Кое-кто даже свистел вслед. Ши Юаньчжун опустил голову. Как же глупо было угодить в западню в собственном доме… Радовало лишь то, что хотя бы А-Мэй оставалась в безопасности. Вспомнив её заплаканные глаза, Ши Юаньчжун в очередной раз убедился в правильности своего решения: уж лучше девочке не видеть происходящего с её братом.
Что до остальных — он боялся даже загадывать. Конечно, Фэн Сяньцзян и Ли Хэйсинь были сильными заклинателями, но и лучшему мастеру Поднебесной не справиться с многочисленным врагом в одиночку; к тому же, Ли Хэйсинь пришлось защищать малышку А-Ин и безоружных А-Чжоу и Лю Инь, а Фэн Сяньцзян взял на себя слишком много и погнался за людьми клана Тан, будучи раненым — пусть и не так тяжело, как свой глава.
Если Тан Чжао не солгал о «перебитых», в их числе с наибольшей вероятностью могли оказаться Чжу Лин и Фань Хэн. Самые неискушённые бойцы, они подвергли себя большой опасности, присоединившись к сражению и, как бы ни было больно это признавать, почти не имели шансов против опытных заклинателей. Судьба же слуг, за исключением А-Чжоу, и вовсе оставалась покрытой мраком…
Впереди показались высокие резные ворота с гордо восседавшим на них каменным драконом. Сразу под драконом красовалась массивная табличка с надписью «Лунтанъянь»4. То было родовое гнездо семьи Тан.
Ворота распахнулись, и прибывшим открылся захватывающий вид: на десятки цинов5 вокруг простирались живописные сады, залитые лунным светом; в водоёмах цвели лотосы и плескались пятнистые карпы. К многочисленным домам и павильонам вели сотни дорожек, выложенных белым камнем. Часть восточной стороны имения занимала просторная площадка, окружённая несколькими постройками. Это, как догадался Ши Юаньчжун, были комнаты учеников и тренировочное поле.
С северной стороны, в нескольких сотнях шагов от ворот возвышался богатый каменный дом, похожий на дворец. Туда-то заклинатели и отправились, но, не дойдя до главной лестницы, свернули к одному из пристроев и оказались в полупустом зале. Руки, крепко державшие Ши Юаньчжуна, наконец разжались, и он в изнеможении опустился на холодный пол. Тан Чжао велел дежурившему слуге доложить об их прибытии — тот послушно кивнул и выбежал прочь. На время воцарилась тишина.
Совсем скоро в соседнем коридоре вновь зазвучали шаги. Все присутствующие как один подобрались и замерли в ожидании чего-то — или кого-то — важного. Двери распахнулись.
В зал неспешно вошёл статный мужчина в одеяниях цвета цин6, расшитых золотом. Он держался легко, но несколько высокомерно; в глазах его отчётливо читалось снисхождение. Слуги поспешили упасть на колени; знатные господа ограничились почтительным поклоном. Теперь уже не оставалось сомнений в том, кем он является.
Тан Чжао заговорил первым:
— Подчинённый приветствует главу клана Тан и просит прощения за задержку. Некоторые обстоятельства…
— Не нужно, — махнул рукой Тан Сюаньлин и пристально посмотрел на Ши Юаньчжуна. — Это, я полагаю, глава клана Ши?
Тот молчал. Тан Чжао вышел вперёд и поспешил объясниться. За успех этого дела он отвечал своей репутацией перед главой Тан, а клан Ши и без того успел доставить ему хлопот.
— Глава клана Ши воспротивился нашему приглашению и был ранен в результате некоторых…разногласий. Вероятно, у него мог повредиться рассудок…
— Я не сумасшедший, — холодно отрезал Ши Юаньчжун и с вызовом посмотрел на Тан Сюаньлина. По правде говоря, на фоне этого человека он чувствовал себя жалкой мошкой перед царственным драконом, но никакие обстоятельства не умаляли подлости поступка клана Тан — а значит, ему было, что предъявить.
Спокойно встретив этот враждебный взгляд, Тан Сюаньлин кивнул.
— Что ж, тогда я рад приветствовать вас в Яньванху в качестве гостя. Жаль, что наша первая встреча состоялась при таких обстоятельствах, но вы не вняли предостережению, за что и поплатились.
