций, а у Мэри - россыпь маленьких звёзд и чёрное небо. Лайма - просто волчонок, который пытается выглядеть взрослым, Мэри - та, что поможет в трудный момент.
- Горе ты моё... - улыбнулась женщина, прижимаясь губами к её лбу. - Ну-ка, вставай. - она отстранилась, давая Лайме подняться. - Тебя кто-то обидел?
- Нет... Всё нормально, уходите... - рассеянно возразила она, понуро опустив голову.
- Ты себя хоть в зеркало видела? - сказала Мэри, которая не могла бросить её сейчас.
- Настолько всё плохо? - усмехнулась волчица, пытаясь казаться сильной, но получалось, если честно, не очень.
Она быстро стёрла с мордочки слёзы салфеткой, которую ей передала Мэри.
- Я хочу тебе помочь. - сказала крольчиха, когда девушка немного успокоилась. - Но я не смогу, пока ты не расскажешь.
Волчица опустила глаза и долго смотрела в пустоту. Она могла поделиться с Мэри своими переживаниями, но стеснялась. Лайма горько улыбнулась и ответила:
- Мне разбили сердце.
- Что, прости? - удивилась крольчиха. - Сильвер не мог... - прошептала Мэри и тут же осеклась. - Нет, мог. Кому как ни мне знать, какие глупости мой сын время от времени вытворяет? Что он тебе сказал?
- Сильвер сказал, что я буду несчастна, если мы будем встречаться.
- Вот в чём дело...
- Мэри, я просто следовала сердцу. - глаза юной волчицы наполнились слезами. - А теперь всё кончено.
- Ничего не кончено! - твёрдо сказала Мэри и судорожно вздохнула. - Не делай глупоси и иди домой.
- Куда Вы?
- Поговорю с сыном.
Мэри развернулась и быстрым шагом направилась в сторону больницы.
- Сильвер, какого чёрта?! - крольчиха с криками ворвалась к нему в палату. - Почему ты довёл Лайму до слёз?
- Мне пришлось так поступить. - полукровка растерянно заморгал.
- Но почему? - не понимала мать.
- Потому что я её люблю.
- Мой сын сошёл с ума! - женщина схватилась за голову. - Сильвер, ты повёл себя ужасно! Ты просто бросил её!
- Я не хочу, чтобы Лайма сломала себе жизнь!
- Трус, ты боишься общественного мнения, боишься идти с Лаймой до конца! Чем же ты отличаешься от своего отца? Не делай такую морду, будто не понимаешь меня. Я говорю тебе это по той причине, что у меня уже уши вянут от её бесконечных расспросов: «Интересно, как там Сильвер?» и «Когда же он вернётся домой?». Лайма хотела любить тебя.
-Она не должна была влюбляться в меня. - сказал он, видя грустный взгляд матери.
- Сильвер, мы не выбираем, в кого нам влюбляться.
- Я знаю. - продолжил он, вновь слегка напрягаясь. - Мне нравится, когда она не боится показаться смешной, танцевать на глазах у других, спокойно петь песни, когда ей хочется, дурачиться, шутить, ведь мне всегда стыдно даже громко дышать, стыдно абсолютно за всё. Я обожаю Лайму. Она - это каждое красивое слово, которое я могу придумать.
- Так иди и скажи ей это. - с улыбкой сказала она.
- Я всё испортил.
- Ты можешь всё исправить.
- Я не представляю, как!
- Сильвер, не совершай ошибку. - Мэри присела на край койки и взяла его за лапу. - Это твоя жизнь. Выбор за тобой.
Полукровка обнял её, не зная, как выразить свою любовь.
- Теперь решай сам. Вступая во взрослую жизнь, внимательно думай, как будешь поступать, а сейчас ты должен выкинуть всё, что есть в твоих мыслях и следовать зову сердца.
- Спасибо тебе. - сказал Сильвер, выпустив её из крепких объятий. - Я поступлю так, как велит мне сердце.
