— Знаете, уважаемый, а вы умеете убеждать! — шёрстка на спине ещё шевелится от переизбытка ощущений. — Продолжайте, пожалуйста!
— Смысл договорённости состоит в том, — смотрю, расцвёл, улыбчивый, засуетился, — что ты оказываешь Конторе определённые, так сказать, услуги, а взамен, как и полагается, получаешь её всесильное покровительство.
Я ещё пока сопротивляюсь. Вяло уже, но пока держусь! Один вопрос беспокоит меня.
— Подождите секундочку, а где и когда всё происходило?
— Ты это о чём?
Большой, видимо, любитель прикидываться! Противно, но приходится вспоминать.
— О двух несчастных на колесе… Там… в другой жизни…
— А-а-а… Муж и жена, благороднейших кровей люди. Весьма недальновидно поступили, приняв участие в заговоре против короля Вильгельма Второго Английского по прозвищу Рыжий . С виду — добрейшей души человек! Агнец божий! В действительности же коварный, надо сказать, был королёк, на редкость жестокий! Одиннадцатый век от Рождества Христова, если не путаю.
— Ого! И каким же, интересно знать, образом я туда попаду? В машине времени, что ли?!
— Юленька, голубушка! Едва познакомились, а уже разочаровываешь! Ты же только что там была, и вполне могла оказаться на помосте! На столике разделочном!! Под пытками!!!
Действительно, туплю, даже самой малость неловко стало.
— Извините, — стыдливо опустила глазки. — Продолжайте, пожалуйста. О предложении.
— Услуги, на мой взгляд, не особенно обременительные, учитывая, что ты получаешь взамен…
— И всё же.
— Всё по моему и, кстати, по твоему профилю. М-м-м-м… Ах да! Самое, мне кажется, подходящее время представиться! Как думаешь? От Асмодея я. Демон-искуситель, курирую, если можно так сказать, направление дезидериа карнис — плотских желаний. Люблю, понимаешь, латынь. Ты, впрочем, насколько мне известно, тоже. Библию читаешь? Нет? Зря, иногда очень полезно! Особенно на сон грядущий! — декламирует с пафосом: «Но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотию. Похоть же, зачавши, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть». Так что всё в тему, уверяю тебя, ничего нового.
Дождались! Ну, наконец-то! Смутные догадки, конечно же, Юлю посещали, но… Сами понимаете! Кто бы мог подумать, а?! Вот он, ключевой фрагмент пазла! Общая картина становится куда более понятной! Вместе с тем отчётливо проявляется некая слегка беспокоящая меня закономерность:
— Извините, но меня определённо смущает одна… — пытаюсь подобрать правильные слова, — странноватая, что ли, на мой взгляд, деталь нашей беседы. Видите ли…
— Странноватая? Интересно, интересно! Я весь внимание!
— Вы ко мне всегда по имени, иногда даже по имени и отчеству обращаетесь. Так ведь?
— Ну-у-у…
— Очень приятно! Чертовски, я бы сказала!
— Хм! Каламбурить изволите, девушка?
— Между тем мне, девушке воспитанной, каждый раз весьма затруднительно вас звать-величать. Как прикажете? «Эй, вы!», что ли? Или, к примеру: «Эй, вы, там, наверху!»? Некрасиво! Вот и сейчас — вроде представились, а имени своего опять не назвали. От какого-то там Асмодея непонятного, и всё на том! Почему?
— Хе-хе! Я бы рад, Юлечка, да язык сломаешь!
— Можно мне попробовать? Чем чёрт не шутит!
— А ничем! Я что-то сегодня шутить не особо расположен-то.
— Прошу прощения, не привыкну никак.
— Ничего, ничего! Что ж… Давай попробуем. Хе! Слышала, наверное, страна есть островная — Исландия?
— Да, да, столица — Рейкьявик. Год тысяча девятьсот семьдесят второй — знаменитое противостояние, круче Карибского кризиса! Спасский и Фишер! Матч века, весь мир на ушах стоял!
Приятно всё-таки наблюдать неподдельное удивление у столь осведомлённого субъекта. Самомнение растёт словно на дрожжах!
