- Нормально перенесла. Операция на позвоночнике. Сделали удачно… Или хорошо… Словом, руки не немеют, настроение бодрое. В детстве она получила травму позвоночника, вот и результат. Ей тридцать семь лет.
Э-э! Да вы не слушаете меня. Господи ты боже мой! На вас что – снизошло равнодушие ко всему окружающему? Ко всем делам, беспокоившим ваше воображение? А как же ваше тайное, вялотекущее расследование? Всё! Сдохло?
Максим глубоко вздохнул и не ответил ни на один из вопросов работницы по дому.
- Максим, посмотрите-ка на меня, точнее, мне в глаза. Так… Вы влюбились, спору нет! Иных объяснений я не нахожу.
- Правда? Это так очевидно?
- Очевидно, очевидно. Поздравляю! И кто эта… Даже не могу слов подобрать – счастливица, красавица, принцесса?
Максим выдержал паузу и ответил:
- Встретил девушку в кафе… Ещё до приезда полковника. Она мне приглянулась. Мне показалось, что и я ей пришёлся по душе.
- Могу вас заверить: вы не можете не понравиться… Продолжайте.
- Она пообедала и ушла, - разочарованно произнёс писатель.
- Поверить не могу! Вы такой… Не полезете в карман за словом, и вы её так просто отпустили, упустили? Да, девица, надо думать, произвела на вас впечатление, если у вас пропал дар речи, и вы третий день валяетесь на диване, как мой кот.
Максим спокойно лежал и слушал Наталью. Она, тем временем, продолжала размышлять:
- Надо же! Попали в рабство любви.. К любви… Чёрт с ними, с этими
словами. Она вас обворожила, околдовала, обескрылила, обесценила, обесцветила, обезоружила, обезличила, обесточила, заколдовала, заинтриговала, - Наталья ходила по комнате и с чувством произносила слова, жестикулируя при этом руками, – заколдовала заживо и так далее. Всё! Уф! Слова закончились.
- Браво, Наталья! Браво! Не перестаёте удивлять. Снимаю шляпу. И все глаголы, заученные или пришедшие вам на ум, подходят к моему внутреннему состоянию. Браво!
- У меня иногда получается. Итак, вы влюбились. Но любовь требует действий. А их нет. Почему? Вы упустили её? А надобно было завести разговор. Проследить за ней: в какую сторону пошла, в какую машину села. Теперь – ищи в поле ветра. Вот и лежите, мечтаете. Сотню раз прокручиваете это кино в своей голове.
- Всё верно, - равнодушным тоном произнёс Максим.
- О! В таком состоянии, в котором вы сейчас пребываете, вам нужно писать любовный роман. Получится шедевр.
- Ни за что! – твердо ответил писатель и добавил: – Ещё чего… Писать любовные романчики – дамское занятие.
- Дамское?! А Шекспир? Байрон? Они что?..
- Они писали романтические трагедии. Не любовные романчики. Большая разница.
- Я где-то читала, что любовные романчики продаются лучше остальных жанров. Дела идут на миллиарды долларов. Больше грёбанных фэнтези, придурочных фантази, уточню, фантастики… И так далее. Всех жанров я не знаю.
Наталья сделала паузу и справилась:
- Что собираетесь делать? Не будете же вы лежать вот так до осени? Раньше не встречали её в кафе? В посёлке?
- Нет. Но вы правы. Пора браться за дело.
- Ещё бы! Необходимо заделать лаз, или тоннель, с двух сторон. Приказ умного полковника. Он ведь помимо всего прочего ещё надавал вам распоряжений. Вот и…
- Чёрт с ним, с этим лазом. На днях установят камеры видеонаблюдения.
- Да вы что? Когда они их установят-то? А если бандиты, а они опасны – так сказал полковник, столкнутся со мной нос к носу? Думаете, оставят меня в живых? Тут же без жалости и сострадания к моей судьбе… пристрелят. Или приколотят колом к стене…
- У меня есть травматический пистолет. Я направляюсь в ванную комнату. Приведу себя в порядок, - вставая с дивана, равнодушно сказал Максим.
- Это уже дело. Максим, а этот конверт?.. В нём отчёт ясновидящей?
- Я не читал. Мне это совершенно неинтересно. Уже известно: в дом кто-то проникает.
- А дневник Лорны?
Максим пожал плечами.
