— И не собирался! Мне ещё курить да курить! Такие «королевские» бычки давить — кощунство! Полна их... вона... коробочка у тебя. Смотреть больно!
Курение, как и всяк реальный (имеющий начало) процесс во Вселенной, к глубочайшему сожалению всех без исключения заядлых курильщиков, когда-нибудь всенепременно да заканчивается. Все-не-пре-мен-ней-ше! В большинстве случаев, как это ни прискорбно, одновременно с жизнью.
Встречаются кое-где во Вселенной, естественно, и бесконечные (ирреальные) процессы, но то уж точно не курение, и о них в совсем другой нашей книге писано! Ищите, читайте и обрящете!
Докурили. Задавили окурки всё в той же козырной баночке. Покамест не умерли. (Шутка!) Возможно, Феофилактовна в баночке своей втайне от глаз любопытствующих когда-нибудь и ковыряется, коль зело припрёт. Может, это заначка ейная стратегическая. Кто знает, кто знает... Крокодил маненько расслабился. Дружненько глотнули тёплой минералки. Продолжили:
— Касаемо пуча, зеленушечка моя, м-м-м-м... Предысторию и уж тем паче подноготную сего эпохального события расписывать в деталях не стану тебе, дабы разумением своим не смущать, ха-ха-ха! Вкратце же было примерно так: жили себе, жили товарищи садоводы, особо не тужили, кто-то добра праведно наживал, кто-то подло у ближнего своего приворовывал, покудова, значится, хорошо уже всем известной пустолайке кипящая моча от пучепузия в голову не ударила. С чего это вдруг, почему? — в детали вдаваться не станем. Знаю, но не станем. Ибо некогда. И стала она (Колываниха вместе со своею бешеной мочой. — Прим. авт.) метаться по знакомым, малознакомым и просто «лужковцам», поливая тогдашнюю председательшу Шамеляк (и всю её обкуренную семейку. — Прим. ред.) отменными, хорошо выдержанными фекалиями: типа та, бездельница окаянная, давным-давно уж ни фига не работает во благо родного СНТ, зарплату притом получает исправно, связь ей оплачивается «богатенькими» садоводами, такси, прочие ништяки, дык она ещё и, гляньте-ка, товарищи дорогие, крысятничает из общего котла, сучка лагерная! И это, между прочим, ещё ласково! В приватных же беседах желчная старушенция вообще в выражениях не стеснялась. Она ведь все свои «программные» речи, вернее словесный понос, на мне репетировала, уж я-то в курсе! Хотя... Честно говоря, на фекалии это не шибко-то похоже, хоть и понос, поелику в кои-то веки раз из её уст ядовитых голимая правда, судя по всему, о Шамеляках прозвучала. С другой стороны, к примеру, с болотной кочки тех же приспешников бывшей председательши, возможно, и фекалии. Местами даже хуже. Во-о-о-от... Короче, не мытьём так катаньем, измудрилась Колываниха таки собрать некую «инициативную группу» по отлучению от власти, согласно её же меткому выражению, — «гнусно жирующего за счёт садоводов семейства Шамеляков». Всяки разные люди тогда на сходку собрались, в том числе и очень даже хорошие. Были средь них те, кто уж не один год (и не два, и даже не три! — Прим. авт.) закопёрщицу сего мероприятия всячески поддерживал. В свою очередь, были и те, кто промеж себя не шибко ладил. Вернее, шибко не ладил! По причинам, выше уже мной упомянутым. Короче, по собственной инициативе в одном месте в одно время нипочём бы не собрались! Хоть люди и приличные. Но не мудаки же! — как в некоей прекрасной комедии случилось. Спасибо, кстати, Колыванихе, поскольку некоторые антагонисты, коих она таким образом тет-на-тет свела, разобрались наконец-то промеж себя полюбовно и нынче вполне себе добрососедски приятельствуют. Ну... Не густо, прямо скажем, хорошего... Дык с паршивой козлятины хоть что-нибудь! Шерсть-то на ей совсем гнилая никчёмная. Зело грязная к тому ж. Вышло, кстати, в чём-то с вашим «Домом дружбы» схоже. Только... хм... без секса, наркотиков и рок-н-ролла.
— Ты бы на святое не покушалась, родная! В наш «Дом», знаешь ли, разные персонажи дружить захаживают. Весьма, уж поверь, серьёзные ребята встречаются!
