- А в Реддинг зачем ездил?
- Да так, надо было с родителями повидаться, - Джон не хотел пока рассказывать Рону, что ещё и его мать лежит в больнице при смерти, и уж тем более не хотел вдаваться в причины. Разговор явно не клеился, так как Джон буквально выдавливал из себя каждое слово. От дальнейших объяснений спас телевизор. Джон переключил своё внимание на него. Рон также невольно повернулся к экрану.
По телевизору показывали вечернее телешоу. В качестве приглашённых гостей там сидел Люк Стоун - тот самый, что играл Алана Кроу в «Гранях любви». Джон с болью посмотрел на него. Он вдруг вспомнил этот омерзительный поцелуй, объятия, от которых кожа вдруг начинала чесаться, как от какой-то грязи или аллергии. Как же это было всё-таки мерзко для него. Как он это пережил? Что заставляло его вновь и вновь приходить на съёмочную площадку? Дай человеку надежду, и он пойдёт за ней, потому что такова его природа. Нет, он не виноват. Он не виноват, что его предали. Хитрый расчёт, но он оправдал себя. Роль сыграна. Теперь мало, что от него зависит.
- Скажите, Люк, - артистичная пауза, - тяжело было?
Закадровый смех.
- Да, безусловно, было очень тяжело. Я, признаться честно, никогда не играл таких откровенных ролей, но благодаря тому, что меня окружали настоящие профессионалы, всё получилось.
- Получилось, не то слово. Главный претендент на премию «Оскар» за лучшую мужскую роль.
Закадровые возгласы и аплодисменты.
- Это, я так понимаю, Ваш первый опыт в таком масштабном кино?
- Да, до этого я играл в нескольких малобюджетных фильмах, потом переключился на сериалы, и там мне удалось добиться большего успеха, показать себя с лучшей стороны. Потом меня пригласили в большое кино. И, кстати, это произошло благодаря одному очень хорошему человеку, которого я бы хотел особенно поблагодарить. Рон Кларк, если ты смотришь, спасибо тебе. Без тебя бы этого ничего не было, и двери «Дримс Пикчерз» были бы для меня до сих пор закрыты, - довольное лицо Люка показали крупным планом.
Бывает так, что мысль, словно случайный прохожий, проносится мимо тебя. Сначала ты не обращаешь на неё никакого внимания. Кто с интересом смотрит на случайных прохожих? Но потом вдруг что-то закрадывается в твою голову, что-то еле заметное. Ты оборачиваешься, но эта «мысль - случайный прохожий» уже ушла от тебя и почти растворилась среди людей. Где-то вдалеке ты ловишь краем глаза её спину. Ты говоришь себе: «Ничего такого». И снова продолжаешь свой путь, но лёгкое, навязчивое послевкусие остаётся: «А может, что-то важное? Вдруг проглядел? Упустил?» И вот продолжая брести в таких раздумьях, ничего не замечая, ты вдруг снова сталкиваешься с этим случайным прохожим, но теперь он уже не убегает от тебя прочь. Теперь он стоит перед тобой лицом к лицу. Перегородил тебе путь - и деться от него просто некуда. И в этот момент приходится мужественно поднять голову и посмотреть ему в глаза.
В голове начал собираться пазл, который до этого выглядел неубедительной кучей мусора. Записки, обрывки фраз, живые трагедии, технология, «Дримс Пикчерз» – всё вдруг в один миг начало складываться в общую картину, как будто кто-то только что отдал Джону последнюю деталь головоломки, без которой та не имела решения. Теперь всё предельно ясно. Остаётся только с мужеством поднять глаза и посмотреть в лицо случайному прохожему…
- Ты? – спросил Джон, обращаясь к Рону. Вопрос состоял всего лишь из одного слова и, вроде бы, было совершенно непонятно, о чём он, но Рон его прекрасно понял – это читалось в глазах. Ставки сделаны. Пришло время раскрыть карты. Либо выиграл, либо проиграл – одно из двух.
- Да, Джон, - ответил Рон.
