Я не хотела вставать. Повернулась на бок, ощущая тянущую боль в нижней части тела. Вона на соседней стороне не было. Встал, и где он – меня не волновало. Закрыла глаза и постаралась забыться.
Казалось, прошло не больше двух минут, когда моей щеки коснулись губы.
– Пора просыпаться, моя принцесса, – нежно прошептал Вон, поглаживая моё плечо. – Надо ехать. Я взял выходной, но вечером мне следует вернуться.
– Далеко ехать?
– Два часа пути. Иди в душ. Я заказал нам завтрак.
Пересилив себя, поднялась и ушла в душ, даже не взглянув на Вона.
Мне не стоит его игнорировать. Но пока что не могу смотреть на него. Противно.
Как же мне противно!
В полдень мы выехали. Вон пытался со мной заговорить, но я прикинулась, что не выспалась, вжалась в сиденье и закрыла глаза. Он не стал меня трогать.
Спустя вечность я узнала, куда мы едем, когда машина пронеслась мимо знака. Местность называлась Хончон. Мне уже легко давались корейские буквы. Я увидела белые буквы на синем: ??. Хончон. Нельзя забыть этого названия.
Чем ближе мы подъезжали, тем гуще становился лес. Дорога петляла между деревьями, и я начала сомневаться, что здесь вообще кто-то живёт.
– Почему твоя сестра выбрала для жизни такое место?
– Они устали от Сеула. Я тоже задавал сестре этот вопрос. Она ответила, что здесь впервые за долгое время слышит, как по утрам поют птицы. В Сеуле вместо этого пели сирены. – Он повернул на секунду голову в мою сторону и улыбнулся. – Тебе там тоже очень понравится.
«Не думаю».
– Чем же они зарабатывают себе на жизнь?
– Они выращивают зелёный чай и другие травы; делают собственные чаи и продают в Сеул.
– Чай?
Замечательно! Этого мне в жизни не доставало.
– Тебя никто не будет заставлять высушивать чайные листья, не волнуйся.
– У них есть дети?
– Да, двое. Лукасу там не скучно.
Я снова отвернулась к окну. Когда думала о Лукасе, на душе становилось светлее. Но мрачные мысли заслоняли это сияние. Ему там не скучно. Нужна ли ему мама? Знает ли Лукас, что у него есть мама? Как он отнесётся ко мне?
Дорога всё тянулась сквозь горы, плавно петляя между холмами. Чем дальше мы уезжали от Сеула, тем чище становился воздух – густой, влажный, с запахом хвои и земли после дождя. Вон молча вёл автомобиль, а я смотрела в окно, не видя пейзажа. Всё внутри меня дрожало. Вону принадлежала каждая минута этого пути – он знал, куда мы едем, когда приедем, что скажет первым делом.
Машина плавно свернула с трассы, и я ощутила, как по коже прошёл холодок. Где-то впереди, за деревьями, был мой мальчик. И я не знала, что страшнее – не увидеть его больше или увидеть и понять, что он уже не мой.
Я вышла из машины не сразу. Сначала позволила Вону встретиться с сестрой. Она казалась миниатюрной куколкой в объятиях гиганта. У Вона был высокий рост, и когда он прижал её к себе, то макушка Чисы едва дотягивалась ему до шеи. Рядом стоял мужчина в рабочей одежде. На голове у него была смешная шляпка. Он пожал руку Вона, с улыбкой что-то рассказывая. Вон тоже широко улыбался. Затем на крыльце появились дети лет семи и, может быть, десяти. Моего малыша с ними не было. И пока дети висели на шее своего дядьки, Чиса вглядывалась в окно машины, желая разглядеть меня.
Они ждали меня.
Она что-то сказала Вону, и он тут же позвал меня рукой.
Я помедлила немного, но сама понимала, что это знакомство неизбежно. И надо прикидываться счастливой и влюблённой. Сделав глубокий вдох, медленно выдохнула и выбралась из машины.
Я шла, постепенно взращивая улыбку на своём лице.
– А вот и Элора! – воскликнул Вон, обнимая меня за плечи.
– Здравствуйте! А вы, должно быть, Чиса?
– Да, я Чиса, – пожимая мне руку, ответила она. – А это мой муж Пён. И наши мальчишки Ёнсам и Намджун.
– Вон сказал, что вы были заняты карьерой в Америке, – начал Пён. – Но теперь готовы посвятить время сыну?