— Глава клана Тан, — с ядовитой усмешкой отозвался Ши Юаньчжун, — вы хотели сказать, «в качестве пленника»? Или гостей в Яньванху встречают вспарыванием животов, а потом ставят на колени перед хозяевами?
Вместе с силами он потерял всякое терпение и сейчас до ужаса напоминал Фэн Сяньцзяна. Проведя с человеком много лет, невозможно не перенять его привычек, поведения, фраз — но, к сожалению, в нынешней ситуации это мало помогало. Вот присутствие самого Фэн Сяньцзяна пришлось бы как нельзя кстати. А, хотя… Ши Юаньчжун отогнал эту мысль. Нет, не нужно. Уж лучше он один будет расхлёбывать последствия своей нерешительности.
Тан Сюаньлин слегка улыбнулся, словно только что увидел потешного младенца, лепечущего что-то на своём особом, детском наречии. Пламя свечей отразилось в его лисьих глазах, и те стали похожими на два кусочка янтаря.
— Ни в коем случае. Яньванху прекрасный город, приютивший множество страждущих. Не стоит выражаться о нём подобным образом.
— Тогда почему господа из этого прекрасного города не чураются таких дурных поступков?
— О каких дурных поступках вы ведёте речь? — презрительно хмыкнул глава Тан, прохаживаясь по залу. — Вы считаете, что я дурно поступил, поприветствовав вас в Фэнхуане и предложив своё покровительство; дурно поступил, дважды послав к вам людей для переговоров — или же вы считаете дурным поступком то, что я приказал в любом случае сохранить вам жизнь?
Ши Юаньчжун опешил. Такой наглости и высокомерия он не ожидал даже от Тан Сюаньлина.
— Глава клана Тан, но под вашим предложением покровительства скрывалась корысть! Люди, которых вы прислали, едва не убили нас!
— Никакой корысти, глава Ши. Я лишь хотел вернуть то, что принадлежало и должно принадлежать моему клану, а вы подвернулись мне под руку. Так знайте же, глава клана Ши: тягаться с кланом Тан было самым опрометчивым решением в вашей жизни, потому что он будет расти и процветать, а вы появились из ниоткуда и сгинете в никуда.
— В погоне за своей целью вы готовы идти по головам невинных людей, — с ожесточением произнёс Ши Юаньчжун. — Стремясь к власти и могуществу клан Тан забывает о человечности.
— О, не сомневайтесь, — хохотнул Тан Сюаньлин, — я человечен, более чем — а вот вам многому бы не мешало научиться. При ином раскладе я мог стать вашим наставником, но вы сами оттолкнули протянутую руку.
— Я не хочу принимать руки, если в ней зажат кинжал, обращённый против меня!
Тан Сюаньлин вздохнул. Ему начинало надоедать пустое упрямство этого человека. Он наклонился к лицу главы клана Ши и, глядя ему прямо в глаза, чётко произнёс.
— Если вовремя не поставить людей на место, они начинают забываться и мнить о себе слишком много, поэтому я предпочту наказать одного, чтобы убедить сотню7. Порой бывает достаточно всего одного примера — им вы и станете.
С этими словами он развернулся и вышел из зала.
…но через мгновение туда втащили упирающегося Чжу Лина.
Это было похоже на внезапную оплеуху. Широко раскрыв глаза, Ши Юаньчжун попытался вскочить с места, но тут же оказался грубо прижат к полу. Чжу Лин заметил его и затрепыхался ещё больше. Выглядел он ужасно: половина лица и один глаз заплыли от удара, одежда изорвана в клочья, на теле множество мелких ран. При виде главы клана в глазах Чжу Лина вспыхнул — и тут же погас — огонёк, но он не прекращал попыток высвободиться, за что получил ногой в живот от одного из заклинателей.
Ши Юаньчжун узнал его. Это был Гань Сун — тот юноша, который повздорил с Фэн Сяньцзяном и спровоцировал потасовку, перешедшую в жестокую схватку. Теперь же Гань Сун, чувствуя свою безнаказанность, разошёлся и несколько раз ударил Чжу Лина в живот, а потом повторил это снова и снова… Тан Чжао бесстрастно лицезрел избиение.
