Белье на постели выглядело свежим, но застиранным до дыр. Лиззи с опаской приподняла подушку, одеяло, провела ладонью по простыни… Чисто. Мелкой домашней живности видно не было. Что ж, оставалось надеяться, что клопы и тараканы не атакуют ее ночью. Искать другую гостиницу в любом случае было поздно, приходилось довольствоваться тем, что есть.
– Лизетта Уоллис, хватит думать о плохом. Просто ложись спать, – пробормотала Лиззи себе под нос, раздеваясь и стараясь не прислушиваться к урчанию в животе. Повозилась, переворачиваясь с боку на бок: тонкая сорочка, с которой она легла, не могла заменить ночную рубашку, постель ощущалась жесткой, покрывало – колючим, а от подушки неприятно пахло щелочью.
«Не усну», – решила Лиззи, тут же провалившись в глубокий сон. Насыщенный день настолько утомил ее, что она не проснулась, даже когда выпивший сосед громко затянул в своей комнате имперский гимн.
Утро принесло сюрприз. Сюрприз, встрепанный и в мятой служебной форме, ждал ее в гостиной с чашкой крепкого кофе. Волосы у мага были влажными и слегка вились после улицы, а под плащом, оставленным на вешалке, натекла изрядная лужа. Дождь, накрапывающий вчера, и не думал заканчиваться.
О визите мистера Уоллиса-младшего ей не преминула сообщить недовольная этим событием управляющая и предупредила, что при проблемах с законом ее выселят, а оплата – не возвращается. Прочие жильцы посматривали на незваного гостя с опасением: у каждого за душой был хотя бы один маленький грешок, из-за чего с законником никто не хотел общаться. Габриэль тоже не жаждал знакомств и откровенно клевал носом. Кажется, без кофе он заснул бы там же, где сидел.
Лиззи опустилась в кресло напротив, настороженно наблюдая за братом. При ее появлении он подобрался и пригладил волосы. Габриэль пришел поддержать ее или побранить? Пока она могла только гадать.
Некоторое время они играли в гляделки, сохраняя молчание. Габриэль не выдержал первым:
– Поговорим? – Он пододвинул сестре вторую чашку кофе и устало поинтересовался: – Почему ты не пошла к Нинель?
– Потому что ты первым делом отправился бы искать меня туда, – ответила Лиззи. Она знала брата как облупленного и представляла, какая веселая ночка у него была. Если верить темным кругам под глазами и пробивающейся светлой щетине, он еще не ложился.
– Спасибо за заботу! Я увлекательно провел ночь за посещением местных гостиниц, больниц и моргов! – с обидой подтвердил ее предположения Габриэль. – Вообще-то я волновался! Ты бы хоть сообщила, что всё в порядке.
– Но всё не в порядке, – возразила Лиззи, приподнимая чашку и делая глоток. Кофе был без сахара и горячим, чашка приятно грела пальцы. – Если бы я с тобой связалась, ты тотчас доложил бы маме, где я. Разве нет?
– Возможно. Мама с вечера лежит с сильной мигренью. Она тоже не спала. – Габриэль выдержал паузу, давая Лиззи возможность оценить последствия своего поступка. Раскаяния не заметил и добавил: – Но она сказала притащить тебя за шкирку, когда увижу. Так что, думаю, скоро поправится.
– А почему мы поругались, мама не сказала? – Лиззи сжала чашку, сделав еще один глоток. Она надеялась, что после их разговора мама хотя бы задумается о ее чувствах!
– Софи рассказала. Не волнуйся, она единственная из слуг, кто слышал, а Софи болтать не будет, – понизив голос, ответил брат. На них посматривали с интересом. У вчерашней старушки в кресле, так и сидящей у камина, даже спицы в руках остановились. – По официальной версии причиной размолвки стала разорванная помолвка. Тоже, кстати, глупость с твоей стороны. Сандерсы – отличная партия. Лучшая из тех, на которые можно рассчитывать. Не так уж мама и неправа…
– Ты знал, что она их видит? – прервала его Лиззи. Обсуждать помолвку она не собиралась. Тем более еще наговорится – скоро все газеты об этом протрубят. Если уже не… Лиззи покосилась на лежащий на столике номер «Ночного экс-Пресса», но в кричащих заголовках, к своему облегчению, не увидела знакомых фамилий.
