- Нет! – громко ответил Никита. – Она – моя мама!
- Но она не твоя, - сказала Ирина. – Она – мама Дани и Кости. Я – твоя мама.
- Нет! Я не хочу! – закричал Никита, вырываясь из ее рук. – Я хочу, чтобы она была моей мамой!
«Я хочу, чтобы она была моей мамой». Это было еще хуже, чем когда он сказал ей, что она не любит своих детей, потому что о них заботится няня. Но она любила своих детей! Очень! Как же так!? Почему же Никита не хочет называть ее мамой?! Он ведь ее первенец! Она так о нем переживала! Видимо, недостаточно и он это почувствовал.
А потом Никита превратился в подростка, и с ним вообще стало очень трудно о чем-либо договариваться. В этом возрасте бунт против родителей неизбежен, а на нее он вспенился сильнее, чем бык на красную тряпку. Сначала Ник просто называл мать по имени, а затем начал звать этим противным словом «Мадлена» и никто не мог заставить его говорить по-другому. Он не стеснялся этого даже при гостях, и всякий раз ей было стыдно и мерзко, что она не может совладать с сыном и еще хуже от того, что практически ничего невозможно изменить. Ирина еще не принимала мысль о том, что старший сын для нее утерян, и старалась внушить себе, что у него это затяжной подростковый бунт, а лет через пять это пройдет и однажды он снова скажет ей «Мама».
Но сидя на лавочке и затягиваясь сигаретой, Никита думал о том, что эта женщина навсегда останется для него ни кем иным, как чужой женщиной с придуманным им именем «Мадлена». В душе его всякий раз поднималась ненависть к ней, стоило ему вспомнить, как она с ним обращалась и не считалась. Она совсем его не уважала, и Никита не мог простить ей вспышек гнева, пусть и мимолетных, но таких ранящих.
Но больше всего Ник не мог простить мать за то, что всегда, когда он был виноват, она заставляла его просить у нее прощение, а сама в аналогичной ситуации не делала ничего подобного. Просто спускала всё на тормоза. Делала вид, что ничего страшного не случилось, что было, то прошло и все забыто. А Никита ничего не забыл.
Навсегда в его память вклинился случай, когда мать при тете Оле ударила его по лицу. В тот день Никита позвал в гости своего одноклассника, и они довольно весело проводили время. А потом заглянула тетя Оля вместе со своим младшим сыном Костей. Костя нравился Никите и они хорошо ладили, но в тот день Костя то ли от смущения, то ли еще по какой причине отказывался играть с Никитой и его одноклассником, хотя он их познакомил и никакой неприязни не возникло. Заглянувшая в комнату тетя Оля заметила, что сын сидит и не принимает участие в развлечениях. Она попыталась как-то его взбодрить, но не вышло. Тогда она вернулась в кухню и предложила Ирине повлиять на своего сына. Ирина не придумала ничего лучше, кроме как отправить одноклассника домой, а Никите заняться развлечением Кости. Ольга была против.
- Если Костя не хочет с ними играть, то пусть сидит, - говорила она. – Он сам будет виноват. Мальчики же его звали.
- Но он пришел в гости к Никите и тот должен проявлять внимание, - сказала она. - Нехорошо, что они играют, а он нет.
- Но так тоже нельзя.
- Ничего страшного. Позовет одноклассника в другой день. Не последний раз видятся.
Она позвала сына в кухню и потребовала, чтобы он проводил домой одноклассника, а сам поиграл с Костей.
- Но это невежливо, - возразил Никита. – Что я Саше скажу? Я же позвал его в гости, а теперь должен выпроводить?!
Ольга вновь попыталась вставить слово, но Ирина ей не дала.
- Костя сидит и скучает, - сказала она.
- Но мы же звали его, - возразил Никита. – Он не пошел.
- Пусть Саша уйдет, - потребовала мать. – Поиграешь с Костей, а его позовешь в другой раз.
- Но так нельзя! – воскликнул Никита.
Мать в сердцах отвесила ему затрещину.
- Да ты что, Ирина! – воскликнула потрясенная таким зрелищем Ольга.
