— Кстати, Яр, — обратилась я к посоху, — помнишь, Карачун про реку Забвения говорил? А чего я ее так и не заметила?
— Ох, царевна, — череп сверкнул глазницами. — Если б заметила, это было бы последнее, что попалось тебе на тропе. Самым краем тропа мимо реки идет. Туман помнишь?
Я кивнула.
— Вот от реки он и поднимается. А сама река холм опоясывает. Только по тропе сюда пройти и можно.
— Понятно. — Я покачала головой. — Ладно, прошли и хорошо.
Несмотря на то, что тропа уходила вверх по холму довольно круто, идти по ней все равно было несравненно легче, чем сквозь туман. К тому же сил и бодрости придавало осознание того, что конец пути уже близко. Я практически на месте!
Даже большой, в два моих роста, валун, который вдруг обнаружился прямо на тропе, уже не казался непреодолимой преградой…
Ровно до того момента, как на испещренной мелкими трещинками и неровностями поверхности открылись для каменных глаза. А потом и огромный рот, напоминавший вход в пещеру, в конце которой виднелся проход и продолжение тропы.
— Съем, — сообщил валун. Голос его звучал словно скрежет перетирающихся камней в жерновах. — Голоден. Съем.
Я остановилась и выдала длинную тираду, смысл которой сводился к одному простому утверждению: как вы все задолбали!
Валун озадаченно закрыл каменную пасть.
— Марья, это ж Чур, — зашептал Яр. — Последнее препятствие. На самой границе стоит.
— Это конечно здорово, — прошипела я в ответ. — А мне что делать? Он всю тропу занял, не обойти. И ко всему прочему голодный. Сейчас как катнется в нашу сторону, так и пискнуть не успеем.
— Не катнется, — заверил посох. — Он дальше границы своей двинуться не может. Правда и вряд ли уступит проход.
— А ты что сделал, когда здесь проходил?
— Не отвечу, царевна, — огорченно произнес он после некоторого раздумья. — Я ведь о том, что на тропе происходило, толком и не помню. Вспоминаю вот только когда то или иное место проходим. И про Древника заранее не смог предупредить, и про туман тот… сейчас вот только Чура узнал, но как обошел его — понятия не имею. Как пелена какая на памяти.
— Ладно, не унываем, — попыталась ободрить я нас обоих. — Разберемся как-нибудь. Такой путь прошли, не зря же все это.
Я вновь повернулась к Чуру, который по-прежнему разглядывал нашу компанию своими каменными буркалами, и громко сказала:
— Эй, валун, так и будем друг на друга пялиться? Я к тебе близко не подойду, не дура. А и ты границу оставить не можешь. Как мне кажется, нам надо искать какой-то разумный выход из ситуации.
— Съем, — вновь сообщил валун. Но теперь как-то неуверенно. Или мне так показалось?
— Съешь, — терпеливо подтвердила я. — Но не меня, это точно. Ты, кроме того, что голоден и собираешься меня сожрать, можешь сказать еще что-нибудь?
Валун озадаченно приоткрыл рот и вновь захлопнул.
— Ага. Краткость — сестра таланта, — резюмировала я. — Значит, если я правильно поняла, ты готов выслушать встречные предложения.
— Голоден, — сказал Чур. — Говори, еда.
— Сам ты еда! — возмутилась я. — Между прочим, меня мало, и я не вкусная. Хоть у кого спроси. Зато могу предложить вот что…
И я со всем присущим мне красноречием принялась живописать все прелести обладания скатертью-самобранкой. Мол, и готовит вкусно, и ухода не требует, а к тому же молчит все время. Не будь она лишь тканью заколдованной, так идеальная жена вышла бы. А такому вот валуну-красавцу так и вообще в самый раз бы пришлась.
— Ты когда-нибудь манго ел? — допытывалась я у Чура. — А маракуйю?
— Марья, — осуждающе встрял Яр, — не к лицу царевне такие слова произносить…
— Это плод такой съедобный, а не то, что ты подумал! — буркнула я и вновь обратилась к валуну, который внимательно слушал. — Я уж молчу про расстегайчики, запеченных поросят и бочки варенья. Такого добра она наготовит в один миг. И ведь подумай сам — не единожды! Как снова жрать захочешь, так скатерка то снова — вжух! И ты опять сыт.
