И Ушедшие, если к ним обратиться, могут подсказать ответ: главное – правильно задать вопрос. Это было время примет и гаданий. Купцы гадали о прибылях, чиновники – о карьере, военные – о сражениях и наградах, женщины – о мужьях и детях, а их юные дочери – о женихах.
В ту ночь, предпоследнюю в году, три студентки Колледжа Всемагических Наук, из-за резко упавшей на портовый город непогоды, остались в общежитии и, от нечего делать, устроили гадание на женихов. Сначала подначивая друг друга и хихикая, а потом - когда за окном завывал ветер, бросая в окна снег с ледяным дождём и тревожа зажжённые по редкому поводу свечи - замирая от страха и вздрагивая от случайно замеченной присоединившейся к ним посторонней тени на стене… Гадание было простым и наивным: отвернувшись от поверхности стола, на которой был расстелен большой лист бумаги, разделённый на квадратики с вписанными в них символами, числами и буквами алфавита, гадающая бросала за спину небольшой предмет и все вместе смотрели потом, на какую клетку он упал. Перед каждым броском за спиной отвернувшейся девушки две другие поворачивали лист бумаги, закрывая при этом глаза…
Жюстина передёрнула плечами, вспоминая ту ночь и охватывающие их приступы сладкого ужаса… У двух её сокурсниц сбылось всё: одна вышла замуж за парня с соседнего курса, чьё родовое (и тайное) имя составлялось из выпавших букв; у второй заветный камешек попадал то на пустую клетку в середине, то на цветы, то на солнце, - она погибла летом, в солнечный день, отравившись ядовитым запахом цветов, принесённых соперницей. Жюстина снова вздохнула. Её оставшаяся без пары любимая серёжка попадала на три символа: стрелу, букву «Х» и букву «Р». «Ты выйдешь замуж за Хайд-Роквелла…» - предположила первая из девушек. «Или родишь ему внебрачного ребёнка…» - заявила вторая. Все знали, что стрела - в отличие от меча - символ бастарда. А Хайд-Роквеллы слишком чванливы, чтобы жениться на девушке из семьи, потерявшей расположение короля…
Вынырнув из воспоминаний и ощутив, что начинает согреваться, Жюстина задумалась о капитане Хайде. И усмехнулась, подумав, что одна буква из предсказанных уже имеется.
Капитан Хайд… Девушка вспомнила, как любовалась его мужественной статью, и почувствовала, что краснеет. А ещё – что вроде уже и не против выйти замуж за одного конкретного мужчину. «А он?» - неожиданный вопрос обдал холодом. И подумалось, что он-то вряд ли обрадовался. Но деваться им обоим некуда…
В этот момент раздался стук в дверь, а затем в комнату, не дожидаясь разрешения, вошла миссис Эндрюс. Женщина с порога обвела небольшое помещение изучающим взглядом, остановив его на Жюстине.
- Ты поела, девочка? – поинтересовалась Мэй.
- Да, тётя Мэйбелин. Эстрелла… - от резкого движения руки женщины Жюстина запнулась.
- Я её видела. Вы поссорились? – девушка растерялась от такого предположения.
- Нет. А почему вы спрашиваете?
- Шла племянница очень решительно. И поваров о времени обеда пытала – куда там дознавателю! Но вид при этом имела не слишком довольный…
- У Эстреллы конфликт. – улыбнулась Жюстина. – Внутренний.
- Из-за чего? – Тётя Мэй сама была не хуже дознавателя.
- Из-за приключений…
- Что-оо?.. – Прошедшая было к столу женщина заинтересованно подалась к кровати.
Девушка объяснила.
- Значит, настоящее приключение? – Задумчиво уточнила Мэйбелин Эндрюс. – А пожалуй, что так и есть. Надо будет присмотреться к девочке. – И пытливо взглянула на Жюстину.
- Девочка моя, теперь ты готова принять последствия вашего приключения? – Жюстина поморщилась. А предатель-желудок обиженно уркнул. Девушка покраснела.
- Так ты действительно голодна? – Тётя Мэй прикоснулась к ладошкам Жюстины. – Да… Как-то я упустила из виду твой молодой организм. Могу принести ещё бульона.
