– Что вы так на меня смотрите? Вам самим-то не жалко потерянного здесь времени? Проектов, которые могли бы внести серьёзный вклад в развитие наших поселений?!
Взгляды сменили настрой, излучая удивление и интерес.
– Вот ты, Стэфия. Твой проект по изучению языка птиц. Ты же так его описала, что профессор аплодировал стоя. Представляешь, как бы гордился твой отец?!
Стэфия зарделась, посмотрела на небо, выискивая тех самых пернатых, которые по-могли создать небольшой приборчик – переводчик птичьего языка. Но, встретив взгляд Эвин, расправила плечи и ответила:
– Птицы есть и у нас. Дома я смогу продолжить. И это не помешает мне создать се-мью и следовать традициям, – но с каждым словом энергия падала и глаза Стефии уста-вились на носки туфель.
Карлин махнула рукой.
– А ты, Сегма? То, как ты предложила изучать почву. Я видела, как половина комис-сии уже строчит письма в учёный совет об этом открытии. Но… его получат все, кроме нас, ведь тебе нет дела до обычных селян. Ты уже спишь и видишь себя женой этого смазливого богатея. Как там его? Имя хоть знаешь? Или это неважно, всё равно обра-щаться разрешают только «Мой сон»…
Сегма отвела взгляд, носком изящной туфли ворошила землю, вспоминая, как ещё недавно собирала образцы этой почвы для своего проекта. Затем вздёрнула подбородок и выпалила:
– Да, мне неважно! Это будет «мой сон»! Я рожу ему дочку и сына, и навсегда оста-нусь в Оазисе!
Карлин перевела взгляд на Эвин. Та задрала подбородок, готовясь дать отпор. Но вдруг рядом оказался он…
– Ветерок!
Карлин протянула руку и сгусток воздуха, как щенок, повилял всем своим тельцем. Это был результат проекта Эвин. С полупрозрачным воздушным псом играли все. Дев-чонки, вспоминая своих питомцев, парнишки, дурачась и показывая мастерство дресси-ровки. Обдав теплом, ветерок улетел к Эвин. И туманом растёкся у ног.
– И что? – Эвин выгнула бровь, а рука инстинктивно потянулась к ветерку. – Это здесь мы многое можем! Будь мы мужчинами или из мира богатеев, то проекты смогли бы увезти с собой. Но… мы женщины и у нас совсем иное предназначение.
Эвин погладила своего питомца, щёлкнула пальцем и тот растворился. Затем кивну-ла подругам. И отправилась прочь от неудачницы, у которой ни проекта, ни назначения, ни выбранного мужа.
– Я хотя бы попыталась.
Карлин села в позу лотоса, обняла голову руками и позволила себе разрыдаться.
ШКОЛЬНЫЙ ДВОР. НОЧЬ ВЫПУСКНОГО. 22.30
Веселье утихло. Выпускники разошлись кто куда. Мальчишки отправились на поис-ки приключений, девчонки устроили ночные посиделки со сплетнями. А несколько ребят разбрелись парами, воздух вечерний всколыхнул то, что глубоко спрятано. Большинство понимали, что это последний шанс провести время вместе.
И только Карлин осталась в опустевшем дворе. Ей не хотелось ни к девчонкам, ни к парням, ни уж тем более пару изображать. Лучше уж ещё раз результат проекта испы-тать.
Она закрыла глаза. Выровнила дыхание. Затем сильно зажмурилась и запустила ка-лейдоскоп воспоминаний. Жаль, что так и не смогла научиться вызывать определённые, поэтому наслаждалась тем, что есть.
Её родная деревня. Говорили, что она на хорошем счету у Богатеев. Даже в пример ставили. Дружные соседи. Праздники, дни рождения, свадьбы – отмечали как одна семья. Вместе веселились, вместе грустили. Ураган, вьюга, прочие невзгоды – не страшны, ведь урожай общий, как и другие запасы.
Карлин исполнилось десять. С того дня мир изменился. Оказалось, что не всё так ра-дужно. Это у взрослых тишь да гладь. Ведь каждый уже нашёл своё место. А вот детям ещё предстоит доказать, кто они и какую пользу смогут принести Поселению и, конечно же, Богатеям.