- Вперёд! - воскликнула Мэри. - Вставай и беги за Лаймой!
Парень резко отбросил одеяло, спрыгнул с койки и как можно скорее стал переодеваться. Он даже не заметил какой-либо дискомфорт, как раньше, отчего Мэри сделала вывод, что её сын готов к выписке из больницы.
- Где Лайма сейчас? - с тревогой спросил он.
- Думаю, она уже вернулась домой.
- Отлично. - переодевшись, он побежал к двери. - Это не будет моя очередная ошибка, а моё счастье!
Схватившись за дверную ручку, полукровка вдруг остановился.
- Ты чего? - спросила Мэри.
Он повернул к ней голову.
- Мама, мне нужна гитара.
Семнадцатилетняя серая волчица лежала на диване, укутавшись в одеяло, и тихо плакала из-за разбитого сердца. Сквозь воспоминания она слышала голос матери:
«Лаймочка, моя доченька, моя чудесная волчица, ты хорошо запомнила, к какому роду ты принадлежишь?»
«Конечно, мамочка» - отвечала ей маленькая Лайма. - «По твоей линии я из племени Голодного ветра, что издревле обитало на североамериканских прериях»
«Да, моя дорогая, никогда не забывай об этом. Аурум - это безграничный мир легенд, которые рождаются, стоит только прислушаться к древней песне под звёздами. Поймаешь каждое слово, духи предков укажут верную тропу, ты найдёшь свою истинную пару и добьёшься справедливости...»
Лайма медленно вылезла из-под одеяла и села с навострёнными ушами, вслушиваясь в звуки, исходившие с улицы. Она услышала манящий голос и музыку, что заполняла пустоту внутри. Волчица моментально вскочила с дивана и бросилась к окну.
«При закатном свете я один,
Никого вокруг и нет на свете.
И в сердце моём не слышен стон,
Только ветер, только ветер, ветер...»
Душевная песня разливалась, отчётливо доходя до каждого встречного. Прохожие приостанавливались, городские зеваки с удивлением смотрели за разворачивающимся во дворе представлением. Вокалист перед домом неторопливо перебирал струны, держа в лапах гитару. С умилением глядя на полукровку, разношёрстные влюблённые парочки переглядывались, улыбались, слушая песню невинной, чистой любви, посвящённую какой-то счастливице, видимо, уже выглянувшей из своего окна. Мэри вздыхала, вслушиваясь в слова и вспоминая свою молодость, в которой так же играла волнующая мелодия, заставляющая сердце трепетать. Певец смотрел на окно чаще, сразу возвращаясь к струнам и возводя голос с новой силой, чтобы возлюбленная его услышала. От волнения глаза его так и бегали - то взметнувшись вверх, они сверкали любовью, встречаясь с чужим взглядом, а опускаясь, искрились взрывами, что могли по силе превзойти настоящий фейерверк.
«А на небе звёзды, но о любви они
Не способны мне помочь советом.
Потускневшие от суеты,
Тают в дымке предрассветной.»
На очередной строке голос неожиданно дрогнул. Чуть осипшим голосом полукровка продолжал петь, при этом нервно топчась на одном месте. Голос крепчал. Всё ещё переживая, переступая с лапы на лапу, юноша намеревался достучаться до своей возлюбленной и не торопить песню, сохранив её прежний ритм.
«Я один на целом свете... Нет!
Ты со мной, моя душа, ты рядом.
Мы с тобой сказку во мраке создали,
И я не позволю её отнять.»
Когда входная дверь открылась, все слушатели с недоумением уставились на красивую волчицу, что в спешке выбежала из дома. Мордочку Сильвера озарила улыбка до ушей. Да он просто светился от счастья! Певец положил гитару себе под лапы. Смущённая волчица спустилась с крыльца и подошла к полукровке. Едва их глаза встретились, улыбка Сильвера сползла.
- Привет... - смог выдавить он, думая: «Спаситель, я веду себя так неловко, меня сейчас заблокируют на Ауруме».
