Приз — это я! Мой удел — неизвестность и возбуждённо-мучительное терпение. Я награда, вещь, а мнением вещи никто не интересуется, правда ведь? — ей попросту пользуются. Согласно правилам игры, победитель может забавляться со мной как хочет по своему усмотрению. Знаю, каждый из них в угоду извечному человеческому стремлению вкусить чужого, заветного, пользуясь моей жертвенной беспомощностью, раз за разом постарается бесстыдно проделывать именно то, на что в иной ситуации шансов у него мало. Сама даю им эту возможность, понимаю, хочу и подчиняюсь покорно.
Иногда издали доносятся взрывы весёлого гомона. Догадываюсь: кто-то выиграл. Ну, наконец-то! В наступившей тишине открывается дверь, шёпот, хихиканье. Снова придушенный скрип дверных петель, истомное затишье. Веселье за стеной возобновляется с удвоенной силой. Слышен шорох второпях скидываемой одежды, чьё-то возбуждённое дыхание. Ну скорее же! Крепкие мужские руки с нетерпением разводят мне ножки… Ой, мамочки-и-и-и! Как хорошо-то! Ой-ёи-ёи-ёи-ёй-и-и-и!
Короче, первый круг отыграли на одном дыхании. Чуть больше часа непрерывного, классного, энергичного, вполне традиционного секса. Одно лишь обстоятельство несколько удивляло и настораживало. Безвольное повиновение почти всегда ведь, авторитетно смею утверждать, вызывает ответный всплеск насилия и унижения, это обязательный элемент подобного рода развлечений. Сегодня получилось довольно жёстко. Мне, конечно же, и раньше доводилось бывать в роли Королевы Бала, причём неоднократно, но что-то не припоминаю столь единодушно животного к себе отношения!
Просто звери какие-то! Сложилось впечатление, будто все напрочь забыли о красивой любви, задавшись целью грубо и цинично отодрать меня, словно шаболду вокзальную! Звонкие шлепки сыпались точно из рога изобилия! Бл*дь — самый, наверное, мягкий эпитет, прозвучавший в мой адрес! Остальные реплики приводить здесь, поверьте, даже язык не повернётся! Прошлись по Юлечке добрые мальчики на славу! Спасибо Распорядительнице, всегда была на страже, твёрдою рукою отсекая всевозможные уходы за грань дозволенного.
Заключительный же тур оказался настоящим испытанием для моей многострадальной попки. Милые извращенцы! Я даже пыталась жаловаться Алёнке на сговор игроков, но безрезультатно. Сговор доказан не был, пришлось терпеливо подчиняться.
В любой житейской ситуации можно попытаться найти, в крайнем случае выдумать убедительные причины отступиться, включить задний ход. Удастся, нет — дело провидения, но слова злого никто вслед не скажет. Жизнь как песня: «…Две шаги налево, две шаги направо, Шаг вперёд и две назад…» — в ней многое прощается. В игре — никогда! Игроцкий долг — святое!
«…Под грязным потолком, от люстр, давно немытых,
Ложится жёлтый свет на груды серебра,
На сумрачные лбы поэтов знаменитых,
Которым в пот и кровь обходится игра…»
Право игрока — сколь угодно долго взвешивать, морщить мозг, сомневаться, пока он вне игры. Ежели уж решился и, не приведи господи, вдруг идёшь на попятную, отказываешься неукоснительно соблюдать правила, всё кончено! Ты лузер! Можно, конечно, потом хоть тысячу раз пытаться начать всё сначала, только дела иметь с подобным гнусным типсусом уже никто не захочет!
Категорически не желаю прослыть лузершей! Всегда и во всём стараюсь идти до конца, делаю это добровольно и осознанно. Это мой выбор. В общем-то, скажу не таясь, забава удалась на славу! Участники полным составом испытали оргазм в покоях Королевы Бала. Разочарованных не было, каждый получил, что хотел. Юлечка — солидную порцию ненасытного желания, выплеск почти звериной, на грани фола похоти, дозу заводящей боли и сладостно-унизительного принуждения, игроки — полную власть, пусть коротенько, над красивой, ухоженной, сильной женщиной.
