Сергей Сергеевич улыбался и шутил, угощал девушек конфетами, Зина заулыбалась, вступила в разговор, глядя на это успокоилась и Ольга. Ну, все. Теперь все будет хорошо. Самое страшное осталось позади.
Вечерело, в вагоне зажгли свет.
- А Вы куда путь держите, красавицы?
- В Сибирь, на стройку.
- Нууу, в Сибирь, это несовременно. Там и своих рук хватает.
- А … куда же нам тогда? Зина растерянно посмотрела на Олю.
- Давайте к нам в Москву, в метрострой! Ох, у нас вам понравится! Общежитие сразу дадим! Зарабатывать будете не хуже, чем в Сибири! И к тому же – Москва. Столица! Кино и театры, музеи.. выставки, парикмахерские, магазины!!! Со временем квартиры получите, замуж выйдете! За москвичей!
Ошеломленные девушки слушали его, растерянно поглядывая друг на друга. И когда их попутчик вышел покурить, зашептались:
- Зин, может, на и правда в Москву поехать? Билеты у нас все равно до нее, а там пересадка. Поработаем, по музеям, по театрам походим, не понравится – уволимся и в Сибирь уедем.. а?
- Оля, мне все равно. Как скажешь, так и будет. Зинино бледное лицо заливала усталость.
- Ложись-ка ты, подруга, спать. На сегодня с тебя хватит. А завтра утром все порешаем.
Вернувшийся с перекура Сергей Сергеевич обнаружил, что свет в купе уже погашен, а девушки спят. Потоптавшись немного и махнув рукой он полез на свою верхнюю полку, поворочался там немного и затих.
Оля посмотрела на Зину: та, действительно, уснула. События бурного дня утомили ее, погрузив в спасительный сон. Косы разметались по подушке, на щеках выступил бледный румянец.
Глядя на ее сон, успокоилась и Оля. Но долго лежала еще в темноте без сна, наблюдая как по купе мелькают огни проносившихся мимо поездов и станционных фонарей.
Уже под утро она проснулась. Была какая-то станция, поезд стоял. Дверь в купе тихо открылась, в сером свете раннего утра вошла тихо девушка. Осмотрелась, сноровисто забросила на багажную полку чемодан, вышла в коридор и энергично помахала кому-то рукой. Подошел проводник, они зашептались.
- А я говорю, не положено в это время, спят еще все. Вот утром проснетесь и чаю попьете. Моду взяли, людей будить! Дома не кормили вас, что ли?
- Не Ваше дело, кто меня кормил, а кто нет! Продрожала на перроне, зуб на зуб не попадает. Что Вам чаю жалко, что ли? Титан горячий, я проверила!
- Поговори еще у меня, проверяльщица! Сказано – ложись! Не нарушай порядок!
- Слышь, дядя. Возмущенный тихий голос ее стал тише и в нем появились «мурлыкающие нотки».
- Ну, неужели тебе сложно стакан чаю девушке дать? А девушка понятливая, не обидит.
И она быстро сунула в нагрудный карман проводника купюру.
- Ладно. Сразу «потеплел» он: - Сейчас принесу.
- И сахару не забудь! И печенья!
- А не много ли ты хочешь?
- Не много. Я тебе достаточно отвалила. Чтобы и тебе на чай и печенье осталось.
Проводник вздохнул, удрученно покачал головой и ушел. Новая попутчица с довольным видом уселась на край Зининой кровати. Видимо, ждать чай. Зина ничего не слышала, она спала. Ольга тоже поспешно прикрыла глаза: неудобно смотреть на человека, когда ему хочется кушать.
Утром ее разбудил разговор и смех. Зина сидела, поджав ноги под себя и слушала новую попутчицу, с интересом ту разглядывая, ее глаза блестели. Новая девушка, вальяжно расположившись у Зины в ногах, вела разговор с Сергеем Сергеевичем. На ней был цветастый атласный халат и бархатные шлепанцы с меховым помпонами. Хоть и слегка помятая, но сложная прическа, заправленная в сетку для волос, служила обрамлением симпатичному личику.
- Вот не скажите, Сергей Сергеевич. Не все от образования зависит. Иные и без диплома, а очень неплохо по жизни устраиваются. Смекалку надо иметь. И хватку. Пробиваться уметь надо в жизни, лавировать, знакомства тоже не последнее дело. Это в наше время важнее бумажек. Иные и по три диплома имеют, а как были тетехами так ими и помирают.
