Мерис захихикал.
— Нечего было ездить ему по мозгам.
— И что они все в ней нашли? Что еще Дэмиан рассказывал?
— Сначала долго пересказывал эту историю, потом понес какой-то бред. Что-то про то, как прекрасны отметины кнута на белой коже. Я не особо слушал. Только понял, что Дэмиан собирается расчленить того, к кому она ушла, — он хмыкнул. — Получается, поэтому старшего брата нет сегодня в Грейторн Холл?
— Расчленить?
— Угу. Грозился вызвать на дуэль и кричал, что даже “он” не сможет ему запретить. “Он” — это наверное Андрос. О, идея! — в глазах демона загорелся азартный огонек. — Надо привести сюда Дэмиана и натравить на очкарика. Бескрылому никогда не выстоять против крылатого. Тем более, ты же знаешь Дэмиана — он просто бешеный в драке. Я бы против него не пошел.
— Погоди, — Лилит нахмурилась. — Но он же убьет Мэла.
— Если нам повезет, то да. Так я избавлюсь сразу от очкарика и стану любимчиком нового наследника, — лицо ди Бальтазо окончательно просияло. — Знаешь, он говорил, что я очень ловко разбираюсь с финансами и даже обещал передать мне управление активами.
— Но…
— Не стоит терять ни минуты! — Мерис вскочил. — Я должен найти и привезти Дэмиана!
Хлопнула дверь.
— Но Мэл же должен на мне жениться… — растерянно закончила демоница. И задумалась.
Они смогли покинуть прием только когда время перевалило за полночь и большая часть гостей разбрелась. Почти не чувствуя ног Тася поднялась за Мэлом в отведенные им комнаты и не дойдя до спальни рухнула в кресло.
— Я так устала, — пожаловалась она. — А еще натерла мозоль.
Коварные шпильки продолжали приносить неприятные сюрпризы. Хотя, возможно, стертых ног удалось бы избежать, если бы Тася не танцевала.
Но как можно отказаться от танцев? Особенно, когда кавалеры наперебой приглашают.
Что бы ни стало причиной, но Тасе, похоже, удалось переломить неприязнь и предвзятость общества демонов. И хоть девушка и спускалась к ужину с тяжелым сердцем, к концу приема она, оказалась одной из самых востребованных партнерш. Да и равнодушные к танцам гости общались с ней доброжелательно. Единственным темным пятном вечера оставалась встреча ди Форкалоненом.
— Дай посмотрю, — демон опустился перед ней на колени и аккуратно высвободил ногу из кожаной туфельки. — Нет, так не видно, — он поднял взгляд на Тасю, и глаза, скрытые стеклами очков, хитро блеснули.
А в следующий момент ладонь поползла вверх по чулку, попутно задирая платье. Медленно-медленно, словно наслаждаясь прикосновением к шелковистой ткани.
Потемневший, полный желания взгляд снизу вверх, заставил сердце забиться с утроенной силой. Внезапно стало жарко, тело окатило волной возбуждения и слова протеста замерли на губах. Тася вцепилась в подлокотник кресла. От развратных поглаживаний кружилась голова, а огонек в глазах демона обещал, что это только начало.
Ладонь добралась до кружевного края, коснулись кожи с внутренней стороны бедра.
— Красивые чулочки, но придется их снять, — пробормотал Мэл, отстегивая крепления.
Тася молча наблюдала за тем, как двигаются его пальцы. Подтянутая к самому животу юбка обнажала ноги полностью, был виден даже край атласного пояса и кружево трусиков под ним. Волнующее, непристойное зрелище. Светлая кожа на контрасте с черной тканью чулков казалась совсем белой.
Позабылась усталость и боль в ногах, сладко заныло внизу живота. Губы против воли раскрылись, дыхание стало чаще, соски съежились, умоляя о прикосновениях.
И пусть Мэл сегодня не был настроен на игры со связыванием, девушка почувствовала, как на нее накатывает томная слабость, безволие и желание подчиняться.