- Ничего страшного, - сказала она.
Ничего страшного! Никита посмотрел на нее. Мать была решительна, а глаза тети Оли были широко открыты, и была в них какая-то жалость.
«Она бы так не сделала, - размышлял Никита, выходя из кухни и вытирая навернувшиеся на глаза слезы. – Она бы не ударила Даньку или Костю по лицу на глазах у постороннего человека».
На душе его было мерзко. Мерзко и противно. Противно от того, что он был публично унижен перед человеком, перед которым никогда не хотел бы оказаться в невыгодном свете, а мерзко от того, что ничего не мог изменить. Он любил тетю Олю, она всегда к нему хорошо относилась. И не только к нему, но и к своим сыновьям, а теперь… Что она о нем подумает?
Хуже Никите стало, когда он подумал о том, что сейчас будет говорить Саше. Как объяснить ему, что его мать велела ему спровадить одного гостя, чтобы развлечь другого? Что подумает Саша? Что скажет?
Саша ничего не сказал. А только кивнул, когда Никита в коридоре, заикаясь, пытался подобрать слова, чтобы объяснить ситуацию. Ему было ужасно неловко и стыдно за такое решение матери. Он чувствовал себя виноватым, хотя ему не в чем было себя винить.
Саша, конечно, расстроился от того, что не дали доиграть, но вида старался не подать. Он собрал вещи и согласился, чтобы Никита проводил его до остановки. По дороге они немного поговорили, и Никита чуть успокоился, но когда вернулся домой, то вдруг осознал, что Саша то и дело поглядывал на еще щеку.
«Наверно, заметил, что мать дала мне пощечину», - подумал Никита, и ему стало еще противнее, чем на кухне. Теперь о его позоре знала не только тетя Оля, но и тот, кто не видел момента удара, но легко о нем догадался.
«Мадлена! Ненавижу! Как я ее ненавижу!» - мысленно повторял Никита, слыша, как мать смеется в кухне. У нее было все в порядке, она оправдалась тем, что вольна для своего непослушного сына выбирать методы воспитания. А что было делать ему? Никита думал, что больше никогда не сможет посмотреть в глаза ни тете Оле, ни Саше.
Даже на следующий день мать не извинилась за свое поведение, да и вообще о нем не вспомнила.
И это был только один случай.
- Мадлена! – повторял Никита, сидя на скамейке и глядя в одну точку. – Мадлена! Мадлена! МАДЛЕНА!
- Ненавижу! – крикнул он в осенний воздух, и ему стало чуть легче.
- Неужели так сильно? – спросил рядом знакомый голос.
Никита обернулся и увидел под деревом Давида. Сегодня он больше напоминал человека эпохи двадцать первого века, а не какой-то античности. На нем были черные джинсы, белая футболка с длинными рукавами и черная кожаная куртка.
У Ника все запело в груди. Значит, это был не сон!
- Ну как? – спросил Давид. – Похож я на школьника?
- Ну, немного, - ответил Никита, а про себя подумал, что Давид больше смахивает на студента.
- А насколько я выгляжу?
- Лет на двадцать, - пояснил Ник.
- Да, очень молодо, - согласился Давид и сел на лавку возле Никиты.
- А тебе разве не двадцать?
- Больше, - ответил Давид.
- Сколько?
- Ты правда хочешь знать?
- Да, - сказал Никита.
- Тысяча четыреста двадцать восемь.
Никита присвистнул и на языке у него завертелся вопрос «Сколько?».
- Не ослышался, - ответил Давид на незаданный вопрос. – Но для стража я еще молод.
Никита не нашелся, что ответить. Вчера он как-то не сильно заинтересовался возрастом своего нового знакомца и тех, к кому Давид принадлежит.
- А ты, значит, ненавидишь мать? – произнес страж света, будто Ник только что исповедовался ему.
- Да, а что? Не имею права? – с вызовом спросил Никита.
- Имеешь, - ответил Давид спокойно. – Но эту энергию можно было бы пустить и в мирное русло.
- Например?
- Сходить в школу, - ответил страж.
И это называется мирное русло? Кому она нужна эта школа?