- И где же это Вы, Людмила, стесняюсь спросить, «лавируете»?
- Не лавирую, а работаю. Не тунеядка, не бойтесь. Год в психушке санитаркой отпахала, а теперь на хлебозаводе. Работа не пыльная, платят хорошо, общежитие есть. Вот из отпуска еду, родителей навещала.
- Рад за Вас. Ну, а как у такой красивой девушки с личной жизнью? Ничего, что я спрашиваю? В голосе соседа с верхней полки слышались лукавые нотки.
- С этим делом пока не очень. Подходящего кандидата найти не могу. Ну, ничего… это временно.
- А что так? На хлебозаводе мужчины не работают?
- Да, ну Вы смеетесь, что ли?! Зачем мне эти работяги? Они мне на заводе надоели.
- А чем же они Вам не угодили? Вы кого в мужья-то хотите? Профессора?
- А может и профессора! Главное чтобы «перспективный» профессор был: с квартирой, машиной, дачей.. ну и так далее.
- Угу.. а за аспиранта, значит, не пойдете?
Людмила на секунду запнулась. Видно, слово «аспирант» было ей не знакомо. Но тут же уверенно продолжила:
- Могу и пойти. При соответствующей материальной базе. Мне все равно за кого. Главное, чтобы на людях с ним не стыдно было показаться, в гости сводить и жить чтобы было где. И жить с комфортом.
- Значит, у Вас уже все расписано, вся программа жизни вперед. Лукаво тянул Сергей Сергеевич.
- Да, а что такого? В наше время все надо планировать. И декрет у меня запланирован. Как рожу, так дома сяду. Пусть муж работает.
- Но ведь людям науки будет с Вами… немного некомфортно, Людмила. Они ценят девушек с образованием, там свой круг.
- Ойй, подумаешь! Ну, выйду за кого-нибудь другого. Главное, чтобы квартира была и родители на кухне не отсвечивали. Я посторонних в доме не люблю.
- А вот и Оля проснулась. Люда, это подруга моя, Оленька! Мы с ней на стройку в Сибирь ехали, а вот Сергей Сергеевич нас в Москву зовет. Не знаем, как и быть.
- Девчонки, да вы чего?! Люда аж подскочила: - Такой шанс выпадает. А вы – Сибирь! Да кому она нужна, ваша Сибирь?! Из одной провинции – в другую! Каменный век!
- Вот видите, подружки-красавицы, как столичная барышня рассуждает. И Вам, Ольга, если чтением увлекаетесь, призыв классика должен быть известен: « - В Москву!».
- Конечно, в Москву! Подхватила Людмила: - По магазинам пройдетесь! Оденетесь! К парикмахеру хорошему сходите. Будете выглядеть так, что родная мама при встрече не узнает! Меня как родня увидала - по фазе сдвинулась!
-Что сделала?! Округлила глаза от удивления Ольга.
- Да, неважно.. короче, от зависти чуть не удавилась! Еще бы! Мало ли я, что ли в очередях простояла, мало ли я знакомств нужных завела! Девчонки, знакомства в наше время - это все! Без них ничего не купить и не достать. Без блата в наше время - никуда!
- Без чего? Снова переспросила Ольга.
- Без "мохнатой лапы", значит. Ой, девчонки, вы еще столько новых словечек в Москве нахватаетесь! Это вам не провинция! Это столица! Культура!
- Это точно. Без культуры - никуда. Авторитетно подтвердил со своей полки Сергей Сергеевич и закашлялся.
В купе постучали и просунулась голова проводника: - Кхм, извиняюсь, конечно, но прошу всех проснувшихся умываться, чистить зубы и завтракать. Через час Москва.
- Ну, что, девушки? Решили что? А то сразу заберу и отвезу вас в отдел кадров. Меня машина ждет. Так как?
Зина и Оля переглянулись. Нафуфыренная, в нарядном платье, Людмила, снова взвилась: - Оййй, а Вы на машине? А куда? Может, подвезете?
- Не могу, дорогая, со мной еще будет товарищ, мест нет.
- А…
- А жена есть. Она меня и встречает.
- Повезло Вашей жене. Разочарованно протянула Людмила.