Перед глазами замелькали кадры. Вот дерутся, не в шутку, а до крови Орит и Велос. Хотя ещё буквально вчера были не разлей вода. А всё потому что Орита выделил староста и сказал, что он будет хорошим помощником у кузнеца. Отца Велоса…
Вот зубоскалят брат и сестра. А виной, то что её, а не его предложили в ученики к дядь Ири. Квашеная капуста и огурцы у того получались такие, что пальчики оближешь. Он бы и рад сына привлечь, но уж очень у дочери хорошие рассолы выходили.
Да, эти странные традиции. Отец не мог передать своё дело сыну, в помощники вы-бирали на сходе старших. И часто так получалось, что более достойным мог стать сын соседа. Взрослые принимали это спокойно. Ведь главное, что один из них бу-дет всё так же приносить пользу. А девушки? Им внушали мысли, что их забота - это быт. Быстрее выбрать мужа и думать о воспитании будущих детей. А вот всё остальное – забо-та мужчин. Пользы так больше, и нечего отбирать то, что вполне подойдёт брату…
От слова «польза» у Карлин сводило скулы.
- Дочур, ты натёрла тарелки?
- Карлюш, а бельё у всех поменяла?
- Что ж ты никак не поймёшь…
Матушка пыталась хоть как-то достучаться до дочери. Но после непростых событий она закрылась, замкнулась и, по мнению родителей, «портит себе жизнь и будущее».
Карлин-выпускница потрясла головой, чтобы калейдоскоп показал другую картину. Она так надеялась увидеть брата. Но…
Небольшой сарайчик. Карлин двенадцать. Она любит приходить сюда и разговари-вать с таинственным другом. Тот не отвечает, но ей всё равно. Главное выговориться.
- Представляешь, вчера опять Староста призывал к повышению пользы. Вот заладил. Будто слов иных и не знает. Неужели и в других поселениях только об этом и говорят?
Карлин лежала на спине и смотрела в прохудившуюся крышу.
- Ну о каком повышении можно тут говорить? Все эти взрослые только и думают, как удержать это дурацкое «место». Неужели они не слышать, как мальчишки за глаза хорохорятся? Называют их «старичьё» и говорят, что «пора бы уступить место более мо-лодым».
Таинственный друг зашуршал и Карлин улыбнулась. Она рада была просто тому, что не одна. Ведь друзей среди соседей завести не удавалось. Они сторонились её. Помнили сколько раз попадало всем из-за её идей.
- А я что. Может у меня талант. Я б, если позволили Старостой могла бы стать. Да только мне не дадут. Пелёнки и кухня – вот всё что мне светит…
Взрослая Карлин почувствовала, как наворачиваются слёзы. Сжала зубы и открыла глаза. Пожалуй хватит на сегодня воспоминаний. Снова то, которое она так ждала не за-хотело к ней приходить. А жаль. Завтра-послезавтра ей скорректируют память. И эту особенность – вызывать калейдоскоп воспоминаний, придётся забыть.
И, будто желая ещё что-то показать ,калейдоскоп завертелся, вызывая в памяти Кар-лин лекторную. Её любимый предмет «Традиции». Она все пять лет пыталась вникнуть в их суть. Но все занятия превращались в споры с преподавателем…
- Карлин Вернон!
- Что? Вот я никак не могу понять, что значит «ты должен быть полезен Поселению и Богатеям». А как же просто семья? Может человек быть полезен маме, отцу, сестре в конце концов? Почему…
– Вооон! – учитель Револинстен побагровел и указал на дверь.
А потом, сидя на пригорке с Малией, вновь и вновь перемалывала то одну, то дру-гую на её взгляд странность.
– У вас тоже дети дрались? – спрашивала она подругу, рисуя веточкой закорючки в воздухе.
– Да, но так чтобы не попасть на глаза взрослым, - пожимала плечами Малия. Она не понимала почему её так всё это задевает. Попытки выяснить приводили лишь к тому, что Карлин меняла тему или просто шутила.
– Нда. «Какой пример вы показываете младшим», – передразнила Карлин и потёрла скрытые под одеждой шрамы.
Ведь тех кто попадался - наказывали. Прилюдно! Но это не помогало. Только учило быть более осторожными.
Возможно Карлин так и просидела бы всю ночь, встряхивая головой и просматривая воспоминания. Но от этого занятия её отвлекла Эвин.
– О чём задумалась?
