Пролог
Вся покрыта зеленью, абсолютно вся в галактике Спираль планета есть одна. Линато плодородна, с комфортной погодой, а люди на ней совсем не дикари, хоть и живут небольшими общинами, и следуют… эм-м-м… странным законам. И ведь каждому находится объяснение да причина, мол дух планеты так повелел, ради защиты от любых бед. Но однажды прогневали линатяне своё божество и с неба посыпались белые мухи.
Запаниковал народ. Мольбы непрерывно звучали из каждого уголка, даже ветви шелестели от ветра в такт разноголосым просьбам о прощении. Стоны и плач вторили им да кровь лилась от поспешных жертв.
Не знали линатяне, что дух был не в восторге от последнего, что виной был сбой в погоде: случайно с другой планеты занесло на Линато снег. Дух же искал способ, как вернуть жителей к благостному состоянию, успокоить и так он увлёкся, что пропустил, как к орбите подлетели огромные валуны. Ох и тряхнуло Линато. А на месте падения камней исчезло всё живое и теперь уже нельзя было сказать, что планета вся покрыта зеленью.
Чёрные кратеры болячками остались на поверхности вместо полей, лугов или деревьев. Зато мухи белые исчезли. Радость захлестнула линатян – всё вернулось в привычное русло. Хотя всё да не всё. Неизвестность и любопытство толкали женщин, мужчин, подростков и даже детей искать, что же случилось, почему земля подпрыгнула, будто отгоняла так невиданных ранее насекомых. Линатяне спрашивали у знахарей, но те разводили руками. Вечерами семьи отправляли мыслено вопросы духу, а в ответ видели во сне паутину: тонкие нити опутывали их и тянули... тянули... тянули... Так и ушли некоторые, не попрощавшись. Линатяне решили, что это дух взял такую плату.
Много слухов и легенд в ту пору родилось, а спустя годы на месте, где упали небесные камни, появились города. Странные. Закрытые. Кем и как построены они, оставалось тайной, но вряд ли природой, как многие поселения, там видно приложил руку умелец-человек. А ещё поговаривали, что за стенами происходили чудеса. Они и пугали, и манили одновременно. Правда, что же было на самом деле у каменной псотройки не знал никто. Ведь попав в город, человек или оставался там навсегда, или возвращался, забыв, что же видел… Менялся только. Иногда явно: мимикой, жестом, походкой, интонациями, речью. А порой лишь слегка: мог замереть неожиданно и произнести слово неизвестное. Но, что отличало каждого бывшего горожанина – это мечта вернуться к той жизни, о которой он не мог вспомнить.
Вот только дважды не войти в реку, не пускали за стену тех, кто покинул город по своей воле иль нет. Правда, это не мешало людям надеяться и проводить время близ ворот, ожидая – вдруг что-то изменится. Или просто повезёт.
Часть 1. Странница
Глава 1. Очередь
-1-
Через залитую утренним солнцем поляну ленивой змеёй растянулась вереница людей. Хвост касался кромки леса, а голова терялась возле ворот, скрытых дымкой тумана. Разговоры жужжанием вплетались в звуки пробуждающейся природы, а жесты собеседников напоминали трепещущие от ветерка волоски и змея словно оживала, ползла.
Раздвинув ветки, на поляну вышла темноволосая девушка. Потянулась, подняв руки вверх, размяла шею, прощёлкала суставы на пальцах и отправилась вдоль вереницы, чтобы вернуться после ночного привала на своё место в очереди. Малют с любопытством, присущим странникам, вглядывалась в лица ожидающих, вслушивалась в их слова, считывала мимику, пытаясь разгадать мысли.
Зачем эти люди хотят попасть в город?
Но ответ ускользал, как мелкий пескарик, сквозь прореху в сачке и Малют чувствовала, как в теле пробуждалось раздражение. Ей бы уйти. Вернуться на тропинку, с которой увёл неожиданный зов, но странник не может покинуть место, пока не наполнится знаниями о том, куда попал и что здесь есть особенного.