Может, я по жизни в чём-то заблуждаюсь? Окружающий мир резко изменился, а никто и не заметил? Подумаю на досуге. Ах, да! Муж в командировке! Обычно он присутствует на подобных мероприятиях. Надо бы взять на заметочку, иногда ведь тянет, знаете ли, на что-нибудь эдакое… животно-непристойное. Никогда, друзья-подруги боевые, ничего подобного за собой, часом, не замечали? Нет?! Лукавите, небось, как обычно, высоконравственные мои! Нехорошо, неискренне!
Анатолий ангажировал меня уже перед самым антрактом, порядком подуставшую. Поскольку он не участвовал в общей развлекаловке, Алёнка, исходя из каких-то своих сугубо личных побуждений, дозволила ему потешиться со мной по полной. С какого это, интересно знать, переляку?! Ума не приложу! Зато ого-го! Сразу стало ясно, кто здесь хедлайнер, а кто «на разогреве»! Дважды волшебно оргазмировав, Королева запросила пощады. Когда же сей злодеянец смилостивился наконец, великодушно позволив мне отдохнуть, я вся дрожала и долго ещё приходила в себя.
Потом болтали, ели, пили, веселились, ждали сладкое. Ведь именно во втором акте шалой вампуки ожидалось то, ради чего, собственно, все и собрались — генг-бенг-пати. Наконец, у мальчишек лопнуло терпение, нас с Алёнкой дружненько уронили, бесцеремонно сорвали одежды, и началось незабываемое! Мы любили всех сразу, все в ответ одновременно любили нас! Никаких запретов, всё, что в девочках могло быть разом задействовано, было задействовано! Головокружительное соитие! Фейерверк оргазмов! Алёнка, чаровница, чудесно срежиссировала наш бенефис! Просто умница!
Анатоль постоянно был рядом, играл первую скрипку. Да как играл! Паганини любострастия, ёпрст! Возбуждение вспыхнуло вновь…
Интересненько, интересненько! Странные, однако, дела, похоже, здесь творятся! Траходром у нас, без сомнения, огромный, кто бы спорил, однако всё ж не настолько, чтобы на нём вот так, без следа, мог затеряться взрослый мужчина. Прямо мистика какая-то! На всякий случай заглянула и под кровать. Может, закатился куда невзначай? Пусто! Удивляюсь, будто серьёзно рассчитывала там кого-нибудь обнаружить! Ха! Зато нашла серёжку, давным-давно посеянную в пылу любовных баталий. Тоже неплохо! Поднимаю глаза, гляжу — с кресла рука свисает. Соскакиваю с кровати, подхожу: здесь он, милый! Калачиком свернулся, посапывает во сне.
«Вот и хорошо, что нашёлся, вот и славненько! — с затаёнными мыслями аккуратно, дабы не помять, прячу его брюки и рубашку поглубже в шкаф. — Самой бы только потом вспомнить, куда сунула!»
«Мальчики мои дорогие! — с нежностью смотрю на них. — До чего же я вас всех люблю! До чего же я люблю всё, что вы, кобельки, со мной вытворяете!»
Достаю из бездонных глубин комода старенький пледик, прикрываю Анатоля, тихонько целую его и неспешно двигаюсь в сторону кухни, на ходу застегивая халат. По пути заглядываю в спальню. Картина вполне ожидаемая. Подушки, одеяла, простыни, одежда — всё скомкано, сброшено на пол. Здесь же бутылки, тарелки, пустые пачки из-под сигарет. Фаллическими символами торчат столбики обгоревших ритуальных свечей. Любви кудесница — Алёнка живописно возлежит, широко расставив загорелые ножки, бесстыдно выставив напоказ очаровательную ухоженную киску, а с двух сторон, вцепившись в неё мертвой хваткой, по-богатырски храпят Александр и Антон.
Уж с этими-то сластолюбцами я давно и хорошо знакома! Особенными заслугами на ниве группенсекса никогда не блистали, но без них скучновато. Сродни старенькому поистёртому меховому коврику у кровати, тёплому и уютному. Привыкаешь, а ежели он в стирке, перебиться-то нет проблем! — но поутру, знаете ли, ножкам постоянно чего-то недостает. Вот не хватает, и всё тут! Или возьмём, к примеру, ту же пижамку. Абсолютно ведь бесполезная тряпица, согласитесь, причём, как правило, паскуднейших расцветок! Но временами, несмотря ни на что, кажется весьма полезной штучкой, практичной, удобной и очень даже милой!