Габриэль сложил пальцы домиком и вздохнул.
– Догадывался. Однажды я слышал, как мама ругалась, а когда зашел в комнату, она была там одна. Иногда она подолгу смотрела на пустое место, почти как ты. Но мама никогда не упоминала о своем даре. И отец не говорил. Лиззи, я понимаю, почему ты злишься, но…
– Я не вернусь домой. Не сейчас, – не дала она ему договорить.
– Кто бы сомневался, – пробормотал Габриэль и одним глотком допил кофе. Встал, давая понять, что тему можно закрыть. Похоже, вопрос был задан скорее для успокоения совести.
– Тебе одолжить денег на гостиницу? Ты могла бы снять приличный номер в центре.
– Не надо. Мне здесь нравится, и комната хорошая. Только с окном проблема. Но если починить, цены ей не будет! Ты ведь поможешь? – Она с такой надеждой посмотрела на Габриэля, что у него не осталось выбора.
Любопытные взгляды постояльцев провожали их до самой лестницы, и Лиззи была готова поклясться, что слышала вздох облегчения, когда они уходили из гостиной.
Окно брат починил быстро и про комнатушку размером с гардеробную не сказал ни слова. Не стал он и настаивать на возвращении сестры домой или напоминать о катящейся под откос репутации: Лиззи и без него отлично всё понимала. Ночевка вне дома ставила под сомнение ее безупречность, но ей до чертиков надоело следовать правилам. Зато Габриэль, заметив скромно притулившийся на тумбочке ридикюль, предложил привезти необходимые вещи – собрать их незаметно от матери могла Софи.
Горничная, кстати, намеревалась сама броситься на поиски Лиззи – и журналистка подозревала, что Софи нашла бы ее быстрее. Все-таки столько лет вместе! И про доходный дом Лиззи при ней как-то упоминала, сетуя, что нет возможности испытать жизнь настоящего путешественника, а не богатой аристократки…
Когда под окнами пронесся мальчишка-газетчик, громким голосом зазывая купить утренний номер, Габриэль встрепенулся.
– Слушай, а что это за история с «Чистым листом»? Я заходил к Нинель, и она сказала, что ты там больше не работаешь. Ты подговорила их солгать полиции?
– Думаешь, таким шутят? – Лиззи прикрыла окно, не желая даже слышать о прошлой работе. – Меня уволили из-за миссис Сандерс.
– Уволили? Но как? Ты же!.. Кхм, – Габриэль неожиданно закашлялся, такого ответа он не ожидал.
– Вот тебе и «удачная партия», – не сдержавшись, съязвила Лиззи.
– Ты из-за этого разорвала помолвку?
– В том числе. Ну и из-за ряда других причин, – вспоминать пережитое у несостоявшейся свекрови унижение не хотелось.
Габриэль помолчал, а затем небрежно спросил:
– Тайлер Марино – одна из них?
Попутно он приподнял массивный шкаф, чтобы вытащить из-под него кусок ковра: шкаф из-за собранной ткани стоял скособоченным. Под ковром обнаружилось бурое пятно сомнительного происхождения, вызвавшее интерес у обоих Уоллисов.
– А если так, то что? – Лиззи расправила ковер обратно. Сколько можно было лезть в ее личную жизнь! – Вообще-то вчера он меня спас.
– Мне доложили, – кивнул Габриэль, выпрямляясь. – Но ты уверена, что он защищал тебя? Вы были заперты в комнате с чудовищем. У Марино выбора не было, кроме как драться.
– Я не рамолка, чтобы гадать, был у него выбор или нет, – сощурилась Лиззи. – Но в одном я уверена – не вмешайся Тайлер, мы бы с тобой уже не разговаривали. И давай закроем тему. Принцесса не планирует бросаться в объятия к благородному рыцарю, так что можешь выдохнуть – роль строгого старшего брата ты выполнил.
Габриэль примирительно поднял руки.
– Хорошо, гадальца не вспоминаю. Я сейчас в центр. Подбросить тебя?
