С каждым мгновением это томление возрастало, становясь все невыносимее. Она разорвала поцелуй, и повернула голову набок. С губ полились стоны, перемежающиеся словами, смысл которых ускользал. Ее бедра танцевали дикий танец, продолжать его дальше не было мочи, потому она взметнула их вверх и замерла. Сквозь кружево ресниц Яра наблюдала, как Видар поднялся и подхватил ее под ягодицы. Его движения стали совершенно необузданными. Это было почти больно и настолько же сладко, почти на грани. Очередной толчок Видара помог Яре пересечь ее. Тело полыхнуло огнем и содрогнулось. На краю сознания она уловила низкий протяжный стон ее мужа…
Видар перекатился на бок, прижимая к себе жену, все еще дрожащую от пережитого удовольствия. Едва касаясь губами, он снимал с ее лица капельки влаги телесной услады.
Он чувствовал, как дыхание Яры постепенно выравнивается. Его борода ненароком защекотала ее щеки и нос. Она коротко чихнула.
– Будь здорова, ладушка! – глядя на жену, пожелал Видар. Яра чмокнула его в нос. Скользнув ниже, она уткнулась ему в ключицу и тихо засопела.
Нашарив сбившееся под ними покрывало, он укрыл Яру и еще долго рассматривал черты своей избранницы. За этим и уснул.
Пробудился Видар под утро, когда Яра еще спала. Он потянулся всем телом и тихо сполз с лавки, стараясь не разбудить жену. Так же тихо оделся впотьмах и покинул избу.
Приготовление бани для первого супружеского пара не заняло много времени, потому, вернувшись, он застал Яру все еще спящей.
Присев на лавку, Видар продолжил любование женой, прерванное вчера сморившим его сном.
«Моя женщина!» – пронеслось в голове у лешего.
Силясь поверить в это, он прикоснулся к темным прядям и отвел их от милого лица. Смоляные ресницы затрепетали, и поднялись. Из взгляда синих очей постепенно исчезала сонливость. Выпростав из-под покрывала тонкие белые руки, Яра протянула их к Видару.
«Моя!» – мелькнула последняя осознанная мысль…
После утра, наполненного чувственными наслаждениями, пришел черед первой супружеской бани.
Видар отыскал для Яры подходящую одежду, и они вместе вышли во двор. Яра впервые смотрела при свете дня на округу. Жилище и хозяйство лешего окружал непроходимый хвойный лес. Обернувшись к избе, она увидела вековую елью исполинских размеров. Ее огромные нижние лапы нависали над крышей, будто защищали от всех напастей, а вершина стремилась в небо. На ветках то тут, то там цветными игрушками сидели снегири и синицы.
Прикрыв рот ладошками в пушистых варежках, Яра вспомнила, что гласит молва: «Как встретишь Солцеворот, так всю зиму и проведешь!»
Прошло пять зим.
На закованный в зимний плен лес опускался ранний вечер. Казалось, даже природа замерла, готовясь к празднованию Солнцеворота. Звенящую тишину разорвал в клочья тонкий пронзительный крик:
– А-а-а!!! Помогите, спасите, убивают! – на весть двор верещала рыжая лисица, упершись задними лапами в снег. В ее роскошный хвост, в ее гордость и отраду, вцепился звонко смеющийся мальчишка.
Вцепился он крепко и тянул сильно! Его красные от мороза и пыла озорства щеки сияли как налитые яблочки. Рядышком с баловником ревом взревела закутанная в пушистую светлую шаль девчушка. Не переставая голосить, она указывала пальчиком, скрытым в рукавичке, на сцену перетягивания хвоста. Этот вопль предназначался для привлечения внимания огромного роста мужика в овчинном полушубке. Ликом тот был суров, но в разноцветных глазах плясали едва сдерживаемые смешинки. Он с усилием сдерживал рвущуюся на уста улыбку, и густые усы, и борода в этом ему содействовали.
В тот же миг появился еще один персонаж зимнего действа. Молодая женщина в тягости выбежала из избы и бросилась к ревущей малышке. Опустившись перед ней на колени, она вытерла детское личико белоснежным платочком.
Муж, наблюдавший эту умилительную сцену, будто очнулся. Он тут же громыхнул на весь двор:
– Яр, отпусти животину! Немедля!
Мальчишка, сделал, как велено. Зверушка, почуяв свободу, рванула в чащу со всех лап.
