Амир поморщился.
– Мало. Ей было где-то шестнадцать, когда Неверов её забрал.
– Только потому, что это твоя семья, Амир… Ты же понимаешь, что они не имели права это кому-то показывать.
– Знаю, и если бы статья была не уголовная, я бы попросил их не отмазывать. Но детское порно… Там два парня, видимо, актёры, может, тоже малолетки.
– Наши скоро будут. Адрес я знаю. Твоя семья должна без возражений и возмущений делать то, что скажут, попробуем повернуть всё так, будто они сами просили тебя сообщить полиции. А муж Зарины… Вызову-ка я его к себе мгновенной повесткой и сам поговорю. И где он только нашёл эту дрянь?
34.
Куда могла пойти Дана? Логично предположить, что она захочет остаться одна.
Амир поднялся на второй этаж. И точно, в комнате.
Малышка сидела возле кровати на полу, сжавшись в комок, обхватив колени. Она плакала – тихо и горько, так, что сердце сжалось, словно от гравитации гиганта Юпитера.
Много плачет – и никогда не смеётся.
Сел рядом с ней, на пол к кровати, осторожно обнял. Она прижалась всем телом, обхватив его за шею. Рубашка сразу промокла от слёз, и у Амира перехватило дыхание. Что с ней? Раньше подобные вещи не вызывали такой реакции. А про видео сама говорила, что ей неважно.
– Малышка, ты чего? – тихонько спросил он.
Некоторое время Дана пыталась успокоиться. Мало что вышло – но, по крайней мере, она смогла хоть как-то говорить.
– Я никогда не думала… Я ведь всегда считала… Что мне всё равно… Что меня не волнует ничего такого… Но теперь… Я не думала, что могут быть последствия… Что это увидит кто-то такой, что…
Амир прижал её к себе, так крепко, чтобы всё ещё не причинить боли.
– Ну что ты, маленькая. Не надо так плакать. Это действительно не имеет значения. И претензии здесь ко мне, а не к тебе. Ты вообще случайно попала под раздачу, связавшись со мной. Ничего, не плачь, скоро здесь будет полиция, они всё проверят. Все подобные видеоролики найдут и вычистят из сети. Никто их больше не увидит. Не плачь, сейчас не произошло ничего страшного. Даже близко ничего такого, о чём стоит переживать. Давай соберём вещи и ещё два дня поживём у Ильгиза. Как только полиция уйдёт, хочешь?
Дана с надеждой вытерла глаза:
– А можно?
– Конечно, можно. Ну тогда решили. Только полицию придётся дождаться.
35.
С полицией говорил, в основном, Амир. Допрашивали и его семью, и взгляды, которые бросали те, ничего хорошего не обещали. Дану по большей части не замечали. Странно, дело же напрямую касается её.
В середине разбирательства пришёл Роберт. Отвёл в сторонку Амира и, видимо, начал расспрашивать. Дана не слышала ничего, но оба сначала раздражённо спорили, потом юпитерианин сердито закусил губу. Пожал плечами и сказал что-то резкое.
Роберт непринуждённо кивнул, огляделся по сторонам… и направился к Дане.
– Командир велел тебя покормить, раз уж всё равно собираюсь приставать.
– В смысле – приставать?! – испугалась Дана. Амир не мог такого разрешить! Он же сам говорил ей…
Вечная улыбка сошла с его лица:
– Ой, извини. Я забылся. Не в том смысле, просто поболтать хотел. О разном. Тебе можно предложить руку?
– То есть?
– Ладно, проехали, пошли. На кухню. Хочешь кушать?
– А Амир? У него же диета. Режим.
– Амир большой мальчик. Во всех смыслах. Сам разберётся.
Эта странная улыбка преображалась ежесекундно – но всё время была. То мягкая, то загадочная, то саркастическая, то еле заметная – по чёртикам, прыгающим в глазах. Забавный он. Но, надо признать, привлекательный. Не то, чтобы Дану это хоть сколько-нибудь интересовало.
Она послушно отправилась на кухню. Там Роберт усадил её за стол и открыл вакуумный шкаф.
– Тут много чего осталось от обеда. Что будешь?
– Всё, что угодно, – заверила Дана. Чудесный укол снял всю боль и аппетит вернулся.