— А-Лин! — похолодев от ужаса, вскрикнул Ши Юаньчжун и начал отчаянно вырываться из рук своих стражей. — Перестаньте! Отпустите его!
Никто из старших не сказал ни слова. Главе Ши только и оставалось, что бессильно наблюдать, как его ученик вздрагивает под ударами. Чжу Лин с ненавистью посмотрел на своего мучителя и тяжело закашлялся. По его подбородку потекла тонкая красная струйка. Несколько капель упало на пол.
В следующий же миг на светлые одежды Гань Суна метко прилетел кровавый плевок. Юноша поражённо замер, а потом отвесил Чжу Лину увесистую пощёчину.
— Собака! Как ты смеешь!
— Сам собака… — прохрипел Чжу Лин.
— А-Лин, хватит!
— Я научу тебя манерам, паршивая тварь! — ещё пуще разъярился Гань Сун и вновь ударил его по лицу. Ши Юаньчжун не выдержал:
— Господин Тан, прекратите это! Чжу Лин всего лишь младший ученик, он не несёт ответственности за мои ошибки! Я сам понесу наказание!
— Достаточно. Уведите, — коротко бросил Тан Чжао, прерывая представление. — Глава Ши, если вы продолжите в том же духе — рана раскроется и вы умрёте от потери крови.
Он остался доволен произведённым эффектом. После увиденного Ши Юаньчжун разом растерял весь свой запал и казался совершенно разбитым — он опустил голову, поник и сгорбился. Теперь пришла пора взяться за основание рыболовной сети8.
Чжу Лина вывели; вместе с ним, по приказу Тан Чжао, вышли и другие заклинатели. В зале осталось четыре человека, считая ещё двоих стражей. Выждав паузу, Тан Чжао присел напротив пленника и мягко сказал:
— Я видел, как вы покидали Байхэюань с девочкой, а наутро вернулись уже без неё. Полагаю, это была ваша сестра, которую вы не захотели подвергать опасности и спрятали в надёжном месте? К примеру, у ваших родственников…
Сердце Ши Юаньчжуна пропустило удар. Увидев Чжу Лина, он начал лихорадочно продумывать — пусть и несбыточный — план освобождения и побега, но когда Тан Чжао заговорил об А-Мэй, все мысли разом улетучились и в голове осталась лишь гудящая пустота.
— Вижу, моя догадка оказалась верна, — не дожидаясь ответа, продолжил Тан Чжао.
— Какое вам до неё дело? — севшим голосом пробормотал Ши Юаньчжун и попытался перевести тему. — Вы говорили о том, что часть моих людей отправлена в Ханьшоу в качестве пленников, но я видел только Чжу Лина. Где остальные?
— Глава клана Ши, неужели мне придётся тащить сюда всех пленных для того, чтобы убедить вас в правдивости своих слов? Или, может, вы хотите прогуляться до темниц и удостовериться лично? Это можно устроить.
— А Фэн Сяньцзян? Он здесь?
Тан Чжао отрицательно помотал головой:
— Как выяснилось, его здесь и в помине не было, — и тут же предупредил. — Но не спешите обвинять меня во лжи: я и сам узнал об этом только сейчас. Будем надеяться, что наш дорогой друг всё же найдётся и посетит Яньванху, а уж мы позаботимся о радушном приёме.
— Радушный приём, значит?
Чужой голос эхом отскочил от стен зала и просочился, казалось, в самые дальние уголки разума. Ши Юаньчжун вздрогнул и резко обернулся — рядом не было никого. Двое приставленных для охраны воинов клана Тан, обнажив мечи, заозирались по сторонам; Тан Чжао же и ухом не повёл.
— Да я просто сгораю от нетерпения!
...
1 «Каждому парусу попутный ветер» — как корабль под всеми парусами; никаких препятствий; всё прекрасно, благополучно.
2 Игра слов: «ветер» в китайском языке абсолютно созвучен фамилии Фэн.
3 Навершие — часть рукояти меча, противоположная клинку.
4 Название образовано путём соединения иероглифов «лун» — «дракон», «тан» — фамилия Тан, также «вольный, дикий» и «янь» — первый иероглиф в названии города Яньванху, также «камень, скала».
