Яр до сих пор чувствовал тяжесть во всём теле, да и ночь, проведённая на полу, сказывалась. Решив, что за четверть суток (сутки равны 16 часам) большего уже не случится, развязал чудной узел на вороте рубахи, надел её, наконец, и завалился на лавку. Только Яр прикрыл глаза, как вошла Олеся. С плеча у неё свисало его меховое покрывало, а в руке дымилась канопа с питьем.
Тяжело вздохнув, Яр сел, облокотившись на пристенок, и с жадностью припал к посудине с питьём. Сестра без дела не стояла: накинула на него покрывало и подоткнула с боков.
– Заботливый у тебя помощник: и печь всю ночь топил, и взвар лечебный наварил, – хвалила Писклю Олеся.
Она тронула его лоб прохладной ладошкой, забрала пустую канопу и, тепло улыбнувшись, кивнула брату, чтобы ложился.
– Угу, – только и сказал Яр, проваливаясь в сон. В полудрёме он чувствовал заботливые прикосновения сестрицы и слышал её бормотание. Девчонка причитала, что его надо как следует отмочить вместе с веником в бане, и обзывала захухрей (нечёсаным).
Яр проснулся, но не торопился открывать глаза. Он чувствовал себя гораздо лучше: голова не трещала, тело не ломило, а мышцы требовали встать и размяться. Лешак потянулся и вдруг услыхал рядом с собой тихий выдох. Он повернулся на бок и протянул руку, ощупывая постель. Рука наткнулась на что-то тёплое, укрытое покрывалом. Снова раздалось постанывание. Яр отдернул руку и, щёлкнув пальцами, зажёг свечу в изголовье постели.
Яркий свет спросонья заставил его зажмуриться на мгновение, но открыв глаза, он увидел рядом с собой лежащую к нему спиной женщину. Её темные волосы были заплетены в косу, немного растрепавшуюся со сна, под меховым покрывалом угадывались плавные линии изгибов тела. Она крепко спала.
Сердце Яра бешено застучало, разгоняя кровь по мышцам, скованными продолжительным сном. Он приподнялся на локте и свободной рукой медленно стянул покров с лежащей рядом незнакомки. Его взору открылась белая кожа хрупкого плеча, тёплый блик света скользнул по плавному изгибу талии, а следом показалась безупречная молочная гладкость обнажённого бедра.
Оставив покрывало в ногах, Яр некоторое время скользил взглядом по спине, задерживаясь на упругих ягодицах. На правой ягодице он приметил несколько малюсеньких тёмных пятнышек-родинок, к которым захотелось прикоснуться. Он протянул руку и средним пальцем легко провел по плавной линии, в которую складывались родинки. Нежная розовая кожа ягодиц, разогретая тёплым меховым покрывалом, мгновенно покрылась гусиной кожей, отзываясь на прикосновение. До Яра донёсся тихий стон, и в нём не угадывалось недовольство от прерванного сна.
Лешак придвинулся чуть ближе и, мягко обхватив девушку за плечо, перевернул на спину.
– Заряна! – резко выдохнул он, вглядываясь в родные и любимые черты, которые уже не чаял увидеть. Яр не рискнул вдохнуть, боясь, что сладостное видение исчезнет.
Наконец, тёмные ресницы дрогнули, а веки медленно поднялись. Сначала девушка нахмурилась, но затем широко распахнула серые глаза. Мгновение она смотрела на Яра, после на её лице расцвела улыбка. Она протянула к нему руку, дотронулась до щеки и произнесла:
– Ветер мой буйный, дыши!..
Лешак вскинулся на постели, закашлявшись. В ложнице было темно, и он щёлкнул пальцами, зажигая свет. Окинув взглядом пустую постель, застонал от безнадёги и закрыл мокрое от пота лицо ладонями. Он учащённо задышал, усмиряя рвавшийся из груди рёв.
Лёгкое движение под боком немного отрезвило его, но оно ему было знакомо – Пискля пришёл.
– Яр, с тобой всё ладно? – пискнул зверёк.
Лешак ожесточенно растёр лицо, пряча выступившие стыдные слёзы, и глянул на Писклю.