Так и они — большие любители генг-бенга, незаменимые хороводники массовки переднего плана. Все живы, все на месте. Благоразумно подавив растущее желание поласкать её чуть припухший натруженный бутончик, прикрываю дверь, пусть поспят ещё. Всему своё время... В следующую секунду сознание моментально проясняется. Носом чую — происходит нечто нереальное! Абсурд! Слышу запах сигары, причём свежий. Наисвежайший, ёшкин кот!
«Странное дело! — пытаюсь второпях найти хоть сколь-нибудь внятное объяснение происходящему. — Откуда бы ему взяться, а?! Что за поросёнок до Олежкиных сигар добрался?!»
Круг наших знакомых — ценителей сигар, прямо скажем, весьма узок. Раз-два и обчёлся! Вспоминаю: Виталич, Славка — муж Иришкин, ненаглядный мой, разумеется… Все вышеперечисленные в данный момент очень-очень далеко! Значит, балует кто-то по недомыслию! Но кто?! Вот ведь в чём вопрос!
Безумно заинтригованная захожу на кухню, а там… Глазам своим не верю! Сидит… Кто бы вы думали? Ни за что не догадаетесь! Гм… Вот и я сразу с похмела-то не врубилась… Да муж же мой! Сидит себе, восседает, поросёнок, вальяжно, насколько табуретка позволяет, развалился, понимаешь, нога на ногу, в руке бокал с коньяком и невозмутимо занимается своим излюбленным делом — курит сигару! Ну просто жесть, вашу бабушку!
«…Здрасьте! Я родом из Бобруйска.
Я гуру, по-вашему это будет “учитель”…»
Лёгкий шок! Начинаю по стене сползать. Благо табуретка рядом оказалась, цепляюсь попой за неё, притуляюсь на краешке. Сижу в изумлении, молча. Все слова разом из головы повылетали, аки мандавошки из керосинной лавки! У благоверного же на морде козла ни один мускул даже и не дрогнул. Словно так надо. Преспокойно смакует себе коньяк маленькими глоточками, продолжает курить. Потихоньку дар речи ко мне возвернулся:
— Дорогой, ты вроде в командировку уехал, — с трудом перебираю в голове бурные перипетии вчерашнего дня. — Мы с Алёнкой тебя на вокзал в лучшем виде доставили, в вагон на руках, можно сказать, внесли, долго целовались, платочками махали. Эсэмэску опять же получила: всё в порядке, мол, добрался. Вдруг ты здесь… У меня что, хочешь сказать, галлюцинации?!
В продолжение коротенькой заминки — нечто маловразумительное:
— Позвольте объясниться… Я… Я-то фактически сию минуту в командировке и нахожусь, — с удовольствием выпускает очередную порцию дыма. — Просто…
— Просто, может быть, объяснишь, что здесь происходит?! — прерываю его на полуслове. — Что за идиотский маскарад, милый?!
Не помню, как вышло, но я уже стою, упёршись руками в кухонный стол, готовая взорваться в любую секунду. Смотрю и постепенно начинаю понимать: взгляд у моего мужа чудной, холодный, безжизненный.
— Для начала здравствуйте, Юлия Владимировна!
Голос у него ровно у наставника, терпеливо увещевающего капризного ребёнка. Разговаривать со мной подобным менторским тоном — что осиное гнездо голыми руками ворошить! Любимый, с его обострённым инстинктом самосохранения, выработанным за годы совместной жизни, давно уже научился различать признаки надвигающейся бури и прекрасно знает, когда тормозить. Но!.. Продолжая всё более меня удивлять, бесстрастно продолжает:
— Выслушайте, пожалуйста! Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! — не глядя машет в сторону табуретки. — Нда-а-а-а… Думаю, общение наше слегка затянется. И, сделайте одолжение, без особой нужды не перебивайте! Непременно случится поболтать и дольше. Ныне же, извиняйте, некогда время тратить на пустую болтовню.
