заверения продавцов в удивительной покладистости милого зверька, прекрасно приспосабливающегося к ритму жизни хозяев, Яшка спит до позднего вечера и является на люди в лучшем случае к вечернему киносеансу. В шикарно оборудованном уютном вольере с очаровательным искусственным прудиком и настоящими деревьями, занимающим теперь добрую треть огромной гостиной их загородного дома, ему торчать неохота! Ему, видишь ли, общение требуется!
Приходится мягкосердечным хозяевам выпускать зверька потусоваться. Общение в основном заключается в том, что он незаметно подкрадывается и в самый неподходящий момент прикусывает вас за пятку! Не кусает, конечно, со всей дури, а именно прикусывает. Нежненько так: хвать!
А-а-а-ах ты ж, мать твою!!! Если женщина на зубок попалась — визг стоит на всю Тверскую, если мужчина — мат! Чаще — виртуозный! И вообще, согласитесь, для человека, боящегося щекотки, — довольно серьёзное испытание! Помножьте остроту ощущений на коэффициент внезапности — и получите более-менее полную картинку.
Запросто инфаркт схлопотать можно! Плюс рваные носки, чулки, колготки. Поэтому, во избежание сердечных приступов, все сидят, забравшись с ногами на сиденья. Обувь настойчиво рекомендуется заблаговременно убирать. Пройденный этап. Любимые туфли от маэстро Джимми Балдинини на полу в коридоре уже оставляла по недомыслию. Домой уехала фактически босиком.
К моим, кстати, пяточкам Яшенька благоволит особо, ни за что на свете мимо не пропустит! И вот ведь парадокс, наглый опоссум — предмет всеобщего обожания, иной раз даже кажется, поклонения! А ежели всё убрано, спрятано и куснуть некого, от расстройства легко может свалиться аки снег на голову! На голову — в буквальном смысле слова!
Откуда взялись столь странные повадки, толком никто объяснить не может! Однако факт есть факт: пристраивается к кому-нибудь на скальп и там сидит вместо шапки. По-моему, и спит ещё, поросёнок! На ручках тоже любит, когда уже к человеку привыкнет. Прямо как ребёночек!
Я на заре нашей дружбы его разок осторожно с рук снять пыталась. Проснулся, зевнул сладенько. А зубки-то впечатляют! Сразу расхотелось зверика беспокоить. Пришлось сидеть обездвиженной, пока сам не проснулся и не ушёл. Затекло всё, блин горелый!
В полночь трепещите все! Яков выходит на охоту! Кто у ребят ночевать остаётся, двери в спальни изнутри завсегда креслами подпирают! Таковы правила. И что вы себе думаете? Просыпаюсь однажды глубокой ночью от того, что кто-то меня конкретно топчет! С огромным трудом подавив спросонья инстинктивный позыв сбросить непрошеного гостя к чертям собачьим вместе с одеялом, осторожно открываю глаза.
Он, Яшка! Кому ещё быть? Наученная горьким опытом, не дёргаюсь, наблюдаю тихонько. Понимаете, если опоссума напугать, скажем, резким движением или звуком, он мёртвым прикидывается. При этом весь обгадится и воняет хуже скунса! Просто ужас!
Обгаженной потом спать? Нет уж, увольте! Приколы подобные приключались. Не со мной, с другими гостями, а я барышня понятливая, на чужих ошибках учусь.
Смотрю исподтишка за ним и дурею от увиденного! Представляете, он за мной ухаживал! Глазам своим сначала не поверила! Прошёл кругом и носом одеялко подоткнул аккуратно. Точно муж заботливый, когда холодно мне! Хорошо ещё, не обнял и ногу сверху не положил!
Потом обернулся, посмотрел с сожалением, типа, уходить не хочется и будить нехорошо. Вздохнул грустно, потоптался, спустился по простыне на пол и тихо ушёл.
С утра — сразу к двери! Всё нормально, кресло на месте, дверь закрыта плотно — мышь не прошмыгнёт! Ничего не понимаю! Глюки, что ли, у меня? Травкой вроде не баловались вчера, а ничего другого я категорически не приемлю. Спускаюсь в гостиную, Яшка спит как суслик в вольере своём.