– Было бы неплохо. Я обещала взять интервью у мистера Поула, – тише сказала журналистка.
– Того художника со сгоревшей мастерской? – сразу вспомнил последние новости брат. – Но зачем? Ты ведь больше не работаешь в газете.
– Хочу показать Макенне, какой замечательной сотрудницы она лишилась! – Лиззи решительно задрала подбородок. Горделивую позу испортил невовремя заурчавший живот. – Только подожди, я что-нибудь перекушу, – смутившись, добавила она.
– Поехали, я угощу тебя завтраком, – предложил Габриэль, пряча улыбку. Подал ей плащ и, не выдержав, притянул сестру к себе. – Больше так не теряйся.
– Так – не буду, – пообещала Лиззи, выдыхая. Все-таки хорошо, что брат ее нашел. После разговора с ним ей стало чуточку легче.
– Может быть, вам еще кофе? – расторопная официантка в белом фартуке заметила, что чашка посетительницы опустела, и подошла к их столику.
Лиззи вежливо отказалась: она опасалась, что еще немного, и корсет придется расшнуровывать. Пышные оладьи с вишневым повидлом таяли во рту, и она не заметила, как умяла целую тарелку!
Габриэль выбрал один из любимых ресторанов Уоллисов: то ли хотел напомнить, какой комфортной жизни Лиззи лишает себя, уйдя из дома, то ли на самом деле решил побаловать сестру. Мирная уютная атмосфера, ненавязчивый, но обходительный персонал. Было настолько спокойно, что Габриэля, не спавшего всю ночь, стало клонить в сон. Кофе не помогал. Когда маг в очередной раз сцедил зевоту в кулак, Лиззи взяла с него слово: заехать домой и подремать хотя бы пару часов. Он не сильно сопротивлялся, вымотался за последние дни.
Из кафе Лиззи вышла бодрая и готовая к подвигам. Даже накрапывающий дождь не пугал. Она лишь накинула капюшон и запахнула полы плаща.
– Уверена, что дальше доберешься сама? – с беспокойством спросил Габриэль. Ему не нравилась перспектива оставлять сестру одну, под дождем, но Лиззи явно дала понять, что не нуждается в няньке.
– Не переживай, тут рядом.
Если верить объяснению мистера Поула и собственной памяти, то от центра до дома художника было меньше получаса пешком.
– Хорошо. Вечером я пришлю к тебе посыльного. И, пожалуйста, пока живешь одна, постарайся ни во что не лезть.
– Со мной всё будет в порядке.
– Когда ты так говоришь, обязательно влипаешь в неприятности. Береги себя, – напомнил брат, сжал ее пальцы и тут же отпустил. – Мне что-нибудь передать маме?
– Что я пока не готова вернуться. – Лиззи помедлила с ответом. Одной ночи было слишком мало, чтобы обида забылась.
– А отцу, если приедет раньше?
– Скажи, я люблю его, но хочу побыть одна. Пусть не ищет. – Она сомневалась, что ей хватит духу отказать мистеру Уоллису, если он придет к ней и попросит вернуться.
Дождавшись, когда брат уедет, Лиззи развернулась к банку. Думала, заглянет на минутку, снимет часть сбережений, а в итоге задержалась почти на час. В душном зале было не протолкнуться! Работники банка никуда не торопились: по сути, за всех отдувался один-единственный клерк, а остальные делали вид, что активно ему помогают.
Очередь двигалась мучительно медленно и застряла на облысевшем старике с пенсне на длинном носу. Старик снимал деньги на подарки внукам, был туг на ухо, отчего клерку приходилось повторять вопрос по несколько раз, и по старости лет всё никак не мог посчитать, всех ли вспомнил. Судя по количеству названных имен, тут и со светлой памятью запутаться можно.
Старик чуть не расплакался от бессилия, перебирая имена тонкими губами, и Лиззи не выдержала. Очередь недовольно загудела, когда девушка, обойдя нескольких человек, подошла к нему.
– Госпожа Флоренция напоминает, что вы забыли Рияну, – громко произнесла она.
– Что вы сказали? – старик, приставив ладонь к уху, повернулся к ней.
– Вы. Забыли. Рияну! Вашу внучку. Младшую! – почти прокричала Лиззи.