— Так-то лучше, — голос демона звучал хрипловато и оттого особенно волнующе. Мэл погладил обнаженную кожу, словно мимоходом надавил пальцами на кружевной треугольник между бедер, сорвав с губ девушки возбужденный стон. Она подалась вперед, выпрашивая еще прикосновений, но мужчина только хитро улыбнулся и потянул вниз край чулка.
Ступня в его ладонях казалась маленькой, почти детской.
— Здесь болит? — пальцы медленно обвели область чуть ниже косточки.
— Да, — шепнула Тася.
И прерывисто вздохнула, когда он склонился над ножкой и лизнул сбитую почти до крови кожу. Вроде бы ничего особенного, просто лечебная процедура. Слюна демонов обладает регенерирующим эффектом, зализать ранку для них естественно. Но мужчина на коленях у ног Таси, нежные осторожные прикосновения губ к лодыжке и какой-то особый тайный смысл, который демон вкладывал в эти простые действия, наполняли ситуацию эротизмом. Все это было непривычным и волнующим. Даже коленопреклоненным, целующим ее ноги, Мэл выглядел хозяином ситуации. Он задавал тон, решал, что будет дальше, Тасе же оставалось только следовать за ним. Как в танце.
Боль ушла, ранка затянулась на глазах, но демон не собирался останавливаться. Его пальцы поглаживали и ласкали ступню, от этих прикосновений было щекотно и приятно.
— Я бы хотел сделать тебе массаж ног, — задумчиво сказал Мэл, поднимая на Тасю взгляд. — Но проблема в том, что не умею. Всегда раньше считал это глупым и странным занятием для высшего демона. Придется ограничиться этим.
Его губы прижались чуть выше косточки. Горячее дыхание обожгло голень, Мэл поднялся выше, оставляя дорожку из поцелуев, охватил Тасю за ноги и ткнулся лицом в колени.
— Люблю тебя, маленькая, — пробормотал он так, словно был нетрезв. — Ты нужна мне. Пожалуйста, не уходи. Я не знаю, как буду без тебя.
Все-таки в родовом гнезде с ним творилось что-то странное. Девушка опустила руку ему на голову, зарылась пальцами в волосы, с наслаждением растрепала тщательно приглаженные пряди. И раскрылась душой, мыслями. Смотри, мой хороший, мой глупый, мой недоверчивый — я никуда не уйду. От таких как ты не уходят!
— Девочка моя…
Он услышал. Шумно выдохнул, потерся щекой о колено, как кот. Захотелось заглянуть в его чувства, понять, что происходит, но фризер, стоял между ними проницаемой лишь в одну сторону стеной. Тася нежно провела пальчиками вдоль щеки Мэла, очертила линию скулы, нос. И сняла эти проклятые очки.
Как всегда в первую минуту волна чужих чувств закрутила, затянула и погребла под собой. Комнату наполнили разделенные на двоих нежность, возбуждение, от которого снова запульсировало внизу живота. А еще страх. Кажется, Мэл в глубине души дико боялся, что теперь, узнав лучше его мир, Тася передумает и вернет кольцо.
— Куда я уйду в одном чулке?
— А, точно, чулок.
Не переставая покрывать поцелуями ее бедра, демон наощупь отстегнул крепления второго чулка, стянул его, расстегнул пояс и снял трусики. Обнаженными ягодицами Тася ощутила скользкий шелк платья. Страх больше не звучал в разделенной на двоих симфонии чувств. Спрятался, уступил место вожделению — яростному и жаждущему. Оно рождало в теле гордость и томную слабость, отзывалось ноющей болью в напряженных сосках.
Мэл снова взял ступню Таси в ладони, чтобы поставить себе на плечо. А в следующее мгновение она ахнула, ощутив прикосновение горячих губ с внутренней стороны бедра. Поцелуй за поцелуем, все ближе к чувствительному скользкому бугорку. Девушка всхлипнула и чуть подалась навстречу, выпрашивая ласки, но Мэл словно задался целью поддразнить ее. Он целовал, облизывал и чуть прикусывал нежную кожу на бедрах и животе, но при этом избегал касаться там, где было горячо и уже очень мокро.
— Мэл, пожалуйста, — пробормотала она, раздвигая шире бедра.
Он поднял на нее обманчиво невинный взгляд.
— Ты хочешь, чтобы я что-то сделал?