– Сойдёт! – он упал обратно на постель.
Пискля нерешительно переступал лапками на покрывале, не зная как быть: таким он лешего ещё не видел. А потом, плюнув на всё, подскочил, запрыгивая на могучую грудь, и распластался на ней силясь обнять необъятное. Бухающее под ребрами человеческое сердце заставляло беличье тельце подпрыгивать, но упрямый грызун лишь крепче вцепился всеми лапками в грубую ткань рубахи.
Пискля всеми фибрами своей маленькой души сопереживал потере лешака, которого считал братом, но никак не мог понять, как можно так переживать из-за какой-то самки! Он тяжко вздыхал и тихонько посквиркивал, вспоминая, как убаюкивала его мама-белка. Когда вздохи превратились во всхлипы, тяжёлая рука лешего накрыла Писклю, а большой палец стал поглаживать острую мордочку. Так они и лежали, два мужика, успокаивающие друг друга.
Чуть погодя Пискля вспомнил о своём назначении и пропищал из-под тяжелой ладони:
– Ярушка, может, в баньку сходим, а? Косточки погреем, медку попьём, сразу и полегчает.
– Знаю я твой медок, хвостатый. Потом до обеда не очнёшься!
Пискля выбрался из-под руки и тут же поскакал к сундуку, отыскал в нём обтиру. Следом за ней на постель полетала рубаха да портки.
– Так чего не спать-то? Матушка твоя с Олесей еды передала – на седмицу хватит. Леший-отец с Ватаром обошли владения – завтра можно никуда не идти. А мне наказали за тобой пригляд вести. Спросят с меня потом! Пошли, Яр! – заканючил бельчонок. – Выпарим все хвори и скорби!
Яр знал нрав Пискли и не послушать его не мог – дороже бы вышло! Подхватив с постели бельё и усадив зверька на плечо, лешак покинул ложницу, а затем и избу.
Заряна очнулась от шума. Она лежала под рубахой, но сейчас для неё это была лишь груда ткани. Вздохнув от досады, Заряна выползла наружу и почуяла незнакомые запахи и звуки из горницы, в которой ярко горел свет.
Она только успела скользнуть под лавку, когда в ложницу вошли. Еще долго гости суетились с хозяином, чей запах был знаком Заряне. Чувствовалось еще что-то знакомое, но она так и не смогла вспомнить что.
Незаметно для себя самой Заряна задремала, а когда проснулась в избе стояла тишина и темень. Заряна вернулась к лавке, где осталась шапка пахнущая хозяином. Рядом обнаружилось блюдце со свежим молоком, и пара ещё дрыгающих лапками сверчков – бельчонок оказался на удивление заботливым! Сыто повечерив, Заряна забралась в шапку и снова провалилась в сон.
Очнулась она от ощущения, будто на неё смотрят. Заряна подняла голову и встретилась взглядом глаза в глаза с беличьим. Две чёрных бусинки влажно блестели, маленький носик и усики забавно подрагивали. Пискля умильно таращился на змею, сложив передние лапки на белой грудке, словно видел перед собой нечто восхитительное, а не холодную гадину. Он протяну лапку и совсем бесстрашно погладил чешуйчатую голову. Затем, видимо, решил, что ритуал восхищения закончен, и поскакал по своим делам.
В горнице стоял незнакомый пряный запах, который шёл от жарко горящего очага. Заряна повернула голову и увидела сидящего спиной к ней мужчину. Длинные, густые, тёмные волосы, полностью скрывавшие обнажённую мужскую спину, были влажными и спутанными. Мужик сидел на низком конике, вытянув правую ногу перед собой. Он изредка шевелил пальцами, вызывая в змеином мозгу непонятное для Заряны любопытство.
Поддавшись инстинкту, змея выбралась из шапки и глухо, всем телом шлепнулась на пол. Мужик медленно обернулся – его неубранные волосы тут же закрыли обзор. Хозяин не стал с ними возиться, оставил, как есть, и вернулся к своему занятию, а змея потихоньку поползла к очагу. Живое тепло безудержно влекло змеиную душу погреться.