– Точно, Рияночка! – губы расплылись в морщинистой улыбке, и старик попросил клерка выдать еще десяток монет. Тот исчез в подсобке с обреченным видом. Кажется, это был четвертый или пятый заход. – А вы что, деточка, знаете мою внучку? – спросил старик, дожидаясь денег.
– Скорее, вашу жену.
В другой раз Лиззи ни за что не вмешалась бы – слишком много свидетелей было в зале, – но в свете последних событий ей надоело молчать. Если она может помочь, почему должна скрывать это? Ее способность редкая, но в ней нет ничего мерзкого или предосудительного!
Лиззи вежливо кивнула стоящей рядом призрачной пожилой даме и отошла, чтобы не нервировать очередь. Спину жгли недобрые взгляды.
К художнику она едва не опоздала. Свободных экипажей не было, а дорогу развезло так, что туфли скользили по мокрой мостовой. Лиззи перебиралась от одного сухого островка к другому мелкими шажками, перепрыгивая особенно крупные лужи. Повезло еще, что на нужную улицу вышла быстро: неподалеку стояла знаменитая лавка специй, и Лиззи сориентировалась по ней. Мистер Поул снимал первый этаж в частном доме, оборудовав одну из комнат под мастерскую, а вторую под гостиную. Толпы поклонников или поклонниц в его двери не ломились, в соседнем доме кто-то негромко играл на клавесине. Если закрыть глаза на абстрактные работы мистера Поула, атмосферу можно было считать идеальной для творчества.
Здесь же, у чугунной ограды дома, Лиззи встретилась с Адамом – они подошли к воротам одновременно с разных сторон. Журналист явно не ожидал встречи и опешил. Вопрос «Что ты здесь делаешь?» прозвучал одновременно.
– Мистер Поул пригласил меня в гости, – первой ответила Лиззи. Признаваться, что пришла брать интервью, чтобы утереть Макенне нос, было глупо.
– А я по работе. Так что не мешай. Впрочем, можешь строить художнику глазки. Глядишь, он выболтает что-нибудь интересное, – ухмыльнулся Адам и потеснил ее в сторону, первым подойдя к двери. Позвонил в колокольчик.
Они простояли под моросящим дождем достаточно, чтобы Адам с раздражением позвонил еще дважды, а Лиззи – продрогла. Наконец художник с виноватым видом открыл дверь. В рабочей одежде, с заляпанными краской руками и небрежно собранными волосами, мистер Поул не выглядел тем франтом, с которым Лиззи познакомилась вчера.
– Чем могу по-помочь? – не заметив Лиззи, спросил он у Адама.
– Добрый день, мистер Поул. Мы не помешали? – выглянула девушка из-за плеча журналиста.
– Мисс Уоллис? Так вы вместе пришли? Ни-нисколько не помешали, – тут же заулыбался художник и посторонился, пропуская их в дом. Перевел взгляд на ее бывшего коллегу: – Пред-представите нас?
– Меня зовут Адам Цельтмер, я сотрудник «Чистого листа». Пришел взять у вас интервью. Мы с мисс Уоллис давно работаем вместе, – перехватил инициативу Адам и протянул художнику руку. После увольнения Лиззи он окончательно перестал с ней считаться.
На рукопожатие мистер Поул ответил.
– Меня предупреждали о ви-визите, но я ждал мисс Уоллис. Только не обижайтесь, мистер Цель-Цельтмер, я нисколько не намекаю, что вам не рады! – замахал он руками, поняв, как двояко прозвучала фраза. Адам криво улыбнулся, но наверняка запомнил. – Плащи мо-можете повесить здесь. Погода в последние дни просто отвратительная. – Хозяин указал им на вешалку в прихожей. – Прислуги я не держу, а уборщица приходит два раза в не-неделю, так что смотрите под ноги.
Предупреждение прозвучало своевременно. Лиззи едва не споткнулась о лежащий на полу зонт, и дальше шла осторожнее.
– Если честно, я боялся, что ник-никто не придет, – от волнения заикаясь больше обычного, продолжил художник. – В современном мире мало кто ин-интересуется искусством. Особ-особенно если оно идет вразрез с представлениями современников. Про-проходите дальше, я покажу свою ма-мастерскую.