Так и не поняла, реально меня ночью мехастый гость навещал или приснилось. Только с тех пор любовь у нас с Яшей, не разлей вода! Иришка звонит иной раз: «Юлька, змея, приворожила животинку! Яшка не кушает второй день! Давай, приезжай! Корми с ложечки!» Делать нечего, лечу. Ну вот, и с кремом под сурдиночку вроде закончили.
Ба, Адольфо! Ты здесь ещё? Здесь он, родимый, куда денется-то. Бухтит потихонечку:
— И опоссуму понятно, красавица: с вечера краску не смоешь, с утра будешь людей пугать куда круче Элиса Купера в любимом народном шоу «Добро пожаловать в мой ночной кошмар!». Но то — спектакль, представление на потеху почтеннейшей публике, а здесь — жизнь. Понимать надо!
Совершенно верно! Происходят казусы и по сей день! Проснёшься, бывает, в чьей-то постели абсолютно левацкой, шевелиться тяжко, тело ломит, словно палками всю ночь лупили.
А вдруг и вправду лупили?! Может, изнасиловали наконец-то, а?! Размечталась, дурочка! Мужик нынче тщедушный пошёл, с крепкой бабой нипочём не управится! Грустная шутка.
По сторонам стараешься не смотреть, чтоб, значит, не расстраиваться сразу. Уставишься в потолок и долго пытаешься сообразить: «Где это я?! С кем это я?!» Мучаешься, мучаешься… Да ещё с похмелья.
Делать нечего, медленно косишь глазами сначала в одну сторону, потом в другую. Да это ж… И всего лишь?! Унылая проза жизни! Сколько же я вчера выпила-то, а?! Ужас!!! Чтобы с таким чучелом лечь!
Неужели в одиночку меня уработал? Ни в жисть не поверю! Постой, смотри-ка! Не один он тут! Уже веселее. Вау! Интересно-то как! Мальчишки, подъём!!!
Окончательно определившись с местом, количеством участников, их предпочтениями, бывает, обнаруживаешь в зеркале нечто… «Что это?!! Кошмар!!! И не страшно людям?!!» — просто хоть святых вон выноси!
Выравниваю цвет лица традиционным тональничком. Я светлокожая, загар прилипает не айс! Поэтому использую оттенок, имитирующий лёгкий загар. Каждый раз удивляюсь, как много цвета может отдать одна малюсенькая горошинка!
Лицо по масти, уверена, должно гармонировать с телом и колером заметно не различаться. Насмотрелась, знаете ли, на свингер-вечеринках хорошеньких, типа, загорелых, леди, являющих вдруг восхищённой публике телеса белёсые! Какой пассаж! Фи!
Солярий мы не сильно-то жалуем, болезнетворная штука! А мне, очень надеюсь, раздеваться всё-таки придётся.
«Но в животе у Крокодила темно, и пусто, и уныло!» — перефразирую Чуковского применительно к себе. — А кушать-то рано или поздно по-любасику захочется! Чего вчера в магазин не зашла? Мимо же проезжала. Кошёлка ленивая!»
— Бледной потасканной женщине не место на ложе красивых любовных утех, — пробивается сквозь мои мысли монотонное бормотание. — В постели с мужчиной замухрышка может рассчитывать лишь на простецкое дежурное совокупление, радость от которого весьма сомнительна. Обыденная физическая близость, не более того.
Догадываюсь, есть, без сомнения, несчастные, про которых в бездарной, но выразительной песенке поётся:
«Ну что ж ты страшная такая?
Ты такая страшная!
Ты ненакрашенная страшная
И накрашенная…»
Они, бывает, в чём-то другом окружающих превосходят. Или не превосходят. Тогда совсем кирдык!
Юлечка не из этих, яркая девочка. Некоторым моим партнёрам даже больше нравлюсь натуральная я, без грима.
Хотя в то же время многие предпочитают, несмотря ни на что, «боевой раскрас ирокезов». Вот и любимый мой не исключение, большой любитель ярких красок!
Под впечатлением от услышанного придирчиво себя разглядываю. А синячищи-то! Синячищи под глазами! Вроде и не пила вчера. Подумаешь, мелочь, стаканчик бакарди на сон грядущий!