– О жестокости наших традиций и о том, что не хочу возвращаться домой. Что меня там ждёт? Я ведь не гожусь для обычной жизни. Замуж, хозяйство, сопливые дети.
– Тебя совсем не страшит изгнание? Или ты этого и добиваешься? Поэтому и проек-ты все завалила. Пойдёшь побираться, взбесишь кучу народа. Тобой будут пугать малы-шей. Вот, помните была Карлин-хулиганка, что с нею стало?
Девушки рассмеялись.
– А если серьёзно, что ты думаешь делать? Проект не одобрен. Место ассистента по-лучил Стэн, – осторожно спросила Эвин.
– Не напоминай. Мой проект передрал тот белобрысый недоумок. Даже имя его не могу называть. Радовался, как индюк, получив высокую оценку. А я ещё ему помогала, вот дура! Как всегда, мужчинам дорогу, а девушкам… – сжимая кулаки от злости, выпа-лила Карлин.
Как следует замахнулась и запустила в ближайший куст камень, целясь в голову виртуальному силуэту того самого обидчика.
– Ай-ай! Вы чего?!
Из кустов, потирая ушибленное плечо, вышел Эндос.
– А нечего подслушивать! – выпалила Карлин, и стала искать ещё один камень.
Эндос подбежал и перехватил её руку. Но осторожно, зная, что любые прикоснове-ния Карлин воспринимала, как что-то личное. Вот и сейчас. Хватило секунды, в глазах уже разгорелся пожар.
– Не трожь меня, – почти прошипела Карлин.
Эндос опасливо сделал два шага назад. Выставил в виде защиты руки и стал оправ-дываться:
– Слушайте, девчонки, я просто хотел убедиться, что с вами всё в порядке. Ночь же. Мало ли.
– А дружки как же? У них же наверняка планы есть. Сделать что-то, чтобы их за-помнили здесь навсегда? – вставила с укором Эвин.
– Возможно.
Эндос пожал плечами и, поймав момент, когда Карлин на него посмотрела, со свой-ственной ему игривостью, шутливым тоном объяснил:
– Они и меня звали. Но я предпочёл провести время с девчонками, – подмигнул Кар-лин и, присев на корточки, стал рисовать на земле тем самым камнем, что заставил его выйти из укрытия.
– Ну-ну, я прям так и слышу, как ты зеваешь и говоришь ребятам: «Ну все пацаны, я что-то устал, пойду-ка смотреть сны про скорое счастливое будущее» и, махнув на про-щание, уходишь. А они-то, наверное, в слёзы, и давай тебя уговаривать: «Эндос! Как же мы без тебя?».
– Карлин, прекрати, – вступилась за Эндоса Эвин, – камнем уже получил, так хоть словами не закидывай. Что с тобой происходит? Почему ты делаешь всё, чтобы обидеть тех, кто рядом, да побольнее? Эндос, вон, защитить нас хотел.
– Отчего? Мы здесь пять лет. И столько раз гуляли. А тут вдруг защитник нам пона-добился? – не унималась Карлин.
Она и сама уже чувствовала, что злость её съедает изнутри, но взять себя в руки не получалось. Скоро всё кончится, все разъедутся. И агрессия помогала отгородиться от грусти и рвущихся наружу рыданий.
Ещё один камень полетел в сторону деревьев.
– А-а-а-а, – крик поскакал мячиком, задевая ветки и пугая зазевавшихся на ней птиц.
Эндос вновь подошёл к Карлин, взял руку и заметил капельки крови. Камень пора-нил. Быстро чмокнув её ладошку, Эндос отпрыгнул на безопасное расстояние и стал рас-сказывать:
– Раньше да, но сегодня особая ночь. Видишь, лес оживает. Он зовёт внутрь. По ле-генде у парней возникает навязчивая мысль: пойти в этот лес, и обязательно с девушкой. Они выбирают жертву случайно, сам лес нашёптывает. А потом…
– Что потом? – Эвин напряглась, сжимая руки на груди.
– Не знаю, это ж легенда. Говорят, девушки остаются там, а парни возвращаются об-новлённые, с неожиданными силами, знаниями. Там живёт какой-то лесник. Он забирает силу девушек и отдаёт её парням. Мы же знаем, что вы хоть и кажетесь слабыми, но…
– Бла-бла-бла, – оборвала Карлин парнишку, – рассказывай эту страшилку первогод-кам. Они точно поверят. А мы сможем постоять за себя.