- Как же так? Можно, я прочитаю её отчёт, а? Не то запылаю от любопытства. Не успеете добежать до огнетушителя…
Максим кивнул головой в знак согласия.
- Спасибо… Максим, пока вы не ушли, хочу спросить: что делать с фруктами? Их столько созрело в этом году! Большой урожай яблок, слив, груш, алычи… Сколько варенья, компотов можно заготовить на зиму. Одиннадцать лет пропадает добро. Жалко.
- Так соберите… Привлеките к сбору урожая всю свою семью.
- А Карина не станет возражать?
- Я поговорю с ней. Собирайте.
- Отлично! Я сварю овсяную кашу, вы позавтракаете, и дело пойдёт на лад.
Максим принял душ, привел себя в порядок, переоделся и вошёл в кухню.
Наталья посмотрела на писателя и восторженно произнесла:
- Ни дать, ни взять – голливудская звезда! И эта, непонятного цвета, рубашка вам к лицу. Сколько вам ложек, этой… овсянки?
- Пять. И печенья тоже.
- Уже лучше. Что приготовить на обед?
- Ароматный куриный бульон. У вас вкусные куры. Домашние. В Ростове в супермаркетах таких не продают.
- Вот и пользуйтесь случаем, - наливая Максиму чай в чашку с надписью «Доброе утро», сказала Наталья и добавила к сказанному: – Куда вы едете? Чтобы я знала, на всякий случай, так сказать. Вдруг приедут устанавливать камеры.
- К Вере Ивановне. Если приедут, немедля звоните мне. Похоже, я забыл в доме, в котором поселился на первых порах, спортивный костюм, в шкафу.
- Вот и попросите бабу Веру раскинуть карты – на эту таинственную незнакомку, которую вы (нет вам оправдания за это) так просто выпустили на волю. Сколько дней прошло?
- Дней пять, по-моему.
- Сочувствую. Но… чем тут поможешь? Сколько этих красавиц останавливается по дороге к морю, чтобы пообедать в кафе. Повстречаете другую… И всё же хотелось бы мне взглянуть на девицу, покорившую ваше сердце. На её лицо, глаза, волосы, руки… Баба Вера, думаю, сможет вам помочь…
- Каким образом? Девушка наверняка сейчас загорает под августовским солнцем с…
- Обожаемым? Вряд ли… Сто процентов, вряд ли…
- Почему? Обоснуйте, - в глазах Максима сверкнул лучик надежды, что не осталось без внимания домработницы.
Она улыбнулась и подумав: «А писатель и вправду влюбился» - произнесла:
- Девушка девушку поймёт. Она ведь, как вы сказали, задержалась у вашего столика – знак того, что хотела, чтобы вы завели разговор, начали отношения, пригласили на свидание… Вот вам моё объяснение. Но вы, увы…
- Всё правильно, - выходя из-за стола согласился Максим. – Поеду.
- Бог всегда даёт влюбленным второй шанс.
- В моём случае, такое вряд ли случится, - закрывая за собой дверь, произнёс Максим.
Максим за порог, Наталья к телефону. Она обо всем поведала бабе Вере, предварительно взяв с неё обет молчания и, выключив телефон, громко произнесла:
- Слышите, духи и призраки? Максим влюбился. Лучше помогли бы ему найти эту девушку, нежели постоянно запугивать нас…
На втором этаже раздался шум. Наталья вздрогнула и ехидно сказала:
- Ну, начинается!
***
- Вы совсем нас забыли, Максим, - показывая рукой на стул, ответила Вера Ивановна на приветствие гостя.
- Дела, Вера Ивановна. Я бы хотел, с вашего позволения, забрать свой спортивный костюм в том доме. Из того дома… Вы поняли, да?
- Вы рассеянный сегодня, голубчик. Что-то произошло?
- Ничего. Пишу книгу. И…
- А не звучит как «ничего». Присядьте, пожалуйста. От меня вы не скроете…
- Чего же? – поинтересовался бывший жилец.
- Глядя на вас, можно сделать вывод, что вы влюбились, по- настоящему.
- Это заметно? – удивился Максим. – Мне уже сегодня…
- Дайте вашу левую руку. Не бойтесь.
- Вера Ивановна, вы же знаете…
- Давайте, давайте.
Максим протянул левую руку и стал смотреть на бабу Веру.