К тому моменту вполне закономерно, согласитесь, слуга ваша покорная стала уже похожа на разъярённую самку носорога. Привычно набираю полные лёгкие воздуха:
— Нюх потерял, милый, вконец оборзел?! Ты, вообще, откуда тут взялся?! Морда твоя козлиная…
У нас дома особо сквернословить не принято, но, ежели допекут, ругаться могу долго, выразительно и разнообразно. Тот самый редкий случай! Внезапно рот мой как-то сам собой закрылся, шумно выдохнула, села послушно супротив. Молчу словно рыба об лёд, глаза таращу, судорожно пытаюсь сообразить, что же это со мной за странные такие штучки происходят.
— Я, как правило, два раза одно и то же не повторяю, — продолжает в том же духе. — Учитывая же элемент импровизации при подготовке нашей встречи и связанное с этим ваше не совсем… гм… адекватное, скажем так, поведение, — пристальный жёсткий взгляд почти физически пригвоздил меня в табуретке, — повременю пока распылять вас до молекулярного уровня!
Эта последняя его фраза звучит тихо и как-то зловеще. Некоторое время молча крутит в пальцах сигару, затем вполне дружелюбно продолжает:
— Коньяк, кстати, достойнейший, благодарствую! Вы простите мою назойливость, если попрошу ещё налить? Редкая удача, знаете ли, вот так, в хорошей компании выпить со вкусом, под хабанскую сигару.
Окружающие, если верить досужим слухам, считают меня дамой волевой, решительной, даже временами жестковатой. Куда только вся жёсткость подевалась? Встаю, послушно, точно зомби, иду-бреду выполнять команду. Возвращаюсь в гостиную, где, помнится, на столе ещё оставались крепкие напитки. Царство Морфея. В каком-то замедленном темпе достаю чистый бокал, так же медленно выливаю в него остатки коньяка, отрезаю ломтик лимона, кладу на блюдечко. Сверху сахарку немного. Знаю, не все так любят, но я вроде для мужа стараюсь. Или как? Механически смотрю на часы: половина десятого. Скоро гости начнут просыпаться, а тут такое дело... Медленно плыву на кухню. В голове полный сумбур, и наперебой лезут в неё странные мысли.
«Первое, — думаю. — Утром рано эсэмэска от мужа пришла: сообщил, что добрался нормально. Если в Москве по непонятным причинам остался, зачем весь этот цирк? …Второе. Где он всё это время прятался? Мы угомонились всего-то часа три назад… На улице гулял? Мой муж? Фантастика! …Только приехал? Откуда? …Девочку новую завёл? Наконец-то! Только рада буду! Если хорошенькая и толковая, один хрен ведь познакомимся! …К чему тогда вся эта клоунада с идиотским аффектированным появлением на кухне? Коньяк, сигара… Дешёвка какая-то! Здрасьте, я ваша тётя из Бразилии, где много диких обезьян! …А что с командировкой? С ним люди серьёзные поехали. Я их знаю. Мужики, к детским розыгрышам не склонные… Значит, до Питера его наверняка довезли. Но вот обратно… Учитывая ярко выраженную антипатию мужа к высоте в любом виде, особенно к самолётам… Он на лифте-то старается лишний раз не ездить, пешком ходит… «И до тебя мне не долететь, даже самолётом-ковром…» Кроме того, странный голос у него, бездушный, механический, и взгляд пустой... А муж ли мой это? — реально с беспокойством шевелится в голове. — Фраза его… по поводу распыления до молекулярного уровня… Бред… Чертовщиной какой-то попахивает!»
Отгоняя всячески эту последнюю идиотскую мысль, возвращаюсь на кухню. Коньяк подаю ему, жду. Что дальше? Ничего особенного, выпивает себе. Кончик сигары в коньяк обмакнул, дымит, смакует. Фи, моветон, только вкус портит! Замираю в робком ожидании.
— Итак, Юлия Владимировна, если вы пришли наконец-то в более или менее вменяемое состояние и готовы благоразумно, без излишних эмоциональных всплесков, воспринимать сложные, непривычные для вас вещи, тогда устраивайтесь поудобнее.
