— И всё же...
Я взял её за руку и посмотрел в потолок.
— Ну смотри: в моей голове хаос, полная разруха и беспорядок. Как будто я случайно вылил воду на разогретое масло. Можешь представить масштаб такой катастрофы? Стены мысленных комнат почернели и обуглились. Однако это поправимо. Разве что мои любимые занавески сгорели. Но я всё равно не помню, зачем их туда повесил. О! И ещё календарик сгорел. Не подаришь мне новый?
Сара не смогла сдержать улыбку, хотя беспокойство во взгляде не исчезало:
— Календарик?.. Ты два дня не приходил в себя, если ты об этом, — дрожащим голосом сообщила она. — Я так испугалась!
— Теперь все в порядке, — голос понемногу возвращался ко мне. — Ну заболел, с кем не бывает?
Она обняла меня, опустившись рядом.
— Слушай, а кто меня вытащил?
— Дик. Он увидел, как ты упал.
— Он мне жизнь выходит спас. Надо поблагодарить его. Где он сейчас?
— Да не дергайся! Думаю, он скоро заглянет к тебе.
До конца недели я соблюдал постельный режим. Поначалу меня мучила головная боль, поднималась температура. В Фэ не было настоящего врача. Только Яков кое-что смыслил. С его помощью я постепенно шёл на поправку.
Помимо этого, я постепенно приводил в порядок «мысленные завалы». В один из таких моментов самокопания наконец обнаружил то, что так долго не мог вспомнить. Моя тоска по внешнему миру валялась под диваном настоящего. Отрицать её существование было бессмысленно. Она оказалась намного больше, чем мне хотелось бы.
Когда я начал передвигаться самостоятельно, то стал основную часть времени проводить в долине. Во-первых, там было не так пыльно, во-вторых, мне приходилось периодически заходить к Якову. Он поил меня настоями, которые просила готовить Сара. Отвратительные на вкус, но зато действенные.
Тоску в своей голове я больше не пытался забыть, как раньше. Теперь я понимал, что в ней слишком много меня самого, и полное игнорирование ничем хорошим не закончится. Поэтому я затолкал её в угол мысленной комнаты и лишь иногда косился на это страшное нечто.
Черноголовая птичка, найденная нами в начале месяца, тоже постепенно шла на поправку. Мы часто выносили клетку со славкой на свежий воздух — в пещере у Якова всегда было сыро и темно. Сара подкармливала его ягодами малины и черники, которые выращивали в долине. Иногда он пел. Сара говорила, что у него прекрасный голос, намного лучше, чем у многих птиц. Я всегда соглашался, хотя не разбирался в видах птичьего пения.
— Говорил же, что вы одинаковые, — кряхтел Яков, когда видел нас в такие моменты. — Что один, что другой! Один разве что покрупнее.
Я наслаждался этим временем, словно взял отпуск и пока мог ни о чём не волноваться. Мог закрывать глаза на тёмные углы своего разума, мог не думать о том, что будет завтра, через неделю, через год.
К концу месяца мы оба поправились. Я уже работал в привычном режиме. А славку пришла пора выпускать на волю.
— До зимы осталось всего три недели, — Сара накинула на плечи платок.
Мы выходили со станции. Сегодня она была в тёмно-синем платье с длинными рукавами, как и положено девушке из небольшого города.
— Ты знаешь, что потрясающе выглядишь? — спросил я, подавая ей руку.
— Я же девочка! — Сара передразнила тон брата. — Девочки обычно так выглядят. Мне кажется, в последний день он должен увидеть во мне ту, кем я являюсь, — она посмотрела на славку в клетке.
— Я думаю, он уже заметил, кто ты.
— И кто же? — кокетливо переспросила она.
Я не ответил, притянув к себе и легко поцеловав в висок.
Мы спустились в долину. По пути нам никто не встретился. Тихо. На небе собрались небольшие тучки. Но это не к «змеиной грозе». Самые обычные тучи, к самому обычному дождю. Мне его часто не хватало. Он прибивал пыль, освежал воздух.
Сара установила клетку у входа в пещеру и открыли дверцу. Славка черноголовка не торопилась на волю. Помедлив, птица перебралась на камень.
