- Моя рардис? – Инграм, не вмешивавшийся ни во что происходящее, подступил ближе, вставая за спиной.
- Инграм, скажи, насколько я помню, уложить нам гостя некуда, только на кушетку в кабинете Ливара?
- Да, моя рардис, кроме кровати в спальне и кушетки ирдо Ливара, иных, достойных гостей постелей, у нас нет. Охотничий замок уже более ста лет не принимал гостей.
- Значит, нам туда, - постановила я и добавила, окинув грязного спутника, - но для начала придется тебе помыться, а то и последняя кушетка перестанет быть годной для сна. Только слуг звать не стану, уж извини, они мне еще все пригодятся. Лишних в хозяйстве нет.
- Я понимаю, - спокойно согласился Тальд, давно смирившийся с особенностями жизни при таком опасном даре. Даже в Песне Весны, старинном замке Лисьелоров, насколько помнил Ливар, слуги угождали своему господину на максимально-безопасном расстоянии и со всеми возможными предосторожностями.
Привела я Тальда в свою спальню. Других ванных комнат на этаже не имелось. А гонять погорельца по замку, чтобы он ненароком не испачкал моих апартаментов – это вообще совести не иметь.
Конечно, у Ливара ее, этой самой совести, вообще не имелось в принципе. Как качества личности. В кровожадное чудовище Тайхозор не превратился исключительно в силу личной рациональности. Эксперимент, оканчивающийся смертью подопытного, к его глубокому сожалению, не мог проходить при хоть сколько-нибудь значительной выборке, а значит, был практически бесполезен. Нужное число объектов взять Ливару быть негде – раз, и процесс мог бы привлечь слишком больше внимание белой своры - два. Потому приходилось проводить иные эксперименты и рассчитывать иные фельды. И все равно не уберегся. Хоть и принял оригинальные меры защиты. Только с полом жертвы промашка вышла критическая.
- Ванная комната там, стандартный фельд в стене у бортика. Прикосновение к красному узору на пластине вызывает горячую воду, к зеленому – холодную. Повторное касание воду останавливает. Чистые полотенца висят рядом. Иди! – на всякий случай дала я короткую инструкцию грязной жертве пожара.
Параллельно же, как и весь путь от подземелья, пыталась решить вопрос: почему совокупность фельдов на руках сработала, как глобальное исцеление? Знаки темных магов не могли так действовать, но, тем не менее, результат был на лицо, руки, ноги и вообще все тело в комплексе. Не труп, а здоровый, только сильно чумазый мужчина, воняющий пожаром.
Инна Васильева никакой магической силой сама по себе не обладала. Лишь наследством Ливара. А значит, ответ должен быть крыться в силе Тайхозора. Прикинув данные так и эдак, я выдвинула гипотезу.
Самая обычная демонстрация фельдов всего лишь проявляла толику их энергии в мире. Если на руке знаков было немного, то и их демонстрация проходила незаметно для мира и окружающих. Но не тогда, когда на руках Тайхозора практически не оставалось свободного места. Тут уже количество переходило в качество, и энергия фельдов начинала ощущаться, как реальность.
И вот тут, рассудила я, и крылся тот самый «дьяволенок». Мы же все не роботы, не бездушные создания. Потому стандартная демонстрация всплеска мощной силы, присущей творцу такой массы фельдов, невольно окрашивалась его эмоциями. Чуть-чуть, самую малость.
Когда, исполняя просьбу, я проявляла фельды, то продолжала думать об умирающем приятеле Ливара. Мне его было жалко, не как близкого и родного, но как любого человека, на чью долю выпали такие неимоверные страдания. Судя по всему, той порции жалости, которая смешалась с безликой силой меток темного Тайхозора, хватило для придания энергии нового качества и преобразования в полное исцеление. Да, нужного фельда на руках не было. Но было столько свободной мощи неимоверно талантливого сильного Ливара, что случилось банально чудо. Из облака смыслов, витающих в мире, получилось притянуть нужный и привести его в действие.