Обычно Малют быстро справлялась, к ней сами подходили жители поселений, куда она забредала и напевали легенды, приглашали научиться рецептам любимых блюд или показывали уникальное мастерство. Но здесь, в этой очереди, всё не так. Стоило Малют остановиться возле болтающих соседей, как они замолкали, да ещё и отворачивались порой.
Что ж. Видимо, поляна позвала странницу не для разговоров. Нужно искать особенности этого места самой.
Малют медленно шла вдоль очереди и рассматривала каждую мелочь вокруг. Пять лет она ходит по сёлам и весям, много повидала, но этот город... вернее, пока только подступы к нему – будоражили воображение.
Первое, что бросалось в глаза – высота защитных стен. Как ни старалась, Малют не могла уловить, где же они кончались. Казалось, что каменная кладка упиралась в самое небо и прикрывалась словно нижней юбкой низко парящими облаками.
В утреннем свете стены казались тёмно-зелёными, но как только солнце поднималось в зенит – переливались бирюзовым. Удивительно – изменения цвета отражались на людях. После полудня в очереди пробуждалась энергия: разговоры становились громче, живее, и сопровождались жестами более резкими чем утром или ближе к закату.
Вчера Малют всё странное отмечала и запоминала, а ночью долго не могла уснуть. Привал располагался недалеко от хвоста очереди, чуть в глубине леса, но им пользовались не все – это тоже удивляло. Многие устраивались отдохнуть прямо на поляне, там, где было их место в очереди. Те, кто ближе к воротам понятно, видимо, чувствовали, что скоро их время, и боялись упустить момент. Те, же кто только пришёл пока изучали всё, так же как странница, да и сил ещё были полны. Малют же, как только стемнело, отправилась в лес, где надеялась послушать беседы отдыхающих. Но... там люди спали. А к Малют сон не шёл.
С первыми лучами солнца обычно странница пробуждалась, но в этот раз на рассвете она только провалилась в дрёму. Тёмную. Без видений, которые часто тревожили Малют. Как иголочки кололи, царапали, а стоило открыть глаза – исчезали, оставив только неприятные ощущения в теле. Нет. В этот раз ничего не было.
Настолько устала за день? Или это город с поляной так на неё влияли?
Вопросы Малют любила, любопытство в такие моменты начинало щекотать кончики пальцев и ускоряло пульс. Она иногда представляла, что похожа на голодного щенка, который готов и сесть, и подпрыгнуть, и залаять – сделать всё, что попросит хозяин, только бы получить лакомство.
***
Подойдя к своему месту в очереди, Малют кивнула соседям и встала в пустое пространство. Чудо. Люди передвигались так, что всегда держались на расстоянии ровно таком, как если бы человек, отправившийся отдохнуть никуда не уходил. Ещё одна странность.
Сколько ещё потребуется удивлений, чтобы наполниться и пойти дальше? Может, уже хватит?
Малют прислушалась к себе и вздохнула. Нет, путеводная нить странницы пока молчала. Значит, ещё не узнала Малют того, ради чего её зов сюда направил. Что ж. Можно и подождать, понаблюдать ещё немного. Малют пригладила короткие тёмные волосы и склонила голову вправо. Взгляд притянули ворота. Может, из-за солнечных лучей на тёмном полотне или разыгравшегося воображения, вход в закрытый город напомнил…
Рот. Зубастый такой.
Своими сверкающими клыками он готовился перемалывать тех, кто получит разрешение, пройди сквозь них. Казалось, даже чавкающие и клацающие звуки разносились повсюду. Предупреждая, что ждёт будущих горожан.
Малют передёрнулась, подняла ворот свободной рубахи и вжала шею, словно улитка, желающая спрятаться от опасности. Но тут же услышала смех: звонкий, задорный.
Не она ли вызвала это веселье?
Нет. Вихрастый мальчишка кривлялся чуть впереди, изображая кружившую над поляной птицу. Люди отвлеклись на него, а Малют краем глаза заметила около ворот движение. Появились люди в чёрных костюмах, растянулись в форме улыбки и всматривались в очередь, наверное, уже выбирая, кто достоин попасть в город.