— Да, — девушка покраснела. Отчего-то признаваться в своих желаниях было стыдно. Обычно в постели они обходились без помощи слов. А тут она словно увидела себя со стороны: юбка платья задрана так, что виден даже живот, ноги непристойно обнажены, бедра раздвинуты, — Приласкай меня.
И глухо застонала, ощутив нежные и жалящие прикосновения языка к самой чувствительной точке своего тела. Мэл заставил ее отвести вторую ногу в сторону и закинуть на подлокотник кресла. Два пальца вонзились в мокрое, изнывающее от желания лоно. Первая судорога удовольствия прошила тело, Тася выгнулась и жалобно вскрикнула, ощущая себя полностью раскрытой и беспомощной перед безжалостными и умелыми ласками. Пальцы с силой врывались в ее тело, срывая с губ возбужденные стоны, а внизу живота уже рождалась сладкая огненная волна.
Наслаждение было острым и долгим, но не успела Тася толком отдышаться, как почувствовала прикосновения к застежке платья.
— Подними руки, маленькая.
Шелк скользнул по разгоряченной коже, умелые пальцы расстегнули кружевное бюстье, оставляя Тасю полностью обнаженной, если не считать обручального кольца. Мэл подхватил ее на руки и понес, пинком ноги открывая дверь в ближайшую спальню.
Атласное одеяло показалось очень холодным, но мысль об этом сразу вылетела из головы, когда Мэл опустился рядом. В комнате царил мрак. Опущенные портьеры отсекали даже скудный лунный свет, лишь узкий луч света падал из приоткрытого дверного проема. Темнота и шорохи, скользкий атлас под обнаженной кожей, гладкие пуговицы и колючая шерсть костюма под пальцами. Поцелуи обжигали кожу — горячие, нетерпеливые, требовательные, и Тася отвечала на них, дрожа от разделенного на двоих желания.
Проникновение — знакомое и сладостное — заставило ее громко вскрикнуть. Мэл входил в нее нарочито медленно, наслаждаясь близостью и одновременно словно дразнясь. Тася сердито куснула его за плечо и подалась ближе, вжимаясь в его тело. Он ответил на укус поцелуем — осторожным и нежным, как прикосновение крыла бабочки.
— Хочешь сильнее? — прошептал демон, нависнув над ней.
Ответный похотливый стон “Да!” подсказал — хочет.
— Ну держись! — усмехнулся голос в темноте.
Стальные пальцы сомкнулись на запястьях, удерживая руки над головой. Мэл снова поцеловал ее, на этот раз с такой страстью и голодным напором, что у девушки на мгновение перехватило дух. И ворвался — резко, почти болезненно. А потом снова. И снова.
Это было похоже на помешательство и все длилось, длилось. Словно они не виделись несколько недель и теперь стремились наверстать время, проведенное в разлуке. Бережные ласки сменялись безудержным сексом, Мэл брал Тасю то, неистово и яростно, то медленно и нежно, неторопливо, заставляя стонать, всхлипывать и упрашивать его двигаться быстрее. Чувство пленения, несвободы рождало в теле сладкую истому и стыдное, но такое восхитительное возбуждение. Чужое наслаждение, неотличимое от собственного, пьянило сильней, чем выпитое за ужином игристое вино. И несвязные полные восхищения признания музыкой звучали в темноте спальни.
— Девочка моя… Моя хорошая… Люблю тебя…
К завтраку Тася самым банальным образом проспала. Сквозь сон она слышала, как Мэл пытается добудиться и даже собиралась встать. Только сначала поспать еще пять минуточек…
— Лежи, соня, — усмехнулся он в ответ на ее неразборчивое бормотание. — Я тебя вчера совсем замучил.
Потом ее снова затянуло в грезы, и проснулась она только от осторожного стука горничной, спрашивающей можно ли войти, чтобы убраться или госпоже удобнее позже.