— Верю, верю! Сама такая, ха-ха! Никто ни на что не покушается, дядь Ген. Просто для примера. Для улучшения, так сказать, всасывания. И «Дом» давным-давно уже не ваш, дорогуша! Просрали вы с ушастым бизнес, господа хорошие! ...Что это? Ах ты ж, сучок малосольный, натряс-таки пепла на пол?!
Весьма прибыльный, как в своё время оказалось, «Дом дружбы» и правда давным-давно у Гены с Чебураном местные депутаты пополам с ментами отжали. Андреич тогда чуть драгоценный свой хвост в бандитских разборках не потерял, едва им и отбился! Живы, и слава богу!
Касательно же денежек, которых не стало (или стало ужасно меньше!), — дело наживное, кто захочет — заработает. Хоть и не всегда получается. В иных случаях, к сожалению, вообще не получается!
Маруся, как-то уж больно экспрессивно размахивая видавшим виды ободранным веником, бросилась было усердно им елозить по загаженному слякотной непогодой полу, однако довольно скоро убедившись в тщетности этой своей дурацкой потуги, успокоилась, махнула на всё рукой и лишь погрозила крокодилу огрызком веника:
— Ах ты грязнуля! В лифте-то дома у себя, поди, не срёшь!
— Нет у нас лифта. Забыла? Где ж ты пепел с чипироски в грязище на полу узрела? — ума не приложу! А ежели и узрела... Гм... Проще было ногой зашаркать, согласись, нежели с веником-то аки коза нашкипидаренная (в попу! ? Прим. ред.) по чужому огороду метаться!
— Всё бы вам зашаркать, Геннадий! А как же самодисциплина, прочие сдерживающие убеждения, скрепы и стержни? Так ведь чёрт-те до чего дошаркаться можно, милый мой! Сморкаться на пол начнём, ссать по углам, срать опять же в лифтaх!
— Неа, не начнём! Мы-то уж с тобой, радость моя, сто пудов не начнём! Мля буду! Проверено временем. И электроникой.
— Будешь, будешь, шутник, мля, электронный! Однако вернёмся к нашей побрехушке. Точнее, к пучепузию ейному и его последствиям. По свидетельствам очевидцев, первое же тайное собрание заговорщиков прошло не без шероховатостей. Ибо приглашённые Колыванихой добрые люди привели с собой всяких других недовольных распоясавшимися Шамеляками добрых людей, которые, как выяснилось, с пустолайкой были, мягко говоря, не в ладах. Да что там! — в контрах! В результате последняя всячески воротила морду, гундосила через губу, в общем, вела себя препохабно. В принципе, ничего бы страшного: ну строит человек рожи, пущай себе и дальше строит, ежели ему так жить легче. Никто особо внимания на том не заострял, хоть и противно зело, кабы не последовавшие засим события. Очередное подобное мероприятие, мне очевидцы сказывали, наметили где-то через неделю, но уже в другом месте, дабы худо-бедно конспирацию соблюсти. Конспирация, понимаешь ли, крокодяш, в любом СНТ превыше всего! Ибо даже кабачки и капуста стучат! Принять всю шоблу, чаем напоить, пряниками накормить, свет вовремя выключить, ха-ха-ха! — шутка! — согласилась некая симпатичная пара пенсионеров. Тоже, кстати, бо-о-ольших шутников! И всё бы ничего, всё бы так и шло своим пучистским, ужасно конспирологическим чередом, кабы полоумная Колываниха не измудрилась этим самым пенсионерам накануне... хм... сборища заговорщиков в душу плюнуть. Да так, что они напрочь отказались впредь на порог её пущать! Просто-напросто насрала в душу, зараза! Ну и, сам понимаешь, не допустили чувырлу на заседание «лужковского реввоенсовета». Мне, кстати, конкретно об этом Ларисон рассказывала. Дама с собачкой, ну... эта... жена контуженного, тож там была. А муж и жена, как известно, два сапога — пара! Во-о-о-от, значится...
— Тоже, что ль, контуженная?
— Да как тебе сказать, Андреич, чтобы не соврать...