- Привет. Красивая песня. - сказала Лайма. - И представление чудесное. Правда, я сейчас нахожусь где-то между «Да пошёл ты» и «Я так сильно тебя люблю».
- Надеюсь, ты выберешь второе. - хрипловатым от волнения голосом отозвался он.
- Зачем? - недовольно поинтересовалась она. - Ты же сам сказал, что мы слишком разные, и ты разрушишь мою жизнь!
- Я был не прав. - прохрипел Сильвер севшим от обуреваемых эмоций голосом.
Лайма резко развернулась, собираясь уйти, отчего у всех окружающих замерло дыхание.
- Алмаз! - Сильвер бросился к ней. - Не уходи, я не хочу тебя терять! Я всё испортил, но в тот момент, когда за тобой захлопнулась дверь, я понял, что без тебя не знаю, ради чего стоит жить!
Волчица остановилась. Сердце юноши так много вынесло за последние несколько месяцев, он продолжал говорить:
- Знакомство с тобой было ошибкой, но я каждый день благодарю судьбу за эту ошибку. Ты - моя мечта. Я не хочу расставаться.
Лайма обернулась к нему.
- А как же мнение мира?
Сильвер улыбнулся и глаза его засветились любовью:
- Если мне придётся выбирать между целым миром и тобой, то миру придётся подождать.
В этот вечер всё было необычно, и Лайма не знала, что ему сказать, но когда полукровка наконец подошёл к ней ближе, то знал, как растопить лёд.
- Сильвер, пообещай мне, что ты не забудешь нашей дружбы.
- Никогда не забуду. У меня всего одна жизнь, и я хочу провести её только с тобой.
Лайма опустилась на колени и обняла парня, уткнувшись мордой в изгиб шеи, будто пытаясь спрятаться от заинтересованных взглядов, сопровождающих каждое её движение точно так же, как это делала песня. Полукровка продолжил петь, но тише, только для своей девушки, которая прижималась к нему всем телом. Прежде своё пение он скрывал, боялся ошибок в нотах так сильно из-за того, что не умел себя прощать, но Лайма сделала это за него.
«Я пою, ты рядом со мной,
Вот она - мечта.»
После последнего куплета певец замолк. Каждый раз, когда взгляды Сильвера и Лаймы встречались, они чувствовали, что влюбляются в друг друга всё сильнее и сильнее.
- Да поцелуетесь вы уже или нет?! - не выдержав, заорала всё это время стоявшая рядом Ада.
Сначала все смутились, а Мэри так и вовсе рассмеялась. Влюблённая парочка переглянулась. Лайма хихикнула, закрыв глаза, а Сильвер охотно согласился с Адой.
- Мы что-нибудь придумаем, но не расстанемся. Несмотря на твоё бесплодие, я буду любить тебя.
- А я, Алмаз, буду беречь тебя, буду готов помочь в любой момент, но не как партнёр, а как лучший друг. Ты даже представить не можешь, с каким осуждением столкнёшься, если мы будем вместе. Мы слишком разные.
- Сердцем и душой... - она прикоснулась к лапе Сильвера. - Мы связаны.
Сильвер держал Лайму за лапу, не желая отпускать, и взглянул ей прямо в глаза.
- Я люблю тебя. И от этого очень опасно.
- Плавать на мнение всех несчастных, что не способны понять наших чувств! Ни за что, ни за что, ни за что мы не расстанемся!
- Я не хочу быть с тобой!
Лайма опустила глаза вниз.
- Почему ты это сказал? Мне больно это слышать...
- Потому что я пытаюсь сделать тебе больно. Такая межвидовая любовь - прямая дорога к множеству проблем. Я не хочу, чтобы ты стала отбросом общества, как я, Лайма.
- Я всегда хотела, чтобы жизнь была приключением... - девушка сидела и улыбалась со слезами на глазах. - Но не без тебя. - она достала из кармана телефон и взглянула на время. - А у меня твоя фотография на телефоне. И вообще ты в моей голове. Ты хотя бы осознаёшь, как сильно ты нужен мне?