На вокзальный перрон она выпорхнула первой и, обернувшись, махнула им рукой: - Ну, пока, девчонки! Может еще и свидимся! Москва, она большая деревня! Если в метро не понравится, приходите к нам на хлебозавод, спросите Людмилу Свиридову! Ну, если я еще к тому времени буду там работать.
И, подмигнув подругам, подхватив чемодан, отправилась по перрону вперед, призывно виляя бедрами и охватывая оценивающим взглядом всех проходящих мимо мужчин.
Сергей Сергеевич свое слово сдержал. Оказался он довольно большим начальником. И оформили их быстро и общежитие дали сразу: комната хорошая, светлая, всего на четверых. Две девушки-проходчицы Серафима и Зоя и, стало быть, Оля с Зиной.
И закрутила их столичная жизнь… Даже Ольгу. Стоя в очередях, бегая по магазинам, рассматривая витрины и просто гуляя по улицам, думала Зина: хорошо, что они в Москву попали. Вся ее прошлая жизнь казалась ей далекой и ненастоящей. Быстрый темп жизни большого города, блеск столичных огней оглушил и ослепил ее. А была ли она, прошлая жизнь?
Работа в Метрострое была тяжелой, но платили хорошо. Хватало и на поесть и на хорошо одеться. А еще по знакомству бегала Зина мыть полы у московского старичка-профессора. Тот был одинокий: семью в войну разбросало, кого убили, кто пропал. Старик был добрый, относился к Зине хорошо: требовал мало, платил много.
- Зин, он тебя за дочь считает. Улыбаясь, сказала Серафима: - Повезло тебе с дедом. Он один совсем, так хоть ты приходишь, ему не так одиноко бывает. Может, тебе.. того? С ним фиктивный брак заключить? А что? Останешься профессорской вдовой, при квартире, при деньгах. Ты подумай.
- Да ну… Сим, неудобно как-то.. я не думала об этом.
- А ты подумай.
Как приехали в Москву, Зина написала матери письмо. Понимала, что та изводится. Написала кратко: едем в Сибирь на работу, пересадка в Москве, как доеду, напишу, как время будет. Не ищи меня, я взрослая, буду жить, как хочу. Вот так. И опустила конверт в почтовый ящик. Штемпель московский, Главпочтамт, обратного адреса нет. Ищи-свищи ветра в поле.
И долго потом еще ей не писала. Хотелось в своих чувствах утвердиться: надолго ли тут она, понравится ли ей и вообще… забыла ли Сашу.
Наконец, поняла. Надолго. Если не навсегда, то надолго, точно. И работа ей нравилась, хоть и тяжелая. Это, конечно, не на проходной целый день пропуска проверять. Первое время даже плакала, так уставала. Потом ничего.. привыкла. Но зато зарплата приличная. И в общежитии хорошо. Не родной дом, но все-таки.
Москва, ослепительно прекрасная, разом стирала все минусы. И Зина собралась написать матери второе письмо. Писала, что решила остаться в Москве, что устроилась прекрасно, что работает на заводе (метрострой благоразумно упоминать не стала), живет в общежитии и все у нее хорошо. И писать ей надо на Главпочтамт до востребования. Про Олю упоминать не стала. Незачем матери лишнее знать. И стала ждать ответного письма.
« - Здравствуй, доченька моя ненаглядная!» Писала ей в ответном долгожданном письме мать: - Как же рада я была, когда получила от тебя, наконец, вторую весточку! Как я за это время исстрадалась да измучалась. Сильно я переживала, когда ты уехала. Бросила родную мать на произвол судьбы. Ну, да ладно, если ты устроилась хорошо, то и я рада. Москва, наверное, город красивый. Столица, все-таки. Вот бы посмотреть. Хорошо, что ты себе обновок накупила. Сразу видно, что зарабатываешь хорошо. Рассказала нашей родне – все тебе привет передают, кланяются. Спрашивают, что это за завод такой, где находится. Многие хотят своих дочерей тоже в Москве пристроить. У тебя когда отпуск будет, доченька? Очень я соскучилась, ты бы хоть приехала в родные места, навестила мать».
« - Понятно, подумала про себя Зина: - злится, но виду не показывает. Знает, что тогда писать перестану. Адрес пытается выведать, где я работаю. Но это Вы, дорогая мамаша, не на ту нарвались. Я Вам в свою новую жизнь лезть не дам. Пока сама в ней не разберусь».