Новый камень появился в руке, готовый полететь в сторону леса.
– Ой, – на выдохе вскрикнула Эвин и зажмурила глаза, сдерживая слёзы.
– Ты чего? Поверила, что ли?
Карлин легонько толкнула Эвин, пытаясь взбодрить подругу. Но реакция той удиви-ла.
– Боже, надо спешить! – командным голосом выкрикнула Эвин и двинулась в сторо-ну леса.
– Куда? – в унисон выдали Карлин и Эндос.
– Сегма! Она пошла с Пиртосом прогуляться. И он говорил про лес, – повернулась к ним Эвин и объясняла учительским тоном, как ничего не понимающим первогодкам.
– Да я же пошутил, – попытался признаться Эндос.
Но шутка уже и ему перестала касаться шуткой. Ребята отправились к массиву, не задумываясь, как будут искать парочку, которая наверняка постаралась спрятаться, чтобы их никто не нашёл. Эвин вела их вперёд, а Карлин и Эндос послушно шли следом.
БАШНЯ НАУКИ. ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ ДО ВЫПУСКНОГО
День выпускного запустил цепочку событий. Не о ней ли спорили не так давно на другом конце света?
В совещательной комнате собрались вместе великие умы этой планеты. Три дня и три ночи шли горячие споры. Вести неутешительные... Птицы мигрируют, реки мельчают. Поселенцы всё чаще ищут поводы нарушить вековые традиции. В некоторых деревнях даже бунт затеяли. И не абы когда! А в день, когда к ним с визитом приехали Богатеи.
Мартин слушал и пытался понять, что происходит. Но стоило ему подойти ближе, разговоры тут же стихали. Хмыкнув, он убирал блокнот, куда записывал всё, что слышал и видел, и отходил на безопасное расстояние. Ему не доверяли, ведь он новичок, да ещё и не прошёл настоящее посвящение. Но Мартин не сдавался, напрягал слух и отдельные фразы били точно молотом по голове:
– Приближается катастрофа…
– Доказательств мало…
– Нужны новобранцы…
– Границу усилить…
Страх пролез в мозг и рисовал ужасные картины. Пожары, засуха, голод, болезни. Мартин пытался взять себя в руки, надеясь, что учёные зря так сгущают краски. Уходил в особый транс, которому научился во время учёбы в Школе и начинал рисовать. Так зако-рючки. Но эта привычка появилась ещё в детстве. Он часто превращал слова в образы и это помогало ему находить необычные идеи. "Как ты это делаешь?" - удивлялись друзья. Но он тогда не понимал. А в Школе этот навык, наоборот, его выделял. И вот, кажется, именно благодаря ему он тут. В Башне Науки. И его - зелёного непосвящённого выпуск-ника, пригласили на очень важное совещание! Ему так хотелось доказать, что он может быть полезен. Несколько раз пытался вмешаться в разговор и внести свою лепту, но гроз-ные взгляды заставляли его опускать смиренно голову и молчать.
– Зачем я здесь? – вопрошал мысленно парень. – Может, сбежать? Вряд ли кто-то заметит.
Но двери закрыты. Только прислуга имела право входить и выходить. Мартин не-сколько раз порывался уговорить этих безмолвных парней забрать его с собой. При-крыть. Но те старательно его не замечали, а единственная среди прислуги девушка только загадочно улыбалась.
– Воды? – протягивая кувшин, спрашивала голубоглазка.
– Нет. Спасибо. Воздуха и свободы, – шептал Мартин, слегка касаясь протянутой руки.
– Нельзя, – мотала головой девушка и уходила.
И снова попытки услышать, понять. Уснуть и проснуться от криков очередной схватки. Нервы сдавали у стариков. Слишком много информации и ни одного решения. В комнате появлялись новые люди. Младшие чины стягивались со всего света. Но это толь-ко ухудшало ситуацию.
– Мартин! Иди сюда!
Парень не сразу сообразил, что обращаются к нему. Увлёкся рисованием. Голубо-глазка подтолкнула, тонким пальчиком указывая на старца, восседающего во главе стола.
– Да, мэтр. Вы что-то хотели?
Дрожь пробежала по телу новичка-подмастерья. Вдруг он что-то пропустил важное и сейчас его накажут при всех. Ведь мэтр славился несдержанностью.
