Девушка находила это забавным. На её улыбку мухами слетались незнакомые ей мужчины, но получали отказ как в разговоре, так и в танцах. Если бы архивист задержался ещё на секунду, то Риве пришлось бы отказать уже всем кавалерам, а так, она всего половине.
Двое расположились на диванчиках поодаль. Всё, что было на столах, и что возможно было унести сейчас находилось перед Ривой. В девушке даже не было уверенности, что такое количество еды кому-либо удастся осилить за раз. Она выбрала самые безобидные, на её взгляд, бутерброды и с небывалым удовольствием откусила небольшой кусочек. Второй укус помешал сделать архивист, который, буквально, заглядывал в рот.
- А вы, разве не хотите? – Рива указала на остальную еду.
- А? Я-я?
Парень от неожиданности вопроса начал размахивать руками. В конечном счёте блюда с едой выскользнули и с пронзительным дребезгом разбились, еда разлетелась, а музыка закончилась. Большинство гостей обратило внимание, на это недоразумение. Архивист сидел ни живой, ни мёртвый. Ему потребовалось несколько секунд убедиться в реальности произошедшего, а потом он кинулся собирать остатки пиши и осколки блюд, причитая слова извинений. Подоспели слуги. Риве пришлось силком отрывать парня от его «работы» и бежать с места аварии в небольшой закуток, подальше от любопытных глаз.
Архивиста пробивала дрожь, лицо покрылось испариной, а волосы выбились из причёски и сейчас непокорными прядями безобразничали на голове. Он метался от стены к стене и что-то себе бормотал.
- ..соберишь, Рашиль. Соберись.. – прислушалась Рива.
Неожиданно, парень опустился перед девушкой на колени:
- Госпожа де Вон, я нижайше прошу прощения за..
- Рашиль? – удивлённо повторила Рива.
Архивист переменился в лице. Звук собственного имени подействовал на него как наркотик. Парень обмяк.
- А вы времени даром не теряете, - заметила одна из участниц сезонов, вторгаясь в воображаемое убежище двоих.
- Пойдёмте, - шепнула Рива архивисту, сходила его за руку и потянула прочь из залы, попутно одарив приближающуюся к ним девушку презрением.
- Не хочу лишнего внимания злых глаз и языков, - оправдывала Рива свои действия.
Ночной сад встретил пару полной луной и прохладными объятьями. За спиной эхом отзывалась музыка бальной залы, а здесь ветер в ветках деревьях насвистывал мелодию. Земля хрустела под неспешными шагами. К облегчению Ривы, архивист воздержался от дополнительных извинений и молча шёл рядом, позволяя мыслям наполнять голову.
Так вот он какой, Рашиль. «Спокойный, как вода, бесшумный, как туман», - вспомнила Рива слова Леннарда, наблюдая за молодым человеком. «Скорее, беспокойный, как водопад, и звонкий, как гром». Она улыбнулась своим мыслям, а потом заметила, как, глядя на неё, улыбается и архивист. Он был необычайно красив при свете луны со взъерошенными ветром волосами. Хотелось прикоснуться к его лицу, провести рукой по его мягкой линии скул, слегка вздёрнутому носу, снять очки и упасть в тёмную бездну. Рашиль смотрел на девушку не дыша. Его мысли в отношении неё были точно такими же же. Он уже занёс руку для прикосновения, но остановил её в сантиметре от Ривы, испугавшись собственной смелости и отчаянности.
- Д-деревья, - пытался собраться он. – Вы знаете, что деревья для этого сада – специальные.
Деревья оказались спасением для Ривы: ещё немного, и она бы поддалась наваждению и растаяла б в руках архивиста.
- Особый вид, - продолжал парень, увеличивая дистанцию. – Она зацветают раньше остальных в стране, и цветут дольше.
- Я с нетерпением жду этого, каждое утро смотря в окно. – призналась Рива.
- Ещё совсем немножко, госпожа де Вон. Смотрите, бутоны уже почти распустились, хотя на веточках даже листьев нет!
Архивист взял ветку в руки.