– Может, у тебя тоже какая-нибудь диета.
– Нет, но, если можно… что-то не особо калорийное.
– Ладно, тогда вот.
Он достал суп, салат и какое-то бело-розовое желе. Разложил на две порции и включил подогрев.
– Сейчас будет. Так что, Дана, правда то, что пишут про тебя?
– Я не знаю. То, что я читала – в основном, правда.
– Значит, тебя в детстве продали в бордель для педофилов, оттуда похитили пираты и держали в плену на космической станции? Серьёзно? Я, честно говоря, не знал, что в наше время такое бывает.
Он поставил перед Даной тарелки, и та мгновение колебалась между вежливостью и голодом. Потом ответила:
– Пираты не похитили, а спасли. А на станции я сидела, чтобы не попасться бывшим хозяевам.
И принялась за суп.
– Так… – пробормотал Роберт. – Кое-что начинаю понимать. А зачем пиратам тебя спасать? Слушай, в них что же, осталось что-то человеческое?
Девушка покачала головой, проглатывая.
– Не в том дело. Им была нужна… Ну, там почти нет женщин. Трудно успокаивать толпу мужиков, у которых по полгода нет женщины.
Роберт непонимающе нахмурился, хотел что-то сказать…
И резко побледнел.
Потом тихо сказал:
– Так вот что Амир сделал. Ты с ним поэтому?
Последний вопрос по интонации практически не отличался от остального разговора, но Дана почему-то поняла, что он особенно важен. И ответ тоже важен. И не стоит торопиться.
– Я была в программе полиции. Они дали мне жильё, я должна была учиться. Но без Амира было так плохо, что я вернулась.
Роберт задумался, кивнул чему-то своему.
– Дана, зря вы здесь остановились. Мои родители… – он качнул головой – не поймут. Они, как вникнут в вашу историю будут глубоко сочувствовать вам – и другим. Поддержка, деньги, если надо – народное мнение… Но не в качестве невесты Амира! То есть проявить сочувствие к человеку, попавшему в беду – это священный долг. Но принимать в семью… Что бы ты здесь не видела, он – старший сын. От его жены и детей ждут… многого. Перспектив, уважения. Мама с папой хотят гордиться невесткой и внуками, как гордятся сыном. Гордятся, этого просто не видно. Его жена должна быть безупречной. И, желательно, похожа на мамин идеал. Читай, на маму. Тебя съедят. Никто не учтёт то, что у тебя не было выбора.
– Мы попросимся к Ильгизу.
Роберт молча кивнул.
– Только я не понимаю… – Дана опустила глаза в колени. – Ты говоришь, гордятся. Но почему тогда они… такие? Ладно, насчёт меня понятно, но с самим Амиром? Он же не трудный подросток, он взрослый мужчина. Вся Солнечная система ходит на цыпочках перед ним. А дома, в семье – так…
Певец рассмеялся как будто октавой – звучно и мягко.
– Дана, с чего ты взяла, что не трудный подросток? Амир что же, тебе про себя ничего не рассказывал?
– Про университет, – озадаченно вспоминала девушка. – Про друзей.
– Про то, как с полицейским подружился. Андрей – мировой мужик, сейчас в космополиции работает. Если бы не он, Амиру точно бы какую-нибудь судимость впаяли. И накрылась бы его нынешняя карьера. От КДН его родители отмазали, а когда поступил в Самару… КДН – комиссия по делам несовершеннолетних, – пояснил Роберт.
Дана прекрасно знала, что такое КДН.
Так. То есть КДН?!
– Амир в смысле?
– Ага. Мой братец собственной персоной. Рисовал отвратительные граффити на стенах, лазил по заброшенным стройкам, дрался… Как дрался! То на Зарину кто-то косо посмотрит, то старшеклассники-вымогатели малышей зажимают за школой, а у него Зульфия как раз в первом классе, даже за меня один раз, я на словах поцапался, а братцу что? Надо морды бить. Любимую учительницу обозвали, школьный проект испортили… да много чего. Знаешь, как родители с ним натерпелись? От директора не вылезали. Его один раз даже всё-таки выпороли. Не поверишь кто!