Легла поздновато, по правде говоря, «творила» до глубокой ночи. Всё равно с алкоголем завязывать нужно! Да и с куревом тоже.
Синяки под глазами старательно ретуширую скрывающим корректором примерно того же оттенка, что и тональный крем, может, на пару тонов светлее.
— Такое непозволительно, в первую очередь, кстати, с мужем, если хочешь классно трахаться с ним до глубокой ста… гм… зрелости, покуда силы его не иссякнут! Иное дело, когда женщина изобретательна и подаёт себя со вкусом, в цвете! Сегодня она — вамп, завтра, извини, дешёвая шлюха, послезавтра — томная леди, строгая госпожа, дикая кошка, невинная пастушка. Чудеса мейкапа! Да что там, сама знаешь! А главное — умеешь!
Тут Адольфо прав на все сто! Олежка мой бл*дей раскрашенных любит! Причём чем вульгарнее, тем ему больше нравится! Водится за человеком слабость, куда ж денешься-то!
Я — другая. Выходит, для чужих выкаблучиваюсь, он у гулящих девок что-то ищет, а живём вместе. Парадокс. Может, друг к другу присмотреться лучше? Вот и ломай голову, Юля. Покуда вкрай не сломаешь.
«Муж… Муж… Да он, почитай, в любую секунду вернуться может! — немножко запоздалое прозрение, но всё же приходит. — Кирочке надо бы позвонить, одной мне этот свинарник вовек не разгрести!»
Второпях царапаю на стикере: «Позвонить Кирочке!!!», леплю на зеркало. Теперь наверняка вспомню! Симпатично вроде глазки получаются, будто и не полуночничала вчера!
Кожа у меня, невзирая на возраст, ровненькая, нежная словно персик. Всё равно прибавляю чуточку бархатистости корректирующей пудрой, по технологии положено. Заодно, может, где блики есть нежелательные, их уберу.
Адольфо знай о своём:
— Сложность в том, что со временем эффект новизны угасает, чувства притупляются и супружеское ложе неотвратимо заполняет страшная угроза всему живому — вязкая липкая привычка. Высыхая, она скрепляет людей путами мелких взаимных житейских обязательств, создаёт видимость крепких отношений, рассыпающихся, к сожалению, в прах при первом же ярком впечатлении. Как правило, на стороне. Для недопущения подобного комплексный нужен подход, и внешность, поверь, не последнюю роль в нём играет.
«Здесь крепко задуматься нужно! Точно! Не в бровь, а в глаз! Позволяю себе расслабляться, когда устаю! А нельзя, Искуситель правильно говорит! Никакие «на стороне» меня, ясный пень, не волнуют, этого добра и у меня, и у супруга в достатке, а вот разнообразить собственно нашу семейную интимную жизнь пикантными приключениями надо бы почаще!» — с коими мыслями плотно наношу на веки тёмные тени сине-серого оттенка.
Хороша всё-таки, чертовка! Для контраста тщательно прорабатываю нежным лунным оттенком зоны под бровями и внутренние уголки глаз. Смотрюсь в зеркало, наглядеться не могу! Дивно хороша! Юля-проституля!
Формирую образ гетеры, старательно прокрашиваю контур глаз чёрным карандашиком. Аккуратно вывожу в продолжение контура едва загнутые вверх стрелочки, чуть длиннее обычного.
Придаю и без того блудливым глазищам откровенно зовущее выражение. Не останавливаясь на полпути, смело подрисовываю стрелочки и от нижних век, слегка короче верхних.
Меретрикс — меретрикс и есть. Классно получается!
— Вижу, ты меня понимаешь, Юлечка. Молодец, на лету схватываешь! Можно возвращаться непосредственно к теме нашего обсуждения?
— Как?! Мы не закончили ещё?!!
— Экая ты прыткая! Не прикидывайся! — затуманенным взглядом смотрит куда-то вдаль, сквозь стену. — Времени ещё вполне хватит. Слушай и постарайся меня не перебивать. Даже в мыслях.
— Буду стараться, Ваш Высокобродь!
Нынче не до дебатов, ответственнейший момент наступил! Чёрной тушью прокрашиваю густые любимые реснички от корней до самых-самых кончиков.