Ну а потом уже исцеленный банально купался в избытке темной энергии меток фельдов, балдел от этого и радовался жизни, за что я, конечно, его осуждать не берусь. Когда мучительная смерть была так близко, радость жизни, наверное, острее раз в десять.
Значит, делаю вывод, метки на моих руках действуют не так, как у Ливара. У него обдавали холодом всех и всегда. Настолько был равнодушный к живым тип. Мои метки в состоянии эмоциональной нестабильности владельца могут выказывать нетипичные свойства, влияя на собратьев по темной силе. Они сами вместе со мной выбирают в случае острой нужды из картотеки бесконечности нужный смысл. Ведь, готова спорить, Тальд хотел жить и быть здоровым куда больше, чем этого для него хотела я. Конечно, надо будет еще поэкспериментировать, чтобы собрать статистику. Но гипотезу пока принимаю, как рабочую. Звучит заумно, формулируется загадочно, но, если сработает, когда будет нужно, пусть! Лишь бы на пользу!
Я резко оборвала хаотичные скачки рассуждений, заметив, что Лисьелор вопреки моему совету об экстренном мытье так и не тронулся с места. Он переводил растерянный взгляд с незастеленной (вскакивала-то по тревоге, хорошо хоть обуться успела) кровати на дверь в ванную комнату и обратно. Грудь лихорадочно вздымалась. А синие глаза и так-то сверкавшие как сапфиры с подсветкой чуть ли не отбрасывали блики.
- Это твоя спальня, рардис? – почему-то шепотом уточнил мужчина.
- Здесь ближайшая ванная комната, другая этажом выше. Ниже только обычные умывальни, в них сажи не смыть и от вони пожара не избавиться, - пожала я плечами. – Ну и по большому счету еще утром это было спальней Ливара. Какие-то проблемы? Ты, кажется, ранее не страдал чрезмерной щепетильностью.
- Я… - Тальд реально смутился и, склонив голову, выдал:
- Я прежде не бывал в женских спальнях.
Тот, кто спокойно экспериментировал с проклятьями на провинившихся разумных разного пола и возраста и не брезговал лично обрывать жизни врагов, смутился, как мальчишка. На скулах проступило два тусклых мазка румянца.
Ой, только не говорите мне, что дардис, то есть барон, Лисьелор до сих пор девственник! Да нет, не может такого быть! Я же помню, он рассказывал нам, то есть Ливару и Тормару, о своих опытах с контролем дара проклятий, для которых использовал разных жертв, в том числе девиц из веселого квартала. Или… да, это более вероятно, ни с кем иным, кроме проституток, Тальд не общался, чтобы не навредить непоправимо. Ни один артефакт защиты, должный блокировать действие дара проклятий, не держался на мужчине, отпустившем контроль над собой, долее пять минут. А за такой мизерный срок даже минимальное удовольствие получить очень сложно.
Судя по хранившейся в голове Ливара информации, вопрос продолжения рода и у светлых, и у темных вообще сейчас больной. У первых все упирается в жесткие рамки морали, у вторых в темные дары, которые легко могут навредить самим владельцам и их избранникам. В общем, пока магически одаренные убивают друг друга, плодятся обычные люди. Те, которые оказались достаточно разумны, чтобы держаться подальше от магических усобиц. Тоже своего рода естественный отбор. Спутался с магией, пеняй на себя и не ропщи, коли вымрешь.
Даже местные правители Дармара перестали держать подле себя магов, потому что классовая ненависть черно-белых перла поперек всяких социальных рамок. Последний официально дозволенный поединок придворных знатоков магического искусства, инициированный, кстати, белой стороной, закончился скверно. Он оставил резиденцию короля Западного Гартара (на территории государства которого я сейчас, собственно, находилась) без правого крыла дворца и двух третей высокородных зевак, собравшихся поглазеть на опасную забаву. Сам король выжил чудом. С тех пор, вот уже как два поколения, короли зареклись не только глазеть на подобные представления, но и иметь живые бомбы на ножках в такой близости от престола.