Та, в свою очередь, внимательно смотрела на тревожные линии. Через несколько минут она убедительно произнесла:
- Пять дней назад, в кафе, или ресторане, вы встретили молодую девушку и влюбились в неё.
Максим широко раскрыл глаза, разумеется, от удивления. Хозяйка, заметив это, продолжила:
- И она, как говорят эти линии, тоже влюбилась в вас… Так, так… Я вижу, она хотела, чтобы вы пригласили её за свой столик, но вы упустили шанс. Да. Может быть, первый, но не последний шанс.
- Вера Ивановна, у меня нет слов! Всё буквально так и было. Но… Каким образом вы…
- Я – ясновидящая, гадалка и предсказательница. Кому, как не мне разбираться в душах и любовных делах.
- Начинаю верить… Так значит, второй шанс возможен?
- Опишите мне её словесный портрет. Неправильно выразилась… Как же надо сказать?
- Я понял. Описать словами ее внешность.
Максим стал рассказывать о девушке, которая не выходила из его памяти, которую он за эти пять дней (будь он художником, уже давно бы написал её портрет на холсте) много раз рисовал в своем воображении.
Баба Вера, закрыв глаза, внимательно слушала Максима. И чем больше Максим рассказывал о девушке, тем больше ей казалось, судя по его словесному портрету, что ей знакомы это лицо, глаза, шея, волосы…
- Примерно, но с большой долей вероятности, я описал вам её портрет. Что скажете? – закончил он.
Гадалка ответила не сразу. Она сидела ещё какое-то время с закрытыми глазами, словно вспоминала – где она могла видеть девушку, о которой рассказал ей влюбленный писатель.
- Мне кажется, Максим, она… Её… Не может быть…
- Объясните, пожалуйста.
- Давайте, прежде, чем ответить вам, я раскину карты. Согласны?
Гость ответил на все вопросы гадалки, и та приступила к гаданию. Разложила карты и стала внимательно смотреть на то, как они, карты, расположились или легли.
Максим с нетерпением в сердце ждал, что скажут карты. Вернее, как
всё разъяснит Вера Ивановна. Он тихо сидел и смотрел на временами меняющееся выражение лица гадалки.
Наконец она невнятно выговорила:
- Этого не может быть! Просто не может!
- О чём вы, Вера Ивановна?
- Максим, посидите здесь, пока я не вернусь. Но не прикасайтесь к картам. Обещаете?
Максим утвердительно кивнул головой.
Гадалка пояснила:
- Мне нужен совет Наннерль.
- Ясновидящей? – удивился Максим.
Вера Ивановна ушла в третью комнату.
Некоторое время Максим разглядывал фото девочек-близняшек, о судьбе которых он так и не узнал в крематории, пока гадалка разговаривала или консультировалась с ясновидящей. В конце концов, это их дело, работа, призвание, называйте, как хотите.
Вера Ивановна вернулась и села за стол. Максим ждал объяснений.
Она посмотрела на него и сказала:
- Такое бывает раз в сто лет, если не реже.
- Что именно? – воскликнул заинтригованный всем происходящим гость.
- Карты обычно, как правило, ложатся на стол по-разному. А сегодня легли во второй раз одинаково. Вы понимаете меня?
- Не совсем, - улыбнулся Максим и откинулся на спинку стула.
- Я уже гадала сегодня девушке. Она тоже влюбилась и…
Вера Ивановна остановилась, прижалась к спинке любимого кресла и глубоко задумалась.
Максим смотрел на неё и ждал. Чего? Когда, наконец, всё станет на свои места, а именно – гадалка, которой Максим начал уже верить, соединит концы с концами.
Наконец она тихо начала говорить:
- Две разные колоды. Два расклада, а результат один и тот же. Чудо, не иначе. В моей практике – первый случай. И знаете, Максим, словесный портрет, составленный вами, указывает на то, что эта девушка – наша Новелла.
Вера Ивановна вытерла пот со лба и повторила:
- Наша Новелла.
- Девушка, приехавшая «ниоткуда», занимающаяся фотографированием? Тут вы ошибаетесь.
- Вы видели её? Знакомы с ней? Два месяца, как вы приехали… Неужели…
- Не представлялся случай, - разочарованно произнёс Максим.
- Странно, что вы до сих пор не встретились лицом к лицу.