Настенные часы показывали половину двенадцатого, на душе было удивительно безмятежно и хорошо, а при воспоминании о прошлой ночи внизу живота начинало сладко ныть. Мурлыча под нос популярную песенку, Тася впустила служанку. Та помогла ей привести себя в порядок, а заодно рассказала, что завтрак давно закончился. Мэл вместе с теми гостями, кто остался на ночь в Грейторн Холл или не поленился приехать пораньше, сейчас на площадке для гольфа, где проходит дружеский матч между представителями кланов. Даже если Тася не играет, она может присоединиться в качестве зрителя, для которых у края поля установлены навесы от солнца и поданы прохладительные напитки.
— Это недалеко, примерно пятнадцать минут пешком. Хотите, шофер отвезет вас на миникаре?
Тася покачала головой. Гольф никогда не казался ей интересным, а перспектива снова общаться со светскими львицами навевала тоску.
— Я бы хотела поесть.
— Обед по распоряжению господина назначен на три часа, но в малой гостиной поданы кофе и булочки.
На слове “булочки” она ощутила себя зверски голодной. Едва служанка закончила с ее туалетом, девушка поспешила вниз с такой скоростью, что еще немного и это выглядело бы неприличным.
Умопомрачительный запах кофе, корицы и свежей выпечки привел ее к двери из резного дуба. Тася влетела в комнату и остановилась резко, словно наткнувшись на стеклянную стену.
— Привет, детка! — Раум ди Форкалонен глотнул из чашки и отсалютовал ей. — Что-то ты долго. Поздно легла? Не спалось? — похабная и злая усмешка, искривившая его губы, говорила, что демон знает, или по крайней мере догадывается, чем Тася вчера ночью занималась и почему пропустила завтрак.
Раум сидел, небрежно развалясь в кресле. На небольшом кофейном столике перед ним стоял кофейник, несколько чашек из тонкого словно лист бумаги фарфора и блюдо с булочками.
И что самое противное: демон был единственным гостем, находившимся в комнате.
Тася было попятилась, а потом рассердилась. Да, Раум не самая приятная компания, но если он думает, что из-за него и его гадкого языка она откажется от завтрака, то не дождется! Поэтому она холодно кивнула ему и опустилась в соседнее кресло.
— Я прошу вас, господин ди Форкалонен, обращаться ко мне так, как того требуют правила приличия.
Демон похабно ухмыльнулся.
— При посторонних я так и быть буду играть комедию, — лениво промурлыкал он. — Но если уж мы остались наедине, какие могут быть церемониями между такими близкими друзьями, как мы с тобой, детка?
Девушка раздраженно фыркнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не встрять в перепалку. Раум этого и добивается. Она помнила по дням своего рабства, каким противным он умеет быть, с каким наслаждением ввязывается в ругань, как умеет во время ссоры прямо и косвенно оскорблять собеседника, медленно доводя до бешенства.
Ей не переспорить беловолосого, а вот настроение себе испортит на весь день.
И чего его нелегкая в гостиную принесла?
К счастью, именно в этот момент вошла служанка, и Раум заткнулся. Если бы он еще при этом отвернулся. Но нет — демон продолжал сверлить Тасю неприятно пристальным и откровенным взглядом. Вспомнив его обещание “передернуть”, девушка покраснела, а Раум в ответ понимающе ухмыльнулся и облизнулся.
— Я думал о тебе, сладенькая, — с намеком сказал он, когда служанка налила кофе Тасе и покинула комнату. — Перед сном и сегодня утром.
— Избавь меня от подробностей, — прошипела девушка. И демонстративно уткнулась в принесенную служанкой газету.
Огромные буквы на желтоватом листе бумаги вызывали недоумение. Тася всегда считала, что в домах высшей знати к завтраку подают серьезные издания вроде “Герольда”. На худой конец “Финансовое обозрение” или “Империал дайджест”.
А следующее мгновение она вникла в смысл кричащего названия статьи на передовице и заледенела.
“Нищая провинциалка отхватила себе самого завидного холостяка Империи. Что это: приворот или умопомешательство?” — гласил заголовок, занимавший чуть ли не треть страницы.
“У светских львиц нынче траур. Красавчик Армеллин ди Небирос, признанный по результатам анонимного опроса самым привлекательным холостяком Империи, женится. Да-да, мои дорогие. Не успел Андрос объявить о смене наследника, как лакомый кусочек тут же увели из-под носа.