– Кто? – уточнила из вежливости. У цыган выпороть – стандартный воспитательный процесс. Дана и сама регулярно попадалась.
– Риф-абы!
– Отец Ильгиза?
– Так он с собой Ильгиза постоянно таскал. Для нас – к счастью, тот хоть старался останавливать, но Риф-абы, разумеется, был недоволен.
Дана вспомнила, как тепло принимали их родители Ильгиза…
– Потом всё изменилось? Риф-абы вроде уже не был недоволен…
Хитрый смешок.
– Разумеется, всё теперь по-другому. А для наших не сильно изменилось. Всё равно чудят. И мама с папой, и Амир.
– Ну ладно, но сёстры? Амир же старший, ещё и мужчина! Почему они так себя с ним ведут?
– Заринка просто избалованная вкрай. Не обращай внимания. Тебе с ней дел особо не иметь. Зуля тоже балованная, но нормальная, ты не думай, она просто ворчит, а так на неё можно положиться.
– А ты не избалованный? – Дана осмелела настолько, что не удержалась.
– Не, ну я – другое дело! – Роберт довольно откинулся на спинку. – Знаешь, сколько народу меня любят? Я уже привык и адаптировался.
– Дана не входит в их число, – недовольный голос Амира заставил девушку вздрогнуть и резко повернуться к двери. Юпитерианин недовольно нахмурился и оглядел обоих. – Она даже песен твоих не слышала раньше.
– Ничего, теперь, думаю будет слушать.
– Заканчивай. Я попросил тебя покормить, а не флиртовать.
– Мы же не флиртуем!.. – испугалась Дана. Разве это можно так расценить? Она посмотрела на Роберта. – Правда?
А тот – серьёзно – на неё.
– Разумеется. Знаешь, что-то в тебе есть… такое… Я понимаю, вдруг понял Амира. И вообще всех мужчин, которые доставляли тебе неприятности. Понял, а не одобрил, ты не думай… Но в тебе что-то невероятное, некая квинтессенция женственности, как будто ты придумана поэтом, а не рождена человеком… Я понял… – он ладонями пресёк попытку Амира что-то сказать, и тот сердито нахмурился, встал позади Даны и положил руки ей на плечи. – Но у меня никогда бы не нашлось достаточно смелости для тебя. Ты – как тяжёлое испытание с сумасшедшей наградой, высшей наградой. Тот, кто выдержит его, получит нечто волшебное, уникальное – и не пожалеет. Но слишком много сил требуется, чтобы его пройти, слишком много смелости и ловкости, хитрости и понимания, сочувствия и твёрдости. Я надеюсь, Амир сможет. Если такое, как ты, кому-то по зубам, то только ему.
Очаровательная улыбка, переходящая в лукавую через скептическую. Да может этот человек не улыбаться хоть минуту?
Роберт вышел из кухни, кивнув брату.
Амир сжал её плечи сильнее, до тонкой грани, отделяющей нежность от грубости.
Но Дана больше не боится. Его подавляющая мощь – не угроза ей, а защита.
36.
Амир собрал вещи и отвёл Дану к родителям Ильгиза. О чём-то долго разговаривал с ними и с самим Ильгизом. Девушка решила, что он извинялся, или что-то вроде того. Гульдар-апа, кажется, недовольна неуважением к его родителям.
Позволит ли она остаться? И единственный ли это вариант? Есть же на Земле какая-нибудь гостиница, хоть даже в космопорту. Или это слишком дорого? Амир не считал денег, но это же Земля. Вдруг здесь всё настолько отличается?
Но всё оказалось в порядке. Он вышёл к Дане уже повеселевший.
– Гульдар-апа разрешила. Правда, пришлось пригрозить, что, если они нас не пустят, мы поедем жить в гостиницу.
Девушка озадаченно посмотрела на него, ожидая объяснений. Она не видела в этом хоть какой-то страшной угрозы. Наоборот должно же быть!
– Извини, что так вышло. Знаешь, мне всё время кажется, что я нашёл то, что всё изменит. Никакая моя работа и известность ничего не поменяла. Может, если бы не Роберт, я выглядел бы… ярче. Но сейчас приходится оставаться в его тени, как бы догонять.