- Есть парни лучше меня.
- Не нужен мне другой парень, понимаешь? У меня есть ты, а о других даже думать не хочется.
- Я разрушу твою жизнь. Ты самая лучшая девушка, поэтому я желаю тебе счастья.
- Я счастлива только с тобой. - Лайма вцепилась когтями в жёсткий стул. - Ты любишь меня не за внешность, а за то, что я - это я. - она не выдержала и заплакала. - Просто невозможно найти парня, который хочет больше, чем внешность и тело! Я давно отчаялась найти серьёзные отношения, потому что большинство парней заставляют меня чувствовать себя дешёвой и бесполезной! - прокричала она, заливаясь слезами. - Неужели ты не понимаешь? Ты мне дорог, но даже сейчас, признавшись в своих чувствах, ты решаешь оттолкнуть меня, потому что думаешь, что недостаточно хорош для меня! - Лайма подняла голову кверху. - Спаситель, что с твоим миром не так?!
Девушка не успевала стирать слёзы.
- Я сказала, что мне плевать на общественное мнение, но это бесконечно продолжает преследовать нас. - её голос дрожал. - Ты можешь оттолкнуть меня. А я разобьюсь. Но самое страшное... Упав, разбившись вдребезги и лёжа в собственной крови... Я буду любить тебя ещё сильнее.
Волчица поднялась со стула и не забыла взять свою сумочку. В дверях она повернулась к парню в последний раз.
- Если мы перестанем разговаривать, то напиши мне песню.
Раздался громкий хлопок, противный стон двери и скрип петель. Теперь всё. Лайма больше ему не напишет. Полукровка никогда не получит от неё сообщение, а ведь он так переживает. Он достиг пика саморазрушения.
- Прости, что заставил тебя плакать... - прошептал юноша, чувствуя подступающий к горлу ком.
Лайма ушла навсегда. Сильвер один. Ему не спастись.
Глава 15. «Лирика одной далёкой планеты»
Солнечные лучи никак не пробивались сквозь густые тучи. Напоминающий серую массу цемента и кирпичей город не радовался, не улыбался. Пролетает очередная неделя, и Лайму как-то не волнуют работа, предстоящие школьные экзамены, смерть матери, бывшие друзья... Серая волчица потерянно шла, не зная дороги. Несмотря на остаток здравого смысла, она повторяла себе под нос одно и то же имя, но зачем? Это лишнее. Лучше бы думала об учёбе и о своём будущем. Лайма вдруг поняла, как жалко выглядит со стороны, но всё равно ничего не могла с собой поделать.
- Мама, а мы всё-таки взрослеем... - тихо произнесла она, устало сползая по стене в какой-то подворотне и начиная истерически смеяться.
Всему есть предел. Где-то были сигареты? Должно стать легче. Порывшись в сумочке, Лайма достала одну пачку. Зажёгся маленький огонёк. Сидя на земле и облокотившись о стену, волчица затянула едкий, немного горьковатый дым. Она не ждала понимания, просто курение казалось ей спасением, заставляющим хотя бы на пару минут застрять в своих мыслях и прибывать где-то вдали от жестокого мира, который с каждым днём поглощал её всё больше и больше. В одиночестве она могла дать волю эмоциям и выплакаться. Лайма обещала бросить курить, но не сдержалась. Если бы не вечные ссоры родителей, после которых произошло самоубийство беременной матери, то этой привычки у неё бы не было. Существовало бы понимание и уважение к ней, тогда бы не было вечных слёз и мокрых следов на подушке. Лайма всегда знала, что мир не вращается вокруг неё, не все её желания исполнятся, но ведь она мечтала лишь об одном... Лайма правда беспокоилась, когда Сильвер попал в больницу. Девушка не понимала, почему судьба постоянно пытается забрать полукровку, она же его любит! Так искренне, так чисто. Но сегодня всё вернулось в тот серый мир, из которого они вытаскивали друг друга. И как Лайма жила без Сильвера раньше? А никак.