— Ого! Ты ещё и в шахматах шаришь? Это мы, честно говоря, упустили.
— В шахматах постольку-поскольку. Всё больше в уголки. Просто замечательный исторический факт, не могла мимо пройти! Да и в географии неплохо шарюсь. Марочка опять-таки почтовая, выпущенная по поводу сего знаменательного события, имеется у меня. Вот.
— Прекрасно! Следовательно, знаешь, что в Исландии гейзеров много, вулканов. Один из них называется… Называется один из них… Скажем, Тиндфьядлайёкьюдль! О как! Дерзайте, Юлечка! Сможешь без запинки повторить?
Даже пробовать не стала.
— Хорошо, мой господин! Разрешите, я вас временно Искусителем буду звать?
— Без проблем! Я, собственно, оный как бы и есть.
— Премного благодарна! Засим предлагаю, наконец, вернуться к обсуждению перечня вменяемых мне обязанностей. Перед Конторой вашей, надо понимать.
— В этой жизни или вообще?
— Шутить изволите?
— На полном серьёзе, Юль. Видишь ли, договор с Конторой — бессрочный, по вашим меркам — вечный. Конец, конечно, есть у всего, но в твоём случае… — он безнадёжно машет рукой.
Спохватывается о погасшей сигаре. Чиркает спичкой, некоторое время пыхтит, раскуривая. Наконец, выпустив густое облако табачного дыма, вспоминает и обо мне:
— Это вовсе не означает, что, уподобившись Дункану Маклауду, ты будешь коротать вечность в непрестанных заботах о сохранности собственной головы. Ох уж мне эти сказочники! Бессмертных им, понимаешь, подавай! Запомни, бессмертие — удел богов и им подобных! Ты — смертна! Живи и умирай в своё удовольствие! Но в каждой новой своей жизни, очень тебя прошу, старайся следовать условиям контракта, о которых мы, разумеется, обязуемся извещать тебя дополнительно. При этом, отметь особо, Контора лишена возможности в одностороннем порядке разорвать соглашение, даже если ты, скажем мягко, спустя рукава будешь соблюдать его условия.
Настал мой черёд удивляться:
— А кто или что может всё это прекратить?
— Только ты. Достаточно сообщить мне об этом при встрече.
— И всего-то? Как-то очень просто получается. Вам не кажется?
— Нет, не кажется. Только учти, другой такой возможности тебе больше не представится! Никогда! Здесь уж в полном смысле слова: «вечно»!
На слове «вечно» товарищ сделал особое артистичное ударение, подчёркивая особую важность сказанного. Ясное дело, после всего услышанного на ум мне пришла совершенно логичная замечательная мысль:
— Правильно ли я понимаю… — осторожно формулирую свою догадку.
— Да, да! Правильно всё понимаешь! Можешь заключить договор и попросту наплевать на него! Некоторые малосознательные наши деловые партнёры зачастую так поначалу и поступают.
— Здорово! И что?
— А то, что впереди у нас с тобой, Юлечка, целая вечность. Касательно же имеющихся в нашем распоряжении методов понуждения к выполнению условий подобных сделок… — Он задумчиво потеребил бородку. — Смею тебя заверить, они крайне разнообразны и убедительны!
Последнее прозвучало предупреждающе-угрожающе.
— Да это я так, по легкомыслию, из любопытства.
— Все вы из любопытства, а мне потом отказников приходится разыскивать, беседы проводить… гм… разъяснительные. Оно кому-то надо? Давай уж сразу договоримся: ты — мне, я — тебе.
— Поняла, не маленькая. Кажется, мы остановились на том, что я должна буду делать? Уточняю: в этой жизни.
Улыбается по-отечески, ласково берёт за руку. Руки у демона прохладные, бархатистые. Прикольно! Не ожидала, думала, обожгусь! Голос вкрадчивый, льётся в уши ручейком елейным:
— Всё очень просто! Продолжай совершенствовать свои неотантрические экзерсисы, только теперь под моим неусыпным наблюдением. Сразу поясню: нет у меня ни малейшего желания, ни возможности каждый раз самолично контролировать твои альковные ристалища. Моя малозаметная роль руководителя проекта заключается в периодическом моделировании различных житейских ситуаций, а твоя — в добросовестном и качественном наполнении их чувственным содержанием. Оговорюсь сразу, ситуации могут быть малость нестандартными и щекотливыми.