— Согласись, Юлечка, никто и никогда не пытается присмотреться к младенцу, прислушаться душой, понять и воспринять его как личность. Да и вообще возможно ли это? Бессловесное, в высшей степени беспомощное существо! О какой индивидуальности может идти речь? А ведь не зря говорят: безгрешен как дитя! Ибо нет духовней твари Божией, чем дитя малое непорочное, ни в чём не повинное, греха, проступка не совершившее. Но всем вам на это плевать!
«А-а-а-а! — ухмыляюсь про себя. — Мы всё о младенцах!» — но тут же обрываюсь, обещала же не перебивать. Даже в мыслях.
— Вспомни себя в юности. Когда ты была молодой мамочкой, чего тебе более всего хотелось? Правильно! Взрастить крошку поскорее и спихнуть его куда-нибудь в ясли или садик. После чего, задрав хвост, пуститься во все тяжкие! Согласна? Работать пойти, себе любимой, мужу, друзьям-знакомым больше времени уделять, немногочисленным пока ещё любовникам и любовницам. Темка-то занимательная, развития требует! Касаемо же воспитания детей, э-э-э-э… Воспитатели, учителя, вожатые на то есть. Помнишь, небось, себя вожатой-то? Сколько правильных молодых мужчин воспитала? — то-то же! Улица, в конце концов! В общем, обычное безответственное человеческое поведение.
Несогласная я! Эх! Жаль, ответить не могу. Не дай бог, в глаз тушью попаду, слёзы потекут, вся работа насмарку! Зубами скриплю, но молчу!
Успокаиваюсь. Пришел черёд бровок. Удлиняю их почти до уровня стрелок. Решаю не отвечать на провокашки, просил же не спорить. По возможности стараюсь сдерживаться.
— Что вы, люди, с собственными детьми вытворяете? Отвечу: массированно грузите малюток необходимыми, с вашей точки зрения, «знаниями», дабы очередные маленькие члены общества скорейшим образом стали обычными, удобными и прогнозируемыми. Вменяемыми, можно сказать, среднестатистическими детьми. Причём реальной духовности в этой вашей накачке — минимум миниморум!
На память почему-то приходит фрагмент фильма «Стена» , где одинаковые детки с жизнелюбивыми лицами старины Джейсона стройными рядами топают в мясорубку. А из неё прёт, что и положено, — фаршик гомогенный.
— Отсюда вытекает судьба базовой программы, той, что от Создателя. Видишь ли, там нет приоритетов. Целесообразное вообще приоритетов не имеет, незачем. Потому как всегда единственно верное, иначе попросту целесообразным бы не являлось.
Нутром чую: это важно! Останавливаю оратора, осмысливаю услышанное. Действительно, ёмко, лучше, наверное, и не скажешь. Даю отмашку, двигаемся дальше:
— Отметь, детёныши животных, за редким исключением, приспособлены к жизни с первых дней, часов, минут жизни. Дитя человеческое беспомощно во всех отношениях очень долго. Несколько лет, бывает, до конца жизни. Может ли слабое несовершенное создание противиться грубому постоянному «педагогическому» прессингу взрослых особей, от которых оно стопроцентно зависит? Заведомо нет!
Признаюсь со стыдом: прессинг иной раз действительно оказывался грубоват, чего уж там душой кривить. Сегодня, когда ребята выросли, повзрослели, нет-нет а вспоминаю горькие слёзы детской обиды. Особенно один на один с собой.
Понимаю с высоты прожитых лет: можно было иначе, мягче в любых ситуациях себя вести. Всё чаще и чаще внутренне прошу у них прощения.
Адольфо грузовым составом катится себе, на полустанках не останавливается:
— Вспомни пример с планшетничком, его перепрограммированием. Здесь то же самое. Ребёнок не может противиться навязываемым ему «знаниям», силёнок попросту не хватает! Но изначально заложенное в него никуда не денется! По поводу твоих переживаний, ежели ещё помнишь, могу с уверенностью утверждать: вариант Создателя работает извечно. Никто и ничто не в силах этому воспрепятствовать, даже Он сам!
«Да-а-а! — думаю. — Лихо закручен сюжет!»