Дана озадаченно опустила взгляд. В какой тени? Там, на Сатурне, имя Рахимова заставило весь проект перевернуться с ног на голову. А Роберт? Ну кто из них стал бы волноваться перед визитом Рахимова-младшего?
– Но ты же более известный и влиятельный, чем твой брат? – уточнила Дана робко.
– Данечка, это только в космосе. На Земле живут восемнадцать миллиардов человек, и почти половина из них слышали Роберта. Моё имя вряд ли кому-то из них что-то скажет. Меня даже не свяжут с ним – больно фамилия распространённая. Даже «Метролаб» мало кто в России знает, просто не задумываются, чей это штамп стоит на всей квантовой и электронной технике.
– Почему я его не слышала, если он такой популярный? – пробормотала Дана упрямо.
– Не знаю, – Амир подхватил сумки и повёл Дану на второй этаж, в спальню, вновь отвоёванную у Ильгиза. – Но он умён. Это у нас семейное. Выходя на мировую сцену, не стал переводить песни на китайский или испанский, просто написал новые, на русском языке, выбрав простые строки, короткие слова с лёгким произношением, побольше повторов, поменьше текста, набрал народных инструментов в оркестр и сделал современные аранжировки. Так же песни на татарском языке, те выстрелили ещё сильнее, потому как тюркоязычные страны с удовольствием их слушают. Может, ты его и слышала, просто не помнишь.
Дана пожала плечами. Вполне может быть. Но это всё равно глупо. Штамп «Метролаба» есть в каждом доме. А музыка Роберта играет куда реже. Она разбирается в музыке. Да, знает узкое направление, но и ей понятно, что метрологическая организация более влиятельна, чем музыкант.
– Не думай о нём, – Амир усадил её на кровать и обнял. – Всё теперь будет по-другому. Больше никакого общения с моей семьёй на их территории. В самом деле, будем поддерживать отношения с теми, кто прилетит на Ганимед. Если кто-то прилетит, – он улыбнулся, – после того, что Андрей устраивает. Зятя Наиля вызвал на допрос на Цереру, будет узнавать, где тот нашёл видео, учитывая, что депозитные хранилища твоего борделя прикрыли. Ему такое устроят, что Заринка нас ещё долго видеть не захочет. А если ты проговоришься на интервью о такой тёплой встрече, то мою семью проклянут в прессе и общество их будет травить. Ты уж, пожалуйста, не рассказывай ничего пока, всё-таки это моя семья.
– Каком интервью, я что, звезда? – отмахнулась Дана.
Амир посмотрел на неё сверху вниз:
– Вообще-то да. Тебя усиленно разыскивают журналисты. Мне и раньше звонили в отдел связей с общественностью, но пытались выяснить насчёт предприятия, планы, перспективы, проекты, результаты проверок. А сейчас в основном про тебя спрашивают. Если захочешь дать интервью, осчастливишь их. Подумай.
Дана растерялась. Она никак не ожидала такого. Ну писали про неё что-то, но ведь это же просто заметки.
– А если я не хочу?
– Тогда никакого интервью не будет, – заверил Амир. – Это только твоё дело.
– Ну и не надо лучше, – девушка успокоилась. Не нужна ей никакая известность и популярность.
37.
На следующее утро Амир сдался и оставил Дану дома, под присмотром родителей Ильгиза. Хватит ей приключений. Когда освободится, сам сводит её куда-нибудь. Пусть пока учит биологию.
По пути запросил номер директора салона красоты, который пыталась посетить Дана накануне. Представился ей, уточнил салон, не спеша, растягивая удовольствие – пусть понервничает.
Разговор завёл издалека. Современные технологии, нейроавтоматика. Искусственный интеллект, адаптивные методы. А администраторами в салонах до сих пор принимают людей, которые не способны нормально обслужить клиента.
В этот момент директор поняла, в чём дело. Но нельзя сказать, что это напугало её больше – или, наоборот, успокоило. Репутация Амира Рахимова была слишком специфической.
Разговор шёл почти дружелюбно – если бы не напряжённое ожидание. Его собеседница, напуганная до предела, с лёгкостью согласилась с тем, что подобной ситуации не возникло бы, если бы администратором поставили робота.
– Мало. Ей было где-то шестнадцать, когда Неверов её забрал.