Интересно, как они принимают решения? На что обращают внимание?
В центре ладони у Малют запульсировало тепло. Вот оно! Вот ради чего странница здесь. Вот бы поближе подойти, услышать, о чём спрашивают ожидающих. А потом, приходя в новые поселения, рассказывать, как готовиться, если кто-то мечтает попасть в город.
Малют зажмурилась, напрягла слух, и внутренним взором так ясно увидела образы людей в чёрных костюмах, что рассмотрела даже материал их одежды: он казался таким плотным, живым, будто это не ткань, а их собственная кожа. Не видны складки, швы, потёртости от ношения. Ничего из того, что можно было заметить на любом облачении, которое за время странствий встречала Малют. Она даже провела руками по своим бриджам, желая ощутить их грубую ткань. Но стоило отвлечься на мгновение – образ людей у ворот изменился: чёрные костюмы зашевелились, будто это не одежда вовсе, а рой мелких мошек, который окружал каждого стража.
Малют поёжилась, поморгала, отгоняя видения, и склонилась к блондинке, стоявшей перед ней.
– Бррр, вы это видели?
Дама обернулась и Малют отшатнулась, уколовшись о её взгляд. Блондинка брезгливо повела плечом, поправила свою шаль и смахнула рукой следы чужого прикосновения, пусть и лишь визуального. Малют захотелось тут же извиниться, что побеспокоила, но дама, скривив губы, бросила:
– Первый раз, что ли?
– Да, – ответила Малют, чувствуя, что краснеет будто ребёнок, застигнутый взрослой тётей за проступком.
Блондинка хмыкнула, убрала светлую прядь за ухо, осмотрелась и прошептала более дружелюбно:
– Не верь видениям. Они, – кивнула дама в сторону стражей, – так хотят понять насколько истинно твоё желание попасть в эту обитель... Жути нагоняют, чтобы недостойные сами разбежались – не нужны они там, не-нуж...
Фраза оборвалась. Блондинка захрипела, схватилась за горло, повалилась на землю, лицом вниз и начала извиваться в конвульсиях. Малют зажала рот, чтобы не заорать, и заморгала, надеясь, что это тоже видение, как мошки вокруг стражей и картинка исчезнет... но та становилась лишь ярче. Руки блондинки впивались в землю, слышно было, как трещали кости пальцев, а шаль будто живая обвивала шею дамы и душила...
Малют мотала головой и пятилась, выставив руки вперёд, словно хотела отгородить себя от кошмара. Но спиной упёрлась в здоровяка, стоявшего за ней и в очередной раз удивилась: почему он никак не отреагировал? Неужели не видел, что даме... нехорошо... Малют собралась обернуться и спросить, но здоровяк своим животом чуть подтолкнул, будто отпружинил от прикосновения, и она с трудом удержалась, чтобы не упасть на булькающий остов блондинки.
– Эй! – выкрикнула Малют, оборачиваясь.
Но отшатнулась, увидев, что здоровяк смотрел в никуда пустым безжизненным взглядом. Его веки и зрачки замерли, а на коже вспыхивали красные пятна, будто кто-то бежал по нему, оставляя кровавые следы.
– Что происходит? А-а-а-а! – закричала Малют и проснулась.
-2-
– Ты шего ш так кришишь-то? – прошепелявила спящая у соседнего дерева старушка и поправила платок, которым укрывалась.
– Сон дурацкий, – буркнула Малют, растирая щёки, чтобы разогнать застывшую от ужаса кровь.
Ей захотелось погреться у потрескивающего поодаль костра и расплавить в языках пламени остатки сна. Малют поднялась, стараясь не шуметь, но всё же наступила на ветку. Та хрустнула, и старушка открыла блёклые глаза. В зрачках отразилась луна и затанцевали тени от веток, напоминая Малют только что виденный кошмар.
– Извините, – шепнула она и, скорее отвернувшись, посеменила к огню в дальней части прогалины.
Костёр встретил гостью танцующими искрами. Малют вытянула руки, зажмурилась и вздрогнула от голоса.