– Да. Ради него я здесь и… – я растерянно посмотрела на Вона: он сказал, что собирается жениться?
– А также Элора, наконец-то, сказала мне «да», – сообщил торжественно он и поцеловал куда-то в висок.
– Это прекрасная новость! В нашей семье есть традиция: перед свадьбой невеста должна пожить с родителями жениха. А поскольку у нас нет родителей, а я старшая, то буду принимать вас у себя именно я.
Как ловко они всё продумали! Браво, Вон. Но я, конечно же, прикинусь дурочкой, которая поверит в этот бред.
– Надеюсь, я вас не стесню.
– Ну что вы. Мы только рады гостям, и особенно – таким важным гостям, как вы.
– Спасибо.
И вдруг в нашем кругу наступило молчание. Как будто кто-то выдернул звук из воздуха. Все стояли, мило улыбались, но за этой вежливостью пряталось что-то неловкое, слишком натянутое. Я знала, что здесь разыгрывается спектакль, и сомневалась в том, что они не знают о том, что мы с Воном никогда вместе не были. Их доброжелательность – маска, выданная на время моего визита.
Чиса выглядела вымотанной. Лицо обветрилось, под глазами залегли тени, а в жестах ощущалась привычка спешить. Она пригласила нас в дом. Я шепнула Вону на ухо:
– Где Лукас?
– Сейчас ты его увидишь.
Я не была готова к тому, что произошло уже через минуту.
Едва мы вошли, из коридора вылетел мальчик – быстрый, как ветер, с пушистыми волосами, точная копия отца.
– Папа! Папочка! – он бросился к Вону, вцепился в него руками и повис на шее.
Я застыла на пороге.
Сцена, о которой я мечтала днями и ночами, оказалась не для меня.
Он смеялся, прижимался к нему, говорил что-то торопливо, сбиваясь от восторга. Я же была просто стеной. Лишней. Случайной. Чужой.
– Что ты мне привёз, папа?
Вон улыбнулся, легко подхватил его под руки.
– Я привёз тебе лучший подарок на свете.
– Какой? – глаза сына блеснули.
– Маму.
Мальчик повернулся ко мне, и я увидела, как в лице ребёнка что-то изменилось. Он смотрел на меня настороженно, будто я пришла занять чьё-то место, которое давно не мое. Потом его губы дрогнули, глаза наполнились слезами.
– Я не хочу маму, – заныл ребёнок. – Папа, это плохой подарок!
Мир вокруг сжался в одну точку. Я даже не знала, что мне делать, как вести себя. Протянуть к нему руки и потерпеть ещё одно поражение?
Поэтому я отвернулась, с трудом сдерживая слёзы. Вон унёс Лукаса куда-то и долго с ним беседовал. А Чиса предложила пройти в столовую. Пока Пён переодевался, а Вон возился с сыном, мы с Чисой накрывали на стол.
– Он привыкнет, – сказала Чиса, желая меня успокоить.
– Не знаю, – прошептала я, вспоминая его совсем крохой. И вроде черты сохранились, но он значительно подрос. Как же хотелось прижать этого малыша к себе, внять запах его кожи, его пушистых волос. Он произносил слова чётко, но говорил по-корейски. И несмотря на то, что я понимала этот язык, хотела бы, чтобы мой ребёнок знал и мой язык. Меня ранили его слова. Обычно дети мечтают увидеть маму. Что же Вон ему говорил про меня, раз Лукас так отреагировал?
Это плохой подарок!
Вон его разбаловал, ибо в голосе ребёнка слышался каприз.
За обедом они обсуждали эту ситуацию.
– Он ещё совсем малыш. Скоро поймёт, что ему нужна мама, – сказал Пён.
– Да, – подхватила Чиса, – пока ты живёшь здесь, он привыкнет к тебе.
Я отложила палочки.
– Могу я узнать, что вы ему говорили? Почему мой сын меня не знает?
Они переглядывались с минуту. Затем Чиса взяла на себя ответственность сказать мне правду:
– Признаться, мы не говорили с ним о тебе. Вообще слово «мама» редко употреблялось в его присутствии. Пойми, мы не хотели, чтобы он плакал.
– Понимаю. И что же мне делать?
– Не всё сразу, Элора, – сказал Вон. – Ему нужно время. Я поговорил с ним, и думаю, он всё понял. Постепенно вы найдёте общий язык.