- А обед не скоро? – Спросила Жюстина, рассчитывая на что-нибудь более основательное, помня об обещании мистера Вирджила.
- Примерно через час. – Прикинула что-то тётя Мэйбелин. – Вытерпишь?
- Попробую. – Жюстину отчего-то страшил предстоящий разговор, но прикрываться голодом ей было стыдно.
- Хорошо. Ты мёрзнешь? – Женщина обратила внимание на кокон из одеяла и сама себе ответила: - Конечно, мёрзнешь. Давай я помогу тебе одеться. – И решительно схватила приготовленную Эстреллой одежду.
Вздрагивая и поёживаясь, девушка выбралась из тёплого одеяла, с тоской думая, как неприятно будет сейчас натягивать прохладную одежду и ожидать, когда она согреется скудным теплом зябнущего тела… и обнаружила себя полностью одетой, утягиваемой тётей Мэйбелин в открытую дверь уборной. Встретив полный недоумения взгляд, та с заговорщическим видом приложила к своим губам указательный палец.
- Пойдем, красавица моя, приведём твои замечательные волосы в порядок, чтобы Сэм Хайд, придя делать предложение, обзавидовался сам себе!..
В гостевых комнатах зеркала были только в уборных, так как маленькие помещения являлись скорее спальнями, чем гостиными. Да и не было принято у Эндрюсов прихорашиваться часами; красоту они видели больше в делах и поступках, нежели в немыслимых нарядах и дорогих украшениях. И таким подходом очень импонировали Жюстине. Однако заявление Мэйбелин Эндрюс и какое-то нервирующее слово «предложение» заставили девушку притормозить в неуверенности, удивившей её саму.
- А вы уверены, миссис Эндрюс, что он придёт? – Почему-то ей очень нужно было знать ответ.
- Девочка моя, мы же договорились… - С мягким укором напомнила тётя Мэй. Но, почувствовав неуверенность девушки, напускать на себя загадочный вид не стала. – Обязательно придёт. Мой племянник тот ещё зануда, но не обидел ни одной женщины – даже тех, кого стоило бы и немного пообижать! – Имея в виду что-то, известное только ей, фыркнула Мэйбелин Эндрюс.
- Значит, всё-таки племянник, я не ошиблась! – вырвалось от неожиданности у Жюстины, получившей прямое подтверждение своим выводам.
- «Всё-таки»? – с интересом переспросила женщина.
- Вы похожи. – коротко пояснила Жюстина.
- Вот как! – тётя Мэй ещё раз пристально всмотрелась в лицо девушки. Потом решительно втолкнула в уборную и усадила на круглый табурет перед зеркалом. Прежде чем начать орудовать взятой в руки щёткой для волос, она встретилась в зеркале с глазами Жюстины и требовательно спросила:
- Скажи-ка мне, девочка, каким образом ты выжила там, куда тебя отправили умирать. И продолжаешь выживать. – Жюстина чуть не свалилась с табурета и в ответ лишь смогла выдавить короткое:
- Простите?
- То есть, ты хочешь сказать, что не знаешь о своём магическом даре? – Насмешливо прищурилась тётя Мэй. И, наконец, начала распутывать вымытые в полубессознательном состоянии волосы девушки, но не расчёсанные по мере высушивания. Казалось, перепутанные пряди сами выпрямляются от её размеренных движений. Жюстина, приготовившаяся к неизбежной в таких случаях боли, благодарно расслабилась.
- Но он же не вполне магический, тётя Мэйбелин. Это все знают.
- Так он служит закрывающим щитом для твоего ВТОРОГО дара? Как интересно! – воодушевилась Мэйбелин Эндрюс.
