Белобрысый поднял бессознательного Меллота:
- Он не боец на сегодня. Отнесу в лазарет, - он посмотрел на истекающую кровью де-вушку. - Да и ты еле держишься, Кьяра. Тебе тоже нужно в лазарет.
Поднявшись на ноги, тифлингесса достала один из свитков, запасенных для битвы с Мэб. Не волшебное лечение, но прибавилось сил и выносливости, и до лазарета она уже шла твердым шагом, в отличие от Задара, который ковылял, опираясь о стену.
Хатаэ сосредоточенно жестикулировала над телом Арума. Ученики драконида, пря-тавшиеся в подсобке, дрожали в углу. Эридан жестами показал им, что нужна перевязка, и они безмолвно повиновались.
Короля и гвардейцев разоблачили. Белобрысый кивнул на раны девушки и сказал:
- Лучше тебе остаться.
Она отрицательно помотала головой, вытащила из сумки баночку с мазью и сама, по-могая лекарям, замазала несколько ранок.
- Ты все равно не послушаешь, так ведь?
- Да.
Эльф вздохнул, натянул поддоспешник и броню, затем кивнул забинтованному Задару, чтобы шел с ним. Кьяра двинулась следом, радуясь, что не пришлось долго ругаться и выяс-нять отношения. Она пойдет дальше и точка. Это не обсуждается.
Они вернулись в тронный зал. Костер, сложенный из останков Лемифинви, погас сам собой и теперь курился черным дымком, даже толком не опалив останки.
- Не надо поджигать мой дворец, - нахмурился Эридан.
Тифлингесса фыркнула и дернула хвостом:
- Ты же его убил, а он воскрес и, более того, раздвоился.
- Да вот он, - альбинос указал на моток лиан в форме человеческой фигуры, заметно более вялый, чем остальные. - Откуда ж он воскрес? Это что-то, что выглядит, как он. Еще розовый любит болтать. Эти же немые как рыбы.
Чародейка задумалась. Пожалуй, в его словах было рациональное зерно. Это были ка-кие-то марионетки, а не сам Лемифинви.
Из разбитого окна донесся шум сражения. Гвардия была в беде. Кьяра попыталась пре-вратиться в дракона, но кровь упрямо не слушалась. Видимо, та красавица убила драконий облик. Чертова богиня, нет от нее никакого прока, как и от ее подарочка.
Эридан тоже услышал шум бойни. Подбежал к дверям, толкнул изо всей силы. Дерево скрипнуло, створки не шелохнулись. Кто-то заблокировал с другой стороны. Эридан высунулся из окна, звуки стали ближе, но по-прежнему ничего не было видно, слишком неудобный ракурс. Кьяра прикинула размер оконного проема и скомандовала, превращаясь в гигантского орла.
- Цепляйтесь за меня.
Эльфы уцепились за пернатую шею, и Кьяра вылетела через окно. Внизу, на карнизе действительно кипел бой. Гвардейцы отчаянно сражались с рыцарями в ледяных доспехах, и деревянный пол уже успел пропитаться кровью. Гигантский орел пошел на снижение. Краем глаза она заметила в небе огромную тень, а следом - услышала душераздирающий клекот. Повернула голову на звук - прямо на нее летела черная птица, окутанная фиолетовым сияни-ем. Тифлингесса мгновенно узнала ее. Что ж, это рано или поздно должно было случиться, но сейчас, в полете, она была слишком уязвима. Чародейка продолжила снижаться, надеясь успеть приземлиться прежде, чем птица нападет… Резкая боль, разметавшиеся перья, и Кьяра почувствовала, как птичий облик испустил дух. Задар охнул, падая вниз, девушка уцепилась за его руку, пытаясь как-то удержать их обоих в небе, но он такой тяжелый. В голове лихора-дочные мысли: “Эта птица нас сейчас сожрет… Как же Эридан… Руки заняты, колдовать не могу…”. Птица медлила со вторым ударом. Повернув голову, увидела как она мечется в небе, словно пытаясь кого-то скинуть. Красная искорка среди черных перьев. Эридан.