— Много могу есть, — задумчиво сказал Чур и добавил: — Очень много.
— Так ей же в радость будет такого хозяина иметь! — заверила я. — Чем больше ешь, тем для скатерти лучше. Не любит, понимаешь, сидеть без дела.
— Марья, что ты несешь? — застонал Яр.
— Радость несу! — рявкнула я. — Не видишь, плохо Чуру. Работа непростая, а харчами обделили бедный камешек.
Валун согласно скрежетнул каменными челюстями, а потом ответил:
— Давай скатерть. Пропущу.
— А вот и хорошо! А вот и молодец! — зачастила я. — Только вот беда какая: скатерть-то на земле, у живых, а я, как ты видишь, здесь. Да и не работает она сейчас. Магию же какой-то злодей отключил. А я вот иду обратно ее возвращать. А как возвращу, так и скатерть тебе пришлю с оказией какой. Как, договорились?
Валун помолчал, а потом словно нехотя произнес:
— Буду много есть. Договорились.
И распахнул вновь свою пасть во всю ширь.
Не дожидаясь повторного приглашения, я со всех ног рванула вперед. И, чудом не зацепившись об острые каменные осколки, которые ему заменяли зубы, оказалась на другой стороне, пробежав валун насквозь.
Вереща на низкой ноте, Ктулха также миновал стража, и как только его последнее щупальце оказалось с другой стороны, огромная пасть захлопнулась. Валун медленно развернулся к нам.
— Уговор, — напомнил он. — Буду ждать.
И замер.
— Ох, и бедовая ты, царевна, — изумленно констатировал Яр. — И везучая. Как обещание-то исполнять будешь?
— После придумаю, сейчас важно как можно быстрее к Истоку пройти, — отмахнулась я и продолжила подъем.
До каменного здания на вершине поднялась довольно быстро, а когда увидела его вблизи, честно говоря, слегка разочаровалась. Больше всего строение напоминало увеличенную копию Стоунхеджа, на вершину столбов которого какой-то умник поместил покатую крышу. Стены, сложенные из грубых неотесанных камней, частью развалились, частью просто отсутствовали.
Тропа же заканчивалась перед проемом, который, по-видимому, являлся входом. Однако сейчас он оказался практически полностью завален землей и обломками камней.
Н-да.
— Яр. — Я нерешительно посмотрела на посох. — Нам точно туда надо? Это же развалюха какая-то!
— А что ты видишь, царевна? — поинтересовался тот.
Я быстро описала сооружение.
— Так, понятно. — Яр хмыкнул. — Посмотри налево. Видишь, трава растет?
Я послушно уставилась на зеленую поросль:
— Вижу. И что?
— Подойди к ней, собери в ладони росу, сколь сможешь. Да и умой лицо. Глаза особливо протри, — посоветовал посох.
— А она того… безопасная? — с опаской поинтересовалась я. — А то после всех этих трав-ножей, да разрыв-травы, как-то не хочется познакомиться с еще какой-нибудь кислот-травой. Мне мое лицо дорого. Я к нему привыкла, знаешь ли…
— Умойся, говорю, — ободряюще сказал Яр. — То роса не простая, она взор открывает. Невидимое видимым делает, да и меня макни, чего уж…
— Ктулхе тоже искупнуться? — спросила я, осторожно нагибаясь.
— Ему-то зачем? — удивился Яр и закашлялся, когда я стала водить его черепом по траве на манер косца. — Ну, хватит уже! Умывайся, давай!
Я собрала росу в ладони и протерла глаза.
А когда открыла…
С них словно пелена спала! Мир вокруг пошатнулся и рывком расширился, а я почувствовала себя мелкой букашкой на фоне огромного, сложенного из белоснежного камня храма.
Задрав голову, я увидела, что храм тот венчает огромный золотой купол с непонятным знаком на самом верху. Словно восемь стрел, смотрящих во все стороны света, медленно вращались над куполом, ничем не удерживаемые.
Стены, украшенные вычурными барельефами, выглядели монументально основательными. А неказистый прежде вход превратился в огромный арочный проход. Да и вообще вокруг все посветлело, даром что солнца не было.