Прикидываю по ходу пьесы, когда ж это любимый обращался к законной супруге по имени и отчеству в последний раз. С трудом, огромным трудом, вспоминаю: лет пятнадцать, наверное, назад! Чувствую, дело принимает прескверный оборот! Спохватившись, что не курила уже без малого целую вечность, достаю сигареты, зажигалку.
Иногда издали доносятся взрывы весёлого гомона. Догадываюсь: кто-то выиграл. Ну, наконец-то! В наступившей тишине открывается дверь, шёпот, хихиканье. Снова придушенный скрип дверных петель, истомное затишье. Веселье за стеной возобновляется с удвоенной силой. Слышен шорох второпях скидываемой одежды, чьё-то возбуждённое дыхание. Ну скорее же! Крепкие мужские руки с нетерпением разводят мне ножки… Ой, мамочки-и-и-и! Как хорошо-то! Ой-ёи-ёи-ёи-ёй-и-и-и!
Короче, первый круг отыграли на одном дыхании. Чуть больше часа непрерывного, классного, энергичного, вполне традиционного секса. Одно лишь обстоятельство несколько удивляло и настораживало. Безвольное повиновение почти всегда ведь, авторитетно смею утверждать, вызывает ответный всплеск насилия и унижения, это обязательный элемент подобного рода развлечений. Сегодня получилось довольно жёстко. Мне, конечно же, и раньше доводилось бывать в роли Королевы Бала, причём неоднократно, но что-то не припоминаю столь единодушно животного к себе отношения!
Просто звери какие-то! Сложилось впечатление, будто все напрочь забыли о красивой любви, задавшись целью грубо и цинично отодрать меня, словно шаболду вокзальную! Звонкие шлепки сыпались точно из рога изобилия! Бл*дь — самый, наверное, мягкий эпитет, прозвучавший в мой адрес! Остальные реплики приводить здесь, поверьте, даже язык не повернётся! Прошлись по Юлечке добрые мальчики на славу! Спасибо Распорядительнице, всегда была на страже, твёрдою рукою отсекая всевозможные уходы за грань дозволенного.
Заключительный же тур оказался настоящим испытанием для моей многострадальной попки. Милые извращенцы! Я даже пыталась жаловаться Алёнке на сговор игроков, но безрезультатно. Сговор доказан не был, пришлось терпеливо подчиняться.
В любой житейской ситуации можно попытаться найти, в крайнем случае выдумать убедительные причины отступиться, включить задний ход. Удастся, нет — дело провидения, но слова злого никто вслед не скажет. Жизнь как песня: «…Две шаги налево, две шаги направо, Шаг вперёд и две назад…» — в ней многое прощается. В игре — никогда! Игроцкий долг — святое!
«…Под грязным потолком, от люстр, давно немытых,
Ложится жёлтый свет на груды серебра,
На сумрачные лбы поэтов знаменитых,
Которым в пот и кровь обходится игра…»
Право игрока — сколь угодно долго взвешивать, морщить мозг, сомневаться, пока он вне игры. Ежели уж решился и, не приведи господи, вдруг идёшь на попятную, отказываешься неукоснительно соблюдать правила, всё кончено! Ты лузер! Можно, конечно, потом хоть тысячу раз пытаться начать всё сначала, только дела иметь с подобным гнусным типсусом уже никто не захочет!
Категорически не желаю прослыть лузершей! Всегда и во всём стараюсь идти до конца, делаю это добровольно и осознанно. Это мой выбор. В общем-то, скажу не таясь, забава удалась на славу! Участники полным составом испытали оргазм в покоях Королевы Бала. Разочарованных не было, каждый получил, что хотел. Юлечка — солидную порцию ненасытного желания, выплеск почти звериной, на грани фола похоти, дозу заводящей боли и сладостно-унизительного принуждения, игроки — полную власть, пусть коротенько, над красивой, ухоженной, сильной женщиной.
Может, я по жизни в чём-то заблуждаюсь? Окружающий мир резко изменился, а никто и не заметил? Подумаю на досуге. Ах, да! Муж в командировке! Обычно он присутствует на подобных мероприятиях. Надо бы взять на заметочку, иногда ведь тянет, знаете ли, на что-нибудь эдакое… животно-непристойное. Никогда, друзья-подруги боевые, ничего подобного за собой, часом, не замечали? Нет?! Лукавите, небось, как обычно, высоконравственные мои! Нехорошо, неискренне!