— Почему я так привязалась к нему? — Сара плотнее закуталась в платок.
— Не знаю. Может, потому что он здесь ни на кого не похож?
— Случайный гость не из этого мира. Вы с ним и правда одинаковые. Что теперь будет?
— Он вернётся домой.
Птица пропела трель и взлетела ввысь. Сделав круг, славка направилась на запад, за ядовитую реку.
— Где же его дом?
— Я не знаю… Улюдей говорят, там, где сердце.
— А если его сердце не принадлежит целиком ни одному месту на свете? — Сара посмотрела на меня. — Если он странник и считает своим домом весь мир?
— Любой путь рано или поздно заканчивается.
Она, казалось, хотела что-то ответить. Между бровей пролегла морщинка, Сара напряжённо вглядывалась в моё лицо. Но потом отвернулась, так ничего и не сказав.
Глава VI
После прощания со славкой Сара стала отстранённее. Тише, серьёзнее. Я не задавал лишних вопросов. Понимал — когда Сара будет готова, она все сама скажет. Так было всегда.
Перевод книги теперь занимал большую часть времени. Я хотел закончить работу до зимы. Прогресса с поездом не было, но я должен был сделать все, что в моих силах, особенно после того, как Дик спас меня от змей. Поэтому сидел с раннего утра до позднего вечера в его кабинете.
— Есть успехи? — Сара тихо разговаривала с братом за дверью.
— Поезд точно не поедет в этом году, — ответил Эл. — Знаю, у нас был неплохой прорыв. Но работы ещё много. Мы не всё ещё разобрали.
Я вздохнул и снова уткнулся в книгу. После болезни я предпочитал работать один, став большим любителем тишины. Почти все звуки раздражали, причиняя головную боль.
Позже ко мне заглянул Дик.
— Ну как? — поинтересовался он.
— Ещё пара дней и закончу, — улыбнулся я.
— Спасибо большое!
— Это мелочь. Я вот тебе жизнью обязан.
— Считай, что ты свой долг уже выплатил. Эти книги помогут уехать из этого проклятого города, а это всё, чего я хочу.
«Уехать… из этого проклятого города», — мысленно повторил я.
Эти слова мучили меня весь следующий день, а ночью не давали уснуть. Устав ворочаться с боку на бок, я вышел на мостик. Ночь была прохладная, и мне стало немного легче, но головная боль не прошла. Облокотившись на перила, я посмотрел на запад.
— Всё нормально? — прозвучал позади голос Дика.
— Да, — вздохнул я, удивляюсь тому, что он тоже не спит.
— Уверен?
— Со мной всё нормально! — голос сорвался.
Испугавшись своей необдуманной резкости, я обернулся, чтобы извиниться. Но рядом никого не было. В комнате и кабинете Дика свет не горел. Он давно спал.
Поздравив себя с тем, что у меня начались галлюцинации, я обратил мысленный взор к тоске по внешнему миру, которая пряталась в углу внутренней комнаты.
«Твои фокусы?» — спросил я.
Тоска зыркнула в мою сторону и, отвернувшись, прошептала:
«Не уедешь… из этого проклятого города».
***
— Слушай, — я не знал, как подступиться к своему вопросу. — Говорят, что ты пытался перебраться через мост.
Дик посерьезнел и закрыл дверь в кабинет.
— Многие не любят разговоры на эту тему, — пояснил он. — Особенно Эл.
Я вспоминал слова Сары о том, что это незаконно. Дик опустился в кресло.
— Так вот, — продолжил я. — Почему ты больше не пытался перебраться через разрушенный мост? Только из-за того, что плохо переносишь настойку?
— Нет, не из-за этого, — грустно улыбнулся Дик. — Тебе всё Сара рассказала?
Я кивнул, не видя смысла отрицать очевидное. Дик снял очки и устало потёр глаза.
— Похоже, она забыла упомянуть, что настойка действует на человека только один раз. После пей сколько хочешь, и не будет никакого эффекта. Я потратил свой шанс, — он посмотрел на меня. — А из тех, кто лез на мост без настойки, никто не прошёл и половины.