Фартук между тем на Феофилактовне вновь привычно грязный и замызганный. Гена протёр глаза, закрыл, зажмурился, снова открыл, незаметно ущипнув себя за ухо. (Кстати, а где у крокодила ухи, кто знает? ? Вопр. Ред.) Больно! Блин, куда ж чистый-то подевался? Глаз же с него не спускал! Не спит ли? Привиделось? Никак нет! — тот самый козявочный фартук, ять его етить! Ничего не сказал крокодил, просто сильно удивился. А вы бы не удивились, драгоценные наши читатели? ...То-то же!
— Ты чего жмуришься-то, дядь Ген? В глаз чё попало? ...Всё нормуль? ...Тогда поехали дальше! Да-а-а-а, окрысилась, надо понимать, Бастинда свет-Ковидовна, злобу чёрную затаила! Между тем и всего-то делов было: пойти да извиниться. Приняли бы её обратно, обогрели б, накормили, люди-то добрые вокруг! Только вот вины наша пустолайка вообще никакой и никогда за собой не признавала. Ни в коем разе! Так же, как, соответственно, и обещаний. (Потому-то, кстати, и пустолайка! — Прим. ред.) Все вокруг всегда во всём виноваты, кроме неё — голубки Пикассо, ха-ха-ха! Хм... Колываниха, возможно, птица и гордая, только вот ни разу не белая голубка! Пусть и столь же тупоголовая. Скорее, помоечный ленивый сизарь-халявщик — переносчик всяческой пакостной заразы. С другой стороны, ну выперли тебя, что с того? Сама виновата! Сиди себе тихохонько, чеши грудь совковой лопатой, не высовывайся — и будет тебе счастье! Не тут-то было! Обидели, понимаешь, крыску, — нассали в норку. Короче, пары дней не минуло, а она уже поползла стучать Шамелякам. Хоть её и предупреждали: не делай этого, дольше проживёшь! И комфортнее. Куда там! — пучепузие прёт, моча в голове кипит, слюна ядовитая каплет, гадюка же! Во-о-о-от... Разумеется, о своей роли в подготовке «Колыванихиного пуча» (название само за себя говорит, не правда ли, друзья? — Прим. ред.) побрехушка скромно умолчала, переврав всё так, что якобы некоторые несознательные элементы (реально хорошие, едва ли не лучшие в СНТ товарищи! — Прим. авт.) позарились на должность (читай, кормушку!) клана Шамеляков. Но бздительность Колыванихи спасла мир! Слава Колыванихе, героине слава! За что ей теперь полагались замечательные ништяки, как то: возможность вне очереди целовать туфель председателя, лизать ей / ему всякие нужные места, и даже (счастье-то какое!) замарашку стали иногда приглашать купаться в испоганенном теми же Шамеляками вонючем пруду и там носить в зубах за «царственными особами» полотенца с тапочками. Отчего пруд, сам понимаешь, чище не становился. Наоборот, всё вонючее и вонючее! Ты бы туда точно не полез бы! Даже в жару нестерпимую! Между тем не нужно шибко аналитическим складом ума обладать, дабы понять: в хрен никакому нормальному человеку не упёрлось рулить подобным... хм... террариумом (напомним: Соловецкий район, деревня Ссычи, СНТ «Лужок». — Прим. ред.). Вот не упёрлось, и всё тут! Граждане всего лишь желали знать, где сидит фазан... Тьфу, нелёгкая! — желали знать, как расходуются их кровные денежки. Только и всего! Но Шамеляки, ввиду острого дефицита серого мозгового вещества, в туфту пустолайкину поверили и к туфле «сановной» её таки подпустили. И даже поощрительные печеньку с варенькой выдали. (Не корзину, стало быть, и не бочку! Видать, так себе Плохишонка, хреновенькая! — Прим. авт.) А кое-кого из хороших людей особо укуренные представители клана ядовитых жаб стали даже подозревать в двуличности! В дву-лич-нос-ти! Представляешь, Ген?! Это те самые, что денежки из общего котла бессовестно крысили, а на собраниях ссали в уши доверчивым садоводам, какие они, Шамеляки, мол, честные! Уржаться можно, ей-богу, ха-ха-ха-ха! Тупые, сил нет! В Колыванихе бревна не заметили и у себя тож, а тут соринку ищут! Скудоумие рулит форева! Таким образом, в пресловутом СНТ «Лужок» окончательно сформировался настоящий жабогадюкинск. И именно так рождаются легенды! Всосал?