« - А еще, дорогая доченька, новости у нас: Савченко с учительницей своей «оформился». Чудно поступили, никого звать не стали. Просто тайком сходили вдвоем расписались и все. Сашкина родня, что ее на свадьбу не позвали, обиделась. Про учительскую родню ничего не знаю. В общем, они теперь муж и жена. В ее комнате живут. Ждут квартиру. Завод обещал».
« - Ну, вот и все. Не мой ты теперь, Сашенька. Навсегда мне тебя забыть придется.» Где-то глубоко внутри что-то внутри Зины тихо заныло… почти заплакало… на глаза навернулись слезы… Она так давно не плакала.
- Зин, случилось что? Что мать пишет? Спросила Ольга. Они были в комнате вдвоем, Ольга читала какую-то книжку, Зина – письмо.
- Все хорошо, Саша женился.
- Ясно. Ну, стоило ждать. Все к тому шло. Ты расстроилась?
- Я пойду, Оля, погуляю. Выходной, все-таки.
И она отправилась бродить по московским улицам. Сколько раз они ее спасали от мрачных дум и тоски. Вот, кажется, белый свет тебе не мил: или на работе не ладится, или прошлая жизнь вспомнилась. А тут приедешь в центр и пойдешь бродить: по Красной площади, по Арбату, по ГУМу или ЦУМу. Даже если денег на обновки нет. Съешь мороженого и легчает тебе. Вокруг народ интересный, приезжих много, москвичи нарядные гуляют, иностранцы группами с экскурсиями бегают.
Или к профессору завернешь: и приберешься и денег заработаешь.
- Как Вы поживаете Зиночка, деточка?
- Хорошо, Иван Данилович, хорошо.
- Не обижает никто?
- Ну, что Вы…
Но работа у профессора у нее скоро кончилась. Как-то заболела Зина, затемпературила. Попросила Зою: - Не сходишь разок? Оля не может, Сима тоже. Там всего делов - полы помыть.
- Схожу, конечно, о чем речь. Чернявая Зоя была «себе на уме». Вроде и с девчонками, а вроде и нет. Скрытная, быстрая, глазами зыркнет, улыбнется – как пасть оскалит, хищно как-то. Но делать нечего, дала ей профессорский адрес.
А через неделю Зойка заявила: - Увольняюсь, я девочки. Замуж выхожу.
- Вот это да! Удивились девчонки: - Ты когда успела? За кого?
- За Зининого профессора. Мы уже и заявление подали. Буду у него жить. Он меня пропишет. Так что, Зина, твое время там кончилось. Не сумела шанс свой использовать, зато я не прощелкала.
- Говорила я тебе, Зинка! Ну и дура ты! Эххх… Сокрушалась Сима.
- Отстань, Серафима! Заступалась за нее Оля: - Зачем ей этот старик? Что она с ним делать будет?
- Что делать? Наследство получать, что делать… Жить, как сыр в масле кататься – вот что делать! Трехкомнатная квартира в центре, машина с личным шофером, дача…. Эх!!!
- Там не только наследство, но пожилой больной человек. За ним уход нужен.
- Ой, нашла проблему! С такими деньжищами! Наняла бы домработницу, она бы за ним и ухаживала!
- Но он, все-таки, был бы мужем! А это и супружеские обязанности и … с человеком общаться надо, жить.
- Да чего с ним общаться?! Кашку ему сварила, кофе ему в кабинет принесла – и иди по магазинам гуляй. Остальное прислуга сделает. Да и сколько он проживет, мухомор этот…
- А «мухоморы» разные бывают, Сима. Некоторые и больше ста лет живут. И что тогда?
- Да ничего! Он лет через пять уже жену от домработницы отличить не сможет! В детство впадет! И будет он себе спокойно в инвалидном креслице сидеть. А молодая жена может спокойно по любовникам гулять. И никто ей худого слова не скажет.
- Как тебе не стыдно, Серафима!
- А чего тут стыдного?! Когда добро такое все равно пропадет! В деревне за копейки так напашешься! Насмотрелась я на мамку да на родню! Эх, Зина, жаль, что я тогда работала. А то бы сейчас профессорской женой была! Я-то думала, что ты его все-таки себе отхватишь, не хотела у подруги отбивать, а ты… Теперь все этой проныре досталось. Вот как надо свою жизнь обустраивать, учись!