- Прекрасная пора цветения, - продолжил он. – Но, к сожалению, за свою красоту приходится жёстко платить. Цветок опадает позже и позже формирует вязь, от чего плоды к холодам не успевают вызревать.
Парень погрустнел и замолчал. Холодный порыв ветра вырвал ветку из его рук, а Риву заставил поежится.
- Вы совсем продрогли, госпожа де Вон, позвольте Вас проводить? – Забеспокоился архивист.
- Риваль, зовите меня, Ривашь.
Архивист удивился, но вскоре его лицо выразило такую теплоту, которой в пору было греться в такие холодные ночи.
- Хорошо, Рив, - он нежно заправил выбившийся локон девушке за ушко. Предложил локоть и проводил до самого корпуса, пока его не остановила охрана.
В комнату девушка впорхнула на крыльях. Уже давно лёжа в постели, Рива поймала себя на мысли, что так и не видела Леннарда на этом вечере. Чему оказалась несказанно рада.
На следующее утро Риву не ожидал ставший уже привычным букет белых роз. Вместо них повсюду в комнате пестрело дикое разнообразие различных форм и размеров. Девушка сначала не понимала, что происходит. Но, прочитав записку, завизжала от радости.
«Пусть они порадуют Ваш глаз немногим раньше, чем те, что за окном. Р. от Р.»
День потянулся своим обычным будничным расписанием, на протяжении которого Рива получала от остальных участниц сочувствующие взгляды и снисходительные улыбки, искренне не понимая причины такого поведения девушек. Кроме того, к своему огромному облегчению, Рива перестала быть героем основных сплетен дня. Всё внимание девиц переключилось на другую – Мириссу, ту бедняжку, что упала в обморок на первом балу, ту нимфу, в которой Риваль разглядела домашнего ангела. Дело в том, что Леннард Эйнор всё же был на балу, пусть и пришёл с огромным опозданием. И танцевал лишь с одной особой – той самой Мириссой, не давая последней и танца передохнуть, вопреки всем нормам. А утром девушка обнаружила у себя в комнате драгоценности в качестве подарка от Леннарда, прямо говорящие об интересе последнего. «Счастливица» подыгрывала толпе, местами отшучивалась, а местами картинно молчала. На просьбы показать украшение отвечала твёрдым отказом. Вроде бы, всё, как и должно быть, но Риве что-то не нравилось во всём этом фарсе, хотя девушка пока не могла понять, что именно. Что же не так с этим молчаливым домашним ангелом?
После обеда у участниц сезона было свободное время, предусмотрительно выделенное под дневные встречи с поклонниками. Рива, вдоволь налюбовавшись цветами в своей комнате, сейчас бесцельно бродила по коридорам корпуса, верно полагая, что её архивист днями всё же работает. Ах, уже «её» архивист... Размышления девушки прервал едва различимый звук, походящий на писк. Из любопытства девушка решила найти его источник, но с каждым шагом становилось ясно, что это вовсе не писк, а тихий женский плачь. Он доносился из кладовки между этажами. Действуя оперативно, Рива распахнула двери. За ними обнаружилась та самая утренняя героиня дня.
- Мирисса, - Рива нагнулась к девушке, которая от неожиданности перестала рыдать и сейчас смотрела на «спасительницу» большими глазами. – Что произошло? Что-то случилось? Как я могу тебе помочь?
Рива бегло осмотрела ангела на предмет травм и ранений. Внимание привлекло нечто красное в ладонях. Думая, что кровь, Рива раскрыла их и увидела огромный алый камень в золотой оправе.
- Это? …
Но закончить фразу не удалось, Мирисса подалась вперёд, толкнула Риву, вырываясь из плена своего убежища, и побежала прочь.
На ужине ангела Мириссы не оказалось, и это развязало языки интриганкам и сплетницам. Как оказалось, сейчас она была на свидании ни с кем иным, как с Леннардом Эйнором, от того и пропускала ужин. Многие утверждали, что не видели девушку и днём, приписывая это время к общему времени встречи. Рива, конечно же, скрыла от всех информацию, что большую часть времени Мирисса, скорее всего, прорыдала в какой-нибудь другой кладовке. Девушки загудели, как осы в гнезде, находиться в их обществе стало вовсе невыносимо. Поэтому, так и не закончив с ужином, Рива направилась к себе.