Приблизившись, Заряна уловила знакомый запах берёзового распаренного листа, который смешивался со странным пряным духом. Перед мужиком стояла ещё одна низкая лавка, на которой лежали высушенные, терпко пахнущие листья. Заряна мысленно чихнула, ощутив на раздвоенном языке смолянистый запах. Незаметно для девичьего разума, как будто он на краткие мгновения отказывал, длинное змеиное тело задвигалось по мужской ноге, забираясь всё выше. Заряну оглушило осознание того, что она ползёт по совершенно незнакомому человеку, к тому же мужику, но, не успев оправиться от потрясения, она ощутила себя зажатой в горячей руке. Своим гибким телом змея рефлекторно обхватила мужское предплечье и зашипела, открыв зубастую пасть.
Мужик поморщился, и Заряна услышала глубокий низкий голос:
– Не шипи, подколодная! Знаю, что не сладко тебе в чужой шкуре.
Она замерла от услышанного, но снова зашипела, только гораздо тише, желая услышать, что дальше скажет мужик.
А тот замолчал, обратив взгляд на огонь в очаге. Заряне показалось, что он глубоко задумался. Поленья в очаге громко щёлкнули, и хозяин избы снова посмотрел на змею. Разжав ладонь и освободив змеиную голову, он почесал большим пальцем под нижней челюстью, размотал хвост и положил гостью на лавку перед собой. Чуть приподнявшись, Заряна с интересом разглядывала сидящего напротив. Пристальный взгляд незнакомца смущал разноцветными радужками глаз: правый отливал матовым тёмным серебром, а левый – болотной зеленью. Они поблёскивали из-под густых, тёмных нахмуренных бровей не хуже, чем у кормильца-бельчонка. Нос у мужика был крупный, прямой, верхнюю губу чуть прикрывали усы, а нижняя, чуть полноватая цвела мороженной клюквой. После бани и от тепла горячего очага его щёки румянились пятнами, борода распушилась, отчего казалась мягкой.
Неожиданно перестав играть в гляделки, мужик сдвинул змеюку на край лавки и принялся нарезать тонким узким ножом пахучие листья. Заряна, покачивая вверх-вниз головой, коротко выбрасывала раздвоенный язык, принюхиваясь к кучке уже нарезанного.
– Чужой запах. Табак называется, – пояснил хозяин избы. – Такой у нас не растёт. Мой побратим с дальних берегов снабжает. Отец тоже полюбил, а раньше только наши травы курил: зверобой с мятой и чабрецом. – Усмехнувшись в бороду собственным мыслям, добавил: – Даже дубовый лист добавлет.
Заряна залюбовалась улыбающимся мужским лицом. «А ты недурен будешь, казистый!» – подумала девушка и, желая скрыть смущение, свернулась клубком на самом краю лавки, накрыв голову хвостом.
Девочки! вне проды)
Мы создали группу в ВК
Приглашаем вас всех!
Будем размещать там информацию, касающуюся наших историй.
https://vk.com/club158193383
Кликабельная ссылка в Коммах))
– Ты наверно не понимаешь, что с тобой произошло? – мужик, неожиданно посерьёзнев, уставился на змею.
Заряна не сразу поняла, что он обращается к ней, к девушке, человеку. Змеиное сердечко забилось быстрее, а гибкое тело подалось вперед, словно говоря «Я понимаю сказанное!».
Дальше хозяин избы стал рассказывать историю о своей прабабке. Когда речь зашла о его родителях, сердце змейки сжалось, осознавая, кто перед ней сидит. Детей лешака Видара и его жены Яры она никогда не видела, но знала о них столько, сколько порой и о родных не знаешь. Яра не часто, но приходила в гости, и они с Вереной подолгу вели неспешные женские разговоры за рукоделием или за столом, попивая ароматный травяной взвар. Заряне было известно об особенности молодых лешаков, и она ждала того момента, когда познакомится со своими соседями.
И вот перед ней старший сын Видара и Яры – Яр. Как до неё сразу не дошло, где она могла видеть эти странные и необычные глаза?! Верена часто упоминала о нём, говорила, что прибегал по поручениям своей матушки, а потом о нём долго ничего не было известно. Теперь он – вступивший в свои права лешак, сильный, умный, уверенный в себе и собственных силах мужик – другим-то лес не доверяют!