— Руянов храм, — благоговейно прошептал Яр. — Волшебная Аркона. Как я мог забыть это место?
Я медленно приблизилась ко входу, стараясь разглядеть, что там внутри, но не получалось. Золотой свет, шедший откуда-то изнутри, не ослеплял, не вредил глазам, но и не давал ничего рассмотреть. Однако стоило переступить порог, как световая завеса исчезла, открывая моему взору огромный зал. Потолки его были столь высокими, что я едва могла разглядеть купол.
Ровно посередине зала, прямо из каменного пола бил фонтан. Его чашу, собранную из самоцветных камней, наполняла вода, мерцающая серебряными искрами. Да и сквозь сами струи то и дело пробегали сияющие нити, словно внутри фонтана кто-то включал электрическую дугу.
— Исток… — прошептала я, чувствуя себя совсем-совсем маленькой и ничтожной по сравнению с невиданной мощью этого места.
Его энергия чувствовалась буквально повсюду. Я попробовала подойти поближе, но воздух сгустился, стал упругим, словно вознамерился не дать мне сделать этого. Идти стало намного сложнее, и я остановилась.
— Яр, мне что-то мешает, — пожаловалась я. — Как будто сквозь стену пройти пытаюсь. Только стена из воздуха.
Посох хмыкнул:
— Это нормально. Да и не воздух это, а сила Истока. И не тебя именно она отталкивает. Кто ты для нее? Так это, мошка-однодневка, она и не замечает тебя. Просто природа Истока такова. Ну и ведет он себя неправильно. Но мы за этим сюда и пришли, чтоб все поправить.
— А что с ним не так?
— Струи в чашу падают, — ответил Яр.
— Мне вот сразу все понятно стало, — буркнула я. — А куда еще они падать должны? Это хоть и Исток, но все равно выглядит как обычный фонтан. Пусть и большой.
— Тут дело то такое, Марья, — начал объяснять посох. — Струи Истока не вниз должны падать, а наоборот, вверх подниматься восемью потоками по числу Источников разделенных. Да и расходиться по миру, соединяясь с ними. А тут, видишь, кто-то пожелал, чтоб Исток сам себя питать начал. Вот и растет его сила, копится. И как предела достигнет…
Он замолчал, но я и сама поняла: жахнет почище ядерного реактора. Бах, и не станет в сказочном мире больше ни Истока, ни магии. Как, видимо, случилось когда-то в нашем.
— Узнать бы, какая сволочь это сделала! — в сердцах ругнулась я.
— Карачун точно знает. — Яр щелкнул призрачной челюстью. — Вот вернемся — допросим!
— Угу, допросишь его. — Я поморщилась. — Сбежит в мой мир, и поди, найди. Даже если я свое желание загадаю, чтоб тоже между мирами перемещаться, это мало чем поможет. Пока мы за ним бегаем, злыдень еще кого-нибудь подговорит на тропу встать, и как потом быть?
— Мало кто сюда дойти способен, — напомнил посох, правда, уже не очень уверенно.
— Именно, — кивнула я. — Именно, что мало. Только злодею будет все равно, сколько его засланцев тут сгинет, прежде чем кто-то из них все-таки до конца дойдет. А вот у нас сильных сторонников не так и много. Это мне повезло по тропе пройти, да и то только потому, что вы рядом были. В Наволода я верю. Верю, что он доберется. Но представь Финиста? Тут уж сомневаюсь. Готов ли ты к такой жертве? Я вот лично нет. Поэтому надо обязательно выяснить, кто тот враг, что Исток уничтожить хочет. И выяснить прямо сейчас.
— Да только каким образом? — поинтересовался Яр. — Исток-то тебе не скажет… — Он осекся и обеспокоенно сверкнул глазницами: — Марья? Ты ведь не хочешь свое желание на это потратить?! А как же твоя мечта о перемещениях? Ведь упекут обратно в тот немагический мир, и никто уже не поможет!
— Зато в твоем мире магия останется, — отрезала я. — И это место не будет уничтожено. Так что дождемся Наволода, чтобы точно убедиться, что он магию вернет, а меня раньше времени отсюда не выкинуло, и я загадаю…
— Не торопись, девица.
Древник!