Сбитая с толку новой информацией о самой себе, девушка развернулась под ласковыми руками, чтобы взглянуть в лицо их обладательницы:
- Какого второго, тётя Мэйбелин?! И почему вы сказали – умирать?.. – и сообразила. Плечи её опустились, принимая на себя ещё один груз родительского предательства. Но оставалась крохотная надежда. – Может быть, они не знали?! – схватилась она за руку женщины. Та не стала отнимать руку. Наоборот, отложив щётку, прижала к себе несчастную девушку, мешавшую с рождения всем родственникам, и осторожно погладила по голове. Но голос её звучал сурово:
- Знали. Поначалу, конечно, нет. Зато потом, когда проверяли законность рождения первенца, маги не могли не увидеть твоего дара. Поэтому, да – умирать. А что ещё делать магам в Закатной Пустоши? Их именно так и казнят: везут с охраной, чтобы засвидетельствовать исполнение казни. И руки у всех чистые… Ещё и поэтому – Закатная, да…
Девушка, справившись с первой волной боли, снова подняла голову:
- А вы откуда это всё знаете, тётя Мэйбелин?
- Я не всегда жила здесь. И меня хорошо учили, в том числе и магическим наукам. – Взгляд женщины слегка затуманился. – Скандал, связанный с твоим рождением докатился и до нашего поместья, где моя семья в то время переживала ссылку от двора. И мой учитель магии, тогда, к подходящей теме, рассказал про такое явление и условие, при котором второй ребёнок в семье может перенять ваш странный дар. Догадалась? – при наличии даже слабенького магического дара. И при этом - тебя отправляют туда, где магов вообще быть не должно.
В голове Жюстины щёлкнуло воспоминание и встала картинка: её отец, через месяц приехавший проведать, был почему-то в чёрном, хотя имел пристрастие к яркой одежде, - и его перевёрнутое лицо, когда пожилая воспитательница привела в небольшую гостиную живую и здоровую дочь…
«Они же тогда меня уже похоронили!»- догадка пронзила сердце стрелой обиды. Девушка тряхнула головой. И открыла глаза, смаргивая откуда-то взявшиеся слёзы. Обхватив руками её лицо, Мэйбелин Эндрюс большими пальцами вытерла ей щёки. Тихонько поцеловала в лоб. И проникновенно сказала:
- Не вини себя ни в чём. Это не ты отправляла на верную смерть своего ребёнка. А всё, что случилось с твоими родственниками, они заслужили сами. – С этими словами она аккуратно развернула Жюстину обратно к зеркалу. – Сейчас я всё-таки причешу тебя, а ты кое-что послушаешь. – И, вновь вооружившись расчёской, всерьёз занялась волосами девушки. Потом, немного подумав, добавила: - Про твой магический дар и его происхождение мы побеседуем как-нибудь нудным осенним вечером, когда наши мужья забудут на своей работе, что у них есть жёны. А пока послушай про своего будущего мужа, чтобы не удивляться и не скандалить из-за его тараканов. – Руки женщины ловко сооружали на её голове что-то замысловатое.
- Мой племянник – незаконнорожденный сын моей младшей сестры и нынешнего главы рода Хайд-Роквеллов. – Девушка вскинулась при этих словах, но Мэйбелин Эндрюс поняла это движение по-своему. – Не волнуйся, в нём нет ничего от кобелизма его отца и безответственности его матери. – Воспоминание о давних событиях вызвало на лице рассказчицы странную гримасу. Немного помолчав, она продолжила: - Он предельно щепетилен в отношениях с друзьями и сослуживцами. А с женщинами у него никаких отношений нет. Не криви губы. – Это относилось к выразившей свой скепсис Жюстине насчёт женщин в жизни Хайда – вряд ли тот живёт монахом. – Нет, монахом он не живёт. – Словно подслушав мысли девушки, подтвердила тётя Мэйбелин. – Но устоял перед всеми соблазнительницами и охотницами за женихами, которые его домогались. Есть у него кто-то… для таких дел. Но кто и где – он помалкивает. Но мужем он будет верным – главное, не давай ему мимо своей постели без дела проходить. – От такого откровенного намёка Жюстина сильно смутилась и уставилась в пол.
Заподозрив что-то, женщина неожиданно спросила:
- Девочка, а ты хотя бы целовалась? – Вспыхнувшая ещё сильнее Жюстина тихо сказала:
- Только в Храме. – И резко побледнела при воспоминании о том, ЧТО случилось после.
- Да… - Протянула Мэйбелин. Такого она не ожидала. Хотя… могла бы и догадаться. – Значит, мы с тобой появимся только на обеде и сразу уйдём к тебе. А общество пусть развлекается за счёт счастливого жениха. – Поделилась планами будущая родственница.