Анатолий ангажировал меня уже перед самым антрактом, порядком подуставшую. Поскольку он не участвовал в общей развлекаловке, Алёнка, исходя из каких-то своих сугубо личных побуждений, дозволила ему потешиться со мной по полной. С какого это, интересно знать, переляку?! Ума не приложу! Зато ого-го! Сразу стало ясно, кто здесь хедлайнер, а кто «на разогреве»! Дважды волшебно оргазмировав, Королева запросила пощады. Когда же сей злодеянец смилостивился наконец, великодушно позволив мне отдохнуть, я вся дрожала и долго ещё приходила в себя.
Потом болтали, ели, пили, веселились, ждали сладкое. Ведь именно во втором акте шалой вампуки ожидалось то, ради чего, собственно, все и собрались — генг-бенг-пати. Наконец, у мальчишек лопнуло терпение, нас с Алёнкой дружненько уронили, бесцеремонно сорвали одежды, и началось незабываемое! Мы любили всех сразу, все в ответ одновременно любили нас! Никаких запретов, всё, что в девочках могло быть разом задействовано, было задействовано! Головокружительное соитие! Фейерверк оргазмов! Алёнка, чаровница, чудесно срежиссировала наш бенефис! Просто умница!
Анатоль постоянно был рядом, играл первую скрипку. Да как играл! Паганини любострастия, ёпрст! Возбуждение вспыхнуло вновь…
Интересненько, интересненько! Странные, однако, дела, похоже, здесь творятся! Траходром у нас, без сомнения, огромный, кто бы спорил, однако всё ж не настолько, чтобы на нём вот так, без следа, мог затеряться взрослый мужчина. Прямо мистика какая-то! На всякий случай заглянула и под кровать. Может, закатился куда невзначай? Пусто! Удивляюсь, будто серьёзно рассчитывала там кого-нибудь обнаружить! Ха! Зато нашла серёжку, давным-давно посеянную в пылу любовных баталий. Тоже неплохо! Поднимаю глаза, гляжу — с кресла рука свисает. Соскакиваю с кровати, подхожу: здесь он, милый! Калачиком свернулся, посапывает во сне.
«Вот и хорошо, что нашёлся, вот и славненько! — с затаёнными мыслями аккуратно, дабы не помять, прячу его брюки и рубашку поглубже в шкаф. — Самой бы только потом вспомнить, куда сунула!»
«Мальчики мои дорогие! — с нежностью смотрю на них. — До чего же я вас всех люблю! До чего же я люблю всё, что вы, кобельки, со мной вытворяете!»
Достаю из бездонных глубин комода старенький пледик, прикрываю Анатоля, тихонько целую его и неспешно двигаюсь в сторону кухни, на ходу застегивая халат. По пути заглядываю в спальню. Картина вполне ожидаемая. Подушки, одеяла, простыни, одежда — всё скомкано, сброшено на пол. Здесь же бутылки, тарелки, пустые пачки из-под сигарет. Фаллическими символами торчат столбики обгоревших ритуальных свечей. Любви кудесница — Алёнка живописно возлежит, широко расставив загорелые ножки, бесстыдно выставив напоказ очаровательную ухоженную киску, а с двух сторон, вцепившись в неё мертвой хваткой, по-богатырски храпят Александр и Антон.
Уж с этими-то сластолюбцами я давно и хорошо знакома! Особенными заслугами на ниве группенсекса никогда не блистали, но без них скучновато. Сродни старенькому поистёртому меховому коврику у кровати, тёплому и уютному. Привыкаешь, а ежели он в стирке, перебиться-то нет проблем! — но поутру, знаете ли, ножкам постоянно чего-то недостает. Вот не хватает, и всё тут! Или возьмём, к примеру, ту же пижамку. Абсолютно ведь бесполезная тряпица, согласитесь, причём, как правило, паскуднейших расцветок! Но временами, несмотря ни на что, кажется весьма полезной штучкой, практичной, удобной и очень даже милой!