Дик водрузил очки на место.
— Я принял решение потратить жизнь на что-то такое, где у меня шанс выжить чуть больше одной десятой процента. А почему ты спросил?
Я пожал плечами, потому что сам не знал, почему спросил его об этом именно сейчас.Дик мне явно не поверил, проводив настороженным взглядом.
***
Заметив Сару на платформе, я направился к лестнице. Против своего обыкновения она вновь была в платье. Присев на корточки, она рисовала что-то под нашими пейзажами. Я подошёл поближе, чтобы разглядеть рисунок. Сара рисовала славку черноголовку.
— Все лепестки давно засохли, а цветы в долине отцвели — произнесла она. — Хорошо, что для него не нужно ничего, кроме этого, — Сара подняла руку с угольком.
— Красиво получилось.
Она добавила последние штрихи.
— Вот так. Теперь это самая изящная точка в истории, — Сара оттряхнула руки.
— Точка?
Она встала и поправила юбку:
— Нам надо поговорить.
— Знаю.
Сара коротко улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз.
— «Ты знаешь всех в этом городе, кроме меня», — процитировала она. — Как я могла забыть? Почему так долго не понимала?
Я молчал. Сара двинулась вдоль платформы.
— Мне снова стоит попросить у тебя прощения.
— За что? — я медленно обернулся и посмотрел на неё.
— Я заперла тебя здесь, в этом городе, и не хотела выпускать. Когда ты заболел, я ходила к Якову. Просила дать лекарство, которое поможет. «Вылечить которого? — спросил он. — Маленького или того, что покрупнее?», — Сара посмотрела на свои ладони. — Я сказала, что нужно лекарство для тебя, и он дал мне вот это, — она засунула руку в карман и достала маленькую бутылочку с ядовито зелёной жидкостью.
Мне не нужно было объяснять, что это такое. Я взял склянку.
— Оно же запрещено...
— Как сказал Яков, ему запретили делать настои для любителей острых ощущений. Но не запрещали делать лекарства.
Несколько долгих мгновений я не знал, что сказать. Просто стоял и смотрел на бутылочку в руке. Потом поднял глаза:
— Сара, я обещал...
— В этом моя ошибка, — перебила она меня. — Я не имела права требовать от тебя такого обещания. Твой дом не здесь. Не в этой клетке. До начала зимы ещё две недели. Так поспеши же!
— Пойдем со мной! — я умоляюще смотрел на неё.
Сара отступила на шаг, качая головой.
— Я была слишком самоуверенной. Я не храбрее Дика и не справлюсь. Это не моё лекарство.
В глухом отчаянии я спросил:
— Почему всё должно закончиться именно так?
— Закончиться? Разве точка всегда означает конец? — она грустно улыбнулась. — Если… когда ты перейдёшь мост, ты сможешь продолжить свою историю. И наконец решишь, какой она будет.
Я опустил голову, сжав в руке склянку.
Глава VII
Всё было решено, но отчего-то я колебался ещё несколько дней. Завершив перевод последней книги Дика, шатался по станции, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Что произошло?
Я замер посреди платформы. Медленно повернулся. Позади меня стоял Эл.
— Что произошло между тобой и Сарой? — он говорил спокойно, но я чувствовал угрозу.
Лихорадочно попытался найти правильный ответ, но ничего не смог подобрать.
— Ты хочешь уйти, так? — Эл сделал шаг в сторону. — Слышал, ты Дику интересные вопросы задавал.
Я упорно молчал, ожидая, что будет дальше. Я не ошибся, Эл был в ярости. Резким движением он пнул крышку, которая закрывала наши с Сарой рисунки.
— А на неё тебе плевать, да? — он сорвался на крик.
— Сара сама сделала свой выбор.
«Ну и ужасную же ты фразу подобрал», — пронеслось у меня в голове. Впрочем, Эл не обратил на неё внимания.
— Тебе умереть так не терпеться?! Демонстративных смертей этому городу и без тебя хватает.
— Лидж, послушай...
— Лидж? Да, меня так называет только один человек в этой жизни. Тот самый, которого ты собираешься растоптать своей безмозглостью!