- Что там делать? – пожал плечами Никита.
- А тут ты что делаешь? – спросил Давид.
- С Третей гуляю, - сказал Никита, указав пальцем на собаку.
- А мне казалось, ты сидишь и терзаешь самого себя, - сказал страж Света.
Никита посмотрел на Давида. Всё-то этот парень знает! Или до всего догадывается!
- Есть немного, - сказал он. – Как ты меня нашел?
- Я же обещал прийти утром, - сказал Давид, ловко увиливая от ответа на прямой вопрос, - и вот я здесь.
- А где твой меч? – поинтересовался Ник.
- За спиной, - сказал Давид. – Просто я наложил на него заклинание невидимости. Чтобы не пугал людей. Они почему-то неспокойно относятся к таким вещам.
Никита усмехнулся. Может, пару столетий назад Давид никого бы не удивил своим оружием, но не сегодня же.
- Так ты не хочешь показать мне свою школу? – светло-карие глаза стража Света немного сверкнули.
- Что ты, школ не видел что ли? – Нику совсем не хотелось туда тащиться. Скучнее места на свете не было!
- Мне интересно посмотреть твою, - сказал Давид.
- С Третьяком нас не пустят, - уцепился Ник за этот аргумент, как за соломинку. – К тому же на первый урок мы уже опоздали.
- Некоторые трудности я в силах разрешить своими магическими способностями, - тут Давид указал взглядом на собаку. – Так что можешь не волноваться. А что касается опоздания на первый урок… Давай не опоздаем на второй, - предложил страж и поднялся на ноги.
Даже после этого Никита не спешил последовать за Давидом.
- Идем, этот день должен стать для тебя особенным, - подмигнул страж Света, - и перевернуть твою жизнь!
Кузя с опаской смотрел, как Мария спускается внутрь колодца по веревке. Оставшись на поляне в одиночестве, домовенок огляделся. Никого не было и ему стало неуютно. Кузя решил поскорее последовать за своей новой подругой. Домовенок также схватился за веревку и принялся делать то же, что и Мария. Добравшись где-то до середины, девушка сказала:
- Здесь можешь прыгать.
Затем она выпустила веревку из рук и понеслась вниз. Кузя с криком последовал ее примеру. Их тут же подхватил мощный поток ветра. Несколько секунд они летели вниз, а затем Мария вдруг ловко спрыгнула на пол, который похоже был сделан из мрамора, только зеленого цвета. Посмотрев вниз, Кузя осознал, что все еще болтается в воздухе, поддерживаемый странным потоком ветра, поднимавшимся вверх. Ветер исходил из небольшого отверстия в полу, которое на внешний вид напоминало жерло вулкана.
Мария встала рядом с «вулканом» и стала смотреть, как Кузя висит над землей.
- Может, ты спрыгнешь? - спросила она. – Или тебе понравилось парить?
Кузя призадумался, а потом попытался сделать шаг в сторону и тут же оказался на полу у ног блондинки.
- Мы, повстанцы, уже к этому привыкли, - сказала Мария. – И спрыгиваем автоматически, а вот для тех, кто здесь впервые, это в диковинку.
Домовенок поднялся на ноги и посмотрел на девушку.
- Мария могла предупредить Кузя, - сказал он. – А то Кузя сильно испугаться.
- Извини, - сказала Мария. – Поздно сообразила.
Кузя принялся оглядываться. Место, где они находились, напоминало комнату без окон, без дверей. Кругом были такие же зеленые мраморные, как пол, стены, а у некоторых из них стояли колонны.
- Что за место Мария привела Кузя? – спросил домовенок.
Ему показалось, что он сбежал из одной темницы, чтобы попасть в другую.
- Место, где живут повстанцы, - ответила Мария. – Это вход в Подземный Город.
- Но Кузя слышать, что это легенда. Такого города нет.
- Ты можешь вернуться домой, и тогда для тебя его не будет, - пожала плечами Мария и протянула ему Зуб Понги.
- Нет, Кузя хотеть увидеть легенда, чтобы рассказать мамочка - сказал домовенок, принимая Зуб.
- Тогда идем, - произнесла блондинка.