— Обычное дело, как я слышал. Практически во всех известных мне СНТ перманентные схватки за место у свинского корытца происходят. Что с того? Ну не могут люди честно зарабатывать, не приучены. Вот садоводов-пенсионеров злосчастных и объегоривают почём зря!
— Опять ты пальцем в небо ткнул, дядь Ген! Дело-то вовсе не в схватках перманентных, а в легендах вокруг них, милый друг! В лживых легендах! Хотя... какие они ещё могут быть? Всякая сказка — ложь, ха-ха-ха! Даже наша. Всё равно ведь ни один дурак не поверит. Про намёки и уроки каким-то там молодцам не будем тут всуе трындеть, оскомину уже набило.
— А-а-а-а-а, вот оно что!
На сей глубокомысленной ноте решено было снова перекурить. Гена теперь вкрай оборзел и разрешения боле не испрашивал. Курил себе преспокойно, и всё тут. Тараканы, жучки, паучки, сверчки, шумно принюхиваясь, радостно балдели. И галдели! Листья падали строго вверх. Магнитное поле Земли сместилось ещё на полградуса. Белые медведи нырнули в Великую Гиперборейскую Прорубь и там затихарились. Ничто не предвещало улучшения погоды. Да не шибко-то его и ждали! Осень есть осень, господа хорошие!
— Зато умный, вполне возможно, в нашу сказочку поверит. Он же умный! На том и покалим сростень. В общем, как все уже, наверное, догадались, други мои, Колываниха ни фига не тормознулась. Старушенцию несло! Ибо моча остывает небыстро. Иной раз подобный индивид давно уж преставился, а на могилке, гляньте-ка, до-о-о-олго ещё проталинка остаётся. Даже чертополох иногда зеленеет. В январе. Словно под ней теплотрасса проходит. Да и фиг с ней, с проталинкой-то! И с теплотрассой. Мы не о том. Мы, наконец, о триптихе.
— Не может быть! Дождались!
— Прекратите стенать, Геннадий! Можно подумать, вам совсем не интересно!
— Отчего ж! Ужасно интересно! Но вот Чебуран...
— А что, собственно, Чебуран? Накатит соточку и успокоится! Не хватит соточки, накапаешь две. С двух уж точно успокоится! Устаканится, ха-ха-ха!
— Ага, где бы их ещё взять? — соточки-то эти!
— Ну-у-у-у, мне отчего-то кажется, крокодяш, — эдак по-хитровански ухмыльнулась девушка Маша, — с бухлом особых проблем дома у тебя не возникнет!
— Блин гремучий! Извиняйте, миледи, горячий. Вот откуда вы всё знаете: что и по какому поводу у меня дома не возникнет?!
— О чём ты? Кто все эти «вы»? Здесь только я! Ну да, ну да, ты ещё. Уж поверь, мил крокодил, я знаю, о чём говорю! Хм... Вот увидишь. ...Покамест же просто слухай, скорее закончим. Так вот! — судя по нашему триптиху, логично было бы предположить, что следующим объектом Колыванихиного засирания мозгов должен был, по идее, стать товарищ Эугений. Тем более что ввиду почти полного отсутствия у последнего критического мышления и, соответственно, здравого смысла засиралось там всё быстро и без проблем. Напрочь! Поелику, ежели где-то в мозжечке присутствует хоть малая толика оного мышления, всяка пурга вроде пузаковской «Анастасии», гиперборейских побасёнок, иной иудейской мифологии, теле-, радиопропаганды, прочей беспардонной лжи и наговоров (типа Колыванихи!) в голову попросту не заходит. Отсеивается. Более или менее успешно. Иначе же всё это фуфло скапливается и в конце концов, набрав критическую массу, выплёскивается в окружающий макрокосм полнейшим неадекватом! Мягко говоря. В общем — клиника! Так оно и вышло. Напросилась она как-то к нему в гости, поглядела на чудо-печку — и давай нашему рукастому огурцеводу в уши дуть! Прям как в любимом всеми в детстве мультфильме о лягушонке Маугли, помнишь? Напомним-ка читателям: «— Так они называли меня жёлтой рыбой? — Да! Да! Рыбой! И ещё червяком, земляным червяком!» И ещё, ежели помнишь, тупицей, глупцом, дураком, идиотом, прочими обидными и нецензурными словечками. Разумеется, и здесь Колываниха
Курение, как и всяк реальный (имеющий начало) процесс во Вселенной, к глубочайшему сожалению всех без исключения заядлых курильщиков, когда-нибудь всенепременно да заканчивается. Все-не-пре-мен-ней-ше! В большинстве случаев, как это ни прискорбно, одновременно с жизнью.
