И мы очень постараемся, чтобы ты был послушным, насколько это возможно. Благо наши методы доведены и отточены до совершенства! Мы может лишить тебя сна, еды, воды, речи. Мы можем сделать из тебя кого угодно. Сумасшедшего, например… Если захотим.
- Но почему я? Я ведь совсем не тот, кто вам нужен. Есть куча людей, которые за такие деньги будут с пеной у рта отстаивать права геев, лесбиянок… Да кого угодно! Будут сниматься в чём угодно, даже в порно. Но у меня… У меня есть принципы! Ценности!
- Как раз в этом, Джонни, и состоит вся соль. Мы считаем, что нам очень повезло с тобой в этом смысле. Ты не представляешь, Джон, какие грандиозные планы на тебя. Прямо сейчас, именно в этот самый момент, разворачивается настоящая информационная компания, которая расскажет людям о том, как мальчик, воспитанный в христианской семье со строгими правилами, придерживающийся традиционного канона верующих, вдруг пересматривает свои взгляды и принимает то, чего ранее принять не мог. Его нравственность, его отношение к секс-меньшинствам трансформируются прямо на глазах, и он в конечном итоге призывает всех верующих по-новому посмотреть на геев и лесбиянок; он призывает отказаться от своих старых убеждений и архаичных предрассудков; он призывает всех христиан не считать больше грехом новую сексуальную революцию; он объединяет вокруг себя единомышленников, готовых сражаться и отстаивать права любых ЛГБТ-сообществ. И ты, Джонни, возглавишь это движение. Только представь, что тебя ждёт. Слава! Успех! Изменить этот мир навсегда – это ли не мечта? Это ли не цель? Тебя будут сравнивать с Мартином Лютером Кингом, с Жаном Кальвином. Только подумай, какая у тебя великая миссия перед человечеством, Джон Вайер!
Джон слушал Коула, скукоживаясь в маленький клубочек, пытаясь хоть как-то защититься от лавины, которая так безжалостно шла на него. Он был совершенно не готов к такому исходу карьеры. Он был совершенно не готов к такой роли и такой судьбе.
- Но вы? Вы ведь должны этому всему противостоять? Как вы могли поддаться этим… Они ведь… Они слуги дьявола!
- Я тебя умоляю, - Коул рассмеялся. – Не будь столь суеверным.
- Нет, не могу в это поверить. Нет, кто-то ведь должен… Ты… Ты – предатель! Ты – продажная тварь!
Коул снова рассмеялся:
- Нет, вот тут ты как раз очень сильно ошибаешься. Я, строго говоря, им никогда и не был, - Коул сделал небольшую паузу, думая, как продолжить свой рассказ. - К сожалению, не всё можно контролировать с помощью «Эмоушен Диджитал». Без добровольного согласия, увы, пока не обойтись. Ты ведь мог просто не ходить на все эти интервью, ни сниматься в этих фильмах. Да, мы бы замучили тебя, но не получили бы желаемого - пришлось прибегать к более изощрённым методам. Именно тогда родилась, на наш взгляд, просто гениальная идея: специально для таких, как ты, бунтарей, создать некую подпольную организацию, которая будет представлять из себя якобы силы сопротивления, противостоящие всякого рода заговорам против человечества. Так появились хэшбрейкеры. Название настолько карикатурное и неправдоподобное для столь серьёзной и сложной работы, ведь правда? Но в этом и состоял её шарм! Взрослые люди, сталкиваясь с такими вещами, будто снова превращаются в детей: «Ну наконец-то, сбылась детская мечта: я стану настоящим суперагентом на службе тайной организации и буду сражаться с силами зла». Разве это не круто? Ты – агент 007. Джонни Бонд, - Коул опять усмехнулся. – Разве не об этом ты мечтал всю жизнь? Это ведь гораздо интереснее, чем просто актёр, не так ли? И это сработало, так же как и со всеми остальными…
Джон ничего не ответил, а просто промолчал. Коул продолжил:
- Твоя мораль, твои взгляды. Мы знали, что рано или поздно ты встанешь на дыбы. Нам необходимо было продержать тебя как можно дольше в своих руках, поэтому ты здесь, в нашем логове, - Коул поднял руки, обозначая помещение, в котором они находились. - Что ж, Джон, теперь и ты всё знаешь! Но это ещё ничего не значит, так ведь? Твоя настойчивость… В ней всё дело… Вот и Роберт был таким – очень сильно хотел докопаться до сути. А зачем эта правда? Кому она нужна? Может, им? Думаешь, ты на весь мир расскажешь в камеру о заговоре какой-то кинокомпании и тебе поверят? Они же первые втопчут тебя в грязь, будут тыкать в тебя пальцами и гнать на убой, словно стая голодных волков. И не говори мне, что я не прав. Этот мир соткан из зависти и желания потешить своё самолюбие. И они возжаждут увидеть твоё падение. И с удовольствием будут наблюдать, как ты превращаешься в пустоту, с корзиной попкорна у телеэкрана. А кто-то даже захочет занять твоё место. Зачем тебе это? Ты сейчас в одной упряжке с сильными мира сего, и они, Джон... Знаешь, они действительно могут всё. Они - властители этого мира!