- Это можно выяснить. У вас ведь есть её фотография?
- Фотография? Нет.
- Может, в телефоне вашем есть ее фото?
- Я не умею снимать на телефон, да и пользуюсь им редко. Двух мнений быть не может – это Новелла.
- Где же я могу увидеть её? При каких обстоятельствах?
- Святые угодники! Она в том доме, в котором вы останавливались, где висит ваш костюм, за которым вы пришли в нужный момент. Сохраните костюм, как реликвию, соединившую два сердца. Идите же… Карты не врут. Наннерль не ошибается. Она видела Новеллу.
Максим, у которого появилась надежда, встал и быстро зашагал в дом, где должен был встретить своё счастье.
Но он тут же разочаровался, когда подходя к дому, увидел девушку, выходившую из него. И она не была похожа на ту, которую он встретил в кафе. Совсем не похожа.
Максим тяжело вздохнул. Девушка, увидев его, остановилась и, поздоровавшись, спросила:
- Вы писатель? Писатель из Ростова? Круто! Сразу вас узнала по фото на ваших книгах. Агрофина Алексеевна нисколько не преувеличила. Вы и в самом деле красавчик, - улыбаясь, произнесла девушка.
- Спасибо, - смутился Максим.
- Когда допишете новую книгу? Вы ведь живёте в доме с приведениями? Класс!
- Допишу. А вы? Много сделали снимков на море? Выставку будете делать?
- О! Выставку вряд ли. С чего вы взяли? А фотографии вот, посмотрите, если желаете.
Максим взял в руки смартфон Новеллы, не похожую на девушку из кафе, и стал смотреть кадры, снятые ею на море. И чем больше он их смотрел, тем больше удивлялся: почему на кадрах нет чаек, волн, заходящего солнца, рассвета, а только ночное небо, подруги в мини-купальниках и кавалеры, обнимающие их.
Он протянул смартфон Новелле и спросил:
- А где же природа, море, чайки… Словом, лучший кадр, ради которого
фотограф может просидеть на краю скалы два-три дня в ожидании чуда.
- Чуда? Хм… Чудес не бывает. Мне пора. Рада была знакомству, Максим.
- Я тоже, Новелла, - вздохнул Максим вздохом человека, потерявшего последнюю надежду.
Девушка вышла за калитку, а Максим вошёл в дом и, подойдя к шкафу, открыл дверцу.
Увидев спортивный костюм, он снял его с вешалки, аккуратно свернул и положил в пакет. Затем подошёл к окну, открыл его и подумал: «Чудес не бывает, Вера Ивановна, не бывает».
Вдруг ему показалось, что в соседней комнате, служившей ему когда-то спальней, что-то скрипнуло. Он с улыбкой подумал: «О Боже! И тут они преследуют меня – эти звуки, шорохи, скрипы. Я что – магнит?»
Максим закрыл входную дверь и пошёл в дом к бабе Вере.
Войдя в дом, он увидел почитательницу своего таланта Агрофину Алексеевну, которой Вера Ивановна обо всём уже рассказала.
- Мой любимый автор. Присаживайтесь. Угощайтесь. Пирог, ваш любимый пирог, ещё тёплый. Сейчас закипит и чай, - приветливо произнесла подруга хозяйки.
Пока Агрофина Алексеевна общалась с писателем детективных романов, Вера Ивановна не сводила с него глаз. Максиму стало неловко, и он поинтересовался:
- Вера Ивановна, вы хотите…
- Вы познакомились с Новеллой? Вид у вас – разочарование сплошное. Может, расскажете, как всё прошло?
- Познакомился. Да. Она тоже красивая девушка. Стройная, весёлого,
как мне показалось, нрава. И причёска ей к лицу, и родинка небольшая над верхней губой с правой стороны.
Подруги в недоумении переглянулись.
- Родинка? – спросила Вера Ивановна. – У Новеллы нет родинки. Да по ней и не скажешь, что она весёлого нрава. Бывает, в отдельных случаях… Но в жизни – серьёзная, рассудительная девица.
- Ещё мне показалось странным то, что она – профессиональный фотограф, фотографирует только себя, подруг и кавалеров. Ни моря, ни чаек, ни природы. Странно, для профессионального фотографа. Да?