– Только потому, что это твоя семья, Амир… Ты же понимаешь, что они не имели права это кому-то показывать.
– Знаю, и если бы статья была не уголовная, я бы попросил их не отмазывать. Но детское порно… Там два парня, видимо, актёры, может, тоже малолетки.
– Наши скоро будут. Адрес я знаю. Твоя семья должна без возражений и возмущений делать то, что скажут, попробуем повернуть всё так, будто они сами просили тебя сообщить полиции. А муж Зарины… Вызову-ка я его к себе мгновенной повесткой и сам поговорю. И где он только нашёл эту дрянь?
Прода от 23 ноября вечер
34.
Куда могла пойти Дана? Логично предположить, что она захочет остаться одна.
Амир поднялся на второй этаж. И точно, в комнате.
Малышка сидела возле кровати на полу, сжавшись в комок, обхватив колени. Она плакала – тихо и горько, так, что сердце сжалось, словно от гравитации гиганта Юпитера.
Много плачет – и никогда не смеётся.
Сел рядом с ней, на пол к кровати, осторожно обнял. Она прижалась всем телом, обхватив его за шею. Рубашка сразу промокла от слёз, и у Амира перехватило дыхание. Что с ней? Раньше подобные вещи не вызывали такой реакции. А про видео сама говорила, что ей неважно.
– Малышка, ты чего? – тихонько спросил он.
Некоторое время Дана пыталась успокоиться. Мало что вышло – но, по крайней мере, она смогла хоть как-то говорить.
– Я никогда не думала… Я ведь всегда считала… Что мне всё равно… Что меня не волнует ничего такого… Но теперь… Я не думала, что могут быть последствия… Что это увидит кто-то такой, что…
Амир прижал её к себе, так крепко, чтобы всё ещё не причинить боли.
– Ну что ты, маленькая. Не надо так плакать. Это действительно не имеет значения. И претензии здесь ко мне, а не к тебе. Ты вообще случайно попала под раздачу, связавшись со мной. Ничего, не плачь, скоро здесь будет полиция, они всё проверят. Все подобные видеоролики найдут и вычистят из сети. Никто их больше не увидит. Не плачь, сейчас не произошло ничего страшного. Даже близко ничего такого, о чём стоит переживать. Давай соберём вещи и ещё два дня поживём у Ильгиза. Как только полиция уйдёт, хочешь?
Дана с надеждой вытерла глаза:
– А можно?
– Конечно, можно. Ну тогда решили. Только полицию придётся дождаться.
35.
С полицией говорил, в основном, Амир. Допрашивали и его семью, и взгляды, которые бросали те, ничего хорошего не обещали. Дану по большей части не замечали. Странно, дело же напрямую касается её.
В середине разбирательства пришёл Роберт. Отвёл в сторонку Амира и, видимо, начал расспрашивать. Дана не слышала ничего, но оба сначала раздражённо спорили, потом юпитерианин сердито закусил губу. Пожал плечами и сказал что-то резкое.
Роберт непринуждённо кивнул, огляделся по сторонам… и направился к Дане.
– Командир велел тебя покормить, раз уж всё равно собираюсь приставать.
– В смысле – приставать?! – испугалась Дана. Амир не мог такого разрешить! Он же сам говорил ей…
Вечная улыбка сошла с его лица:
– Ой, извини. Я забылся. Не в том смысле, просто поболтать хотел. О разном. Тебе можно предложить руку?
– То есть?
– Ладно, проехали, пошли. На кухню. Хочешь кушать?
– А Амир? У него же диета. Режим.
– Амир большой мальчик. Во всех смыслах. Сам разберётся.
Прода от 24 ноября
Эта странная улыбка преображалась ежесекундно – но всё время была. То мягкая, то загадочная, то саркастическая, то еле заметная – по чёртикам, прыгающим в глазах. Забавный он. Но, надо признать, привлекательный. Не то, чтобы Дану это хоть сколько-нибудь интересовало.
Она послушно отправилась на кухню. Там Роберт усадил её за стол и открыл вакуумный шкаф.
– Тут много чего осталось от обеда. Что будешь?
– Всё, что угодно, – заверила Дана. Чудесный укол снял всю боль и аппетит вернулся.