5 Цин — традиционная китайская мера площади ? 6, 667 га
6 Цин — традиционный для Китая оттенок зелёного и голубого. Символизирует весну и восток.
7 «Наказал одного, уговорил сто» — чтобы другим неповадно было; наказать в пример многим.
8 «Если взяться за основание рыболовной сети, то все ячейки раскроются» — начать с главного; найти основное звено.
Раздался лёгкий хлопок в ладоши, и все свечи разом погасли, погрузив присутствующих в густой сумрак. Представление началось.
— Что за глупые игры? — холодно произнёс Тан Чжао. — Раз уж ты здесь — выйди и покажись, а не прячься в тени, словно трусливый воришка.
Это были его последние слова. В следующий миг шеи Тан Чжао коснулось лезвие меча и, прежде чем он успел издать хоть один звук, рассекло ему горло. Тело заклинателя мешком повалилось на пол.
Стражи, охранявшие Ши Юаньчжуна, бросились к дверям, но в шаге от них замерли и попятились назад. Путь к спасению отрезала чёрная тень, от которой исходили волны такой разрушительной ярости, что даже главе Ши, оставшемуся сидеть посреди зала, стало не по себе. Один из стражей растерялся и запустил в тень бумажным талисманом, за что сразу же поплатился: письмена на талисмане, слабо перелившись золотистым светом, погасли; воздух разрезал свист оружия, а после послышался мерный раскатистый звук, будто что-то круглое и твёрдое прокатилось по полу. Талисман загорелся, и, пока тлели и обугливались обрывки бумаги, неизвестный расправился со вторым противником.
Наконец хрипы умирающих стихли, и воцарилось недолгое молчание. Пленник и убийца остались один на один. «Будь это другой человек, — подумал Ши Юаньчжун, — сейчас бы настал уже мой черёд», — но он сразу узнал этот голос, эти повадки и показное безрассудство, и осторожно позвал:
— Сюйчжи?
В ответ, словно только и дожидавшийся этого обращения, вспыхнул огонёк. Маленькое пламя заплясало на ладони Фэн Сяньцзяна, осветив его исказившееся лицо и запятнанные руки. Позади, в лужах собственной крови замерли изувеченные тела воинов клана Тан. Зрелище было не из приятных, а сам Фэн Сяньцзян в тусклом свете огня казался мстительным призраком, явившимся за возмездием, но хватило одного лишь взгляда на сгорбившуюся на полу фигуру, чтобы его гнев сменился беспокойством, а складки на лбу разгладились. Он опустился на колени рядом с Ши Юаньчжуном и, торопливо разрезав верёвки, обнял его за плечи.
— Как ты здесь оказался? — морщась от вновь нахлынувшей боли, пробормотал глава Ши.
— Под утро я вернулся в Байхэюань, — затараторил Фэн Сяньцзян, — но к тому времени там осталась только горстка людей клана Тан. После…любезного предостережения один из них признался, что пленников из нашего клана увезли в Яньванху, и тогда я начал искать дорогу в Ханьшоу. Скажу честно: добираться было нелегко — пришлось лететь целый день, да ещё и этот проклятый меч всё время пытался улизнуть из-под ног…
— Хорошо, хорошо, — поспешил прервать его Ши Юаньчжун, с тревогой посмотрев на двери. Казалось, те вот-вот отворятся. Времени на долгие разговоры не было.
— Да, прости, — спохватился Фэн Сяньцзян. — Пойдём скорее. Если повезёт — останемся незамеченными.
— Подожди, Чжу Лин тоже здесь. Долго он не протянет.
— Чжу Лин?
Лицо Фэн Сяньцзяна вытянулось. Конечно, такой исход был весьма и весьма предсказуем, но предполагать — одно, а знать наверняка — совсем другое. Пусть даже этот упрямый мальчишка сам подписал себе приговор, не послушавшись старших, его трогательная самоотверженность не могла не вызвать хоть капли уважения и сочувствия.
