- Удобно, - согласился серокожий воин и обратился к Марии:
- Твое слово, ортэс?
- Отпусти его, пусть уходит. Они такие, какие есть, ничего не изменишь, - пожала плечами девушка, любуясь Фэбом как опасной пестрой змейкой за прозрачными стенками террариума в зооэкзотариуме. – Там они нужны.
– Я отпускаю тебя, уходи и не возвращайся, если не желаешь познакомиться с хладным железом в груди, - велел Зэр, возвращая оружие в ножны. Раны на ладонях фэйри зажили едва ли не раньше, чем клинки были извлечены из его волшебной плоти. Не осталось ни красноты, ни белых полосок шрамов. Лишь гладкая золотистая кожа, к которой так и хотелось прикоснуться, чтобы проверить, какова она на ощупь.
Фалькор только завистливо присвистнул при виде такой сумасшедшей регенерации. Его травмы, даже врачуемые лучшими целителями Братства, заживали подольше. Тем паче нанесенные темным магическим оружием.
Освобожденный фэйри, все еще пытавшийся разыгрывать оскорбленную невинность, поднялся на ноги, одарил Машу печальным взором не то отвергнутого возлюбленного, не то побитого тапкой щеночка. Театральный взмах руки в ярких одеждах стал следующим актом представления, задуманным как прощальный. Но ничего не случилось. Фэйри чуть заметно нахмурился и снова взмахнул рукой. И снова ничего не случилось, кроме красивого жеста.
- Проблемы? – заботливо уточнила девушка, тогда как оба рыцаря уже искали руками рукояти клинков, чтобы поторопить замешкавшегося притворщика. Доносчиков и шпионов не любили ни дроу, ни полуэльф.
- Врата закрыты, - пожаловался Фэб, снова хлопнув неимоверно длинными и загнутыми, как в рекламе туши, ресницами.
- Конечно, - спокойно согласилась Маша, - мы же уже все сделали и вернулись.
- Он про свои врата, ортэс, - намекнул криво ухмыляющийся дроу.
- А они должны открываться? – наивно уточнила девушка.
- Должны? Не ведаю, но, похоже, не открываются, а он рассчитывал получить все немедля, - иронично прокомментировал черный воин.
- Ой, - тихо вздохнула девушка. – И что делать?
- Ему пробовать, а тебе вернуться домой, мы проводим, - уверенно заключил Зэр и предложил даме руку. – Зачем мешать Древнему?
Непривычная к такого рода поведению мужчин Сазонова некоторое время озадаченно изучала серую ладонь, а потом-таки сообразила и приняла ее. Мешать странному яркому созданию ей вовсе не хотелось, зато предложение уйти, то есть держаться от фэйри подальше, девушка приняла с благодарностью. Все эти то стоны, то взгляды, и игры словами и смыслами, всех тонкостей которых простая девушка понять никак не могла, ввергали ее в некомфортное состояние озадаченности близкое к предэкзаменационному. И, кажется, Фалькор в своих ощущениях был солидарен с Солнечной Девой.
Но не успели трое пройти и пяти шагов от все более отчаянно машущего уже обеими руками фэйри, как тот с совсем не театральным стоном рухнул на траву и свернулся в позе эмбриона. Яркие пряди волос мужчины и цвет одежд тускнел с неимоверной быстротой.
Маша вырвала руку из ладони дроу и подбежала к Фэбу. Присела рядом и уточнила:
- Ты как?
Янтарные глаза уставились на девушку в непонимании, отчаянии и тихой оторопи. Губы, бескровные еще миг назад, снова наливались цветом спелой рябины, а фэйри шептал отчаянно и неверяще:
- Нет, нет, невозможно… Проклятая человечка! Ненавижу!
А дроу склонил голову, с каким-то особым прищуром изучил Фэба и заржал совершенно не изысканным образом, как жеребец. А отсмеявшись, пояснил, между всхлипами смеха, обалдевшему от такого веселья Черного Косца полуэльфу:
- В мире Марии нет фэйри, ни единого. Ни спящего, ни бодрствующего. Дверь в его мир захлопнулась, оставляя Древнего лишь с привязкой-пропуском на ортэс, за которую наш хитрож… мудрый гуляка уцепился для перемещения.