- Но ты же… - хотел было воскликнуть Джон, но Рон перебил его:
- Знаю, Джон. Знаю, что хочешь сказать. И мне нечего тебе ответить. Не знаю, наверное, этому нет оправдания. Единственный довод – так устроен мир: либо ты - либо тебя; либо вилла на Беверли-Хиллз - либо убогая съёмная квартирка на окраине Лос-Анджелеса. Нет середины. Середины нет. Есть выбор, и, когда он сделан, тебе остаётся только идти. И ты прекрасно знаешь, о чём я, так как ты находишься в точно такой же ситуации, - Рон сделал паузу. – Да, Джон, бежать, увы, некуда. Ставки слишком высоки. И ты даже себе представить не можешь, какие серьёзные игроки сидят за этим столом.
- Ты тоже предал… Ради чего, Рон? Ради виллы?! Ради той роскоши, которой ты себя окружил?! Ради этого ты ведёшь всех нас на эшафот? – Джон не смотрел уже на Рона, он говорил это больше самому себе. Глаза нервно бегали из стороны в сторону в поисках чего-то такого, что в данный момент может быть опорой.
- Джонни, ты не понимаешь. Не все в этом мире рождаются способными, умными и талантливыми, как ты, как Джилл… Как Люк Стоун, - он махнул рукой в сторону телевизора. - Не всем сыплется на голову божья благодать. Легко рассуждать, купаясь в лучах славы и каждый год получая статуэтку от киноакадемии. А что делать остальным? Что делать мне? Они имеют право на достойную жизнь или нет? Я имею на это право? В конце концов, не моя вина: вы сами принимаете решение. А то, что вы так легкомысленно и халатно к этому относитесь, так это ваши проблемы, а не мои. Вы почему-то решили, что этот мир создан для вас: именно вас должны все хвалить, вам должны рукоплескать, на вас должны быть обращены все взоры и телекамеры.
- Нет, этого не может быть… Не может быть… Не верю… Кругом враги… Предатели… Не верю… - психика Джона явно не выдерживала. У него начинался нервный приступ. Он словно умалишённый качался взад-вперёд, махая головой и продолжая твердить самому себе: - Не верю… Нет, не может быть… Всё продано! Всё!
Рон подскочил к Джону и начал трясти его за плечи, пытаясь привести в чувство:
- Ты пойми, Джон, если у тебя ещё была возможность избежать всего этого – у меня не было ни единого шанса. Либо ты в стае и каждый день сыт, либо тебе будет суждено скитаться одиноким хищником, питаться падалью и доедать остатки. Тебя ждёт суровая, голодная действительность, пока в один прекрасный день ты и сам из хищника не превратишься в добычу.
- Ты знал о технологии? – отстранился Джон.
- Джон, прошу, пойми…
- Ты знал о технологии?!
- Да, но не сразу – потом… Когда Оскар…
- Ты знал, что будет? Тебя посвятили в их планы? Говори!
- Джон…
- Знал или нет?
- Знал…
Джон вскочил с дивана. Его метало по комнате от злобы и негодования. Кларк без сил упал на колени и опустил голову.
- Ты знал, что произойдёт и что будет в итоге. Что мне придётся… Придётся сниматься в этой… Что моя семья! Джилл! Что мне придётся с ней… И… И ты ничего не сделал..? Никак не предупредил меня? Не помог?
- Джон, они за всем следят. Всё контролируют. Все наши встречи, звонки. Помнишь, тогда мы шатались по городу до утра? Думаешь, это случайность? Думаешь, само собой так вышло? Думаешь, сегодняшняя наша встреча случайность? Нет, это они, Джон… Они послали меня. И я помогаю. Помогаю тебе как могу. Чтобы ты не сорвался, не слетел с катушек. Пойми, это всё, что в моих силах. Джон, прошу, тебе лучше…
- Всё, я больше не могу этого слушать! Не могу… Не хочу… Прочь… Прочь отсюда… - Джон ринулся к выходу.
- Думаешь, они так отпустят тебя? Ещё не понял, что у тебя нет вариантов? – Рон кричал вслед, пытаясь остановить друга. – Вспомни, что стало с Робертом Шаферзом. Все вы наступаете на одни и те же грабли: думаете, что вы какие-то уникальные, что у других не получилось, а у вас получится. Не получится, Джон. Не получится. А ведь надо совсем немного: просто принять и смириться со своей ролью. Ты ведь актёр. Ты делал это тысячу раз! Что тебе стоит сделать это снова?