Она направилась направо, к одной из стен. Перед ней блондинка остановилась, коснулась стены на уровне своего плеча, а затем оперлась о правую колонну. Тут же часть стены отъехала в сторону, и они оказались перед прямоугольником черноты размером с дверной проем. В следующую секунду на стенах внутри «черной дыры» зажглись факелы, и парочка увидела уходящий неизвестно куда коридор.
Не успели путники шагнуть внутрь, как откуда-то справа показался человек с мечом в руках. Он имел темно-русые волосы до плеч и очень крепкие конечности. На вид парень был не на много старше блондинки.
- Мария, - произнес он, заметив предводительницу повстанцев.
- Антон, - улыбнулась она.
Парень сделал шаг по направлению к ней.
- Ты на посту, - тут же напомнила Мария, сделав предупредительный жест рукой.
Человек замер, а затем кивнул.
- Верно, - сказал Антон.
- Не забывай об этом, не важно, кто пришел, - произнесла предводительница повстанцев.
- А это кто? – обратил внимание парень на домовенка, который едва достигал пояса Марии.
- Это мой друг, - сказала девушка. – Он помог мне спастись из замка. Если бы не он, мне бы уже стерли память.
Антон кивнул, а Кузя успел заметить в глазах парня удивление и восхищение одновременно.
- Где Лена и ребята? – спросила тем временем девушка.
- В зале совета, - ответил охранник коридора.
Мария кивнула, повернулась к Кузе, жестом велела ему следовать за собой и направилась мимо посторонившегося парня.
- Надеюсь, ты не забыла о нашем споре? – крикнул он ей вдогонку, но девушка ничего не ответила и даже не повернула головы.
Мария шла через длинный коридор, освещенный факелами. С двух сторон появлялись разные двери. Все они были заперты, но девушку это не интересовало. Она продолжала спокойно идти вперед. Кузя вприпрыжку бежал за ней.
- Мария мочь идти медленней? – спросил он. – Кузя тяжело.
Мари обернулась и увидела, что он волочет рюкзак по полу. Тогда она наклонилась, подняла его ношу, и домовенку стало идти легче и быстрее.
- А куда ведут эти двери? – спросил Кузя.
- Это комнаты для отдыха повстанцев, - ответила девушка. – Еще есть склад с оружием и припасами и зал, в котором мы иногда собираемся. Туда мы с тобой и идем.
Они дошли до конца коридора, а затем свернули направо. Мария уверенно толкнула темно-коричневую дверь, которая появилась перед ними. Домовенок и девушка оказались в небольшой комнате, где стоял стол, несколько стульев вокруг него, а также около стен лежало оружие – то самое, которое еще вчера принадлежало стражам Света, а теперь стараниями Марии и Лены – повстанцам. На стенах горели факелы, на столе стояли свечи. За столом сидело три человека. Среди них была и Лена – невысокая девушка с голубыми глазами и длинными черными волосами. Двое других оказались молодые люди. Один из них имел очень широкие плечи и габаритами напоминал медведя, а другой хоть и поменьше, но тоже достаточно сильный. Ткань рубашки плотно облегала его накаченные бицепсы. Казалось, он только шевельнет рукой и рубашка лопнет. Воин имел черные короткие волосы и носил бакенбарды. Его умные карие глаза радостно смотрели на блондинку. Тот же, который напоминал медведя, имел квадратную челюсть, щетину на лице, крупный нос и небольшие глаза также карего цвета.
Как только Мария открыла дверь, все трое обернулись на нее.
- Мария! – воскликнул тот, который носил бакенбарды. А похожий на медведя, даже вскочил со своего стула. Лена улыбнулась.
- Привет, ребята! – сказала Мария и прошла к стулу, который ей уступили.
Она села и оказалась напротив молодого человека с бакенбардами, справа от нее была Лена, а «медведь» уселся слева.
- Кузя тоже сесть, - послышался голос домовенка сзади.
Мария обернулась.
- Ах, да, конечно, - сказала она.
Домовенок влез на стул между девушками.
- Кто это? – посмотрела Лена на подозрительно пахнущий рядом с ней субъект.