— Ибо созданное во имя Великой Целесообразности сотворено единожды, во благо всего и во веки веков! Дилемма лишь в том, следует ли человек предначертанному или игнорирует его, ослеплённый мишурным блеском золотого тельца, погрязнув в болоте искушений, мелочных желаний и страстишек.
Приходится мягкосердечным хозяевам выпускать зверька потусоваться. Общение в основном заключается в том, что он незаметно подкрадывается и в самый неподходящий момент прикусывает вас за пятку! Не кусает, конечно, со всей дури, а именно прикусывает. Нежненько так: хвать!
А-а-а-ах ты ж, мать твою!!! Если женщина на зубок попалась — визг стоит на всю Тверскую, если мужчина — мат! Чаще — виртуозный! И вообще, согласитесь, для человека, боящегося щекотки, — довольно серьёзное испытание! Помножьте остроту ощущений на коэффициент внезапности — и получите более-менее полную картинку.
Запросто инфаркт схлопотать можно! Плюс рваные носки, чулки, колготки. Поэтому, во избежание сердечных приступов, все сидят, забравшись с ногами на сиденья. Обувь настойчиво рекомендуется заблаговременно убирать. Пройденный этап. Любимые туфли от маэстро Джимми Балдинини на полу в коридоре уже оставляла по недомыслию. Домой уехала фактически босиком.
К моим, кстати, пяточкам Яшенька благоволит особо, ни за что на свете мимо не пропустит! И вот ведь парадокс, наглый опоссум — предмет всеобщего обожания, иной раз даже кажется, поклонения! А ежели всё убрано, спрятано и куснуть некого, от расстройства легко может свалиться аки снег на голову! На голову — в буквальном смысле слова!
Откуда взялись столь странные повадки, толком никто объяснить не может! Однако факт есть факт: пристраивается к кому-нибудь на скальп и там сидит вместо шапки. По-моему, и спит ещё, поросёнок! На ручках тоже любит, когда уже к человеку привыкнет. Прямо как ребёночек!
Я на заре нашей дружбы его разок осторожно с рук снять пыталась. Проснулся, зевнул сладенько. А зубки-то впечатляют! Сразу расхотелось зверика беспокоить. Пришлось сидеть обездвиженной, пока сам не проснулся и не ушёл. Затекло всё, блин горелый!
В полночь трепещите все! Яков выходит на охоту! Кто у ребят ночевать остаётся, двери в спальни изнутри завсегда креслами подпирают! Таковы правила. И что вы себе думаете? Просыпаюсь однажды глубокой ночью от того, что кто-то меня конкретно топчет! С огромным трудом подавив спросонья инстинктивный позыв сбросить непрошеного гостя к чертям собачьим вместе с одеялом, осторожно открываю глаза.
Он, Яшка! Кому ещё быть? Наученная горьким опытом, не дёргаюсь, наблюдаю тихонько. Понимаете, если опоссума напугать, скажем, резким движением или звуком, он мёртвым прикидывается. При этом весь обгадится и воняет хуже скунса! Просто ужас!
Обгаженной потом спать? Нет уж, увольте! Приколы подобные приключались. Не со мной, с другими гостями, а я барышня понятливая, на чужих ошибках учусь.
Смотрю исподтишка за ним и дурею от увиденного! Представляете, он за мной ухаживал! Глазам своим сначала не поверила! Прошёл кругом и носом одеялко подоткнул аккуратно. Точно муж заботливый, когда холодно мне! Хорошо ещё, не обнял и ногу сверху не положил!
Потом обернулся, посмотрел с сожалением, типа, уходить не хочется и будить нехорошо. Вздохнул грустно, потоптался, спустился по простыне на пол и тихо ушёл.
С утра — сразу к двери! Всё нормально, кресло на месте, дверь закрыта плотно — мышь не прошмыгнёт! Ничего не понимаю! Глюки, что ли, у меня? Травкой вроде не баловались вчера, а ничего другого я категорически не приемлю. Спускаюсь в гостиную, Яшка спит как суслик в вольере своём.
Так и не поняла, реально меня ночью мехастый гость навещал или приснилось. Только с тех пор любовь у нас с Яшей, не разлей вода! Иришка звонит иной раз: «Юлька, змея, приворожила животинку! Яшка не кушает второй день! Давай, приезжай! Корми с ложечки!» Делать нечего, лечу. Ну вот, и с кремом под сурдиночку вроде закончили.