- Ты мне предлагаешь смириться с тем, что у меня не будет Джилл? Что меня собираются превратить в…?! Лучше смерть, чем такое!!!
- Джон, решительно говорю тебе, подумай. Подумай тысячу раз. Они пойдут на всё. Не только твоя жизнь, но и жизни твоих близких - всё может стать разменной монетой. Они знают, они всё знают… Они знают, что Джилл беременна… Они знают, что твоя мать в больнице… Её отец, Джон! Он влез туда, куда не следовало, и… Прошу тебя, остановись. Не делай ещё больше ошибок!
Джон посмотрел на друга. Тот продолжал стоять на коленях на полу. В его глазах стояли слёзы. Несмотря на сытую жизнь в стае, он буквально был пропитан страхом. Джон понял, что не злится на него. У него не было сил, чтобы ненавидеть. Кроме жалости, Рон больше ничего вызвать не мог. Встать рядом с ним на колени? Поклониться своим хозяевам? Теперь, когда все замки сняты, когда все шкатулки с секретами открыты. Как будет правильно? Последовать за ним? За тем, кто уже пытался спасти человечество? Безвольно отдать себя на истязание ради спасения? А может, их же методами…?
- Знаешь, Рон, я сейчас живу в той квартирке на окраине. Никогда бы не променял её… вот на это, - он обвёл взглядом гостиную, - такой ценой…
Рон лег на пол и зарыдал.
Джону больше нечего было здесь делать. Дружба растворилась в блеске дорогого интерьера, рассыпалась на множество бумажек, хруст которых порою важнее для человека, чем всё остальное. Теперь он совершенно один в мире, где бог денег превращает чаяния людей в товар…
Как только Джон сел в машину, его тут же начала беспокоить технология, как будто её кто-то специально отключил на время, пока он был у Рона. Теперь, когда они снова получили его отказ, они будут добивать его другими методами. Ждать больше нельзя. Да и нечего. Необходимо действовать. Джон поехал домой. Не в ту старую квартирку, а домой. К себе домой. К своей Джиллиан. По дороге он набрал её номер. Ему было ужасно страшно, что она не ответит, что она не простит его. Она вправе поступить так, ведь он ушёл, ничего не сказав. «Плевать на технологию, плевать на то, как я выгляжу, плевать, что со мной происходит. Я просто хочу её увидеть. Хочу услышать её голос. Хочу знать, что с ней всё в порядке. Моя Джилл. Моя любимая Джилл».
Томительные гудки. Знакомый женский голос с другой стороны. Хочется сказать ей всё. Сказать простое «люблю», но звук почему-то так и не вырывается из уст. Губы сжаты словно тиски. Только тяжелое дыхание - единственный звук, который обозначает его присутствие.
- Алло! Алло! Джонни, ты здесь?! – дрожащий голос Джилл. - Это ты, Джонни?! Ответь, прошу тебя, - плач на том конце.
Дыхание Джона учащается. Он силится выжать из себя хоть что-нибудь, хоть промычать, чтобы дать знать, что он здесь, что он рядом. Сейчас он в западне и пока не может выбраться отсюда, но скоро, совсем скоро они снова будут вместе, как и прежде. Он готов ей это обещать тысячу раз. Но не может произнести ни звука – и будто мёртв уже, и будто вовсе нет его.
Попытки отправить сообщение также не увенчались успехом. Веки, словно автоматические шторы, закрывались, как только Джон пробовал набрать текст. Они и об этом позаботились. Они решили забрать и её. Они хотят, чтобы Джон остался совсем один в этом мире, чтобы ему некуда было идти. А дверь в клетку уже открыта. И его загоняют в неё, как дикого зверя, чтобы потом за деньги показывать, как диковинку.