- Как так? Я видела, то есть, она мне показывала готовые фотографии, очень красивые. На них и птицы, и закат, и рассвет… Полная луна в круге, - гадалка разочарованно водила ладонью по губам.
Э-э! Да вы не слушаете меня. Господи ты боже мой! На вас что – снизошло равнодушие ко всему окружающему? Ко всем делам, беспокоившим ваше воображение? А как же ваше тайное, вялотекущее расследование? Всё! Сдохло?
Максим глубоко вздохнул и не ответил ни на один из вопросов работницы по дому.
- Максим, посмотрите-ка на меня, точнее, мне в глаза. Так… Вы влюбились, спору нет! Иных объяснений я не нахожу.
- Правда? Это так очевидно?
- Очевидно, очевидно. Поздравляю! И кто эта… Даже не могу слов подобрать – счастливица, красавица, принцесса?
Максим выдержал паузу и ответил:
- Встретил девушку в кафе… Ещё до приезда полковника. Она мне приглянулась. Мне показалось, что и я ей пришёлся по душе.
- Могу вас заверить: вы не можете не понравиться… Продолжайте.
- Она пообедала и ушла, - разочарованно произнёс писатель.
- Поверить не могу! Вы такой… Не полезете в карман за словом, и вы её так просто отпустили, упустили? Да, девица, надо думать, произвела на вас впечатление, если у вас пропал дар речи, и вы третий день валяетесь на диване, как мой кот.
Максим спокойно лежал и слушал Наталью. Она, тем временем, продолжала размышлять:
- Надо же! Попали в рабство любви.. К любви… Чёрт с ними, с этими
словами. Она вас обворожила, околдовала, обескрылила, обесценила, обесцветила, обезоружила, обезличила, обесточила, заколдовала, заинтриговала, - Наталья ходила по комнате и с чувством произносила слова, жестикулируя при этом руками, – заколдовала заживо и так далее. Всё! Уф! Слова закончились.
- Браво, Наталья! Браво! Не перестаёте удивлять. Снимаю шляпу. И все глаголы, заученные или пришедшие вам на ум, подходят к моему внутреннему состоянию. Браво!
- У меня иногда получается. Итак, вы влюбились. Но любовь требует действий. А их нет. Почему? Вы упустили её? А надобно было завести разговор. Проследить за ней: в какую сторону пошла, в какую машину села. Теперь – ищи в поле ветра. Вот и лежите, мечтаете. Сотню раз прокручиваете это кино в своей голове.
- Всё верно, - равнодушным тоном произнёс Максим.
- О! В таком состоянии, в котором вы сейчас пребываете, вам нужно писать любовный роман. Получится шедевр.
- Ни за что! – твердо ответил писатель и добавил: – Ещё чего… Писать любовные романчики – дамское занятие.
- Дамское?! А Шекспир? Байрон? Они что?..
- Они писали романтические трагедии. Не любовные романчики. Большая разница.
- Я где-то читала, что любовные романчики продаются лучше остальных жанров. Дела идут на миллиарды долларов. Больше грёбанных фэнтези, придурочных фантази, уточню, фантастики… И так далее. Всех жанров я не знаю.
Наталья сделала паузу и справилась:
- Что собираетесь делать? Не будете же вы лежать вот так до осени? Раньше не встречали её в кафе? В посёлке?
- Нет. Но вы правы. Пора браться за дело.
- Ещё бы! Необходимо заделать лаз, или тоннель, с двух сторон. Приказ умного полковника. Он ведь помимо всего прочего ещё надавал вам распоряжений. Вот и…
- Чёрт с ним, с этим лазом. На днях установят камеры видеонаблюдения.
- Да вы что? Когда они их установят-то? А если бандиты, а они опасны – так сказал полковник, столкнутся со мной нос к носу? Думаете, оставят меня в живых? Тут же без жалости и сострадания к моей судьбе… пристрелят. Или приколотят колом к стене…
- У меня есть травматический пистолет. Я направляюсь в ванную комнату. Приведу себя в порядок, - вставая с дивана, равнодушно сказал Максим.
- Это уже дело. Максим, а этот конверт?.. В нём отчёт ясновидящей?
- Я не читал. Мне это совершенно неинтересно. Уже известно: в дом кто-то проникает.
- А дневник Лорны?
Максим пожал плечами.
- Как же так? Можно, я прочитаю её отчёт, а? Не то запылаю от любопытства. Не успеете добежать до огнетушителя…
Максим кивнул головой в знак согласия.