Кьяра отчаянно пыталась затормозить падение, и ей это почти удалось. Задар рухнул на землю, но удар был несильным, и он быстро вскочил на ноги, выхватив клинки. Девушка плавно приземлилась в самую гущу сражения. Справа от нее пылал жаром огненный клинок Сехтена, врубаясь в ледяные доспехи, слева - золотая искорка Элледина. Левая рука безвольно повисла, доспехи влажные от крови, но эльф продолжал яростно сражаться. Чародейка огляделась. Нужно было колдовать очень аккуратно, чтобы не задеть своих. Электрические разряды с шумом врезались в толпу ледяных рыцарей, насквозь прошивая доспехи и плоть, но замертво упал только один. Какие же крепкие! Сверху их периодически накрывала огромная тень. Птица продолжала кружить в воздухе, пытаясь скинуть белобрысого.
Гвардейцы, словно волки, почуявшие больных и слабых в стаде врага, накинулись на тех, кого поразила молния. Корлиан подрезал сухожилия здоровяку, на две головы выше брюнета, и тот как подкошенный рухнул к его ногам. Фирик, вошедший в клинч с противни-ком, двумя ударами латной перчатки превратил лицо ледяного в багрово-черное месиво. Дефераер долго кружил вокруг своего оппонента, слишком острожного, чтобы нарочно подставиться под удар палаша. Их дуэль завершилась хрипами рыцаря, из перебитого горла хлестала кровь. Суман уничтожил еще одного, и так одномоментно они значительно прореди-ли вражеский отряд. Щелкнула спущенная тетива, и Фирик рухнул на труп врага с торчащей из тела стрелой. Слева раздался стон, и Кьяра увидел, как обмяк Элледин, оседая на пол, а над ним навис ледяной рыцарь с перекошенным от ярости лицом. Птица приземлилась на крышу волчьего загона, рухнула на спину и принялась кататься, пытаясь раздавить Эридана.
Несколько рыцарей начали опасно сближаться с Сехтеном. Кьяра отпугнула их мощ-ным взрывом огненного шара, и теперь все трое были заняты борьбой с пламенем. Сехтен как-нибудь выдюжит. Ее беспокоили две вещи: птица, скинувшая-таки со спины альбиноса и нависшая над ним, словно гора мертвой плоти, и рыцарь, вставший над Элледином. Промед-ление могло стоить жизни им обоим, поэтому тифлингесса швырнула в нежить шарик сырой магии, желая отвлечь от белобрысого. Краем глаза девушка увидела голубую вспышку, и противник Элледина рухнул. Молодец, Анеркаш!
Распушив перья на полуистлевшем черепе, мертвый феникс нанес мощный удар клю-вом прямо в покрытый узорами нагрудник. Эльфа опрокинуло на спину, и Кьяра среагировала моментально. Из мертвых глаз брызнули кровь и слизь, огромная туша конвульсивно дернулась и распалась на кучу гниющей плоти. Чародейка метнулась к упавшему эльфу, тот медленно приподнялся, ощупывая отверстие в нагрудной пластине.
- Ты в порядке? - спросила Кьяра.
- Доспех пострадал сильнее меня, - успокоил ее Эридан.
“О ранах потом, сначала надо выиграть битву”, - подумала чародейка, спархивая с крыши. Ее магические силы почти иссякли, жезл поглощения был пустым, и что делать дальше она не знала, но битва была еще не проиграна, гвардейцы все еще отчаянно сражались, и рыцари валились с ног под их напором. Зависнув над полем брани, Кьяра прибегнула к самой простой и слабой магии. Снаряды пламени срывались с ее пальцев и врезались во врагов, разбрасывая искры и брызги талого льда, не убивая, но выводя противника из равновесия, а там уже хищная стая гвардейцев окружала и ломала сопротивление опаленных врагов. Двуручник Сехтена, этот пылающий факел, который чуть не прикончил Эридана на коронации, оставил груды искалеченных тел, ему вторила золотая вспышка солнечного клинка и оглушительные раскаты грома ударов Дефераера.