Он мчит домой так быстро, насколько это возможно. Он бежит, небрежно бросив машину на парковке. Затем нетерпеливо ждёт лифта, посматривая на уменьшающиеся цифры вверху – словно обратный отсчёт. И вот он на своём этаже. Судорожно трясёт в руках ключи, пытаясь попасть в замочную скважину. Вот-вот и он дома. Вот-вот и он обнимет её. Вот-вот – и восторг от встречи: любовь, счастье, объятия. Он распахивает дверь и…
И восторг обрывается на полуслове. Перед его глазами совсем не то, что он ожидал увидеть. Темно. Пусто. Какая-то назойливая тишина, от которой давит на уши сильнее, чем от самого громкого рок-концерта. Джон неуверенно заходит внутрь, как будто это уже не его дом - а просто квартира, просто помещение, где он когда-то жил. Тут больше нет Джиллиан, и вместе с ней что-то ушло. Что-то еле ощутимое, почти незаметное, что-то связующее. Но без этого секретного ингредиента этот дом уже не оживёт никогда. Или дело в другом? Может, дом живее всех живых? Может, что-то важное утрачено где-то там, внутри? Может, это уже он превратился в призрака и, ожидая своей участи, находясь между мирами, блуждает среди знакомых очертаний, не имея возможности прикоснуться к чему-либо? Поэтому и Джилл постоянно ускользает от него? Может, он давно уже смотрит на всё, что было ему дорого, с противоположной стороны самой жизни?
Джон долго стоял, впитывая вакуум этого места. Технология периодически разрывала пелену мёртвого покоя, пытаясь хоть как-то возбудить материю пустоты запрограммированными кем-то пустыми фразами, но Джон, так же как и окружающие его стены, был безразличен к происходящему. Сплошное отсутствие. Окружило, пропитало насквозь, заполнило его до краёв. Сначала, находясь в нем, совершенно не хочется думать, но, затем внезапно, словно молнии среди кромешной темноты ночи, прорисовываются мысли: чёткие, резкие, объёмные. Они оповещают о своем существовании раскатами грома.
«Да, я за чертой, а значит, правил больше нет. Я могу делать всё, что захочу. Всё, что могу. Всё, что считаю нужным и правильным. И я ещё могу вернуться обратно и вернуть её».
Джон решительно направляется в свою комнату. Находит сейф. В сейфе берёт то, что ему нужно.
«Теперь я всё исправлю. Я не затравленный зверь. Я знаю, кто виновен в происходящем, и он поплатится за это».
Как будто уже не он, а какая-то неведомая сила толкала его дальше. Он лишь исполнитель её воли. Он уже видел её там, когда выбрался из логова хэшбрейкеров. И вот снова она: древняя, могучая, как само мироздание. Под её чутким руководством он покинул этот безжизненный уголок, который когда-то был его гнёздышком. Она вобрала в себя всё, что мучило Джона, всё, что жгло его душу. Злоба, ненависть, страх, страдания от неволи, от отсутствия любимой рядом – всё это она использовала, чтобы вести его за собой. Джон ощущал эту силу повсюду. Только сейчас он понял, что она никуда и не девается вовсе: она всегда рядом, всегда ходит по пятам, и, если резко оглянуться, даже можно заметить её присутствие. Он прекрасно знал, что она такое, но не мог ей сопротивляться – теперь она контролировала его. Сейчас он считал её своим союзником. Он же был её проводником.
Благодаря ей он пробрался в здание «Дримс Пикчерз». Благодаря ей смог попасть на самый верхний этаж. Благодаря ей двери совета директоров распахнулись перед ним.
При виде Джона Вайера живое обсуждение на совете сменилось мёртвой тишиной, как будто он принёс с собой её часть из своей квартиры. Она шла за ним по пятам, и кто знает, что ещё таилось в ней. Глаза Джона нервно бегали по лицам, в упор смотрящим на него. Помявшись немного на месте, Джон, не произнося ни звука, вынул из кармана тот предмет, который взял из сейфа, тот предмет, который значительно добавлял уверенности в себе. Это был пистолет. Джон снял его с предохранителя и направил прямо на главу компании «Дримс Пикчерз».
- Зачем ты пришёл сюда, Джон? Что ты хочешь сделать? Застрелить кого-нибудь? Думаешь, это поможет? – Рейнольд Морган вёл себя предельно спокойно, несмотря на то, что на него было нацелено оружие.