Они заставляли меня делать страшные вещи, очень страшные. Я опускался в такую бездну порока, из которой, казалось, даже сам дьявол не станет забирать тебя. Я блуждал, словно безумный, ощущая голод своего безвольного тела. Но приходили они и возвращали меня к жизни. И, наконец, я прозрел. На самом деле именно они дали мне всё. Всё, в чём я нуждался. Я – тот, чьими руками они творят эту реальность, я – их слуга, я – их рука возмездия. И тебя ждёт то же самое, просто отдай им себя… Служи им… Подчиняйся… и они не останутся в долгу перед тобой.
- Нет, - тихо, почти шёпотом сказал Джон, опустив голову.
- Что? Ты думаешь, что сможешь противостоять им? Это смешно, Джонни. Нельзя же быть таким наивным идеалистом. Хочешь, как и Он, последовать на Голгофу? Остаться праведником? Твоя жертва ничего не изменит. Как и Его распятие, по сути, ничего не изменило. Люди всегда будут жить по принципу «выживает сильнейший». Они просто не способны стать другими. Пойми это наконец!
- Нет, ты не прав, Коул, - Джон поднял глаза и посмотрел на Коула. - Они способны. Ещё как способны. И когда-нибудь у них это получится. Они всё поймут. Они станут другими. И я не… - тут речь Джона прервалась и зазвучало утреннее сообщение:
«Мистер Вайер, сегодня в семь вечера у Вас состоится большое интервью у Майка Фишера. Просим не опаздывать и явиться к половине седьмого».
- О, сейчас уже полшестого, - воскликнул Коул, посмотрев на часы. – Что ж, - хлопнул он руками, – возможно, мы когда-нибудь продолжим нашу дискуссию, но сейчас Вам пора на интервью, мистер Вайер.
- Я не… Ты… Ты это тоже слышишь? – спросил Джон крайне взволнованно. Он нервно озирался по сторонам в поисках чего-то. Вероятно, он искал источник, откуда исходило это сообщение.
- Оу, как всё плохо. Мистер Папедж был прав – у нас совсем мало времени.
- Что ты… Что ты имеешь в виду?
- Понимаешь, Джонни. Все эти… штуки… Манипулирование речью, эмоциями. Особенно против воли. Всё это не проходит бесследно для психики. Мы, к сожалению, не раз наблюдали такое. Сознание не может нормально воспринимать неподконтрольные ей эмоциональные проявления, не управляемую ею речевую функцию. Постепенно происходит разбалансировка, возникает диссонанс. И… И человек уже перестаёт осознавать, он ли это говорит или технология или это вообще всё происходит у него в голове. Единственное, что ты можешь сделать, - это подчиниться нам. Тогда, возможно, ещё есть шанс. Но это должно быть на уровне твоей воли. Ты должен принять…
- Нет, - взорвался Джон, - ничего я не собираюсь принимать. Как это вынуть из меня? Как?
- Это нельзя вынуть.
- Тогда отключи это, слышишь? Отключи, пожалуйста, - Джон подскочил к Коулу, схватил его за воротник рубашки и начал трясти. – Я прошу тебя, сделай что-нибудь!!! – у Джона начиналась настоящая истерика.