- Но она не твоя, - сказала Ирина. – Она – мама Дани и Кости. Я – твоя мама.
- Нет! Я не хочу! – закричал Никита, вырываясь из ее рук. – Я хочу, чтобы она была моей мамой!
«Я хочу, чтобы она была моей мамой». Это было еще хуже, чем когда он сказал ей, что она не любит своих детей, потому что о них заботится няня. Но она любила своих детей! Очень! Как же так!? Почему же Никита не хочет называть ее мамой?! Он ведь ее первенец! Она так о нем переживала! Видимо, недостаточно и он это почувствовал.
А потом Никита превратился в подростка, и с ним вообще стало очень трудно о чем-либо договариваться. В этом возрасте бунт против родителей неизбежен, а на нее он вспенился сильнее, чем бык на красную тряпку. Сначала Ник просто называл мать по имени, а затем начал звать этим противным словом «Мадлена» и никто не мог заставить его говорить по-другому. Он не стеснялся этого даже при гостях, и всякий раз ей было стыдно и мерзко, что она не может совладать с сыном и еще хуже от того, что практически ничего невозможно изменить. Ирина еще не принимала мысль о том, что старший сын для нее утерян, и старалась внушить себе, что у него это затяжной подростковый бунт, а лет через пять это пройдет и однажды он снова скажет ей «Мама».
Но сидя на лавочке и затягиваясь сигаретой, Никита думал о том, что эта женщина навсегда останется для него ни кем иным, как чужой женщиной с придуманным им именем «Мадлена». В душе его всякий раз поднималась ненависть к ней, стоило ему вспомнить, как она с ним обращалась и не считалась. Она совсем его не уважала, и Никита не мог простить ей вспышек гнева, пусть и мимолетных, но таких ранящих.
Но больше всего Ник не мог простить мать за то, что всегда, когда он был виноват, она заставляла его просить у нее прощение, а сама в аналогичной ситуации не делала ничего подобного. Просто спускала всё на тормоза. Делала вид, что ничего страшного не случилось, что было, то прошло и все забыто. А Никита ничего не забыл.
Навсегда в его память вклинился случай, когда мать при тете Оле ударила его по лицу. В тот день Никита позвал в гости своего одноклассника, и они довольно весело проводили время. А потом заглянула тетя Оля вместе со своим младшим сыном Костей. Костя нравился Никите и они хорошо ладили, но в тот день Костя то ли от смущения, то ли еще по какой причине отказывался играть с Никитой и его одноклассником, хотя он их познакомил и никакой неприязни не возникло. Заглянувшая в комнату тетя Оля заметила, что сын сидит и не принимает участие в развлечениях. Она попыталась как-то его взбодрить, но не вышло. Тогда она вернулась в кухню и предложила Ирине повлиять на своего сына. Ирина не придумала ничего лучше, кроме как отправить одноклассника домой, а Никите заняться развлечением Кости. Ольга была против.
- Если Костя не хочет с ними играть, то пусть сидит, - говорила она. – Он сам будет виноват. Мальчики же его звали.
- Но он пришел в гости к Никите и тот должен проявлять внимание, - сказала она. - Нехорошо, что они играют, а он нет.
- Но так тоже нельзя.
- Ничего страшного. Позовет одноклассника в другой день. Не последний раз видятся.
Она позвала сына в кухню и потребовала, чтобы он проводил домой одноклассника, а сам поиграл с Костей.
- Но это невежливо, - возразил Никита. – Что я Саше скажу? Я же позвал его в гости, а теперь должен выпроводить?!
Ольга вновь попыталась вставить слово, но Ирина ей не дала.
- Костя сидит и скучает, - сказала она.
- Но мы же звали его, - возразил Никита. – Он не пошел.
- Пусть Саша уйдет, - потребовала мать. – Поиграешь с Костей, а его позовешь в другой раз.
- Но так нельзя! – воскликнул Никита.
Мать в сердцах отвесила ему затрещину.
- Да ты что, Ирина! – воскликнула потрясенная таким зрелищем Ольга.
- Ничего страшного, - сказала она.