- Ты хочешь сказать?.. – широко распахнул глаза белый рыцарь и, уловив кивок дроу, тоже заржал.
Маша посмотрела на веселящихся мужчин (слишком искренне и удивительно дружно для идеологических противников) и попросила:
- Объясните, пожалуйста, и мне, что происходит. И почему фэйри так испугался.
- Он не может вернуться в родные края, Солнечная Дева, и не может уйти бродить в иные миры, даже в этом мире он не свободен, потому что здесь нет иных фэйри, - коротко отбарабанили Фалькор.
- Древние с их Холмами… Они похожи в чем-то на пчел или муравьев, ортэс. В одиночку они не могут жить, они связаны нерасторжимыми узами со своим Владыкой. Но нить у нашего приятеля исчезла, когда он вздумал поиграть в шпиона. И возникла новая связь при перемещении в иной мир. Связь с тобой-курьером. Только эта ниточка и поддерживает его вечное бытие, - пояснил Зэр, дополняя мысль белого.
- Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – косвенно подтверждая версию дроу, шептал между тем осенний фэйри, усевшись прямо на траве, поджав колени к груди и методично раскачиваясь.
- Попался, Древний, - с усмешкой подытожил Зэр.
- Я не желаю быть рабом человечки! Лучше убейте! – прорычал фэйри. Янтарные глаза его полыхнули неприкрытой ненавистью, которая была куда естественнее томных взоров и жалобный стенаний.
- Убить? С чего бы я должен оказать тебе такую милость? Я тебя сейчас еще больше огорчу, сид, вряд ли ортэс горела желанием приобрести такого вздорного раба, - фыркнул дроу и поинтересовался мнением Маши: - Или нет?
- Какое рабство? Это гнусно! Но я даже не знаю, что с ним делать, чем кормить, где поселить, - растерялась девушка.
- А зачем его кормить? Пусть голодает. Может, хамить отучится, - насупился Фалькор, приревновав вздорного фэйри к жареной картошке и печенькам. Последними и так пришлось делиться с дроу и, страшно сказать, самим Черным Властелином. Если еще и Древнего кормить, вообще никому ничего не достанется!
- Не надо так жестоко шутить, он же живой, пусть и вредный, - вздохнула девушка, никогда не баловавшаяся тем, чтобы отрывать крылышки или ножки даже самым кусачим насекомым. – Может, есть способ вернуть его домой? Тогда связь с его народом восстановится…
- Ты умеешь открывать дверь по желанию? – уточнил Зэр.
Маша помотала головой.
- Вот видишь. Нам же без проводника закрыт путь в такие миры, балансирующие на грани то ли катастроф, то ли изменений. Законы Мироздания нарушать категорически не рекомендуется, - наставительно резюмировал дроу. – Они для всех писаны, и не кровью, а сутью душ, и чреваты крушением структур.
- Как же быть? – выслушав такое очень умное предостережение, Маша с равной надеждой вгляделась в лица рыцарей.
- Ну… мы можем его убить здесь и сейчас, - равнодушно пожал плечами дроу, вызвав речами легкую тень сожаления у Фалькора, все еще помнившего детские считалочки. - Или, если тебе это столь претит, ортэс, вам обоим придется подтвердить ритуал службы фэйри и вместе ждать, когда откроются врата в подходящий мир, откуда Древний сможет уйти к своему Двору. Если, конечно, он не предпочтет украсить алым платом зелень трав.
Кажется, последнее предложение было цитатой, но совершенно неизвестной Маше, пусть и внимательно изучавшей все положенные программой произведения, но почти никогда не читавшей стихов ради удовольствия. Проза ей нравилась больше. А может, да и скорее всего, дроу цитировал что-то из классики, принадлежащей перу гения иного мира.
Скорбеть и поносить человечество в целом и Машу в частности Фэб перестал, едва заговорил дроу. Он прислушивался к каждому слову крайне внимательно, взвешивая на весах чести собственные желания.
Человечке он идти в услужение не хотел, но возможность вернуться к родным Холмам значила для Древнего слишком многое.
Потому он повернул лицо к Марии и почти брезгливо проронил:
- Я дам малую клятву служения, но постели с ней не разделю.