- Хорошо, хорошо! – на лице Коула появился испуг. – Хорошо, только сядь и успокойся.
Джон отпустил Коула и направился к стулу, на который указал лидер сопротивления.
- Сейчас, погоди немного, - он полез в свой компьютер и начал что-то печатать. - Погоди чуть-чуть. Вот… Готово, - Коул нажал кнопку «Enter». Глаза Джона тут же закрылись:
- Что… Что происходит?
- Не суетись, Джонни, а то и звук выключу. Сейчас я позвоню мистеру Папеджу. Организуем тебе такси до студии. Заодно и успокоительное примешь…
Джон вскочил со стула и начал бешено размахивать руками, пытаясь найти какую-нибудь точку опоры. Коул не обращал на актёра никакого внимания:
- Куда я подевал свой телефон? Ты, случаем, не видел? Хотя всё равно не сможешь показать, - Коул усмехнулся.
Между тем Джону каким-то образом удалось нащупать стол. Судорожно хватаясь за край стола, он начал быстро приближаться к Коулу. Не успел тот опомниться, как руки актёра мёртвой хваткой сомкнулись у него на горле, лишая его возможности дышать. Джон начал нервно трясти Коула:
- Отключи это!!! Отключи!!! – прорычал он злобно сквозь зубы.
Коул дотянулся рукой до клавиатуры, что-то нажал, и глаза Джона снова открылись.
- Отпусти, - прохрипел Коул, чувствуя, что запас воздуха заканчивается.
Ненависть, словно пелена перед глазами, мешала вернуть Джону самообладание. Он не мог расцепить руки:
- Хочешь узнать, каково это? А? Хочешь узнать, каково? Когда тебе запрещают спать, говорить, молчать, улыбаться? Хочешь?! Узнай же, что такое не дышать!
Руки актёра сжались ещё сильнее. Лицо Коула моментально налилось кровью, вены вздулись, кадык с болью застрял где-то в горле, перекрывая путь жизненно необходимому газу. А руки всё давили и давили, безжалостно выжимая дух из обессилевшего тела, уже не способного сопротивляться.
Когда Джон опомнился, лицо Коула уже не имело признаков жизни. Джон резко разжал руки. Следы от них остались на шее. Тело обмякло и рухнуло на стол, затем начало медленно сползать вниз. Джон подхватил его и снова усадил в кресло. Глаза у Коула застыли словно стекло. Рот был открыт в последней попытке сделать глоток воздуха.
- Коул, ты чего? – Джон, не веря своим глаза, начал трясти его за плечо. Реакции не последовало. Джон как актёр много раз видел смерть на съёмочной площадке, но это было совсем не то. Слишком артистично и привлекательно рисовали её на экране. На самом деле оказалось, всё выглядит довольно просто или даже бессмысленно. Только что с тобой разговаривал человек, а сейчас его уже нет. Перед тобой - остывающий кусок плоти.
- Нет! Не может быть! Я… Я у…. – язык не поворачивался произнести это слово. – Убил его, - наконец выдавил Джон и посмотрел на свои руки. Именно они только что отняли жизнь у этого человека. – Нет… Нет! Это не… Нет! Не я, только не я, - он стал нервно озираться, словно хотел увидеть кого-то ещё, того, кто на самом деле совершил это преступление. Пятясь назад, он качал головой и продолжал повторять «нет». Сознание отказывалось верить в то, что это сделал он. В какой-то момент он отвернулся и пустился бегом из этого места. Прочь от самого тяжкого греха, какой можно было взять на душу. Прочь от себя, прочь из этого ужасного мира…
Перед выходом на улицу Джон остановился. Он попробовал успокоиться. Только рука потянулась, чтобы открыть дверь, как зазвучало сообщение:
«Мистер Вайер, сегодня в семь вечера у Вас состоится большое интервью у Майка Фишера. Просим не опаздывать и явиться к половине седьмого».
Джон вздрогнул. Сообщение, словно эхо, вернуло его в то полутёмное подвальное помещение, где на него стеклянными глазами смотрело лицо Коула. Этот впечатанный в сознание образ подтолкнул к выходу. Он выскочил на улицу и, нервно осматриваясь по сторонам, направился к машине.