Ничего страшного! Никита посмотрел на нее. Мать была решительна, а глаза тети Оли были широко открыты, и была в них какая-то жалость.
«Она бы так не сделала, - размышлял Никита, выходя из кухни и вытирая навернувшиеся на глаза слезы. – Она бы не ударила Даньку или Костю по лицу на глазах у постороннего человека».
На душе его было мерзко. Мерзко и противно. Противно от того, что он был публично унижен перед человеком, перед которым никогда не хотел бы оказаться в невыгодном свете, а мерзко от того, что ничего не мог изменить. Он любил тетю Олю, она всегда к нему хорошо относилась. И не только к нему, но и к своим сыновьям, а теперь… Что она о нем подумает?
Хуже Никите стало, когда он подумал о том, что сейчас будет говорить Саше. Как объяснить ему, что его мать велела ему спровадить одного гостя, чтобы развлечь другого? Что подумает Саша? Что скажет?
Саша ничего не сказал. А только кивнул, когда Никита в коридоре, заикаясь, пытался подобрать слова, чтобы объяснить ситуацию. Ему было ужасно неловко и стыдно за такое решение матери. Он чувствовал себя виноватым, хотя ему не в чем было себя винить.
Саша, конечно, расстроился от того, что не дали доиграть, но вида старался не подать. Он собрал вещи и согласился, чтобы Никита проводил его до остановки. По дороге они немного поговорили, и Никита чуть успокоился, но когда вернулся домой, то вдруг осознал, что Саша то и дело поглядывал на еще щеку.
«Наверно, заметил, что мать дала мне пощечину», - подумал Никита, и ему стало еще противнее, чем на кухне. Теперь о его позоре знала не только тетя Оля, но и тот, кто не видел момента удара, но легко о нем догадался.
«Мадлена! Ненавижу! Как я ее ненавижу!» - мысленно повторял Никита, слыша, как мать смеется в кухне. У нее было все в порядке, она оправдалась тем, что вольна для своего непослушного сына выбирать методы воспитания. А что было делать ему? Никита думал, что больше никогда не сможет посмотреть в глаза ни тете Оле, ни Саше.
Даже на следующий день мать не извинилась за свое поведение, да и вообще о нем не вспомнила.
И это был только один случай.
- Мадлена! – повторял Никита, сидя на скамейке и глядя в одну точку. – Мадлена! Мадлена! МАДЛЕНА!
- Ненавижу! – крикнул он в осенний воздух, и ему стало чуть легче.
- Неужели так сильно? – спросил рядом знакомый голос.
Никита обернулся и увидел под деревом Давида. Сегодня он больше напоминал человека эпохи двадцать первого века, а не какой-то античности. На нем были черные джинсы, белая футболка с длинными рукавами и черная кожаная куртка.
У Ника все запело в груди. Значит, это был не сон!
- Ну как? – спросил Давид. – Похож я на школьника?
- Ну, немного, - ответил Никита, а про себя подумал, что Давид больше смахивает на студента.
- А насколько я выгляжу?
- Лет на двадцать, - пояснил Ник.
- Да, очень молодо, - согласился Давид и сел на лавку возле Никиты.
- А тебе разве не двадцать?
- Больше, - ответил Давид.
- Сколько?
- Ты правда хочешь знать?
- Да, - сказал Никита.
- Тысяча четыреста двадцать восемь.
Никита присвистнул и на языке у него завертелся вопрос «Сколько?».
- Не ослышался, - ответил Давид на незаданный вопрос. – Но для стража я еще молод.
Никита не нашелся, что ответить. Вчера он как-то не сильно заинтересовался возрастом своего нового знакомца и тех, к кому Давид принадлежит.
- А ты, значит, ненавидишь мать? – произнес страж света, будто Ник только что исповедовался ему.
- Да, а что? Не имею права? – с вызовом спросил Никита.
- Имеешь, - ответил Давид спокойно. – Но эту энергию можно было бы пустить и в мирное русло.
- Например?
- Сходить в школу, - ответил страж.
И это называется мирное русло? Кому она нужна эта школа?
- Что там делать? – пожал плечами Никита.