Ещё раз упрекнув себя за глупость, я как можно спокойнее сказал:
— Эл, я не собираюсь демонстративно умирать.
— А что же ты, по-твоему, делаешь?
— Я не собираюсь умирать на мосту, — повторил я.
Эл приблизился:
— Ты ходил к Якову за настойкой?
— Нет.
— Отлично. С этого дня путь в долину для тебя закрыт. Если спустишься в нижний город, я лично тебе ноги переломаю, — Эл больше не повышал голос. Окинув меня тяжёлым взглядом, он развернулся и ушёл.
Я закрыл глаза. Угроза Эла не отменяла ни моего решения, ни решения Сары, ни существующего порядка вещей. Но теперь не стоило попадаться ему на глаза. Я сожалел только о том, что не получилось попрощаться.
Посмотрев на запад, я вспомнил, как в первый день на станции представлял то, что было. Сейчас моё сознание нарисовало поезд, проезжающий мимо. Свист прорезаемого воздуха, ритмичный стук. Я отвернулся, чтобы не дать воображению достроить картину до конца. Потому что там, на мосту, поезд должен рухнуть в бледно-голубую воду.
На следующий день я собрал все необходимые вещи в свою старую дорожную сумку. По моим расчётам змеи не должны были появиться сегодня, и завтра утром не понадобиться зачистка территории. Это бы усложнило уход.
С Элом я больше не сталкивался. Как и Сара, он перестал появляться на станции.
День выдался отличный. Не жарко, без ветра, небольшие облака прикрывают солнце. На станции кроме меня находился только Дик. Настала пора действовать.
Сара сказала, что настойка действовала на организм всего двое суток. Значит, чем раньше я выберусь, тем лучше.
Я сделал глоток из склянки. Настойка была ужасна как на цвет, так и на вкус. Внезапно проснувшийся скептик внутри успел побеспокоиться, а не отрава ли это? Но я верил Саре и, зажмурившись, выпил зелёную жидкость залпом.
Эффект оказался хуже среднего. Намного хуже. Меня парализовало, ноги подкосились, я упал там же, где стоял, локтем задев шаткий столик и вызвав неимоверный грохот. Бонусом послужило потемнение в глазах и лёгкий озноб.
Вдалеке прозвучал голос Дика. Я не мог ему ответить. Моё тело больше меня не слушалось. Только зрение и слух были ещё со мной. Правда, немного в подпорченном состоянии. Перед взором плавали чёрные точки, а в уши словно набили ваты.
Вдруг впереди показалась полоса света. Мутным взглядом я различил фигуру Дика. Он что-то говорил, но, к сожалению, я понимал его через слово:
— Как же... Всё-таки оказался прав...
Дик подхватил меня и дотащил до кровати. Потом посмотрел на меня.
— Ты всё еще здесь, знаю. Не волнуйся, к утру станет...
Что станет к утру? Черт, почему я не разобрал?! Легче, хуже? Хотя, Дик сказал не волноваться. Только вот о чём не волноваться? О своей жизни или о пребывании в этом городе? Или...
...о той фигуре, что стояла в углу комнаты? Я не заметил, когда она появилась. Знал только, что она там уже давно. Моё сознание то включалось, то выключалось. В мгновения просветления я пытался рассмотреть её как следует, но у меня плохо получалось, так как она находилась на периферии зрения. Тем не менее мне удалось установить, что это девушка в длинном чёрном платье с белыми кружевными манжетами и, скорее всего, таким же воротничком — похожие носили в Фэ. Ещё у неё были пышные чёрные кудри.
— Я обещал!.. — за дверью послышалась какая-то возня. Сквозь стекло я различил двигающиеся тени.
— Эл, послушай... — снова ничего не разобрать.
— Когда он только успел?..
Похоже, я в миллионный раз я был обязан Дику своим здоровьем.
— Я дала ему, — голос Сары.
В тихом ужасе я начал молиться, чтобы она не заходила сюда. Только не сейчас, пока я в таком состоянии. Пока она здесь! Я скосил глаза. Девушка в чёрном прислушивалась к разговору за дверью. Сознание снова отключилось.