– …и поэтому я не могу тебя слышать, – закончил свой рассказ Яр.
Он замолчал, погрузившись в свои думы. Тут хлопнула входная дверь, и в горницу ворвалась белка.
– Знакомься, это Пискля, мой помощник, – представил зверька лешак, почёсывая указательным пальцем голову грызуна, который уселся на мужском колене. Бельчонок соскочил на лавку, подошёл к змейке и обнял её, прижав змеиную голову к себе.
– Я бы на твоём месте, хвостатый, поостерёгся к девушке приставать, – хмыкнул Яр.
– Я ж по-братски, – обиделся Пискля.
Снова хмыкнув, Лешак поднялся и достал с верхней полки курительную трубку с длинным мундштуком. Набив её душистым нарезанным листом, закурил. По горнице поплыл пряный дух, защекотал ноздри, проникая сладким дурманом в сознание Заряны. Змея качнулась и свернулась в клубок. Пискля, глядя на лешего с упреком, помотал ушастой головой, подскочил к выступу дымохода и выдвинул пластину задвижки, увеличивая тягу в очаге.
– Спокойной ночи, – пожелал Пискля и скрылся в отверстии потолка у дымовой трубы.
Заряна выглянула из-под хвоста, наблюдая за лешаком. Тот сидел, низко склонив голову, неспешно потягивая трубку, и выдыхал дым, закручивающийся сизыми барашками, которые лениво плыли к зёву открытого очага, чтобы исчезнуть там навсегда. Завороженная клубящимся завитками Заряна очнулась в горячих мужских руках. Яр бережно перенес её в шапку, погасил свечу на столе и направился в ложницу.
У дверного проёма он остановился и, не поворачиваясь, тихо произнёс:
– Потерпи до весны. Обещаю, что верну тебе человеческий облик… чего бы мне это не стоило.
После Яр скрылся во мраке соседней клети.
Дорогие Читатели! Есть желание дописать историю, не выкладывая больше прод. Потом, когда напишется - выложить полностью. Что думаете?
Спасибо всем кто комментирует и ставит звездочки. Нам очень важно и приятно ваше внимание к нашим историям!))
Так началась совместная зимовка лешака, белки и змеи.
Зима выдалась суровая. Морозы стояли трескучие, метели заметали звериные тропки, путая охотников разных мастей, снег валил щедро, укрывая землю, одевая деревья в белоснежные шубы и шапки.
Яр и Пискля каждый день несли службу на благо своего леса. Они то и дело, возвращаясь из дозора, приносили в избу тех, кто не выдерживал тяжёлого времени года.
Пискля возился с мелкими тварями, в основном замёрзшими птицами, которые, бывало, леденели прямо на лету и падали в снег. Пискля тащил их на перекрышу очага поближе к дымоходу, на заботливо уложенный тюфяк, набитый свежим сеном. Пернатые быстро отогревались и перебирались на чердак через отверстие рядом с дымоходом. Пискля, как гостеприимный хозяин, – поскольку он устроил там своё гнездо – дозволял птицам пережидать суровые времена зимних холодов. Зато поутру, как только заспанное зимнее солнышко показывалось над горизонтом, изба наполнялась шумным гомоном птичьих голосов и возней Пискли, который старался тех успокоить.
В первый месяц зимы Пискля притащил откуда-то бурундука. Бедолага то ли неважно приготовился к зимовке, то ли кто откопал его, но сожрать побрезговал. Полосатый почти всё время спал за очагом, изредка вылезая, чтобы сгрызть несколько пшеничных зерен.
Яру приходилось труднее. Зверьё покрупнее, не ушедшее в спячку, тоже попадало в неприятности. Пару раз он приносил зайцев, которых подрали волки, но те успели унести ноги. Намедни притащил раненую незадачливым охотником лису. Стрела прошла около горла, пропоров навылет шкуру, и застряла оперением. Лиса была матерой красавицей. Ярко оранжевая шубка, некогда пушистая и густая, нынче казалась потухшей, а белая шерстка на груди и животе была залита кровью, и превратилась во множество бурых слипшихся сосулек.