– Может, у тебя тоже какая-нибудь диета.
– Нет, но, если можно… что-то не особо калорийное.
– Ладно, тогда вот.
Он достал суп, салат и какое-то бело-розовое желе. Разложил на две порции и включил подогрев.
– Сейчас будет. Так что, Дана, правда то, что пишут про тебя?
– Я не знаю. То, что я читала – в основном, правда.
– Значит, тебя в детстве продали в бордель для педофилов, оттуда похитили пираты и держали в плену на космической станции? Серьёзно? Я, честно говоря, не знал, что в наше время такое бывает.
Он поставил перед Даной тарелки, и та мгновение колебалась между вежливостью и голодом. Потом ответила:
– Пираты не похитили, а спасли. А на станции я сидела, чтобы не попасться бывшим хозяевам.
И принялась за суп.
– Так… – пробормотал Роберт. – Кое-что начинаю понимать. А зачем пиратам тебя спасать? Слушай, в них что же, осталось что-то человеческое?
Девушка покачала головой, проглатывая.
– Не в том дело. Им была нужна… Ну, там почти нет женщин. Трудно успокаивать толпу мужиков, у которых по полгода нет женщины.
Роберт непонимающе нахмурился, хотел что-то сказать…
И резко побледнел.
Потом тихо сказал:
– Так вот что Амир сделал. Ты с ним поэтому?
Последний вопрос по интонации практически не отличался от остального разговора, но Дана почему-то поняла, что он особенно важен. И ответ тоже важен. И не стоит торопиться.
– Я была в программе полиции. Они дали мне жильё, я должна была учиться. Но без Амира было так плохо, что я вернулась.
Роберт задумался, кивнул чему-то своему.
– Дана, зря вы здесь остановились. Мои родители… – он качнул головой – не поймут. Они, как вникнут в вашу историю будут глубоко сочувствовать вам – и другим. Поддержка, деньги, если надо – народное мнение… Но не в качестве невесты Амира! То есть проявить сочувствие к человеку, попавшему в беду – это священный долг. Но принимать в семью… Что бы ты здесь не видела, он – старший сын. От его жены и детей ждут… многого. Перспектив, уважения. Мама с папой хотят гордиться невесткой и внуками, как гордятся сыном. Гордятся, этого просто не видно. Его жена должна быть безупречной. И, желательно, похожа на мамин идеал. Читай, на маму. Тебя съедят. Никто не учтёт то, что у тебя не было выбора.
– Мы попросимся к Ильгизу.
Роберт молча кивнул.
Прода от 27 ноября утро
– Только я не понимаю… – Дана опустила глаза в колени. – Ты говоришь, гордятся. Но почему тогда они… такие? Ладно, насчёт меня понятно, но с самим Амиром? Он же не трудный подросток, он взрослый мужчина. Вся Солнечная система ходит на цыпочках перед ним. А дома, в семье – так…
Певец рассмеялся как будто октавой – звучно и мягко.
– Дана, с чего ты взяла, что не трудный подросток? Амир что же, тебе про себя ничего не рассказывал?
– Про университет, – озадаченно вспоминала девушка. – Про друзей.
– Про то, как с полицейским подружился. Андрей – мировой мужик, сейчас в космополиции работает. Если бы не он, Амиру точно бы какую-нибудь судимость впаяли. И накрылась бы его нынешняя карьера. От КДН его родители отмазали, а когда поступил в Самару… КДН – комиссия по делам несовершеннолетних, – пояснил Роберт.
Дана прекрасно знала, что такое КДН.
Так. То есть КДН?!
– Амир в смысле?
– Ага. Мой братец собственной персоной. Рисовал отвратительные граффити на стенах, лазил по заброшенным стройкам, дрался… Как дрался! То на Зарину кто-то косо посмотрит, то старшеклассники-вымогатели малышей зажимают за школой, а у него Зульфия как раз в первом классе, даже за меня один раз, я на словах поцапался, а братцу что? Надо морды бить. Любимую учительницу обозвали, школьный проект испортили… да много чего. Знаешь, как родители с ним натерпелись? От директора не вылезали. Его один раз даже всё-таки выпороли. Не поверишь кто!
– Кто? – уточнила из вежливости. У цыган выпороть – стандартный воспитательный процесс. Дана и сама регулярно попадалась.