Встречаются кое-где во Вселенной, естественно, и бесконечные (ирреальные) процессы, но то уж точно не курение, и о них в совсем другой нашей книге писано! Ищите, читайте и обрящете!
Докурили. Задавили окурки всё в той же козырной баночке. Покамест не умерли. (Шутка!) Возможно, Феофилактовна в баночке своей втайне от глаз любопытствующих когда-нибудь и ковыряется, коль зело припрёт. Может, это заначка ейная стратегическая. Кто знает, кто знает... Крокодил маненько расслабился. Дружненько глотнули тёплой минералки. Продолжили:
— Касаемо пуча, зеленушечка моя, м-м-м-м... Предысторию и уж тем паче подноготную сего эпохального события расписывать в деталях не стану тебе, дабы разумением своим не смущать, ха-ха-ха! Вкратце же было примерно так: жили себе, жили товарищи садоводы, особо не тужили, кто-то добра праведно наживал, кто-то подло у ближнего своего приворовывал, покудова, значится, хорошо уже всем известной пустолайке кипящая моча от пучепузия в голову не ударила. С чего это вдруг, почему? — в детали вдаваться не станем. Знаю, но не станем. Ибо некогда. И стала она (Колываниха вместе со своею бешеной мочой. — Прим. авт.) метаться по знакомым, малознакомым и просто «лужковцам», поливая тогдашнюю председательшу Шамеляк (и всю её обкуренную семейку. — Прим. ред.) отменными, хорошо выдержанными фекалиями: типа та, бездельница окаянная, давным-давно уж ни фига не работает во благо родного СНТ, зарплату притом получает исправно, связь ей оплачивается «богатенькими» садоводами, такси, прочие ништяки, дык она ещё и, гляньте-ка, товарищи дорогие, крысятничает из общего котла, сучка лагерная! И это, между прочим, ещё ласково! В приватных же беседах желчная старушенция вообще в выражениях не стеснялась. Она ведь все свои «программные» речи, вернее словесный понос, на мне репетировала, уж я-то в курсе! Хотя... Честно говоря, на фекалии это не шибко-то похоже, хоть и понос, поелику в кои-то веки раз из её уст ядовитых голимая правда, судя по всему, о Шамеляках прозвучала. С другой стороны, к примеру, с болотной кочки тех же приспешников бывшей председательши, возможно, и фекалии. Местами даже хуже. Во-о-о-от... Короче, не мытьём так катаньем, измудрилась Колываниха таки собрать некую «инициативную группу» по отлучению от власти, согласно её же меткому выражению, — «гнусно жирующего за счёт садоводов семейства Шамеляков». Всяки разные люди тогда на сходку собрались, в том числе и очень даже хорошие. Были средь них те, кто уж не один год (и не два, и даже не три! — Прим. авт.) закопёрщицу сего мероприятия всячески поддерживал. В свою очередь, были и те, кто промеж себя не шибко ладил. Вернее, шибко не ладил! По причинам, выше уже мной упомянутым. Короче, по собственной инициативе в одном месте в одно время нипочём бы не собрались! Хоть люди и приличные. Но не мудаки же! — как в некоей прекрасной комедии случилось. Спасибо, кстати, Колыванихе, поскольку некоторые антагонисты, коих она таким образом тет-на-тет свела, разобрались наконец-то промеж себя полюбовно и нынче вполне себе добрососедски приятельствуют. Ну... Не густо, прямо скажем, хорошего... Дык с паршивой козлятины хоть что-нибудь! Шерсть-то на ей совсем гнилая никчёмная. Зело грязная к тому ж. Вышло, кстати, в чём-то с вашим «Домом дружбы» схоже. Только... хм... без секса, наркотиков и рок-н-ролла.
— Ты бы на святое не покушалась, родная! В наш «Дом», знаешь ли, разные персонажи дружить захаживают. Весьма, уж поверь, серьёзные ребята встречаются!