Магия – это не только удобно, но, порой, как выяснилось на практике, и чертовски опасно. Пришлось власть предержащим обходиться редкими, самыми примитивными фельдами, которые могли использовать неодаренные люди. А если и приглашать магов для создания подобных штук, то в обстановке высочайшей секретности.
Ливар знал точно. С темными, как это ни странно, властям оказалось договориться об услугах проще, чем с белыми фанатиками. Пяток разносортных фельдов Тайхозор с подачи Лисьелора, во дворце Западного Гартара нарисовал и получил за это очень хорошие деньги. Вот только такая работа ему казалась невообразимо скучной, потому и не рвался к ее продолжению. Но деньги тогда пригодились, как и опыт, когда Ливар благоустраивал собственный замок, насобачившись на чем попроще, то есть, на королевском. М-да, амбиции и самомнение покойничку были не чужды. Зато теперь канализация в замке в превосходном состоянии и при спальне есть приличная ванная, куда надо загнать смущенного носителя дара проклятий.
- Тальд, это всего лишь удобное место, где можно помыться. Не более, - я положила руку на предплечье мужчины, а он вздрогнул так, будто коснулась не грязноватой кожи, а незажившей раны. Странно, я ведь его метками фельдов не трогала, которые странную возбуждающую и целительную реакцию при контакте дали. Так что тогда? Ну конечно, он просто никогда не был так близко от девушки, которой мог коснуться без риска одарить ворохом проклятий. Да и сила. Сама же только что вспоминала выводы Ливара о том, что его дар, как источник энергии, неудержимо притягивает к себе иных темных, с той же, небось, интенсивностью, как отталкивает, будя враждебность, светлых.
Нет, мужчина, конечно, если отмыть, да даже в саже, просто сказочно хорош, так бы и съела, но это было бы, как использование служебного положения в личных целях, да еще приставать к частично недееспособному – моветон.
Как бы я поступила, если бы Гришка или Володька в таком положении оказались? Так что, фу, бессовестная, руки прочь от погорельца, пусть идет купаться! Вот только пока его сюда вела и лечила, сама испачкалась. Целая лоханка мне не нужна, но раковина с горячей водой не повредит.
- Короче, мойся спокойно, ирдо, я сейчас сполосну руки и попытаюсь в закромах Ливара найти тебе что-нибудь из одежды.
Скинув широкий длинный плащ, который не дотягивал до назгульего лишь интенсивностью черного цвета, оставила в покое руку Тальда и занялась собственными пятнистыми, любому далматинцу на зависть, конечностями. Сзади раздался какой-то сдавленный хрип. Скосила глаза, погорелец стоял соляным столбом и пытался дышать. Почему-то старая рубашка Ливара и мои голые ноги в растоптанных кроссовках сразили беднягу наповал.
Ох, ладно, сделаю вид, что ничего не замечаю и дам возможность мужчине чуток прийти в себя. Ноги от колен до лодыжек все-таки не заводной канкан в кабаре «Красная Мельница». Потому руки я мыла долго и тщательно, а домыв, я обернулась, чтобы повторить свои ЦУ насчет ванны, но поняла, пауза на пользу Тальду Лисьелору так и не пошла. Переклинило несчастного конкретно. Он вообще ни на что не реагировал.
Что делать оставалось? Только сменить очередность действий и дать пострадавшему проводника в странный мир водных процедур. Я взяла Тальда за руку, он покорно двинулся следом за мной к месту для мытья. Но так, сдается мне, не сопротивляясь, и на эшафот бы пошел.
Лисьелор точно был не в адеквате. Пожар, почти смерть, чудесное спасение, воздействие фельдов, все это его оглушило. Посмотрев на ошметки одежды погорельца, я поняла еще одну мелочь: снимать ему в принципе нечего, эти черные от огня клочки ни съему, ни тем паче ремонту не поддадутся. Потому просто толкнула Тальда в ванну и открыла воду.