– Охотно верю, – сиронизировала я, а сама думала о том, как мы к этому придём. Получается, мой план увезти его немедленно провалился. Придётся заслужить его доверие сначала, а потом уже увозить. Боже мой, как же я вынесу это всё?
– Вон, ты когда уезжаешь? – спросила Чиса, и я сразу же вернулась в реальность.
– После обеда выезжаю обратно. Вечером съёмка, надо успеть. В субботу я приеду на два дня, – он подмигнул мне. – Нам с Элорой многое нужно обсудить перед свадьбой.
Я натянула улыбку.
– Верно. Хлопот будет много.
После обеда меня проводили в комнату на первом этаже. Чиса сказала, что комната Лукаса через стенку. Меня это порадовало. Возможно, так мы быстрее подружимся.
Подружимся! С сыном! Парадокс прямо-таки.
На какое-то время мы с Воном остались одни. Он подошёл ко мне и привлёк к себе. От него пахло мясом и парфюмом вперемешку. Не скажу, что он был мне неприятен, просто обстоятельства были таковы, что меня от него воротило.
– Я буду скучать.
Он ожидал от меня ответного шага, но я лишь кивнула, делая вид, что слишком расстроена.
– Лукас привыкнет. Теперь понимаешь, почему я не мог просто взять и отдать тебе его?
– Нет, не понимаю. Не понимаю, зачем нужно было отнимать его у меня.
– Не забывай, что именно твой обожаемый Читт отдал мне его.
– Не переваливай всё на него. И он не мой! – злилась я.
Вон погладил меня по щеке.
– Теперь – да. Отныне твой мужчина – это я. Скоро мы поженимся и будем вместе воспитывать Лукаса. Всё наладится, – сказал он, нагнулся и поцеловал меня.
Чтобы не чувствовать его мокрых губ, я думала о том, что его мечты не сбудутся. Я сделаю всё, чтобы он не смог добиться ни меня, ни сына. Да, мне предстоит немаленький путь, но я его пройду.
Клянусь.
Забдиель уже во второй раз бросил взгляд на Вики, но та, не обращая на него внимания, смотрела что-то в телефоне. Волна раздражения накрыла парня, но чтобы не делать замечания сразу, решил спросить:
– Вики, что ты там так увлечённо рассматриваешь, когда у нас дел по горло?
– Прости, Забдиель. Я всего лишь не могу понять, почему Элора не отвечает на звонки, вернее… Вчера она не отвечала, а сегодня она совсем недоступна.
Забдиель нахмурился. Больная тема.
– Она до сих пор не вернулась из Кореи?
– Не знаю. Слушай, – она взяла свой рюкзачок и протянула ладонь, – дай мне машину, я поеду в её дом и всё узнаю.
– Не вопрос, – он вложил ключи от машины ей в руку. – Я лишь надеюсь, что с ней всё в порядке.
Вики кивнула, хотя сама не была в этом уверена. Внутри что-то неприятно скреблось. Не так давно они переписывались. Элора рассказала о примирении с Читтапоном, а потом резко как-то исчезла. Но это может быть всего лишь воображение. Конечно, успокаивала себя Вики, Элора потеряла телефон или сменила на иностранный номер. Что угодно, что угодно…
Когда большие ворота перед Вики раскрылись, она с колотящимся сердцем въехала внутрь. Ее встретил Корбин.
– Вики? Какими судьбами?
Они поприветствовали друг друга поцелуем в щёчку.
– Решила заскочить и узнать, когда приезжает Элора. Я не могу дозвониться до неё.
Улыбка Корбина вмиг сползла с лица. Он пригласил Вики в дом.
– Будешь кофе? Или может…
– Я за рулём чужой машины. Лучше кофе.
В холл спустился Даниэль и, махнув Вики в знак приветствия, сразу исчез. Вики вылупила глаза.
– Даниэль здесь?
– Да. Он вернулся, а Элора осталась. Вон сына прячет, и она намерена его найти.
– Да, я в курсе этого безобразия. Позвони ей, попробуй.
Корбин попробовал набрать номер Элоры, уверенный в том, что она сразу ответит. Но услышал автоматический голос робота и озадачился.
– Так, не будем отчаиваться. Раз она помирилась с Читтом, можно ему позвонить.
– Да, точно! Позвони.