— Верю, верю! Сама такая, ха-ха! Никто ни на что не покушается, дядь Ген. Просто для примера. Для улучшения, так сказать, всасывания. И «Дом» давным-давно уже не ваш, дорогуша! Просрали вы с ушастым бизнес, господа хорошие! ...Что это? Ах ты ж, сучок малосольный, натряс-таки пепла на пол?!
Весьма прибыльный, как в своё время оказалось, «Дом дружбы» и правда давным-давно у Гены с Чебураном местные депутаты пополам с ментами отжали. Андреич тогда чуть драгоценный свой хвост в бандитских разборках не потерял, едва им и отбился! Живы, и слава богу!
Касательно же денежек, которых не стало (или стало ужасно меньше!), — дело наживное, кто захочет — заработает. Хоть и не всегда получается. В иных случаях, к сожалению, вообще не получается!
Маруся, как-то уж больно экспрессивно размахивая видавшим виды ободранным веником, бросилась было усердно им елозить по загаженному слякотной непогодой полу, однако довольно скоро убедившись в тщетности этой своей дурацкой потуги, успокоилась, махнула на всё рукой и лишь погрозила крокодилу огрызком веника:
— Ах ты грязнуля! В лифте-то дома у себя, поди, не срёшь!
— Нет у нас лифта. Забыла? Где ж ты пепел с чипироски в грязище на полу узрела? — ума не приложу! А ежели и узрела... Гм... Проще было ногой зашаркать, согласись, нежели с веником-то аки коза нашкипидаренная (в попу! ? Прим. ред.) по чужому огороду метаться!
— Всё бы вам зашаркать, Геннадий! А как же самодисциплина, прочие сдерживающие убеждения, скрепы и стержни? Так ведь чёрт-те до чего дошаркаться можно, милый мой! Сморкаться на пол начнём, ссать по углам, срать опять же в лифтaх!
— Неа, не начнём! Мы-то уж с тобой, радость моя, сто пудов не начнём! Мля буду! Проверено временем. И электроникой.
— Будешь, будешь, шутник, мля, электронный! Однако вернёмся к нашей побрехушке. Точнее, к пучепузию ейному и его последствиям. По свидетельствам очевидцев, первое же тайное собрание заговорщиков прошло не без шероховатостей. Ибо приглашённые Колыванихой добрые люди привели с собой всяких других недовольных распоясавшимися Шамеляками добрых людей, которые, как выяснилось, с пустолайкой были, мягко говоря, не в ладах. Да что там! — в контрах! В результате последняя всячески воротила морду, гундосила через губу, в общем, вела себя препохабно. В принципе, ничего бы страшного: ну строит человек рожи, пущай себе и дальше строит, ежели ему так жить легче. Никто особо внимания на том не заострял, хоть и противно зело, кабы не последовавшие засим события. Очередное подобное мероприятие, мне очевидцы сказывали, наметили где-то через неделю, но уже в другом месте, дабы худо-бедно конспирацию соблюсти. Конспирация, понимаешь ли, крокодяш, в любом СНТ превыше всего! Ибо даже кабачки и капуста стучат! Принять всю шоблу, чаем напоить, пряниками накормить, свет вовремя выключить, ха-ха-ха! — шутка! — согласилась некая симпатичная пара пенсионеров. Тоже, кстати, бо-о-ольших шутников! И всё бы ничего, всё бы так и шло своим пучистским, ужасно конспирологическим чередом, кабы полоумная Колываниха не измудрилась этим самым пенсионерам накануне... хм... сборища заговорщиков в душу плюнуть. Да так, что они напрочь отказались впредь на порог её пущать! Просто-напросто насрала в душу, зараза! Ну и, сам понимаешь, не допустили чувырлу на заседание «лужковского реввоенсовета». Мне, кстати, конкретно об этом Ларисон рассказывала. Дама с собачкой, ну... эта... жена контуженного, тож там была. А муж и жена, как известно, два сапога — пара! Во-о-о-от, значится...
— Тоже, что ль, контуженная?
— Да как тебе сказать, Андреич, чтобы не соврать...