Мочалок одноразовых или ассортимента мыла на любой вкус у Ливара не водилось. (Он вообще за удобствами не гнался, готов был и самым минимум довольствоваться, лишь бы творить и заниматься магической наукой не мешали).
Потому решительно взяв единственную тканую губку, которой пользовалась сама, щедро плеснула на нее благоухающего травой густой массы, вспенила, как могла, и занялась делом. М-да, большой, красивый, только грязный, но зато покорный объект. Не брыкается и не требует играть в кораблики, как трехлетний Митька, теткин поздний сынуля.
Обрывки ткани уплывали, растворяясь под действием канализационного фельда, грязь сдавалась мочалке, а Тальд сначала просто молча сносил все, потом начал тихо вздыхать и тонко поскуливать. Но глаз не закрывал. Следил безотрывно, как моют его мои руки, и даже через мыльную воду было превосходно видно, насколько он счастлив. Судороги тела были более чем красноречивы.
Я все не бросила и с криками возмущения не убежала, все-таки достаточно большая девочка уже выросла. Конечно, мальчиков как перчатки я не меняла. В доме, где живут два ревнивых по праву родства старших братца, сложно с романтикой. Но именно из-за Володьки с Гришкой наивности во мне девичьей маловато осталось. А хитрости и изобретательности по части маскировки своих ухажеров и обнаружения подходящих мест для общения прибавилось. В общем, парней я за разные места в своей жизни подержать успела. Но с главным не спешила, потому как хоть и люблю красивых мальчиков, полного отключения мозга из-за бушующих гормонов не происходило. Повезло!
Как чего в голову вступало, сразу своих братишек и хоровод их девочек вспоминала. У них же через одну великая «любофф» случалась. Но как случалась, так и заканчивалась, а я потом новых девочек у нас в доме наблюдала. Потому прогулки-обнимашки-целовашки и чуть-чуть больше – да, пожалуйста, а остальное – давай проверим чувства немножко, а то мне боязно.
Ну и, как правило, мальчики, которым не обломилось сразу, с горизонта исчезали быстрее речного тумана. Или все-таки любимые братики с ними беседовали? Хотя, если подумать, на кой мне такие мальчики, психика которых даже беседы с родственниками не выдерживает?
И вообще, успею, куда спешить-то так? Родители у меня, конечно, понимающие, но становится мамкой, когда сама еще помню, как в песочнице играла, рановато. Потому вообще-то надо не только одежный фельд на реализацию запустить, но и другой, вместо таблеток и изделий резиновых. Если тут красавчики вроде Тальда под руками стонать будут, я точно долго не выдержу и начну дополнять теорию практикой. А пока нет надежной защиты, даешь воздержание! Как говорил доктор из анекдота «Пейте чай! И не после, а вместо».
Последний раз пройдясь мочалкой по телу Тальда, я несколько раз окатила его из ковша чистой водой, подняла из ванной и закутала в полотенце.
И куда его теперь, такого чистого и странного девать? На кушетку выталкивать? Такого заторможенного. Может, это у него не только от перечисленных мной событий, а от каких-то белых фельдов эффект никак не спадет? Вдруг хуже станет, сильно хуже? И чего? Тащить труп к Тормару для поднятия?
Короче, меня загрызла совесть. И хотя чутье Ливара ни о чем таком не предупреждало, но ведь даже он не пророк, а иначе бы не стал меня за руку хватать и помирать с неожиданностями. В общем, я отвела Лисьелора к кровати, нацепила на него чистую и свободную рубашку Тайхозора. Себе запасное одеяло взять решила. Ливар изрядным мерзлей был.
- Ложись, - устало предложила погорельцу.
- А ты, ирдо? – отмер Лисьелор.