- Да так, надо было с родителями повидаться, - Джон не хотел пока рассказывать Рону, что ещё и его мать лежит в больнице при смерти, и уж тем более не хотел вдаваться в причины. Разговор явно не клеился, так как Джон буквально выдавливал из себя каждое слово. От дальнейших объяснений спас телевизор. Джон переключил своё внимание на него. Рон также невольно повернулся к экрану.
По телевизору показывали вечернее телешоу. В качестве приглашённых гостей там сидел Люк Стоун - тот самый, что играл Алана Кроу в «Гранях любви». Джон с болью посмотрел на него. Он вдруг вспомнил этот омерзительный поцелуй, объятия, от которых кожа вдруг начинала чесаться, как от какой-то грязи или аллергии. Как же это было всё-таки мерзко для него. Как он это пережил? Что заставляло его вновь и вновь приходить на съёмочную площадку? Дай человеку надежду, и он пойдёт за ней, потому что такова его природа. Нет, он не виноват. Он не виноват, что его предали. Хитрый расчёт, но он оправдал себя. Роль сыграна. Теперь мало, что от него зависит.
- Скажите, Люк, - артистичная пауза, - тяжело было?
Закадровый смех.
- Да, безусловно, было очень тяжело. Я, признаться честно, никогда не играл таких откровенных ролей, но благодаря тому, что меня окружали настоящие профессионалы, всё получилось.
- Получилось, не то слово. Главный претендент на премию «Оскар» за лучшую мужскую роль.
Закадровые возгласы и аплодисменты.
- Это, я так понимаю, Ваш первый опыт в таком масштабном кино?
- Да, до этого я играл в нескольких малобюджетных фильмах, потом переключился на сериалы, и там мне удалось добиться большего успеха, показать себя с лучшей стороны. Потом меня пригласили в большое кино. И, кстати, это произошло благодаря одному очень хорошему человеку, которого я бы хотел особенно поблагодарить. Рон Кларк, если ты смотришь, спасибо тебе. Без тебя бы этого ничего не было, и двери «Дримс Пикчерз» были бы для меня до сих пор закрыты, - довольное лицо Люка показали крупным планом.
Бывает так, что мысль, словно случайный прохожий, проносится мимо тебя. Сначала ты не обращаешь на неё никакого внимания. Кто с интересом смотрит на случайных прохожих? Но потом вдруг что-то закрадывается в твою голову, что-то еле заметное. Ты оборачиваешься, но эта «мысль - случайный прохожий» уже ушла от тебя и почти растворилась среди людей. Где-то вдалеке ты ловишь краем глаза её спину. Ты говоришь себе: «Ничего такого». И снова продолжаешь свой путь, но лёгкое, навязчивое послевкусие остаётся: «А может, что-то важное? Вдруг проглядел? Упустил?» И вот продолжая брести в таких раздумьях, ничего не замечая, ты вдруг снова сталкиваешься с этим случайным прохожим, но теперь он уже не убегает от тебя прочь. Теперь он стоит перед тобой лицом к лицу. Перегородил тебе путь - и деться от него просто некуда. И в этот момент приходится мужественно поднять голову и посмотреть ему в глаза.
В голове начал собираться пазл, который до этого выглядел неубедительной кучей мусора. Записки, обрывки фраз, живые трагедии, технология, «Дримс Пикчерз» – всё вдруг в один миг начало складываться в общую картину, как будто кто-то только что отдал Джону последнюю деталь головоломки, без которой та не имела решения. Теперь всё предельно ясно. Остаётся только с мужеством поднять глаза и посмотреть в лицо случайному прохожему…
- Ты? – спросил Джон, обращаясь к Рону. Вопрос состоял всего лишь из одного слова и, вроде бы, было совершенно непонятно, о чём он, но Рон его прекрасно понял – это читалось в глазах. Ставки сделаны. Пришло время раскрыть карты. Либо выиграл, либо проиграл – одно из двух.
- Да, Джон, - ответил Рон.