Тяжело вздохнув, Яр сел, облокотившись на пристенок, и с жадностью припал к посудине с питьём. Сестра без дела не стояла: накинула на него покрывало и подоткнула с боков.
– Заботливый у тебя помощник: и печь всю ночь топил, и взвар лечебный наварил, – хвалила Писклю Олеся.
Она тронула его лоб прохладной ладошкой, забрала пустую канопу и, тепло улыбнувшись, кивнула брату, чтобы ложился.
– Угу, – только и сказал Яр, проваливаясь в сон. В полудрёме он чувствовал заботливые прикосновения сестрицы и слышал её бормотание. Девчонка причитала, что его надо как следует отмочить вместе с веником в бане, и обзывала захухрей (нечёсаным).
Прода от 05.12.2017, 16:06
***
Яр проснулся, но не торопился открывать глаза. Он чувствовал себя гораздо лучше: голова не трещала, тело не ломило, а мышцы требовали встать и размяться. Лешак потянулся и вдруг услыхал рядом с собой тихий выдох. Он повернулся на бок и протянул руку, ощупывая постель. Рука наткнулась на что-то тёплое, укрытое покрывалом. Снова раздалось постанывание. Яр отдернул руку и, щёлкнув пальцами, зажёг свечу в изголовье постели.
Яркий свет спросонья заставил его зажмуриться на мгновение, но открыв глаза, он увидел рядом с собой лежащую к нему спиной женщину. Её темные волосы были заплетены в косу, немного растрепавшуюся со сна, под меховым покрывалом угадывались плавные линии изгибов тела. Она крепко спала.
Сердце Яра бешено застучало, разгоняя кровь по мышцам, скованными продолжительным сном. Он приподнялся на локте и свободной рукой медленно стянул покров с лежащей рядом незнакомки. Его взору открылась белая кожа хрупкого плеча, тёплый блик света скользнул по плавному изгибу талии, а следом показалась безупречная молочная гладкость обнажённого бедра.
Оставив покрывало в ногах, Яр некоторое время скользил взглядом по спине, задерживаясь на упругих ягодицах. На правой ягодице он приметил несколько малюсеньких тёмных пятнышек-родинок, к которым захотелось прикоснуться. Он протянул руку и средним пальцем легко провел по плавной линии, в которую складывались родинки. Нежная розовая кожа ягодиц, разогретая тёплым меховым покрывалом, мгновенно покрылась гусиной кожей, отзываясь на прикосновение. До Яра донёсся тихий стон, и в нём не угадывалось недовольство от прерванного сна.
Лешак придвинулся чуть ближе и, мягко обхватив девушку за плечо, перевернул на спину.
– Заряна! – резко выдохнул он, вглядываясь в родные и любимые черты, которые уже не чаял увидеть. Яр не рискнул вдохнуть, боясь, что сладостное видение исчезнет.
Наконец, тёмные ресницы дрогнули, а веки медленно поднялись. Сначала девушка нахмурилась, но затем широко распахнула серые глаза. Мгновение она смотрела на Яра, после на её лице расцвела улыбка. Она протянула к нему руку, дотронулась до щеки и произнесла:
– Ветер мой буйный, дыши!..
Лешак вскинулся на постели, закашлявшись. В ложнице было темно, и он щёлкнул пальцами, зажигая свет. Окинув взглядом пустую постель, застонал от безнадёги и закрыл мокрое от пота лицо ладонями. Он учащённо задышал, усмиряя рвавшийся из груди рёв.
Лёгкое движение под боком немного отрезвило его, но оно ему было знакомо – Пискля пришёл.
– Яр, с тобой всё ладно? – пискнул зверёк.
Лешак ожесточенно растёр лицо, пряча выступившие стыдные слёзы, и глянул на Писклю.
– Сойдёт! – он упал обратно на постель.
Пискля нерешительно переступал лапками на покрывале, не зная как быть: таким он лешего ещё не видел. А потом, плюнув на всё, подскочил, запрыгивая на могучую грудь, и распластался на ней силясь обнять необъятное. Бухающее под ребрами человеческое сердце заставляло беличье тельце подпрыгивать, но упрямый грызун лишь крепче вцепился всеми лапками в грубую ткань рубахи.
