Миели вздрогнула и ухватилась за первое попавшееся под руку — край стола. На полуоткрытые жалюзи (Саладин всегда так делал, предпочитая полумрак) набежала тень, густая и неприятно серая. Не только на них — дверь, стены и даже лица на миг изменились, став темнее и неприятно плоскими. И сразу рассеялась, только прошедший климат-контроль воздух дохнул смутным холодом.
«Эй!» — Миели прикусила губы, удержав готовое сорваться восклицание. Что-то толкнуло ее под локоть, мягко, но ощутимо. Кто-то, она сразу поняла кто. Прикосновение дошло до сердца и кончиков пальцев, согрев теплотой и счастьем близости. Как всегда. Наглухо закрывшаяся, едва она вошла, дверь приглашающе распахнулась. Маня пустотой коридора, свободной от временных глюков и древнего зла. До замирания сердца знакомого, родного и безопасного. Лишь для нее, гадина Лилис все также стояла спиной ко входу, в упор не замечая странности. Ну нет, она не сбежит. Раз уж вошла, куда не надо, то пойдет до конца. Что бы это ни значило. Кабинет Саладина тоже родной, привычный, и ее. Когда некоторые не вываливаются без приглашения из жопы мира и не портят все.
— Не ожидала от тебя такого смирения. И готовности умереть за… неужели? Не в твоем стиле, совсем. У тебя всегда есть план, козырь в рукаве и запасной выход. Так что сейчас? Нет неразрешимых проблем, есть неприятные решения. Если не будешь дурачком и не упустишь его.
Лилис досадливо нахмурилась, заметив открытую и не защищенную охранным заклинанием дверь в коридор. И легким взмахом руки заставила замок защелкнуться. Да что она себе позволяет, сучка! Миели чуть не задохнулась от возмущения. Уходить она и не собиралась, но обидно видеть, как Повелительница Иллюзий здесь командует. И не только ей? Саладин не изменился в лице, но раздраженно переломил попавший под руку карандаш. В нормальном состоянии шеф аккуратен до занудства.
<i>Нет, у меня не такие глупые мотивы.</i>
— Верни, как было, и дай Миели уйти. Знаю, что она не хочет. Тех, кто не хочет, можно заставить, что я и сделаю. Сделал бы, не приди ты невовремя. И зря. Если это все, чем ты готова помочь. Я так и думал. И не пойду на такое, ты же знала.
На что, убить ее? Лилис для этого заперла дверь? Миели переплела пальцы, стараясь выровнять дыхание. Сердце билось неприятно часто, мешая вдохнуть, но ей не страшно. А дико странно, словно все не по-настоящему. И не с ней. Быстрее, чем получается понять и отреагировать. То реальность глючит и искривляется на глазах, то Лилис является из небытия, то ее хотят принести в жертву. Или уже нет? Она знала, что Саладин на такое не согласится, не сомневалась. Потому и не испугалась за себя.
<i>Живот болит? Вот видишь… почему ты не ушла?</i>
«Дура» Саладин не добавил, но явно хотел. И пусть. Сам он. Что за фигню наделал другой он в прошлом? У нее ничего не болит. Только голоса доносятся издалека и в глазах двоится. Непонятно, глюки или те, кого не хочется называть, близко.
— Да, но неужели? Даже в крайних обстоятельствах? Когда жизнь вот-вот оборвется, обидно и мучительно? — Лилис скептически прищурилась. Словно ей просто интересен ответ, а спор о жертвоприношении закончился, не начавшись.
— Не так обидно, как ты думаешь. Да, я не убью своих детей, и не позволю тебе. Ты ждала другого ответа? Серьезно?
— Нет, но и спрашивать это не собиралась. Ты сам придумал, а у меня другое предложение.
— Зачем ты хочешь заставить меня принести жертву, Лилис? Чтобы испачкать кровью и тьмой, загнать за грань и привязать к себе? Ни к чему… Я и так буду весь твой, как могу. Большего не добиться, а предательство и ложь — твоя наука. И испачкан всем, чем можно. Какое… другое предложение?