Комната, в которую привел художник, была достаточно большой, но ее размер скрадывали полотна.
– Лизетта Уоллис, хватит думать о плохом. Просто ложись спать, – пробормотала Лиззи себе под нос, раздеваясь и стараясь не прислушиваться к урчанию в животе. Повозилась, переворачиваясь с боку на бок: тонкая сорочка, с которой она легла, не могла заменить ночную рубашку, постель ощущалась жесткой, покрывало – колючим, а от подушки неприятно пахло щелочью.
«Не усну», – решила Лиззи, тут же провалившись в глубокий сон. Насыщенный день настолько утомил ее, что она не проснулась, даже когда выпивший сосед громко затянул в своей комнате имперский гимн.
Утро принесло сюрприз. Сюрприз, встрепанный и в мятой служебной форме, ждал ее в гостиной с чашкой крепкого кофе. Волосы у мага были влажными и слегка вились после улицы, а под плащом, оставленным на вешалке, натекла изрядная лужа. Дождь, накрапывающий вчера, и не думал заканчиваться.
О визите мистера Уоллиса-младшего ей не преминула сообщить недовольная этим событием управляющая и предупредила, что при проблемах с законом ее выселят, а оплата – не возвращается. Прочие жильцы посматривали на незваного гостя с опасением: у каждого за душой был хотя бы один маленький грешок, из-за чего с законником никто не хотел общаться. Габриэль тоже не жаждал знакомств и откровенно клевал носом. Кажется, без кофе он заснул бы там же, где сидел.
Лиззи опустилась в кресло напротив, настороженно наблюдая за братом. При ее появлении он подобрался и пригладил волосы. Габриэль пришел поддержать ее или побранить? Пока она могла только гадать.
Некоторое время они играли в гляделки, сохраняя молчание. Габриэль не выдержал первым:
– Поговорим? – Он пододвинул сестре вторую чашку кофе и устало поинтересовался: – Почему ты не пошла к Нинель?
– Потому что ты первым делом отправился бы искать меня туда, – ответила Лиззи. Она знала брата как облупленного и представляла, какая веселая ночка у него была. Если верить темным кругам под глазами и пробивающейся светлой щетине, он еще не ложился.
– Спасибо за заботу! Я увлекательно провел ночь за посещением местных гостиниц, больниц и моргов! – с обидой подтвердил ее предположения Габриэль. – Вообще-то я волновался! Ты бы хоть сообщила, что всё в порядке.
– Но всё не в порядке, – возразила Лиззи, приподнимая чашку и делая глоток. Кофе был без сахара и горячим, чашка приятно грела пальцы. – Если бы я с тобой связалась, ты тотчас доложил бы маме, где я. Разве нет?
– Возможно. Мама с вечера лежит с сильной мигренью. Она тоже не спала. – Габриэль выдержал паузу, давая Лиззи возможность оценить последствия своего поступка. Раскаяния не заметил и добавил: – Но она сказала притащить тебя за шкирку, когда увижу. Так что, думаю, скоро поправится.
– А почему мы поругались, мама не сказала? – Лиззи сжала чашку, сделав еще один глоток. Она надеялась, что после их разговора мама хотя бы задумается о ее чувствах!
– Софи рассказала. Не волнуйся, она единственная из слуг, кто слышал, а Софи болтать не будет, – понизив голос, ответил брат. На них посматривали с интересом. У вчерашней старушки в кресле, так и сидящей у камина, даже спицы в руках остановились. – По официальной версии причиной размолвки стала разорванная помолвка. Тоже, кстати, глупость с твоей стороны. Сандерсы – отличная партия. Лучшая из тех, на которые можно рассчитывать. Не так уж мама и неправа…
– Ты знал, что она их видит? – прервала его Лиззи. Обсуждать помолвку она не собиралась. Тем более еще наговорится – скоро все газеты об этом протрубят. Если уже не… Лиззи покосилась на лежащий на столике номер «Ночного экс-Пресса», но в кричащих заголовках, к своему облегчению, не увидела знакомых фамилий.
Габриэль сложил пальцы домиком и вздохнул.