Взгляды сменили настрой, излучая удивление и интерес.
– Вот ты, Стэфия. Твой проект по изучению языка птиц. Ты же так его описала, что профессор аплодировал стоя. Представляешь, как бы гордился твой отец?!
Стэфия зарделась, посмотрела на небо, выискивая тех самых пернатых, которые по-могли создать небольшой приборчик – переводчик птичьего языка. Но, встретив взгляд Эвин, расправила плечи и ответила:
– Птицы есть и у нас. Дома я смогу продолжить. И это не помешает мне создать се-мью и следовать традициям, – но с каждым словом энергия падала и глаза Стефии уста-вились на носки туфель.
Карлин махнула рукой.
– А ты, Сегма? То, как ты предложила изучать почву. Я видела, как половина комис-сии уже строчит письма в учёный совет об этом открытии. Но… его получат все, кроме нас, ведь тебе нет дела до обычных селян. Ты уже спишь и видишь себя женой этого смазливого богатея. Как там его? Имя хоть знаешь? Или это неважно, всё равно обра-щаться разрешают только «Мой сон»…
Сегма отвела взгляд, носком изящной туфли ворошила землю, вспоминая, как ещё недавно собирала образцы этой почвы для своего проекта. Затем вздёрнула подбородок и выпалила:
– Да, мне неважно! Это будет «мой сон»! Я рожу ему дочку и сына, и навсегда оста-нусь в Оазисе!
Карлин перевела взгляд на Эвин. Та задрала подбородок, готовясь дать отпор. Но вдруг рядом оказался он…
– Ветерок!
Карлин протянула руку и сгусток воздуха, как щенок, повилял всем своим тельцем. Это был результат проекта Эвин. С полупрозрачным воздушным псом играли все. Дев-чонки, вспоминая своих питомцев, парнишки, дурачась и показывая мастерство дресси-ровки. Обдав теплом, ветерок улетел к Эвин. И туманом растёкся у ног.
– И что? – Эвин выгнула бровь, а рука инстинктивно потянулась к ветерку. – Это здесь мы многое можем! Будь мы мужчинами или из мира богатеев, то проекты смогли бы увезти с собой. Но… мы женщины и у нас совсем иное предназначение.
Эвин погладила своего питомца, щёлкнула пальцем и тот растворился. Затем кивну-ла подругам. И отправилась прочь от неудачницы, у которой ни проекта, ни назначения, ни выбранного мужа.
– Я хотя бы попыталась.
Карлин села в позу лотоса, обняла голову руками и позволила себе разрыдаться.
Глава 2. Вызов
ШКОЛЬНЫЙ ДВОР. НОЧЬ ВЫПУСКНОГО. 22.30
Веселье утихло. Выпускники разошлись кто куда. Мальчишки отправились на поис-ки приключений, девчонки устроили ночные посиделки со сплетнями. А несколько ребят разбрелись парами, воздух вечерний всколыхнул то, что глубоко спрятано. Большинство понимали, что это последний шанс провести время вместе.
И только Карлин осталась в опустевшем дворе. Ей не хотелось ни к девчонкам, ни к парням, ни уж тем более пару изображать. Лучше уж ещё раз результат проекта испы-тать.
Она закрыла глаза. Выровнила дыхание. Затем сильно зажмурилась и запустила ка-лейдоскоп воспоминаний. Жаль, что так и не смогла научиться вызывать определённые, поэтому наслаждалась тем, что есть.
Её родная деревня. Говорили, что она на хорошем счету у Богатеев. Даже в пример ставили. Дружные соседи. Праздники, дни рождения, свадьбы – отмечали как одна семья. Вместе веселились, вместе грустили. Ураган, вьюга, прочие невзгоды – не страшны, ведь урожай общий, как и другие запасы.
Карлин исполнилось десять. С того дня мир изменился. Оказалось, что не всё так ра-дужно. Это у взрослых тишь да гладь. Ведь каждый уже нашёл своё место. А вот детям ещё предстоит доказать, кто они и какую пользу смогут принести Поселению и, конечно же, Богатеям.