Корбин позвонил…
~~~
После долгой и изнурительной репетиции Читт и Вон вышли в коридор, чтобы разъехаться по своим делам.
– Признаться, я соскучился по нашему дуэту, Читт.
Тот уставился на Вона без улыбки.
– Скажи, почему ты не отдаёшь Элоре её сына?
– Да… я знал, что рано или поздно ты начнёшь спрашивать. Но напомню, именно ты отдал его мне на воспитание.
– Хорошо, согласен. Я был зол на неё. Но ты же мог выйти с ней на связь, поговорить…
– Ну так давай я с ней поговорю. Позови её, – твёрдо сказал Вон, зная, что на это ответит Читт. Впрочем, ему было интересно, как Читт отреагирует. Солгала ли Элора?
– Уже не могу. Она уехала.
– Вот как? В таком случае, в этом разговоре нет смысла. – Он положил руку на плечо Читта. – Не так, значит, ей нужен сын. Слушай, нам надо как-нибудь встретиться, выпить. Как в старые добрые времена. Помнишь?
Читт кивнул. С тех пор слишком многое произошло, и улыбка Вона стала ему неприятна.
– Как разгружусь, выпьем. Сейчас работы по горло.
– Да, у меня также. К тому же, думаю, я скоро женюсь и…
– Ты? – изумился Читтапон.
Вон усмехнулся.
– А ты думал, за меня ни одна девушка не пойдёт?
– Почему? Нет. Не ожидал, вот и всё. И кто счастливица?
– Пока секрет. Но девушка из хорошей семьи.
– И готова принять ребёнка?
– Ооо, она влюблена в Лукаса! – он сухо посмеялся. – Осталось завоевать его любовь, и дело в шляпе.
– Элоре это не понравится.
– Не сомневаюсь.
Когда Вон ушёл, Читт не сразу пошёл на выход. Сначала он сел на синий пуф и сделал глубокий вдох. В руке завибрировал телефон. Читт увидел имя Корбина и сразу ответил:
– Да, Корбин?
– Читт, Элора с тобой?
И вот тут открылась страшная реальность.
Элора не вернулась в Орландо. Но и в Сеуле её не было.
~~~
Разговаривая с Читтапоном, Корбин не сводил глаз с обеспокоенного лица Вики.
– Читт, Элора с тобой?
– Что ты имеешь в виду? – несколько устало произнёс тот.
– То и имею. Она говорила нам, что помирилась с тобой. Я бы не позвонил просто так. Дело в том, что мы не можем дозвониться до неё вторые сутки. Что там у вас происходит?
– Она разве не дома?
Корбин запнулся.
– Ну… смотря что подразумевается под словом «дом». Не в этом точно. Иначе какой смысл мне названивать тебе?
– Будь на связи. Я скоро позвоню тебе.
Читт бросил трубку, а Корбин нахмурился.
– Что он говорит? – быстро спросила взволнованная Вики.
– Я не очень понял… Он спросил, не дома ли Элора. Ничего не понимаю. Обещал связаться со мной.
– Я не уеду, пока всё не выяснится.
Ждать пришлось не долго. Уже через полтора часа Читт скинул Корбину фотографию записки. Корбин читал вслух:
Дорогой Читт,
Пишу это с тяжестью в груди и с благодарностью за те редкие мгновения, которые между нами были. Я возвращаюсь в Орландо.
Это решение далось мне нелегко. Любовь к тебе – это не красивая метафора, она жива и тепла внутри меня; и в то же время я поняла, что сейчас мне нужно уйти, чтобы не потерять себя окончательно. Здесь слишком много чужих правил и старых болевых нитей, которые тянут нас в разные стороны. Я просто не могу больше оставаться в месте, где чувствую себя чужой.
Пожалуйста, не читай в этом отказа от того, что было. Это не отречение. Это попытка сохранить то хорошее, что есть в нас, не превратив это в публичную битву. Мне важно уйти тихо, без шума и обвинений. Ради нас обоих, ради того света, что между нами когда-то вспыхивал и может быть недолгим, но честным.
Я не прошу ответа. Я прошу одного – уважения к моему решению. Не ищи меня, пожалуйста. Не нужно доказывать, что ты кого-то потерял. Если это любовь, она выживет без преследований и драм, и станет оружием.
Я никогда не забуду тебя и того, что у нас было. Но сейчас мой путь идёт в другую сторону, и я должна пройти его одна.