– Догадывался. Однажды я слышал, как мама ругалась, а когда зашел в комнату, она была там одна. Иногда она подолгу смотрела на пустое место, почти как ты. Но мама никогда не упоминала о своем даре. И отец не говорил. Лиззи, я понимаю, почему ты злишься, но…
– Я не вернусь домой. Не сейчас, – не дала она ему договорить.
– Кто бы сомневался, – пробормотал Габриэль и одним глотком допил кофе. Встал, давая понять, что тему можно закрыть. Похоже, вопрос был задан скорее для успокоения совести.
– Тебе одолжить денег на гостиницу? Ты могла бы снять приличный номер в центре.
– Не надо. Мне здесь нравится, и комната хорошая. Только с окном проблема. Но если починить, цены ей не будет! Ты ведь поможешь? – Она с такой надеждой посмотрела на Габриэля, что у него не осталось выбора.
Любопытные взгляды постояльцев провожали их до самой лестницы, и Лиззи была готова поклясться, что слышала вздох облегчения, когда они уходили из гостиной.
Окно брат починил быстро и про комнатушку размером с гардеробную не сказал ни слова. Не стал он и настаивать на возвращении сестры домой или напоминать о катящейся под откос репутации: Лиззи и без него отлично всё понимала. Ночевка вне дома ставила под сомнение ее безупречность, но ей до чертиков надоело следовать правилам. Зато Габриэль, заметив скромно притулившийся на тумбочке ридикюль, предложил привезти необходимые вещи – собрать их незаметно от матери могла Софи.
Горничная, кстати, намеревалась сама броситься на поиски Лиззи – и журналистка подозревала, что Софи нашла бы ее быстрее. Все-таки столько лет вместе! И про доходный дом Лиззи при ней как-то упоминала, сетуя, что нет возможности испытать жизнь настоящего путешественника, а не богатой аристократки…
Когда под окнами пронесся мальчишка-газетчик, громким голосом зазывая купить утренний номер, Габриэль встрепенулся.
– Слушай, а что это за история с «Чистым листом»? Я заходил к Нинель, и она сказала, что ты там больше не работаешь. Ты подговорила их солгать полиции?
– Думаешь, таким шутят? – Лиззи прикрыла окно, не желая даже слышать о прошлой работе. – Меня уволили из-за миссис Сандерс.
– Уволили? Но как? Ты же!.. Кхм, – Габриэль неожиданно закашлялся, такого ответа он не ожидал.
– Вот тебе и «удачная партия», – не сдержавшись, съязвила Лиззи.
– Ты из-за этого разорвала помолвку?
– В том числе. Ну и из-за ряда других причин, – вспоминать пережитое у несостоявшейся свекрови унижение не хотелось.
Габриэль помолчал, а затем небрежно спросил:
– Тайлер Марино – одна из них?
Попутно он приподнял массивный шкаф, чтобы вытащить из-под него кусок ковра: шкаф из-за собранной ткани стоял скособоченным. Под ковром обнаружилось бурое пятно сомнительного происхождения, вызвавшее интерес у обоих Уоллисов.
– А если так, то что? – Лиззи расправила ковер обратно. Сколько можно было лезть в ее личную жизнь! – Вообще-то вчера он меня спас.
– Мне доложили, – кивнул Габриэль, выпрямляясь. – Но ты уверена, что он защищал тебя? Вы были заперты в комнате с чудовищем. У Марино выбора не было, кроме как драться.
– Я не рамолка, чтобы гадать, был у него выбор или нет, – сощурилась Лиззи. – Но в одном я уверена – не вмешайся Тайлер, мы бы с тобой уже не разговаривали. И давай закроем тему. Принцесса не планирует бросаться в объятия к благородному рыцарю, так что можешь выдохнуть – роль строгого старшего брата ты выполнил.
Габриэль примирительно поднял руки.
– Хорошо, гадальца не вспоминаю. Я сейчас в центр. Подбросить тебя?
– Было бы неплохо. Я обещала взять интервью у мистера Поула, – тише сказала журналистка.
– Того художника со сгоревшей мастерской? – сразу вспомнил последние новости брат. – Но зачем? Ты ведь больше не работаешь в газете.