Закусив нижнюю губу, озорник лыбился, не скрывая удовольствия от проделки, и глядел на родителя. Тот грозил ему огромным кулачищем и сурово качал головой.
– А ну все в избу! – скомандовала женщина.
Мужик сначала подхватил под мышку сына, затем поднял на руки дочурку. Звонко расцеловав ее в румяные щечки, он направился в избу.
Женщина смотрела вслед удаляющейся троице. В который раз вспомнила она памятный вечер и поблагодарила судьбу!
С Наступающим, 2018 годом! )
Продолжение по ссылке
https://prodaman.ru/echo411/books/Lyubov-Vetra1
ГЛОССАРИЙ
(1) 1 шест = 21,336 м.
(2) Пугвица – пуговица.
(3) Заковыка – препятствие.
(4) Святобор – славянский бог леса.
(5) Узорница – вышивальщица.
(6) Канопа – кружка.
(7) Горыня – здесь, имя нарицательное (значит: подобный горе, громадный, несокрушимый).
(8) Шалый – шальной, безбашенный, сумасшедший.
(9) Зима – здесь временной период, продолжительностью в один календарный год.
(10) Русалка, мавка, водяница – здесь, синонимы.
(11) Солнцеворот – здесь, ночь Солнцеворота, самая длинная ночь в году, аналогия современному празднику Новый год.
(12) Коробья – предмет быта древних славян, тип простого сундука.
(13) Жерло – горло.
(14) Стёгно – часть ноги от таза до колена.
(15) Посолонь – движение, совершаемое по часовой стрелке.
(16) Ащаулить – насмехаться, зубоскалить.
(17) Утренничать – завтракать.
(18) Бусить – городить вздор, чепуху, хвастать.
(19) Глупеня – глупая.
(20) Косы расплести – в старославянской традиции одно из многочисленных обозначений полового акта.
(21) Елка, прямец, копье, жила – в старославянской традиции обозначение мужского полового органа.
(22) Исключен.
(23) Рытый бархат – старинный пушистый бархат с вытисненным узором (слово «рытый» употребляется как эпитет бархата в значении «пушистый» (исторически и народно-поэтически)).
(24) – Милая моя, будь моей, я – твой навек! – Милый мой, я – твоя! – здесь, немного преобразованная авторами свадебная клятва жениха и невесты в древнеславянской традиции.
(*) Здесь, использованы метафоры из книги Елены Счастной «Воин забвения», с благодарностью от авторов.
Видар перекатился на бок, прижимая к себе жену, все еще дрожащую от пережитого удовольствия. Едва касаясь губами, он снимал с ее лица капельки влаги телесной услады.
Он чувствовал, как дыхание Яры постепенно выравнивается. Его борода ненароком защекотала ее щеки и нос. Она коротко чихнула.
– Будь здорова, ладушка! – глядя на жену, пожелал Видар. Яра чмокнула его в нос. Скользнув ниже, она уткнулась ему в ключицу и тихо засопела.
Нашарив сбившееся под ними покрывало, он укрыл Яру и еще долго рассматривал черты своей избранницы. За этим и уснул.
Пробудился Видар под утро, когда Яра еще спала. Он потянулся всем телом и тихо сполз с лавки, стараясь не разбудить жену. Так же тихо оделся впотьмах и покинул избу.
Приготовление бани для первого супружеского пара не заняло много времени, потому, вернувшись, он застал Яру все еще спящей.
Присев на лавку, Видар продолжил любование женой, прерванное вчера сморившим его сном.
«Моя женщина!» – пронеслось в голове у лешего.
Силясь поверить в это, он прикоснулся к темным прядям и отвел их от милого лица. Смоляные ресницы затрепетали, и поднялись. Из взгляда синих очей постепенно исчезала сонливость. Выпростав из-под покрывала тонкие белые руки, Яра протянула их к Видару.
«Моя!» – мелькнула последняя осознанная мысль…
После утра, наполненного чувственными наслаждениями, пришел черед первой супружеской бани.
Видар отыскал для Яры подходящую одежду, и они вместе вышли во двор. Яра впервые смотрела при свете дня на округу. Жилище и хозяйство лешего окружал непроходимый хвойный лес. Обернувшись к избе, она увидела вековую елью исполинских размеров. Ее огромные нижние лапы нависали над крышей, будто защищали от всех напастей, а вершина стремилась в небо. На ветках то тут, то там цветными игрушками сидели снегири и синицы.