С любовью и благодарностью,
Казалось, прошло не больше двух минут, когда моей щеки коснулись губы.
– Пора просыпаться, моя принцесса, – нежно прошептал Вон, поглаживая моё плечо. – Надо ехать. Я взял выходной, но вечером мне следует вернуться.
– Далеко ехать?
– Два часа пути. Иди в душ. Я заказал нам завтрак.
Пересилив себя, поднялась и ушла в душ, даже не взглянув на Вона.
Мне не стоит его игнорировать. Но пока что не могу смотреть на него. Противно.
Как же мне противно!
В полдень мы выехали. Вон пытался со мной заговорить, но я прикинулась, что не выспалась, вжалась в сиденье и закрыла глаза. Он не стал меня трогать.
Спустя вечность я узнала, куда мы едем, когда машина пронеслась мимо знака. Местность называлась Хончон. Мне уже легко давались корейские буквы. Я увидела белые буквы на синем: ??. Хончон. Нельзя забыть этого названия.
Чем ближе мы подъезжали, тем гуще становился лес. Дорога петляла между деревьями, и я начала сомневаться, что здесь вообще кто-то живёт.
– Почему твоя сестра выбрала для жизни такое место?
– Они устали от Сеула. Я тоже задавал сестре этот вопрос. Она ответила, что здесь впервые за долгое время слышит, как по утрам поют птицы. В Сеуле вместо этого пели сирены. – Он повернул на секунду голову в мою сторону и улыбнулся. – Тебе там тоже очень понравится.
«Не думаю».
– Чем же они зарабатывают себе на жизнь?
– Они выращивают зелёный чай и другие травы; делают собственные чаи и продают в Сеул.
– Чай?
Замечательно! Этого мне в жизни не доставало.
– Тебя никто не будет заставлять высушивать чайные листья, не волнуйся.
– У них есть дети?
– Да, двое. Лукасу там не скучно.
Я снова отвернулась к окну. Когда думала о Лукасе, на душе становилось светлее. Но мрачные мысли заслоняли это сияние. Ему там не скучно. Нужна ли ему мама? Знает ли Лукас, что у него есть мама? Как он отнесётся ко мне?
Дорога всё тянулась сквозь горы, плавно петляя между холмами. Чем дальше мы уезжали от Сеула, тем чище становился воздух – густой, влажный, с запахом хвои и земли после дождя. Вон молча вёл автомобиль, а я смотрела в окно, не видя пейзажа. Всё внутри меня дрожало. Вону принадлежала каждая минута этого пути – он знал, куда мы едем, когда приедем, что скажет первым делом.
Машина плавно свернула с трассы, и я ощутила, как по коже прошёл холодок. Где-то впереди, за деревьями, был мой мальчик. И я не знала, что страшнее – не увидеть его больше или увидеть и понять, что он уже не мой.
Я вышла из машины не сразу. Сначала позволила Вону встретиться с сестрой. Она казалась миниатюрной куколкой в объятиях гиганта. У Вона был высокий рост, и когда он прижал её к себе, то макушка Чисы едва дотягивалась ему до шеи. Рядом стоял мужчина в рабочей одежде. На голове у него была смешная шляпка. Он пожал руку Вона, с улыбкой что-то рассказывая. Вон тоже широко улыбался. Затем на крыльце появились дети лет семи и, может быть, десяти. Моего малыша с ними не было. И пока дети висели на шее своего дядьки, Чиса вглядывалась в окно машины, желая разглядеть меня.
Они ждали меня.
Она что-то сказала Вону, и он тут же позвал меня рукой.
Я помедлила немного, но сама понимала, что это знакомство неизбежно. И надо прикидываться счастливой и влюблённой. Сделав глубокий вдох, медленно выдохнула и выбралась из машины.
Я шла, постепенно взращивая улыбку на своём лице.
– А вот и Элора! – воскликнул Вон, обнимая меня за плечи.
– Здравствуйте! А вы, должно быть, Чиса?
– Да, я Чиса, – пожимая мне руку, ответила она. – А это мой муж Пён. И наши мальчишки Ёнсам и Намджун.
– Вон сказал, что вы были заняты карьерой в Америке, – начал Пён. – Но теперь готовы посвятить время сыну?
– Да. Ради него я здесь и… – я растерянно посмотрела на Вона: он сказал, что собирается жениться?