Однако теперь и без того непростая задача усложнялась в тысячи крат. Если поначалу Фэн Сяньцзяну везло, и он добрался до Лунтанъяня лишь немногим позже отряда Тан Чжао, благополучно проследив, как пленника провели от ворот и до дверей зала, то где искать Чжу Лина он не имел ни малейшего понятия. Что ж…
Что до остальных — он боялся даже загадывать. Конечно, Фэн Сяньцзян и Ли Хэйсинь были сильными заклинателями, но и лучшему мастеру Поднебесной не справиться с многочисленным врагом в одиночку; к тому же, Ли Хэйсинь пришлось защищать малышку А-Ин и безоружных А-Чжоу и Лю Инь, а Фэн Сяньцзян взял на себя слишком много и погнался за людьми клана Тан, будучи раненым — пусть и не так тяжело, как свой глава.
Если Тан Чжао не солгал о «перебитых», в их числе с наибольшей вероятностью могли оказаться Чжу Лин и Фань Хэн. Самые неискушённые бойцы, они подвергли себя большой опасности, присоединившись к сражению и, как бы ни было больно это признавать, почти не имели шансов против опытных заклинателей. Судьба же слуг, за исключением А-Чжоу, и вовсе оставалась покрытой мраком…
Впереди показались высокие резные ворота с гордо восседавшим на них каменным драконом. Сразу под драконом красовалась массивная табличка с надписью «Лунтанъянь»4. То было родовое гнездо семьи Тан.
Ворота распахнулись, и прибывшим открылся захватывающий вид: на десятки цинов5 вокруг простирались живописные сады, залитые лунным светом; в водоёмах цвели лотосы и плескались пятнистые карпы. К многочисленным домам и павильонам вели сотни дорожек, выложенных белым камнем. Часть восточной стороны имения занимала просторная площадка, окружённая несколькими постройками. Это, как догадался Ши Юаньчжун, были комнаты учеников и тренировочное поле.
С северной стороны, в нескольких сотнях шагов от ворот возвышался богатый каменный дом, похожий на дворец. Туда-то заклинатели и отправились, но, не дойдя до главной лестницы, свернули к одному из пристроев и оказались в полупустом зале. Руки, крепко державшие Ши Юаньчжуна, наконец разжались, и он в изнеможении опустился на холодный пол. Тан Чжао велел дежурившему слуге доложить об их прибытии — тот послушно кивнул и выбежал прочь. На время воцарилась тишина.
Совсем скоро в соседнем коридоре вновь зазвучали шаги. Все присутствующие как один подобрались и замерли в ожидании чего-то — или кого-то — важного. Двери распахнулись.
В зал неспешно вошёл статный мужчина в одеяниях цвета цин6, расшитых золотом. Он держался легко, но несколько высокомерно; в глазах его отчётливо читалось снисхождение. Слуги поспешили упасть на колени; знатные господа ограничились почтительным поклоном. Теперь уже не оставалось сомнений в том, кем он является.
Тан Чжао заговорил первым:
— Подчинённый приветствует главу клана Тан и просит прощения за задержку. Некоторые обстоятельства…
— Не нужно, — махнул рукой Тан Сюаньлин и пристально посмотрел на Ши Юаньчжуна. — Это, я полагаю, глава клана Ши?
Тот молчал. Тан Чжао вышел вперёд и поспешил объясниться. За успех этого дела он отвечал своей репутацией перед главой Тан, а клан Ши и без того успел доставить ему хлопот.
— Глава клана Ши воспротивился нашему приглашению и был ранен в результате некоторых…разногласий. Вероятно, у него мог повредиться рассудок…
— Я не сумасшедший, — холодно отрезал Ши Юаньчжун и с вызовом посмотрел на Тан Сюаньлина. По правде говоря, на фоне этого человека он чувствовал себя жалкой мошкой перед царственным драконом, но никакие обстоятельства не умаляли подлости поступка клана Тан — а значит, ему было, что предъявить.
Спокойно встретив этот враждебный взгляд, Тан Сюаньлин кивнул.
— Что ж, тогда я рад приветствовать вас в Яньванху в качестве гостя. Жаль, что наша первая встреча состоялась при таких обстоятельствах, но вы не вняли предостережению, за что и поплатились.
— Глава клана Тан, — с ядовитой усмешкой отозвался Ши Юаньчжун, — вы хотели сказать, «в качестве пленника»? Или гостей в Яньванху встречают вспарыванием животов, а потом ставят на колени перед хозяевами?