Новая мысль пришла ей в голову.
- Получается, что вести себя с мужчиной ты совершенно не умеешь… - Женщина прикусила губу, что-то взвешивая. – Так! Немедленно в постель! – Ошарашенный взгляд был ей ответом.
- Нет, раздеваться ты не будешь, устроишься, как есть – голодная, уставшая и немного обиженная… - Жюстина не успевала за ходом мыслей собеседницы и смогла лишь спросить:
- На кого, тётя Мэйбелин?
- А на всех нас! – легкомысленно откликнулась та, закрепляя последние прядки в нарочитой хаотичности. – Мы тебя напугали, куда-то забросили, сразу не нашли, мужа навязываем, да ещё и не кормим! – До этого спокойно молчавший желудок высказался громким воплем. Смущённая самоуправством организма и почти точным повторением обид, перечисленных Эстрелле, девушка мечтала куда-нибудь провалиться. – Вот-вот! - Поддакнула Мэйбелин непонятно кому, скорее – желудку. – И не кормим! – Прищёлкнув пальцами, чтобы привлечь внимание смущённой и оттого похорошевшей Жюстины, предложила той оценить результат, оглядев своё отражение.
Результат впечатлял. Собранные большими и маленькими волнами в высокую корону волосы придали лицу девушки царственность и строгость, а кажущийся беспорядок их переплетения рождал мысли о том, что за строгим фасадом может скрываться живая и чувственная суть. Тёмно-серые глаза стали выразительнее, а нежные губы приобрели крайне привлекательную завершённость. Одежда сдержанных тонов с длинными рукавами, выбранная обладающей безупречным вкусом Эстреллой лишь усиливала впечатление. «Сэм не устоит!» - мысленно хмыкнула его коварная тётушка.
Покинув уборную первой, давая Жюстине возможность привести себя в порядок, она прошла к кровати, где тщательно взбила подушки и собрала их горкой. Критически осмотрев постельные принадлежности, вытащила из шкафа большой клетчатый плед и сложила его на кровать, ожидая девушку. Жюстина вышла через несколько минут, бледная и сосредоточенная. Молча забралась на постель, натянула на ноги одеяло, заботливо подоткнутое со всех сторон тётей Мэйбелин, позволила укутать плечи шерстяным пледом и откинулась на подушки. Хотела что-то сказать, но тут раздался громкий стук. «Помни - он тебя не съест!»- велела женщина, заметив, как вздрогнула девушка, и пошла открывать дверь.
За восемь небольших шагов, разделявших соседние двери, Сэмюэль Хайд успел почувствовать, что любимые парадные туфли, выбранные им для важного момента, после похода по морозу в одних носках - не самый лучший вариант. Понадеявшись, что за мисс Эмберли не придётся бегать по всей комнате, капитан постарался придать лицу самое приветливое выражение.
Дверь распахнулась, и Мэйбелин Эндрюс сделала приглашающий жест:
- Входи, Сэм. – Но отходить далеко не стала. Перешагивая через порог и стараясь при этом не кривиться, Хайд понял, для чего – быстрым жестом тётушка опустила в его ладонь что-то маленькое и твёрдое. Хотя, почему что-то? – кольцо – сообразил племянник. – Аккуратнее, она боится. – Похоже, что женщина переживала за всех сразу. «Да ведь так и есть!»- с благодарностью догадался мужчина.