Я изумленно уставилась на возникшего прямо рядом с чашей Истока знакомого старика. А тот прищурился довольно и сообщил:
— По нраву мне речи твои. Всяк, кто сюда приходил раньше, лишь для себя старался. Ты первая, кто за Исток радеет. Не зря я, значит, звал тебя. Не зря душу твою выбрал.
Звал? Так вот откуда те сны, получается!
— Я Трояном сюда поставлен на пригляд. Вот и приглядываю, как могу, — подтвердил догадку старичок. — Только теперь с бедой справиться не в моих силах. Без помощи сгинут тропа да Исток. Нельзя этого допустить. Никак нельзя.
— И я не допущу, — совладав с удивлением, заверила я.
— А справишься ли? — Древник цокнул языком. — Узнать, кто зла сему месту желает, мало. Сильный враг этот, да опытный. Что делать-то будешь? Ведь едва магия в мир вернется, не сравнишься с ним в колдовских умениях.
— Зато я вновь бессмертной стану. Измором возьму, — уверенно сообщила я. — А потом на суд всемагической общественности отдам. Да и вообще, я ведь не одна буду. Наволод, жених мой, князь Нави. Он точно поможет. Он ведь и идет сюда, чтобы магию высвободить.
— Князь Нави… Велесов сын? Он бы, может, и мог, — задумчиво пробормотал старик. — Да только Исток Наволоду уже не покинуть. Таким, как он, отсюда лишь одна дорога. — Древник указал наверх, там, где над куполом сиял странный восьмистрельный знак.
— Чей сын? — ахнул Яр.
— Какая дорога? — не поняла я. Потом сообразила, о чем только что сообщил старик, и охнула: — Погодите, это какой такой Велес? Который бог? Настоящий?!
— Именно, девонька, — подтвердил Древник. — Самый что ни на есть настоящий. Всему, что на земле живой произрастает хозяин рачительный. Ну и тому, кто мудрости волшебной жаждет, первый союзник. Был. Пока по тропе не ушел.
— И он — отец Наволода? Офи… э… невероятно!
— Зато теперь понятно, отчего Белого князя Навь слушается, — пробормотал посох.
Мне тоже все окончательно ясно стало. И умения Наволода, и вид его странный, и опасения окружающих, даже моего отца. Конечно, как тут не опасаться? Ведь Наволод — полубог!
Хотя лично для меня теперь это не имело значения. Какая разница, кто он? Если я его люблю?
— Все равно, это уже не важно. Мы нашли способ его вернуть! — Я указала на пискнувшего осьминожика, который выразительно вцепился щупальцами в венок.
— Да? — Старик вгляделся в плетение. — Хм, занятная вещица. Только дело-то в другом — захочет ли сам Наволод вернуться?
— В смысле? — напряглась я.
— Я ведь сказал, тропа Троянова лишь для людей здесь оканчивается, — напомнил Древник. — А богов она дальше уводит. Исток — дверь, порог новой, великой дороги за грань этого и остальных миров, переступить который может только тот, в ком течет божественная кровь. Все Первые боги по тропе ушли, включая и Велеса. Как Исток силу свою высвободит, Наволоду та дверь тоже откроется. И сможет он по тропе дальше пройти, к отцу, которого всю жизнь так сильно жаждал встретить. А обратно уже не вернется. Оттуда никто не возвращается.
Вот еще новости!
Я вновь посмотрела на сияющий над куполом восьмистрельный знак, а затем убежденно мотнула головой:
— Не пойдет он туда! Он мой жених! А еще у него Навь без присмотра осталась! Так что он нас не бросит!
В ответ Древник посмотрел на меня с каким-то сожалением.
— Так ли ты в этом уверена? Отец его, вот, другой выбор сделал. И Навь оставил, и возлюбленную…
— А Наволод не оставит! — воскликнула я, хотя в глубине души зашевелилось что-то нехорошее. Поверить в то, что он уйдет просто так, я не могла. Не хотела!
— Что ж. Время покажет. — Древник вздохнул. — Только мне твое слово нужно, что даже если Наволод не вернется, ты сделаешь все, чтобы Исток спасти. Обещаешь?
— Обещаю, — решительно кивнула я.