- Мы должны были сходить на наше первое свидание, на выпускной бал... - шептала она и плакала.
Зажмурившись, девушка отбросила пачку сигарет куда-то в сторону. Она ведь не сумасшедшая, да?
- Лайма?
Волчица вздрогнула и не хотела поднимать взгляд, чтобы никто не увидел её красные от слёз глаза.
- Лайма, что ты здесь делаешь? - бросая сумку рядом, взволнованно спросила Мэри.
Старшеклассница не слышала или просто не хотела слышать вопрос. Крольчиха подошла к ней и присела на колени, взъерошила запутанную густую шерсть, потрепала её по голове.
- Ну, что случилось?.. - Мэри ещё раз попробовала добиться ответа, расслышав в её нечленораздельном предложении нотки отчаяния среди, наверное, миллиона схожих эмоций.
Крольчиха обняла её за шею, надеясь успокоить, и Лайма прижала её к себе, уткнувшись носом в плечо.
- Мне плохо... - слова сорвались с губ волчицы, а её сознание прошептало, что это было сказано уж очень мягко.
У Лаймы в глазах - боль и переизбыток эмоций, а у Мэри - россыпь маленьких звёзд и чёрное небо. Лайма - просто волчонок, который пытается выглядеть взрослым, Мэри - та, что поможет в трудный момент.
- Горе ты моё... - улыбнулась женщина, прижимаясь губами к её лбу. - Ну-ка, вставай. - она отстранилась, давая Лайме подняться. - Тебя кто-то обидел?
- Нет... Всё нормально, уходите... - рассеянно возразила она, понуро опустив голову.
- Ты себя хоть в зеркало видела? - сказала Мэри, которая не могла бросить её сейчас.
- Настолько всё плохо? - усмехнулась волчица, пытаясь казаться сильной, но получалось, если честно, не очень.
Она быстро стёрла с мордочки слёзы салфеткой, которую ей передала Мэри.
- Я хочу тебе помочь. - сказала крольчиха, когда девушка немного успокоилась. - Но я не смогу, пока ты не расскажешь.
Волчица опустила глаза и долго смотрела в пустоту. Она могла поделиться с Мэри своими переживаниями, но стеснялась. Лайма горько улыбнулась и ответила:
- Мне разбили сердце.
- Что, прости? - удивилась крольчиха. - Сильвер не мог... - прошептала Мэри и тут же осеклась. - Нет, мог. Кому как ни мне знать, какие глупости мой сын время от времени вытворяет? Что он тебе сказал?
- Сильвер сказал, что я буду несчастна, если мы будем встречаться.
- Вот в чём дело...
- Мэри, я просто следовала сердцу. - глаза юной волчицы наполнились слезами. - А теперь всё кончено.
- Ничего не кончено! - твёрдо сказала Мэри и судорожно вздохнула. - Не делай глупоси и иди домой.
- Куда Вы?
- Поговорю с сыном.
Мэри развернулась и быстрым шагом направилась в сторону больницы.
- Сильвер, какого чёрта?! - крольчиха с криками ворвалась к нему в палату. - Почему ты довёл Лайму до слёз?
- Мне пришлось так поступить. - полукровка растерянно заморгал.
- Но почему? - не понимала мать.
- Потому что я её люблю.
- Мой сын сошёл с ума! - женщина схватилась за голову. - Сильвер, ты повёл себя ужасно! Ты просто бросил её!
- Я не хочу, чтобы Лайма сломала себе жизнь!
- Трус, ты боишься общественного мнения, боишься идти с Лаймой до конца! Чем же ты отличаешься от своего отца? Не делай такую морду, будто не понимаешь меня. Я говорю тебе это по той причине, что у меня уже уши вянут от её бесконечных расспросов: «Интересно, как там Сильвер?» и «Когда же он вернётся домой?». Лайма хотела любить тебя.