– Риф-абы!
– Отец Ильгиза?
– Так он с собой Ильгиза постоянно таскал. Для нас – к счастью, тот хоть старался останавливать, но Риф-абы, разумеется, был недоволен.
Дана вспомнила, как тепло принимали их родители Ильгиза…
– Потом всё изменилось? Риф-абы вроде уже не был недоволен…
Хитрый смешок.
– Разумеется, всё теперь по-другому. А для наших не сильно изменилось. Всё равно чудят. И мама с папой, и Амир.
– Ну ладно, но сёстры? Амир же старший, ещё и мужчина! Почему они так себя с ним ведут?
– Заринка просто избалованная вкрай. Не обращай внимания. Тебе с ней дел особо не иметь. Зуля тоже балованная, но нормальная, ты не думай, она просто ворчит, а так на неё можно положиться.
– А ты не избалованный? – Дана осмелела настолько, что не удержалась.
– Не, ну я – другое дело! – Роберт довольно откинулся на спинку. – Знаешь, сколько народу меня любят? Я уже привык и адаптировался.
– Дана не входит в их число, – недовольный голос Амира заставил девушку вздрогнуть и резко повернуться к двери. Юпитерианин недовольно нахмурился и оглядел обоих. – Она даже песен твоих не слышала раньше.
Прода от 27 ноября вечер
– Ничего, теперь, думаю будет слушать.
– Заканчивай. Я попросил тебя покормить, а не флиртовать.
– Мы же не флиртуем!.. – испугалась Дана. Разве это можно так расценить? Она посмотрела на Роберта. – Правда?
А тот – серьёзно – на неё.
– Разумеется. Знаешь, что-то в тебе есть… такое… Я понимаю, вдруг понял Амира. И вообще всех мужчин, которые доставляли тебе неприятности. Понял, а не одобрил, ты не думай… Но в тебе что-то невероятное, некая квинтессенция женственности, как будто ты придумана поэтом, а не рождена человеком… Я понял… – он ладонями пресёк попытку Амира что-то сказать, и тот сердито нахмурился, встал позади Даны и положил руки ей на плечи. – Но у меня никогда бы не нашлось достаточно смелости для тебя. Ты – как тяжёлое испытание с сумасшедшей наградой, высшей наградой. Тот, кто выдержит его, получит нечто волшебное, уникальное – и не пожалеет. Но слишком много сил требуется, чтобы его пройти, слишком много смелости и ловкости, хитрости и понимания, сочувствия и твёрдости. Я надеюсь, Амир сможет. Если такое, как ты, кому-то по зубам, то только ему.
Очаровательная улыбка, переходящая в лукавую через скептическую. Да может этот человек не улыбаться хоть минуту?
Роберт вышел из кухни, кивнув брату.
Амир сжал её плечи сильнее, до тонкой грани, отделяющей нежность от грубости.
Но Дана больше не боится. Его подавляющая мощь – не угроза ей, а защита.
36.
Амир собрал вещи и отвёл Дану к родителям Ильгиза. О чём-то долго разговаривал с ними и с самим Ильгизом. Девушка решила, что он извинялся, или что-то вроде того. Гульдар-апа, кажется, недовольна неуважением к его родителям.
Позволит ли она остаться? И единственный ли это вариант? Есть же на Земле какая-нибудь гостиница, хоть даже в космопорту. Или это слишком дорого? Амир не считал денег, но это же Земля. Вдруг здесь всё настолько отличается?
Но всё оказалось в порядке. Он вышёл к Дане уже повеселевший.
– Гульдар-апа разрешила. Правда, пришлось пригрозить, что, если они нас не пустят, мы поедем жить в гостиницу.
Девушка озадаченно посмотрела на него, ожидая объяснений. Она не видела в этом хоть какой-то страшной угрозы. Наоборот должно же быть!
– Извини, что так вышло. Знаешь, мне всё время кажется, что я нашёл то, что всё изменит. Никакая моя работа и известность ничего не поменяла. Может, если бы не Роберт, я выглядел бы… ярче. Но сейчас приходится оставаться в его тени, как бы догонять.