Маша от такого хамского высказывания поперхнулась воздухом и выпалила:
- Вот уж нет и не надо! Двоим нам точно тесно будет, я тебе на диване в гостиной постелю. А еще лучше, если ты листиком снова будешь. Кормить не надо и места не занимаешь. А как подходящий мир найдем при следующем задании, там и уйдешь…
- Я не смогу в ином обличье пребывать непрерывно, - нехотя признался в слабости фэйри, попутно уязвленный до глубины души тем, что смертная не огорчилась тем, как была им жестоко отвергнута. И какая смертная… неказистая рыжая простушка! А ведь от любви к нему некогда умирали принцессы!
Маша, не ведающая о страданиях оскорбленного самолюбия Фэба, миролюбиво предложила:
- Значит, будешь листиком сколько можно, чтобы себе не навредить.
- Клянись, Древний, хранить тело, силу и душу девы, и чтоб без уловок, а то не признаем клятвы свершившейся. И поторопись! Нам пора уходить, останешься без свидетелей, - жестко подтолкнул фэйри Зэр. - Девушка ваших обычаев не ведает, скрепить узы не сможет, связи не будет, боль вернется. Иль ты вовсе желаешь развеяться искрами по миру?
Фалькор нехотя кивнул, подтверждая необходимость своего ухода. Да, за эти часы случилось столько всего, что ему следовало вернуться и доложить о странностях пророчества и прочем. А уж потом можно будет снова прибыть к Марии, чтобы начать ее обучение искусству обращения с клинком. И его, наверное, снова чем-нибудь вкусным угостят!
Фэйри встал, приблизился к ортэс и решительно сцапал ее ладони, намеренно чуть ли не до крови вонзаясь в девичью кожу острыми ногтями.
- Ветром, водой, огнем и землей клянусь хранить здравие телесное и душевное девы сей, покуда не придет мне срок вернуться домой. Клятва моя до тех пор нерушима будет, покуда живо стремление ортэс свои силы приложить к моему возвращению, - мелодичный голос фэйри прозвучал неожиданно сурово.
Закончив речь, Фэб наклонился и почти укусил Машу в губы. Сазонова отшатнулась, изумленно распахнув глаза. А фэйри между тем поднес ее левое расцарапанное запястье к губам, слизнул выступившую кровь и замер статуей.
- Слово дано, - подтвердил Фалькор.
- Клятва принесена, - кивнул дроу и с легким смешком пояснил:
- Ортэс, фэйри скрепляют клятвы кровью и поцелуем. Только такие для Древних надежнее железных оков.
- Поняла, просто странно очень, - серьезно кивнула Маша.
- Ты не человек, - между тем отмер и промолвил пораженный Фэб, машинально облизывая яркие губы острым язычком.
- Человек, но я ортэс, потому такая кровь, - уже сообразив, что именно ввергло фэйри в шок, пояснила Маша, вспоминая вампира и его слова про облачный вкус.
Фэйри заторможено кивнул и простер руку к траве. Отброшенный Зэром кнут ручной змейкой скользнул в руку хозяина и оттуда на пояс. Остался висеть, свернутый в кольцо, но без видимого крепления. Словно был разумным и сам решил повисеть именно там и так.
Зэр улыбнулся:
- Не прощаюсь, ортэс, но мой Повелитель ждет доклад. И, может быть, даже не убьёт меня сразу, когда услышит о белых и рыжих пронырах. Впрочем, печеньки должны помочь.
Шутил ли черный рыцарь или говорил серьезно, выяснить Маша не успела. Он просто шагнул с полянки и затерялся в сгустившихся между кустов тенях.
Следом за ним, уязвленный обзывалкой про «белого проныру», ушел Фалькор, напоследок цветисто поблагодарив за яства и понадеявшись на новую встречу и то, что он сможет быть достойным ментором по оружию для уникальной Солнечной Девы.
Маша, выбитая из колеи пестрой чередой гостей и заданием, вздохнула и покосилась на яркого фэйри. Тот в свою очередь задумчиво, будто увидел впервые, изучал девушку. Потом проронил:
- На поляне демонический полог отвода глаз.