— Тогда подойди к чаше, Марья, да взгляни на воду. Там все, что хочешь узнать, и увидишь.
— Ох, царевна, — череп сверкнул глазницами. — Если б заметила, это было бы последнее, что попалось тебе на тропе. Самым краем тропа мимо реки идет. Туман помнишь?
Я кивнула.
— Вот от реки он и поднимается. А сама река холм опоясывает. Только по тропе сюда пройти и можно.
— Понятно. — Я покачала головой. — Ладно, прошли и хорошо.
Несмотря на то, что тропа уходила вверх по холму довольно круто, идти по ней все равно было несравненно легче, чем сквозь туман. К тому же сил и бодрости придавало осознание того, что конец пути уже близко. Я практически на месте!
Даже большой, в два моих роста, валун, который вдруг обнаружился прямо на тропе, уже не казался непреодолимой преградой…
Ровно до того момента, как на испещренной мелкими трещинками и неровностями поверхности открылись для каменных глаза. А потом и огромный рот, напоминавший вход в пещеру, в конце которой виднелся проход и продолжение тропы.
— Съем, — сообщил валун. Голос его звучал словно скрежет перетирающихся камней в жерновах. — Голоден. Съем.
Я остановилась и выдала длинную тираду, смысл которой сводился к одному простому утверждению: как вы все задолбали!
Валун озадаченно закрыл каменную пасть.
— Марья, это ж Чур, — зашептал Яр. — Последнее препятствие. На самой границе стоит.
— Это конечно здорово, — прошипела я в ответ. — А мне что делать? Он всю тропу занял, не обойти. И ко всему прочему голодный. Сейчас как катнется в нашу сторону, так и пискнуть не успеем.
— Не катнется, — заверил посох. — Он дальше границы своей двинуться не может. Правда и вряд ли уступит проход.
— А ты что сделал, когда здесь проходил?
— Не отвечу, царевна, — огорченно произнес он после некоторого раздумья. — Я ведь о том, что на тропе происходило, толком и не помню. Вспоминаю вот только когда то или иное место проходим. И про Древника заранее не смог предупредить, и про туман тот… сейчас вот только Чура узнал, но как обошел его — понятия не имею. Как пелена какая на памяти.
— Ладно, не унываем, — попыталась ободрить я нас обоих. — Разберемся как-нибудь. Такой путь прошли, не зря же все это.
Я вновь повернулась к Чуру, который по-прежнему разглядывал нашу компанию своими каменными буркалами, и громко сказала:
— Эй, валун, так и будем друг на друга пялиться? Я к тебе близко не подойду, не дура. А и ты границу оставить не можешь. Как мне кажется, нам надо искать какой-то разумный выход из ситуации.
— Съем, — вновь сообщил валун. Но теперь как-то неуверенно. Или мне так показалось?
— Съешь, — терпеливо подтвердила я. — Но не меня, это точно. Ты, кроме того, что голоден и собираешься меня сожрать, можешь сказать еще что-нибудь?
Валун озадаченно приоткрыл рот и вновь захлопнул.
— Ага. Краткость — сестра таланта, — резюмировала я. — Значит, если я правильно поняла, ты готов выслушать встречные предложения.
— Голоден, — сказал Чур. — Говори, еда.
— Сам ты еда! — возмутилась я. — Между прочим, меня мало, и я не вкусная. Хоть у кого спроси. Зато могу предложить вот что…
И я со всем присущим мне красноречием принялась живописать все прелести обладания скатертью-самобранкой. Мол, и готовит вкусно, и ухода не требует, а к тому же молчит все время. Не будь она лишь тканью заколдованной, так идеальная жена вышла бы. А такому вот валуну-красавцу так и вообще в самый раз бы пришлась.
— Ты когда-нибудь манго ел? — допытывалась я у Чура. — А маракуйю?
— Марья, — осуждающе встрял Яр, — не к лицу царевне такие слова произносить…
— Это плод такой съедобный, а не то, что ты подумал! — буркнула я и вновь обратилась к валуну, который внимательно слушал. — Я уж молчу про расстегайчики, запеченных поросят и бочки варенья. Такого добра она наготовит в один миг. И ведь подумай сам — не единожды! Как снова жрать захочешь, так скатерка то снова — вжух! И ты опять сыт.