Пискля всеми фибрами своей маленькой души сопереживал потере лешака, которого считал братом, но никак не мог понять, как можно так переживать из-за какой-то самки! Он тяжко вздыхал и тихонько посквиркивал, вспоминая, как убаюкивала его мама-белка. Когда вздохи превратились во всхлипы, тяжёлая рука лешего накрыла Писклю, а большой палец стал поглаживать острую мордочку. Так они и лежали, два мужика, успокаивающие друг друга.
Чуть погодя Пискля вспомнил о своём назначении и пропищал из-под тяжелой ладони:
– Ярушка, может, в баньку сходим, а? Косточки погреем, медку попьём, сразу и полегчает.
– Знаю я твой медок, хвостатый. Потом до обеда не очнёшься!
Пискля выбрался из-под руки и тут же поскакал к сундуку, отыскал в нём обтиру. Следом за ней на постель полетала рубаха да портки.
– Так чего не спать-то? Матушка твоя с Олесей еды передала – на седмицу хватит. Леший-отец с Ватаром обошли владения – завтра можно никуда не идти. А мне наказали за тобой пригляд вести. Спросят с меня потом! Пошли, Яр! – заканючил бельчонок. – Выпарим все хвори и скорби!
Яр знал нрав Пискли и не послушать его не мог – дороже бы вышло! Подхватив с постели бельё и усадив зверька на плечо, лешак покинул ложницу, а затем и избу.
Прода от 07.12.2017, 17:50
Глава 10
Заряна очнулась от шума. Она лежала под рубахой, но сейчас для неё это была лишь груда ткани. Вздохнув от досады, Заряна выползла наружу и почуяла незнакомые запахи и звуки из горницы, в которой ярко горел свет.
Она только успела скользнуть под лавку, когда в ложницу вошли. Еще долго гости суетились с хозяином, чей запах был знаком Заряне. Чувствовалось еще что-то знакомое, но она так и не смогла вспомнить что.
Незаметно для себя самой Заряна задремала, а когда проснулась в избе стояла тишина и темень. Заряна вернулась к лавке, где осталась шапка пахнущая хозяином. Рядом обнаружилось блюдце со свежим молоком, и пара ещё дрыгающих лапками сверчков – бельчонок оказался на удивление заботливым! Сыто повечерив, Заряна забралась в шапку и снова провалилась в сон.
Очнулась она от ощущения, будто на неё смотрят. Заряна подняла голову и встретилась взглядом глаза в глаза с беличьим. Две чёрных бусинки влажно блестели, маленький носик и усики забавно подрагивали. Пискля умильно таращился на змею, сложив передние лапки на белой грудке, словно видел перед собой нечто восхитительное, а не холодную гадину. Он протяну лапку и совсем бесстрашно погладил чешуйчатую голову. Затем, видимо, решил, что ритуал восхищения закончен, и поскакал по своим делам.
В горнице стоял незнакомый пряный запах, который шёл от жарко горящего очага. Заряна повернула голову и увидела сидящего спиной к ней мужчину. Длинные, густые, тёмные волосы, полностью скрывавшие обнажённую мужскую спину, были влажными и спутанными. Мужик сидел на низком конике, вытянув правую ногу перед собой. Он изредка шевелил пальцами, вызывая в змеином мозгу непонятное для Заряны любопытство.
Поддавшись инстинкту, змея выбралась из шапки и глухо, всем телом шлепнулась на пол. Мужик медленно обернулся – его неубранные волосы тут же закрыли обзор. Хозяин не стал с ними возиться, оставил, как есть, и вернулся к своему занятию, а змея потихоньку поползла к очагу. Живое тепло безудержно влекло змеиную душу погреться.