Чувствую, пора вмешиваться в процесс, а то разведёт лукавый меня как лохушку, к примеру, на скотоложство, придётся потом с осликом или собачкой отдуваться всю оставшуюся жизнь! Вернее, жизни.
— Подождите, шеф, подождите, шибко рьяно взялись! Мы ведь обсуждаем условия контракта, да? Цена контракта — человеческая жизнь, моя жизнь! Срок действия — практически вечность! Торопиться будем после, а сначала, пожалуйста, разъясните подробнее о «нестандартных и щекотливых»! И ещё, «периодически» — это что значит?
Остановка по требованию. Нехотя, но вынужден Искуситель притормозить.
— Согласен, ты права. Начну со второго: на отдых времени останется предостаточно. Нужно уточнять?
— Коротко, но ясно.
— Касаемо же нестандартности и щекотливости… Гм! По сценарию планируется нечто вроде комедии положений, где с главным героем, извини, с героиней постоянно случаются забавные курьёзы. Смотрела «Немое кино» Мела Брукса?
— Конечно смотрела. Симпатичный фильмец, смешной. Мы с мужем вообще Брукса любим.
Лукавлю! Это муж любит. Я от силы, поди, всего пару фильмов-то и смотрела. Не просёк липу гражданин Проницательный! Может, попросту виду не подал? С него станется, хорёк скрипучий!
— Тем более. В общем, что-то в этом роде. Учитывая же твою неприязнь ко всякого рода экзотике типа зоофилии и прочим изыскам, обязуюсь подобного не допускать. Из нетрадиционного секса однозначно потребуется регулярное участие в лесбийских забавах. Женская ласка, насколько мне известно, особого отвращения ни у кого из присутствующих не вызывает, — прищуривается хитро, улыбается. — Иногда для остроты ощущений придётся потерпеть чуточку насилия, но, обещаю, в пределах разумного. Надеюсь, не страшно?
— Пока ничего сложного. Знаете, мне отчего-то кажется, это не всё. Ждём-с десерт!
Словно в воду глядела.
— Молодец, в яблочко! Главная и, сдаётся мне, наиболее сложная наша совместная задача — скрупулёзнейшее и подробнейшее немедленное документирование всего происходящего. Житие мирское, помимо интимной его составляющей, Контору мало интересует. Описание событий, актов прелюбодеяния в чистом, естественном, так сказать, натурном виде приветствуется, но гораздо больше интересует отношение к ним. Оценки твои и, быть может, близких тебе людей, эмоциональная окраска происходящего, её изменения. Даже разговоры, слухи, пересуды, если они по теме, могут представлять для нас интерес. По необходимости ты должна будешь изучать различную научную и околонаучную литературу, чтобы впоследствии если не общаться со мной на равных, то хотя бы понимать, о чём идёт речь. Я буду с тобой много, очень много разговаривать. Темы, кстати, можешь иногда предлагать сама. Почему бы и нет? Старайся максимально точно, желательно дословно, фиксировать все наши беседы, в этом основной смысл нашей совместной работы.
Начинаю понимать всю серьёзность претензий господина Искусителя. Сильно смахивает на каторжный труд литературного негра. За денежки можно, конечно, и погорбатиться маненько, но вот за мифическую идею… Не уверена, не уверена, нужно ли мне это. По крайней мере, пока.
— В сроках, сама понимаешь, мы не ограничены, на выходе же от нас, вернее, от тебя ждут некий труд, документ, рассказ, роман, если пожелаешь, которым Контора распорядится по своему усмотрению. Могу предположить, что после некоторой доработки он будет где-нибудь издан. А может быть, нет. Вопрос времени, места и надобности. В одном убеждён: ты это сделаешь, уж мы постараемся! Кроме того, научишься слушать приличную музыку, смотреть хорошее кино, читать умные книги, разбираться в искусстве, политике, вине и многом другом. Всё это, поверь, станет гармоничными компонентами твоей жизни, ежедневной потребностью, без ущерба, естественно, для выполнения основных, так сказать, задач.