– А также Элора, наконец-то, сказала мне «да», – сообщил торжественно он и поцеловал куда-то в висок.
– Это прекрасная новость! В нашей семье есть традиция: перед свадьбой невеста должна пожить с родителями жениха. А поскольку у нас нет родителей, а я старшая, то буду принимать вас у себя именно я.
Как ловко они всё продумали! Браво, Вон. Но я, конечно же, прикинусь дурочкой, которая поверит в этот бред.
– Надеюсь, я вас не стесню.
– Ну что вы. Мы только рады гостям, и особенно – таким важным гостям, как вы.
– Спасибо.
И вдруг в нашем кругу наступило молчание. Как будто кто-то выдернул звук из воздуха. Все стояли, мило улыбались, но за этой вежливостью пряталось что-то неловкое, слишком натянутое. Я знала, что здесь разыгрывается спектакль, и сомневалась в том, что они не знают о том, что мы с Воном никогда вместе не были. Их доброжелательность – маска, выданная на время моего визита.
Чиса выглядела вымотанной. Лицо обветрилось, под глазами залегли тени, а в жестах ощущалась привычка спешить. Она пригласила нас в дом. Я шепнула Вону на ухо:
– Где Лукас?
– Сейчас ты его увидишь.
Я не была готова к тому, что произошло уже через минуту.
Едва мы вошли, из коридора вылетел мальчик – быстрый, как ветер, с пушистыми волосами, точная копия отца.
– Папа! Папочка! – он бросился к Вону, вцепился в него руками и повис на шее.
Я застыла на пороге.
Сцена, о которой я мечтала днями и ночами, оказалась не для меня.
Он смеялся, прижимался к нему, говорил что-то торопливо, сбиваясь от восторга. Я же была просто стеной. Лишней. Случайной. Чужой.
– Что ты мне привёз, папа?
Вон улыбнулся, легко подхватил его под руки.
– Я привёз тебе лучший подарок на свете.
– Какой? – глаза сына блеснули.
– Маму.
Мальчик повернулся ко мне, и я увидела, как в лице ребёнка что-то изменилось. Он смотрел на меня настороженно, будто я пришла занять чьё-то место, которое давно не мое. Потом его губы дрогнули, глаза наполнились слезами.
– Я не хочу маму, – заныл ребёнок. – Папа, это плохой подарок!
Мир вокруг сжался в одну точку. Я даже не знала, что мне делать, как вести себя. Протянуть к нему руки и потерпеть ещё одно поражение?
Поэтому я отвернулась, с трудом сдерживая слёзы. Вон унёс Лукаса куда-то и долго с ним беседовал. А Чиса предложила пройти в столовую. Пока Пён переодевался, а Вон возился с сыном, мы с Чисой накрывали на стол.
– Он привыкнет, – сказала Чиса, желая меня успокоить.
– Не знаю, – прошептала я, вспоминая его совсем крохой. И вроде черты сохранились, но он значительно подрос. Как же хотелось прижать этого малыша к себе, внять запах его кожи, его пушистых волос. Он произносил слова чётко, но говорил по-корейски. И несмотря на то, что я понимала этот язык, хотела бы, чтобы мой ребёнок знал и мой язык. Меня ранили его слова. Обычно дети мечтают увидеть маму. Что же Вон ему говорил про меня, раз Лукас так отреагировал?
Это плохой подарок!
Вон его разбаловал, ибо в голосе ребёнка слышался каприз.
За обедом они обсуждали эту ситуацию.
– Он ещё совсем малыш. Скоро поймёт, что ему нужна мама, – сказал Пён.
– Да, – подхватила Чиса, – пока ты живёшь здесь, он привыкнет к тебе.
Я отложила палочки.
– Могу я узнать, что вы ему говорили? Почему мой сын меня не знает?
Они переглядывались с минуту. Затем Чиса взяла на себя ответственность сказать мне правду:
– Признаться, мы не говорили с ним о тебе. Вообще слово «мама» редко употреблялось в его присутствии. Пойми, мы не хотели, чтобы он плакал.
– Понимаю. И что же мне делать?
– Не всё сразу, Элора, – сказал Вон. – Ему нужно время. Я поговорил с ним, и думаю, он всё понял. Постепенно вы найдёте общий язык.