— Нечего было ездить ему по мозгам.
— И что они все в ней нашли? Что еще Дэмиан рассказывал?
— Сначала долго пересказывал эту историю, потом понес какой-то бред. Что-то про то, как прекрасны отметины кнута на белой коже. Я не особо слушал. Только понял, что Дэмиан собирается расчленить того, к кому она ушла, — он хмыкнул. — Получается, поэтому старшего брата нет сегодня в Грейторн Холл?
— Расчленить?
— Угу. Грозился вызвать на дуэль и кричал, что даже “он” не сможет ему запретить. “Он” — это наверное Андрос. О, идея! — в глазах демона загорелся азартный огонек. — Надо привести сюда Дэмиана и натравить на очкарика. Бескрылому никогда не выстоять против крылатого. Тем более, ты же знаешь Дэмиана — он просто бешеный в драке. Я бы против него не пошел.
— Погоди, — Лилит нахмурилась. — Но он же убьет Мэла.
— Если нам повезет, то да. Так я избавлюсь сразу от очкарика и стану любимчиком нового наследника, — лицо ди Бальтазо окончательно просияло. — Знаешь, он говорил, что я очень ловко разбираюсь с финансами и даже обещал передать мне управление активами.
— Но…
— Не стоит терять ни минуты! — Мерис вскочил. — Я должен найти и привезти Дэмиана!
Хлопнула дверь.
— Но Мэл же должен на мне жениться… — растерянно закончила демоница. И задумалась.
***
Они смогли покинуть прием только когда время перевалило за полночь и большая часть гостей разбрелась. Почти не чувствуя ног Тася поднялась за Мэлом в отведенные им комнаты и не дойдя до спальни рухнула в кресло.
— Я так устала, — пожаловалась она. — А еще натерла мозоль.
Коварные шпильки продолжали приносить неприятные сюрпризы. Хотя, возможно, стертых ног удалось бы избежать, если бы Тася не танцевала.
Но как можно отказаться от танцев? Особенно, когда кавалеры наперебой приглашают.
Что бы ни стало причиной, но Тасе, похоже, удалось переломить неприязнь и предвзятость общества демонов. И хоть девушка и спускалась к ужину с тяжелым сердцем, к концу приема она, оказалась одной из самых востребованных партнерш. Да и равнодушные к танцам гости общались с ней доброжелательно. Единственным темным пятном вечера оставалась встреча ди Форкалоненом.
— Дай посмотрю, — демон опустился перед ней на колени и аккуратно высвободил ногу из кожаной туфельки. — Нет, так не видно, — он поднял взгляд на Тасю, и глаза, скрытые стеклами очков, хитро блеснули.
А в следующий момент ладонь поползла вверх по чулку, попутно задирая платье. Медленно-медленно, словно наслаждаясь прикосновением к шелковистой ткани.
Потемневший, полный желания взгляд снизу вверх, заставил сердце забиться с утроенной силой. Внезапно стало жарко, тело окатило волной возбуждения и слова протеста замерли на губах. Тася вцепилась в подлокотник кресла. От развратных поглаживаний кружилась голова, а огонек в глазах демона обещал, что это только начало.
Ладонь добралась до кружевного края, коснулись кожи с внутренней стороны бедра.
— Красивые чулочки, но придется их снять, — пробормотал Мэл, отстегивая крепления.
Тася молча наблюдала за тем, как двигаются его пальцы. Подтянутая к самому животу юбка обнажала ноги полностью, был виден даже край атласного пояса и кружево трусиков под ним. Волнующее, непристойное зрелище. Светлая кожа на контрасте с черной тканью чулков казалась совсем белой.
Позабылась усталость и боль в ногах, сладко заныло внизу живота. Губы против воли раскрылись, дыхание стало чаще, соски съежились, умоляя о прикосновениях.
И пусть Мэл сегодня не был настроен на игры со связыванием, девушка почувствовала, как на нее накатывает томная слабость, безволие и желание подчиняться.
— Так-то лучше, — голос демона звучал хрипловато и оттого особенно волнующе. Мэл погладил обнаженную кожу, словно мимоходом надавил пальцами на кружевной треугольник между бедер, сорвав с губ девушки возбужденный стон. Она подалась вперед, выпрашивая еще прикосновений, но мужчина только хитро улыбнулся и потянул вниз край чулка.