Всё происходило будто во сне. Ощущение реальности полностью исчезло. Совершив убийство, Джон будто пересек некую черту. За ней - новый мир открывал себя перед странником. В этом пространстве иррациональности и парадокса, где добро и зло смешивались в единую субстанцию, образуя черно-белый кефир, больше не действовали законы, нормы морали и кем-то установленные правила – все условности превращались в нуль. Хаос и мрак. Вне сферы осязаемого. Джон брёл через кромешную темноту с крошечным, еле светящим фонариком. Слабое пламя беспокойно дрожало даже от лёгкого ветра и норовило потухнуть. Два ярда – и пустота. Неизвестность. Но темнота не была пустой: вокруг, словно призраки, блуждали тени. Они шептались. Их тёмные мантии, шелестя, касались рук, плеч, ступней, втягивая незваного гостя в приоткрывшиеся врата мира преисподней. Потерянная душа актёра, словно древний герой, спускалась в царство Аида. Холод ледяным кристаллом пронизывал тело. Казалось, что он слышит голоса. Они разговаривают с ним. Шепчут:
- Зачем ты здесь? Кто разрешил тебе покидать живых?
- Я видел смерть… Я сам призвал её… Она – мой проводник…
- Что ищешь здесь? Зачем пытаешься увидеть среди мрака?
- Хочу понять то, что закрыто... То, что за семью печатями для всех смертных…
- Зачем тебе тайна?
- Хочу спасти её…
- Не помощник, а закон. Не слуга, а вершитель судьбы. Не ты решаешь…»
Вдруг раздался громкий сигнал. Вмиг всё исчезло. Мимо на огромной скорости пролетела машина. Ещё шаг – и мир, который приоткрылся Джону, уже не выпустил бы его назад. А может быть, так и стоило сделать? Не барахтаться, как рыбёшка, пойманная на крючок и брошенная на берег в качестве улова, оказавшаяся вдалеке от своей колыбели. Смириться? Переступить порог и… Исчезнуть навсегда? Кануть в небытие? Закон небес вечен, как сам источник. Вселенная беспристрастна в своей тишине. Наши трагедии – лишь жалобный писк насекомого среди душераздирающего крика бесконечности. В сущности, не имеет значения: есть или нет. Живёшь или продолжаешь барахтаться.
«Любовь - жизнь. Нет, смерть – не союзник… Надо искать другой выход… Ради неё… Всё ради неё одной… Джиллиан…» - подумал Джон.
Он сел в машину и повернул ключ зажигания. Сообщение технологии повторилось. Преступление, врата преисподней - тело продолжало трясти. Но в голове ещё слышался голос ослабевшего сознания. В реальности он не может уйти от ответственности. Он только что совершил убийство, и его будут судить. Он должен что-то предпринять. Необходимо было придумать алиби. Сообщение технологии снова повторилось. Джон почти не обращал на него внимания, но сейчас вдруг показалось, что это вполне может стать решением.
Он доехал обратно до торгового центра. Затем выключил часы, блокирующие местоположение, и направился на интервью к Майку Фишеру. По крайней мере, так у него будет хоть какой-то шанс скрыть содеянное. Сейчас единственный выход – принять правила игры…
Лица людей, сидящих в студии, расплывались, превращаясь в безликие разноцветные пятна. Джон не мог сфокусировать взгляд ни на одном предмете, ему больше не за что было уцепиться, чтобы оставаться во вне. Во время своих шокирующих признаний он по-прежнему ощущал себя спящим. Казалось, что это шутка, чья-то злая шутка, просто очередной кошмар. Вот только что-то до сих пор мешает ему проснуться. Остатки расщеплённого сознания стремились внутрь, в глубь себя. Поиск ответов. Поиск себя и пути. Каким же он был дураком, как он легкомысленно относился к словам отца. Выбор – это то, что человек делает каждый день, в каждой мысли, в каждом поступке, в каждом действии. И сделанный выбор оставляет позади миллиарды вариантов и возможностей. В конечном итоге человек, сам того не замечая, может оказаться в такой глубокой колее, что повернуть куда-либо ещё будет практически невозможно.