– Охотно верю, – сиронизировала я, а сама думала о том, как мы к этому придём. Получается, мой план увезти его немедленно провалился. Придётся заслужить его доверие сначала, а потом уже увозить. Боже мой, как же я вынесу это всё?
– Вон, ты когда уезжаешь? – спросила Чиса, и я сразу же вернулась в реальность.
– После обеда выезжаю обратно. Вечером съёмка, надо успеть. В субботу я приеду на два дня, – он подмигнул мне. – Нам с Элорой многое нужно обсудить перед свадьбой.
Я натянула улыбку.
– Верно. Хлопот будет много.
После обеда меня проводили в комнату на первом этаже. Чиса сказала, что комната Лукаса через стенку. Меня это порадовало. Возможно, так мы быстрее подружимся.
Подружимся! С сыном! Парадокс прямо-таки.
На какое-то время мы с Воном остались одни. Он подошёл ко мне и привлёк к себе. От него пахло мясом и парфюмом вперемешку. Не скажу, что он был мне неприятен, просто обстоятельства были таковы, что меня от него воротило.
– Я буду скучать.
Он ожидал от меня ответного шага, но я лишь кивнула, делая вид, что слишком расстроена.
– Лукас привыкнет. Теперь понимаешь, почему я не мог просто взять и отдать тебе его?
– Нет, не понимаю. Не понимаю, зачем нужно было отнимать его у меня.
– Не забывай, что именно твой обожаемый Читт отдал мне его.
– Не переваливай всё на него. И он не мой! – злилась я.
Вон погладил меня по щеке.
– Теперь – да. Отныне твой мужчина – это я. Скоро мы поженимся и будем вместе воспитывать Лукаса. Всё наладится, – сказал он, нагнулся и поцеловал меня.
Чтобы не чувствовать его мокрых губ, я думала о том, что его мечты не сбудутся. Я сделаю всё, чтобы он не смог добиться ни меня, ни сына. Да, мне предстоит немаленький путь, но я его пройду.
Клянусь.
ГЛАВА 10
Забдиель уже во второй раз бросил взгляд на Вики, но та, не обращая на него внимания, смотрела что-то в телефоне. Волна раздражения накрыла парня, но чтобы не делать замечания сразу, решил спросить:
– Вики, что ты там так увлечённо рассматриваешь, когда у нас дел по горло?
– Прости, Забдиель. Я всего лишь не могу понять, почему Элора не отвечает на звонки, вернее… Вчера она не отвечала, а сегодня она совсем недоступна.
Забдиель нахмурился. Больная тема.
– Она до сих пор не вернулась из Кореи?
– Не знаю. Слушай, – она взяла свой рюкзачок и протянула ладонь, – дай мне машину, я поеду в её дом и всё узнаю.
– Не вопрос, – он вложил ключи от машины ей в руку. – Я лишь надеюсь, что с ней всё в порядке.
Вики кивнула, хотя сама не была в этом уверена. Внутри что-то неприятно скреблось. Не так давно они переписывались. Элора рассказала о примирении с Читтапоном, а потом резко как-то исчезла. Но это может быть всего лишь воображение. Конечно, успокаивала себя Вики, Элора потеряла телефон или сменила на иностранный номер. Что угодно, что угодно…
Когда большие ворота перед Вики раскрылись, она с колотящимся сердцем въехала внутрь. Ее встретил Корбин.
– Вики? Какими судьбами?
Они поприветствовали друг друга поцелуем в щёчку.
– Решила заскочить и узнать, когда приезжает Элора. Я не могу дозвониться до неё.
Улыбка Корбина вмиг сползла с лица. Он пригласил Вики в дом.
– Будешь кофе? Или может…
– Я за рулём чужой машины. Лучше кофе.
В холл спустился Даниэль и, махнув Вики в знак приветствия, сразу исчез. Вики вылупила глаза.
– Даниэль здесь?
– Да. Он вернулся, а Элора осталась. Вон сына прячет, и она намерена его найти.
– Да, я в курсе этого безобразия. Позвони ей, попробуй.
Корбин попробовал набрать номер Элоры, уверенный в том, что она сразу ответит. Но услышал автоматический голос робота и озадачился.
– Так, не будем отчаиваться. Раз она помирилась с Читтом, можно ему позвонить.
– Да, точно! Позвони.
Корбин позвонил…
~~~
После долгой и изнурительной репетиции Читт и Вон вышли в коридор, чтобы разъехаться по своим делам.
