Глава 1. Немощи, хвори и прочие утренние приключения
Эллирия всегда жутко опаздывала, но сегодня, в День сияющей воды, задерживаться было нельзя. На церемонию прилетит сама председательница галактики Свирепой тигрицы! Эллирия была избрана одной из тех, кому полагается подносить традиционные цветочные венки.
Торжество будут показывать и на отдалённых планетах Системы… Не исключено, что некоторые кадры разлетятся по целому миру, а потом и вовсе войдут в свитки истории. Выглядеть надо безупречно. Чтобы ни сонные глаза, ни тем более мятая форма не подпортили роскошный праздник.
Накануне Эллирия так и представляла себя перед камерами: строгий серебряный наряд (идеально ровный и чистый) ослепительно сверкает. Рубашка с коротким рукавом выгодно подчёркивает рельефность рук. Ботинки на высокой платформе прибавляют роста и грации. Осанка гордая. Выражение лица — задумчиво-возвышенное. На коротких чёрных кудрях покоится жемчужная диадема. Ласковые лучи яркого красного солнца удачно скрывают нездоровый зеленоватый оттенок кожи. И даже тёмные круги под глазами кажутся лишь чуть сероватыми и прибавляют не уродства, а таинственности.
Но, как назло, ночь выдалась просто ужасной, а утро и того хуже.
Для начала Эллирия поздно легла. Но что было делать? Если вдруг нападает вдохновение — ну как всё бросить и уснуть?
Когда часы пропели тринадцать часов вечера, к Эллирии подползла домашняя роботесса Фэжа, удивительно похожая на огромную паучиху, и любезно напомнила, что ещё год назад хозяйка принесла с собой заключение из медицинских комнат. Там был запрет на работу по ночам.
В половину четырнадцатого Фэжа подползла снова, но Эллирия опять отмахнулась. В третий раз она не выдержала и выключила назойливую роботессу.
За рабочим столом Элли просидела ещё совсем немного, но после пришлось самостоятельно поправлять постель, настраивать освещение…
А стоило, наконец, улечься, как она с ужасом поняла, что чувствует сильное сердцебиение. Да, это была… тахикардия.
Первым порывом было попросту принять таблетку, но Элли уже давно решила вести более сознательный образ жизни и поменьше травиться химикатами. Поэтому она лишь начала медленно и глубоко дышать, представляя что-то хорошее…
Например, себя в компании председательницы всей галактики — вдвоём, в густом цветнике напротив чудесного изящного фонтана, чьё сладкое журчание так нежно ласкает слух.
Это была даже не совсем фантазия — завтра примерно такое и должно произойти. Разве что спокойно любоваться водой точно не выйдет — о, эти праздники… сплошная суета. Эллирия с деловым видом передаст несколько венков и отойдёт назад. Чудо, если лидерша на неё хотя бы взглянет!
Но чего только не бывает в грёзах…
Элли воображала, как они вместе будут стоять, заложив руки за спину, слушать успокаивающий шум воды и величественно размышлять о вечном. Председательница заметит, что сегодня изумительно тепло. Эллирия отзовётся: «Отчаянно тепло!». И так завяжется непринуждённая беседа. Тем временем ветерок будет весело колыхать ленточку, повязанную вокруг лысой головы лидерши, и обдувать её седые брови.
Между делом Эллирия назовёт своё полное имя, все фамилии, и мудрые зелёные очи округлятся, а волевой рот удивлённо приоткроется. Неуверенным голосом она вымолвит: «Неужели вы… неужели та самая учёная, которая столько писала о ядовитых червях? О, и не думала, что однажды познакомлюсь с вами. А ведь я трижды перечитывала ту гениальную монографию! Глубокую, строгую, но с таким изысканным художественным слогом. Ваш вклад в науку не переоценить! Честно признаюсь, госпожа Эллирия, всю жизнь я увлекаюсь ядовитыми червями. А когда они не только ядовиты, а ещё и мохнаты…» — она загадочно подмигнёт. — «Да, мохнатые — это самая настоящая моя тайная страсть. Только не говорите прессе…».
И хоть Эллирия понимала, что председательница не интересуется червями, а малоизвестную научную работу никогда и в глаза не видела, озорные фантазии всё равно были приятны…
Когда в свои двадцать пять Эллирия выбирала тему для исследований, хотелось взять нечто редкое, нетривиальное, свежее. В том возрасте труд о благообразных золотых бабочках или о радужной тле казался скучным. А ядовитые мохнатые черви… о, это же столь остроумно! Но годы шли, и чем больше Эллирия изучала червей, тем сильнее начинала их ненавидеть. В тридцать, получив степень, Элли уже безумно хотелось всё бросить и начать новую жизнь. Бросить скучных знакомых и даже родню. Бросить опостылевший дом, город и, главное, этих отвратительных безмозглых червей.
Вскоре Эллирия, несмотря на отговоры подруг, улетела на другую планету. И-331 не очень-то далеко от родной, менее заселённая, более холодная, но зато почти без насекомых. На И-331 не водятся мохнатые черви. Ни одного. Вдобавок их сюда строго запрещено ввозить (особенно в своих кишечниках).
Казалось бы: вот, наконец, наступит сказка. Но куда уж там. Элли не учла главного: что не сможет сбежать от эксцентричной учёной внутри себя. Так что новую жизнь начнёт вовсе не свободная беззаботная личность, а неуклюжая ветошь с полубезумным огоньком в замутнённых синих глазах. Развалина, обременённая многочисленными червивыми знаниями…