- Но почему я? Я ведь совсем не тот, кто вам нужен. Есть куча людей, которые за такие деньги будут с пеной у рта отстаивать права геев, лесбиянок… Да кого угодно! Будут сниматься в чём угодно, даже в порно. Но у меня… У меня есть принципы! Ценности!
- Как раз в этом, Джонни, и состоит вся соль. Мы считаем, что нам очень повезло с тобой в этом смысле. Ты не представляешь, Джон, какие грандиозные планы на тебя. Прямо сейчас, именно в этот самый момент, разворачивается настоящая информационная компания, которая расскажет людям о том, как мальчик, воспитанный в христианской семье со строгими правилами, придерживающийся традиционного канона верующих, вдруг пересматривает свои взгляды и принимает то, чего ранее принять не мог. Его нравственность, его отношение к секс-меньшинствам трансформируются прямо на глазах, и он в конечном итоге призывает всех верующих по-новому посмотреть на геев и лесбиянок; он призывает отказаться от своих старых убеждений и архаичных предрассудков; он призывает всех христиан не считать больше грехом новую сексуальную революцию; он объединяет вокруг себя единомышленников, готовых сражаться и отстаивать права любых ЛГБТ-сообществ. И ты, Джонни, возглавишь это движение. Только представь, что тебя ждёт. Слава! Успех! Изменить этот мир навсегда – это ли не мечта? Это ли не цель? Тебя будут сравнивать с Мартином Лютером Кингом, с Жаном Кальвином. Только подумай, какая у тебя великая миссия перед человечеством, Джон Вайер!
Джон слушал Коула, скукоживаясь в маленький клубочек, пытаясь хоть как-то защититься от лавины, которая так безжалостно шла на него. Он был совершенно не готов к такому исходу карьеры. Он был совершенно не готов к такой роли и такой судьбе.
- Но вы? Вы ведь должны этому всему противостоять? Как вы могли поддаться этим… Они ведь… Они слуги дьявола!
- Я тебя умоляю, - Коул рассмеялся. – Не будь столь суеверным.
- Нет, не могу в это поверить. Нет, кто-то ведь должен… Ты… Ты – предатель! Ты – продажная тварь!
Коул снова рассмеялся:
- Нет, вот тут ты как раз очень сильно ошибаешься. Я, строго говоря, им никогда и не был, - Коул сделал небольшую паузу, думая, как продолжить свой рассказ. - К сожалению, не всё можно контролировать с помощью «Эмоушен Диджитал». Без добровольного согласия, увы, пока не обойтись. Ты ведь мог просто не ходить на все эти интервью, ни сниматься в этих фильмах. Да, мы бы замучили тебя, но не получили бы желаемого - пришлось прибегать к более изощрённым методам. Именно тогда родилась, на наш взгляд, просто гениальная идея: специально для таких, как ты, бунтарей, создать некую подпольную организацию, которая будет представлять из себя якобы силы сопротивления, противостоящие всякого рода заговорам против человечества. Так появились хэшбрейкеры. Название настолько карикатурное и неправдоподобное для столь серьёзной и сложной работы, ведь правда? Но в этом и состоял её шарм! Взрослые люди, сталкиваясь с такими вещами, будто снова превращаются в детей: «Ну наконец-то, сбылась детская мечта: я стану настоящим суперагентом на службе тайной организации и буду сражаться с силами зла». Разве это не круто? Ты – агент 007. Джонни Бонд, - Коул опять усмехнулся. – Разве не об этом ты мечтал всю жизнь? Это ведь гораздо интереснее, чем просто актёр, не так ли? И это сработало, так же как и со всеми остальными…
Джон ничего не ответил, а просто промолчал. Коул продолжил:
- Твоя мораль, твои взгляды. Мы знали, что рано или поздно ты встанешь на дыбы. Нам необходимо было продержать тебя как можно дольше в своих руках, поэтому ты здесь, в нашем логове, - Коул поднял руки, обозначая помещение, в котором они находились. - Что ж, Джон, теперь и ты всё знаешь! Но это ещё ничего не значит, так ведь? Твоя настойчивость… В ней всё дело… Вот и Роберт был таким – очень сильно хотел докопаться до сути. А зачем эта правда? Кому она нужна? Может, им? Думаешь, ты на весь мир расскажешь в камеру о заговоре какой-то кинокомпании и тебе поверят? Они же первые втопчут тебя в грязь, будут тыкать в тебя пальцами и гнать на убой, словно стая голодных волков. И не говори мне, что я не прав. Этот мир соткан из зависти и желания потешить своё самолюбие. И они возжаждут увидеть твоё падение. И с удовольствием будут наблюдать, как ты превращаешься в пустоту, с корзиной попкорна у телеэкрана. А кто-то даже захочет занять твоё место. Зачем тебе это? Ты сейчас в одной упряжке с сильными мира сего, и они, Джон... Знаешь, они действительно могут всё. Они - властители этого мира!