Перед глазами замелькали кадры. Вот дерутся, не в шутку, а до крови Орит и Велос. Хотя ещё буквально вчера были не разлей вода. А всё потому что Орита выделил староста и сказал, что он будет хорошим помощником у кузнеца. Отца Велоса…
Вот зубоскалят брат и сестра. А виной, то что её, а не его предложили в ученики к дядь Ири. Квашеная капуста и огурцы у того получались такие, что пальчики оближешь. Он бы и рад сына привлечь, но уж очень у дочери хорошие рассолы выходили.
Да, эти странные традиции. Отец не мог передать своё дело сыну, в помощники вы-бирали на сходе старших. И часто так получалось, что более достойным мог стать сын соседа. Взрослые принимали это спокойно. Ведь главное, что один из них бу-дет всё так же приносить пользу. А девушки? Им внушали мысли, что их забота - это быт. Быстрее выбрать мужа и думать о воспитании будущих детей. А вот всё остальное – забо-та мужчин. Пользы так больше, и нечего отбирать то, что вполне подойдёт брату…
От слова «польза» у Карлин сводило скулы.
- Дочур, ты натёрла тарелки?
- Карлюш, а бельё у всех поменяла?
- Что ж ты никак не поймёшь…
Матушка пыталась хоть как-то достучаться до дочери. Но после непростых событий она закрылась, замкнулась и, по мнению родителей, «портит себе жизнь и будущее».
Карлин-выпускница потрясла головой, чтобы калейдоскоп показал другую картину. Она так надеялась увидеть брата. Но…
Небольшой сарайчик. Карлин двенадцать. Она любит приходить сюда и разговари-вать с таинственным другом. Тот не отвечает, но ей всё равно. Главное выговориться.
- Представляешь, вчера опять Староста призывал к повышению пользы. Вот заладил. Будто слов иных и не знает. Неужели и в других поселениях только об этом и говорят?
Карлин лежала на спине и смотрела в прохудившуюся крышу.
- Ну о каком повышении можно тут говорить? Все эти взрослые только и думают, как удержать это дурацкое «место». Неужели они не слышать, как мальчишки за глаза хорохорятся? Называют их «старичьё» и говорят, что «пора бы уступить место более мо-лодым».
Таинственный друг зашуршал и Карлин улыбнулась. Она рада была просто тому, что не одна. Ведь друзей среди соседей завести не удавалось. Они сторонились её. Помнили сколько раз попадало всем из-за её идей.
- А я что. Может у меня талант. Я б, если позволили Старостой могла бы стать. Да только мне не дадут. Пелёнки и кухня – вот всё что мне светит…
Взрослая Карлин почувствовала, как наворачиваются слёзы. Сжала зубы и открыла глаза. Пожалуй хватит на сегодня воспоминаний. Снова то, которое она так ждала не за-хотело к ней приходить. А жаль. Завтра-послезавтра ей скорректируют память. И эту особенность – вызывать калейдоскоп воспоминаний, придётся забыть.
И, будто желая ещё что-то показать ,калейдоскоп завертелся, вызывая в памяти Кар-лин лекторную. Её любимый предмет «Традиции». Она все пять лет пыталась вникнуть в их суть. Но все занятия превращались в споры с преподавателем…
- Карлин Вернон!
- Что? Вот я никак не могу понять, что значит «ты должен быть полезен Поселению и Богатеям». А как же просто семья? Может человек быть полезен маме, отцу, сестре в конце концов? Почему…
– Вооон! – учитель Револинстен побагровел и указал на дверь.
А потом, сидя на пригорке с Малией, вновь и вновь перемалывала то одну, то дру-гую на её взгляд странность.
– У вас тоже дети дрались? – спрашивала она подругу, рисуя веточкой закорючки в воздухе.
– Да, но так чтобы не попасть на глаза взрослым, - пожимала плечами Малия. Она не понимала почему её так всё это задевает. Попытки выяснить приводили лишь к тому, что Карлин меняла тему или просто шутила.
– Нда. «Какой пример вы показываете младшим», – передразнила Карлин и потёрла скрытые под одеждой шрамы.
Ведь тех кто попадался - наказывали. Прилюдно! Но это не помогало. Только учило быть более осторожными.
Возможно Карлин так и просидела бы всю ночь, встряхивая головой и просматривая воспоминания. Но от этого занятия её отвлекла Эвин.
– О чём задумалась?
– О жестокости наших традиций и о том, что не хочу возвращаться домой. Что меня там ждёт? Я ведь не гожусь для обычной жизни. Замуж, хозяйство, сопливые дети.