Осторожно переставляя жалующиеся на тесноту туфель ноги, Хайд в сопровождении Мэй приблизился к кровати. Как можно сердечнее произнёс:
- Добрый день, мисс Эмберли. – И окинул девушку оценивающим взглядом – как мужчина и как преодолевший совместные трудности товарищ: «Здорова. Бледна. Красива… Боги, помогите нам всем!..» - такой красивой Жюстину Эмберли он ещё не видел…
- Добрый день, капитан Хайд. – вежливо отозвалась девушка. И уставилась – если не сказать: вытаращилась – на стоящих перед ней невероятно похожих мужчину и женщину. Оставалось лишь удивляться слепоте окружающих, не замечавших сходства. А потом смутилась – похожие между собой родственники с одинаково выжидательным выражением смотрели на неё. Чуть слышно вздохнув, капитан слегка нагнулся и протянул к Жюстине руку:
В ту ночь, предпоследнюю в году, три студентки Колледжа Всемагических Наук, из-за резко упавшей на портовый город непогоды, остались в общежитии и, от нечего делать, устроили гадание на женихов. Сначала подначивая друг друга и хихикая, а потом - когда за окном завывал ветер, бросая в окна снег с ледяным дождём и тревожа зажжённые по редкому поводу свечи - замирая от страха и вздрагивая от случайно замеченной присоединившейся к ним посторонней тени на стене… Гадание было простым и наивным: отвернувшись от поверхности стола, на которой был расстелен большой лист бумаги, разделённый на квадратики с вписанными в них символами, числами и буквами алфавита, гадающая бросала за спину небольшой предмет и все вместе смотрели потом, на какую клетку он упал. Перед каждым броском за спиной отвернувшейся девушки две другие поворачивали лист бумаги, закрывая при этом глаза…
Жюстина передёрнула плечами, вспоминая ту ночь и охватывающие их приступы сладкого ужаса… У двух её сокурсниц сбылось всё: одна вышла замуж за парня с соседнего курса, чьё родовое (и тайное) имя составлялось из выпавших букв; у второй заветный камешек попадал то на пустую клетку в середине, то на цветы, то на солнце, - она погибла летом, в солнечный день, отравившись ядовитым запахом цветов, принесённых соперницей. Жюстина снова вздохнула. Её оставшаяся без пары любимая серёжка попадала на три символа: стрелу, букву «Х» и букву «Р». «Ты выйдешь замуж за Хайд-Роквелла…» - предположила первая из девушек. «Или родишь ему внебрачного ребёнка…» - заявила вторая. Все знали, что стрела - в отличие от меча - символ бастарда. А Хайд-Роквеллы слишком чванливы, чтобы жениться на девушке из семьи, потерявшей расположение короля…
Вынырнув из воспоминаний и ощутив, что начинает согреваться, Жюстина задумалась о капитане Хайде. И усмехнулась, подумав, что одна буква из предсказанных уже имеется.
Капитан Хайд… Девушка вспомнила, как любовалась его мужественной статью, и почувствовала, что краснеет. А ещё – что вроде уже и не против выйти замуж за одного конкретного мужчину. «А он?» - неожиданный вопрос обдал холодом. И подумалось, что он-то вряд ли обрадовался. Но деваться им обоим некуда…
В этот момент раздался стук в дверь, а затем в комнату, не дожидаясь разрешения, вошла миссис Эндрюс. Женщина с порога обвела небольшое помещение изучающим взглядом, остановив его на Жюстине.
- Ты поела, девочка? – поинтересовалась Мэй.
- Да, тётя Мэйбелин. Эстрелла… - от резкого движения руки женщины Жюстина запнулась.
- Я её видела. Вы поссорились? – девушка растерялась от такого предположения.
- Нет. А почему вы спрашиваете?
- Шла племянница очень решительно. И поваров о времени обеда пытала – куда там дознавателю! Но вид при этом имела не слишком довольный…
- У Эстреллы конфликт. – улыбнулась Жюстина. – Внутренний.
- Из-за чего? – Тётя Мэй сама была не хуже дознавателя.
- Из-за приключений…
- Что-оо?.. – Прошедшая было к столу женщина заинтересованно подалась к кровати.
Девушка объяснила.
- Значит, настоящее приключение? – Задумчиво уточнила Мэйбелин Эндрюс. – А пожалуй, что так и есть. Надо будет присмотреться к девочке. – И пытливо взглянула на Жюстину.
- Девочка моя, теперь ты готова принять последствия вашего приключения? – Жюстина поморщилась. А предатель-желудок обиженно уркнул. Девушка покраснела.
- Так ты действительно голодна? – Тётя Мэй прикоснулась к ладошкам Жюстины. – Да… Как-то я упустила из виду твой молодой организм. Могу принести ещё бульона.
- А обед не скоро? – Спросила Жюстина, рассчитывая на что-нибудь более основательное, помня об обещании мистера Вирджила.