- Да, наверное, знакомый поставил, - рассеянно согласилась ортэс, пообещав себе поблагодарить демона за создание уединенного местечка для занятий, и уточнила:
- Чем ты питаешься?
- Жидким солнечным светом, кровью, чистым ягодным соком, звучаньем гармоний, - в очередной раз выбитый из колеи упоминанием демонов, пожал плечами Фэб с легким недоумением, будто все сказанное им было само собой разумеющимся и не ведать подобного невозможно.
- Ох, - только и смогла сказать Маша, пытаясь сообразить, чем из представленного экзотического списка она сможет обеспечить нового знакомого. Солнца в мире вдоволь, лето на пороге, но годится ли ему земное светило и как свет сделать жидким? До чистых, без всякой химии, ягод с дачного участка еще не меньше пары недель, в магазине же покупать страшновато – неизвестно, чем полили фрукты-ягоды, чтоб они быстрее зрели и красивее выглядели. Отравится еще гость, лечить придется или, что страшнее, и вовсе уже не придется. Кровь ортэс ему не годится вовсе, ловить же кого-то на замену безнравственно. И последнее странное из перечня: где искать звучанье гармоний, Маша понятия не имеет. Словом, было от чего пойти кругом голове. И ведь еще экзамены на носу, к ним надо готовиться.
Что оставалось девушке в итоге? Только попросить:
- Превратись, пожалуйста, в листик, мне пора возвращаться домой.
- Не желаешь, чтоб очи иные зрели несказанную красу мою? – самодовольно уточнил Фэб, приосаниваясь и нарочито театрально выставив вперед правую ногу.
Поза была изысканно-картинной до той поры, пока Маша не опустила фэйри с небес на землю.
- Дедушку не хочу волновать. Если нас с тобой увидят, ему всякое передать могут.
- Хм? – фэйри перестал ломать комедию, приблизился к девушке вплотную и, наклонившись, заглянул в глаза. Кажется, чуть ли не на зуб вынужденную компаньонку попробовал, а потом с задумчивым неудовольствием констатировал:
- Не лжешь. Ты правдива больше, чем сиды. Мы говорим правду словами, но туманим смыслами. Твои же речи истинны на любом слое.
- Не люблю вранья, – согласилась Маша и попросила: - Превращайся, мне надо домой, готовиться к экзаменам. Или, если можешь и хочешь, оставайся здесь, я завтра утром на разминку приду.
Фэб поморщился и, более не тратя времени на препирательства, обернулся листом березы, мягко спланировавшим в волосы девушки и затерявшимся среди прядок. Маша искренне поблагодарила тихим: «спасибо!» и сорвалась с места.
Дома была тишина, кучка грязной посуды и конспекты с закладками. Перемыв остатки кружек и тарелок, Сазонова засела за учебники, молча радуясь тому, что фэйри решил пока не принимать обличие человека. Получить тройку из-за иномирных проблем совершенно не хотелось. Четверки и пятерки в зачетке радовали и саму Машу, и дедушку Федю.
Честных три часа занятий закончились вечером, уже почти поздним. Сазонова вскочила с кровати, где ей удобнее всего было заниматься, обложившись материалами для подготовки, и сделала легкую зарядку, давая чуток нагрузки застоявшимся мышцам.
На последнем энергичном наклоне лист слетел с головы девушки и, картинно спланировав на ковер, обернулся Фэбом.
Брезгливо оглядев спальню девушки и процедив что-то про нищих побирушек, фэйри передернул плечами и пожаловался:
- Мертвые стены из мертвого подобия камня. Здесь невозможно жить.
- Осталось две недели экзаменов, потом три практики, затем я поеду на дачу. Там дом из кирпича и дерева. Вокруг лес, - постаралась утешить бедного пленника собственной глупости Маша. – В гостиной есть уголок с растениями. Может, тебе там будет лучше?
- Сомневаюсь вельми, - буркнул Фэб и отправился на экскурсию по квартире, пока девушка убирала разложенные материалы и разбирала кровать перед сном.
Откуда-то из-за приоткрытой двери раздался сдавленный не то сип, не то хрип. Обеспокоившись тем, что гость нашел нечто не просто неприятное, а смертельное для себя, Маша побежала на звук.