– Хочу показать Макенне, какой замечательной сотрудницы она лишилась! – Лиззи решительно задрала подбородок. Горделивую позу испортил невовремя заурчавший живот. – Только подожди, я что-нибудь перекушу, – смутившись, добавила она.
– Поехали, я угощу тебя завтраком, – предложил Габриэль, пряча улыбку. Подал ей плащ и, не выдержав, притянул сестру к себе. – Больше так не теряйся.
– Так – не буду, – пообещала Лиззи, выдыхая. Все-таки хорошо, что брат ее нашел. После разговора с ним ей стало чуточку легче.
***
– Может быть, вам еще кофе? – расторопная официантка в белом фартуке заметила, что чашка посетительницы опустела, и подошла к их столику.
Лиззи вежливо отказалась: она опасалась, что еще немного, и корсет придется расшнуровывать. Пышные оладьи с вишневым повидлом таяли во рту, и она не заметила, как умяла целую тарелку!
Габриэль выбрал один из любимых ресторанов Уоллисов: то ли хотел напомнить, какой комфортной жизни Лиззи лишает себя, уйдя из дома, то ли на самом деле решил побаловать сестру. Мирная уютная атмосфера, ненавязчивый, но обходительный персонал. Было настолько спокойно, что Габриэля, не спавшего всю ночь, стало клонить в сон. Кофе не помогал. Когда маг в очередной раз сцедил зевоту в кулак, Лиззи взяла с него слово: заехать домой и подремать хотя бы пару часов. Он не сильно сопротивлялся, вымотался за последние дни.
Из кафе Лиззи вышла бодрая и готовая к подвигам. Даже накрапывающий дождь не пугал. Она лишь накинула капюшон и запахнула полы плаща.
– Уверена, что дальше доберешься сама? – с беспокойством спросил Габриэль. Ему не нравилась перспектива оставлять сестру одну, под дождем, но Лиззи явно дала понять, что не нуждается в няньке.
– Не переживай, тут рядом.
Если верить объяснению мистера Поула и собственной памяти, то от центра до дома художника было меньше получаса пешком.
– Хорошо. Вечером я пришлю к тебе посыльного. И, пожалуйста, пока живешь одна, постарайся ни во что не лезть.
– Со мной всё будет в порядке.
– Когда ты так говоришь, обязательно влипаешь в неприятности. Береги себя, – напомнил брат, сжал ее пальцы и тут же отпустил. – Мне что-нибудь передать маме?
– Что я пока не готова вернуться. – Лиззи помедлила с ответом. Одной ночи было слишком мало, чтобы обида забылась.
– А отцу, если приедет раньше?
– Скажи, я люблю его, но хочу побыть одна. Пусть не ищет. – Она сомневалась, что ей хватит духу отказать мистеру Уоллису, если он придет к ней и попросит вернуться.
Дождавшись, когда брат уедет, Лиззи развернулась к банку. Думала, заглянет на минутку, снимет часть сбережений, а в итоге задержалась почти на час. В душном зале было не протолкнуться! Работники банка никуда не торопились: по сути, за всех отдувался один-единственный клерк, а остальные делали вид, что активно ему помогают.
Очередь двигалась мучительно медленно и застряла на облысевшем старике с пенсне на длинном носу. Старик снимал деньги на подарки внукам, был туг на ухо, отчего клерку приходилось повторять вопрос по несколько раз, и по старости лет всё никак не мог посчитать, всех ли вспомнил. Судя по количеству названных имен, тут и со светлой памятью запутаться можно.
Старик чуть не расплакался от бессилия, перебирая имена тонкими губами, и Лиззи не выдержала. Очередь недовольно загудела, когда девушка, обойдя нескольких человек, подошла к нему.
– Госпожа Флоренция напоминает, что вы забыли Рияну, – громко произнесла она.
– Что вы сказали? – старик, приставив ладонь к уху, повернулся к ней.
– Вы. Забыли. Рияну! Вашу внучку. Младшую! – почти прокричала Лиззи.