— Много могу есть, — задумчиво сказал Чур и добавил: — Очень много.
— Так ей же в радость будет такого хозяина иметь! — заверила я. — Чем больше ешь, тем для скатерти лучше. Не любит, понимаешь, сидеть без дела.
— Марья, что ты несешь? — застонал Яр.
— Радость несу! — рявкнула я. — Не видишь, плохо Чуру. Работа непростая, а харчами обделили бедный камешек.
Валун согласно скрежетнул каменными челюстями, а потом ответил:
— Давай скатерть. Пропущу.
— А вот и хорошо! А вот и молодец! — зачастила я. — Только вот беда какая: скатерть-то на земле, у живых, а я, как ты видишь, здесь. Да и не работает она сейчас. Магию же какой-то злодей отключил. А я вот иду обратно ее возвращать. А как возвращу, так и скатерть тебе пришлю с оказией какой. Как, договорились?
Валун помолчал, а потом словно нехотя произнес:
— Буду много есть. Договорились.
И распахнул вновь свою пасть во всю ширь.
Не дожидаясь повторного приглашения, я со всех ног рванула вперед. И, чудом не зацепившись об острые каменные осколки, которые ему заменяли зубы, оказалась на другой стороне, пробежав валун насквозь.
Вереща на низкой ноте, Ктулха также миновал стража, и как только его последнее щупальце оказалось с другой стороны, огромная пасть захлопнулась. Валун медленно развернулся к нам.
— Уговор, — напомнил он. — Буду ждать.
И замер.
— Ох, и бедовая ты, царевна, — изумленно констатировал Яр. — И везучая. Как обещание-то исполнять будешь?
— После придумаю, сейчас важно как можно быстрее к Истоку пройти, — отмахнулась я и продолжила подъем.
До каменного здания на вершине поднялась довольно быстро, а когда увидела его вблизи, честно говоря, слегка разочаровалась. Больше всего строение напоминало увеличенную копию Стоунхеджа, на вершину столбов которого какой-то умник поместил покатую крышу. Стены, сложенные из грубых неотесанных камней, частью развалились, частью просто отсутствовали.
Тропа же заканчивалась перед проемом, который, по-видимому, являлся входом. Однако сейчас он оказался практически полностью завален землей и обломками камней.
Н-да.
— Яр. — Я нерешительно посмотрела на посох. — Нам точно туда надо? Это же развалюха какая-то!
— А что ты видишь, царевна? — поинтересовался тот.
Я быстро описала сооружение.
— Так, понятно. — Яр хмыкнул. — Посмотри налево. Видишь, трава растет?
Я послушно уставилась на зеленую поросль:
— Вижу. И что?
— Подойди к ней, собери в ладони росу, сколь сможешь. Да и умой лицо. Глаза особливо протри, — посоветовал посох.
— А она того… безопасная? — с опаской поинтересовалась я. — А то после всех этих трав-ножей, да разрыв-травы, как-то не хочется познакомиться с еще какой-нибудь кислот-травой. Мне мое лицо дорого. Я к нему привыкла, знаешь ли…
— Умойся, говорю, — ободряюще сказал Яр. — То роса не простая, она взор открывает. Невидимое видимым делает, да и меня макни, чего уж…
— Ктулхе тоже искупнуться? — спросила я, осторожно нагибаясь.
— Ему-то зачем? — удивился Яр и закашлялся, когда я стала водить его черепом по траве на манер косца. — Ну, хватит уже! Умывайся, давай!
Я собрала росу в ладони и протерла глаза.
А когда открыла…
С них словно пелена спала! Мир вокруг пошатнулся и рывком расширился, а я почувствовала себя мелкой букашкой на фоне огромного, сложенного из белоснежного камня храма.
Задрав голову, я увидела, что храм тот венчает огромный золотой купол с непонятным знаком на самом верху. Словно восемь стрел, смотрящих во все стороны света, медленно вращались над куполом, ничем не удерживаемые.
Стены, украшенные вычурными барельефами, выглядели монументально основательными. А неказистый прежде вход превратился в огромный арочный проход. Да и вообще вокруг все посветлело, даром что солнца не было.
— Руянов храм, — благоговейно прошептал Яр. — Волшебная Аркона. Как я мог забыть это место?