- Твое слово, ортэс?
- Отпусти его, пусть уходит. Они такие, какие есть, ничего не изменишь, - пожала плечами девушка, любуясь Фэбом как опасной пестрой змейкой за прозрачными стенками террариума в зооэкзотариуме. – Там они нужны.
– Я отпускаю тебя, уходи и не возвращайся, если не желаешь познакомиться с хладным железом в груди, - велел Зэр, возвращая оружие в ножны. Раны на ладонях фэйри зажили едва ли не раньше, чем клинки были извлечены из его волшебной плоти. Не осталось ни красноты, ни белых полосок шрамов. Лишь гладкая золотистая кожа, к которой так и хотелось прикоснуться, чтобы проверить, какова она на ощупь.
Фалькор только завистливо присвистнул при виде такой сумасшедшей регенерации. Его травмы, даже врачуемые лучшими целителями Братства, заживали подольше. Тем паче нанесенные темным магическим оружием.
Освобожденный фэйри, все еще пытавшийся разыгрывать оскорбленную невинность, поднялся на ноги, одарил Машу печальным взором не то отвергнутого возлюбленного, не то побитого тапкой щеночка. Театральный взмах руки в ярких одеждах стал следующим актом представления, задуманным как прощальный. Но ничего не случилось. Фэйри чуть заметно нахмурился и снова взмахнул рукой. И снова ничего не случилось, кроме красивого жеста.
- Проблемы? – заботливо уточнила девушка, тогда как оба рыцаря уже искали руками рукояти клинков, чтобы поторопить замешкавшегося притворщика. Доносчиков и шпионов не любили ни дроу, ни полуэльф.
- Врата закрыты, - пожаловался Фэб, снова хлопнув неимоверно длинными и загнутыми, как в рекламе туши, ресницами.
- Конечно, - спокойно согласилась Маша, - мы же уже все сделали и вернулись.
- Он про свои врата, ортэс, - намекнул криво ухмыляющийся дроу.
- А они должны открываться? – наивно уточнила девушка.
- Должны? Не ведаю, но, похоже, не открываются, а он рассчитывал получить все немедля, - иронично прокомментировал черный воин.
- Ой, - тихо вздохнула девушка. – И что делать?
- Ему пробовать, а тебе вернуться домой, мы проводим, - уверенно заключил Зэр и предложил даме руку. – Зачем мешать Древнему?
Непривычная к такого рода поведению мужчин Сазонова некоторое время озадаченно изучала серую ладонь, а потом-таки сообразила и приняла ее. Мешать странному яркому созданию ей вовсе не хотелось, зато предложение уйти, то есть держаться от фэйри подальше, девушка приняла с благодарностью. Все эти то стоны, то взгляды, и игры словами и смыслами, всех тонкостей которых простая девушка понять никак не могла, ввергали ее в некомфортное состояние озадаченности близкое к предэкзаменационному. И, кажется, Фалькор в своих ощущениях был солидарен с Солнечной Девой.
Но не успели трое пройти и пяти шагов от все более отчаянно машущего уже обеими руками фэйри, как тот с совсем не театральным стоном рухнул на траву и свернулся в позе эмбриона. Яркие пряди волос мужчины и цвет одежд тускнел с неимоверной быстротой.
Маша вырвала руку из ладони дроу и подбежала к Фэбу. Присела рядом и уточнила:
- Ты как?
Янтарные глаза уставились на девушку в непонимании, отчаянии и тихой оторопи. Губы, бескровные еще миг назад, снова наливались цветом спелой рябины, а фэйри шептал отчаянно и неверяще:
- Нет, нет, невозможно… Проклятая человечка! Ненавижу!
А дроу склонил голову, с каким-то особым прищуром изучил Фэба и заржал совершенно не изысканным образом, как жеребец. А отсмеявшись, пояснил, между всхлипами смеха, обалдевшему от такого веселья Черного Косца полуэльфу:
- В мире Марии нет фэйри, ни единого. Ни спящего, ни бодрствующего. Дверь в его мир захлопнулась, оставляя Древнего лишь с привязкой-пропуском на ортэс, за которую наш хитрож… мудрый гуляка уцепился для перемещения.