Когда все приготовления ко сну уже были окончены, в дверь поскреблись. Девушка насторожилась, так как не ожидала ночных гостей. Звук повторился, и Риве пришлось выглянуть за дверь. За порогом обнаружился домашний ангел. Мирисса намеревалась войти, но Рива не захотела пускать её внутрь. Она запоздало поняла, что не желала показывать цветы от Рашиля никому, возможно, так же, как и Мирисса не хотела никому не показывать свой подарок.
Домашний ангел вымолвил, что хотелось бы поговорить, но подальше от чужих ушей и не в коридоре. Девушки договорились о встрече в саду.
Пока Рива собиралась, её мучала совесть, так что шла она в сад с твёрдым намереньем извиниться за свою дневную дерзость, и всё же попытаться прояснить ситуацию. Но домашний ангел первой начала разговор:
- Ты не рассказала.
- Что? О чём?
- Ты видела, но никому не рассказала.
Только теперь Рива поняла, что Мирисса имеет ввиду подарок Леннарда.
- А разве должна была?
- Во всяком случае могла… Спасибо.
- Я, отчасти, понимаю, какого это, получать подарок от того, кто тебе не безразличен, от любимого, и желать сохранить это в секрете от всего мира.
Рива улыбнулась проскользнувшей мысли о Рашиле, но её схватили за руку и пара огромных глаз впилась на неё.
- Любимого?! Разве ты не понимаешь? – Рива застыла от изумления, видя ангела, который на глазах превращался в одержимого. – Ты же была с ним?! Разве не понимаешь?! Как его вообще можно любить?!
Мирисса отступила, переводя дух, оставив Риву в полнейшем недоумении.
- Ты сейчас про Леннарда Эйнора говоришь?!
- Да! О ком же ещё, - из глаз ангела брызнули слёзы. – Даже его имя вызывает во мне животный ужас! – В подтверждение своих слов Мирисса задрожала, обвила себя руками и согнулась.
Рива посадила девушку на скамейку и немного приобняла, утешая. Дальше разговор шёл вперемешку со слезами.
- Я еле выжила в первый раз! А потом! А потом! Этот последний бал! А даже не смогла ничего сделать! Он отрубил все пути я даже не смогла прикоснуться к тому, кто мне, действительно, нравится! Кого искренне люблю!
- Любишь?
- Да!
Мирисса зарыдала ещё сильнее.
- Он самый первый, кто пригласил меня! Такой обаятельный и галантный! В конце танцев целовал мне руку! И никогда не приглашал больше, чем на два танца, чтобы нас никто ни в чём не смог уличить. А теперь после этого подарка он не сможет даже подойти ко мне! Тот демон его уничтожит!
- Ты о ком?
- Не говори, что не знаешь! Ты же прекрасно видела! Ты даже пару раз сама танцевала с ним!
Невидимая холодная рука схватила Риву за сердце.
- Ты о господине Монрате? – Рива искренне надеялась, что Мирисса имеет ввиду ту светскую крысу.
- Да нет же! – Девушка взревела. – Это Рашиль! Рашиль!
Холодная рука остановила сердце Ривы. Ангел бредит! Этого не может быть!
- Я люблю Рашиля! А он меня! И понимаешь, все думали, что Эйнор увлечён тобой! Между вами витали настоящие искры страсти! Это все видели на первом балу! Он даже приходил к тебе! И эти все розы после вашего свидания! А на последнем балу Рашиль хотел позлить Эйнора, раз у того к тебе чувства, и Эйнор выгнан Рашиля! … А теперь этот подарок от белобрысого демона! Всё кончено! Я не смогу дальше так жить!
Тело ангела вздымалось под руками от частых всхлипов, но Риву уже это мало интересовало. Она смотрела в пустоту ночи. Да, Мирисса не знала всех подробностей, и на вряд ли Леннард вообще выгонял Рашиля, на отсутствие у архивиста была другая причина, но об этом Рива не решилась сказать ангелу.