Последний противник упал, сраженный рапирой Вонтара, нырнувшей между пласти-нами брони, и звуки боя затихли. Тяжело дыша, гвардейцы переглянулись между собой, словно не веря, что они остались живы. Тишина показалась Кьяре оглушительной. Сехтен вложил меч в ножны. Дефераер, тяжело дыша, оперся на палаш. Держался он, видимо, на одном самомнении. Задар помог Анеркашу вытащить полы плаща из-под вражеского тела, бедному волшебнику не хватало силенок. Арадрив и Каленгил оттащили стонущего от боли Фирика, из которого все еще торчала стрела. Удалить ее - работа лекарей. Вонтар, присел на труп, очищая рапиру от крови. Эридан отнес в сторону бессознательного Элледина, укрыл плащом с заботливостью наседки. Кьяра увидела Корлиана, израненного, но живого, опираю-щегося о стену Ятара, Сумана, жадно пьющего из фляги. Лицо Лаемара было похоже на кровавую маску. Он бродил между трупов и словно что-то искал. Наконец остановился и склонил голову с грустью. Приземлившись рядом с ним, увидела тело гвардейца, сцепившееся с рыцарем в последней схватке. Серебристая челка, половина уха. Лафус был ловок и хитер, но смерть оказалась хитрее.
- Мы его воскресим, - тихо сказала тифлингесса, положив ладонь на плечо фиолетово-го, и тот молча кивнул.
“Если сами не умрем”, - подумала она, но не сказала вслух. Одна эта маленькая победа была настоящим чудом, а что будет дальше? Кьяра заставила себя не думать об этом.
Кьяра подошла к Эридану, тот озадаченно разглядывал отверстие в нагруднике, в кото-рое легко могло пройти два-три пальца. Узоры на доспехах искрили, то затухая, то судорожно загораясь. Магическая целостность была нарушена.
- Неоир будет недоволен, - пробормотал белобрысый, - если его не убили, конечно…
- Кого? Меня?!
Солнечный эльф, перепачканный кровью с ног до головы, с подбитым глазом, но живехонький, облокотился на рукоять двуручного молота.
- Только после вас, Величество… А на доспехи нужна заплата, только что-то мне под-сказывает, что времени ее сделать не будет…
Он подошел к белобрысому, сделал несколько хитрых пассов, и узоры погасли.
- Благодарю, - ответил альбинос, - ужасно отвлекало.
Девушка бросила красноречивый взгляд на прореху в нагруднике.
- Да, чувствую рану, - кивнул эльф, - но меня не сильно задело, кости целы, и дышать не больно.
- Нет, - помотала головой тифлингесса. - Вспомни видение. Давай отступим к лазарету? Тебя надо подлечить и остальных тоже.
Она осмотрела раненых, старательно отводя взгляд от тела Лафуса, заботливо выта-щенного из-под вражеских трупов. Краем глаза заметила, что к серебристому положили Джадрима. Несчастный лучник тоже не пережил боя.
Эридан объявил об отступлении к лазарету и приказал воинам взять арбалеты и по-больше боеприпасов к ним.
- Возможно, придется окопаться, - объяснил эльф, направляясь к кошмарке, которая уже изгрызла цепь и сделала несколько рытвин в полу. Он отстегнул ее, повел под уздцы, а зверюга бешено раздувала ноздри и силилась достать длинным алым языком до окровавлен-ных прорех его доспеха.
- Отстань, ты, а-джак-ай! - хмуро ругался он, пытаясь отмахнуться от надоедливой морды.
Он остановил исчадие рядом с телами погибших гвардейцев:
- Положите Лафуса и Джадрима на нее, - и пока эльфы выполняли приказ, склонился над бессознательным Элледином, прошептав. - Что ж ты так... Еще немного и умер бы.
Альбинос подхватил друга на руки и понес к дверям на лестницу. Следом семенила кошмарка, привлеченная запахом его крови. Гвардейцы организовали носилки для Фирика. Каленгил, Арадрив и Суман раздали арбалеты и тугие связки болтов. На полпути Эридан спохватился:
- Нужно заблокировать механизм спуска, - и Сехтен метнулся выполнять поручение.
Кьяра шла рядом с белобрысым, и до нее долетали обрывки разговора гвардейцев.
- Это какой-то ужас! - сокрушался Арадрив. - Они телепортировались как к себе домой!
- Разве защита не должна была это предотвратить? - спросил Лаемар.
- Должна, - глухо отозвался Эридан.
Гвардейцы потянули на себя створки дверей. Запыхтели, уперлись в пол, но те даже не поддались, хотя визуально были не заклинены.