- А тут ты что делаешь? – спросил Давид.
- С Третей гуляю, - сказал Никита, указав пальцем на собаку.
- А мне казалось, ты сидишь и терзаешь самого себя, - сказал страж Света.
Никита посмотрел на Давида. Всё-то этот парень знает! Или до всего догадывается!
- Есть немного, - сказал он. – Как ты меня нашел?
- Я же обещал прийти утром, - сказал Давид, ловко увиливая от ответа на прямой вопрос, - и вот я здесь.
- А где твой меч? – поинтересовался Ник.
- За спиной, - сказал Давид. – Просто я наложил на него заклинание невидимости. Чтобы не пугал людей. Они почему-то неспокойно относятся к таким вещам.
Никита усмехнулся. Может, пару столетий назад Давид никого бы не удивил своим оружием, но не сегодня же.
- Так ты не хочешь показать мне свою школу? – светло-карие глаза стража Света немного сверкнули.
- Что ты, школ не видел что ли? – Нику совсем не хотелось туда тащиться. Скучнее места на свете не было!
- Мне интересно посмотреть твою, - сказал Давид.
- С Третьяком нас не пустят, - уцепился Ник за этот аргумент, как за соломинку. – К тому же на первый урок мы уже опоздали.
- Некоторые трудности я в силах разрешить своими магическими способностями, - тут Давид указал взглядом на собаку. – Так что можешь не волноваться. А что касается опоздания на первый урок… Давай не опоздаем на второй, - предложил страж и поднялся на ноги.
Даже после этого Никита не спешил последовать за Давидом.
- Идем, этот день должен стать для тебя особенным, - подмигнул страж Света, - и перевернуть твою жизнь!
Глава 6 Обитатели Подземного Города
Кузя с опаской смотрел, как Мария спускается внутрь колодца по веревке. Оставшись на поляне в одиночестве, домовенок огляделся. Никого не было и ему стало неуютно. Кузя решил поскорее последовать за своей новой подругой. Домовенок также схватился за веревку и принялся делать то же, что и Мария. Добравшись где-то до середины, девушка сказала:
- Здесь можешь прыгать.
Затем она выпустила веревку из рук и понеслась вниз. Кузя с криком последовал ее примеру. Их тут же подхватил мощный поток ветра. Несколько секунд они летели вниз, а затем Мария вдруг ловко спрыгнула на пол, который похоже был сделан из мрамора, только зеленого цвета. Посмотрев вниз, Кузя осознал, что все еще болтается в воздухе, поддерживаемый странным потоком ветра, поднимавшимся вверх. Ветер исходил из небольшого отверстия в полу, которое на внешний вид напоминало жерло вулкана.
Мария встала рядом с «вулканом» и стала смотреть, как Кузя висит над землей.
- Может, ты спрыгнешь? - спросила она. – Или тебе понравилось парить?
Кузя призадумался, а потом попытался сделать шаг в сторону и тут же оказался на полу у ног блондинки.
- Мы, повстанцы, уже к этому привыкли, - сказала Мария. – И спрыгиваем автоматически, а вот для тех, кто здесь впервые, это в диковинку.
Домовенок поднялся на ноги и посмотрел на девушку.
- Мария могла предупредить Кузя, - сказал он. – А то Кузя сильно испугаться.
- Извини, - сказала Мария. – Поздно сообразила.
Кузя принялся оглядываться. Место, где они находились, напоминало комнату без окон, без дверей. Кругом были такие же зеленые мраморные, как пол, стены, а у некоторых из них стояли колонны.
- Что за место Мария привела Кузя? – спросил домовенок.
Ему показалось, что он сбежал из одной темницы, чтобы попасть в другую.
- Место, где живут повстанцы, - ответила Мария. – Это вход в Подземный Город.
- Но Кузя слышать, что это легенда. Такого города нет.
- Ты можешь вернуться домой, и тогда для тебя его не будет, - пожала плечами Мария и протянула ему Зуб Понги.
- Нет, Кузя хотеть увидеть легенда, чтобы рассказать мамочка - сказал домовенок, принимая Зуб.
- Тогда идем, - произнесла блондинка.