– Тебя совсем не страшит изгнание? Или ты этого и добиваешься? Поэтому и проек-ты все завалила. Пойдёшь побираться, взбесишь кучу народа. Тобой будут пугать малы-шей. Вот, помните была Карлин-хулиганка, что с нею стало?
Девушки рассмеялись.
– А если серьёзно, что ты думаешь делать? Проект не одобрен. Место ассистента по-лучил Стэн, – осторожно спросила Эвин.
– Не напоминай. Мой проект передрал тот белобрысый недоумок. Даже имя его не могу называть. Радовался, как индюк, получив высокую оценку. А я ещё ему помогала, вот дура! Как всегда, мужчинам дорогу, а девушкам… – сжимая кулаки от злости, выпа-лила Карлин.
Как следует замахнулась и запустила в ближайший куст камень, целясь в голову виртуальному силуэту того самого обидчика.
– Ай-ай! Вы чего?!
Из кустов, потирая ушибленное плечо, вышел Эндос.
– А нечего подслушивать! – выпалила Карлин, и стала искать ещё один камень.
Эндос подбежал и перехватил её руку. Но осторожно, зная, что любые прикоснове-ния Карлин воспринимала, как что-то личное. Вот и сейчас. Хватило секунды, в глазах уже разгорелся пожар.
– Не трожь меня, – почти прошипела Карлин.
Эндос опасливо сделал два шага назад. Выставил в виде защиты руки и стал оправ-дываться:
– Слушайте, девчонки, я просто хотел убедиться, что с вами всё в порядке. Ночь же. Мало ли.
– А дружки как же? У них же наверняка планы есть. Сделать что-то, чтобы их за-помнили здесь навсегда? – вставила с укором Эвин.
– Возможно.
Эндос пожал плечами и, поймав момент, когда Карлин на него посмотрела, со свой-ственной ему игривостью, шутливым тоном объяснил:
– Они и меня звали. Но я предпочёл провести время с девчонками, – подмигнул Кар-лин и, присев на корточки, стал рисовать на земле тем самым камнем, что заставил его выйти из укрытия.
– Ну-ну, я прям так и слышу, как ты зеваешь и говоришь ребятам: «Ну все пацаны, я что-то устал, пойду-ка смотреть сны про скорое счастливое будущее» и, махнув на про-щание, уходишь. А они-то, наверное, в слёзы, и давай тебя уговаривать: «Эндос! Как же мы без тебя?».
– Карлин, прекрати, – вступилась за Эндоса Эвин, – камнем уже получил, так хоть словами не закидывай. Что с тобой происходит? Почему ты делаешь всё, чтобы обидеть тех, кто рядом, да побольнее? Эндос, вон, защитить нас хотел.
– Отчего? Мы здесь пять лет. И столько раз гуляли. А тут вдруг защитник нам пона-добился? – не унималась Карлин.
Она и сама уже чувствовала, что злость её съедает изнутри, но взять себя в руки не получалось. Скоро всё кончится, все разъедутся. И агрессия помогала отгородиться от грусти и рвущихся наружу рыданий.
Ещё один камень полетел в сторону деревьев.
– А-а-а-а, – крик поскакал мячиком, задевая ветки и пугая зазевавшихся на ней птиц.
Эндос вновь подошёл к Карлин, взял руку и заметил капельки крови. Камень пора-нил. Быстро чмокнув её ладошку, Эндос отпрыгнул на безопасное расстояние и стал рас-сказывать:
– Раньше да, но сегодня особая ночь. Видишь, лес оживает. Он зовёт внутрь. По ле-генде у парней возникает навязчивая мысль: пойти в этот лес, и обязательно с девушкой. Они выбирают жертву случайно, сам лес нашёптывает. А потом…
– Что потом? – Эвин напряглась, сжимая руки на груди.
– Не знаю, это ж легенда. Говорят, девушки остаются там, а парни возвращаются об-новлённые, с неожиданными силами, знаниями. Там живёт какой-то лесник. Он забирает силу девушек и отдаёт её парням. Мы же знаем, что вы хоть и кажетесь слабыми, но…
– Бла-бла-бла, – оборвала Карлин парнишку, – рассказывай эту страшилку первогод-кам. Они точно поверят. А мы сможем постоять за себя.