- Я боюсь его! Я боюсь этого демона! – кричала Мирисса. – Прощай мой Рашиль!
Последняя фраза расцарапала Риве душу, но слёзы Мириссы были такими горькими, наполненными отчаяния. Памятуя о встречах с Леннардом, Рива представила, как он мог общаться с ангелом, и поверила в искренность показанного девушкой страха. Возможно, у архивиста не так горячи чувства к домашнему ангелу, но Мирисса его любит бескорыстно. И возможно, Рашиль – единственная возможность для Мириссы прожить счастливую жизнь. А не страдать всю жизнь с Леннардом, тихо проливая по ночам слёзы, как это делает мать самой Ривы. Печальный домашний ангел.
Девушки просидели так, пока не продрогли окончательно. Они разошлись по комнатам, каждая с собственной печалью.
Вопреки ожиданиям многих, у природы были на всё свои планы. Ночью выпал снег, и на утро пейзаж за окном слился с небом в единое серое марево. Рива встала засветло, измотанная бессонницей и кошмарами, как раз застав тот момент, когда в комнате появились цветы. Ослепляющее жёлтые. «Пусть в этот серый день, они станут Вашим солнышком. Надеюсь на встречу сегодня в прекрасном заснеженном саду. Р. от Р.» Рива долго смотрела на подарок, теребя в руках записку. Из задумчивости её вывела главная дама академии, которая неожиданно возникла на пороге. Женщина сообщила Риваль де Вон новость, от которой ещё пару дней назад можно было скакать до потолка, но в свете последних событий, столь яркой реакции выдать не удалось. Студентке де Вон, в качестве исключения, разрешалось покидать стены корпуса, для подготовки к выпуску. Также дама намекнула, что такое разрешение было получено не без участия одного очень уважаемого человека, передала девушке бумаги и пропуска и поспешно удалилась. Риваль ещё долго стояла, сжимая в одной руке документы, а во второй записку от архивиста. День размеренно потянулся.
Во время приёмов пищи Риваль украдкой наблюдала за Мириссой, как и ожидалось, на девушке лица не было, и общее воодушевление от снегопада ангелу не передалось. Рива носила клочок бумаги с аккуратным почерком Рашиля с собой в кармашке, при каждом взгляде на Мириссиу, сжимала и комкала его в руке. Подойти к ангелу и сделать то, что кружилось в голове, у Ривы не хватало духу. После обеда при всех в столовую зашли слуги с огромными корзинами сладостей и поставили их около Мириссы, а в завершение немалый букет из багряно-алых роз упал перед девушкой на стол – помпезное напоминание о себе от Леннарда Эйнора. Волна зависти прокатилась по залу. Ангел растрогалась на глазах у всех и выбежала из столовой. На вряд ли это были слёзы радости, как посчитала почти каждая из присутствующих. Рива приняла решение.
Комнату Мириссы найти не составило труда: вход в неё был уставлен теми же, цветами, что и внесли в столовую. Рива ждала, не решаясь на стук. Записка в кармане превратилась в лохмотья. Девушка мерила коридор шагами, то уходя от комнаты, то возвращаясь к ней. Постучалась, но ответа не последовало. Рива отёрлась одной рукой на откос, а второй, чтобы хоть как-то оторваться от мусора в кармане, стала теребить бутоны красных роз, нечаянно оторвав один. Затем постучалась ещё раз, но лишь тишина. Девушка резко развернулась на пятках и резво зашагала прочь, неожиданно столкнувшись с ангелом на лестнице.
- Он изменил место встречи и будет ждать тебя в дальней беседке в саду, - быстро и бесстрастно произнесла она Мириссе, для пущей правдоподобности всучив ей оторванный бутон.
Ангел ничего не ответила, а только опустила голову и бесшумно вздохнула. Не медля более, Рива пошла прочь. До своей комнаты она почти бежала. Заскочив в неё, с шумом захлопнула дверь и подпёрла её своим телом, словно за ней гнались, а потом водой стекла на пол. «Так будет лучше для всех», - успокаивала она себя.