- Ты хочешь сказать?.. – широко распахнул глаза белый рыцарь и, уловив кивок дроу, тоже заржал.
Маша посмотрела на веселящихся мужчин (слишком искренне и удивительно дружно для идеологических противников) и попросила:
- Объясните, пожалуйста, и мне, что происходит. И почему фэйри так испугался.
- Он не может вернуться в родные края, Солнечная Дева, и не может уйти бродить в иные миры, даже в этом мире он не свободен, потому что здесь нет иных фэйри, - коротко отбарабанили Фалькор.
- Древние с их Холмами… Они похожи в чем-то на пчел или муравьев, ортэс. В одиночку они не могут жить, они связаны нерасторжимыми узами со своим Владыкой. Но нить у нашего приятеля исчезла, когда он вздумал поиграть в шпиона. И возникла новая связь при перемещении в иной мир. Связь с тобой-курьером. Только эта ниточка и поддерживает его вечное бытие, - пояснил Зэр, дополняя мысль белого.
- Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – косвенно подтверждая версию дроу, шептал между тем осенний фэйри, усевшись прямо на траве, поджав колени к груди и методично раскачиваясь.
- Попался, Древний, - с усмешкой подытожил Зэр.
- Я не желаю быть рабом человечки! Лучше убейте! – прорычал фэйри. Янтарные глаза его полыхнули неприкрытой ненавистью, которая была куда естественнее томных взоров и жалобный стенаний.
- Убить? С чего бы я должен оказать тебе такую милость? Я тебя сейчас еще больше огорчу, сид, вряд ли ортэс горела желанием приобрести такого вздорного раба, - фыркнул дроу и поинтересовался мнением Маши: - Или нет?
- Какое рабство? Это гнусно! Но я даже не знаю, что с ним делать, чем кормить, где поселить, - растерялась девушка.
- А зачем его кормить? Пусть голодает. Может, хамить отучится, - насупился Фалькор, приревновав вздорного фэйри к жареной картошке и печенькам. Последними и так пришлось делиться с дроу и, страшно сказать, самим Черным Властелином. Если еще и Древнего кормить, вообще никому ничего не достанется!
- Не надо так жестоко шутить, он же живой, пусть и вредный, - вздохнула девушка, никогда не баловавшаяся тем, чтобы отрывать крылышки или ножки даже самым кусачим насекомым. – Может, есть способ вернуть его домой? Тогда связь с его народом восстановится…
Глава 20. Гость поневоле
- Ты умеешь открывать дверь по желанию? – уточнил Зэр.
Маша помотала головой.
- Вот видишь. Нам же без проводника закрыт путь в такие миры, балансирующие на грани то ли катастроф, то ли изменений. Законы Мироздания нарушать категорически не рекомендуется, - наставительно резюмировал дроу. – Они для всех писаны, и не кровью, а сутью душ, и чреваты крушением структур.
- Как же быть? – выслушав такое очень умное предостережение, Маша с равной надеждой вгляделась в лица рыцарей.
- Ну… мы можем его убить здесь и сейчас, - равнодушно пожал плечами дроу, вызвав речами легкую тень сожаления у Фалькора, все еще помнившего детские считалочки. - Или, если тебе это столь претит, ортэс, вам обоим придется подтвердить ритуал службы фэйри и вместе ждать, когда откроются врата в подходящий мир, откуда Древний сможет уйти к своему Двору. Если, конечно, он не предпочтет украсить алым платом зелень трав.
Кажется, последнее предложение было цитатой, но совершенно неизвестной Маше, пусть и внимательно изучавшей все положенные программой произведения, но почти никогда не читавшей стихов ради удовольствия. Проза ей нравилась больше. А может, да и скорее всего, дроу цитировал что-то из классики, принадлежащей перу гения иного мира.
Скорбеть и поносить человечество в целом и Машу в частности Фэб перестал, едва заговорил дроу. Он прислушивался к каждому слову крайне внимательно, взвешивая на весах чести собственные желания.
Человечке он идти в услужение не хотел, но возможность вернуться к родным Холмам значила для Древнего слишком многое.
Потому он повернул лицо к Марии и почти брезгливо проронил:
- Я дам малую клятву служения, но постели с ней не разделю.