Приблизившись, Заряна уловила знакомый запах берёзового распаренного листа, который смешивался со странным пряным духом. Перед мужиком стояла ещё одна низкая лавка, на которой лежали высушенные, терпко пахнущие листья. Заряна мысленно чихнула, ощутив на раздвоенном языке смолянистый запах. Незаметно для девичьего разума, как будто он на краткие мгновения отказывал, длинное змеиное тело задвигалось по мужской ноге, забираясь всё выше. Заряну оглушило осознание того, что она ползёт по совершенно незнакомому человеку, к тому же мужику, но, не успев оправиться от потрясения, она ощутила себя зажатой в горячей руке. Своим гибким телом змея рефлекторно обхватила мужское предплечье и зашипела, открыв зубастую пасть.
Мужик поморщился, и Заряна услышала глубокий низкий голос:
– Не шипи, подколодная! Знаю, что не сладко тебе в чужой шкуре.
Она замерла от услышанного, но снова зашипела, только гораздо тише, желая услышать, что дальше скажет мужик.
А тот замолчал, обратив взгляд на огонь в очаге. Заряне показалось, что он глубоко задумался. Поленья в очаге громко щёлкнули, и хозяин избы снова посмотрел на змею. Разжав ладонь и освободив змеиную голову, он почесал большим пальцем под нижней челюстью, размотал хвост и положил гостью на лавку перед собой. Чуть приподнявшись, Заряна с интересом разглядывала сидящего напротив. Пристальный взгляд незнакомца смущал разноцветными радужками глаз: правый отливал матовым тёмным серебром, а левый – болотной зеленью. Они поблёскивали из-под густых, тёмных нахмуренных бровей не хуже, чем у кормильца-бельчонка. Нос у мужика был крупный, прямой, верхнюю губу чуть прикрывали усы, а нижняя, чуть полноватая цвела мороженной клюквой. После бани и от тепла горячего очага его щёки румянились пятнами, борода распушилась, отчего казалась мягкой.
Неожиданно перестав играть в гляделки, мужик сдвинул змеюку на край лавки и принялся нарезать тонким узким ножом пахучие листья. Заряна, покачивая вверх-вниз головой, коротко выбрасывала раздвоенный язык, принюхиваясь к кучке уже нарезанного.
– Чужой запах. Табак называется, – пояснил хозяин избы. – Такой у нас не растёт. Мой побратим с дальних берегов снабжает. Отец тоже полюбил, а раньше только наши травы курил: зверобой с мятой и чабрецом. – Усмехнувшись в бороду собственным мыслям, добавил: – Даже дубовый лист добавлет.
Заряна залюбовалась улыбающимся мужским лицом. «А ты недурен будешь, казистый!» – подумала девушка и, желая скрыть смущение, свернулась клубком на самом краю лавки, накрыв голову хвостом.
Прода от 08.12.2017, 19:51
Девочки! вне проды)
Мы создали группу в ВК
Приглашаем вас всех!
Будем размещать там информацию, касающуюся наших историй.
https://vk.com/club158193383
Кликабельная ссылка в Коммах))
Прода от 13.12.2017, 05:49
– Ты наверно не понимаешь, что с тобой произошло? – мужик, неожиданно посерьёзнев, уставился на змею.
Заряна не сразу поняла, что он обращается к ней, к девушке, человеку. Змеиное сердечко забилось быстрее, а гибкое тело подалось вперед, словно говоря «Я понимаю сказанное!».
Дальше хозяин избы стал рассказывать историю о своей прабабке. Когда речь зашла о его родителях, сердце змейки сжалось, осознавая, кто перед ней сидит. Детей лешака Видара и его жены Яры она никогда не видела, но знала о них столько, сколько порой и о родных не знаешь. Яра не часто, но приходила в гости, и они с Вереной подолгу вели неспешные женские разговоры за рукоделием или за столом, попивая ароматный травяной взвар. Заряне было известно об особенности молодых лешаков, и она ждала того момента, когда познакомится со своими соседями.
И вот перед ней старший сын Видара и Яры – Яр. Как до неё сразу не дошло, где она могла видеть эти странные и необычные глаза?! Верена часто упоминала о нём, говорила, что прибегал по поручениям своей матушки, а потом о нём долго ничего не было известно. Теперь он – вступивший в свои права лешак, сильный, умный, уверенный в себе и собственных силах мужик – другим-то лес не доверяют!