Они заставляли меня делать страшные вещи, очень страшные. Я опускался в такую бездну порока, из которой, казалось, даже сам дьявол не станет забирать тебя. Я блуждал, словно безумный, ощущая голод своего безвольного тела. Но приходили они и возвращали меня к жизни. И, наконец, я прозрел. На самом деле именно они дали мне всё. Всё, в чём я нуждался. Я – тот, чьими руками они творят эту реальность, я – их слуга, я – их рука возмездия. И тебя ждёт то же самое, просто отдай им себя… Служи им… Подчиняйся… и они не останутся в долгу перед тобой.
- Нет, - тихо, почти шёпотом сказал Джон, опустив голову.
- Что? Ты думаешь, что сможешь противостоять им? Это смешно, Джонни. Нельзя же быть таким наивным идеалистом. Хочешь, как и Он, последовать на Голгофу? Остаться праведником? Твоя жертва ничего не изменит. Как и Его распятие, по сути, ничего не изменило. Люди всегда будут жить по принципу «выживает сильнейший». Они просто не способны стать другими. Пойми это наконец!
- Нет, ты не прав, Коул, - Джон поднял глаза и посмотрел на Коула. - Они способны. Ещё как способны. И когда-нибудь у них это получится. Они всё поймут. Они станут другими. И я не… - тут речь Джона прервалась и зазвучало утреннее сообщение:
«Мистер Вайер, сегодня в семь вечера у Вас состоится большое интервью у Майка Фишера. Просим не опаздывать и явиться к половине седьмого».
- О, сейчас уже полшестого, - воскликнул Коул, посмотрев на часы. – Что ж, - хлопнул он руками, – возможно, мы когда-нибудь продолжим нашу дискуссию, но сейчас Вам пора на интервью, мистер Вайер.
- Я не… Ты… Ты это тоже слышишь? – спросил Джон крайне взволнованно. Он нервно озирался по сторонам в поисках чего-то. Вероятно, он искал источник, откуда исходило это сообщение.
- Оу, как всё плохо. Мистер Папедж был прав – у нас совсем мало времени.
- Что ты… Что ты имеешь в виду?
- Понимаешь, Джонни. Все эти… штуки… Манипулирование речью, эмоциями. Особенно против воли. Всё это не проходит бесследно для психики. Мы, к сожалению, не раз наблюдали такое. Сознание не может нормально воспринимать неподконтрольные ей эмоциональные проявления, не управляемую ею речевую функцию. Постепенно происходит разбалансировка, возникает диссонанс. И… И человек уже перестаёт осознавать, он ли это говорит или технология или это вообще всё происходит у него в голове. Единственное, что ты можешь сделать, - это подчиниться нам. Тогда, возможно, ещё есть шанс. Но это должно быть на уровне твоей воли. Ты должен принять…
- Нет, - взорвался Джон, - ничего я не собираюсь принимать. Как это вынуть из меня? Как?
- Это нельзя вынуть.
- Тогда отключи это, слышишь? Отключи, пожалуйста, - Джон подскочил к Коулу, схватил его за воротник рубашки и начал трясти. – Я прошу тебя, сделай что-нибудь!!! – у Джона начиналась настоящая истерика.
- Хорошо, хорошо! – на лице Коула появился испуг. – Хорошо, только сядь и успокойся.