- И я тоже лягу, просто спать, - согласилась я. – Вещи, обувь, белье, месть, все будем завтра искать.
- Инграм, скажи, насколько я помню, уложить нам гостя некуда, только на кушетку в кабинете Ливара?
- Да, моя рардис, кроме кровати в спальне и кушетки ирдо Ливара, иных, достойных гостей постелей, у нас нет. Охотничий замок уже более ста лет не принимал гостей.
- Значит, нам туда, - постановила я и добавила, окинув грязного спутника, - но для начала придется тебе помыться, а то и последняя кушетка перестанет быть годной для сна. Только слуг звать не стану, уж извини, они мне еще все пригодятся. Лишних в хозяйстве нет.
- Я понимаю, - спокойно согласился Тальд, давно смирившийся с особенностями жизни при таком опасном даре. Даже в Песне Весны, старинном замке Лисьелоров, насколько помнил Ливар, слуги угождали своему господину на максимально-безопасном расстоянии и со всеми возможными предосторожностями.
Привела я Тальда в свою спальню. Других ванных комнат на этаже не имелось. А гонять погорельца по замку, чтобы он ненароком не испачкал моих апартаментов – это вообще совести не иметь.
Конечно, у Ливара ее, этой самой совести, вообще не имелось в принципе. Как качества личности. В кровожадное чудовище Тайхозор не превратился исключительно в силу личной рациональности. Эксперимент, оканчивающийся смертью подопытного, к его глубокому сожалению, не мог проходить при хоть сколько-нибудь значительной выборке, а значит, был практически бесполезен. Нужное число объектов взять Ливару быть негде – раз, и процесс мог бы привлечь слишком больше внимание белой своры - два. Потому приходилось проводить иные эксперименты и рассчитывать иные фельды. И все равно не уберегся. Хоть и принял оригинальные меры защиты. Только с полом жертвы промашка вышла критическая.
- Ванная комната там, стандартный фельд в стене у бортика. Прикосновение к красному узору на пластине вызывает горячую воду, к зеленому – холодную. Повторное касание воду останавливает. Чистые полотенца висят рядом. Иди! – на всякий случай дала я короткую инструкцию грязной жертве пожара.
Параллельно же, как и весь путь от подземелья, пыталась решить вопрос: почему совокупность фельдов на руках сработала, как глобальное исцеление? Знаки темных магов не могли так действовать, но, тем не менее, результат был на лицо, руки, ноги и вообще все тело в комплексе. Не труп, а здоровый, только сильно чумазый мужчина, воняющий пожаром.
Инна Васильева никакой магической силой сама по себе не обладала. Лишь наследством Ливара. А значит, ответ должен быть крыться в силе Тайхозора. Прикинув данные так и эдак, я выдвинула гипотезу.
Самая обычная демонстрация фельдов всего лишь проявляла толику их энергии в мире. Если на руке знаков было немного, то и их демонстрация проходила незаметно для мира и окружающих. Но не тогда, когда на руках Тайхозора практически не оставалось свободного места. Тут уже количество переходило в качество, и энергия фельдов начинала ощущаться, как реальность.
И вот тут, рассудила я, и крылся тот самый «дьяволенок». Мы же все не роботы, не бездушные создания. Потому стандартная демонстрация всплеска мощной силы, присущей творцу такой массы фельдов, невольно окрашивалась его эмоциями. Чуть-чуть, самую малость.
Когда, исполняя просьбу, я проявляла фельды, то продолжала думать об умирающем приятеле Ливара. Мне его было жалко, не как близкого и родного, но как любого человека, на чью долю выпали такие неимоверные страдания. Судя по всему, той порции жалости, которая смешалась с безликой силой меток темного Тайхозора, хватило для придания энергии нового качества и преобразования в полное исцеление. Да, нужного фельда на руках не было. Но было столько свободной мощи неимоверно талантливого сильного Ливара, что случилось банально чудо. Из облака смыслов, витающих в мире, получилось притянуть нужный и привести его в действие.