- Спасибо… Максим, пока вы не ушли, хочу спросить: что делать с фруктами? Их столько созрело в этом году! Большой урожай яблок, слив, груш, алычи… Сколько варенья, компотов можно заготовить на зиму. Одиннадцать лет пропадает добро. Жалко.
- Так соберите… Привлеките к сбору урожая всю свою семью.
- А Карина не станет возражать?
- Я поговорю с ней. Собирайте.
- Отлично! Я сварю овсяную кашу, вы позавтракаете, и дело пойдёт на лад.
Максим принял душ, привел себя в порядок, переоделся и вошёл в кухню.
Наталья посмотрела на писателя и восторженно произнесла:
- Ни дать, ни взять – голливудская звезда! И эта, непонятного цвета, рубашка вам к лицу. Сколько вам ложек, этой… овсянки?
- Пять. И печенья тоже.
- Уже лучше. Что приготовить на обед?
- Ароматный куриный бульон. У вас вкусные куры. Домашние. В Ростове в супермаркетах таких не продают.
- Вот и пользуйтесь случаем, - наливая Максиму чай в чашку с надписью «Доброе утро», сказала Наталья и добавила к сказанному: – Куда вы едете? Чтобы я знала, на всякий случай, так сказать. Вдруг приедут устанавливать камеры.
- К Вере Ивановне. Если приедут, немедля звоните мне. Похоже, я забыл в доме, в котором поселился на первых порах, спортивный костюм, в шкафу.
- Вот и попросите бабу Веру раскинуть карты – на эту таинственную незнакомку, которую вы (нет вам оправдания за это) так просто выпустили на волю. Сколько дней прошло?
- Дней пять, по-моему.
- Сочувствую. Но… чем тут поможешь? Сколько этих красавиц останавливается по дороге к морю, чтобы пообедать в кафе. Повстречаете другую… И всё же хотелось бы мне взглянуть на девицу, покорившую ваше сердце. На её лицо, глаза, волосы, руки… Баба Вера, думаю, сможет вам помочь…
- Каким образом? Девушка наверняка сейчас загорает под августовским солнцем с…
- Обожаемым? Вряд ли… Сто процентов, вряд ли…
- Почему? Обоснуйте, - в глазах Максима сверкнул лучик надежды, что не осталось без внимания домработницы.
Она улыбнулась и подумав: «А писатель и вправду влюбился» - произнесла:
- Девушка девушку поймёт. Она ведь, как вы сказали, задержалась у вашего столика – знак того, что хотела, чтобы вы завели разговор, начали отношения, пригласили на свидание… Вот вам моё объяснение. Но вы, увы…
- Всё правильно, - выходя из-за стола согласился Максим. – Поеду.
- Бог всегда даёт влюбленным второй шанс.
- В моём случае, такое вряд ли случится, - закрывая за собой дверь, произнёс Максим.
Максим за порог, Наталья к телефону. Она обо всем поведала бабе Вере, предварительно взяв с неё обет молчания и, выключив телефон, громко произнесла:
- Слышите, духи и призраки? Максим влюбился. Лучше помогли бы ему найти эту девушку, нежели постоянно запугивать нас…
На втором этаже раздался шум. Наталья вздрогнула и ехидно сказала:
- Ну, начинается!
***
- Вы совсем нас забыли, Максим, - показывая рукой на стул, ответила Вера Ивановна на приветствие гостя.
- Дела, Вера Ивановна. Я бы хотел, с вашего позволения, забрать свой спортивный костюм в том доме. Из того дома… Вы поняли, да?
- Вы рассеянный сегодня, голубчик. Что-то произошло?
- Ничего. Пишу книгу. И…
- А не звучит как «ничего». Присядьте, пожалуйста. От меня вы не скроете…
- Чего же? – поинтересовался бывший жилец.
- Глядя на вас, можно сделать вывод, что вы влюбились, по- настоящему.
- Это заметно? – удивился Максим. – Мне уже сегодня…
- Дайте вашу левую руку. Не бойтесь.
- Вера Ивановна, вы же знаете…
- Давайте, давайте.
Максим протянул левую руку и стал смотреть на бабу Веру.