Так и они — большие любители генг-бенга, незаменимые хороводники массовки переднего плана. Все живы, все на месте. Благоразумно подавив растущее желание поласкать её чуть припухший натруженный бутончик, прикрываю дверь, пусть поспят ещё. Всему своё время... В следующую секунду сознание моментально проясняется. Носом чую — происходит нечто нереальное! Абсурд! Слышу запах сигары, причём свежий. Наисвежайший, ёшкин кот!
«Странное дело! — пытаюсь второпях найти хоть сколь-нибудь внятное объяснение происходящему. — Откуда бы ему взяться, а?! Что за поросёнок до Олежкиных сигар добрался?!»
Круг наших знакомых — ценителей сигар, прямо скажем, весьма узок. Раз-два и обчёлся! Вспоминаю: Виталич, Славка — муж Иришкин, ненаглядный мой, разумеется… Все вышеперечисленные в данный момент очень-очень далеко! Значит, балует кто-то по недомыслию! Но кто?! Вот ведь в чём вопрос!
Безумно заинтригованная захожу на кухню, а там… Глазам своим не верю! Сидит… Кто бы вы думали? Ни за что не догадаетесь! Гм… Вот и я сразу с похмела-то не врубилась… Да муж же мой! Сидит себе, восседает, поросёнок, вальяжно, насколько табуретка позволяет, развалился, понимаешь, нога на ногу, в руке бокал с коньяком и невозмутимо занимается своим излюбленным делом — курит сигару! Ну просто жесть, вашу бабушку!
«…Здрасьте! Я родом из Бобруйска.
Я гуру, по-вашему это будет “учитель”…»
Лёгкий шок! Начинаю по стене сползать. Благо табуретка рядом оказалась, цепляюсь попой за неё, притуляюсь на краешке. Сижу в изумлении, молча. Все слова разом из головы повылетали, аки мандавошки из керосинной лавки! У благоверного же на морде козла ни один мускул даже и не дрогнул. Словно так надо. Преспокойно смакует себе коньяк маленькими глоточками, продолжает курить. Потихоньку дар речи ко мне возвернулся:
— Дорогой, ты вроде в командировку уехал, — с трудом перебираю в голове бурные перипетии вчерашнего дня. — Мы с Алёнкой тебя на вокзал в лучшем виде доставили, в вагон на руках, можно сказать, внесли, долго целовались, платочками махали. Эсэмэску опять же получила: всё в порядке, мол, добрался. Вдруг ты здесь… У меня что, хочешь сказать, галлюцинации?!
В продолжение коротенькой заминки — нечто маловразумительное:
— Позвольте объясниться… Я… Я-то фактически сию минуту в командировке и нахожусь, — с удовольствием выпускает очередную порцию дыма. — Просто…
— Просто, может быть, объяснишь, что здесь происходит?! — прерываю его на полуслове. — Что за идиотский маскарад, милый?!
Не помню, как вышло, но я уже стою, упёршись руками в кухонный стол, готовая взорваться в любую секунду. Смотрю и постепенно начинаю понимать: взгляд у моего мужа чудной, холодный, безжизненный.
— Для начала здравствуйте, Юлия Владимировна!
Голос у него ровно у наставника, терпеливо увещевающего капризного ребёнка. Разговаривать со мной подобным менторским тоном — что осиное гнездо голыми руками ворошить! Любимый, с его обострённым инстинктом самосохранения, выработанным за годы совместной жизни, давно уже научился различать признаки надвигающейся бури и прекрасно знает, когда тормозить. Но!.. Продолжая всё более меня удивлять, бесстрастно продолжает:
— Выслушайте, пожалуйста! Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! — не глядя машет в сторону табуретки. — Нда-а-а-а… Думаю, общение наше слегка затянется. И, сделайте одолжение, без особой нужды не перебивайте! Непременно случится поболтать и дольше. Ныне же, извиняйте, некогда время тратить на пустую болтовню.