Джон отпустил Коула и направился к стулу, на который указал лидер сопротивления.
- Сейчас, погоди немного, - он полез в свой компьютер и начал что-то печатать. - Погоди чуть-чуть. Вот… Готово, - Коул нажал кнопку «Enter». Глаза Джона тут же закрылись:
- Что… Что происходит?
- Не суетись, Джонни, а то и звук выключу. Сейчас я позвоню мистеру Папеджу. Организуем тебе такси до студии. Заодно и успокоительное примешь…
Джон вскочил со стула и начал бешено размахивать руками, пытаясь найти какую-нибудь точку опоры. Коул не обращал на актёра никакого внимания:
- Куда я подевал свой телефон? Ты, случаем, не видел? Хотя всё равно не сможешь показать, - Коул усмехнулся.
Между тем Джону каким-то образом удалось нащупать стол. Судорожно хватаясь за край стола, он начал быстро приближаться к Коулу. Не успел тот опомниться, как руки актёра мёртвой хваткой сомкнулись у него на горле, лишая его возможности дышать. Джон начал нервно трясти Коула:
- Отключи это!!! Отключи!!! – прорычал он злобно сквозь зубы.
Коул дотянулся рукой до клавиатуры, что-то нажал, и глаза Джона снова открылись.
- Отпусти, - прохрипел Коул, чувствуя, что запас воздуха заканчивается.
Ненависть, словно пелена перед глазами, мешала вернуть Джону самообладание. Он не мог расцепить руки:
- Хочешь узнать, каково это? А? Хочешь узнать, каково? Когда тебе запрещают спать, говорить, молчать, улыбаться? Хочешь?! Узнай же, что такое не дышать!
Руки актёра сжались ещё сильнее. Лицо Коула моментально налилось кровью, вены вздулись, кадык с болью застрял где-то в горле, перекрывая путь жизненно необходимому газу. А руки всё давили и давили, безжалостно выжимая дух из обессилевшего тела, уже не способного сопротивляться.
Когда Джон опомнился, лицо Коула уже не имело признаков жизни. Джон резко разжал руки. Следы от них остались на шее. Тело обмякло и рухнуло на стол, затем начало медленно сползать вниз. Джон подхватил его и снова усадил в кресло. Глаза у Коула застыли словно стекло. Рот был открыт в последней попытке сделать глоток воздуха.
- Коул, ты чего? – Джон, не веря своим глаза, начал трясти его за плечо. Реакции не последовало. Джон как актёр много раз видел смерть на съёмочной площадке, но это было совсем не то. Слишком артистично и привлекательно рисовали её на экране. На самом деле оказалось, всё выглядит довольно просто или даже бессмысленно. Только что с тобой разговаривал человек, а сейчас его уже нет. Перед тобой - остывающий кусок плоти.
- Нет! Не может быть! Я… Я у…. – язык не поворачивался произнести это слово. – Убил его, - наконец выдавил Джон и посмотрел на свои руки. Именно они только что отняли жизнь у этого человека. – Нет… Нет! Это не… Нет! Не я, только не я, - он стал нервно озираться, словно хотел увидеть кого-то ещё, того, кто на самом деле совершил это преступление. Пятясь назад, он качал головой и продолжал повторять «нет». Сознание отказывалось верить в то, что это сделал он. В какой-то момент он отвернулся и пустился бегом из этого места. Прочь от самого тяжкого греха, какой можно было взять на душу. Прочь от себя, прочь из этого ужасного мира…
Глава 63. Алиби – транссексуальность
Перед выходом на улицу Джон остановился. Он попробовал успокоиться. Только рука потянулась, чтобы открыть дверь, как зазвучало сообщение:
«Мистер Вайер, сегодня в семь вечера у Вас состоится большое интервью у Майка Фишера. Просим не опаздывать и явиться к половине седьмого».
Джон вздрогнул. Сообщение, словно эхо, вернуло его в то полутёмное подвальное помещение, где на него стеклянными глазами смотрело лицо Коула. Этот впечатанный в сознание образ подтолкнул к выходу. Он выскочил на улицу и, нервно осматриваясь по сторонам, направился к машине.