Фартук между тем на Феофилактовне вновь привычно грязный и замызганный. Гена протёр глаза, закрыл, зажмурился, снова открыл, незаметно ущипнув себя за ухо. (Кстати, а где у крокодила ухи, кто знает? ? Вопр. Ред.) Больно! Блин, куда ж чистый-то подевался? Глаз же с него не спускал! Не спит ли? Привиделось? Никак нет! — тот самый козявочный фартук, ять его етить! Ничего не сказал крокодил, просто сильно удивился. А вы бы не удивились, драгоценные наши читатели? ...То-то же!
— Ты чего жмуришься-то, дядь Ген? В глаз чё попало? ...Всё нормуль? ...Тогда поехали дальше! Да-а-а-а, окрысилась, надо понимать, Бастинда свет-Ковидовна, злобу чёрную затаила! Между тем и всего-то делов было: пойти да извиниться. Приняли бы её обратно, обогрели б, накормили, люди-то добрые вокруг! Только вот вины наша пустолайка вообще никакой и никогда за собой не признавала. Ни в коем разе! Так же, как, соответственно, и обещаний. (Потому-то, кстати, и пустолайка! — Прим. ред.) Все вокруг всегда во всём виноваты, кроме неё — голубки Пикассо, ха-ха-ха! Хм... Колываниха, возможно, птица и гордая, только вот ни разу не белая голубка! Пусть и столь же тупоголовая. Скорее, помоечный ленивый сизарь-халявщик — переносчик всяческой пакостной заразы. С другой стороны, ну выперли тебя, что с того? Сама виновата! Сиди себе тихохонько, чеши грудь совковой лопатой, не высовывайся — и будет тебе счастье! Не тут-то было! Обидели, понимаешь, крыску, — нассали в норку. Короче, пары дней не минуло, а она уже поползла стучать Шамелякам. Хоть её и предупреждали: не делай этого, дольше проживёшь! И комфортнее. Куда там! — пучепузие прёт, моча в голове кипит, слюна ядовитая каплет, гадюка же! Во-о-о-от... Разумеется, о своей роли в подготовке «Колыванихиного пуча» (название само за себя говорит, не правда ли, друзья? — Прим. ред.) побрехушка скромно умолчала, переврав всё так, что якобы некоторые несознательные элементы (реально хорошие, едва ли не лучшие в СНТ товарищи! — Прим. авт.) позарились на должность (читай, кормушку!) клана Шамеляков. Но бздительность Колыванихи спасла мир! Слава Колыванихе, героине слава! За что ей теперь полагались замечательные ништяки, как то: возможность вне очереди целовать туфель председателя, лизать ей / ему всякие нужные места, и даже (счастье-то какое!) замарашку стали иногда приглашать купаться в испоганенном теми же Шамеляками вонючем пруду и там носить в зубах за «царственными особами» полотенца с тапочками. Отчего пруд, сам понимаешь, чище не становился. Наоборот, всё вонючее и вонючее! Ты бы туда точно не полез бы! Даже в жару нестерпимую! Между тем не нужно шибко аналитическим складом ума обладать, дабы понять: в хрен никакому нормальному человеку не упёрлось рулить подобным... хм... террариумом (напомним: Соловецкий район, деревня Ссычи, СНТ «Лужок». — Прим. ред.). Вот не упёрлось, и всё тут! Граждане всего лишь желали знать, где сидит фазан... Тьфу, нелёгкая! — желали знать, как расходуются их кровные денежки. Только и всего! Но Шамеляки, ввиду острого дефицита серого мозгового вещества, в туфту пустолайкину поверили и к туфле «сановной» её таки подпустили. И даже поощрительные печеньку с варенькой выдали. (Не корзину, стало быть, и не бочку! Видать, так себе Плохишонка, хреновенькая! — Прим. авт.) А кое-кого из хороших людей особо укуренные представители клана ядовитых жаб стали даже подозревать в двуличности! В дву-лич-нос-ти! Представляешь, Ген?! Это те самые, что денежки из общего котла бессовестно крысили, а на собраниях ссали в уши доверчивым садоводам, какие они, Шамеляки, мол, честные! Уржаться можно, ей-богу, ха-ха-ха-ха! Тупые, сил нет! В Колыванихе бревна не заметили и у себя тож, а тут соринку ищут! Скудоумие рулит форева! Таким образом, в пресловутом СНТ «Лужок» окончательно сформировался настоящий жабогадюкинск. И именно так рождаются легенды! Всосал?