Последнее громкое заявление оратора взбадривает, выводя меня из состояния лёгкой заторможенности:
— Приличную музыку, это, позвольте узнать, какую?
— Разнообразнейшую! С большой долей вероятности могу лишь утверждать, что горячо любимых всеми вами Аллу Борисовну, Филю и Баксова, при всём моём глубочайшем уважении их заслуг перед Конторой, ты слушать уж точно перестанешь. Да и вообще попсу расейскую.
— Это ещё почему?!
— А за ненадобностью! Вместо этого, Юлечка, ты начнёшь прилично разбираться в современной музыке: блюзе, соуле, джазе, фанке, андеграунде и много, много ещё в чём. Уверен, тебе понравится!
«Сколько слов малознакомых, уши вянут! — в который уже раз за сегодня чувствую себя серостью беспросветной. — Долго меня ещё как котёнка мордочкой в песок тыкать будут?!»
Пугающее ощущение фатальности расставания с чем-то родным и близким самопроизвольно поднимает в организме волну возмущения.
— Скажите, а это обязательно? Я девушка взрослая, меня воспитывать поздновато уже!
Облом! Вежливо, но твёрдо на моей попытке отстоять хоть что-нибудь из «старого мира» поставлен очередной жирный крест:
— Извини за банальность, но учиться никогда не поздно. Если бы нам понадобилась шлюховатая блондинка, беззаветно мечтающая залезть в штаны к первому попавшемуся на её пути лайт-олигарху, я бы зашёл в интернет на любой сайт знакомств, и дело в шляпе! Мы с тобой в лучшем случае просто посидели бы с кампариком, о погоде поговорили, о том, сём. Блондинок-то в шоколаде повсеместно развелось аки карасей в пруду. Контора же хочет иметь дело с особой женщиной, атипичной соблазнительницей, обладающей определённым складом ума и экстраординарными способностями. Образование желательно высшее техническое, наличие вкуса — приветствуется, хотя… — замолкает на мгновение. — Вкус — дело наживное, воспитаем при нужде.
«Да уж! — язвлю про себя. — Вам не откажешь, блин корявый! Наблюдала я ваш воспитательный процесс!»
Вслух интересуюсь иным:
— Извините, что опять перебиваю. Можно ещё вопросик?
— Да, задавай!
— Чем обусловлено довольно странное, на мой взгляд, пожелание к образованию женщины, скажем мягко… лёгкого поведения?
— Поведение-то, возможно, и лёгкое, только задачи архисложные, а математику — домина омниум, сама понимаешь, сциенциарум , если помнишь, ужо затем изучать нужно…
— Помню, помню! Что она ум в порядок приводит, да? А ежели серьёзно?
— Серьёзно? Грхм! — чуть не поперхнулся от возмущения. — Ты что же думаешь, Михайло Ломоносов — величайший умище своего времени — просто воздух сотрясал из озорства?!
— Разумеется, так я не думаю, но всё же…
Молчание напрягает, время-то идёт! Собеседнику, похоже, абсолютно по барабану чужие проблемы!
— По-моему, тебе должно было быть понятно, хотя… — он вновь и вновь пытается раскурить давно погасшую сигару. — Вынужден согласиться, не совсем очевидное требование. Дай-ка спички, пожалуйста, хочется прикурить по-человечески, без фокусов.
— А с фокусами — это как? — мне реально интересно.
— Проще некуда!
На конце его указательного пальца появляется маленький синеватый огонёк, прикуривает от него. Смотрю, зачарованная: действительно, проще некуда!
— Ладно, слушай дальше, а то мы опять отвлекаемся. Основываясь, уж поверь старику, на богатейшем опыте общения, я давно сделал для себя вывод, что приличное техническое образование даёт определённые преимущества перед любым иным. Мнение, допускаю, субъективное, но я лично стараюсь работать именно с такими людьми. Привычка, понимаешь… — задумался о чём-то. — Физики, математики — все они отлично умеют выявлять и выстраивать причинно-следственные связи. Кроме того, присущий им системный подход к получению знаний — отмечу особо, всевозможных знаний! — позволяет без особых затруднений вникать в самые разные проблемы и решать их. Экономические, юридические, социальные… Да какие хочешь!