- Но ты же… - хотел было воскликнуть Джон, но Рон перебил его:
- Знаю, Джон. Знаю, что хочешь сказать. И мне нечего тебе ответить. Не знаю, наверное, этому нет оправдания. Единственный довод – так устроен мир: либо ты - либо тебя; либо вилла на Беверли-Хиллз - либо убогая съёмная квартирка на окраине Лос-Анджелеса. Нет середины. Середины нет. Есть выбор, и, когда он сделан, тебе остаётся только идти. И ты прекрасно знаешь, о чём я, так как ты находишься в точно такой же ситуации, - Рон сделал паузу. – Да, Джон, бежать, увы, некуда. Ставки слишком высоки. И ты даже себе представить не можешь, какие серьёзные игроки сидят за этим столом.
- Ты тоже предал… Ради чего, Рон? Ради виллы?! Ради той роскоши, которой ты себя окружил?! Ради этого ты ведёшь всех нас на эшафот? – Джон не смотрел уже на Рона, он говорил это больше самому себе. Глаза нервно бегали из стороны в сторону в поисках чего-то такого, что в данный момент может быть опорой.
- Джонни, ты не понимаешь. Не все в этом мире рождаются способными, умными и талантливыми, как ты, как Джилл… Как Люк Стоун, - он махнул рукой в сторону телевизора. - Не всем сыплется на голову божья благодать. Легко рассуждать, купаясь в лучах славы и каждый год получая статуэтку от киноакадемии. А что делать остальным? Что делать мне? Они имеют право на достойную жизнь или нет? Я имею на это право? В конце концов, не моя вина: вы сами принимаете решение. А то, что вы так легкомысленно и халатно к этому относитесь, так это ваши проблемы, а не мои. Вы почему-то решили, что этот мир создан для вас: именно вас должны все хвалить, вам должны рукоплескать, на вас должны быть обращены все взоры и телекамеры.
- Нет, этого не может быть… Не может быть… Не верю… Кругом враги… Предатели… Не верю… - психика Джона явно не выдерживала. У него начинался нервный приступ. Он словно умалишённый качался взад-вперёд, махая головой и продолжая твердить самому себе: - Не верю… Нет, не может быть… Всё продано! Всё!
Рон подскочил к Джону и начал трясти его за плечи, пытаясь привести в чувство:
- Ты пойми, Джон, если у тебя ещё была возможность избежать всего этого – у меня не было ни единого шанса. Либо ты в стае и каждый день сыт, либо тебе будет суждено скитаться одиноким хищником, питаться падалью и доедать остатки. Тебя ждёт суровая, голодная действительность, пока в один прекрасный день ты и сам из хищника не превратишься в добычу.
- Ты знал о технологии? – отстранился Джон.
- Джон, прошу, пойми…
- Ты знал о технологии?!
- Да, но не сразу – потом… Когда Оскар…
- Ты знал, что будет? Тебя посвятили в их планы? Говори!
- Джон…
- Знал или нет?
- Знал…
Джон вскочил с дивана. Его метало по комнате от злобы и негодования. Кларк без сил упал на колени и опустил голову.
- Ты знал, что произойдёт и что будет в итоге. Что мне придётся… Придётся сниматься в этой… Что моя семья! Джилл! Что мне придётся с ней… И… И ты ничего не сделал..? Никак не предупредил меня? Не помог?
- Джон, они за всем следят. Всё контролируют. Все наши встречи, звонки. Помнишь, тогда мы шатались по городу до утра? Думаешь, это случайность? Думаешь, само собой так вышло? Думаешь, сегодняшняя наша встреча случайность? Нет, это они, Джон… Они послали меня. И я помогаю. Помогаю тебе как могу. Чтобы ты не сорвался, не слетел с катушек. Пойми, это всё, что в моих силах. Джон, прошу, тебе лучше…
- Всё, я больше не могу этого слушать! Не могу… Не хочу… Прочь… Прочь отсюда… - Джон ринулся к выходу.
- Думаешь, они так отпустят тебя? Ещё не понял, что у тебя нет вариантов? – Рон кричал вслед, пытаясь остановить друга. – Вспомни, что стало с Робертом Шаферзом. Все вы наступаете на одни и те же грабли: думаете, что вы какие-то уникальные, что у других не получилось, а у вас получится. Не получится, Джон. Не получится. А ведь надо совсем немного: просто принять и смириться со своей ролью. Ты ведь актёр. Ты делал это тысячу раз! Что тебе стоит сделать это снова?