Двое расположились на диванчиках поодаль. Всё, что было на столах, и что возможно было унести сейчас находилось перед Ривой. В девушке даже не было уверенности, что такое количество еды кому-либо удастся осилить за раз. Она выбрала самые безобидные, на её взгляд, бутерброды и с небывалым удовольствием откусила небольшой кусочек. Второй укус помешал сделать архивист, который, буквально, заглядывал в рот.
- А вы, разве не хотите? – Рива указала на остальную еду.
- А? Я-я?
Парень от неожиданности вопроса начал размахивать руками. В конечном счёте блюда с едой выскользнули и с пронзительным дребезгом разбились, еда разлетелась, а музыка закончилась. Большинство гостей обратило внимание, на это недоразумение. Архивист сидел ни живой, ни мёртвый. Ему потребовалось несколько секунд убедиться в реальности произошедшего, а потом он кинулся собирать остатки пиши и осколки блюд, причитая слова извинений. Подоспели слуги. Риве пришлось силком отрывать парня от его «работы» и бежать с места аварии в небольшой закуток, подальше от любопытных глаз.
Архивиста пробивала дрожь, лицо покрылось испариной, а волосы выбились из причёски и сейчас непокорными прядями безобразничали на голове. Он метался от стены к стене и что-то себе бормотал.
- ..соберишь, Рашиль. Соберись.. – прислушалась Рива.
Неожиданно, парень опустился перед девушкой на колени:
- Госпожа де Вон, я нижайше прошу прощения за..
- Рашиль? – удивлённо повторила Рива.
Архивист переменился в лице. Звук собственного имени подействовал на него как наркотик. Парень обмяк.
- А вы времени даром не теряете, - заметила одна из участниц сезонов, вторгаясь в воображаемое убежище двоих.
- Пойдёмте, - шепнула Рива архивисту, сходила его за руку и потянула прочь из залы, попутно одарив приближающуюся к ним девушку презрением.
- Не хочу лишнего внимания злых глаз и языков, - оправдывала Рива свои действия.
Ночной сад встретил пару полной луной и прохладными объятьями. За спиной эхом отзывалась музыка бальной залы, а здесь ветер в ветках деревьях насвистывал мелодию. Земля хрустела под неспешными шагами. К облегчению Ривы, архивист воздержался от дополнительных извинений и молча шёл рядом, позволяя мыслям наполнять голову.
Так вот он какой, Рашиль. «Спокойный, как вода, бесшумный, как туман», - вспомнила Рива слова Леннарда, наблюдая за молодым человеком. «Скорее, беспокойный, как водопад, и звонкий, как гром». Она улыбнулась своим мыслям, а потом заметила, как, глядя на неё, улыбается и архивист. Он был необычайно красив при свете луны со взъерошенными ветром волосами. Хотелось прикоснуться к его лицу, провести рукой по его мягкой линии скул, слегка вздёрнутому носу, снять очки и упасть в тёмную бездну. Рашиль смотрел на девушку не дыша. Его мысли в отношении неё были точно такими же же. Он уже занёс руку для прикосновения, но остановил её в сантиметре от Ривы, испугавшись собственной смелости и отчаянности.
- Д-деревья, - пытался собраться он. – Вы знаете, что деревья для этого сада – специальные.
Деревья оказались спасением для Ривы: ещё немного, и она бы поддалась наваждению и растаяла б в руках архивиста.
- Особый вид, - продолжал парень, увеличивая дистанцию. – Она зацветают раньше остальных в стране, и цветут дольше.
- Я с нетерпением жду этого, каждое утро смотря в окно. – призналась Рива.
- Ещё совсем немножко, госпожа де Вон. Смотрите, бутоны уже почти распустились, хотя на веточках даже листьев нет!
Архивист взял ветку в руки.
- Прекрасная пора цветения, - продолжил он. – Но, к сожалению, за свою красоту приходится жёстко платить. Цветок опадает позже и позже формирует вязь, от чего плоды к холодам не успевают вызревать.