- Примерно через час. – Прикинула что-то тётя Мэйбелин. – Вытерпишь?
- Попробую. – Жюстину отчего-то страшил предстоящий разговор, но прикрываться голодом ей было стыдно.
- Хорошо. Ты мёрзнешь? – Женщина обратила внимание на кокон из одеяла и сама себе ответила: - Конечно, мёрзнешь. Давай я помогу тебе одеться. – И решительно схватила приготовленную Эстреллой одежду.
Вздрагивая и поёживаясь, девушка выбралась из тёплого одеяла, с тоской думая, как неприятно будет сейчас натягивать прохладную одежду и ожидать, когда она согреется скудным теплом зябнущего тела… и обнаружила себя полностью одетой, утягиваемой тётей Мэйбелин в открытую дверь уборной. Встретив полный недоумения взгляд, та с заговорщическим видом приложила к своим губам указательный палец.
- Пойдем, красавица моя, приведём твои замечательные волосы в порядок, чтобы Сэм Хайд, придя делать предложение, обзавидовался сам себе!..
В гостевых комнатах зеркала были только в уборных, так как маленькие помещения являлись скорее спальнями, чем гостиными. Да и не было принято у Эндрюсов прихорашиваться часами; красоту они видели больше в делах и поступках, нежели в немыслимых нарядах и дорогих украшениях. И таким подходом очень импонировали Жюстине. Однако заявление Мэйбелин Эндрюс и какое-то нервирующее слово «предложение» заставили девушку притормозить в неуверенности, удивившей её саму.
- А вы уверены, миссис Эндрюс, что он придёт? – Почему-то ей очень нужно было знать ответ.
- Девочка моя, мы же договорились… - С мягким укором напомнила тётя Мэй. Но, почувствовав неуверенность девушки, напускать на себя загадочный вид не стала. – Обязательно придёт. Мой племянник тот ещё зануда, но не обидел ни одной женщины – даже тех, кого стоило бы и немного пообижать! – Имея в виду что-то, известное только ей, фыркнула Мэйбелин Эндрюс.
- Значит, всё-таки племянник, я не ошиблась! – вырвалось от неожиданности у Жюстины, получившей прямое подтверждение своим выводам.
- «Всё-таки»? – с интересом переспросила женщина.
- Вы похожи. – коротко пояснила Жюстина.
- Вот как! – тётя Мэй ещё раз пристально всмотрелась в лицо девушки. Потом решительно втолкнула в уборную и усадила на круглый табурет перед зеркалом. Прежде чем начать орудовать взятой в руки щёткой для волос, она встретилась в зеркале с глазами Жюстины и требовательно спросила:
- Скажи-ка мне, девочка, каким образом ты выжила там, куда тебя отправили умирать. И продолжаешь выживать. – Жюстина чуть не свалилась с табурета и в ответ лишь смогла выдавить короткое:
- Простите?
- То есть, ты хочешь сказать, что не знаешь о своём магическом даре? – Насмешливо прищурилась тётя Мэй. И, наконец, начала распутывать вымытые в полубессознательном состоянии волосы девушки, но не расчёсанные по мере высушивания. Казалось, перепутанные пряди сами выпрямляются от её размеренных движений. Жюстина, приготовившаяся к неизбежной в таких случаях боли, благодарно расслабилась.
- Но он же не вполне магический, тётя Мэйбелин. Это все знают.
- Так он служит закрывающим щитом для твоего ВТОРОГО дара? Как интересно! – воодушевилась Мэйбелин Эндрюс.
Сбитая с толку новой информацией о самой себе, девушка развернулась под ласковыми руками, чтобы взглянуть в лицо их обладательницы:
- Какого второго, тётя Мэйбелин?! И почему вы сказали – умирать?.. – и сообразила. Плечи её опустились, принимая на себя ещё один груз родительского предательства. Но оставалась крохотная надежда. – Может быть, они не знали?! – схватилась она за руку женщины. Та не стала отнимать руку. Наоборот, отложив щётку, прижала к себе несчастную девушку, мешавшую с рождения всем родственникам, и осторожно погладила по голове. Но голос её звучал сурово:
- Знали. Поначалу, конечно, нет. Зато потом, когда проверяли законность рождения первенца, маги не могли не увидеть твоего дара. Поэтому, да – умирать. А что ещё делать магам в Закатной Пустоши? Их именно так и казнят: везут с охраной, чтобы засвидетельствовать исполнение казни. И руки у всех чистые… Ещё и поэтому – Закатная, да…
Девушка, справившись с первой волной боли, снова подняла голову:
- А вы откуда это всё знаете, тётя Мэйбелин?