- Сехтен, давай с тобой попробуем открыть, - сказал Эридан, передавая Элледина в ру-ки братьев.
Ухватившись за массивные ручки, они со всей силы потянули на себя, медленно, но верно отворяя две громадные, почти достигающие потолка створки. Поднявшись по лестнице, пришлось повторить тот же фокус с дверями в тронный зал. Кьяра хмуро наблюдала за процессом, размышляя, как же много всего было учтено в этом нападении. Мэб знала, где будет находиться каждый ключевой участник в тот или иной момент, и попыталась разъединить их, справедливо полагая, что даже сильного противника можно убить, если застать врасплох и задавить числом. Такая осведомленность, а так же падение сложнейшей защиты, позволившей вражеским войскам без препятствий телепортироваться прямо к порогу, говорили о долгом и обстоятельном сливе информации.
Они пересекли тронный зал и направились к лестнице на гостевой этаж. Эридан шеп-нул Кьяре:
- Ты видела Зариллона?
- Нет.
- Хатаэ ничего не говорила?
- Она говорила, что они вместе убивали бабочек.
Эридан задумался на секунду, затем подозвал Сехтена:
- Сехтен, иди в башню мага, приведи Зариллона. На этаж наложников и направо до упора, мимо лестницы не пройдешь.
Кивнув, шрамоликий помчался выполнять указания, а белобрысый сказал тифлингессе:
- Башня надежно защищена, но он там один. С нами ему будет безопасней.
В лазарете Кьяра впервые испытала радость за последние пару часов: Арум был жив, хоть и слаб настолько, что лежал на койке, под опекой эльфийки. Лекари обступили раненых, чтобы перевязать, к ним присоединилась Хатаэ. Бойцы словно не замечали ее развратного наряда и смотрели скорей как на ангела, снизошедшего с позитивного плана, чтобы успокоить душу и исцелить боль. Суман и Арадрив застыли у дверей, готовые к любой опасности.
Эридан и сам отдался в руки лекарей, позволил снять нагрудник, расшнуровать под-доспешник и осмотреть раны.
- Странно, - сказал остроухий, коснувшись отметины на груди альбиноса, - вроде не-большая, а кровь не останавливается.
- Меня ранила мертвая птица, - объяснил Эридан. - Может это яд или болезнь?
Хмыкнув, лекарь протянул ему лечебную мазь, понаблюдал, как белобрысый тщатель-но нанес ее на рану. К удивлению окружающих, исцеляющая магия не подействовала, кровь продолжила струиться, и другие раны тоже не закрывались. Кьяра прекрасно помнила свое видение. “Это наверняка проклятье”, - подумала она, - “и вряд ли здесь кто-то умеет снимать проклятье помимо Арума”.
- Как себя чувствуешь? - спросила она у драконида, подойдя к постели.
Тот слабо улыбнулся:
- Я жив и безумно рад этому, но, пожалуй, побуду неблагодарной свиньей и пожалу-юсь, как же больно.
Выглядел он и правда разбитым и вряд ли имел возможность колдовать. Тифлингесса достала из сумки очень ценное зелье живучести. Она берегла его для себя, нас случай, когда срочно понадобиться восстановить силы, а времени на это не будет, но Эридану нужна была помощь, да и самому жрецу тоже. Благодарно кивнув, драколюд осушил склянку. Пока Арум приходил в себя, девушка подошла к эльфийке:
- Спасибо тебе.
- Ничего, - кивнула она, - но повторить этот фокус сегодня я уже не смогу. Берегите Арума, без него все помрем.
Зелье быстро подняло жреца на ноги, и он с обычной деловитостью принялся хлопотать над раной короля. Снятие проклятия прекратило губительный эффект, и магическое лечение, наконец, начало постепенно стягивать рассеченную плоть. Белобрысый облегченно прикрыл глаза. Когда ему стало немного лучше, Кьяра села рядом с ним, передав флягу с душой Принца:
- Я рада…
Он слегка улыбнулся:
- Ты молодец, все сделала хорошо. Задара поймала, рыцарей молнией подпалила. А я испугался, что птица может поймать тебя в полете и растерзать. Если бы промахнулся... Иногда я думаю после. Очень сильно после.
- Спасибо, Ваше Величество, - лукаво улыбнулась тифлингесса.