Она направилась направо, к одной из стен. Перед ней блондинка остановилась, коснулась стены на уровне своего плеча, а затем оперлась о правую колонну. Тут же часть стены отъехала в сторону, и они оказались перед прямоугольником черноты размером с дверной проем. В следующую секунду на стенах внутри «черной дыры» зажглись факелы, и парочка увидела уходящий неизвестно куда коридор.
Не успели путники шагнуть внутрь, как откуда-то справа показался человек с мечом в руках. Он имел темно-русые волосы до плеч и очень крепкие конечности. На вид парень был не на много старше блондинки.
- Мария, - произнес он, заметив предводительницу повстанцев.
- Антон, - улыбнулась она.
Парень сделал шаг по направлению к ней.
- Ты на посту, - тут же напомнила Мария, сделав предупредительный жест рукой.
Человек замер, а затем кивнул.
- Верно, - сказал Антон.
- Не забывай об этом, не важно, кто пришел, - произнесла предводительница повстанцев.
- А это кто? – обратил внимание парень на домовенка, который едва достигал пояса Марии.
- Это мой друг, - сказала девушка. – Он помог мне спастись из замка. Если бы не он, мне бы уже стерли память.
Антон кивнул, а Кузя успел заметить в глазах парня удивление и восхищение одновременно.
- Где Лена и ребята? – спросила тем временем девушка.
- В зале совета, - ответил охранник коридора.
Мария кивнула, повернулась к Кузе, жестом велела ему следовать за собой и направилась мимо посторонившегося парня.
- Надеюсь, ты не забыла о нашем споре? – крикнул он ей вдогонку, но девушка ничего не ответила и даже не повернула головы.
Мария шла через длинный коридор, освещенный факелами. С двух сторон появлялись разные двери. Все они были заперты, но девушку это не интересовало. Она продолжала спокойно идти вперед. Кузя вприпрыжку бежал за ней.
- Мария мочь идти медленней? – спросил он. – Кузя тяжело.
Мари обернулась и увидела, что он волочет рюкзак по полу. Тогда она наклонилась, подняла его ношу, и домовенку стало идти легче и быстрее.
- А куда ведут эти двери? – спросил Кузя.
- Это комнаты для отдыха повстанцев, - ответила девушка. – Еще есть склад с оружием и припасами и зал, в котором мы иногда собираемся. Туда мы с тобой и идем.
Они дошли до конца коридора, а затем свернули направо. Мария уверенно толкнула темно-коричневую дверь, которая появилась перед ними. Домовенок и девушка оказались в небольшой комнате, где стоял стол, несколько стульев вокруг него, а также около стен лежало оружие – то самое, которое еще вчера принадлежало стражам Света, а теперь стараниями Марии и Лены – повстанцам. На стенах горели факелы, на столе стояли свечи. За столом сидело три человека. Среди них была и Лена – невысокая девушка с голубыми глазами и длинными черными волосами. Двое других оказались молодые люди. Один из них имел очень широкие плечи и габаритами напоминал медведя, а другой хоть и поменьше, но тоже достаточно сильный. Ткань рубашки плотно облегала его накаченные бицепсы. Казалось, он только шевельнет рукой и рубашка лопнет. Воин имел черные короткие волосы и носил бакенбарды. Его умные карие глаза радостно смотрели на блондинку. Тот же, который напоминал медведя, имел квадратную челюсть, щетину на лице, крупный нос и небольшие глаза также карего цвета.
Как только Мария открыла дверь, все трое обернулись на нее.
- Мария! – воскликнул тот, который носил бакенбарды. А похожий на медведя, даже вскочил со своего стула. Лена улыбнулась.
- Привет, ребята! – сказала Мария и прошла к стулу, который ей уступили.
Она села и оказалась напротив молодого человека с бакенбардами, справа от нее была Лена, а «медведь» уселся слева.
- Кузя тоже сесть, - послышался голос домовенка сзади.
Мария обернулась.
- Ах, да, конечно, - сказала она.
Домовенок влез на стул между девушками.
- Кто это? – посмотрела Лена на подозрительно пахнущий рядом с ней субъект.