Глава 13
Я медленно приблизилась ко входу, стараясь разглядеть, что там внутри, но не получалось. Золотой свет, шедший откуда-то изнутри, не ослеплял, не вредил глазам, но и не давал ничего рассмотреть. Однако стоило переступить порог, как световая завеса исчезла, открывая моему взору огромный зал. Потолки его были столь высокими, что я едва могла разглядеть купол.
Ровно посередине зала, прямо из каменного пола бил фонтан. Его чашу, собранную из самоцветных камней, наполняла вода, мерцающая серебряными искрами. Да и сквозь сами струи то и дело пробегали сияющие нити, словно внутри фонтана кто-то включал электрическую дугу.
— Исток… — прошептала я, чувствуя себя совсем-совсем маленькой и ничтожной по сравнению с невиданной мощью этого места.
Его энергия чувствовалась буквально повсюду. Я попробовала подойти поближе, но воздух сгустился, стал упругим, словно вознамерился не дать мне сделать этого. Идти стало намного сложнее, и я остановилась.
— Яр, мне что-то мешает, — пожаловалась я. — Как будто сквозь стену пройти пытаюсь. Только стена из воздуха.
Посох хмыкнул:
— Это нормально. Да и не воздух это, а сила Истока. И не тебя именно она отталкивает. Кто ты для нее? Так это, мошка-однодневка, она и не замечает тебя. Просто природа Истока такова. Ну и ведет он себя неправильно. Но мы за этим сюда и пришли, чтоб все поправить.
— А что с ним не так?
— Струи в чашу падают, — ответил Яр.
— Мне вот сразу все понятно стало, — буркнула я. — А куда еще они падать должны? Это хоть и Исток, но все равно выглядит как обычный фонтан. Пусть и большой.
— Тут дело то такое, Марья, — начал объяснять посох. — Струи Истока не вниз должны падать, а наоборот, вверх подниматься восемью потоками по числу Источников разделенных. Да и расходиться по миру, соединяясь с ними. А тут, видишь, кто-то пожелал, чтоб Исток сам себя питать начал. Вот и растет его сила, копится. И как предела достигнет…
Он замолчал, но я и сама поняла: жахнет почище ядерного реактора. Бах, и не станет в сказочном мире больше ни Истока, ни магии. Как, видимо, случилось когда-то в нашем.
— Узнать бы, какая сволочь это сделала! — в сердцах ругнулась я.
— Карачун точно знает. — Яр щелкнул призрачной челюстью. — Вот вернемся — допросим!
— Угу, допросишь его. — Я поморщилась. — Сбежит в мой мир, и поди, найди. Даже если я свое желание загадаю, чтоб тоже между мирами перемещаться, это мало чем поможет. Пока мы за ним бегаем, злыдень еще кого-нибудь подговорит на тропу встать, и как потом быть?
— Мало кто сюда дойти способен, — напомнил посох, правда, уже не очень уверенно.
— Именно, — кивнула я. — Именно, что мало. Только злодею будет все равно, сколько его засланцев тут сгинет, прежде чем кто-то из них все-таки до конца дойдет. А вот у нас сильных сторонников не так и много. Это мне повезло по тропе пройти, да и то только потому, что вы рядом были. В Наволода я верю. Верю, что он доберется. Но представь Финиста? Тут уж сомневаюсь. Готов ли ты к такой жертве? Я вот лично нет. Поэтому надо обязательно выяснить, кто тот враг, что Исток уничтожить хочет. И выяснить прямо сейчас.
— Да только каким образом? — поинтересовался Яр. — Исток-то тебе не скажет… — Он осекся и обеспокоенно сверкнул глазницами: — Марья? Ты ведь не хочешь свое желание на это потратить?! А как же твоя мечта о перемещениях? Ведь упекут обратно в тот немагический мир, и никто уже не поможет!
— Зато в твоем мире магия останется, — отрезала я. — И это место не будет уничтожено. Так что дождемся Наволода, чтобы точно убедиться, что он магию вернет, а меня раньше времени отсюда не выкинуло, и я загадаю…
— Не торопись, девица.
Древник!