— Смысл договорённости состоит в том, — смотрю, расцвёл, улыбчивый, засуетился, — что ты оказываешь Конторе определённые, так сказать, услуги, а взамен, как и полагается, получаешь её всесильное покровительство.
Я ещё пока сопротивляюсь. Вяло уже, но пока держусь! Один вопрос беспокоит меня.
— Подождите секундочку, а где и когда всё происходило?
— Ты это о чём?
Большой, видимо, любитель прикидываться! Противно, но приходится вспоминать.
— О двух несчастных на колесе… Там… в другой жизни…
— А-а-а… Муж и жена, благороднейших кровей люди. Весьма недальновидно поступили, приняв участие в заговоре против короля Вильгельма Второго Английского по прозвищу Рыжий . С виду — добрейшей души человек! Агнец божий! В действительности же коварный, надо сказать, был королёк, на редкость жестокий! Одиннадцатый век от Рождества Христова, если не путаю.
— Ого! И каким же, интересно знать, образом я туда попаду? В машине времени, что ли?!
— Юленька, голубушка! Едва познакомились, а уже разочаровываешь! Ты же только что там была, и вполне могла оказаться на помосте! На столике разделочном!! Под пытками!!!
Действительно, туплю, даже самой малость неловко стало.
— Извините, — стыдливо опустила глазки. — Продолжайте, пожалуйста. О предложении.
— Услуги, на мой взгляд, не особенно обременительные, учитывая, что ты получаешь взамен…
— И всё же.
— Всё по моему и, кстати, по твоему профилю. М-м-м-м… Ах да! Самое, мне кажется, подходящее время представиться! Как думаешь? От Асмодея я. Демон-искуситель, курирую, если можно так сказать, направление дезидериа карнис — плотских желаний. Люблю, понимаешь, латынь. Ты, впрочем, насколько мне известно, тоже. Библию читаешь? Нет? Зря, иногда очень полезно! Особенно на сон грядущий! — декламирует с пафосом: «Но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотию. Похоть же, зачавши, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть». Так что всё в тему, уверяю тебя, ничего нового.
Дождались! Ну, наконец-то! Смутные догадки, конечно же, Юлю посещали, но… Сами понимаете! Кто бы мог подумать, а?! Вот он, ключевой фрагмент пазла! Общая картина становится куда более понятной! Вместе с тем отчётливо проявляется некая слегка беспокоящая меня закономерность:
— Извините, но меня определённо смущает одна… — пытаюсь подобрать правильные слова, — странноватая, что ли, на мой взгляд, деталь нашей беседы. Видите ли…
— Странноватая? Интересно, интересно! Я весь внимание!
— Вы ко мне всегда по имени, иногда даже по имени и отчеству обращаетесь. Так ведь?
— Ну-у-у…
— Очень приятно! Чертовски, я бы сказала!
— Хм! Каламбурить изволите, девушка?
— Между тем мне, девушке воспитанной, каждый раз весьма затруднительно вас звать-величать. Как прикажете? «Эй, вы!», что ли? Или, к примеру: «Эй, вы, там, наверху!»? Некрасиво! Вот и сейчас — вроде представились, а имени своего опять не назвали. От какого-то там Асмодея непонятного, и всё на том! Почему?
— Хе-хе! Я бы рад, Юлечка, да язык сломаешь!
— Можно мне попробовать? Чем чёрт не шутит!
— А ничем! Я что-то сегодня шутить не особо расположен-то.
— Прошу прощения, не привыкну никак.
— Ничего, ничего! Что ж… Давай попробуем. Хе! Слышала, наверное, страна есть островная — Исландия?
— Да, да, столица — Рейкьявик. Год тысяча девятьсот семьдесят второй — знаменитое противостояние, круче Карибского кризиса! Спасский и Фишер! Матч века, весь мир на ушах стоял!
Приятно всё-таки наблюдать неподдельное удивление у столь осведомлённого субъекта. Самомнение растёт словно на дрожжах!
— Ого! Ты ещё и в шахматах шаришь? Это мы, честно говоря, упустили.