- Он не боец на сегодня. Отнесу в лазарет, - он посмотрел на истекающую кровью де-вушку. - Да и ты еле держишься, Кьяра. Тебе тоже нужно в лазарет.
Поднявшись на ноги, тифлингесса достала один из свитков, запасенных для битвы с Мэб. Не волшебное лечение, но прибавилось сил и выносливости, и до лазарета она уже шла твердым шагом, в отличие от Задара, который ковылял, опираясь о стену.
Хатаэ сосредоточенно жестикулировала над телом Арума. Ученики драконида, пря-тавшиеся в подсобке, дрожали в углу. Эридан жестами показал им, что нужна перевязка, и они безмолвно повиновались.
Короля и гвардейцев разоблачили. Белобрысый кивнул на раны девушки и сказал:
- Лучше тебе остаться.
Она отрицательно помотала головой, вытащила из сумки баночку с мазью и сама, по-могая лекарям, замазала несколько ранок.
- Ты все равно не послушаешь, так ведь?
- Да.
Эльф вздохнул, натянул поддоспешник и броню, затем кивнул забинтованному Задару, чтобы шел с ним. Кьяра двинулась следом, радуясь, что не пришлось долго ругаться и выяс-нять отношения. Она пойдет дальше и точка. Это не обсуждается.
Они вернулись в тронный зал. Костер, сложенный из останков Лемифинви, погас сам собой и теперь курился черным дымком, даже толком не опалив останки.
- Не надо поджигать мой дворец, - нахмурился Эридан.
Тифлингесса фыркнула и дернула хвостом:
- Ты же его убил, а он воскрес и, более того, раздвоился.
- Да вот он, - альбинос указал на моток лиан в форме человеческой фигуры, заметно более вялый, чем остальные. - Откуда ж он воскрес? Это что-то, что выглядит, как он. Еще розовый любит болтать. Эти же немые как рыбы.
Чародейка задумалась. Пожалуй, в его словах было рациональное зерно. Это были ка-кие-то марионетки, а не сам Лемифинви.
Из разбитого окна донесся шум сражения. Гвардия была в беде. Кьяра попыталась пре-вратиться в дракона, но кровь упрямо не слушалась. Видимо, та красавица убила драконий облик. Чертова богиня, нет от нее никакого прока, как и от ее подарочка.
Эридан тоже услышал шум бойни. Подбежал к дверям, толкнул изо всей силы. Дерево скрипнуло, створки не шелохнулись. Кто-то заблокировал с другой стороны. Эридан высунулся из окна, звуки стали ближе, но по-прежнему ничего не было видно, слишком неудобный ракурс. Кьяра прикинула размер оконного проема и скомандовала, превращаясь в гигантского орла.
- Цепляйтесь за меня.
Глава 22. Зловещая птица
Эльфы уцепились за пернатую шею, и Кьяра вылетела через окно. Внизу, на карнизе действительно кипел бой. Гвардейцы отчаянно сражались с рыцарями в ледяных доспехах, и деревянный пол уже успел пропитаться кровью. Гигантский орел пошел на снижение. Краем глаза она заметила в небе огромную тень, а следом - услышала душераздирающий клекот. Повернула голову на звук - прямо на нее летела черная птица, окутанная фиолетовым сияни-ем. Тифлингесса мгновенно узнала ее. Что ж, это рано или поздно должно было случиться, но сейчас, в полете, она была слишком уязвима. Чародейка продолжила снижаться, надеясь успеть приземлиться прежде, чем птица нападет… Резкая боль, разметавшиеся перья, и Кьяра почувствовала, как птичий облик испустил дух. Задар охнул, падая вниз, девушка уцепилась за его руку, пытаясь как-то удержать их обоих в небе, но он такой тяжелый. В голове лихора-дочные мысли: “Эта птица нас сейчас сожрет… Как же Эридан… Руки заняты, колдовать не могу…”. Птица медлила со вторым ударом. Повернув голову, увидела как она мечется в небе, словно пытаясь кого-то скинуть. Красная искорка среди черных перьев. Эридан.