Всё происходило будто во сне. Ощущение реальности полностью исчезло. Совершив убийство, Джон будто пересек некую черту. За ней - новый мир открывал себя перед странником. В этом пространстве иррациональности и парадокса, где добро и зло смешивались в единую субстанцию, образуя черно-белый кефир, больше не действовали законы, нормы морали и кем-то установленные правила – все условности превращались в нуль. Хаос и мрак. Вне сферы осязаемого. Джон брёл через кромешную темноту с крошечным, еле светящим фонариком. Слабое пламя беспокойно дрожало даже от лёгкого ветра и норовило потухнуть. Два ярда – и пустота. Неизвестность. Но темнота не была пустой: вокруг, словно призраки, блуждали тени. Они шептались. Их тёмные мантии, шелестя, касались рук, плеч, ступней, втягивая незваного гостя в приоткрывшиеся врата мира преисподней. Потерянная душа актёра, словно древний герой, спускалась в царство Аида. Холод ледяным кристаллом пронизывал тело. Казалось, что он слышит голоса. Они разговаривают с ним. Шепчут:
- Зачем ты здесь? Кто разрешил тебе покидать живых?
- Я видел смерть… Я сам призвал её… Она – мой проводник…
- Что ищешь здесь? Зачем пытаешься увидеть среди мрака?
- Хочу понять то, что закрыто... То, что за семью печатями для всех смертных…
- Зачем тебе тайна?
- Хочу спасти её…
- Не помощник, а закон. Не слуга, а вершитель судьбы. Не ты решаешь…»
Вдруг раздался громкий сигнал. Вмиг всё исчезло. Мимо на огромной скорости пролетела машина. Ещё шаг – и мир, который приоткрылся Джону, уже не выпустил бы его назад. А может быть, так и стоило сделать? Не барахтаться, как рыбёшка, пойманная на крючок и брошенная на берег в качестве улова, оказавшаяся вдалеке от своей колыбели. Смириться? Переступить порог и… Исчезнуть навсегда? Кануть в небытие? Закон небес вечен, как сам источник. Вселенная беспристрастна в своей тишине. Наши трагедии – лишь жалобный писк насекомого среди душераздирающего крика бесконечности. В сущности, не имеет значения: есть или нет. Живёшь или продолжаешь барахтаться.
«Любовь - жизнь. Нет, смерть – не союзник… Надо искать другой выход… Ради неё… Всё ради неё одной… Джиллиан…» - подумал Джон.
Он сел в машину и повернул ключ зажигания. Сообщение технологии повторилось. Преступление, врата преисподней - тело продолжало трясти. Но в голове ещё слышался голос ослабевшего сознания. В реальности он не может уйти от ответственности. Он только что совершил убийство, и его будут судить. Он должен что-то предпринять. Необходимо было придумать алиби. Сообщение технологии снова повторилось. Джон почти не обращал на него внимания, но сейчас вдруг показалось, что это вполне может стать решением.
Он доехал обратно до торгового центра. Затем выключил часы, блокирующие местоположение, и направился на интервью к Майку Фишеру. По крайней мере, так у него будет хоть какой-то шанс скрыть содеянное. Сейчас единственный выход – принять правила игры…
***
Лица людей, сидящих в студии, расплывались, превращаясь в безликие разноцветные пятна. Джон не мог сфокусировать взгляд ни на одном предмете, ему больше не за что было уцепиться, чтобы оставаться во вне. Во время своих шокирующих признаний он по-прежнему ощущал себя спящим. Казалось, что это шутка, чья-то злая шутка, просто очередной кошмар. Вот только что-то до сих пор мешает ему проснуться. Остатки расщеплённого сознания стремились внутрь, в глубь себя. Поиск ответов. Поиск себя и пути. Каким же он был дураком, как он легкомысленно относился к словам отца. Выбор – это то, что человек делает каждый день, в каждой мысли, в каждом поступке, в каждом действии. И сделанный выбор оставляет позади миллиарды вариантов и возможностей. В конечном итоге человек, сам того не замечая, может оказаться в такой глубокой колее, что повернуть куда-либо ещё будет практически невозможно.