Ну а потом уже исцеленный банально купался в избытке темной энергии меток фельдов, балдел от этого и радовался жизни, за что я, конечно, его осуждать не берусь. Когда мучительная смерть была так близко, радость жизни, наверное, острее раз в десять.
Значит, делаю вывод, метки на моих руках действуют не так, как у Ливара. У него обдавали холодом всех и всегда. Настолько был равнодушный к живым тип. Мои метки в состоянии эмоциональной нестабильности владельца могут выказывать нетипичные свойства, влияя на собратьев по темной силе. Они сами вместе со мной выбирают в случае острой нужды из картотеки бесконечности нужный смысл. Ведь, готова спорить, Тальд хотел жить и быть здоровым куда больше, чем этого для него хотела я. Конечно, надо будет еще поэкспериментировать, чтобы собрать статистику. Но гипотезу пока принимаю, как рабочую. Звучит заумно, формулируется загадочно, но, если сработает, когда будет нужно, пусть! Лишь бы на пользу!
Я резко оборвала хаотичные скачки рассуждений, заметив, что Лисьелор вопреки моему совету об экстренном мытье так и не тронулся с места. Он переводил растерянный взгляд с незастеленной (вскакивала-то по тревоге, хорошо хоть обуться успела) кровати на дверь в ванную комнату и обратно. Грудь лихорадочно вздымалась. А синие глаза и так-то сверкавшие как сапфиры с подсветкой чуть ли не отбрасывали блики.
- Это твоя спальня, рардис? – почему-то шепотом уточнил мужчина.
- Здесь ближайшая ванная комната, другая этажом выше. Ниже только обычные умывальни, в них сажи не смыть и от вони пожара не избавиться, - пожала я плечами. – Ну и по большому счету еще утром это было спальней Ливара. Какие-то проблемы? Ты, кажется, ранее не страдал чрезмерной щепетильностью.
- Я… - Тальд реально смутился и, склонив голову, выдал:
- Я прежде не бывал в женских спальнях.
Тот, кто спокойно экспериментировал с проклятьями на провинившихся разумных разного пола и возраста и не брезговал лично обрывать жизни врагов, смутился, как мальчишка. На скулах проступило два тусклых мазка румянца.
Ой, только не говорите мне, что дардис, то есть барон, Лисьелор до сих пор девственник! Да нет, не может такого быть! Я же помню, он рассказывал нам, то есть Ливару и Тормару, о своих опытах с контролем дара проклятий, для которых использовал разных жертв, в том числе девиц из веселого квартала. Или… да, это более вероятно, ни с кем иным, кроме проституток, Тальд не общался, чтобы не навредить непоправимо. Ни один артефакт защиты, должный блокировать действие дара проклятий, не держался на мужчине, отпустившем контроль над собой, долее пять минут. А за такой мизерный срок даже минимальное удовольствие получить очень сложно.
Судя по хранившейся в голове Ливара информации, вопрос продолжения рода и у светлых, и у темных вообще сейчас больной. У первых все упирается в жесткие рамки морали, у вторых в темные дары, которые легко могут навредить самим владельцам и их избранникам. В общем, пока магически одаренные убивают друг друга, плодятся обычные люди. Те, которые оказались достаточно разумны, чтобы держаться подальше от магических усобиц. Тоже своего рода естественный отбор. Спутался с магией, пеняй на себя и не ропщи, коли вымрешь.
Даже местные правители Дармара перестали держать подле себя магов, потому что классовая ненависть черно-белых перла поперек всяких социальных рамок. Последний официально дозволенный поединок придворных знатоков магического искусства, инициированный, кстати, белой стороной, закончился скверно. Он оставил резиденцию короля Западного Гартара (на территории государства которого я сейчас, собственно, находилась) без правого крыла дворца и двух третей высокородных зевак, собравшихся поглазеть на опасную забаву. Сам король выжил чудом. С тех пор, вот уже как два поколения, короли зареклись не только глазеть на подобные представления, но и иметь живые бомбы на ножках в такой близости от престола.