Ступня в его ладонях казалась маленькой, почти детской.
— Здесь болит? — пальцы медленно обвели область чуть ниже косточки.
— Да, — шепнула Тася.
И прерывисто вздохнула, когда он склонился над ножкой и лизнул сбитую почти до крови кожу. Вроде бы ничего особенного, просто лечебная процедура. Слюна демонов обладает регенерирующим эффектом, зализать ранку для них естественно. Но мужчина на коленях у ног Таси, нежные осторожные прикосновения губ к лодыжке и какой-то особый тайный смысл, который демон вкладывал в эти простые действия, наполняли ситуацию эротизмом. Все это было непривычным и волнующим. Даже коленопреклоненным, целующим ее ноги, Мэл выглядел хозяином ситуации. Он задавал тон, решал, что будет дальше, Тасе же оставалось только следовать за ним. Как в танце.
Боль ушла, ранка затянулась на глазах, но демон не собирался останавливаться. Его пальцы поглаживали и ласкали ступню, от этих прикосновений было щекотно и приятно.
— Я бы хотел сделать тебе массаж ног, — задумчиво сказал Мэл, поднимая на Тасю взгляд. — Но проблема в том, что не умею. Всегда раньше считал это глупым и странным занятием для высшего демона. Придется ограничиться этим.
Его губы прижались чуть выше косточки. Горячее дыхание обожгло голень, Мэл поднялся выше, оставляя дорожку из поцелуев, охватил Тасю за ноги и ткнулся лицом в колени.
— Люблю тебя, маленькая, — пробормотал он так, словно был нетрезв. — Ты нужна мне. Пожалуйста, не уходи. Я не знаю, как буду без тебя.
Все-таки в родовом гнезде с ним творилось что-то странное. Девушка опустила руку ему на голову, зарылась пальцами в волосы, с наслаждением растрепала тщательно приглаженные пряди. И раскрылась душой, мыслями. Смотри, мой хороший, мой глупый, мой недоверчивый — я никуда не уйду. От таких как ты не уходят!
— Девочка моя…
Он услышал. Шумно выдохнул, потерся щекой о колено, как кот. Захотелось заглянуть в его чувства, понять, что происходит, но фризер, стоял между ними проницаемой лишь в одну сторону стеной. Тася нежно провела пальчиками вдоль щеки Мэла, очертила линию скулы, нос. И сняла эти проклятые очки.
Как всегда в первую минуту волна чужих чувств закрутила, затянула и погребла под собой. Комнату наполнили разделенные на двоих нежность, возбуждение, от которого снова запульсировало внизу живота. А еще страх. Кажется, Мэл в глубине души дико боялся, что теперь, узнав лучше его мир, Тася передумает и вернет кольцо.
— Куда я уйду в одном чулке?
— А, точно, чулок.
Не переставая покрывать поцелуями ее бедра, демон наощупь отстегнул крепления второго чулка, стянул его, расстегнул пояс и снял трусики. Обнаженными ягодицами Тася ощутила скользкий шелк платья. Страх больше не звучал в разделенной на двоих симфонии чувств. Спрятался, уступил место вожделению — яростному и жаждущему. Оно рождало в теле гордость и томную слабость, отзывалось ноющей болью в напряженных сосках.
Мэл снова взял ступню Таси в ладони, чтобы поставить себе на плечо. А в следующее мгновение она ахнула, ощутив прикосновение горячих губ с внутренней стороны бедра. Поцелуй за поцелуем, все ближе к чувствительному скользкому бугорку. Девушка всхлипнула и чуть подалась навстречу, выпрашивая ласки, но Мэл словно задался целью поддразнить ее. Он целовал, облизывал и чуть прикусывал нежную кожу на бедрах и животе, но при этом избегал касаться там, где было горячо и уже очень мокро.
— Мэл, пожалуйста, — пробормотала она, раздвигая шире бедра.
Он поднял на нее обманчиво невинный взгляд.
— Ты хочешь, чтобы я что-то сделал?