Кьяра отчаянно пыталась затормозить падение, и ей это почти удалось. Задар рухнул на землю, но удар был несильным, и он быстро вскочил на ноги, выхватив клинки. Девушка плавно приземлилась в самую гущу сражения. Справа от нее пылал жаром огненный клинок Сехтена, врубаясь в ледяные доспехи, слева - золотая искорка Элледина. Левая рука безвольно повисла, доспехи влажные от крови, но эльф продолжал яростно сражаться. Чародейка огляделась. Нужно было колдовать очень аккуратно, чтобы не задеть своих. Электрические разряды с шумом врезались в толпу ледяных рыцарей, насквозь прошивая доспехи и плоть, но замертво упал только один. Какие же крепкие! Сверху их периодически накрывала огромная тень. Птица продолжала кружить в воздухе, пытаясь скинуть белобрысого.
Гвардейцы, словно волки, почуявшие больных и слабых в стаде врага, накинулись на тех, кого поразила молния. Корлиан подрезал сухожилия здоровяку, на две головы выше брюнета, и тот как подкошенный рухнул к его ногам. Фирик, вошедший в клинч с противни-ком, двумя ударами латной перчатки превратил лицо ледяного в багрово-черное месиво. Дефераер долго кружил вокруг своего оппонента, слишком острожного, чтобы нарочно подставиться под удар палаша. Их дуэль завершилась хрипами рыцаря, из перебитого горла хлестала кровь. Суман уничтожил еще одного, и так одномоментно они значительно прореди-ли вражеский отряд. Щелкнула спущенная тетива, и Фирик рухнул на труп врага с торчащей из тела стрелой. Слева раздался стон, и Кьяра увидел, как обмяк Элледин, оседая на пол, а над ним навис ледяной рыцарь с перекошенным от ярости лицом. Птица приземлилась на крышу волчьего загона, рухнула на спину и принялась кататься, пытаясь раздавить Эридана.
Несколько рыцарей начали опасно сближаться с Сехтеном. Кьяра отпугнула их мощ-ным взрывом огненного шара, и теперь все трое были заняты борьбой с пламенем. Сехтен как-нибудь выдюжит. Ее беспокоили две вещи: птица, скинувшая-таки со спины альбиноса и нависшая над ним, словно гора мертвой плоти, и рыцарь, вставший над Элледином. Промед-ление могло стоить жизни им обоим, поэтому тифлингесса швырнула в нежить шарик сырой магии, желая отвлечь от белобрысого. Краем глаза девушка увидела голубую вспышку, и противник Элледина рухнул. Молодец, Анеркаш!
Распушив перья на полуистлевшем черепе, мертвый феникс нанес мощный удар клю-вом прямо в покрытый узорами нагрудник. Эльфа опрокинуло на спину, и Кьяра среагировала моментально. Из мертвых глаз брызнули кровь и слизь, огромная туша конвульсивно дернулась и распалась на кучу гниющей плоти. Чародейка метнулась к упавшему эльфу, тот медленно приподнялся, ощупывая отверстие в нагрудной пластине.
- Ты в порядке? - спросила Кьяра.
- Доспех пострадал сильнее меня, - успокоил ее Эридан.
“О ранах потом, сначала надо выиграть битву”, - подумала чародейка, спархивая с крыши. Ее магические силы почти иссякли, жезл поглощения был пустым, и что делать дальше она не знала, но битва была еще не проиграна, гвардейцы все еще отчаянно сражались, и рыцари валились с ног под их напором. Зависнув над полем брани, Кьяра прибегнула к самой простой и слабой магии. Снаряды пламени срывались с ее пальцев и врезались во врагов, разбрасывая искры и брызги талого льда, не убивая, но выводя противника из равновесия, а там уже хищная стая гвардейцев окружала и ломала сопротивление опаленных врагов. Двуручник Сехтена, этот пылающий факел, который чуть не прикончил Эридана на коронации, оставил груды искалеченных тел, ему вторила золотая вспышка солнечного клинка и оглушительные раскаты грома ударов Дефераера.