- Ты мне предлагаешь смириться с тем, что у меня не будет Джилл? Что меня собираются превратить в…?! Лучше смерть, чем такое!!!
- Джон, решительно говорю тебе, подумай. Подумай тысячу раз. Они пойдут на всё. Не только твоя жизнь, но и жизни твоих близких - всё может стать разменной монетой. Они знают, они всё знают… Они знают, что Джилл беременна… Они знают, что твоя мать в больнице… Её отец, Джон! Он влез туда, куда не следовало, и… Прошу тебя, остановись. Не делай ещё больше ошибок!
Джон посмотрел на друга. Тот продолжал стоять на коленях на полу. В его глазах стояли слёзы. Несмотря на сытую жизнь в стае, он буквально был пропитан страхом. Джон понял, что не злится на него. У него не было сил, чтобы ненавидеть. Кроме жалости, Рон больше ничего вызвать не мог. Встать рядом с ним на колени? Поклониться своим хозяевам? Теперь, когда все замки сняты, когда все шкатулки с секретами открыты. Как будет правильно? Последовать за ним? За тем, кто уже пытался спасти человечество? Безвольно отдать себя на истязание ради спасения? А может, их же методами…?
- Знаешь, Рон, я сейчас живу в той квартирке на окраине. Никогда бы не променял её… вот на это, - он обвёл взглядом гостиную, - такой ценой…
Рон лег на пол и зарыдал.
Джону больше нечего было здесь делать. Дружба растворилась в блеске дорогого интерьера, рассыпалась на множество бумажек, хруст которых порою важнее для человека, чем всё остальное. Теперь он совершенно один в мире, где бог денег превращает чаяния людей в товар…
Глава 73. У черты
Как только Джон сел в машину, его тут же начала беспокоить технология, как будто её кто-то специально отключил на время, пока он был у Рона. Теперь, когда они снова получили его отказ, они будут добивать его другими методами. Ждать больше нельзя. Да и нечего. Необходимо действовать. Джон поехал домой. Не в ту старую квартирку, а домой. К себе домой. К своей Джиллиан. По дороге он набрал её номер. Ему было ужасно страшно, что она не ответит, что она не простит его. Она вправе поступить так, ведь он ушёл, ничего не сказав. «Плевать на технологию, плевать на то, как я выгляжу, плевать, что со мной происходит. Я просто хочу её увидеть. Хочу услышать её голос. Хочу знать, что с ней всё в порядке. Моя Джилл. Моя любимая Джилл».
Томительные гудки. Знакомый женский голос с другой стороны. Хочется сказать ей всё. Сказать простое «люблю», но звук почему-то так и не вырывается из уст. Губы сжаты словно тиски. Только тяжелое дыхание - единственный звук, который обозначает его присутствие.
- Алло! Алло! Джонни, ты здесь?! – дрожащий голос Джилл. - Это ты, Джонни?! Ответь, прошу тебя, - плач на том конце.
Дыхание Джона учащается. Он силится выжать из себя хоть что-нибудь, хоть промычать, чтобы дать знать, что он здесь, что он рядом. Сейчас он в западне и пока не может выбраться отсюда, но скоро, совсем скоро они снова будут вместе, как и прежде. Он готов ей это обещать тысячу раз. Но не может произнести ни звука – и будто мёртв уже, и будто вовсе нет его.
Попытки отправить сообщение также не увенчались успехом. Веки, словно автоматические шторы, закрывались, как только Джон пробовал набрать текст. Они и об этом позаботились. Они решили забрать и её. Они хотят, чтобы Джон остался совсем один в этом мире, чтобы ему некуда было идти. А дверь в клетку уже открыта. И его загоняют в неё, как дикого зверя, чтобы потом за деньги показывать, как диковинку.