-Она не должна была влюбляться в меня. - сказал он, видя грустный взгляд матери.
- Сильвер, мы не выбираем, в кого нам влюбляться.
- Я знаю. - продолжил он, вновь слегка напрягаясь. - Мне нравится, когда она не боится показаться смешной, танцевать на глазах у других, спокойно петь песни, когда ей хочется, дурачиться, шутить, ведь мне всегда стыдно даже громко дышать, стыдно абсолютно за всё. Я обожаю Лайму. Она - это каждое красивое слово, которое я могу придумать.
- Так иди и скажи ей это. - с улыбкой сказала она.
- Я всё испортил.
- Ты можешь всё исправить.
- Я не представляю, как!
- Сильвер, не совершай ошибку. - Мэри присела на край койки и взяла его за лапу. - Это твоя жизнь. Выбор за тобой.
Полукровка обнял её, не зная, как выразить свою любовь.
- Теперь решай сам. Вступая во взрослую жизнь, внимательно думай, как будешь поступать, а сейчас ты должен выкинуть всё, что есть в твоих мыслях и следовать зову сердца.
- Спасибо тебе. - сказал Сильвер, выпустив её из крепких объятий. - Я поступлю так, как велит мне сердце.
- Вперёд! - воскликнула Мэри. - Вставай и беги за Лаймой!
Парень резко отбросил одеяло, спрыгнул с койки и как можно скорее стал переодеваться. Он даже не заметил какой-либо дискомфорт, как раньше, отчего Мэри сделала вывод, что её сын готов к выписке из больницы.
- Где Лайма сейчас? - с тревогой спросил он.
- Думаю, она уже вернулась домой.
- Отлично. - переодевшись, он побежал к двери. - Это не будет моя очередная ошибка, а моё счастье!
Схватившись за дверную ручку, полукровка вдруг остановился.
- Ты чего? - спросила Мэри.
Он повернул к ней голову.
- Мама, мне нужна гитара.
Семнадцатилетняя серая волчица лежала на диване, укутавшись в одеяло, и тихо плакала из-за разбитого сердца. Сквозь воспоминания она слышала голос матери:
«Лаймочка, моя доченька, моя чудесная волчица, ты хорошо запомнила, к какому роду ты принадлежишь?»
«Конечно, мамочка» - отвечала ей маленькая Лайма. - «По твоей линии я из племени Голодного ветра, что издревле обитало на североамериканских прериях»
«Да, моя дорогая, никогда не забывай об этом. Аурум - это безграничный мир легенд, которые рождаются, стоит только прислушаться к древней песне под звёздами. Поймаешь каждое слово, духи предков укажут верную тропу, ты найдёшь свою истинную пару и добьёшься справедливости...»
Лайма медленно вылезла из-под одеяла и села с навострёнными ушами, вслушиваясь в звуки, исходившие с улицы. Она услышала манящий голос и музыку, что заполняла пустоту внутри. Волчица моментально вскочила с дивана и бросилась к окну.
«При закатном свете я один,
Никого вокруг и нет на свете.
И в сердце моём не слышен стон,
Только ветер, только ветер, ветер...»
Душевная песня разливалась, отчётливо доходя до каждого встречного. Прохожие приостанавливались, городские зеваки с удивлением смотрели за разворачивающимся во дворе представлением. Вокалист перед домом неторопливо перебирал струны, держа в лапах гитару. С умилением глядя на полукровку, разношёрстные влюблённые парочки переглядывались, улыбались, слушая песню невинной, чистой любви, посвящённую какой-то счастливице, видимо, уже выглянувшей из своего окна. Мэри вздыхала, вслушиваясь в слова и вспоминая свою молодость, в которой так же играла волнующая мелодия, заставляющая сердце трепетать. Певец смотрел на окно чаще, сразу возвращаясь к струнам и возводя голос с новой силой, чтобы возлюбленная его услышала. От волнения глаза его так и бегали - то взметнувшись вверх, они сверкали любовью, встречаясь с чужим взглядом, а опускаясь, искрились взрывами, что могли по силе превзойти настоящий фейерверк.