– Не спится?
С подветренной стороны сидел человек, его сразу и не заметить. Языки пламени сливались с тёмным балахоном, скрывающим полностью облик. Малют даже показалось, что шёпот ей лишь послышался, что это отголоски из сна или треск догорающего костра. Но человек поднял с земли длинную палку, пошевелил ею угли, подкинул пару сухих веток и жестом пригласил Малют устроиться рядом.
– Место тут странное. Но со временем привыкается…
– Скажите, зачем вы хотите попасть в город? – перебила Малют, устраиваясь на согретой огнём земле.
Человек вздохнул и поворошил снова угли. А Малют прижала к груди колени и краем глаз разглядывала соседа, но балахон с капюшоном мешал: невозможно было понять мужчина это или женщина, определить возраст. И голос приглушённый, с хрипотцой сбивал. Так мог бы говорить и старец, и юноша, да и девицы иногда так общались, когда поведывали страннице тайны. Малют наслаждалась теплом костра и ждала, она никогда не торопила, чувствовала по дыханию, как собеседник мысленно подбирал слова, и готовилась слушать, чтобы не поведал ей человек. И он, выждав паузу, заговорил:
– Вопрос твой интересный. Но я так давно в очереди, что уже и не помню. Даже мысли иногда появляются: может, и не нужно мне вовсе за стену? Останусь у костра – должен же кто-то следить за ним. Да и чем плохо? Тепло, пропитание приносят. Люди в очереди очень щедры. Замечала?
Малют кивнула. Ещё вчера она подумала, что сюда стекаются самые добрые, милые, всепрощающие и понимающие люди. Когда она вышла на опушку и заозиралась, заметив нескончаемую вереницу. Столько человек. В одном месте. Невиданно страннице, которая ходит по малым селениям. Но ей улыбнулись, поздоровались, пояснили кратко, как и куда встать, угостили краюхой хлеба, сушёным мясом, а спустя два часа ожидания, заметив, как она потирает шею и разминает затёкшие колени, отправили на эту стоянку, пообещав, что место придержат. Здесь тоже проявили радушие, показали, где можно устроиться, и никто не осудил, когда выяснилось, что Малют по незнанию заняла место старушки-завсегдатая. Та пришла затемно и прошепелявила беззлобно: "Тут удобно ш было костям моим хрупким, штолько приминала я землю ночами, теперь вишь твоя очередь". Подмигнула Малют, расстелила платок у соседнего дерева и засопела.
Костёр недовольно затрещал, это человек его потревожил палкой. Будто специально, желая так вернуть внимание странницы.
– Ты ведь не любишь надолго задерживаться на одном месте? – не спросил, а скорее отметил хранитель огня, подкинул ветку и подул на взметнувшиеся искры. – Я вижу, как нетерпеливо дёргаются твои мышцы. В руках, шее, ногах.
Малют почувствовала, как отзываются покалыванием части тела, которые упоминал собеседник, а голос, этот завораживающий голос, она готова была слушать и слушать.
– Тебе бы уже отправиться дальше. К новым открытиям. Но нить странницы держит, ей нужна пища – знания, наблюдения. А как получить их, если ты пока так далеко от ворот и вереница так медленно движется. Сколько перед тобой человек? Сотня, больше? – Палка забегала по земле, рисуя змейкой бесконечную очередь. – Думаю, не меньше недели простоишь. Если вытерпишь. Тебя будут разрывать зов странствий и любопытство. Вернуться на оставленную тропинку или остаться? И сомнения будут множиться, ведь не зря ты здесь. Никогда ещё ноги твои не ошибались, всегда находилась причина. А сейчас? Что же выберешь, милая странница? Искать ответы или уйти?
***
Малют покрутила шеей вправо, влево, сделала полукруг в одну сторону, в другую, в голове жужжали сомнения: и правда, к чему ждать непонятно чего?
– Хочешь занять моё место? – проскрежетал человек и взметнул движением палки сноп искр.
– Но… – опешила Малют, она хлопала ресницами – не послышалось ли?