Он мчит домой так быстро, насколько это возможно. Он бежит, небрежно бросив машину на парковке. Затем нетерпеливо ждёт лифта, посматривая на уменьшающиеся цифры вверху – словно обратный отсчёт. И вот он на своём этаже. Судорожно трясёт в руках ключи, пытаясь попасть в замочную скважину. Вот-вот и он дома. Вот-вот и он обнимет её. Вот-вот – и восторг от встречи: любовь, счастье, объятия. Он распахивает дверь и…
И восторг обрывается на полуслове. Перед его глазами совсем не то, что он ожидал увидеть. Темно. Пусто. Какая-то назойливая тишина, от которой давит на уши сильнее, чем от самого громкого рок-концерта. Джон неуверенно заходит внутрь, как будто это уже не его дом - а просто квартира, просто помещение, где он когда-то жил. Тут больше нет Джиллиан, и вместе с ней что-то ушло. Что-то еле ощутимое, почти незаметное, что-то связующее. Но без этого секретного ингредиента этот дом уже не оживёт никогда. Или дело в другом? Может, дом живее всех живых? Может, что-то важное утрачено где-то там, внутри? Может, это уже он превратился в призрака и, ожидая своей участи, находясь между мирами, блуждает среди знакомых очертаний, не имея возможности прикоснуться к чему-либо? Поэтому и Джилл постоянно ускользает от него? Может, он давно уже смотрит на всё, что было ему дорого, с противоположной стороны самой жизни?
Джон долго стоял, впитывая вакуум этого места. Технология периодически разрывала пелену мёртвого покоя, пытаясь хоть как-то возбудить материю пустоты запрограммированными кем-то пустыми фразами, но Джон, так же как и окружающие его стены, был безразличен к происходящему. Сплошное отсутствие. Окружило, пропитало насквозь, заполнило его до краёв. Сначала, находясь в нем, совершенно не хочется думать, но, затем внезапно, словно молнии среди кромешной темноты ночи, прорисовываются мысли: чёткие, резкие, объёмные. Они оповещают о своем существовании раскатами грома.
«Да, я за чертой, а значит, правил больше нет. Я могу делать всё, что захочу. Всё, что могу. Всё, что считаю нужным и правильным. И я ещё могу вернуться обратно и вернуть её».
Джон решительно направляется в свою комнату. Находит сейф. В сейфе берёт то, что ему нужно.
«Теперь я всё исправлю. Я не затравленный зверь. Я знаю, кто виновен в происходящем, и он поплатится за это».
Как будто уже не он, а какая-то неведомая сила толкала его дальше. Он лишь исполнитель её воли. Он уже видел её там, когда выбрался из логова хэшбрейкеров. И вот снова она: древняя, могучая, как само мироздание. Под её чутким руководством он покинул этот безжизненный уголок, который когда-то был его гнёздышком. Она вобрала в себя всё, что мучило Джона, всё, что жгло его душу. Злоба, ненависть, страх, страдания от неволи, от отсутствия любимой рядом – всё это она использовала, чтобы вести его за собой. Джон ощущал эту силу повсюду. Только сейчас он понял, что она никуда и не девается вовсе: она всегда рядом, всегда ходит по пятам, и, если резко оглянуться, даже можно заметить её присутствие. Он прекрасно знал, что она такое, но не мог ей сопротивляться – теперь она контролировала его. Сейчас он считал её своим союзником. Он же был её проводником.
Благодаря ей он пробрался в здание «Дримс Пикчерз». Благодаря ей смог попасть на самый верхний этаж. Благодаря ей двери совета директоров распахнулись перед ним.
Глава 74. Джон Вайер на совете директоров «Дримс Пикчерз»
При виде Джона Вайера живое обсуждение на совете сменилось мёртвой тишиной, как будто он принёс с собой её часть из своей квартиры. Она шла за ним по пятам, и кто знает, что ещё таилось в ней. Глаза Джона нервно бегали по лицам, в упор смотрящим на него. Помявшись немного на месте, Джон, не произнося ни звука, вынул из кармана тот предмет, который взял из сейфа, тот предмет, который значительно добавлял уверенности в себе. Это был пистолет. Джон снял его с предохранителя и направил прямо на главу компании «Дримс Пикчерз».
- Зачем ты пришёл сюда, Джон? Что ты хочешь сделать? Застрелить кого-нибудь? Думаешь, это поможет? – Рейнольд Морган вёл себя предельно спокойно, несмотря на то, что на него было нацелено оружие.