Ба, Адольфо! Ты здесь ещё? Здесь он, родимый, куда денется-то. Бухтит потихонечку:
— И опоссуму понятно, красавица: с вечера краску не смоешь, с утра будешь людей пугать куда круче Элиса Купера в любимом народном шоу «Добро пожаловать в мой ночной кошмар!». Но то — спектакль, представление на потеху почтеннейшей публике, а здесь — жизнь. Понимать надо!
Совершенно верно! Происходят казусы и по сей день! Проснёшься, бывает, в чьей-то постели абсолютно левацкой, шевелиться тяжко, тело ломит, словно палками всю ночь лупили.
А вдруг и вправду лупили?! Может, изнасиловали наконец-то, а?! Размечталась, дурочка! Мужик нынче тщедушный пошёл, с крепкой бабой нипочём не управится! Грустная шутка.
По сторонам стараешься не смотреть, чтоб, значит, не расстраиваться сразу. Уставишься в потолок и долго пытаешься сообразить: «Где это я?! С кем это я?!» Мучаешься, мучаешься… Да ещё с похмелья.
Делать нечего, медленно косишь глазами сначала в одну сторону, потом в другую. Да это ж… И всего лишь?! Унылая проза жизни! Сколько же я вчера выпила-то, а?! Ужас!!! Чтобы с таким чучелом лечь!
Неужели в одиночку меня уработал? Ни в жисть не поверю! Постой, смотри-ка! Не один он тут! Уже веселее. Вау! Интересно-то как! Мальчишки, подъём!!!
Окончательно определившись с местом, количеством участников, их предпочтениями, бывает, обнаруживаешь в зеркале нечто… «Что это?!! Кошмар!!! И не страшно людям?!!» — просто хоть святых вон выноси!
Выравниваю цвет лица традиционным тональничком. Я светлокожая, загар прилипает не айс! Поэтому использую оттенок, имитирующий лёгкий загар. Каждый раз удивляюсь, как много цвета может отдать одна малюсенькая горошинка!
Лицо по масти, уверена, должно гармонировать с телом и колером заметно не различаться. Насмотрелась, знаете ли, на свингер-вечеринках хорошеньких, типа, загорелых, леди, являющих вдруг восхищённой публике телеса белёсые! Какой пассаж! Фи!
Солярий мы не сильно-то жалуем, болезнетворная штука! А мне, очень надеюсь, раздеваться всё-таки придётся.
«Но в животе у Крокодила темно, и пусто, и уныло!» — перефразирую Чуковского применительно к себе. — А кушать-то рано или поздно по-любасику захочется! Чего вчера в магазин не зашла? Мимо же проезжала. Кошёлка ленивая!»
— Бледной потасканной женщине не место на ложе красивых любовных утех, — пробивается сквозь мои мысли монотонное бормотание. — В постели с мужчиной замухрышка может рассчитывать лишь на простецкое дежурное совокупление, радость от которого весьма сомнительна. Обыденная физическая близость, не более того.
Догадываюсь, есть, без сомнения, несчастные, про которых в бездарной, но выразительной песенке поётся:
«Ну что ж ты страшная такая?
Ты такая страшная!
Ты ненакрашенная страшная
И накрашенная…»
Они, бывает, в чём-то другом окружающих превосходят. Или не превосходят. Тогда совсем кирдык!
Юлечка не из этих, яркая девочка. Некоторым моим партнёрам даже больше нравлюсь натуральная я, без грима.
Хотя в то же время многие предпочитают, несмотря ни на что, «боевой раскрас ирокезов». Вот и любимый мой не исключение, большой любитель ярких красок!
Под впечатлением от услышанного придирчиво себя разглядываю. А синячищи-то! Синячищи под глазами! Вроде и не пила вчера. Подумаешь, мелочь, стаканчик бакарди на сон грядущий!
Легла поздновато, по правде говоря, «творила» до глубокой ночи. Всё равно с алкоголем завязывать нужно! Да и с куревом тоже.
Синяки под глазами старательно ретуширую скрывающим корректором примерно того же оттенка, что и тональный крем, может, на пару тонов светлее.