– …и поэтому я не могу тебя слышать, – закончил свой рассказ Яр.
Он замолчал, погрузившись в свои думы. Тут хлопнула входная дверь, и в горницу ворвалась белка.
– Знакомься, это Пискля, мой помощник, – представил зверька лешак, почёсывая указательным пальцем голову грызуна, который уселся на мужском колене. Бельчонок соскочил на лавку, подошёл к змейке и обнял её, прижав змеиную голову к себе.
– Я бы на твоём месте, хвостатый, поостерёгся к девушке приставать, – хмыкнул Яр.
– Я ж по-братски, – обиделся Пискля.
Снова хмыкнув, Лешак поднялся и достал с верхней полки курительную трубку с длинным мундштуком. Набив её душистым нарезанным листом, закурил. По горнице поплыл пряный дух, защекотал ноздри, проникая сладким дурманом в сознание Заряны. Змея качнулась и свернулась в клубок. Пискля, глядя на лешего с упреком, помотал ушастой головой, подскочил к выступу дымохода и выдвинул пластину задвижки, увеличивая тягу в очаге.
– Спокойной ночи, – пожелал Пискля и скрылся в отверстии потолка у дымовой трубы.
Заряна выглянула из-под хвоста, наблюдая за лешаком. Тот сидел, низко склонив голову, неспешно потягивая трубку, и выдыхал дым, закручивающийся сизыми барашками, которые лениво плыли к зёву открытого очага, чтобы исчезнуть там навсегда. Завороженная клубящимся завитками Заряна очнулась в горячих мужских руках. Яр бережно перенес её в шапку, погасил свечу на столе и направился в ложницу.
У дверного проёма он остановился и, не поворачиваясь, тихо произнёс:
– Потерпи до весны. Обещаю, что верну тебе человеческий облик… чего бы мне это не стоило.
После Яр скрылся во мраке соседней клети.
Дорогие Читатели! Есть желание дописать историю, не выкладывая больше прод. Потом, когда напишется - выложить полностью. Что думаете?
Спасибо всем кто комментирует и ставит звездочки. Нам очень важно и приятно ваше внимание к нашим историям!))
Прода от 15.12.2017, 14:43
Так началась совместная зимовка лешака, белки и змеи.
Зима выдалась суровая. Морозы стояли трескучие, метели заметали звериные тропки, путая охотников разных мастей, снег валил щедро, укрывая землю, одевая деревья в белоснежные шубы и шапки.
Яр и Пискля каждый день несли службу на благо своего леса. Они то и дело, возвращаясь из дозора, приносили в избу тех, кто не выдерживал тяжёлого времени года.
Пискля возился с мелкими тварями, в основном замёрзшими птицами, которые, бывало, леденели прямо на лету и падали в снег. Пискля тащил их на перекрышу очага поближе к дымоходу, на заботливо уложенный тюфяк, набитый свежим сеном. Пернатые быстро отогревались и перебирались на чердак через отверстие рядом с дымоходом. Пискля, как гостеприимный хозяин, – поскольку он устроил там своё гнездо – дозволял птицам пережидать суровые времена зимних холодов. Зато поутру, как только заспанное зимнее солнышко показывалось над горизонтом, изба наполнялась шумным гомоном птичьих голосов и возней Пискли, который старался тех успокоить.
В первый месяц зимы Пискля притащил откуда-то бурундука. Бедолага то ли неважно приготовился к зимовке, то ли кто откопал его, но сожрать побрезговал. Полосатый почти всё время спал за очагом, изредка вылезая, чтобы сгрызть несколько пшеничных зерен.
Яру приходилось труднее. Зверьё покрупнее, не ушедшее в спячку, тоже попадало в неприятности. Пару раз он приносил зайцев, которых подрали волки, но те успели унести ноги. Намедни притащил раненую незадачливым охотником лису. Стрела прошла около горла, пропоров навылет шкуру, и застряла оперением. Лиса была матерой красавицей. Ярко оранжевая шубка, некогда пушистая и густая, нынче казалась потухшей, а белая шерстка на груди и животе была залита кровью, и превратилась во множество бурых слипшихся сосулек.