— Это укрепит портал, так его может не хватить на двоих. Переход отбросит назад кого-то из нас, или обоих. Или пропустит их. Хватит одного, но старатели всегда появляются стаей. Детей приносить в жертву не обязательно, хватит ее. Твоих девчонок можно извлечь живыми, они уже способны дышать самостоятельно. Особенно, если ты поможешь — вспомнишь, чему учился в юности. А вдруг нет — в лаборатории есть все необходимое. Вы с Гриффин делали и такие операции, и похуже. Ты не рассказал этой дурочке? И правильно. Тебе же не нужна малолетняя шлюшка? Ты ее не любишь, я знаю. Она только напоминает о неприятном — как лоханулся и был дурачком. Как глупая ученица совратила тебя в невменяемом состоянии, использовав простейшую иллюзию. Унизительно, впредь стоит пить поменьше. Принцессе Линфеи никто не объяснил, что это дно, для принцесс. А ведьме следует быть умнее. Глупая ведьма и недостойная принцесса решила, что поймала тебя в древнюю, как тьма, ловушку.
— Это не твое дело, Лилис, хватит! — Саладин поморщился, словно съел что-то гадкое. И… сейчас опять скажет, что не пойдет на такое? Ни за что.
Липкий холодок от затянувшейся паузы сковал желудок и пополз выше. И… о-о-о, легендарные страшилки о подземных лабораториях и неэтичных экспериментах — не просто сказки! И об их хозяине, не таком, каким кажется. Последнего в студенческих байках не было.
Вязкая темнота перехода забилась в нос и уши невидимой вездесущей слизью. И отступила, истаяв от ярко-белого света. Теплого, как летний день, и почти по-настоящему живого. Простые люминесцентные лампы Саладин не признавал, заботясь о настроении и глазах учеников. И своих, разумеется. Помещение, куда привел портал, разочаровало бы любителей ужастиков. Потому что выглядело обычной лабораторией. Без залитых кровью хирургических столов, жуткого вида инструментов и зародышей в колбах для клонирования. Только компьютеры, стерильные боксы с тянущимися к потолку гофрированными рукавами вытяжки, зеркально-чистый пол и пробирки в штативах. Ничего пугающего… только нет дверей. Ни закрытых, ни открытых — ни одной.
— Ты обещал… любить меня и защищать, — в смятении пробормотала Миели, прислонившись к холодному кафелю. Серебристо-белому, как в ее кровавом кошмаре. Неужели это случится здесь, и с ней? Вспомнив, что Саладин ничего ей не обещал. Не произнес положенных брачных клятв и не надел кольцо.
— Я их и не нарушал… еще. А твое кольцо ерунда, кусок металла. Думаешь, это оно мешает изменять и предавать?
— Тебе никогда ничего не мешало. Невежливо захлопывать портал перед носом… и так по-мальчишески. Не можешь забыть детские мечты?
Опять она, да что ж такое! Миели не ждала другого, но успела иррационально обрадоваться. Прежде, чем знакомая окутанная облаком волос тень материализовалась из ниоткуда.
— Зачем? Они во многом сбылись.
Глава 93
Что она задумала? Неужели опять глупость, или того хуже — полное безумие? Все испортить еще можно, и совсем нетрудно. Это всегда нетрудно. Будущее определилось — почти так, как все мечтали. Для некоторых не совсем и еще не полностью, — но главный кошмар закончится. Только не время выдохнуть и расслабиться, как ни жаль. Наоборот. Проклятое Зеркало правды — обожженные глаза до сих пор болят, и голова… вообще все — показало прошлое и будущее не просто так. А чтобы заставить его достичь и добиться. Неважно как, светлый артефакт остался дальше сиять благодатным светом в своей ледяной пещере. Выкинув недостойных и достойную за порог. Все, что нужно о нем знать.
Нет, он ясно увидел, что Гриффин опомнилась, и готова делать все, что нужно. И больше. По самой веской причине — ради себя и того, что мучило долгие столетия, не давая спокойно жить. Ни ей, ни ему. Давно неважно, кто был прав и получил (не)заслуженное — замечательно, что другой он спас сына Гриффин в недалеком будущем. С таким стимулом уговаривать ее не требуется, только удерживать.