Последний противник упал, сраженный рапирой Вонтара, нырнувшей между пласти-нами брони, и звуки боя затихли. Тяжело дыша, гвардейцы переглянулись между собой, словно не веря, что они остались живы. Тишина показалась Кьяре оглушительной. Сехтен вложил меч в ножны. Дефераер, тяжело дыша, оперся на палаш. Держался он, видимо, на одном самомнении. Задар помог Анеркашу вытащить полы плаща из-под вражеского тела, бедному волшебнику не хватало силенок. Арадрив и Каленгил оттащили стонущего от боли Фирика, из которого все еще торчала стрела. Удалить ее - работа лекарей. Вонтар, присел на труп, очищая рапиру от крови. Эридан отнес в сторону бессознательного Элледина, укрыл плащом с заботливостью наседки. Кьяра увидела Корлиана, израненного, но живого, опираю-щегося о стену Ятара, Сумана, жадно пьющего из фляги. Лицо Лаемара было похоже на кровавую маску. Он бродил между трупов и словно что-то искал. Наконец остановился и склонил голову с грустью. Приземлившись рядом с ним, увидела тело гвардейца, сцепившееся с рыцарем в последней схватке. Серебристая челка, половина уха. Лафус был ловок и хитер, но смерть оказалась хитрее.
- Мы его воскресим, - тихо сказала тифлингесса, положив ладонь на плечо фиолетово-го, и тот молча кивнул.
“Если сами не умрем”, - подумала она, но не сказала вслух. Одна эта маленькая победа была настоящим чудом, а что будет дальше? Кьяра заставила себя не думать об этом.
Глава 23. Горечь предательства
Кьяра подошла к Эридану, тот озадаченно разглядывал отверстие в нагруднике, в кото-рое легко могло пройти два-три пальца. Узоры на доспехах искрили, то затухая, то судорожно загораясь. Магическая целостность была нарушена.
- Неоир будет недоволен, - пробормотал белобрысый, - если его не убили, конечно…
- Кого? Меня?!
Солнечный эльф, перепачканный кровью с ног до головы, с подбитым глазом, но живехонький, облокотился на рукоять двуручного молота.
- Только после вас, Величество… А на доспехи нужна заплата, только что-то мне под-сказывает, что времени ее сделать не будет…
Он подошел к белобрысому, сделал несколько хитрых пассов, и узоры погасли.
- Благодарю, - ответил альбинос, - ужасно отвлекало.
Девушка бросила красноречивый взгляд на прореху в нагруднике.
- Да, чувствую рану, - кивнул эльф, - но меня не сильно задело, кости целы, и дышать не больно.
- Нет, - помотала головой тифлингесса. - Вспомни видение. Давай отступим к лазарету? Тебя надо подлечить и остальных тоже.
Она осмотрела раненых, старательно отводя взгляд от тела Лафуса, заботливо выта-щенного из-под вражеских трупов. Краем глаза заметила, что к серебристому положили Джадрима. Несчастный лучник тоже не пережил боя.
Эридан объявил об отступлении к лазарету и приказал воинам взять арбалеты и по-больше боеприпасов к ним.
- Возможно, придется окопаться, - объяснил эльф, направляясь к кошмарке, которая уже изгрызла цепь и сделала несколько рытвин в полу. Он отстегнул ее, повел под уздцы, а зверюга бешено раздувала ноздри и силилась достать длинным алым языком до окровавлен-ных прорех его доспеха.
- Отстань, ты, а-джак-ай! - хмуро ругался он, пытаясь отмахнуться от надоедливой морды.
Он остановил исчадие рядом с телами погибших гвардейцев:
- Положите Лафуса и Джадрима на нее, - и пока эльфы выполняли приказ, склонился над бессознательным Элледином, прошептав. - Что ж ты так... Еще немного и умер бы.
Альбинос подхватил друга на руки и понес к дверям на лестницу. Следом семенила кошмарка, привлеченная запахом его крови. Гвардейцы организовали носилки для Фирика. Каленгил, Арадрив и Суман раздали арбалеты и тугие связки болтов. На полпути Эридан спохватился:
- Нужно заблокировать механизм спуска, - и Сехтен метнулся выполнять поручение.
Кьяра шла рядом с белобрысым, и до нее долетали обрывки разговора гвардейцев.
- Это какой-то ужас! - сокрушался Арадрив. - Они телепортировались как к себе домой!
- Разве защита не должна была это предотвратить? - спросил Лаемар.
- Должна, - глухо отозвался Эридан.
Гвардейцы потянули на себя створки дверей. Запыхтели, уперлись в пол, но те даже не поддались, хотя визуально были не заклинены.