Парень погрустнел и замолчал. Холодный порыв ветра вырвал ветку из его рук, а Риву заставил поежится.
- Вы совсем продрогли, госпожа де Вон, позвольте Вас проводить? – Забеспокоился архивист.
- Риваль, зовите меня, Ривашь.
Архивист удивился, но вскоре его лицо выразило такую теплоту, которой в пору было греться в такие холодные ночи.
- Хорошо, Рив, - он нежно заправил выбившийся локон девушке за ушко. Предложил локоть и проводил до самого корпуса, пока его не остановила охрана.
В комнату девушка впорхнула на крыльях. Уже давно лёжа в постели, Рива поймала себя на мысли, что так и не видела Леннарда на этом вечере. Чему оказалась несказанно рада.
Глава 8
На следующее утро Риву не ожидал ставший уже привычным букет белых роз. Вместо них повсюду в комнате пестрело дикое разнообразие различных форм и размеров. Девушка сначала не понимала, что происходит. Но, прочитав записку, завизжала от радости.
«Пусть они порадуют Ваш глаз немногим раньше, чем те, что за окном. Р. от Р.»
День потянулся своим обычным будничным расписанием, на протяжении которого Рива получала от остальных участниц сочувствующие взгляды и снисходительные улыбки, искренне не понимая причины такого поведения девушек. Кроме того, к своему огромному облегчению, Рива перестала быть героем основных сплетен дня. Всё внимание девиц переключилось на другую – Мириссу, ту бедняжку, что упала в обморок на первом балу, ту нимфу, в которой Риваль разглядела домашнего ангела. Дело в том, что Леннард Эйнор всё же был на балу, пусть и пришёл с огромным опозданием. И танцевал лишь с одной особой – той самой Мириссой, не давая последней и танца передохнуть, вопреки всем нормам. А утром девушка обнаружила у себя в комнате драгоценности в качестве подарка от Леннарда, прямо говорящие об интересе последнего. «Счастливица» подыгрывала толпе, местами отшучивалась, а местами картинно молчала. На просьбы показать украшение отвечала твёрдым отказом. Вроде бы, всё, как и должно быть, но Риве что-то не нравилось во всём этом фарсе, хотя девушка пока не могла понять, что именно. Что же не так с этим молчаливым домашним ангелом?
После обеда у участниц сезона было свободное время, предусмотрительно выделенное под дневные встречи с поклонниками. Рива, вдоволь налюбовавшись цветами в своей комнате, сейчас бесцельно бродила по коридорам корпуса, верно полагая, что её архивист днями всё же работает. Ах, уже «её» архивист... Размышления девушки прервал едва различимый звук, походящий на писк. Из любопытства девушка решила найти его источник, но с каждым шагом становилось ясно, что это вовсе не писк, а тихий женский плачь. Он доносился из кладовки между этажами. Действуя оперативно, Рива распахнула двери. За ними обнаружилась та самая утренняя героиня дня.
- Мирисса, - Рива нагнулась к девушке, которая от неожиданности перестала рыдать и сейчас смотрела на «спасительницу» большими глазами. – Что произошло? Что-то случилось? Как я могу тебе помочь?
Рива бегло осмотрела ангела на предмет травм и ранений. Внимание привлекло нечто красное в ладонях. Думая, что кровь, Рива раскрыла их и увидела огромный алый камень в золотой оправе.
- Это? …
Но закончить фразу не удалось, Мирисса подалась вперёд, толкнула Риву, вырываясь из плена своего убежища, и побежала прочь.
На ужине ангела Мириссы не оказалось, и это развязало языки интриганкам и сплетницам. Как оказалось, сейчас она была на свидании ни с кем иным, как с Леннардом Эйнором, от того и пропускала ужин. Многие утверждали, что не видели девушку и днём, приписывая это время к общему времени встречи. Рива, конечно же, скрыла от всех информацию, что большую часть времени Мирисса, скорее всего, прорыдала в какой-нибудь другой кладовке. Девушки загудели, как осы в гнезде, находиться в их обществе стало вовсе невыносимо. Поэтому, так и не закончив с ужином, Рива направилась к себе.