Я изумленно уставилась на возникшего прямо рядом с чашей Истока знакомого старика. А тот прищурился довольно и сообщил:
— По нраву мне речи твои. Всяк, кто сюда приходил раньше, лишь для себя старался. Ты первая, кто за Исток радеет. Не зря я, значит, звал тебя. Не зря душу твою выбрал.
Звал? Так вот откуда те сны, получается!
— Я Трояном сюда поставлен на пригляд. Вот и приглядываю, как могу, — подтвердил догадку старичок. — Только теперь с бедой справиться не в моих силах. Без помощи сгинут тропа да Исток. Нельзя этого допустить. Никак нельзя.
— И я не допущу, — совладав с удивлением, заверила я.
— А справишься ли? — Древник цокнул языком. — Узнать, кто зла сему месту желает, мало. Сильный враг этот, да опытный. Что делать-то будешь? Ведь едва магия в мир вернется, не сравнишься с ним в колдовских умениях.
— Зато я вновь бессмертной стану. Измором возьму, — уверенно сообщила я. — А потом на суд всемагической общественности отдам. Да и вообще, я ведь не одна буду. Наволод, жених мой, князь Нави. Он точно поможет. Он ведь и идет сюда, чтобы магию высвободить.
— Князь Нави… Велесов сын? Он бы, может, и мог, — задумчиво пробормотал старик. — Да только Исток Наволоду уже не покинуть. Таким, как он, отсюда лишь одна дорога. — Древник указал наверх, там, где над куполом сиял странный восьмистрельный знак.
— Чей сын? — ахнул Яр.
— Какая дорога? — не поняла я. Потом сообразила, о чем только что сообщил старик, и охнула: — Погодите, это какой такой Велес? Который бог? Настоящий?!
— Именно, девонька, — подтвердил Древник. — Самый что ни на есть настоящий. Всему, что на земле живой произрастает хозяин рачительный. Ну и тому, кто мудрости волшебной жаждет, первый союзник. Был. Пока по тропе не ушел.
— И он — отец Наволода? Офи… э… невероятно!
— Зато теперь понятно, отчего Белого князя Навь слушается, — пробормотал посох.
Мне тоже все окончательно ясно стало. И умения Наволода, и вид его странный, и опасения окружающих, даже моего отца. Конечно, как тут не опасаться? Ведь Наволод — полубог!
Хотя лично для меня теперь это не имело значения. Какая разница, кто он? Если я его люблю?
— Все равно, это уже не важно. Мы нашли способ его вернуть! — Я указала на пискнувшего осьминожика, который выразительно вцепился щупальцами в венок.
— Да? — Старик вгляделся в плетение. — Хм, занятная вещица. Только дело-то в другом — захочет ли сам Наволод вернуться?
— В смысле? — напряглась я.
— Я ведь сказал, тропа Троянова лишь для людей здесь оканчивается, — напомнил Древник. — А богов она дальше уводит. Исток — дверь, порог новой, великой дороги за грань этого и остальных миров, переступить который может только тот, в ком течет божественная кровь. Все Первые боги по тропе ушли, включая и Велеса. Как Исток силу свою высвободит, Наволоду та дверь тоже откроется. И сможет он по тропе дальше пройти, к отцу, которого всю жизнь так сильно жаждал встретить. А обратно уже не вернется. Оттуда никто не возвращается.
Вот еще новости!
Я вновь посмотрела на сияющий над куполом восьмистрельный знак, а затем убежденно мотнула головой:
— Не пойдет он туда! Он мой жених! А еще у него Навь без присмотра осталась! Так что он нас не бросит!
В ответ Древник посмотрел на меня с каким-то сожалением.
— Так ли ты в этом уверена? Отец его, вот, другой выбор сделал. И Навь оставил, и возлюбленную…
— А Наволод не оставит! — воскликнула я, хотя в глубине души зашевелилось что-то нехорошее. Поверить в то, что он уйдет просто так, я не могла. Не хотела!
— Что ж. Время покажет. — Древник вздохнул. — Только мне твое слово нужно, что даже если Наволод не вернется, ты сделаешь все, чтобы Исток спасти. Обещаешь?
— Обещаю, — решительно кивнула я.
— Тогда подойди к чаше, Марья, да взгляни на воду. Там все, что хочешь узнать, и увидишь.