— В шахматах постольку-поскольку. Всё больше в уголки. Просто замечательный исторический факт, не могла мимо пройти! Да и в географии неплохо шарюсь. Марочка опять-таки почтовая, выпущенная по поводу сего знаменательного события, имеется у меня. Вот.
— Прекрасно! Следовательно, знаешь, что в Исландии гейзеров много, вулканов. Один из них называется… Называется один из них… Скажем, Тиндфьядлайёкьюдль! О как! Дерзайте, Юлечка! Сможешь без запинки повторить?
Даже пробовать не стала.
— Хорошо, мой господин! Разрешите, я вас временно Искусителем буду звать?
— Без проблем! Я, собственно, оный как бы и есть.
— Премного благодарна! Засим предлагаю, наконец, вернуться к обсуждению перечня вменяемых мне обязанностей. Перед Конторой вашей, надо понимать.
— В этой жизни или вообще?
— Шутить изволите?
— На полном серьёзе, Юль. Видишь ли, договор с Конторой — бессрочный, по вашим меркам — вечный. Конец, конечно, есть у всего, но в твоём случае… — он безнадёжно машет рукой.
Спохватывается о погасшей сигаре. Чиркает спичкой, некоторое время пыхтит, раскуривая. Наконец, выпустив густое облако табачного дыма, вспоминает и обо мне:
— Это вовсе не означает, что, уподобившись Дункану Маклауду, ты будешь коротать вечность в непрестанных заботах о сохранности собственной головы. Ох уж мне эти сказочники! Бессмертных им, понимаешь, подавай! Запомни, бессмертие — удел богов и им подобных! Ты — смертна! Живи и умирай в своё удовольствие! Но в каждой новой своей жизни, очень тебя прошу, старайся следовать условиям контракта, о которых мы, разумеется, обязуемся извещать тебя дополнительно. При этом, отметь особо, Контора лишена возможности в одностороннем порядке разорвать соглашение, даже если ты, скажем мягко, спустя рукава будешь соблюдать его условия.
Настал мой черёд удивляться:
— А кто или что может всё это прекратить?
— Только ты. Достаточно сообщить мне об этом при встрече.
— И всего-то? Как-то очень просто получается. Вам не кажется?
— Нет, не кажется. Только учти, другой такой возможности тебе больше не представится! Никогда! Здесь уж в полном смысле слова: «вечно»!
На слове «вечно» товарищ сделал особое артистичное ударение, подчёркивая особую важность сказанного. Ясное дело, после всего услышанного на ум мне пришла совершенно логичная замечательная мысль:
— Правильно ли я понимаю… — осторожно формулирую свою догадку.
— Да, да! Правильно всё понимаешь! Можешь заключить договор и попросту наплевать на него! Некоторые малосознательные наши деловые партнёры зачастую так поначалу и поступают.
— Здорово! И что?
— А то, что впереди у нас с тобой, Юлечка, целая вечность. Касательно же имеющихся в нашем распоряжении методов понуждения к выполнению условий подобных сделок… — Он задумчиво потеребил бородку. — Смею тебя заверить, они крайне разнообразны и убедительны!
Последнее прозвучало предупреждающе-угрожающе.
— Да это я так, по легкомыслию, из любопытства.
— Все вы из любопытства, а мне потом отказников приходится разыскивать, беседы проводить… гм… разъяснительные. Оно кому-то надо? Давай уж сразу договоримся: ты — мне, я — тебе.
— Поняла, не маленькая. Кажется, мы остановились на том, что я должна буду делать? Уточняю: в этой жизни.
Улыбается по-отечески, ласково берёт за руку. Руки у демона прохладные, бархатистые. Прикольно! Не ожидала, думала, обожгусь! Голос вкрадчивый, льётся в уши ручейком елейным:
— Всё очень просто! Продолжай совершенствовать свои неотантрические экзерсисы, только теперь под моим неусыпным наблюдением. Сразу поясню: нет у меня ни малейшего желания, ни возможности каждый раз самолично контролировать твои альковные ристалища. Моя малозаметная роль руководителя проекта заключается в периодическом моделировании различных житейских ситуаций, а твоя — в добросовестном и качественном наполнении их чувственным содержанием. Оговорюсь сразу, ситуации могут быть малость нестандартными и щекотливыми.