— Да, — девушка покраснела. Отчего-то признаваться в своих желаниях было стыдно. Обычно в постели они обходились без помощи слов. А тут она словно увидела себя со стороны: юбка платья задрана так, что виден даже живот, ноги непристойно обнажены, бедра раздвинуты, — Приласкай меня.
И глухо застонала, ощутив нежные и жалящие прикосновения языка к самой чувствительной точке своего тела. Мэл заставил ее отвести вторую ногу в сторону и закинуть на подлокотник кресла. Два пальца вонзились в мокрое, изнывающее от желания лоно. Первая судорога удовольствия прошила тело, Тася выгнулась и жалобно вскрикнула, ощущая себя полностью раскрытой и беспомощной перед безжалостными и умелыми ласками. Пальцы с силой врывались в ее тело, срывая с губ возбужденные стоны, а внизу живота уже рождалась сладкая огненная волна.
Наслаждение было острым и долгим, но не успела Тася толком отдышаться, как почувствовала прикосновения к застежке платья.
— Подними руки, маленькая.
Шелк скользнул по разгоряченной коже, умелые пальцы расстегнули кружевное бюстье, оставляя Тасю полностью обнаженной, если не считать обручального кольца. Мэл подхватил ее на руки и понес, пинком ноги открывая дверь в ближайшую спальню.
Атласное одеяло показалось очень холодным, но мысль об этом сразу вылетела из головы, когда Мэл опустился рядом. В комнате царил мрак. Опущенные портьеры отсекали даже скудный лунный свет, лишь узкий луч света падал из приоткрытого дверного проема. Темнота и шорохи, скользкий атлас под обнаженной кожей, гладкие пуговицы и колючая шерсть костюма под пальцами. Поцелуи обжигали кожу — горячие, нетерпеливые, требовательные, и Тася отвечала на них, дрожа от разделенного на двоих желания.
Проникновение — знакомое и сладостное — заставило ее громко вскрикнуть. Мэл входил в нее нарочито медленно, наслаждаясь близостью и одновременно словно дразнясь. Тася сердито куснула его за плечо и подалась ближе, вжимаясь в его тело. Он ответил на укус поцелуем — осторожным и нежным, как прикосновение крыла бабочки.
— Хочешь сильнее? — прошептал демон, нависнув над ней.
Ответный похотливый стон “Да!” подсказал — хочет.
— Ну держись! — усмехнулся голос в темноте.
Стальные пальцы сомкнулись на запястьях, удерживая руки над головой. Мэл снова поцеловал ее, на этот раз с такой страстью и голодным напором, что у девушки на мгновение перехватило дух. И ворвался — резко, почти болезненно. А потом снова. И снова.
Это было похоже на помешательство и все длилось, длилось. Словно они не виделись несколько недель и теперь стремились наверстать время, проведенное в разлуке. Бережные ласки сменялись безудержным сексом, Мэл брал Тасю то, неистово и яростно, то медленно и нежно, неторопливо, заставляя стонать, всхлипывать и упрашивать его двигаться быстрее. Чувство пленения, несвободы рождало в теле сладкую истому и стыдное, но такое восхитительное возбуждение. Чужое наслаждение, неотличимое от собственного, пьянило сильней, чем выпитое за ужином игристое вино. И несвязные полные восхищения признания музыкой звучали в темноте спальни.
— Девочка моя… Моя хорошая… Люблю тебя…
ГЛАВА 11. Неприятные новости
К завтраку Тася самым банальным образом проспала. Сквозь сон она слышала, как Мэл пытается добудиться и даже собиралась встать. Только сначала поспать еще пять минуточек…
— Лежи, соня, — усмехнулся он в ответ на ее неразборчивое бормотание. — Я тебя вчера совсем замучил.
Потом ее снова затянуло в грезы, и проснулась она только от осторожного стука горничной, спрашивающей можно ли войти, чтобы убраться или госпоже удобнее позже.