Вместе с силами он потерял всякое терпение и сейчас до ужаса напоминал Фэн Сяньцзяна. Проведя с человеком много лет, невозможно не перенять его привычек, поведения, фраз — но, к сожалению, в нынешней ситуации это мало помогало. Вот присутствие самого Фэн Сяньцзяна пришлось бы как нельзя кстати. А, хотя… Ши Юаньчжун отогнал эту мысль. Нет, не нужно. Уж лучше он один будет расхлёбывать последствия своей нерешительности.
Тан Сюаньлин слегка улыбнулся, словно только что увидел потешного младенца, лепечущего что-то на своём особом, детском наречии. Пламя свечей отразилось в его лисьих глазах, и те стали похожими на два кусочка янтаря.
— Ни в коем случае. Яньванху прекрасный город, приютивший множество страждущих. Не стоит выражаться о нём подобным образом.
— Тогда почему господа из этого прекрасного города не чураются таких дурных поступков?
— О каких дурных поступках вы ведёте речь? — презрительно хмыкнул глава Тан, прохаживаясь по залу. — Вы считаете, что я дурно поступил, поприветствовав вас в Фэнхуане и предложив своё покровительство; дурно поступил, дважды послав к вам людей для переговоров — или же вы считаете дурным поступком то, что я приказал в любом случае сохранить вам жизнь?
Ши Юаньчжун опешил. Такой наглости и высокомерия он не ожидал даже от Тан Сюаньлина.
— Глава клана Тан, но под вашим предложением покровительства скрывалась корысть! Люди, которых вы прислали, едва не убили нас!
— Никакой корысти, глава Ши. Я лишь хотел вернуть то, что принадлежало и должно принадлежать моему клану, а вы подвернулись мне под руку. Так знайте же, глава клана Ши: тягаться с кланом Тан было самым опрометчивым решением в вашей жизни, потому что он будет расти и процветать, а вы появились из ниоткуда и сгинете в никуда.
— В погоне за своей целью вы готовы идти по головам невинных людей, — с ожесточением произнёс Ши Юаньчжун. — Стремясь к власти и могуществу клан Тан забывает о человечности.
— О, не сомневайтесь, — хохотнул Тан Сюаньлин, — я человечен, более чем — а вот вам многому бы не мешало научиться. При ином раскладе я мог стать вашим наставником, но вы сами оттолкнули протянутую руку.
— Я не хочу принимать руки, если в ней зажат кинжал, обращённый против меня!
Тан Сюаньлин вздохнул. Ему начинало надоедать пустое упрямство этого человека. Он наклонился к лицу главы клана Ши и, глядя ему прямо в глаза, чётко произнёс.
— Если вовремя не поставить людей на место, они начинают забываться и мнить о себе слишком много, поэтому я предпочту наказать одного, чтобы убедить сотню7. Порой бывает достаточно всего одного примера — им вы и станете.
С этими словами он развернулся и вышел из зала.
…но через мгновение туда втащили упирающегося Чжу Лина.
Это было похоже на внезапную оплеуху. Широко раскрыв глаза, Ши Юаньчжун попытался вскочить с места, но тут же оказался грубо прижат к полу. Чжу Лин заметил его и затрепыхался ещё больше. Выглядел он ужасно: половина лица и один глаз заплыли от удара, одежда изорвана в клочья, на теле множество мелких ран. При виде главы клана в глазах Чжу Лина вспыхнул — и тут же погас — огонёк, но он не прекращал попыток высвободиться, за что получил ногой в живот от одного из заклинателей.
Ши Юаньчжун узнал его. Это был Гань Сун — тот юноша, который повздорил с Фэн Сяньцзяном и спровоцировал потасовку, перешедшую в жестокую схватку. Теперь же Гань Сун, чувствуя свою безнаказанность, разошёлся и несколько раз ударил Чжу Лина в живот, а потом повторил это снова и снова… Тан Чжао бесстрастно лицезрел избиение.
— А-Лин! — похолодев от ужаса, вскрикнул Ши Юаньчжун и начал отчаянно вырываться из рук своих стражей. — Перестаньте! Отпустите его!