«А на небе звёзды, но о любви они
Не способны мне помочь советом.
Потускневшие от суеты,
Тают в дымке предрассветной.»
На очередной строке голос неожиданно дрогнул. Чуть осипшим голосом полукровка продолжал петь, при этом нервно топчась на одном месте. Голос крепчал. Всё ещё переживая, переступая с лапы на лапу, юноша намеревался достучаться до своей возлюбленной и не торопить песню, сохранив её прежний ритм.
«Я один на целом свете... Нет!
Ты со мной, моя душа, ты рядом.
Мы с тобой сказку во мраке создали,
И я не позволю её отнять.»
Когда входная дверь открылась, все слушатели с недоумением уставились на красивую волчицу, что в спешке выбежала из дома. Мордочку Сильвера озарила улыбка до ушей. Да он просто светился от счастья! Певец положил гитару себе под лапы. Смущённая волчица спустилась с крыльца и подошла к полукровке. Едва их глаза встретились, улыбка Сильвера сползла.
- Привет... - смог выдавить он, думая: «Спаситель, я веду себя так неловко, меня сейчас заблокируют на Ауруме».
- Привет. Красивая песня. - сказала Лайма. - И представление чудесное. Правда, я сейчас нахожусь где-то между «Да пошёл ты» и «Я так сильно тебя люблю».
- Надеюсь, ты выберешь второе. - хрипловатым от волнения голосом отозвался он.
- Зачем? - недовольно поинтересовалась она. - Ты же сам сказал, что мы слишком разные, и ты разрушишь мою жизнь!
- Я был не прав. - прохрипел Сильвер севшим от обуреваемых эмоций голосом.
Лайма резко развернулась, собираясь уйти, отчего у всех окружающих замерло дыхание.
- Алмаз! - Сильвер бросился к ней. - Не уходи, я не хочу тебя терять! Я всё испортил, но в тот момент, когда за тобой захлопнулась дверь, я понял, что без тебя не знаю, ради чего стоит жить!
Волчица остановилась. Сердце юноши так много вынесло за последние несколько месяцев, он продолжал говорить:
- Знакомство с тобой было ошибкой, но я каждый день благодарю судьбу за эту ошибку. Ты - моя мечта. Я не хочу расставаться.
Лайма обернулась к нему.
- А как же мнение мира?
Сильвер улыбнулся и глаза его засветились любовью:
- Если мне придётся выбирать между целым миром и тобой, то миру придётся подождать.
В этот вечер всё было необычно, и Лайма не знала, что ему сказать, но когда полукровка наконец подошёл к ней ближе, то знал, как растопить лёд.
- Сильвер, пообещай мне, что ты не забудешь нашей дружбы.
- Никогда не забуду. У меня всего одна жизнь, и я хочу провести её только с тобой.
Лайма опустилась на колени и обняла парня, уткнувшись мордой в изгиб шеи, будто пытаясь спрятаться от заинтересованных взглядов, сопровождающих каждое её движение точно так же, как это делала песня. Полукровка продолжил петь, но тише, только для своей девушки, которая прижималась к нему всем телом. Прежде своё пение он скрывал, боялся ошибок в нотах так сильно из-за того, что не умел себя прощать, но Лайма сделала это за него.
«Я пою, ты рядом со мной,
Вот она - мечта.»
После последнего куплета певец замолк. Каждый раз, когда взгляды Сильвера и Лаймы встречались, они чувствовали, что влюбляются в друг друга всё сильнее и сильнее.
- Да поцелуетесь вы уже или нет?! - не выдержав, заорала всё это время стоявшая рядом Ада.
Сначала все смутились, а Мэри так и вовсе рассмеялась. Влюблённая парочка переглянулась. Лайма хихикнула, закрыв глаза, а Сильвер охотно согласился с Адой.