— Обычное дело, как я слышал. Практически во всех известных мне СНТ перманентные схватки за место у свинского корытца происходят. Что с того? Ну не могут люди честно зарабатывать, не приучены. Вот садоводов-пенсионеров злосчастных и объегоривают почём зря!
— Опять ты пальцем в небо ткнул, дядь Ген! Дело-то вовсе не в схватках перманентных, а в легендах вокруг них, милый друг! В лживых легендах! Хотя... какие они ещё могут быть? Всякая сказка — ложь, ха-ха-ха! Даже наша. Всё равно ведь ни один дурак не поверит. Про намёки и уроки каким-то там молодцам не будем тут всуе трындеть, оскомину уже набило.
— А-а-а-а-а, вот оно что!
На сей глубокомысленной ноте решено было снова перекурить. Гена теперь вкрай оборзел и разрешения боле не испрашивал. Курил себе преспокойно, и всё тут. Тараканы, жучки, паучки, сверчки, шумно принюхиваясь, радостно балдели. И галдели! Листья падали строго вверх. Магнитное поле Земли сместилось ещё на полградуса. Белые медведи нырнули в Великую Гиперборейскую Прорубь и там затихарились. Ничто не предвещало улучшения погоды. Да не шибко-то его и ждали! Осень есть осень, господа хорошие!
— Зато умный, вполне возможно, в нашу сказочку поверит. Он же умный! На том и покалим сростень. В общем, как все уже, наверное, догадались, други мои, Колываниха ни фига не тормознулась. Старушенцию несло! Ибо моча остывает небыстро. Иной раз подобный индивид давно уж преставился, а на могилке, гляньте-ка, до-о-о-олго ещё проталинка остаётся. Даже чертополох иногда зеленеет. В январе. Словно под ней теплотрасса проходит. Да и фиг с ней, с проталинкой-то! И с теплотрассой. Мы не о том. Мы, наконец, о триптихе.
— Не может быть! Дождались!
— Прекратите стенать, Геннадий! Можно подумать, вам совсем не интересно!
— Отчего ж! Ужасно интересно! Но вот Чебуран...
— А что, собственно, Чебуран? Накатит соточку и успокоится! Не хватит соточки, накапаешь две. С двух уж точно успокоится! Устаканится, ха-ха-ха!
— Ага, где бы их ещё взять? — соточки-то эти!
— Ну-у-у-у, мне отчего-то кажется, крокодяш, — эдак по-хитровански ухмыльнулась девушка Маша, — с бухлом особых проблем дома у тебя не возникнет!
— Блин гремучий! Извиняйте, миледи, горячий. Вот откуда вы всё знаете: что и по какому поводу у меня дома не возникнет?!
— О чём ты? Кто все эти «вы»? Здесь только я! Ну да, ну да, ты ещё. Уж поверь, мил крокодил, я знаю, о чём говорю! Хм... Вот увидишь. ...Покамест же просто слухай, скорее закончим. Так вот! — судя по нашему триптиху, логично было бы предположить, что следующим объектом Колыванихиного засирания мозгов должен был, по идее, стать товарищ Эугений. Тем более что ввиду почти полного отсутствия у последнего критического мышления и, соответственно, здравого смысла засиралось там всё быстро и без проблем. Напрочь! Поелику, ежели где-то в мозжечке присутствует хоть малая толика оного мышления, всяка пурга вроде пузаковской «Анастасии», гиперборейских побасёнок, иной иудейской мифологии, теле-, радиопропаганды, прочей беспардонной лжи и наговоров (типа Колыванихи!) в голову попросту не заходит. Отсеивается. Более или менее успешно. Иначе же всё это фуфло скапливается и в конце концов, набрав критическую массу, выплёскивается в окружающий макрокосм полнейшим неадекватом! Мягко говоря. В общем — клиника! Так оно и вышло. Напросилась она как-то к нему в гости, поглядела на чудо-печку — и давай нашему рукастому огурцеводу в уши дуть! Прям как в любимом всеми в детстве мультфильме о лягушонке Маугли, помнишь? Напомним-ка читателям: «— Так они называли меня жёлтой рыбой? — Да! Да! Рыбой! И ещё червяком, земляным червяком!» И ещё, ежели помнишь, тупицей, глупцом, дураком, идиотом, прочими обидными и нецензурными словечками. Разумеется, и здесь Колываниха