Новый камень появился в руке, готовый полететь в сторону леса.
– Ой, – на выдохе вскрикнула Эвин и зажмурила глаза, сдерживая слёзы.
– Ты чего? Поверила, что ли?
Карлин легонько толкнула Эвин, пытаясь взбодрить подругу. Но реакция той удиви-ла.
– Боже, надо спешить! – командным голосом выкрикнула Эвин и двинулась в сторо-ну леса.
– Куда? – в унисон выдали Карлин и Эндос.
– Сегма! Она пошла с Пиртосом прогуляться. И он говорил про лес, – повернулась к ним Эвин и объясняла учительским тоном, как ничего не понимающим первогодкам.
– Да я же пошутил, – попытался признаться Эндос.
Но шутка уже и ему перестала касаться шуткой. Ребята отправились к массиву, не задумываясь, как будут искать парочку, которая наверняка постаралась спрятаться, чтобы их никто не нашёл. Эвин вела их вперёд, а Карлин и Эндос послушно шли следом.
Глава 3. Мартин
БАШНЯ НАУКИ. ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ ДО ВЫПУСКНОГО
День выпускного запустил цепочку событий. Не о ней ли спорили не так давно на другом конце света?
В совещательной комнате собрались вместе великие умы этой планеты. Три дня и три ночи шли горячие споры. Вести неутешительные... Птицы мигрируют, реки мельчают. Поселенцы всё чаще ищут поводы нарушить вековые традиции. В некоторых деревнях даже бунт затеяли. И не абы когда! А в день, когда к ним с визитом приехали Богатеи.
Мартин слушал и пытался понять, что происходит. Но стоило ему подойти ближе, разговоры тут же стихали. Хмыкнув, он убирал блокнот, куда записывал всё, что слышал и видел, и отходил на безопасное расстояние. Ему не доверяли, ведь он новичок, да ещё и не прошёл настоящее посвящение. Но Мартин не сдавался, напрягал слух и отдельные фразы били точно молотом по голове:
– Приближается катастрофа…
– Доказательств мало…
– Нужны новобранцы…
– Границу усилить…
Страх пролез в мозг и рисовал ужасные картины. Пожары, засуха, голод, болезни. Мартин пытался взять себя в руки, надеясь, что учёные зря так сгущают краски. Уходил в особый транс, которому научился во время учёбы в Школе и начинал рисовать. Так зако-рючки. Но эта привычка появилась ещё в детстве. Он часто превращал слова в образы и это помогало ему находить необычные идеи. "Как ты это делаешь?" - удивлялись друзья. Но он тогда не понимал. А в Школе этот навык, наоборот, его выделял. И вот, кажется, именно благодаря ему он тут. В Башне Науки. И его - зелёного непосвящённого выпуск-ника, пригласили на очень важное совещание! Ему так хотелось доказать, что он может быть полезен. Несколько раз пытался вмешаться в разговор и внести свою лепту, но гроз-ные взгляды заставляли его опускать смиренно голову и молчать.
– Зачем я здесь? – вопрошал мысленно парень. – Может, сбежать? Вряд ли кто-то заметит.
Но двери закрыты. Только прислуга имела право входить и выходить. Мартин не-сколько раз порывался уговорить этих безмолвных парней забрать его с собой. При-крыть. Но те старательно его не замечали, а единственная среди прислуги девушка только загадочно улыбалась.
– Воды? – протягивая кувшин, спрашивала голубоглазка.
– Нет. Спасибо. Воздуха и свободы, – шептал Мартин, слегка касаясь протянутой руки.
– Нельзя, – мотала головой девушка и уходила.
И снова попытки услышать, понять. Уснуть и проснуться от криков очередной схватки. Нервы сдавали у стариков. Слишком много информации и ни одного решения. В комнате появлялись новые люди. Младшие чины стягивались со всего света. Но это толь-ко ухудшало ситуацию.
– Мартин! Иди сюда!
Парень не сразу сообразил, что обращаются к нему. Увлёкся рисованием. Голубо-глазка подтолкнула, тонким пальчиком указывая на старца, восседающего во главе стола.
– Да, мэтр. Вы что-то хотели?
Дрожь пробежала по телу новичка-подмастерья. Вдруг он что-то пропустил важное и сейчас его накажут при всех. Ведь мэтр славился несдержанностью.