– Признаться, я соскучился по нашему дуэту, Читт.
Тот уставился на Вона без улыбки.
– Скажи, почему ты не отдаёшь Элоре её сына?
– Да… я знал, что рано или поздно ты начнёшь спрашивать. Но напомню, именно ты отдал его мне на воспитание.
– Хорошо, согласен. Я был зол на неё. Но ты же мог выйти с ней на связь, поговорить…
– Ну так давай я с ней поговорю. Позови её, – твёрдо сказал Вон, зная, что на это ответит Читт. Впрочем, ему было интересно, как Читт отреагирует. Солгала ли Элора?
– Уже не могу. Она уехала.
– Вот как? В таком случае, в этом разговоре нет смысла. – Он положил руку на плечо Читта. – Не так, значит, ей нужен сын. Слушай, нам надо как-нибудь встретиться, выпить. Как в старые добрые времена. Помнишь?
Читт кивнул. С тех пор слишком многое произошло, и улыбка Вона стала ему неприятна.
– Как разгружусь, выпьем. Сейчас работы по горло.
– Да, у меня также. К тому же, думаю, я скоро женюсь и…
– Ты? – изумился Читтапон.
Вон усмехнулся.
– А ты думал, за меня ни одна девушка не пойдёт?
– Почему? Нет. Не ожидал, вот и всё. И кто счастливица?
– Пока секрет. Но девушка из хорошей семьи.
– И готова принять ребёнка?
– Ооо, она влюблена в Лукаса! – он сухо посмеялся. – Осталось завоевать его любовь, и дело в шляпе.
– Элоре это не понравится.
– Не сомневаюсь.
Когда Вон ушёл, Читт не сразу пошёл на выход. Сначала он сел на синий пуф и сделал глубокий вдох. В руке завибрировал телефон. Читт увидел имя Корбина и сразу ответил:
– Да, Корбин?
– Читт, Элора с тобой?
И вот тут открылась страшная реальность.
Элора не вернулась в Орландо. Но и в Сеуле её не было.
~~~
Разговаривая с Читтапоном, Корбин не сводил глаз с обеспокоенного лица Вики.
– Читт, Элора с тобой?
– Что ты имеешь в виду? – несколько устало произнёс тот.
– То и имею. Она говорила нам, что помирилась с тобой. Я бы не позвонил просто так. Дело в том, что мы не можем дозвониться до неё вторые сутки. Что там у вас происходит?
– Она разве не дома?
Корбин запнулся.
– Ну… смотря что подразумевается под словом «дом». Не в этом точно. Иначе какой смысл мне названивать тебе?
– Будь на связи. Я скоро позвоню тебе.
Читт бросил трубку, а Корбин нахмурился.
– Что он говорит? – быстро спросила взволнованная Вики.
– Я не очень понял… Он спросил, не дома ли Элора. Ничего не понимаю. Обещал связаться со мной.
– Я не уеду, пока всё не выяснится.
Ждать пришлось не долго. Уже через полтора часа Читт скинул Корбину фотографию записки. Корбин читал вслух:
Дорогой Читт,
Пишу это с тяжестью в груди и с благодарностью за те редкие мгновения, которые между нами были. Я возвращаюсь в Орландо.
Это решение далось мне нелегко. Любовь к тебе – это не красивая метафора, она жива и тепла внутри меня; и в то же время я поняла, что сейчас мне нужно уйти, чтобы не потерять себя окончательно. Здесь слишком много чужих правил и старых болевых нитей, которые тянут нас в разные стороны. Я просто не могу больше оставаться в месте, где чувствую себя чужой.
Пожалуйста, не читай в этом отказа от того, что было. Это не отречение. Это попытка сохранить то хорошее, что есть в нас, не превратив это в публичную битву. Мне важно уйти тихо, без шума и обвинений. Ради нас обоих, ради того света, что между нами когда-то вспыхивал и может быть недолгим, но честным.
Я не прошу ответа. Я прошу одного – уважения к моему решению. Не ищи меня, пожалуйста. Не нужно доказывать, что ты кого-то потерял. Если это любовь, она выживет без преследований и драм, и станет оружием.
Я никогда не забуду тебя и того, что у нас было. Но сейчас мой путь идёт в другую сторону, и я должна пройти его одна.
С любовью и благодарностью,