Чувствую, пора вмешиваться в процесс, а то разведёт лукавый меня как лохушку, к примеру, на скотоложство, придётся потом с осликом или собачкой отдуваться всю оставшуюся жизнь! Вернее, жизни.
— Подождите, шеф, подождите, шибко рьяно взялись! Мы ведь обсуждаем условия контракта, да? Цена контракта — человеческая жизнь, моя жизнь! Срок действия — практически вечность! Торопиться будем после, а сначала, пожалуйста, разъясните подробнее о «нестандартных и щекотливых»! И ещё, «периодически» — это что значит?
Остановка по требованию. Нехотя, но вынужден Искуситель притормозить.
— Согласен, ты права. Начну со второго: на отдых времени останется предостаточно. Нужно уточнять?
— Коротко, но ясно.
— Касаемо же нестандартности и щекотливости… Гм! По сценарию планируется нечто вроде комедии положений, где с главным героем, извини, с героиней постоянно случаются забавные курьёзы. Смотрела «Немое кино» Мела Брукса?
— Конечно смотрела. Симпатичный фильмец, смешной. Мы с мужем вообще Брукса любим.
Лукавлю! Это муж любит. Я от силы, поди, всего пару фильмов-то и смотрела. Не просёк липу гражданин Проницательный! Может, попросту виду не подал? С него станется, хорёк скрипучий!
— Тем более. В общем, что-то в этом роде. Учитывая же твою неприязнь ко всякого рода экзотике типа зоофилии и прочим изыскам, обязуюсь подобного не допускать. Из нетрадиционного секса однозначно потребуется регулярное участие в лесбийских забавах. Женская ласка, насколько мне известно, особого отвращения ни у кого из присутствующих не вызывает, — прищуривается хитро, улыбается. — Иногда для остроты ощущений придётся потерпеть чуточку насилия, но, обещаю, в пределах разумного. Надеюсь, не страшно?
— Пока ничего сложного. Знаете, мне отчего-то кажется, это не всё. Ждём-с десерт!
Словно в воду глядела.
— Молодец, в яблочко! Главная и, сдаётся мне, наиболее сложная наша совместная задача — скрупулёзнейшее и подробнейшее немедленное документирование всего происходящего. Житие мирское, помимо интимной его составляющей, Контору мало интересует. Описание событий, актов прелюбодеяния в чистом, естественном, так сказать, натурном виде приветствуется, но гораздо больше интересует отношение к ним. Оценки твои и, быть может, близких тебе людей, эмоциональная окраска происходящего, её изменения. Даже разговоры, слухи, пересуды, если они по теме, могут представлять для нас интерес. По необходимости ты должна будешь изучать различную научную и околонаучную литературу, чтобы впоследствии если не общаться со мной на равных, то хотя бы понимать, о чём идёт речь. Я буду с тобой много, очень много разговаривать. Темы, кстати, можешь иногда предлагать сама. Почему бы и нет? Старайся максимально точно, желательно дословно, фиксировать все наши беседы, в этом основной смысл нашей совместной работы.
Начинаю понимать всю серьёзность претензий господина Искусителя. Сильно смахивает на каторжный труд литературного негра. За денежки можно, конечно, и погорбатиться маненько, но вот за мифическую идею… Не уверена, не уверена, нужно ли мне это. По крайней мере, пока.
— В сроках, сама понимаешь, мы не ограничены, на выходе же от нас, вернее, от тебя ждут некий труд, документ, рассказ, роман, если пожелаешь, которым Контора распорядится по своему усмотрению. Могу предположить, что после некоторой доработки он будет где-нибудь издан. А может быть, нет. Вопрос времени, места и надобности. В одном убеждён: ты это сделаешь, уж мы постараемся! Кроме того, научишься слушать приличную музыку, смотреть хорошее кино, читать умные книги, разбираться в искусстве, политике, вине и многом другом. Всё это, поверь, станет гармоничными компонентами твоей жизни, ежедневной потребностью, без ущерба, естественно, для выполнения основных, так сказать, задач.