— Такое непозволительно, в первую очередь, кстати, с мужем, если хочешь классно трахаться с ним до глубокой ста… гм… зрелости, покуда силы его не иссякнут! Иное дело, когда женщина изобретательна и подаёт себя со вкусом, в цвете! Сегодня она — вамп, завтра, извини, дешёвая шлюха, послезавтра — томная леди, строгая госпожа, дикая кошка, невинная пастушка. Чудеса мейкапа! Да что там, сама знаешь! А главное — умеешь!
Тут Адольфо прав на все сто! Олежка мой бл*дей раскрашенных любит! Причём чем вульгарнее, тем ему больше нравится! Водится за человеком слабость, куда ж денешься-то!
Я — другая. Выходит, для чужих выкаблучиваюсь, он у гулящих девок что-то ищет, а живём вместе. Парадокс. Может, друг к другу присмотреться лучше? Вот и ломай голову, Юля. Покуда вкрай не сломаешь.
«Муж… Муж… Да он, почитай, в любую секунду вернуться может! — немножко запоздалое прозрение, но всё же приходит. — Кирочке надо бы позвонить, одной мне этот свинарник вовек не разгрести!»
Второпях царапаю на стикере: «Позвонить Кирочке!!!», леплю на зеркало. Теперь наверняка вспомню! Симпатично вроде глазки получаются, будто и не полуночничала вчера!
Кожа у меня, невзирая на возраст, ровненькая, нежная словно персик. Всё равно прибавляю чуточку бархатистости корректирующей пудрой, по технологии положено. Заодно, может, где блики есть нежелательные, их уберу.
Адольфо знай о своём:
— Сложность в том, что со временем эффект новизны угасает, чувства притупляются и супружеское ложе неотвратимо заполняет страшная угроза всему живому — вязкая липкая привычка. Высыхая, она скрепляет людей путами мелких взаимных житейских обязательств, создаёт видимость крепких отношений, рассыпающихся, к сожалению, в прах при первом же ярком впечатлении. Как правило, на стороне. Для недопущения подобного комплексный нужен подход, и внешность, поверь, не последнюю роль в нём играет.
«Здесь крепко задуматься нужно! Точно! Не в бровь, а в глаз! Позволяю себе расслабляться, когда устаю! А нельзя, Искуситель правильно говорит! Никакие «на стороне» меня, ясный пень, не волнуют, этого добра и у меня, и у супруга в достатке, а вот разнообразить собственно нашу семейную интимную жизнь пикантными приключениями надо бы почаще!» — с коими мыслями плотно наношу на веки тёмные тени сине-серого оттенка.
Хороша всё-таки, чертовка! Для контраста тщательно прорабатываю нежным лунным оттенком зоны под бровями и внутренние уголки глаз. Смотрюсь в зеркало, наглядеться не могу! Дивно хороша! Юля-проституля!
Формирую образ гетеры, старательно прокрашиваю контур глаз чёрным карандашиком. Аккуратно вывожу в продолжение контура едва загнутые вверх стрелочки, чуть длиннее обычного.
Придаю и без того блудливым глазищам откровенно зовущее выражение. Не останавливаясь на полпути, смело подрисовываю стрелочки и от нижних век, слегка короче верхних.
Меретрикс — меретрикс и есть. Классно получается!
— Вижу, ты меня понимаешь, Юлечка. Молодец, на лету схватываешь! Можно возвращаться непосредственно к теме нашего обсуждения?
— Как?! Мы не закончили ещё?!!
— Экая ты прыткая! Не прикидывайся! — затуманенным взглядом смотрит куда-то вдаль, сквозь стену. — Времени ещё вполне хватит. Слушай и постарайся меня не перебивать. Даже в мыслях.
— Буду стараться, Ваш Высокобродь!
Нынче не до дебатов, ответственнейший момент наступил! Чёрной тушью прокрашиваю густые любимые реснички от корней до самых-самых кончиков.
— Согласись, Юлечка, никто и никогда не пытается присмотреться к младенцу, прислушаться душой, понять и воспринять его как личность. Да и вообще возможно ли это? Бессловесное, в высшей степени беспомощное существо! О какой индивидуальности может идти речь? А ведь не зря говорят: безгрешен как дитя! Ибо нет духовней твари Божией, чем дитя малое непорочное, ни в чём не повинное, греха, проступка не совершившее. Но всем вам на это плевать!