- Я не всегда жила здесь. И меня хорошо учили, в том числе и магическим наукам. – Взгляд женщины слегка затуманился. – Скандал, связанный с твоим рождением докатился и до нашего поместья, где моя семья в то время переживала ссылку от двора. И мой учитель магии, тогда, к подходящей теме, рассказал про такое явление и условие, при котором второй ребёнок в семье может перенять ваш странный дар. Догадалась? – при наличии даже слабенького магического дара. И при этом - тебя отправляют туда, где магов вообще быть не должно.
В голове Жюстины щёлкнуло воспоминание и встала картинка: её отец, через месяц приехавший проведать, был почему-то в чёрном, хотя имел пристрастие к яркой одежде, - и его перевёрнутое лицо, когда пожилая воспитательница привела в небольшую гостиную живую и здоровую дочь…
«Они же тогда меня уже похоронили!»- догадка пронзила сердце стрелой обиды. Девушка тряхнула головой. И открыла глаза, смаргивая откуда-то взявшиеся слёзы. Обхватив руками её лицо, Мэйбелин Эндрюс большими пальцами вытерла ей щёки. Тихонько поцеловала в лоб. И проникновенно сказала:
- Не вини себя ни в чём. Это не ты отправляла на верную смерть своего ребёнка. А всё, что случилось с твоими родственниками, они заслужили сами. – С этими словами она аккуратно развернула Жюстину обратно к зеркалу. – Сейчас я всё-таки причешу тебя, а ты кое-что послушаешь. – И, вновь вооружившись расчёской, всерьёз занялась волосами девушки. Потом, немного подумав, добавила: - Про твой магический дар и его происхождение мы побеседуем как-нибудь нудным осенним вечером, когда наши мужья забудут на своей работе, что у них есть жёны. А пока послушай про своего будущего мужа, чтобы не удивляться и не скандалить из-за его тараканов. – Руки женщины ловко сооружали на её голове что-то замысловатое.
- Мой племянник – незаконнорожденный сын моей младшей сестры и нынешнего главы рода Хайд-Роквеллов. – Девушка вскинулась при этих словах, но Мэйбелин Эндрюс поняла это движение по-своему. – Не волнуйся, в нём нет ничего от кобелизма его отца и безответственности его матери. – Воспоминание о давних событиях вызвало на лице рассказчицы странную гримасу. Немного помолчав, она продолжила: - Он предельно щепетилен в отношениях с друзьями и сослуживцами. А с женщинами у него никаких отношений нет. Не криви губы. – Это относилось к выразившей свой скепсис Жюстине насчёт женщин в жизни Хайда – вряд ли тот живёт монахом. – Нет, монахом он не живёт. – Словно подслушав мысли девушки, подтвердила тётя Мэйбелин. – Но устоял перед всеми соблазнительницами и охотницами за женихами, которые его домогались. Есть у него кто-то… для таких дел. Но кто и где – он помалкивает. Но мужем он будет верным – главное, не давай ему мимо своей постели без дела проходить. – От такого откровенного намёка Жюстина сильно смутилась и уставилась в пол.
Заподозрив что-то, женщина неожиданно спросила:
- Девочка, а ты хотя бы целовалась? – Вспыхнувшая ещё сильнее Жюстина тихо сказала:
- Только в Храме. – И резко побледнела при воспоминании о том, ЧТО случилось после.
- Да… - Протянула Мэйбелин. Такого она не ожидала. Хотя… могла бы и догадаться. – Значит, мы с тобой появимся только на обеде и сразу уйдём к тебе. А общество пусть развлекается за счёт счастливого жениха. – Поделилась планами будущая родственница.
Новая мысль пришла ей в голову.