Прикрыв рот ладошками в пушистых варежках, Яра вспомнила, что гласит молва: «Как встретишь Солцеворот, так всю зиму и проведешь!»
****
Прошло пять зим.
На закованный в зимний плен лес опускался ранний вечер. Казалось, даже природа замерла, готовясь к празднованию Солнцеворота. Звенящую тишину разорвал в клочья тонкий пронзительный крик:
– А-а-а!!! Помогите, спасите, убивают! – на весть двор верещала рыжая лисица, упершись задними лапами в снег. В ее роскошный хвост, в ее гордость и отраду, вцепился звонко смеющийся мальчишка.
Вцепился он крепко и тянул сильно! Его красные от мороза и пыла озорства щеки сияли как налитые яблочки. Рядышком с баловником ревом взревела закутанная в пушистую светлую шаль девчушка. Не переставая голосить, она указывала пальчиком, скрытым в рукавичке, на сцену перетягивания хвоста. Этот вопль предназначался для привлечения внимания огромного роста мужика в овчинном полушубке. Ликом тот был суров, но в разноцветных глазах плясали едва сдерживаемые смешинки. Он с усилием сдерживал рвущуюся на уста улыбку, и густые усы, и борода в этом ему содействовали.
В тот же миг появился еще один персонаж зимнего действа. Молодая женщина в тягости выбежала из избы и бросилась к ревущей малышке. Опустившись перед ней на колени, она вытерла детское личико белоснежным платочком.
Муж, наблюдавший эту умилительную сцену, будто очнулся. Он тут же громыхнул на весь двор:
– Яр, отпусти животину! Немедля!
Мальчишка, сделал, как велено. Зверушка, почуяв свободу, рванула в чащу со всех лап.
Закусив нижнюю губу, озорник лыбился, не скрывая удовольствия от проделки, и глядел на родителя. Тот грозил ему огромным кулачищем и сурово качал головой.
– А ну все в избу! – скомандовала женщина.
Мужик сначала подхватил под мышку сына, затем поднял на руки дочурку. Звонко расцеловав ее в румяные щечки, он направился в избу.
Женщина смотрела вслед удаляющейся троице. В который раз вспомнила она памятный вечер и поблагодарила судьбу!
С Наступающим, 2018 годом! )
Продолжение по ссылке
https://prodaman.ru/echo411/books/Lyubov-Vetra1
ГЛОССАРИЙ
(1) 1 шест = 21,336 м.
(2) Пугвица – пуговица.
(3) Заковыка – препятствие.
(4) Святобор – славянский бог леса.
(5) Узорница – вышивальщица.
(6) Канопа – кружка.
(7) Горыня – здесь, имя нарицательное (значит: подобный горе, громадный, несокрушимый).
(8) Шалый – шальной, безбашенный, сумасшедший.
(9) Зима – здесь временной период, продолжительностью в один календарный год.
(10) Русалка, мавка, водяница – здесь, синонимы.
(11) Солнцеворот – здесь, ночь Солнцеворота, самая длинная ночь в году, аналогия современному празднику Новый год.
(12) Коробья – предмет быта древних славян, тип простого сундука.
(13) Жерло – горло.
(14) Стёгно – часть ноги от таза до колена.
(15) Посолонь – движение, совершаемое по часовой стрелке.
(16) Ащаулить – насмехаться, зубоскалить.
(17) Утренничать – завтракать.
(18) Бусить – городить вздор, чепуху, хвастать.
(19) Глупеня – глупая.
(20) Косы расплести – в старославянской традиции одно из многочисленных обозначений полового акта.
(21) Елка, прямец, копье, жила – в старославянской традиции обозначение мужского полового органа.
(22) Исключен.
(23) Рытый бархат – старинный пушистый бархат с вытисненным узором (слово «рытый» употребляется как эпитет бархата в значении «пушистый» (исторически и народно-поэтически)).
(24) – Милая моя, будь моей, я – твой навек! – Милый мой, я – твоя! – здесь, немного преобразованная авторами свадебная клятва жениха и невесты в древнеславянской традиции.
(*) Здесь, использованы метафоры из книги Елены Счастной «Воин забвения», с благодарностью от авторов.