- Сехтен, давай с тобой попробуем открыть, - сказал Эридан, передавая Элледина в ру-ки братьев.
Ухватившись за массивные ручки, они со всей силы потянули на себя, медленно, но верно отворяя две громадные, почти достигающие потолка створки. Поднявшись по лестнице, пришлось повторить тот же фокус с дверями в тронный зал. Кьяра хмуро наблюдала за процессом, размышляя, как же много всего было учтено в этом нападении. Мэб знала, где будет находиться каждый ключевой участник в тот или иной момент, и попыталась разъединить их, справедливо полагая, что даже сильного противника можно убить, если застать врасплох и задавить числом. Такая осведомленность, а так же падение сложнейшей защиты, позволившей вражеским войскам без препятствий телепортироваться прямо к порогу, говорили о долгом и обстоятельном сливе информации.
Они пересекли тронный зал и направились к лестнице на гостевой этаж. Эридан шеп-нул Кьяре:
- Ты видела Зариллона?
- Нет.
- Хатаэ ничего не говорила?
- Она говорила, что они вместе убивали бабочек.
Эридан задумался на секунду, затем подозвал Сехтена:
- Сехтен, иди в башню мага, приведи Зариллона. На этаж наложников и направо до упора, мимо лестницы не пройдешь.
Кивнув, шрамоликий помчался выполнять указания, а белобрысый сказал тифлингессе:
- Башня надежно защищена, но он там один. С нами ему будет безопасней.
В лазарете Кьяра впервые испытала радость за последние пару часов: Арум был жив, хоть и слаб настолько, что лежал на койке, под опекой эльфийки. Лекари обступили раненых, чтобы перевязать, к ним присоединилась Хатаэ. Бойцы словно не замечали ее развратного наряда и смотрели скорей как на ангела, снизошедшего с позитивного плана, чтобы успокоить душу и исцелить боль. Суман и Арадрив застыли у дверей, готовые к любой опасности.
Эридан и сам отдался в руки лекарей, позволил снять нагрудник, расшнуровать под-доспешник и осмотреть раны.
- Странно, - сказал остроухий, коснувшись отметины на груди альбиноса, - вроде не-большая, а кровь не останавливается.
- Меня ранила мертвая птица, - объяснил Эридан. - Может это яд или болезнь?
Хмыкнув, лекарь протянул ему лечебную мазь, понаблюдал, как белобрысый тщатель-но нанес ее на рану. К удивлению окружающих, исцеляющая магия не подействовала, кровь продолжила струиться, и другие раны тоже не закрывались. Кьяра прекрасно помнила свое видение. “Это наверняка проклятье”, - подумала она, - “и вряд ли здесь кто-то умеет снимать проклятье помимо Арума”.
- Как себя чувствуешь? - спросила она у драконида, подойдя к постели.
Тот слабо улыбнулся:
- Я жив и безумно рад этому, но, пожалуй, побуду неблагодарной свиньей и пожалу-юсь, как же больно.
Выглядел он и правда разбитым и вряд ли имел возможность колдовать. Тифлингесса достала из сумки очень ценное зелье живучести. Она берегла его для себя, нас случай, когда срочно понадобиться восстановить силы, а времени на это не будет, но Эридану нужна была помощь, да и самому жрецу тоже. Благодарно кивнув, драколюд осушил склянку. Пока Арум приходил в себя, девушка подошла к эльфийке:
- Спасибо тебе.
- Ничего, - кивнула она, - но повторить этот фокус сегодня я уже не смогу. Берегите Арума, без него все помрем.
Зелье быстро подняло жреца на ноги, и он с обычной деловитостью принялся хлопотать над раной короля. Снятие проклятия прекратило губительный эффект, и магическое лечение, наконец, начало постепенно стягивать рассеченную плоть. Белобрысый облегченно прикрыл глаза. Когда ему стало немного лучше, Кьяра села рядом с ним, передав флягу с душой Принца:
- Я рада…
Он слегка улыбнулся:
- Ты молодец, все сделала хорошо. Задара поймала, рыцарей молнией подпалила. А я испугался, что птица может поймать тебя в полете и растерзать. Если бы промахнулся... Иногда я думаю после. Очень сильно после.
- Спасибо, Ваше Величество, - лукаво улыбнулась тифлингесса.