К тому моменту вполне закономерно, согласитесь, слуга ваша покорная стала уже похожа на разъярённую самку носорога. Привычно набираю полные лёгкие воздуха:
— Нюх потерял, милый, вконец оборзел?! Ты, вообще, откуда тут взялся?! Морда твоя козлиная…
У нас дома особо сквернословить не принято, но, ежели допекут, ругаться могу долго, выразительно и разнообразно. Тот самый редкий случай! Внезапно рот мой как-то сам собой закрылся, шумно выдохнула, села послушно супротив. Молчу словно рыба об лёд, глаза таращу, судорожно пытаюсь сообразить, что же это со мной за странные такие штучки происходят.
— Я, как правило, два раза одно и то же не повторяю, — продолжает в том же духе. — Учитывая же элемент импровизации при подготовке нашей встречи и связанное с этим ваше не совсем… гм… адекватное, скажем так, поведение, — пристальный жёсткий взгляд почти физически пригвоздил меня в табуретке, — повременю пока распылять вас до молекулярного уровня!
Эта последняя его фраза звучит тихо и как-то зловеще. Некоторое время молча крутит в пальцах сигару, затем вполне дружелюбно продолжает:
— Коньяк, кстати, достойнейший, благодарствую! Вы простите мою назойливость, если попрошу ещё налить? Редкая удача, знаете ли, вот так, в хорошей компании выпить со вкусом, под хабанскую сигару.
Окружающие, если верить досужим слухам, считают меня дамой волевой, решительной, даже временами жестковатой. Куда только вся жёсткость подевалась? Встаю, послушно, точно зомби, иду-бреду выполнять команду. Возвращаюсь в гостиную, где, помнится, на столе ещё оставались крепкие напитки. Царство Морфея. В каком-то замедленном темпе достаю чистый бокал, так же медленно выливаю в него остатки коньяка, отрезаю ломтик лимона, кладу на блюдечко. Сверху сахарку немного. Знаю, не все так любят, но я вроде для мужа стараюсь. Или как? Механически смотрю на часы: половина десятого. Скоро гости начнут просыпаться, а тут такое дело... Медленно плыву на кухню. В голове полный сумбур, и наперебой лезут в неё странные мысли.
«Первое, — думаю. — Утром рано эсэмэска от мужа пришла: сообщил, что добрался нормально. Если в Москве по непонятным причинам остался, зачем весь этот цирк? …Второе. Где он всё это время прятался? Мы угомонились всего-то часа три назад… На улице гулял? Мой муж? Фантастика! …Только приехал? Откуда? …Девочку новую завёл? Наконец-то! Только рада буду! Если хорошенькая и толковая, один хрен ведь познакомимся! …К чему тогда вся эта клоунада с идиотским аффектированным появлением на кухне? Коньяк, сигара… Дешёвка какая-то! Здрасьте, я ваша тётя из Бразилии, где много диких обезьян! …А что с командировкой? С ним люди серьёзные поехали. Я их знаю. Мужики, к детским розыгрышам не склонные… Значит, до Питера его наверняка довезли. Но вот обратно… Учитывая ярко выраженную антипатию мужа к высоте в любом виде, особенно к самолётам… Он на лифте-то старается лишний раз не ездить, пешком ходит… «И до тебя мне не долететь, даже самолётом-ковром…» Кроме того, странный голос у него, бездушный, механический, и взгляд пустой... А муж ли мой это? — реально с беспокойством шевелится в голове. — Фраза его… по поводу распыления до молекулярного уровня… Бред… Чертовщиной какой-то попахивает!»
Отгоняя всячески эту последнюю идиотскую мысль, возвращаюсь на кухню. Коньяк подаю ему, жду. Что дальше? Ничего особенного, выпивает себе. Кончик сигары в коньяк обмакнул, дымит, смакует. Фи, моветон, только вкус портит! Замираю в робком ожидании.
— Итак, Юлия Владимировна, если вы пришли наконец-то в более или менее вменяемое состояние и готовы благоразумно, без излишних эмоциональных всплесков, воспринимать сложные, непривычные для вас вещи, тогда устраивайтесь поудобнее.
Прикидываю по ходу пьесы, когда ж это любимый обращался к законной супруге по имени и отчеству в последний раз. С трудом, огромным трудом, вспоминаю: лет пятнадцать, наверное, назад! Чувствую, дело принимает прескверный оборот! Спохватившись, что не курила уже без малого целую вечность, достаю сигареты, зажигалку.