Магия – это не только удобно, но, порой, как выяснилось на практике, и чертовски опасно. Пришлось власть предержащим обходиться редкими, самыми примитивными фельдами, которые могли использовать неодаренные люди. А если и приглашать магов для создания подобных штук, то в обстановке высочайшей секретности.
Ливар знал точно. С темными, как это ни странно, властям оказалось договориться об услугах проще, чем с белыми фанатиками. Пяток разносортных фельдов Тайхозор с подачи Лисьелора, во дворце Западного Гартара нарисовал и получил за это очень хорошие деньги. Вот только такая работа ему казалась невообразимо скучной, потому и не рвался к ее продолжению. Но деньги тогда пригодились, как и опыт, когда Ливар благоустраивал собственный замок, насобачившись на чем попроще, то есть, на королевском. М-да, амбиции и самомнение покойничку были не чужды. Зато теперь канализация в замке в превосходном состоянии и при спальне есть приличная ванная, куда надо загнать смущенного носителя дара проклятий.
- Тальд, это всего лишь удобное место, где можно помыться. Не более, - я положила руку на предплечье мужчины, а он вздрогнул так, будто коснулась не грязноватой кожи, а незажившей раны. Странно, я ведь его метками фельдов не трогала, которые странную возбуждающую и целительную реакцию при контакте дали. Так что тогда? Ну конечно, он просто никогда не был так близко от девушки, которой мог коснуться без риска одарить ворохом проклятий. Да и сила. Сама же только что вспоминала выводы Ливара о том, что его дар, как источник энергии, неудержимо притягивает к себе иных темных, с той же, небось, интенсивностью, как отталкивает, будя враждебность, светлых.
Нет, мужчина, конечно, если отмыть, да даже в саже, просто сказочно хорош, так бы и съела, но это было бы, как использование служебного положения в личных целях, да еще приставать к частично недееспособному – моветон.
Как бы я поступила, если бы Гришка или Володька в таком положении оказались? Так что, фу, бессовестная, руки прочь от погорельца, пусть идет купаться! Вот только пока его сюда вела и лечила, сама испачкалась. Целая лоханка мне не нужна, но раковина с горячей водой не повредит.
- Короче, мойся спокойно, ирдо, я сейчас сполосну руки и попытаюсь в закромах Ливара найти тебе что-нибудь из одежды.
Скинув широкий длинный плащ, который не дотягивал до назгульего лишь интенсивностью черного цвета, оставила в покое руку Тальда и занялась собственными пятнистыми, любому далматинцу на зависть, конечностями. Сзади раздался какой-то сдавленный хрип. Скосила глаза, погорелец стоял соляным столбом и пытался дышать. Почему-то старая рубашка Ливара и мои голые ноги в растоптанных кроссовках сразили беднягу наповал.
Ох, ладно, сделаю вид, что ничего не замечаю и дам возможность мужчине чуток прийти в себя. Ноги от колен до лодыжек все-таки не заводной канкан в кабаре «Красная Мельница». Потому руки я мыла долго и тщательно, а домыв, я обернулась, чтобы повторить свои ЦУ насчет ванны, но поняла, пауза на пользу Тальду Лисьелору так и не пошла. Переклинило несчастного конкретно. Он вообще ни на что не реагировал.
Что делать оставалось? Только сменить очередность действий и дать пострадавшему проводника в странный мир водных процедур. Я взяла Тальда за руку, он покорно двинулся следом за мной к месту для мытья. Но так, сдается мне, не сопротивляясь, и на эшафот бы пошел.
Лисьелор точно был не в адеквате. Пожар, почти смерть, чудесное спасение, воздействие фельдов, все это его оглушило. Посмотрев на ошметки одежды погорельца, я поняла еще одну мелочь: снимать ему в принципе нечего, эти черные от огня клочки ни съему, ни тем паче ремонту не поддадутся. Потому просто толкнула Тальда в ванну и открыла воду.