Маша от такого хамского высказывания поперхнулась воздухом и выпалила:
- Вот уж нет и не надо! Двоим нам точно тесно будет, я тебе на диване в гостиной постелю. А еще лучше, если ты листиком снова будешь. Кормить не надо и места не занимаешь. А как подходящий мир найдем при следующем задании, там и уйдешь…
- Я не смогу в ином обличье пребывать непрерывно, - нехотя признался в слабости фэйри, попутно уязвленный до глубины души тем, что смертная не огорчилась тем, как была им жестоко отвергнута. И какая смертная… неказистая рыжая простушка! А ведь от любви к нему некогда умирали принцессы!
Маша, не ведающая о страданиях оскорбленного самолюбия Фэба, миролюбиво предложила:
- Значит, будешь листиком сколько можно, чтобы себе не навредить.
- Клянись, Древний, хранить тело, силу и душу девы, и чтоб без уловок, а то не признаем клятвы свершившейся. И поторопись! Нам пора уходить, останешься без свидетелей, - жестко подтолкнул фэйри Зэр. - Девушка ваших обычаев не ведает, скрепить узы не сможет, связи не будет, боль вернется. Иль ты вовсе желаешь развеяться искрами по миру?
Фалькор нехотя кивнул, подтверждая необходимость своего ухода. Да, за эти часы случилось столько всего, что ему следовало вернуться и доложить о странностях пророчества и прочем. А уж потом можно будет снова прибыть к Марии, чтобы начать ее обучение искусству обращения с клинком. И его, наверное, снова чем-нибудь вкусным угостят!
Фэйри встал, приблизился к ортэс и решительно сцапал ее ладони, намеренно чуть ли не до крови вонзаясь в девичью кожу острыми ногтями.
- Ветром, водой, огнем и землей клянусь хранить здравие телесное и душевное девы сей, покуда не придет мне срок вернуться домой. Клятва моя до тех пор нерушима будет, покуда живо стремление ортэс свои силы приложить к моему возвращению, - мелодичный голос фэйри прозвучал неожиданно сурово.
Закончив речь, Фэб наклонился и почти укусил Машу в губы. Сазонова отшатнулась, изумленно распахнув глаза. А фэйри между тем поднес ее левое расцарапанное запястье к губам, слизнул выступившую кровь и замер статуей.
- Слово дано, - подтвердил Фалькор.
- Клятва принесена, - кивнул дроу и с легким смешком пояснил:
- Ортэс, фэйри скрепляют клятвы кровью и поцелуем. Только такие для Древних надежнее железных оков.
- Поняла, просто странно очень, - серьезно кивнула Маша.
- Ты не человек, - между тем отмер и промолвил пораженный Фэб, машинально облизывая яркие губы острым язычком.
- Человек, но я ортэс, потому такая кровь, - уже сообразив, что именно ввергло фэйри в шок, пояснила Маша, вспоминая вампира и его слова про облачный вкус.
Фэйри заторможено кивнул и простер руку к траве. Отброшенный Зэром кнут ручной змейкой скользнул в руку хозяина и оттуда на пояс. Остался висеть, свернутый в кольцо, но без видимого крепления. Словно был разумным и сам решил повисеть именно там и так.
Зэр улыбнулся:
- Не прощаюсь, ортэс, но мой Повелитель ждет доклад. И, может быть, даже не убьёт меня сразу, когда услышит о белых и рыжих пронырах. Впрочем, печеньки должны помочь.
Шутил ли черный рыцарь или говорил серьезно, выяснить Маша не успела. Он просто шагнул с полянки и затерялся в сгустившихся между кустов тенях.
Следом за ним, уязвленный обзывалкой про «белого проныру», ушел Фалькор, напоследок цветисто поблагодарив за яства и понадеявшись на новую встречу и то, что он сможет быть достойным ментором по оружию для уникальной Солнечной Девы.
Маша, выбитая из колеи пестрой чередой гостей и заданием, вздохнула и покосилась на яркого фэйри. Тот в свою очередь задумчиво, будто увидел впервые, изучал девушку. Потом проронил:
- На поляне демонический полог отвода глаз.