Когда все приготовления ко сну уже были окончены, в дверь поскреблись. Девушка насторожилась, так как не ожидала ночных гостей. Звук повторился, и Риве пришлось выглянуть за дверь. За порогом обнаружился домашний ангел. Мирисса намеревалась войти, но Рива не захотела пускать её внутрь. Она запоздало поняла, что не желала показывать цветы от Рашиля никому, возможно, так же, как и Мирисса не хотела никому не показывать свой подарок.
Домашний ангел вымолвил, что хотелось бы поговорить, но подальше от чужих ушей и не в коридоре. Девушки договорились о встрече в саду.
Пока Рива собиралась, её мучала совесть, так что шла она в сад с твёрдым намереньем извиниться за свою дневную дерзость, и всё же попытаться прояснить ситуацию. Но домашний ангел первой начала разговор:
- Ты не рассказала.
- Что? О чём?
- Ты видела, но никому не рассказала.
Только теперь Рива поняла, что Мирисса имеет ввиду подарок Леннарда.
- А разве должна была?
- Во всяком случае могла… Спасибо.
- Я, отчасти, понимаю, какого это, получать подарок от того, кто тебе не безразличен, от любимого, и желать сохранить это в секрете от всего мира.
Рива улыбнулась проскользнувшей мысли о Рашиле, но её схватили за руку и пара огромных глаз впилась на неё.
- Любимого?! Разве ты не понимаешь? – Рива застыла от изумления, видя ангела, который на глазах превращался в одержимого. – Ты же была с ним?! Разве не понимаешь?! Как его вообще можно любить?!
Мирисса отступила, переводя дух, оставив Риву в полнейшем недоумении.
- Ты сейчас про Леннарда Эйнора говоришь?!
- Да! О ком же ещё, - из глаз ангела брызнули слёзы. – Даже его имя вызывает во мне животный ужас! – В подтверждение своих слов Мирисса задрожала, обвила себя руками и согнулась.
Рива посадила девушку на скамейку и немного приобняла, утешая. Дальше разговор шёл вперемешку со слезами.
- Я еле выжила в первый раз! А потом! А потом! Этот последний бал! А даже не смогла ничего сделать! Он отрубил все пути я даже не смогла прикоснуться к тому, кто мне, действительно, нравится! Кого искренне люблю!
- Любишь?
- Да!
Мирисса зарыдала ещё сильнее.
- Он самый первый, кто пригласил меня! Такой обаятельный и галантный! В конце танцев целовал мне руку! И никогда не приглашал больше, чем на два танца, чтобы нас никто ни в чём не смог уличить. А теперь после этого подарка он не сможет даже подойти ко мне! Тот демон его уничтожит!
- Ты о ком?
- Не говори, что не знаешь! Ты же прекрасно видела! Ты даже пару раз сама танцевала с ним!
Невидимая холодная рука схватила Риву за сердце.
- Ты о господине Монрате? – Рива искренне надеялась, что Мирисса имеет ввиду ту светскую крысу.
- Да нет же! – Девушка взревела. – Это Рашиль! Рашиль!
Холодная рука остановила сердце Ривы. Ангел бредит! Этого не может быть!
- Я люблю Рашиля! А он меня! И понимаешь, все думали, что Эйнор увлечён тобой! Между вами витали настоящие искры страсти! Это все видели на первом балу! Он даже приходил к тебе! И эти все розы после вашего свидания! А на последнем балу Рашиль хотел позлить Эйнора, раз у того к тебе чувства, и Эйнор выгнан Рашиля! … А теперь этот подарок от белобрысого демона! Всё кончено! Я не смогу дальше так жить!
Тело ангела вздымалось под руками от частых всхлипов, но Риву уже это мало интересовало. Она смотрела в пустоту ночи. Да, Мирисса не знала всех подробностей, и на вряд ли Леннард вообще выгонял Рашиля, на отсутствие у архивиста была другая причина, но об этом Рива не решилась сказать ангелу.