Последнее громкое заявление оратора взбадривает, выводя меня из состояния лёгкой заторможенности:
— Приличную музыку, это, позвольте узнать, какую?
— Разнообразнейшую! С большой долей вероятности могу лишь утверждать, что горячо любимых всеми вами Аллу Борисовну, Филю и Баксова, при всём моём глубочайшем уважении их заслуг перед Конторой, ты слушать уж точно перестанешь. Да и вообще попсу расейскую.
— Это ещё почему?!
— А за ненадобностью! Вместо этого, Юлечка, ты начнёшь прилично разбираться в современной музыке: блюзе, соуле, джазе, фанке, андеграунде и много, много ещё в чём. Уверен, тебе понравится!
«Сколько слов малознакомых, уши вянут! — в который уже раз за сегодня чувствую себя серостью беспросветной. — Долго меня ещё как котёнка мордочкой в песок тыкать будут?!»
Пугающее ощущение фатальности расставания с чем-то родным и близким самопроизвольно поднимает в организме волну возмущения.
— Скажите, а это обязательно? Я девушка взрослая, меня воспитывать поздновато уже!
Облом! Вежливо, но твёрдо на моей попытке отстоять хоть что-нибудь из «старого мира» поставлен очередной жирный крест:
— Извини за банальность, но учиться никогда не поздно. Если бы нам понадобилась шлюховатая блондинка, беззаветно мечтающая залезть в штаны к первому попавшемуся на её пути лайт-олигарху, я бы зашёл в интернет на любой сайт знакомств, и дело в шляпе! Мы с тобой в лучшем случае просто посидели бы с кампариком, о погоде поговорили, о том, сём. Блондинок-то в шоколаде повсеместно развелось аки карасей в пруду. Контора же хочет иметь дело с особой женщиной, атипичной соблазнительницей, обладающей определённым складом ума и экстраординарными способностями. Образование желательно высшее техническое, наличие вкуса — приветствуется, хотя… — замолкает на мгновение. — Вкус — дело наживное, воспитаем при нужде.
«Да уж! — язвлю про себя. — Вам не откажешь, блин корявый! Наблюдала я ваш воспитательный процесс!»
Вслух интересуюсь иным:
— Извините, что опять перебиваю. Можно ещё вопросик?
— Да, задавай!
— Чем обусловлено довольно странное, на мой взгляд, пожелание к образованию женщины, скажем мягко… лёгкого поведения?
— Поведение-то, возможно, и лёгкое, только задачи архисложные, а математику — домина омниум, сама понимаешь, сциенциарум , если помнишь, ужо затем изучать нужно…
— Помню, помню! Что она ум в порядок приводит, да? А ежели серьёзно?
— Серьёзно? Грхм! — чуть не поперхнулся от возмущения. — Ты что же думаешь, Михайло Ломоносов — величайший умище своего времени — просто воздух сотрясал из озорства?!
— Разумеется, так я не думаю, но всё же…
Молчание напрягает, время-то идёт! Собеседнику, похоже, абсолютно по барабану чужие проблемы!
— По-моему, тебе должно было быть понятно, хотя… — он вновь и вновь пытается раскурить давно погасшую сигару. — Вынужден согласиться, не совсем очевидное требование. Дай-ка спички, пожалуйста, хочется прикурить по-человечески, без фокусов.
— А с фокусами — это как? — мне реально интересно.
— Проще некуда!
На конце его указательного пальца появляется маленький синеватый огонёк, прикуривает от него. Смотрю, зачарованная: действительно, проще некуда!
— Ладно, слушай дальше, а то мы опять отвлекаемся. Основываясь, уж поверь старику, на богатейшем опыте общения, я давно сделал для себя вывод, что приличное техническое образование даёт определённые преимущества перед любым иным. Мнение, допускаю, субъективное, но я лично стараюсь работать именно с такими людьми. Привычка, понимаешь… — задумался о чём-то. — Физики, математики — все они отлично умеют выявлять и выстраивать причинно-следственные связи. Кроме того, присущий им системный подход к получению знаний — отмечу особо, всевозможных знаний! — позволяет без особых затруднений вникать в самые разные проблемы и решать их. Экономические, юридические, социальные… Да какие хочешь!