<i>Мальчишка жив, здоров и тот же самый. Которого ты родила, а не бесполезный клон. Ждет мамочку, если сумеешь выжить и попасть к нему. И даже не в обиде, что ты плохо с ним обошлась — слишком мал, чтобы что-то помнить и понимать. Остается только построить это будущее, дать ему свершиться.</i>
Лишь бы не оказалось, что этого мало, и слишком поздно. Совсем не потому, что ведьма ушла «решить срочный вопрос», оставив его в своем кабинете. Пара часов ничего не изменит, и дней тоже. Но она уже неприлично долго где-то ходит, не оставив ни малейшего шанса за собой проследить. А только смотреть в окно, ожидая повторения невиданного природного явления. Не природного, но те, кто не знает больше, пусть пока думают так. И он бы с удовольствием забыл — расколовшую темнеющее небо огненную вспышку и ее причину. Если бы это чему-то помогло.
Сейчас через бордово-красный витраж не различить даже день и ночь, но не беда. Возвращения Лилис, Тхармы и Белладонны они не пропустят. Его предвестник сбил с Гриффин пафос, заставив взвизгнуть, как девчонку, и спрятаться за его спину. Аж на душе потеплело. И он не соврал, что больше не боится Лилис и ее сестер. Отпустило, как по волшебству. Словно принял собственный притупляющий страх эликсир, но точно нет. Эта дрянь только для студентов, а он как-нибудь обойдется. Лишь бы прекрасное чувство освобождения не прошло, оказавшись следствием вульгарного опьянения. И жестоко перекрутившего все в душе и голове общения с светлым камнем. Чертовым Зеркалом Правды.
<i>— Не боишься? Подожди… — Гриффин шагнула вперед, стараясь больше не смотреть в окно. За плотным бордово-красным стеклом было уже ничего не видно, кроме сгустившейся темноты. — Устал жить вечно и готов умереть за? Или уверен в успехе?
Для себя и меня, не только для Магикса.
— Мы когда-то оба были готовы, забыла?
— Слишком дорого заплатила за всеобщее благо. В отличие от тебя.
— Да что… — Лучше промолчать, оборвав на полуслове возмущенное «да что ты знаешь о том, сколько я заплатил». Все она знает — так же, как и он о ней. И намного больше. Скрываемое от самого себя со стороны виднее. </i>
Да, все, что должен, он ей прощает. И наоборот. Пока, по крайней мере, а потом вопрос решится сам собой. Отголоски взрыва — если бы только взрыва, все плохо никто не подозревает как — отбросили их друг от друга, не дав закончить начатое. Непонятно зачем, он даже не помнит, как и зачем поддался слабости. Целовал знакомые губы, невыносимо лживые. И безжалостно честные там, где лучше бы солгать. Проблема не в ней, Гриффин всегда была такой, какая есть.
Саладин недовольно поджал губы, не найдя на привычном месте бутылку виски. Не привычном — стол Гриффин совсем не похож на его. Готически черный и как будто помнящий еще Лилис с сестрами. Бессмысленный пафос — современная офисная мебель гораздо удобнее и не будит никаких воспоминаний. У него, а ведьмы все одинаковы. Гриффин со своей сутью не борется, просто идет в ногу со временем. Гуманистическими идеями и здравым смыслом — последнее, увы, плохо получается. Старинные манускрипты на пожелтевшей бумаге, пучки засушенных корней и склянки с порошками в директорском кабинете Облачной Башни для вида и нужной атмосферы. Производить впечатление на глупых абитуриенток и учениц. По-настоящему ценные книги и свитки Гриффин надежно прячет от любопытных глаз и рук, и не бросит, где попало. Или давно оцифровала. Исследованиями занимается в лаборатории и синтезирует зелья в боксе в стерильных пробирках. А таинственно мерцающий голубым и фиолетовым хрустальный шар — монитор для камер видеонаблюдения. Дети не догадаются, если не слишком умные. Таким стоит отказать в приеме, или как минимум дважды подумать — проблем от них больше, чем пользы. Глаз да глаз нужен. Чуть не уследишь — утащат могущественные артефакты и запрут бывших наставниц в Обсидиане. Или помогут им оттуда выйти.