Та, в свою очередь, внимательно смотрела на тревожные линии. Через несколько минут она убедительно произнесла:
- Пять дней назад, в кафе, или ресторане, вы встретили молодую девушку и влюбились в неё.
Максим широко раскрыл глаза, разумеется, от удивления. Хозяйка, заметив это, продолжила:
- И она, как говорят эти линии, тоже влюбилась в вас… Так, так… Я вижу, она хотела, чтобы вы пригласили её за свой столик, но вы упустили шанс. Да. Может быть, первый, но не последний шанс.
- Вера Ивановна, у меня нет слов! Всё буквально так и было. Но… Каким образом вы…
- Я – ясновидящая, гадалка и предсказательница. Кому, как не мне разбираться в душах и любовных делах.
- Начинаю верить… Так значит, второй шанс возможен?
- Опишите мне её словесный портрет. Неправильно выразилась… Как же надо сказать?
- Я понял. Описать словами ее внешность.
Максим стал рассказывать о девушке, которая не выходила из его памяти, которую он за эти пять дней (будь он художником, уже давно бы написал её портрет на холсте) много раз рисовал в своем воображении.
Баба Вера, закрыв глаза, внимательно слушала Максима. И чем больше Максим рассказывал о девушке, тем больше ей казалось, судя по его словесному портрету, что ей знакомы это лицо, глаза, шея, волосы…
- Примерно, но с большой долей вероятности, я описал вам её портрет. Что скажете? – закончил он.
Гадалка ответила не сразу. Она сидела ещё какое-то время с закрытыми глазами, словно вспоминала – где она могла видеть девушку, о которой рассказал ей влюбленный писатель.
- Мне кажется, Максим, она… Её… Не может быть…
- Объясните, пожалуйста.
- Давайте, прежде, чем ответить вам, я раскину карты. Согласны?
Гость ответил на все вопросы гадалки, и та приступила к гаданию. Разложила карты и стала внимательно смотреть на то, как они, карты, расположились или легли.
Максим с нетерпением в сердце ждал, что скажут карты. Вернее, как
всё разъяснит Вера Ивановна. Он тихо сидел и смотрел на временами меняющееся выражение лица гадалки.
Наконец она невнятно выговорила:
- Этого не может быть! Просто не может!
- О чём вы, Вера Ивановна?
- Максим, посидите здесь, пока я не вернусь. Но не прикасайтесь к картам. Обещаете?
Максим утвердительно кивнул головой.
Гадалка пояснила:
- Мне нужен совет Наннерль.
- Ясновидящей? – удивился Максим.
Вера Ивановна ушла в третью комнату.
Некоторое время Максим разглядывал фото девочек-близняшек, о судьбе которых он так и не узнал в крематории, пока гадалка разговаривала или консультировалась с ясновидящей. В конце концов, это их дело, работа, призвание, называйте, как хотите.
Вера Ивановна вернулась и села за стол. Максим ждал объяснений.
Она посмотрела на него и сказала:
- Такое бывает раз в сто лет, если не реже.
- Что именно? – воскликнул заинтригованный всем происходящим гость.
- Карты обычно, как правило, ложатся на стол по-разному. А сегодня легли во второй раз одинаково. Вы понимаете меня?
- Не совсем, - улыбнулся Максим и откинулся на спинку стула.
- Я уже гадала сегодня девушке. Она тоже влюбилась и…
Вера Ивановна остановилась, прижалась к спинке любимого кресла и глубоко задумалась.
Максим смотрел на неё и ждал. Чего? Когда, наконец, всё станет на свои места, а именно – гадалка, которой Максим начал уже верить, соединит концы с концами.
Наконец она тихо начала говорить:
- Две разные колоды. Два расклада, а результат один и тот же. Чудо, не иначе. В моей практике – первый случай. И знаете, Максим, словесный портрет, составленный вами, указывает на то, что эта девушка – наша Новелла.
Вера Ивановна вытерла пот со лба и повторила:
- Наша Новелла.
- Девушка, приехавшая «ниоткуда», занимающаяся фотографированием? Тут вы ошибаетесь.
- Вы видели её? Знакомы с ней? Два месяца, как вы приехали… Неужели…
- Не представлялся случай, - разочарованно произнёс Максим.
- Странно, что вы до сих пор не встретились лицом к лицу.
- Это можно выяснить. У вас ведь есть её фотография?
- Фотография? Нет.