- Да, наверное, знакомый поставил, - рассеянно согласилась ортэс, пообещав себе поблагодарить демона за создание уединенного местечка для занятий, и уточнила:
- Чем ты питаешься?
- Жидким солнечным светом, кровью, чистым ягодным соком, звучаньем гармоний, - в очередной раз выбитый из колеи упоминанием демонов, пожал плечами Фэб с легким недоумением, будто все сказанное им было само собой разумеющимся и не ведать подобного невозможно.
- Ох, - только и смогла сказать Маша, пытаясь сообразить, чем из представленного экзотического списка она сможет обеспечить нового знакомого. Солнца в мире вдоволь, лето на пороге, но годится ли ему земное светило и как свет сделать жидким? До чистых, без всякой химии, ягод с дачного участка еще не меньше пары недель, в магазине же покупать страшновато – неизвестно, чем полили фрукты-ягоды, чтоб они быстрее зрели и красивее выглядели. Отравится еще гость, лечить придется или, что страшнее, и вовсе уже не придется. Кровь ортэс ему не годится вовсе, ловить же кого-то на замену безнравственно. И последнее странное из перечня: где искать звучанье гармоний, Маша понятия не имеет. Словом, было от чего пойти кругом голове. И ведь еще экзамены на носу, к ним надо готовиться.
Что оставалось девушке в итоге? Только попросить:
- Превратись, пожалуйста, в листик, мне пора возвращаться домой.
- Не желаешь, чтоб очи иные зрели несказанную красу мою? – самодовольно уточнил Фэб, приосаниваясь и нарочито театрально выставив вперед правую ногу.
Поза была изысканно-картинной до той поры, пока Маша не опустила фэйри с небес на землю.
- Дедушку не хочу волновать. Если нас с тобой увидят, ему всякое передать могут.
- Хм? – фэйри перестал ломать комедию, приблизился к девушке вплотную и, наклонившись, заглянул в глаза. Кажется, чуть ли не на зуб вынужденную компаньонку попробовал, а потом с задумчивым неудовольствием констатировал:
- Не лжешь. Ты правдива больше, чем сиды. Мы говорим правду словами, но туманим смыслами. Твои же речи истинны на любом слое.
- Не люблю вранья, – согласилась Маша и попросила: - Превращайся, мне надо домой, готовиться к экзаменам. Или, если можешь и хочешь, оставайся здесь, я завтра утром на разминку приду.
Фэб поморщился и, более не тратя времени на препирательства, обернулся листом березы, мягко спланировавшим в волосы девушки и затерявшимся среди прядок. Маша искренне поблагодарила тихим: «спасибо!» и сорвалась с места.
Дома была тишина, кучка грязной посуды и конспекты с закладками. Перемыв остатки кружек и тарелок, Сазонова засела за учебники, молча радуясь тому, что фэйри решил пока не принимать обличие человека. Получить тройку из-за иномирных проблем совершенно не хотелось. Четверки и пятерки в зачетке радовали и саму Машу, и дедушку Федю.
Честных три часа занятий закончились вечером, уже почти поздним. Сазонова вскочила с кровати, где ей удобнее всего было заниматься, обложившись материалами для подготовки, и сделала легкую зарядку, давая чуток нагрузки застоявшимся мышцам.
На последнем энергичном наклоне лист слетел с головы девушки и, картинно спланировав на ковер, обернулся Фэбом.
Брезгливо оглядев спальню девушки и процедив что-то про нищих побирушек, фэйри передернул плечами и пожаловался:
- Мертвые стены из мертвого подобия камня. Здесь невозможно жить.
- Осталось две недели экзаменов, потом три практики, затем я поеду на дачу. Там дом из кирпича и дерева. Вокруг лес, - постаралась утешить бедного пленника собственной глупости Маша. – В гостиной есть уголок с растениями. Может, тебе там будет лучше?
- Сомневаюсь вельми, - буркнул Фэб и отправился на экскурсию по квартире, пока девушка убирала разложенные материалы и разбирала кровать перед сном.
Откуда-то из-за приоткрытой двери раздался сдавленный не то сип, не то хрип. Обеспокоившись тем, что гость нашел нечто не просто неприятное, а смертельное для себя, Маша побежала на звук.