— Мелькор и фея природы могут отправиться на Пирос. Смысла ждать нет. Истинный облик вернется к Мелькору сам. В нужный момент, когда он настанет. Или все получится и без него.
<i>Или нет. Но такого не должно быть, ты сам говоришь, что видел другое будущее.</i>
Ну наконец-то! Сколько можно рассматривать вязь черных прожилок на красных витражах и ждать, что прежние хозяйки, глумливо усмехаясь, появятся в дальнем углу. На фоне фиолетово-зеленой обивки стен морок не отличить от теней и глюков.
Ведьма незаметно оказалась в комнате, словно материализовалась на пороге, а не вошла, открыв дверь. Знакомый стройный силуэт, в чем-то неуловимо новый, заставил сердце замереть и забиться чаще. Поверить, что она может встряхнуть распущенными волосами и улыбнуться, как тысячелетия назад.
— Я так устала… Нет, не расскажу от чего, не проси. Я пообещала.
Гриффин сдавленно хихикнула, напомнив давнюю и лучшую версию себя. Способную задорно смеяться и дарить сияющие на дне желто-карих ведьминских глаз искры нежности. Настоящей. С ним она не притворялась. Не тратила силы зря — они же оба ученики Лилис. Почти одинаково любимые. Кабинет наставницы по праву достался ей и совсем не изменился. Став лишь современнее, незаметно и ненавязчиво.
— Все были лучше в начале, не умничай. Особенно младенцами — ни одной стервы или гадкого типа, невинные очаровашки, как на подбор. И куда только все девается… — Губы ведьмы болезненно искривились и голос дрогнул, утратив насмешливый тон. Иронизировать на собственную больную тему — провальная затея. — Ты просто мог не стараться казаться лучше, со мной. И все еще можешь.
<i>И я тоже. Это ценный дар, стоящий многих других.</i>
— Почему не расскажешь? Поклялась?
Только древняя клятва на крови может заставить Гриффин держать слово. Обычные обещания никогда не были проблемой. И он не стал тем самым исключением. Сам придумал, сам поверил, сам дурак.
— Мы друг другу ничего не обещали, разве не помнишь? А ты собирался хранить верность и помнить обеты всегда, что бы ни случилось?
— Не знаю. Вдруг да, только ты не стала проверять.
Гриффин специально ушла от темы, игнорируя вопрос, или отвлеклась на более важное? Не важное, но не дающее покоя до сих пор. Засевшей внутри занозой. Им надо было поговорить об этом, словами через рот, как советуют малолетние всезнайки из Волшебной сети? Вот так просто, серьезно?
— Вряд ли. Может, все к лучшему. Осталось прекрасное несбывшееся, а не одни сплошные разочарования.
Нет, но приходится искать плюсы в том, что есть. Чего еще остается? И поиск может оказаться приятным, для тела и души. Зачем они мучают друг друга, спорят о давно уже бессмысленном, пытаются задеть? Вместо того, чтобы поддержать и немного порадовать. Перед испытанием, последним для кого-то из них.
<i>Хочется снова побыть живой, вспомнить — как это. Тепла и поддержки, тени давно потерянного.</i>
Прижаться до боли плотно и забыть все дурное и опасное, растворяясь в близости. Как уже было, когда-то безумно давно. Двоим вчерашним подросткам хватало малого, а хотелось целого мира и больше. Им обоим нужно вспомнить, необходимо. Чтобы подзарядиться и пережить минуту слабости. Перед боем, из которого вернутся не все — звезды, ворочающееся в глубине души предчувствие и здравый смысл не могут ошибаться. Все сразу. В этот раз все случится не так, как в прошлый, когда произошла катастрофа. Должно. Что было в прошлый, невозможно узнать и вспомнить. Но она не бежала, спасая свою жизнь, не могла. Это неправда. Потому что… незачем. Нет смысла. Если только Лилис не заставила поверить, что есть.