Настенные часы показывали половину двенадцатого, на душе было удивительно безмятежно и хорошо, а при воспоминании о прошлой ночи внизу живота начинало сладко ныть. Мурлыча под нос популярную песенку, Тася впустила служанку. Та помогла ей привести себя в порядок, а заодно рассказала, что завтрак давно закончился. Мэл вместе с теми гостями, кто остался на ночь в Грейторн Холл или не поленился приехать пораньше, сейчас на площадке для гольфа, где проходит дружеский матч между представителями кланов. Даже если Тася не играет, она может присоединиться в качестве зрителя, для которых у края поля установлены навесы от солнца и поданы прохладительные напитки.
— Это недалеко, примерно пятнадцать минут пешком. Хотите, шофер отвезет вас на миникаре?
Тася покачала головой. Гольф никогда не казался ей интересным, а перспектива снова общаться со светскими львицами навевала тоску.
— Я бы хотела поесть.
— Обед по распоряжению господина назначен на три часа, но в малой гостиной поданы кофе и булочки.
На слове “булочки” она ощутила себя зверски голодной. Едва служанка закончила с ее туалетом, девушка поспешила вниз с такой скоростью, что еще немного и это выглядело бы неприличным.
Умопомрачительный запах кофе, корицы и свежей выпечки привел ее к двери из резного дуба. Тася влетела в комнату и остановилась резко, словно наткнувшись на стеклянную стену.
— Привет, детка! — Раум ди Форкалонен глотнул из чашки и отсалютовал ей. — Что-то ты долго. Поздно легла? Не спалось? — похабная и злая усмешка, искривившая его губы, говорила, что демон знает, или по крайней мере догадывается, чем Тася вчера ночью занималась и почему пропустила завтрак.
Раум сидел, небрежно развалясь в кресле. На небольшом кофейном столике перед ним стоял кофейник, несколько чашек из тонкого словно лист бумаги фарфора и блюдо с булочками.
И что самое противное: демон был единственным гостем, находившимся в комнате.
Тася было попятилась, а потом рассердилась. Да, Раум не самая приятная компания, но если он думает, что из-за него и его гадкого языка она откажется от завтрака, то не дождется! Поэтому она холодно кивнула ему и опустилась в соседнее кресло.
— Я прошу вас, господин ди Форкалонен, обращаться ко мне так, как того требуют правила приличия.
Демон похабно ухмыльнулся.
— При посторонних я так и быть буду играть комедию, — лениво промурлыкал он. — Но если уж мы остались наедине, какие могут быть церемониями между такими близкими друзьями, как мы с тобой, детка?
Девушка раздраженно фыркнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не встрять в перепалку. Раум этого и добивается. Она помнила по дням своего рабства, каким противным он умеет быть, с каким наслаждением ввязывается в ругань, как умеет во время ссоры прямо и косвенно оскорблять собеседника, медленно доводя до бешенства.
Ей не переспорить беловолосого, а вот настроение себе испортит на весь день.
И чего его нелегкая в гостиную принесла?
К счастью, именно в этот момент вошла служанка, и Раум заткнулся. Если бы он еще при этом отвернулся. Но нет — демон продолжал сверлить Тасю неприятно пристальным и откровенным взглядом. Вспомнив его обещание “передернуть”, девушка покраснела, а Раум в ответ понимающе ухмыльнулся и облизнулся.
— Я думал о тебе, сладенькая, — с намеком сказал он, когда служанка налила кофе Тасе и покинула комнату. — Перед сном и сегодня утром.
— Избавь меня от подробностей, — прошипела девушка. И демонстративно уткнулась в принесенную служанкой газету.
Огромные буквы на желтоватом листе бумаги вызывали недоумение. Тася всегда считала, что в домах высшей знати к завтраку подают серьезные издания вроде “Герольда”. На худой конец “Финансовое обозрение” или “Империал дайджест”.
А следующее мгновение она вникла в смысл кричащего названия статьи на передовице и заледенела.
“Нищая провинциалка отхватила себе самого завидного холостяка Империи. Что это: приворот или умопомешательство?” — гласил заголовок, занимавший чуть ли не треть страницы.
“У светских львиц нынче траур. Красавчик Армеллин ди Небирос, признанный по результатам анонимного опроса самым привлекательным холостяком Империи, женится. Да-да, мои дорогие. Не успел Андрос объявить о смене наследника, как лакомый кусочек тут же увели из-под носа.