– Точно, Рияночка! – губы расплылись в морщинистой улыбке, и старик попросил клерка выдать еще десяток монет. Тот исчез в подсобке с обреченным видом. Кажется, это был четвертый или пятый заход. – А вы что, деточка, знаете мою внучку? – спросил старик, дожидаясь денег.
– Скорее, вашу жену.
В другой раз Лиззи ни за что не вмешалась бы – слишком много свидетелей было в зале, – но в свете последних событий ей надоело молчать. Если она может помочь, почему должна скрывать это? Ее способность редкая, но в ней нет ничего мерзкого или предосудительного!
Лиззи вежливо кивнула стоящей рядом призрачной пожилой даме и отошла, чтобы не нервировать очередь. Спину жгли недобрые взгляды.
К художнику она едва не опоздала. Свободных экипажей не было, а дорогу развезло так, что туфли скользили по мокрой мостовой. Лиззи перебиралась от одного сухого островка к другому мелкими шажками, перепрыгивая особенно крупные лужи. Повезло еще, что на нужную улицу вышла быстро: неподалеку стояла знаменитая лавка специй, и Лиззи сориентировалась по ней. Мистер Поул снимал первый этаж в частном доме, оборудовав одну из комнат под мастерскую, а вторую под гостиную. Толпы поклонников или поклонниц в его двери не ломились, в соседнем доме кто-то негромко играл на клавесине. Если закрыть глаза на абстрактные работы мистера Поула, атмосферу можно было считать идеальной для творчества.
Здесь же, у чугунной ограды дома, Лиззи встретилась с Адамом – они подошли к воротам одновременно с разных сторон. Журналист явно не ожидал встречи и опешил. Вопрос «Что ты здесь делаешь?» прозвучал одновременно.
– Мистер Поул пригласил меня в гости, – первой ответила Лиззи. Признаваться, что пришла брать интервью, чтобы утереть Макенне нос, было глупо.
– А я по работе. Так что не мешай. Впрочем, можешь строить художнику глазки. Глядишь, он выболтает что-нибудь интересное, – ухмыльнулся Адам и потеснил ее в сторону, первым подойдя к двери. Позвонил в колокольчик.
Они простояли под моросящим дождем достаточно, чтобы Адам с раздражением позвонил еще дважды, а Лиззи – продрогла. Наконец художник с виноватым видом открыл дверь. В рабочей одежде, с заляпанными краской руками и небрежно собранными волосами, мистер Поул не выглядел тем франтом, с которым Лиззи познакомилась вчера.
– Чем могу по-помочь? – не заметив Лиззи, спросил он у Адама.
– Добрый день, мистер Поул. Мы не помешали? – выглянула девушка из-за плеча журналиста.
– Мисс Уоллис? Так вы вместе пришли? Ни-нисколько не помешали, – тут же заулыбался художник и посторонился, пропуская их в дом. Перевел взгляд на ее бывшего коллегу: – Пред-представите нас?
– Меня зовут Адам Цельтмер, я сотрудник «Чистого листа». Пришел взять у вас интервью. Мы с мисс Уоллис давно работаем вместе, – перехватил инициативу Адам и протянул художнику руку. После увольнения Лиззи он окончательно перестал с ней считаться.
На рукопожатие мистер Поул ответил.
– Меня предупреждали о ви-визите, но я ждал мисс Уоллис. Только не обижайтесь, мистер Цель-Цельтмер, я нисколько не намекаю, что вам не рады! – замахал он руками, поняв, как двояко прозвучала фраза. Адам криво улыбнулся, но наверняка запомнил. – Плащи мо-можете повесить здесь. Погода в последние дни просто отвратительная. – Хозяин указал им на вешалку в прихожей. – Прислуги я не держу, а уборщица приходит два раза в не-неделю, так что смотрите под ноги.
Предупреждение прозвучало своевременно. Лиззи едва не споткнулась о лежащий на полу зонт, и дальше шла осторожнее.
– Если честно, я боялся, что ник-никто не придет, – от волнения заикаясь больше обычного, продолжил художник. – В современном мире мало кто ин-интересуется искусством. Особ-особенно если оно идет вразрез с представлениями современников. Про-проходите дальше, я покажу свою ма-мастерскую.
Комната, в которую привел художник, была достаточно большой, но ее размер скрадывали полотна.