Мочалок одноразовых или ассортимента мыла на любой вкус у Ливара не водилось. (Он вообще за удобствами не гнался, готов был и самым минимум довольствоваться, лишь бы творить и заниматься магической наукой не мешали).
Потому решительно взяв единственную тканую губку, которой пользовалась сама, щедро плеснула на нее благоухающего травой густой массы, вспенила, как могла, и занялась делом. М-да, большой, красивый, только грязный, но зато покорный объект. Не брыкается и не требует играть в кораблики, как трехлетний Митька, теткин поздний сынуля.
Обрывки ткани уплывали, растворяясь под действием канализационного фельда, грязь сдавалась мочалке, а Тальд сначала просто молча сносил все, потом начал тихо вздыхать и тонко поскуливать. Но глаз не закрывал. Следил безотрывно, как моют его мои руки, и даже через мыльную воду было превосходно видно, насколько он счастлив. Судороги тела были более чем красноречивы.
Я все не бросила и с криками возмущения не убежала, все-таки достаточно большая девочка уже выросла. Конечно, мальчиков как перчатки я не меняла. В доме, где живут два ревнивых по праву родства старших братца, сложно с романтикой. Но именно из-за Володьки с Гришкой наивности во мне девичьей маловато осталось. А хитрости и изобретательности по части маскировки своих ухажеров и обнаружения подходящих мест для общения прибавилось. В общем, парней я за разные места в своей жизни подержать успела. Но с главным не спешила, потому как хоть и люблю красивых мальчиков, полного отключения мозга из-за бушующих гормонов не происходило. Повезло!
Как чего в голову вступало, сразу своих братишек и хоровод их девочек вспоминала. У них же через одну великая «любофф» случалась. Но как случалась, так и заканчивалась, а я потом новых девочек у нас в доме наблюдала. Потому прогулки-обнимашки-целовашки и чуть-чуть больше – да, пожалуйста, а остальное – давай проверим чувства немножко, а то мне боязно.
Ну и, как правило, мальчики, которым не обломилось сразу, с горизонта исчезали быстрее речного тумана. Или все-таки любимые братики с ними беседовали? Хотя, если подумать, на кой мне такие мальчики, психика которых даже беседы с родственниками не выдерживает?
И вообще, успею, куда спешить-то так? Родители у меня, конечно, понимающие, но становится мамкой, когда сама еще помню, как в песочнице играла, рановато. Потому вообще-то надо не только одежный фельд на реализацию запустить, но и другой, вместо таблеток и изделий резиновых. Если тут красавчики вроде Тальда под руками стонать будут, я точно долго не выдержу и начну дополнять теорию практикой. А пока нет надежной защиты, даешь воздержание! Как говорил доктор из анекдота «Пейте чай! И не после, а вместо».
Последний раз пройдясь мочалкой по телу Тальда, я несколько раз окатила его из ковша чистой водой, подняла из ванной и закутала в полотенце.
И куда его теперь, такого чистого и странного девать? На кушетку выталкивать? Такого заторможенного. Может, это у него не только от перечисленных мной событий, а от каких-то белых фельдов эффект никак не спадет? Вдруг хуже станет, сильно хуже? И чего? Тащить труп к Тормару для поднятия?
Короче, меня загрызла совесть. И хотя чутье Ливара ни о чем таком не предупреждало, но ведь даже он не пророк, а иначе бы не стал меня за руку хватать и помирать с неожиданностями. В общем, я отвела Лисьелора к кровати, нацепила на него чистую и свободную рубашку Тайхозора. Себе запасное одеяло взять решила. Ливар изрядным мерзлей был.
- Ложись, - устало предложила погорельцу.
- А ты, ирдо? – отмер Лисьелор.
- И я тоже лягу, просто спать, - согласилась я. – Вещи, обувь, белье, месть, все будем завтра искать.