«А-а-а-а! — ухмыляюсь про себя. — Мы всё о младенцах!» — но тут же обрываюсь, обещала же не перебивать. Даже в мыслях.
— Вспомни себя в юности. Когда ты была молодой мамочкой, чего тебе более всего хотелось? Правильно! Взрастить крошку поскорее и спихнуть его куда-нибудь в ясли или садик. После чего, задрав хвост, пуститься во все тяжкие! Согласна? Работать пойти, себе любимой, мужу, друзьям-знакомым больше времени уделять, немногочисленным пока ещё любовникам и любовницам. Темка-то занимательная, развития требует! Касаемо же воспитания детей, э-э-э-э… Воспитатели, учителя, вожатые на то есть. Помнишь, небось, себя вожатой-то? Сколько правильных молодых мужчин воспитала? — то-то же! Улица, в конце концов! В общем, обычное безответственное человеческое поведение.
Несогласная я! Эх! Жаль, ответить не могу. Не дай бог, в глаз тушью попаду, слёзы потекут, вся работа насмарку! Зубами скриплю, но молчу!
Успокаиваюсь. Пришел черёд бровок. Удлиняю их почти до уровня стрелок. Решаю не отвечать на провокашки, просил же не спорить. По возможности стараюсь сдерживаться.
— Что вы, люди, с собственными детьми вытворяете? Отвечу: массированно грузите малюток необходимыми, с вашей точки зрения, «знаниями», дабы очередные маленькие члены общества скорейшим образом стали обычными, удобными и прогнозируемыми. Вменяемыми, можно сказать, среднестатистическими детьми. Причём реальной духовности в этой вашей накачке — минимум миниморум!
На память почему-то приходит фрагмент фильма «Стена» , где одинаковые детки с жизнелюбивыми лицами старины Джейсона стройными рядами топают в мясорубку. А из неё прёт, что и положено, — фаршик гомогенный.
— Отсюда вытекает судьба базовой программы, той, что от Создателя. Видишь ли, там нет приоритетов. Целесообразное вообще приоритетов не имеет, незачем. Потому как всегда единственно верное, иначе попросту целесообразным бы не являлось.
Нутром чую: это важно! Останавливаю оратора, осмысливаю услышанное. Действительно, ёмко, лучше, наверное, и не скажешь. Даю отмашку, двигаемся дальше:
— Отметь, детёныши животных, за редким исключением, приспособлены к жизни с первых дней, часов, минут жизни. Дитя человеческое беспомощно во всех отношениях очень долго. Несколько лет, бывает, до конца жизни. Может ли слабое несовершенное создание противиться грубому постоянному «педагогическому» прессингу взрослых особей, от которых оно стопроцентно зависит? Заведомо нет!
Признаюсь со стыдом: прессинг иной раз действительно оказывался грубоват, чего уж там душой кривить. Сегодня, когда ребята выросли, повзрослели, нет-нет а вспоминаю горькие слёзы детской обиды. Особенно один на один с собой.
Понимаю с высоты прожитых лет: можно было иначе, мягче в любых ситуациях себя вести. Всё чаще и чаще внутренне прошу у них прощения.
Адольфо грузовым составом катится себе, на полустанках не останавливается:
— Вспомни пример с планшетничком, его перепрограммированием. Здесь то же самое. Ребёнок не может противиться навязываемым ему «знаниям», силёнок попросту не хватает! Но изначально заложенное в него никуда не денется! По поводу твоих переживаний, ежели ещё помнишь, могу с уверенностью утверждать: вариант Создателя работает извечно. Никто и ничто не в силах этому воспрепятствовать, даже Он сам!
«Да-а-а! — думаю. — Лихо закручен сюжет!»
— Ибо созданное во имя Великой Целесообразности сотворено единожды, во благо всего и во веки веков! Дилемма лишь в том, следует ли человек предначертанному или игнорирует его, ослеплённый мишурным блеском золотого тельца, погрязнув в болоте искушений, мелочных желаний и страстишек.