Никто из старших не сказал ни слова. Главе Ши только и оставалось, что бессильно наблюдать, как его ученик вздрагивает под ударами. Чжу Лин с ненавистью посмотрел на своего мучителя и тяжело закашлялся. По его подбородку потекла тонкая красная струйка. Несколько капель упало на пол.
В следующий же миг на светлые одежды Гань Суна метко прилетел кровавый плевок. Юноша поражённо замер, а потом отвесил Чжу Лину увесистую пощёчину.
— Собака! Как ты смеешь!
— Сам собака… — прохрипел Чжу Лин.
— А-Лин, хватит!
— Я научу тебя манерам, паршивая тварь! — ещё пуще разъярился Гань Сун и вновь ударил его по лицу. Ши Юаньчжун не выдержал:
— Господин Тан, прекратите это! Чжу Лин всего лишь младший ученик, он не несёт ответственности за мои ошибки! Я сам понесу наказание!
— Достаточно. Уведите, — коротко бросил Тан Чжао, прерывая представление. — Глава Ши, если вы продолжите в том же духе — рана раскроется и вы умрёте от потери крови.
Он остался доволен произведённым эффектом. После увиденного Ши Юаньчжун разом растерял весь свой запал и казался совершенно разбитым — он опустил голову, поник и сгорбился. Теперь пришла пора взяться за основание рыболовной сети8.
Чжу Лина вывели; вместе с ним, по приказу Тан Чжао, вышли и другие заклинатели. В зале осталось четыре человека, считая ещё двоих стражей. Выждав паузу, Тан Чжао присел напротив пленника и мягко сказал:
— Я видел, как вы покидали Байхэюань с девочкой, а наутро вернулись уже без неё. Полагаю, это была ваша сестра, которую вы не захотели подвергать опасности и спрятали в надёжном месте? К примеру, у ваших родственников…
Сердце Ши Юаньчжуна пропустило удар. Увидев Чжу Лина, он начал лихорадочно продумывать — пусть и несбыточный — план освобождения и побега, но когда Тан Чжао заговорил об А-Мэй, все мысли разом улетучились и в голове осталась лишь гудящая пустота.
— Вижу, моя догадка оказалась верна, — не дожидаясь ответа, продолжил Тан Чжао.
— Какое вам до неё дело? — севшим голосом пробормотал Ши Юаньчжун и попытался перевести тему. — Вы говорили о том, что часть моих людей отправлена в Ханьшоу в качестве пленников, но я видел только Чжу Лина. Где остальные?
— Глава клана Ши, неужели мне придётся тащить сюда всех пленных для того, чтобы убедить вас в правдивости своих слов? Или, может, вы хотите прогуляться до темниц и удостовериться лично? Это можно устроить.
— А Фэн Сяньцзян? Он здесь?
Тан Чжао отрицательно помотал головой:
— Как выяснилось, его здесь и в помине не было, — и тут же предупредил. — Но не спешите обвинять меня во лжи: я и сам узнал об этом только сейчас. Будем надеяться, что наш дорогой друг всё же найдётся и посетит Яньванху, а уж мы позаботимся о радушном приёме.
— Радушный приём, значит?
Чужой голос эхом отскочил от стен зала и просочился, казалось, в самые дальние уголки разума. Ши Юаньчжун вздрогнул и резко обернулся — рядом не было никого. Двое приставленных для охраны воинов клана Тан, обнажив мечи, заозирались по сторонам; Тан Чжао же и ухом не повёл.
— Да я просто сгораю от нетерпения!
...
1 «Каждому парусу попутный ветер» — как корабль под всеми парусами; никаких препятствий; всё прекрасно, благополучно.
2 Игра слов: «ветер» в китайском языке абсолютно созвучен фамилии Фэн.
3 Навершие — часть рукояти меча, противоположная клинку.
4 Название образовано путём соединения иероглифов «лун» — «дракон», «тан» — фамилия Тан, также «вольный, дикий» и «янь» — первый иероглиф в названии города Яньванху, также «камень, скала».
5 Цин — традиционная китайская мера площади ? 6, 667 га
6 Цин — традиционный для Китая оттенок зелёного и голубого. Символизирует весну и восток.