Дана озадаченно опустила взгляд. В какой тени? Там, на Сатурне, имя Рахимова заставило весь проект перевернуться с ног на голову. А Роберт? Ну кто из них стал бы волноваться перед визитом Рахимова-младшего?
Прода от 28 ноября утро
– Но ты же более известный и влиятельный, чем твой брат? – уточнила Дана робко.
– Данечка, это только в космосе. На Земле живут восемнадцать миллиардов человек, и почти половина из них слышали Роберта. Моё имя вряд ли кому-то из них что-то скажет. Меня даже не свяжут с ним – больно фамилия распространённая. Даже «Метролаб» мало кто в России знает, просто не задумываются, чей это штамп стоит на всей квантовой и электронной технике.
– Почему я его не слышала, если он такой популярный? – пробормотала Дана упрямо.
– Не знаю, – Амир подхватил сумки и повёл Дану на второй этаж, в спальню, вновь отвоёванную у Ильгиза. – Но он умён. Это у нас семейное. Выходя на мировую сцену, не стал переводить песни на китайский или испанский, просто написал новые, на русском языке, выбрав простые строки, короткие слова с лёгким произношением, побольше повторов, поменьше текста, набрал народных инструментов в оркестр и сделал современные аранжировки. Так же песни на татарском языке, те выстрелили ещё сильнее, потому как тюркоязычные страны с удовольствием их слушают. Может, ты его и слышала, просто не помнишь.
Дана пожала плечами. Вполне может быть. Но это всё равно глупо. Штамп «Метролаба» есть в каждом доме. А музыка Роберта играет куда реже. Она разбирается в музыке. Да, знает узкое направление, но и ей понятно, что метрологическая организация более влиятельна, чем музыкант.
– Не думай о нём, – Амир усадил её на кровать и обнял. – Всё теперь будет по-другому. Больше никакого общения с моей семьёй на их территории. В самом деле, будем поддерживать отношения с теми, кто прилетит на Ганимед. Если кто-то прилетит, – он улыбнулся, – после того, что Андрей устраивает. Зятя Наиля вызвал на допрос на Цереру, будет узнавать, где тот нашёл видео, учитывая, что депозитные хранилища твоего борделя прикрыли. Ему такое устроят, что Заринка нас ещё долго видеть не захочет. А если ты проговоришься на интервью о такой тёплой встрече, то мою семью проклянут в прессе и общество их будет травить. Ты уж, пожалуйста, не рассказывай ничего пока, всё-таки это моя семья.
– Каком интервью, я что, звезда? – отмахнулась Дана.
Амир посмотрел на неё сверху вниз:
– Вообще-то да. Тебя усиленно разыскивают журналисты. Мне и раньше звонили в отдел связей с общественностью, но пытались выяснить насчёт предприятия, планы, перспективы, проекты, результаты проверок. А сейчас в основном про тебя спрашивают. Если захочешь дать интервью, осчастливишь их. Подумай.
Дана растерялась. Она никак не ожидала такого. Ну писали про неё что-то, но ведь это же просто заметки.
– А если я не хочу?
– Тогда никакого интервью не будет, – заверил Амир. – Это только твоё дело.
– Ну и не надо лучше, – девушка успокоилась. Не нужна ей никакая известность и популярность.
Прода от 28 ноября вечер
37.
На следующее утро Амир сдался и оставил Дану дома, под присмотром родителей Ильгиза. Хватит ей приключений. Когда освободится, сам сводит её куда-нибудь. Пусть пока учит биологию.
По пути запросил номер директора салона красоты, который пыталась посетить Дана накануне. Представился ей, уточнил салон, не спеша, растягивая удовольствие – пусть понервничает.
Разговор завёл издалека. Современные технологии, нейроавтоматика. Искусственный интеллект, адаптивные методы. А администраторами в салонах до сих пор принимают людей, которые не способны нормально обслужить клиента.
В этот момент директор поняла, в чём дело. Но нельзя сказать, что это напугало её больше – или, наоборот, успокоило. Репутация Амира Рахимова была слишком специфической.
Разговор шёл почти дружелюбно – если бы не напряжённое ожидание. Его собеседница, напуганная до предела, с лёгкостью согласилась с тем, что подобной ситуации не возникло бы, если бы администратором поставили робота.