- Может, в телефоне вашем есть ее фото?
- Я не умею снимать на телефон, да и пользуюсь им редко. Двух мнений быть не может – это Новелла.
- Где же я могу увидеть её? При каких обстоятельствах?
- Святые угодники! Она в том доме, в котором вы останавливались, где висит ваш костюм, за которым вы пришли в нужный момент. Сохраните костюм, как реликвию, соединившую два сердца. Идите же… Карты не врут. Наннерль не ошибается. Она видела Новеллу.
Максим, у которого появилась надежда, встал и быстро зашагал в дом, где должен был встретить своё счастье.
Но он тут же разочаровался, когда подходя к дому, увидел девушку, выходившую из него. И она не была похожа на ту, которую он встретил в кафе. Совсем не похожа.
Максим тяжело вздохнул. Девушка, увидев его, остановилась и, поздоровавшись, спросила:
- Вы писатель? Писатель из Ростова? Круто! Сразу вас узнала по фото на ваших книгах. Агрофина Алексеевна нисколько не преувеличила. Вы и в самом деле красавчик, - улыбаясь, произнесла девушка.
- Спасибо, - смутился Максим.
- Когда допишете новую книгу? Вы ведь живёте в доме с приведениями? Класс!
- Допишу. А вы? Много сделали снимков на море? Выставку будете делать?
- О! Выставку вряд ли. С чего вы взяли? А фотографии вот, посмотрите, если желаете.
Максим взял в руки смартфон Новеллы, не похожую на девушку из кафе, и стал смотреть кадры, снятые ею на море. И чем больше он их смотрел, тем больше удивлялся: почему на кадрах нет чаек, волн, заходящего солнца, рассвета, а только ночное небо, подруги в мини-купальниках и кавалеры, обнимающие их.
Он протянул смартфон Новелле и спросил:
- А где же природа, море, чайки… Словом, лучший кадр, ради которого
фотограф может просидеть на краю скалы два-три дня в ожидании чуда.
- Чуда? Хм… Чудес не бывает. Мне пора. Рада была знакомству, Максим.
- Я тоже, Новелла, - вздохнул Максим вздохом человека, потерявшего последнюю надежду.
Девушка вышла за калитку, а Максим вошёл в дом и, подойдя к шкафу, открыл дверцу.
Увидев спортивный костюм, он снял его с вешалки, аккуратно свернул и положил в пакет. Затем подошёл к окну, открыл его и подумал: «Чудес не бывает, Вера Ивановна, не бывает».
Вдруг ему показалось, что в соседней комнате, служившей ему когда-то спальней, что-то скрипнуло. Он с улыбкой подумал: «О Боже! И тут они преследуют меня – эти звуки, шорохи, скрипы. Я что – магнит?»
Максим закрыл входную дверь и пошёл в дом к бабе Вере.
Войдя в дом, он увидел почитательницу своего таланта Агрофину Алексеевну, которой Вера Ивановна обо всём уже рассказала.
- Мой любимый автор. Присаживайтесь. Угощайтесь. Пирог, ваш любимый пирог, ещё тёплый. Сейчас закипит и чай, - приветливо произнесла подруга хозяйки.
Пока Агрофина Алексеевна общалась с писателем детективных романов, Вера Ивановна не сводила с него глаз. Максиму стало неловко, и он поинтересовался:
- Вера Ивановна, вы хотите…
- Вы познакомились с Новеллой? Вид у вас – разочарование сплошное. Может, расскажете, как всё прошло?
- Познакомился. Да. Она тоже красивая девушка. Стройная, весёлого,
как мне показалось, нрава. И причёска ей к лицу, и родинка небольшая над верхней губой с правой стороны.
Подруги в недоумении переглянулись.
- Родинка? – спросила Вера Ивановна. – У Новеллы нет родинки. Да по ней и не скажешь, что она весёлого нрава. Бывает, в отдельных случаях… Но в жизни – серьёзная, рассудительная девица.
- Ещё мне показалось странным то, что она – профессиональный фотограф, фотографирует только себя, подруг и кавалеров. Ни моря, ни чаек, ни природы. Странно, для профессионального фотографа. Да?
- Как так? Я видела, то есть, она мне показывала готовые фотографии, очень красивые. На них и птицы, и закат, и рассвет… Полная луна в круге, - гадалка разочарованно водила ладонью по губам.