7 «Наказал одного, уговорил сто» — чтобы другим неповадно было; наказать в пример многим.
8 «Если взяться за основание рыболовной сети, то все ячейки раскроются» — начать с главного; найти основное звено.
Глава 8. Бескрылый феникс
Раздался лёгкий хлопок в ладоши, и все свечи разом погасли, погрузив присутствующих в густой сумрак. Представление началось.
— Что за глупые игры? — холодно произнёс Тан Чжао. — Раз уж ты здесь — выйди и покажись, а не прячься в тени, словно трусливый воришка.
Это были его последние слова. В следующий миг шеи Тан Чжао коснулось лезвие меча и, прежде чем он успел издать хоть один звук, рассекло ему горло. Тело заклинателя мешком повалилось на пол.
Стражи, охранявшие Ши Юаньчжуна, бросились к дверям, но в шаге от них замерли и попятились назад. Путь к спасению отрезала чёрная тень, от которой исходили волны такой разрушительной ярости, что даже главе Ши, оставшемуся сидеть посреди зала, стало не по себе. Один из стражей растерялся и запустил в тень бумажным талисманом, за что сразу же поплатился: письмена на талисмане, слабо перелившись золотистым светом, погасли; воздух разрезал свист оружия, а после послышался мерный раскатистый звук, будто что-то круглое и твёрдое прокатилось по полу. Талисман загорелся, и, пока тлели и обугливались обрывки бумаги, неизвестный расправился со вторым противником.
Наконец хрипы умирающих стихли, и воцарилось недолгое молчание. Пленник и убийца остались один на один. «Будь это другой человек, — подумал Ши Юаньчжун, — сейчас бы настал уже мой черёд», — но он сразу узнал этот голос, эти повадки и показное безрассудство, и осторожно позвал:
— Сюйчжи?
В ответ, словно только и дожидавшийся этого обращения, вспыхнул огонёк. Маленькое пламя заплясало на ладони Фэн Сяньцзяна, осветив его исказившееся лицо и запятнанные руки. Позади, в лужах собственной крови замерли изувеченные тела воинов клана Тан. Зрелище было не из приятных, а сам Фэн Сяньцзян в тусклом свете огня казался мстительным призраком, явившимся за возмездием, но хватило одного лишь взгляда на сгорбившуюся на полу фигуру, чтобы его гнев сменился беспокойством, а складки на лбу разгладились. Он опустился на колени рядом с Ши Юаньчжуном и, торопливо разрезав верёвки, обнял его за плечи.
— Как ты здесь оказался? — морщась от вновь нахлынувшей боли, пробормотал глава Ши.
— Под утро я вернулся в Байхэюань, — затараторил Фэн Сяньцзян, — но к тому времени там осталась только горстка людей клана Тан. После…любезного предостережения один из них признался, что пленников из нашего клана увезли в Яньванху, и тогда я начал искать дорогу в Ханьшоу. Скажу честно: добираться было нелегко — пришлось лететь целый день, да ещё и этот проклятый меч всё время пытался улизнуть из-под ног…
— Хорошо, хорошо, — поспешил прервать его Ши Юаньчжун, с тревогой посмотрев на двери. Казалось, те вот-вот отворятся. Времени на долгие разговоры не было.
— Да, прости, — спохватился Фэн Сяньцзян. — Пойдём скорее. Если повезёт — останемся незамеченными.
— Подожди, Чжу Лин тоже здесь. Долго он не протянет.
— Чжу Лин?
Лицо Фэн Сяньцзяна вытянулось. Конечно, такой исход был весьма и весьма предсказуем, но предполагать — одно, а знать наверняка — совсем другое. Пусть даже этот упрямый мальчишка сам подписал себе приговор, не послушавшись старших, его трогательная самоотверженность не могла не вызвать хоть капли уважения и сочувствия.
Однако теперь и без того непростая задача усложнялась в тысячи крат. Если поначалу Фэн Сяньцзяну везло, и он добрался до Лунтанъяня лишь немногим позже отряда Тан Чжао, благополучно проследив, как пленника провели от ворот и до дверей зала, то где искать Чжу Лина он не имел ни малейшего понятия. Что ж…