- Я боюсь его! Я боюсь этого демона! – кричала Мирисса. – Прощай мой Рашиль!
Последняя фраза расцарапала Риве душу, но слёзы Мириссы были такими горькими, наполненными отчаяния. Памятуя о встречах с Леннардом, Рива представила, как он мог общаться с ангелом, и поверила в искренность показанного девушкой страха. Возможно, у архивиста не так горячи чувства к домашнему ангелу, но Мирисса его любит бескорыстно. И возможно, Рашиль – единственная возможность для Мириссы прожить счастливую жизнь. А не страдать всю жизнь с Леннардом, тихо проливая по ночам слёзы, как это делает мать самой Ривы. Печальный домашний ангел.
Девушки просидели так, пока не продрогли окончательно. Они разошлись по комнатам, каждая с собственной печалью.
Глава 9
Вопреки ожиданиям многих, у природы были на всё свои планы. Ночью выпал снег, и на утро пейзаж за окном слился с небом в единое серое марево. Рива встала засветло, измотанная бессонницей и кошмарами, как раз застав тот момент, когда в комнате появились цветы. Ослепляющее жёлтые. «Пусть в этот серый день, они станут Вашим солнышком. Надеюсь на встречу сегодня в прекрасном заснеженном саду. Р. от Р.» Рива долго смотрела на подарок, теребя в руках записку. Из задумчивости её вывела главная дама академии, которая неожиданно возникла на пороге. Женщина сообщила Риваль де Вон новость, от которой ещё пару дней назад можно было скакать до потолка, но в свете последних событий, столь яркой реакции выдать не удалось. Студентке де Вон, в качестве исключения, разрешалось покидать стены корпуса, для подготовки к выпуску. Также дама намекнула, что такое разрешение было получено не без участия одного очень уважаемого человека, передала девушке бумаги и пропуска и поспешно удалилась. Риваль ещё долго стояла, сжимая в одной руке документы, а во второй записку от архивиста. День размеренно потянулся.
Во время приёмов пищи Риваль украдкой наблюдала за Мириссой, как и ожидалось, на девушке лица не было, и общее воодушевление от снегопада ангелу не передалось. Рива носила клочок бумаги с аккуратным почерком Рашиля с собой в кармашке, при каждом взгляде на Мириссиу, сжимала и комкала его в руке. Подойти к ангелу и сделать то, что кружилось в голове, у Ривы не хватало духу. После обеда при всех в столовую зашли слуги с огромными корзинами сладостей и поставили их около Мириссы, а в завершение немалый букет из багряно-алых роз упал перед девушкой на стол – помпезное напоминание о себе от Леннарда Эйнора. Волна зависти прокатилась по залу. Ангел растрогалась на глазах у всех и выбежала из столовой. На вряд ли это были слёзы радости, как посчитала почти каждая из присутствующих. Рива приняла решение.
Комнату Мириссы найти не составило труда: вход в неё был уставлен теми же, цветами, что и внесли в столовую. Рива ждала, не решаясь на стук. Записка в кармане превратилась в лохмотья. Девушка мерила коридор шагами, то уходя от комнаты, то возвращаясь к ней. Постучалась, но ответа не последовало. Рива отёрлась одной рукой на откос, а второй, чтобы хоть как-то оторваться от мусора в кармане, стала теребить бутоны красных роз, нечаянно оторвав один. Затем постучалась ещё раз, но лишь тишина. Девушка резко развернулась на пятках и резво зашагала прочь, неожиданно столкнувшись с ангелом на лестнице.
- Он изменил место встречи и будет ждать тебя в дальней беседке в саду, - быстро и бесстрастно произнесла она Мириссе, для пущей правдоподобности всучив ей оторванный бутон.
Ангел ничего не ответила, а только опустила голову и бесшумно вздохнула. Не медля более, Рива пошла прочь. До своей комнаты она почти бежала. Заскочив в неё, с шумом захлопнула дверь и подпёрла её своим телом, словно за ней гнались, а потом водой стекла на пол. «Так будет лучше для всех», - успокаивала она себя.