- Получается, что вести себя с мужчиной ты совершенно не умеешь… - Женщина прикусила губу, что-то взвешивая. – Так! Немедленно в постель! – Ошарашенный взгляд был ей ответом.
- Нет, раздеваться ты не будешь, устроишься, как есть – голодная, уставшая и немного обиженная… - Жюстина не успевала за ходом мыслей собеседницы и смогла лишь спросить:
- На кого, тётя Мэйбелин?
- А на всех нас! – легкомысленно откликнулась та, закрепляя последние прядки в нарочитой хаотичности. – Мы тебя напугали, куда-то забросили, сразу не нашли, мужа навязываем, да ещё и не кормим! – До этого спокойно молчавший желудок высказался громким воплем. Смущённая самоуправством организма и почти точным повторением обид, перечисленных Эстрелле, девушка мечтала куда-нибудь провалиться. – Вот-вот! - Поддакнула Мэйбелин непонятно кому, скорее – желудку. – И не кормим! – Прищёлкнув пальцами, чтобы привлечь внимание смущённой и оттого похорошевшей Жюстины, предложила той оценить результат, оглядев своё отражение.
Результат впечатлял. Собранные большими и маленькими волнами в высокую корону волосы придали лицу девушки царственность и строгость, а кажущийся беспорядок их переплетения рождал мысли о том, что за строгим фасадом может скрываться живая и чувственная суть. Тёмно-серые глаза стали выразительнее, а нежные губы приобрели крайне привлекательную завершённость. Одежда сдержанных тонов с длинными рукавами, выбранная обладающей безупречным вкусом Эстреллой лишь усиливала впечатление. «Сэм не устоит!» - мысленно хмыкнула его коварная тётушка.
Покинув уборную первой, давая Жюстине возможность привести себя в порядок, она прошла к кровати, где тщательно взбила подушки и собрала их горкой. Критически осмотрев постельные принадлежности, вытащила из шкафа большой клетчатый плед и сложила его на кровать, ожидая девушку. Жюстина вышла через несколько минут, бледная и сосредоточенная. Молча забралась на постель, натянула на ноги одеяло, заботливо подоткнутое со всех сторон тётей Мэйбелин, позволила укутать плечи шерстяным пледом и откинулась на подушки. Хотела что-то сказать, но тут раздался громкий стук. «Помни - он тебя не съест!»- велела женщина, заметив, как вздрогнула девушка, и пошла открывать дверь.
За восемь небольших шагов, разделявших соседние двери, Сэмюэль Хайд успел почувствовать, что любимые парадные туфли, выбранные им для важного момента, после похода по морозу в одних носках - не самый лучший вариант. Понадеявшись, что за мисс Эмберли не придётся бегать по всей комнате, капитан постарался придать лицу самое приветливое выражение.
Дверь распахнулась, и Мэйбелин Эндрюс сделала приглашающий жест:
- Входи, Сэм. – Но отходить далеко не стала. Перешагивая через порог и стараясь при этом не кривиться, Хайд понял, для чего – быстрым жестом тётушка опустила в его ладонь что-то маленькое и твёрдое. Хотя, почему что-то? – кольцо – сообразил племянник. – Аккуратнее, она боится. – Похоже, что женщина переживала за всех сразу. «Да ведь так и есть!»- с благодарностью догадался мужчина.
Осторожно переставляя жалующиеся на тесноту туфель ноги, Хайд в сопровождении Мэй приблизился к кровати. Как можно сердечнее произнёс:
- Добрый день, мисс Эмберли. – И окинул девушку оценивающим взглядом – как мужчина и как преодолевший совместные трудности товарищ: «Здорова. Бледна. Красива… Боги, помогите нам всем!..» - такой красивой Жюстину Эмберли он ещё не видел…
- Добрый день, капитан Хайд. – вежливо отозвалась девушка. И уставилась – если не сказать: вытаращилась – на стоящих перед ней невероятно похожих мужчину и женщину. Оставалось лишь удивляться слепоте окружающих, не замечавших сходства. А потом смутилась – похожие между собой родственники с одинаково выжидательным выражением смотрели на неё. Чуть слышно вздохнув, капитан слегка нагнулся и протянул к Жюстине руку:
